— Мне здесь нравится, — говорит Кейси, глядя в небо, лежа на спине рядом со мной. — Когда я уезжала из Калифорнии, у меня в голове не было конечного пункта назначения, но мне нравится Техас.
Мое сердце начинает биться немного быстрее.
— Думаешь тут остаться?
— Я не знаю. Возможно.
Надежда наполняет мою грудь, и это непривычно, но так приятно, чего я совсем не ожидал. Когда Тара ушла, я сказал себе, что больше не влюблюсь. Не хотел снова оказаться в таком положении. А теперь посмотрите на меня.
Чувствуя себя обескураженным, меняю позу и сажусь на землю, не спуская глаз с детей.
— Тебе холодно? — спрашивает Кейси, сидя рядом со мной на снегу.
— Мои яйца замерзли.
Я не знаю, то ли она никогда не слышала, чтобы мужчины разговаривали подобным образом, что мне кажется невозможным, то ли у нее переохлаждение организма. Какой бы ни была причина, Кейси начинает смеяться до такой степени, что не может дышать. Меня заводит ее улыбка. Нежная. Сексуальная. Завораживающая. В такие моменты я вспоминаю, как сильно любовь может ранить, если не быть осторожным.
Три дня назад эта девушка ворвалась в мою жизнь, и мне все труднее представить, как она нас покидает. Выдохнув, смотрю на небо и задаю Кейси вопрос:
— Каждое воскресенье мы вечеряем дома у моего отца. Хочешь пойти с нами?
— Что такое вечеря?
Я смеюсь, понимая, что она из Калифорнии, и, наверное, там так не говорят.
— Это… ужин.
— Что ж. — Кейси толкает меня своим плечом. — Ты держишь меня в заложниках на этом ранчо. Не думаю, что у меня есть большой выбор, если я хочу есть.
— Тогда решено. Ты идешь с нами.
— Надеюсь, это случится скоро (прим. пер.: главная героиня подразумевает вариант перевода слова «come» — кончать). — Она вздыхает, кладя голову мне на плечо.
Я стону и качаю головой, желая опрокинуть Кейси на землю и сделать все по-своему. Но я не уверен, что мой член будет работать в такой холод.
— Ты убиваешь меня.
***
Каждое воскресенье мы с детьми ужинаем с моим отцом, Ларой Линн, Морганом и Карли. Это своего рода традиция, которая началась еще в то время, когда дети были совсем маленькими. Но я не ожидал, что в этот раз Карли тоже придет.
— Подожди, это жена Моргана? — спрашивает Кейси после знакомства с ней, когда мы роемся в папином баре. Я слышу хихиканье девочек и грубый смех отца из другой комнаты.
— Ага.
— Я думала, они разводятся? — Кейси смотрит на Моргана и Карли, не отводя глаз. Они стоят в гостиной и выглядят столь же неловко, как и бывает обычно, когда два человека собираются разводиться.
— Я думаю… так и есть.
— Странно.
— На самом деле нет. — Наливаю нам по стакану виски.
Кейси берет стакан в руки и держит его возле губ.
— У Моргана есть дети?
— Не-а. — Закрываю крышку на бутылке и ставлю ее обратно в шкаф. — Повредил свою мошонку на быке.
— Что? Серьезно?
— Ага. Не может иметь детей.
Ее глаза расширяются от шока.
— Срань господня!
— Вот что получается, когда пытаешься покататься на быке голышом.
Кейси ухмыляется.
— Думаю, мне нравится твой брат.
Я выгибаю бровь.
— В твоих интересах, если тебе буду больше нравиться я.
— Почему это?
Подмигиваю.
— Потому что ты спишь… на моем диване.
— Да, это так. Хороший аргумент. — Кейси делает глубокий вдох, её глаза загораются. — Что это за запах? Это наш ужин? Пахнет потрясающе, намного лучше, чем обычно пахло в моей квартире. Я, наверное, больше никогда не буду есть индийскую еду.
Я сдавленно смеюсь, когда она имитирует рвоту.
