Лилиан стонет.
— Это объясняет селфи, которое он прислал мне сегодня рано утром, на котором он и Джелли Бин в сарае.
— Пожалуйста, скажи мне, что он не был голым.
Она моргает.
— Черт бы его побрал.
Лилиан уходит, а я слышу смех Кейси в офисе и сразу улыбаюсь. Я оттянул время максимум на неделю. Теперь мне нужно подумать о том, как остаться с ней наедине.
ГЛАВА 21
Я в полном дерьме
Я не могу жить во лжи
КЕЙСИ
— Я не знаю, что мне делать, — Лилиан вздыхает возле меня. — Чувствую себя полным дерьмом из-за того, что сделала той ночью, и дело в том, что мне действительно нравилась Карли. Я просто не хотела, чтобы она выходила замуж за Моргана.
— Я познакомилась с Карли прошлой ночью, и она была не очень мила со мной.
— Наверное, она просто злится на Моргана. И на меня.
— Вы были с ней друзьями?
— Нет. Не совсем. Я имею в виду, мы здоровались и были дружелюбны друг с другом, но я не тусовалась с ней.
Лилиан доверилась мне. Она все мне рассказала за последние два дня, которые мы провели вместе в офисе. И вы знаете, я могу представить, как дружу с ней. В моей долбаной сказочной жизни представляю, что живу здесь, в этом городе, и дружу с Лилиан. Лилиан Тэйлор, ростом не больше пяти футов, зеленоглазая красавица с длинными белокурыми кудрями, и я хочу с ней дружить. Представляю, как сижу с ней на крыльце, и наблюдаю, как играют наши дети. Это так естественно, будто это и есть моя жизнь, а не та, в которой мое присутствие здесь только все усложняет. Не могу понять, как так получилось, но мне кажется, что я врезалась в то здание неспроста, невзирая на мою ложь.
— Я его знаю, — выпаливаю я Лилиан. Я сказала это так быстро, что не уверена, что она правильно меня расслышала. Я больше не могла это выносить. Должна была с кем-то поделиться, и выбрала Лилиан.
Лилиан моргает. Спокойно.
— Моргана? — Ее взгляд перемещается на детей, играющих на подъездной дорожке мастерской с Джейсом, Бэрроном и Реттом. Они были как раз в разгаре игры в снежки, когда я сообщила ей эту информацию.
— Нет. Бэррона.
— Что?
Не могу оторвать от него глаз.
— Я знаю его, или имею в виду, я знала о нем.
Лилиан ловит мой взгляд, нахмурив брови, и берет в руки чашку теплого кофе.
— Я не понимаю, о чем ты.
Не могу больше держать это в себе.
— Я… знаю его жену.
Глаза Лилиан широко распахиваются, с губ срывается вздох.
— Тару?
Киваю, страх покалывает кожу. Чувствую себя, как Сев, когда она испытывает зуд. Я борюсь с желанием чесаться везде, в то время как все мое тело покрывается потом.
— Что мне делать?
— Откуда ты знаешь Тару?
— Я работала на нее. Была её личным помощником, получила эту работу благодаря маме, а потом вышло так, что я фактически была у Тары девочкой на побегушках в течение последнего года. А потом уволилась и покинула город с намерениями отправиться на юг. В любое место. У меня был образ в голове, как я живу где-нибудь на юге, попиваю сладкий чай и живу среди парней, которые называли бы девушку мэм вместо Понедельник, потому что она та цыпочка, которую он трахает в понедельник. Так что я уволилась с работы, собрала свое барахло и уехала.
Лилиан делает маленький глоток кофе.
— Что? Понедельник… это такая фишка?
— В Калифорнии — да. — Машу рукой. — Но дело не в этом. Я не знала, где живет Бэррон, его адрес. Я это не запоминала и уж точно не уехала из Калифорнии, чтобы найти его. Я, правда, работала на Тару, и знала, что она была замужем раньше, у нее есть дети, но она их бросила. Она преподнесла все так, будто он был худшим мужем и заманил ее в ловушку брака.