— Это корова, которую мы зарезали прошлым летом.
Кейси выпячивает нижнюю губу.
— Не говори мне этого. Вчера в сарае я подружилась с Джелли Бином, и если его зарежут, я разочаруюсь во всех ковбоях.
Смеюсь.
— Джелли Бин — бык.
— Какое это имеет отношение к происходящему?
— Мы не забиваем быков и телок. Только кастратов.
Ее глаза расширяются.
— Я запуталась.
В моей груди растет скромное чувство гордости из-за того, что Кейси интересует эта тема, и она задает вопросы.
— Кастрат — это кастрированный бык, а телка — это корова, которая еще не давала приплод.
— А кто такой бык?
Я смотрю на ее лицо, глаза, чувствую эту явную искру между нами, которая становится все больше. Хочу протянуть руку и провести кончиками пальцев по ее лицу в форме сердца и коснуться ее губ своими.
— Корова — самец, которому не отрезали орехи.
И она прыскает от смеха прямо мне в лицо.
Морган входит в комнату и улыбается Кейси.
— Мээм, — приветствует он ее, приподнимая шляпу.
— Парни, вы со своим мээм, — ворчит она, уходя с выпивкой в руке.
Тихонько смеюсь, а Морган наблюдает, как Кейси уходит.
— Я сказал что-то не то?
— Нет.
— Что между вами? — спрашивает Морган, улыбаясь, будто знает, в чем дело.
— Бл*дь, если бы я знал.
Морган пялится на Кейси, когда она наклоняется, чтобы взять Сев на руки. Клянусь, каждый раз, когда я смотрю на Кейси, она таскает за собой Сев, и моей сумасшедшей малышке это нравится.
— А она горячая.
Не задумываясь, хватаю Моргана за куртку и тяну его к себе, пока мы не сталкиваемся нос к носу.
— Если ты не хочешь неприятностей, то никогда больше не будешь так смотреть на Кейси.
Морган ловит мой взгляд, пристально глядя на меня.
— Хорошо, хорошо. Кейси занята.
— У тебя своих проблем полно. — Я отпускаю Моргана, а затем толкаю его к стене. Успокоившись, указываю на Карли, которая разговаривает сейчас с Ларой Линн. — Я думал, она тебя бросила.
Морган стонет, закатывая глаза.
— Карли знает о Лил.
— И?
— Я, бл*дь, понятия не имею. Я не знаю, что происходит. — Брат ставит свое пиво и начинает рыться в шкафчике. — Мне нужно что-то крепче, чем это дерьмо.
— Только не текила.
Морган скалит зубы и берет бутылку из папиного бара.
— Тогда в чем же веселье?
Твою мать!
В гостиной нахожу Кэмдин, Лару Линн и Кейси, которая все еще держит Сев на руках. Мой папа показывает ей свою огромную коллекцию голов животных, прибитых к стенам.
Кейси прикасается пальцами к медведю, который стоит в углу, Сев высвобождается из ее объятий и убегает с Кэмдин, чтобы поиграть с козлятами.
— Этого медведя тоже вы убили?
Папа улыбается, и я замечаю в нем некоторые черты Сев.
— Нет, мой брат сделал это прямо перед тем, как медведь его убил.
Глаза Кейси расширяются.
— Серьезно?
Лара Линн смеется, не в силах подыгрывать отцу.
— Нет, милая. Медведь не убил его. Брат Бишопа правда живет в Монтане, и животное сильно досаждало его скоту.
— А ты уже проголодалась, да? — спрашивает Морган Кейси, закидывая свою руку на ее плечо и многозначительно кивая на её гениталии.
Говорил же вам, что Моргану нельзя пить текилу, которую он сейчас держит в руках.
— Да, проголодалась, — говорит Кейси, ее щеки краснеют и взгляд мечется между мной и Морганом.
Папа выхватывает у брата бутылку одним резким рывком.
— Кто тебе позволил это пить?
— Бэррон. — Морган подмигивает Кейси. — Ты уже трахнула моего брата?