— Да ладно! — Лилиан смотрит мне прямо в глаза. — Тара лживая сука, полностью его поимела. Сев было всего три недели, когда она уехала.
— Да, я знала, что она врала, потому что это Тара, но, клянусь, я не знала, где живет Бэррон. Я не намеренно врезалась на своей машине в его мастерскую. Наверное, это было что-то типа судьбы, она хотела сказать мне: эй, он прямо здесь. Тот, кого ты искала всю свою жизнь.
— Это вроде как романтично. Звучит лучше, чем спать с женатым мужчиной. — Мне кажется, что Лилиан мне поверила, но на ее лице отразилось беспокойство. Бэррон ее друг. Это я знаю наверняка.
— Технически Бэррон все еще женат, — отмечаю я, зная, что он еще не подписал документы о разводе.
— Верно. Но, по крайней мере, он не живет с Тарой. Как же ты тогда оказалась в Амарилло?
Вспоминаю ту ночь, когда меня остановила полиция, и весь тот Dr. Pepper, который я выпила.
— Я съехала с шоссе, чтобы найти туалет, но тут началась снежная буря. Я ехала недалеко от ранчо, пытаясь прочитать ту чёртову карту, и не успела и глазом моргнуть, как олень покончил жизнь самоубийством, и бац, Бэррон Грейди вошел в мою жизнь.
Теперь на лице Лилиан появилась улыбка. Она явно не осознает всю серьезность этой ситуации.
— Видишь ли… это романтично, если задуматься.
— Э-э, нет, это не так. — От страха по коже бегут мурашки, и я чувствую, как жар поднимается от груди к щекам. Не надо было надевать этот свитер. Я сейчас умру от теплового удара. — Бэррон будет в бешенстве, да?
— Зная Бэррона, нет. — Лилиан ставит чашку с кофе и смотрит на звонящий телефон. — Нет, если ты ему все расскажешь.
— Как я ему расскажу?
— Не знаю, но ты должна это сделать. Если он узнает от кого-то другого, он может и не быть таким великодушным.
Мое сердце уходит в пятки.
— Мне нужно уехать, пока он все не узнал.
Ее глаза расширяются.
— Нет, не уезжай. Не поступай так с ним. Просто расскажи ему.
В тот момент, когда я обдумываю план, как все рассказать Бэррону, он входит в офис, его волосы в снегу, и мое сердце в его руках. Не знаю, как это произошло. Или когда ложь стала чем-то, что я не могу исправить, но, глядя на него сейчас, в эти очаровательные темные глаза, я не могу сказать эму правду.
— Запчасти должны прийти в пятницу.
Каким-то образом я замечталась, представляя, что останусь здесь навсегда, я пялилась на Бэррона достаточно долго, и он, вероятно, подумал, что я сумасшедшая. Беспокойство гложет меня. Я надеялась, что это займет больше времени, и, судя по выражению его лица, он тоже этого хотел.
— Наверное, мне следует снять номер в отеле в Амарилло. Не хочу быть обузой для тебя и девочек.
— Ты не обуза. — А потом он улыбается, постигая мое желание и умоляя меня рассказать правду, пока не стало хуже. Я по самые уши втюрилась в него, чувствую, как наши души цепляются друг за друга. Умоляя нас прислушаться. И когда я пристально смотрю в его глаза, мое сердце словно кричит на меня. Смотри сюда, послушай, это он. Тот, кого мы искали.
ГЛАВА 22
Пошел ты, Fedex
(Прим. пер:. Fedex — американская компания, предоставляющая почтовые, курьерские и другие услуги логистики)
Первый раз запчасти приехали вовремя
БЭРРОН
Я должен придумать другой способ, как потянуть время. Пятница приближается слишком быстро. Но мне и работать надо. Легко забыть о своих обязанностях, когда киска Кейси — это все, о чем я могу думать. Все же я выполняю кое-какую работу. Это занимает бо́льшую часть дня. Мы с парнями отремонтировали стену здания. И это хорошо, потому что на улице четырнадцать градусов (прим. пер.: -10°C по Цельсию), и работать с дырой в мастерской довольно неудобно.