— Морган Кристофер Грейди! — рычит папа. — Мы не разговариваем так с дамами.
— Кто сказал, что она одна из них, — выдает Карли, потягивая вино, как самодовольная сука, которой она и является. Я не могу ударить девушку, но в этот момент мне чертовски этого хочется. Вы в курсе, что мне никогда не нравилась Карли. Я всегда думал, что Морган совершил огромную ошибку, женившись на ней, и теперь я в этом уверен.
Свирепо глядя на Карли, говорю ей:
— Закрой свой рот. — А затем отталкиваю Моргана от Кейси.
— Милая, — папа смотрит на Карли, — когда ты в моем доме, относись ко всем с уважением.
— Простите, сэр. — Карли стоит, закатив глаза на Моргана. Он морщит губы ей в ответ, но она пихает руку ему в лицо. — Хватит уже.
Кейси вздыхает, когда Карли уходит из комнаты.
— Я как раз собиралась придумать какую-то хорошую реплику, чтобы завести с ней разговор.
Улыбаюсь, ведя ее в обеденный зал.
— М-да, следи за ней. Все знают, что она обычно говорит всякие гадости несколько раз за вечер.
— Принято к сведению. Карли всегда так себя ведет?
— Довольно часто. — Я наклоняюсь к Кейси, наши плечи соприкасаются, но этого недостаточно. Хочу, прикасаться к ней всем телом. — Моргана всегда привлекали суки.
Кейси моргает.
— Эй, мне нравится Лилиан, — шепчет она. — Она не похожа на сучку.
— Ты еще не так хорошо ее знаешь.
Папа приносит копченую говяжью вырезку, девочки идут следом за ним. Кейси снова выпячивает нижнюю губу, и я считаю это настолько чертовски сексуальным, что мне хочется затолкать ее в ванную комнату рядом с лестницей и засосать её губу в свой рот.
— Как звали корову? — спрашивает Кейси, таращась на мясо.
— Лонни. — Кэмдин пожимает ногу Кейси. — Все в порядке, Кейси. Лонни был действительно злым.
Она врет. В старике Лонни не было ничего плохого, просто пришло время забить его.
— Лонни? Его звали Лонни? Пожалуйста, скажите мне, что это не папа Поппи.
Кэмдин хихикает.
— Нет, глупенькая. Лонни не может иметь детей.
Когда мы наконец-то все садимся ужинать, Морган пьяный в стельку, и я жалею, что не сел рядом с Кейси. На ней зеленый топ с глубоким вырезом, который подчеркивает синеву ее глаз, а безупречную кожу делает неотразимой. Я хочу часами целовать все её тело, боготворя так, как никогда никого ранее.
Руки Кейси под столом делают совсем не невинные вещи. Она прикасается к моему гребаному бедру так высоко, что мои яйца ревнуют, а член просто чертовски зол. На меня, на моих детей, на весь долбанный мир в этот момент.
— Итак, Бишоп, — начинает Кейси, откусив кусочек Лонни. — Кэмдин рассказала мне, что это ранчо принадлежит вашей семье уже более ста лет.
Я наклоняю голову к ней. Она хочет поговорить об истории нашей семьи, пока трогает мое барахло? Хорошо. Никаких жалоб.
Папа ставит свой виски на стол, улыбаясь Кейси.
— Да, дорогая. Это правда. Ранчо передавалась от одного члена семьи Грейди к другому.
— После тебя я получу его? — спрашивает Кэмдин, тщательно строя вулкан из картофельного пюре на своей тарелке.
— Золотце, это зависит от Моргана.
Брат улыбается, корча смешную рожицу по другую сторону стола.
— Мы были бы хорошей командой, Кэм!
Естественно, дочка бросает на него хмурый взгляд.
— Я — Кэм дин.
— Лара Линн, как долго вы с Бишопом женаты? — спрашивает Кейси, а затем делает маленький глоток виски и поднимает выше свои пальцы на моей ноге. Ее мизинец поглаживает край моего члена, и я подпрыгиваю, прочищая горло, будто подавился. Какого хрена она делает?
Лара Линн не обращает на меня внимания, как и все остальные, и нежно улыбается Кейси.
— Около десяти лет, верно, дорогой? — Она смотрит на моего отца для подтверждения своих слов.
— Да, мэм.
Они ведут светскую беседу, а я пытаюсь контролировать себя, чтобы не взять Кейси за руку, и не засунуть ее в свои джинсы со словами: «Если ты хочешь потрогать мой член, тогда действуй уже». Но я этого не делаю. У меня удивительно большая сила воли.
Морган сидит с другой стороны и хлопает меня по локтю в ту секунду, когда я тянусь за пивом.
— Псс, — шепчет он, как будто только что не привлек внимание к себе, когда вследствие его хлопка мое пиво немного вылилось в картофельное пюре.
— Что? — рычу я, поднимая пиво.
— Ты пролил пиво.
Окидываю Моргана беглым взглядом. Его глаза полуприкрыты, и я понимаю, что последний час он пил из своей фляги.
— Ты пролил его.
— Не я, — рявкает он, выглядя так, будто хочет врезать мне за мои слова. Вот что происходит с Морганом, когда он пьет текилу. Вы уже знаете, что брат часто принимает неправильные решения, но он также не умеет рассуждать и спорит до посинения. Неважно, прав он или нет.
Я выхватываю фляжку из кармана его фланелевой рубашки.
— Дай мне её.
В тот момент, когда мы с Морганом ссоримся из-за фляги, слышу шум под столом и понимаю, что Сев больше не сидит на коленях у Тилли, а ползает там внизу.
Прежде чем успеваю убрать руку Кейси, Сев хихикает.
— Папочка? Почему Кейси тЛогает твои мужские части?
Кейси подпрыгивает на своем месте, отдергивает руку и заливается смехом.
В тот момент, когда я отвлекаюсь, Морган забирает свою фляжку.
— Не бери дерьмо, которое тебе не принадлежит.
Делаю глубокий вдох и ерзаю на стуле, пытаясь скрыть свою эрекцию от ребенка.
— Кейси этого не делала, — быстро отвечаю Сев. — Она искала свою салфетку.
— У меня есть салфетка, которую ты можешь использовать, — говорит Морган, подмигивая Кейси, прежде чем сделать еще один глоток из своей фляжки.
Смотрю на Карли взглядом «что за херня», который остается незамеченным. Что она здесь делает? Она разводится с этим засранцем. Затем обращаю свою умоляющий взгляд обуздать Моргана к тете Тилли, которая сидит напротив меня. Если кто и может управлять Морганом, так это хитрая тетя Титти, как он раньше ее называл. Только в данный момент она болтает с Кэмдин о рождественской ерунде, и с её стороны нет никакой помощи.
— Морган. — Лара Линн вздыхает и протягивает ему кофе. — Выпей.
— Нет, спасибо, — отвечает вежливо брат.
Карли сердито смотрит на Моргана, а затем наклоняется вперед, чтобы поймать мой взгляд.
— Мило. — Ее глаза опускаются на мою промежность. — На глазах у ваших детей?
Я бы хотел сказать, что наши семейные ужины никогда не бывают такими бурными, но это было бы вранье. Обычно все так и происходит.
***
После насыщенного событиями ужина и большого количества сексуальных разочарований мы залезаем одновременно в машину и возвращаемся к нам домой. Кейси снова принимает душ в моей ванной комнате, пока я укладываю детей спать. Они безостановочно говорят о Рождестве после того, как тетя Тилли завела их разговорами о Санте.
Или, возможно, причина в рождественской елке пятнадцати футов высотой, которая стоит в нашей гостиной и украшена только снизу.
Когда с купанием девочек покончено, и я принес им воду, пакеты со льдом и другие всевозможные вещи, которые они просили, прижимаюсь ухом к двери и слушаю.