Когда я собираю вещи, в мастерскую входит Кэмдин с накрашенными губами в ярко-красный цвет.
— Привет, папочка.
Я в недоумении смотрю на нее.
— Почему у тебя красные губы?
Она пожимает плечами.
— Я нашла помаду Кейси.
Наклоняюсь к своему ящику с инструментами, пытаясь сдержать смех.
— И ты решила накрасить губы?
— Я выгляжу красивой.
— Ты похожа на солиста из «Aerosmith».
— Кто это?
— Или на Джокера из фильма про Бэтмена «Темный рыцарь».
— А?
— Не бери в голову. Иди, умойся, мы сейчас поедем.
Дочка уходит, и я качаю головой. Джейс подходит, ухмыляясь.
— Почему у Кэмдин помада на лице?
Я даю ему заказ на ремонт экскаватора с обратной лопатой, который стоит на его парковочном месте.
— Она нашла помаду Кейси.
Поправляя шапку, Джейс бегло просматривает заказ на ремонт, а потом снова переводит свой взгляд на меня. Замечаю, что его лицо измазано в техническом масле.
— Хм. Ты же знаешь, что говорят о красной помаде.
— Нет. А что говорят? — Смотрю на его волосы, пропитанные маслом. — А почему ты весь в масле?
— Что это стиль шлюшки. — Джейс подмигивает, отступая от меня. — Масло было горячим, разбрызгалось, и я весь измазался.
Знаю, что он говорит о замене масла в экскаваторе, а не о сперме, но смеюсь, думая, что это уместно (прим. пер.: oil (масло) — переводится также как сперма).
— Кейси не шлюха.
Грубый смех грохочет в его груди.
— Ты ничего о ней не знаешь.
— Неправда, — отмечаю я. — Ее отец — барабанщик в «Final Code».
Джейс смотрит на меня в недоумении.
— В натуре?
— Ага. — Указываю на его телефон в руке. — Ты звонил Эбби?
— Нет, — бормочет он, его голос едва слышен из-за резкого звука ревущего двухтактного двигателя в мастерской.
Я поворачиваюсь и вижу Ретта на мини-байке.
— Ты позволишь ей выйти замуж за того педиатра?
Джейс пожимает плечами, наблюдая за Реттом, который едет по мастерской вместе с Сев. По крайней мере, дочка в шлеме.
— Чувак, сделай что-нибудь. Свадьба приближается.
— У меня полно времени. Она через пару месяцев.
— Все равно….
— Что?
— Я не знаю. Просто сделай что-нибудь или будешь несчастен.
Джейс берет полотенце с моего ящика для инструментов и вытирает лицо.
— Не тебе об этом говорить.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты несчастен.
Он в чем-то прав.
— Вот почему я говорю тебе сделать что-нибудь. Не будь таким, как я. Что говорит Джози? Джози — сестра-близнец Джейса. Она также лучшая подруга Эбби и понятия не имеет, что Эбби и Джейс трахались в старшей школе. Не знаю, как так получилось.
— Ничего такого. Сестра слишком занята планированием свадьбы своей лучшей подруги, чтобы заметить, что я слетаю с катушек из-за этого.
— Ты мог бы сказать ей что-нибудь перед тем, как она уехала, — подчеркиваю я.
Джейс цокает языком и бросает полотенце мне в лицо.
— И ты мог бы трахнуть Кейси и жениться на ней, но ты, вероятно, этого не сделаешь, потому что ты ссыкун.
Стреляю в него предупреждающим взглядом, отчасти он прав, но с другой стороны, это чересчур.
— Я плачу тебе зарплату, придурок.
— Ну и пофиг. — Вздохнув, Джейс кладет в карман свой мобильный телефон и уходит. Я думаю о том, что он сказал. Я несчастен. Это правда? Я провел последние три года, воспитывая детей и работая как проклятый. Я бы не сказал, что несчастен, но эти последние несколько дней, проведенные с Кейси показали мне, что почти все свое свободное время я провожу с детьми.