— Можно я буду спать на верхней кЛовати? — Слышу, как Сев спрашивает Кэмдин. Меня до сих пор поражает, что у каждой из них есть своя собственная комната, но они настаивают на том, чтобы жить вместе в одной.
— Нет. — Раздается глухой стук, и я представляю, как Кэмдин швырнула подушку с кровати в сестру. — Засыпай.
— Если ты спишь снизу, я могу спать свеЛху.
— Нет, Сев. Спи.
— Когда ты уснешь, я залезу туда. А потом, когда ты пЛоснешься, я буду лежать рядом.
Посмеиваюсь про себя, ожидая ответа Кэмдин. Она снова вздыхает.
— Засыпай.
— Я люблю тебя, — говорит ей Сев.
Ваше сердце растаяло? Мое да.
Хотя Сев и ведет себя как хулиганка, но она похожа на слепого единорога, который дышит огнем и постоянно натыкается на разные вещи, а затем пугается и поджигает все, что ее испугало. Кэмдин по своей натуре защитница, как и я, бдительная, осторожная и всегда наблюдательная.
Вздохнув, иду по коридору и вижу, что Кейси сидит на диване, подогнув под себя ноги, и на ней снова мои спортивные штаны.
— Я же говорила тебе, что заберу себе штаны, — отмечает она, подмигивая мне.
Уголки моих губ приподнимаются.
— Они хорошо на тебе смотрятся. — Занимаю место рядом с ней. — Но ты бы выглядела еще лучше без них.
Прекрасный вздох срывается с ее губ.
— Девочки не останутся в своих комнатах, верно?
Уныние охватывает меня, когда я сажусь рядом с Кейси, и нас разделяет пустое, невыносимое пространство.
— Наверное. Сев до сих пор встает один раз ночью, а как поведет себя Кэмдин, никогда не угадаешь.
Кейси ловит мой взгляд, мерцание огня танцует своим золотым светом на ее идеальной коже.
— Не могу поверить, что Сев поймала меня, когда я прикасалась к твоим мужским частям. — Кейси начинает хихикать.
— Это не смешно, — раздраженно ворчу я.
— Прости. У тебя хорошая семья.
— Если ты так считаешь. — Опускаю взгляд на свои руки, мозоли на кончиках пальцев скользят по шероховатости джинсов, когда я вытаскиваю свой мобильный и кладу его на журнальный столик перед нами. — Я чувствую, что ты не близка со своей семьей?
— Так и есть. Я никогда не была с ними близка. У меня есть любимая тетя, которая живет в Сан-Диего, но мои родители… не знаю. В детстве я была близка с отцом, но он так увлекся своей жизнью и музыкой, что не заметил, как его дочь начала двигаться в неправильном направлении.
— В неправильном направлении?
— Я была немного бунтаркой, когда родители не видели.
Я тихонько смеюсь.
— Разве не все мы так вели себя?
— Я знаю, что Морган так и поступал. — Кейси фыркает, качая головой.
— Это слабо сказано. Так твой папа занимается музыкой?
— Ага. — Она кивает. — Его зовут Рассел Рэндал.
Широко распахиваю глаза.
— Он барабанщик в группе «Final Order»?
— Да, это он.
— Ты не взяла его фамилию?
Кейси поворачивается ко мне, скрестив ноги под собой.
— Не-а. Моя мама не хотела, чтобы у меня была его фамилия, потому что тогда все бы знали, кто я такая. Единственная дочь известного барабанщика, ну, она хотела, чтобы у меня была более частная жизнь.
— А она у тебя была?
— Конечно, если ты имеешь в виду детство с нянями и частными школами.
— Но ведь все они знали, кто ты такая, правда?
— К сожалению. Я привлекала внимание к себе только из-за известных родителей.
— Что-то мне подсказывает, что это не совсем правда. — Протягиваю руку, чтобы убирать волосы с ее шеи. — Я понятия не имел, кто твоя семья, но ты все равно привлекла мое внимание.
Мягкий смех срывается с ее губ, и я борюсь с желанием схватить Кейси за лодыжки и уложить на диван, чтобы устроиться между ее ног. Но в конечном итоге желание все же побеждает, разрушая все мои рациональные мысли, и я следую ему.
— Это потому, что я врезалась на машине в стену твоей мастерской, — говорит она, хихикая, когда я кладу ее на спину.
Мой живот сжимается от желания, и я прижимаюсь к ней бедрами.
— Не произноси слово «врезаться».
Облизывая губы, Кейси дразнит меня, выгибая бровь с выражением «трахни меня» на лице.
— Почему это?
— Потому что ты знаешь, что я этого хочу, — тихо говорю я, мое лицо находится в дюйме от ее лица. Вижу её улыбку, и ко мне приходит невыносимое понимание того, что, возможно, я не смогу удержать ее. Прикасаюсь губами к ее теплому плечу, пламя танцует на стене позади нас. Дотянувшись до ее колена, закидываю ее ногу на свою талию и прижимаюсь своими бедрами к ее.
Кейси прикасается к моей челюсти, проводит большим пальцем по моему подбородку, её глаза прикрыты, учащенное дыхание срывается с ее губ.
— Ты… совсем не такой, как я ожидала.
Не знаю, что она имеет в виду, но как раз перед тем, как я собираюсь отнести ее в свою комнату, из комнаты девочек выходит Сев, почесывая свое лицо. Она смотрит на нас, а потом на то место, где мои бедра соединяются с бедрами Кейси. Никто из нас не двигается и не говорит ни слова, пока Сев трет нос.
— Я не могу дышать. — А затем взгляд дочки перемещается к нашим нижним частям тела, которые в данный момент соединены.
Да, Сев, мои мужские части касаются женских частей Кейси. И если я когда-нибудь застану тебя с мальчиком в такой позе, я убью его.
— Папочка, слезь с нее. — Сев пристально смотрит на Кейси. — Ты можешь дышать?
— Я могу дышать, — хихикает Кейси, закрывая лицо руками.
Я люблю своих детей.
Я люблю своих детей.
Я чертовски люблю своих детей.
Кажется, я пытаюсь убедить себя в этом, но это не работает. Я хочу сказать трехлетней дочери, чтобы она перестала быть маленькой засранкой и вернулась в свою комнату.
Со стоном отодвигаюсь Кейси.
— Говорил же тебе, что девочки не останутся в своей комнате.
ГЛАВА 20
Мои дети врут для меня
Я шел к этому годами.
БЭРРОН
В понедельник утром я думаю о том, как оттянуть ремонт машины Кейси, потому что знаете что? Детали уже в пути. Я виню Лилиан за то, что она заказала их так быстро. Это все ее вина. Как мне завершить начатое с Кейси, если я отремонтирую ее машину? Мне нужно побыть с ней наедине, без детей. Интересно, присмотрел бы Морган за ними у себя дома? Нет, этому не бывать. Я до сих пор злюсь на него за прошлую ночь. Хотите знать, как на него подействовала текила? Прошлой ночью он спал в сарае. Надеюсь, он отморозил свое единственное яйцо.
Я уставился на кофе, который стоит на ящике с инструментами, и пытаюсь придумать другие варианты. Я мог бы… пригласить Кейси на свидание? Нет, это не сработает, потому что девочки тоже захотят пойти. Если упомяну о свидании, они подумают, что я и их возьму. Они сделают эти милые невинные глазки, и я сдамся. Тогда приглашу на свидание всех трех девушек.
Итак, свидание не подходит. Мне нужно немного времени, чтобы что-то придумать. Хотя у меня его нет. Я мог бы отремонтировать машину Кейси за день, и она, вероятно, исчезла бы из моей жизни навсегда. Но я вот подумал, а что, если в ее машине будет больше неполадок, то мне придется заказать запчасти, верно? И ремонт теоретически может затянуться еще больше. И в этот момент мне в голову приходит идея проколоть шины, и сказать Кейси, что нужно заменить четыре шины вместо двух.