Личной жизни у меня нет.
Все это наталкивает меня на размышления о том, как заставить Кейси остаться подольше. И как не дать ей снять номер в гостинице.
День, когда родились мои дети, стал днем, когда у меня появились союзники во лжи. Это называется кодексом родителей. Почитайте об этом. Классная вещь. Мне не надо просить их лгать ради меня. Они мои дети. Я могу заставить их делать то, что захочу. И это включает в себя ложь в моих интересах.
После инцидента с шинами я понял, что Кэмдин не будет помогать. У этого ребенка есть совесть, черт побери.
Сев, напротив, на днях пыталась отрезать мне волосы ножом. Ей по барабану на последствия.
Смотрю на Сев серьезным взглядом, ее потные волосы прилипли к лицу и пахнут бензином, надеюсь, она согласится.
— Что ты хочешь больше всего на свете?
Ее глаза расширяются.
— Меч.
— Договорились. — Не волнуйтесь. Я же не говорил, что он будет настоящим.
Дочка протягивает руку, чтобы пожать мою.
— Заметано.
— А теперь веди себя так, будто ты сломала лодыжку.
— Как мне это сделать?
— Хромай.
— Вот так?
— Нет. Я имею в виду, как бабуля Мел, когда потянула спину. — Сев пытается снова, и такое впечатление, будто кто-то оторвал ее ногу от тела. — Что ты делаешь? Я сказал, твоя лодыжка. Не твое бедро.
Она вскидывает руки вверх.
— Где моя лодыЗка?
— Там.
Сев указывает на свое бедро.
— Я думала, что тут.
— Какого хрена тебя учат в школе?
— Я не хожу в школу.
— Точно. Так это твой локоть. — Я щекочу ее локоть, а затем кладу свою руку на ее. — Это рука. — Игриво касаюсь ее бедра. — Это бедро, а это колено. А это, шизик, твоя лодыжка.
— Поняла. — Сев хихикает, пытаясь вырваться из моих объятий. — Перестань, папочка. Мне щекотно. — Когда я не останавливаюсь, она сжимает мои щеки так сильно, что аж щиплет. — Прекрати.
— А теперь помоги мне украсть аккумулятор. — Указываю на дверь. — Не позволяй никому войти сюда, если что веди себя так, будто тебе больно.
— По рукам.
Пока Сев следит за дверью в офис, я вытаскиваю аккумулятор из машины Кейси, прячу его в комнате с запчастями, а затем несу Сев в офис.
— Малышка повредила лодыжку.
Кейси и Лилиан в ту же секунду обращают на нас внимание.
— О, нет. — Кейси тянется к Сев. — Что случилось? — Она такая наивная. Или просто притворяется дурочкой, позволяя мне повеселиться. Я не знаю.
Сев сразу же идет на руки к Кейси и кладет голову ей на плечи. Если вы присмотритесь, то увидите, что она пытается сдержать хитрую улыбку.
— Нужно еще заказать аккумулятор, — говорю я Кейси, целуя Сев в лоб в нескольких дюймах от лица Кейси. Я чуть ли не поцеловал и её. Но не сделал этого. — Он пропал.
Она выгибает бровь, ее дыхание участилось от моей близости.
— Пропал?
— Ага.
Лилиан закатывает глаза.
— Пожалуй, добавлю аккумулятор в список запчастей.
— Странно. — Кейси наблюдает за мной. — Он был в машине на днях, не так ли?
— Ага. Но сейчас его там нет. — Притворяюсь тупицей, борясь с желанием показать Лилиан язык, и глажу Сев по спине. — Кто-то мог его украсть.
— У вас здесь воруют?
Лилиан отвечает, хмуро глядя на меня, в то же время, печатая на компьютере:
— В последнее время.
Думаю, Кейси видит мою ложь насквозь, но затем она наносит ответный удар.
— Я сняла номер в Амарилло. Отвезешь меня?
Я киваю, но молчу.
Что, черт возьми, мне теперь делать? Да ну на хер. Она не уедет он нас. Я не позволю. Привяжу ее к своей кровати. Это незаконно и неудобно. Я сам проходил через это, но мне нужно что-то быстро придумать.