Несмотря на свидетелей в мастерской — я имею в виду тебя, Джейс, — я должен убедить детей сделать это. Бросаю беглый взгляд на офис, где Кейси помогает Лилиан с документами и нашим календарным графиком. Я не позволю ей заплатить за ремонт машины, но она настаивает на том, чтобы помочь, так что фактически она сама нашла себе работу в офисе. И скажу вам, что она чертовски невероятно обслуживает клиентов. Если бы она искала работу, я бы нанял ее в мгновение ока, даже не за ее способности, просто чтобы мог смотреть на нее весь день.
Отвожу Кэмдин в сторону, которая все еще не ходит в детский сад из-за огромного количества снега на дорогах, и сажаю ее на свой ящик с инструментами.
— У меня есть для тебя работенка. Проколи шины, — шепчу я, указывая на машину Кейси, припаркованную возле мастерской.
У Кэмдин есть совесть. Она не может лгать или делать что-либо, из-за чего, по ее мнению, у нее будут проблемы.
— Я не работаю бесплатно, — говорит она мне, протягивая руку, её глаза лукаво блестят.
Дергаю ее за косички, свисающие с плеч.
— Я дам тебе печенье, если ты это сделаешь. — Наклоняюсь к ней ближе, и она хватает мое лицо руками, сжимая щеки.
— Десять печенюшек! — торгуется дочка.
— Хорошо. Десять.
— Договорились. — Мы пожимаем друг другу руки, но затем Кэмдин внимательно смотрит на меня. — У меня не будет проблем?
— Не-а.
В ее глазах неуверенность, и она опускает взгляд на свои руки, лежащие на коленях, ее ноги болтаются между нами. Она попадает по моим яйцами, и я борюсь с волной боли.
— Почему ты хочешь, чтобы я это сделала?
Отхожу в сторону, чтобы она снова не ударила мои причиндалы.
— Потому что я так сказал, — выдавливаю, пытаясь перевести дух.
— Я боюсь. Ты рассердишься, я знаю.
Слишком поздно. Я злюсь, потому что ты только что заехала по моей мошонке.
— Я прошу тебя сделать это. С чего бы мне сердиться?
— Потому что, — драматично стонет Кэмдин. — Где Сев? Она может это сделать.
— Ты не получишь печенье.
Дочка закатывает глаза.
— Я боюсь, ясно?
— Отлично. Не делай этого. Но тогда печенья не будет.
— Я его даже не хочу, — ворчит она, сползая с ящика с инструментами. Бл*дь. Что теперь?
Оглядываюсь через плечо.
— Сев? Малышка, ты мне нужна. — Я не знаю, почему прибегаю к помощи своих детей. Но могу сказать вам вот что. Нужно быть осторожным, когда впутываешь в свои дела эту малышку. Это три фута неприятностей.
Я попаду из-за этого в ад?
Да. Ответ положительный.
Меня это волнует?
Не-а.
На улице нахожу Сев возле открытых дверей сарая.
— Милая, иди сюда.
— Вообще-то у меня есть имя, — рявкает она, подбегая ко мне и держа в руках что-то, похожее на снег. Сев останавливается передо мной, ее нос и щеки ярко-красные от холода.
Бедный ребенок действительно борется с этой холодной погодой и ветром.
— Это тебе, — говорит мне дочка, протягивая горсть желтого снега.
Желтый. Снег. Мне хочется смеяться над тем, что она подобрала желтый снег на улице, но в то же время мне противно, что она держит его голой рукой.
— Сев, это мерзко.
Она смотрит на снег, а затем, прежде чем я успеваю ее остановить, съедает немного. Черт!
— Почему? Он кЛасивый.
Я выбиваю снег из ее рук.
— Он желтый, потому что это моча.
Она смотрит на снег, потом на меня, ее брови нахмурены, а затем появляются слезы.
Воет будто настоящая сигнализация из-за обписанного снега. Не могу сказать, что виню ее, но, черт возьми, какого хрена она ожидала, поедая желтый снег? Верно. Ей три года.
После того, как Сев прополоскала рот и выпила бутылку воды, держу ее на руках.