ГЛАВА 23
Оседлать ковбоя
Побывав однажды в Техасе, вы никогда не вернетесь назад.
КЕЙСИ
— Тебе не нужно было снимать номер в отеле, — отвечает Бэррон, когда мы возвращаемся к нему домой. Он говорит, что сначала хочет завезти девочек домой, и я соглашаюсь, потому что, нравится мне это или нет, но я не хочу уезжать, и чем больше времени провожу с ним, тем ненасытней становлюсь. — Я не против, чтобы ты осталась с нами.
О, боже. Что мне сказать? Я действительно не хочу покидать их, но так боюсь, что если останусь, то это создаст им проблемы.
— Потому что. — Чувствую ложь на кончике языка и знаю, что должна признаться Бэррону, откуда его знаю, но я не могу, поэтому выкладываю ту отмазку, которая появилась в моей голове. — У тебя своя жизнь, Бэррон. Я просто незнакомая девушка, которая врезалась в твою мастерскую. — Не могу смотреть ему в глаза. Я едва могу дышать. Что, черт возьми, за чувство сжимает мое горло? У меня такое ощущение, будто я понюхала острый соус.
— Ты не просто девушка, которая врезалась в мою мастерскую, — уверяет он меня, как будто я сказала глупость.
Ты прав. Я не такая. Я девушка, которая раньше работала на твою жену.
— В любом случае, думаю, мне пора. Приближается Рождество, и я уверена, что ты хочешь провести его с девочками.
Испустив быстрый, побежденный вздох, он кивает.
— Верно. Ну, я тебя подвезу. Кэмдин? — кричит Бэррон, ища ключи на кухонном столе. — Где мои ключи?
— В ванной.
Тяжело вздыхая, он идет по коридору.
— Почему они там?
Кэмдин отрывается от фильма, который смотрит с Сев.
— Я не знаю. Спроси их.
— Вот же всезнайка, — бормочет Бэррон, явно раздраженный.
Слышу, как за моей спиной открывается дверь. Входит Морган, держа в руках коробку с пиццей.
— Где мои девочки?
— Дядя Морган! — кричат они, бросаясь к нему. Девочки цепляются за его ноги, улыбаясь. — Пицца!
Бэррон хлопает брата по плечу.
— Удачи. По дороге сюда они съели мороженое.
— Мудак, — бормочет Морган мимоходом. Затем садится с девочками на диван и переводит свой взгляд на телевизор. — Что смотрим?
— «Фокус покус». — Кэмдин берет из коробки кусочек пиццы. — Сев выбирала.
— Ну, так не пойдет. — Он берет пульт. — Давайте поищем что-нибудь еще.
И, к моему удивлению, они разрешают ему переключить канал.
Я смеюсь и тянусь к своей сумке, не в силах поднять свой взгляд на девочек. Я действительно прощаюсь с ними? Нет, я вернусь. Просто не могу оставаться здесь… верно?
Боже, о чем, черт возьми, я думаю?
Бэррон кивает на дверь, смотрит куда угодно, только не на меня.
— Готова?
Мое горло болит, ощущаю стеснение в груди. Замечаю, что Морган наблюдает за нами, но ничего не говорит, так как девочки ползают по нему. Я хочу попрощаться с ними, потому что, возможно, это последний раз, когда их вижу, но не могу заставить себя пойти туда. Я слишком боюсь. Отступаю к двери, пытаясь медленно стереть свое присутствие в их жизни.
Не говоря ни слова, мы уходим. Уже едем около пяти минут, теплый воздух с обогревателя дует мне в лицо, и у меня такое чувство, что в любую секунду могу расплакаться. О чем, черт возьми, я думала? Что я натворила? Жила с ним. Ушла. Врала. Не хочу оставлять его. Их. Я познакомилась с ними четыре гребаных дня назад. Что это за бред? Отлично, снова такое чувство, будто я понюхала острый соус.