— У меня есть для тебя работа.
— Я не хочу Лаботу, — ноет она, и ее слезы начинают высыхать. — Я слишком маленькая.
— Не для этого. Я дам тебе печенье. — Открываю коробку, которую Лара Линн принесла этим утром для ребят.
Ее глаза загораются, и она судорожно дышит, всхлипывая. Я не могу устоять перед этим ребенком и ее слезами. Мое сердце тает каждый раз, когда вижу, как эти яркие голубые глаза блестят от слез.
— Они мои?
Я киваю.
— Ага. Десять штук, если хочешь.
— Что надо сделать?
— Видишь машину Кейси?
Сев смотрит на машину, затем на печенье, потом снова на меня.
— Да.
— Проколи шины, — шепчу я.
Вы можете подумать, откуда трехлетка знает, как это делать? Мы делали это раньше. Однажды вечером ужинали в ресторане, и какой-то придурок задел борт моего грузовика дверцей своей машины. Я не простил ему помятую дверь. Пока разговаривал с ним о рогатом скоте, который он вез в своем трейлере, я попросил девочек проколоть его шины.
Напоминаю, я знаю, что попаду в ад. Вам не надо говорить мне об этом.
Сев соглашается, прокалывает шины без лишних вопросов, а затем протягивает свою руку.
— Печенье.
Отдаю ей всю коробку.
— Поделись с сестрой.
— Ни за что. Это все мое. — А потом она убегает в офис.
Я следую за ней, чтобы убедиться, что она меня не выдаст. Могу сказать, что у нее нет совести, но к счастью, у нее и память отсутствует. Хотя она говорит своей сестре:
— Я ела мочу.
Кэмдин с отвращением смотрит на младшую сестру, у которой на губах крошки печенья.
— Какая гадость.
— Я знаю, — шепчет Сев, жуя печенье. — Я даже не люблю пи́сать.
Улыбаясь, киваю Кейси.
— Похоже, тебе также нужны шины.
Кейси поднимает голову, ее взгляд перемещается на дверь мастерской.
— Правда? Я думала, что с задними шинами все в порядке.
— Не-а. Спущены. — Когда Кейси поворачивается, подмигиваю Сев, в то время как она ухмыляется и прижимает мои пальцы к моим губам.
— Что ж, хорошо, я заплачу за них. — Кейси вручает Лилиан свою кредитную карту. — Я доверяю тебе, милая. Проведи оплату.
Лилиан улыбается.
— Бэррон, я могу поговорить с тобой кое о чем?
Я даже не успеваю ответить, прежде чем Лилиан вытаскивает меня из офиса в холл. А затем тычет своим чертовым пальцем мне в грудь.
— Что ты творишь?
Сердито смотрю на Лилиан и убираю ее руку.
— Перестань, — рычу я. — И держи свой рот на замке.
— Эй, у меня полно своих проблем. — На ее лице отражается печаль. — Твой брат сделал меня разлучницей.
Закатываю глаза.
— Говоришь херню. Не только он виноват. Ты раздвинула перед ним ноги. Это делает тебя такой же виноватой.
— Я знаю, но все же… — А потом ее голос затихает, как будто она хочет сказать что-то еще, чего я не знаю.
— Что еще?
— Я хочу винить его.
— Но ты не можешь, потому что ты же не упала случайно на его член и не вставила его в свою киску, не так ли?
На этот раз Лилиан закатывает глаза.
— Ты отвратителен.
— Лилиан?
— Что?
Прижимаю палец к своим губам, улыбаюсь и начинаю уходить.
— Это наш маленький секрет.
— Подожди. — Поворачиваюсь к ней лицом. Она нервничает, её взгляд мечется по холлу. — Скажи мне одну вещь, и я сохраню твой секрет.
— Что именно?
— Как Карли и Морган вели себя прошлой ночью у твоего отца?
Делаю шаг назад, упираюсь плечом в стену и провожу рукой по лицу.
— Насколько мне известно, они не разговаривали, но Морган был пьяный в стельку от текилы.