Также не могу выдержать гнев, который исходит от Бэррона. Он раздражен из-за меня, и это очевидно, ведь он не смотрит на меня, когда я пытаюсь завести с ним разговор.
— Бэррон, — говорю я, плавно переходя к извинениям, не уверена, скажу ли ему правду. Даже не знаю, чем все это обернется.
Прежде чем успеваю сказать что-то еще, он крутит руль вправо и сворачивает на другую неосвещенную дорогу. Я понятия не имею, где мы находимся, но это точно не похоже на город или гостиницу. Выключив двигатель, Бэррон поворачивается ко мне, и я чувствую, как его теплые руки касаются моих щек и скользят к затылку.
— Что ты делаешь? — спрашивает он слабым, но искренним голосом. — Я никогда не говорил, что тебе нужно снять номер. И я не хочу, чтобы ты уезжала. — Его брови нахмурены, беспокойное лицо освещено фарами большой фуры, проезжающей вдалеке по магистрали. А затем Бэррон мягко шепчет: — Пожалуйста.
Как только эти слова слетают с его губ, я теряю всю свою силу воли, и дыхание вырывается из моих легких. Закрывая глаза, вздыхаю.
— Я не хочу уезжать, — бормочу в тишине, его грузовик сотрясается от силы порывистого ветра и обрушенного на него потока снега. А потом его губы касаются моих, сперва нежно. Они теплые, но не такие горячие, как его язык, который вскоре врывается в мой рот, лаская мой язык. В темноте, в которой мы оказались наедине, так отчаянно нуждаясь в новых ощущениях, которые мы испытываем, легко поверить, что наша история не обречена. И что судьба каким-то образом имела к этому отношение.
Бэррон тянется ко мне и обнимает меня за талию, в то же время, двигаясь к центру нераздельного сиденья, подальше от руля.
— Я не хочу, чтобы ты уходила, — снова говорит он в тот момент, когда я седлаю его. Он пробегает руками по моим бокам вниз к бедрам, глядя на меня пристальным взглядом.
Я улыбаюсь.
— Я тоже не хочу.
— Тогда не надо. — Бэррон наклоняет под углом мои бедра, одновременно поднимая свои, и я замечаю, что между нами. Его очень большая эрекция. Крепче сжимаю его плечи, невольный стон срывается с моих губ.
Трусь киской о его твердую длину, не в силах сдержаться, и стону ему в ухо. Черт, мне стыдно за себя. Бэррон сжимает меня сильнее, помогая двигаться вперед-назад.
Джинсы плотно обтягивают мою кожу, клитор трется о его стояк, все мое тело дрожит и дыхание сбивается.
— У тебя есть презерватив? — говорю ему на ухо, задыхаясь.
— Я эээ… — Он тяжело дышит, а затем опускает голову мне на плечо. — Бл*дь. Нет. Не знаю.
Я не перестаю трахать его через одежду, как нуждающаяся сучка.
— Я принимаю противозачаточные.
Бэррон колеблется по вполне понятным причинам. Его челюсть сжимается, глаза дикие. Он не двигается.
— Кейси…
Конечно. С какой радости я вообще решила, что это подходящий вариант в его нынешней ситуации.
— Верно. Это было глупо с моей стороны. Думаешь, поблизости есть заправка? — спрашиваю я, думая, что мы все еще можем заняться сексом, если найдем заправку.
Бэррон качает головой, лаская ладонями мою грудь, и снова приподнимает бедра, когда я перестаю двигаться.
— Все уже закрыты.
Меня сразу охватывает разочарование. Мы пялимся друг на друга, все еще покачивая бедрами, не в силах остановиться.
— Хер с ним, — стонет Бэррон, отчаянно стягивая куртку с моих плеч. — Я вытащу. — Не дожидаясь, пока я сниму куртку, он также пытается снять с меня рубашку. Догоняю им заданный темп, скидывая куртку, а затем рубашку. Бюстгальтер следующий, и когда я голая по пояс, он наклоняется вперед, стягивая свою куртку, и разглядывает пирсинг на моих сосках. — Охренеть, это чертовски горячо.
Я улыбаюсь.
— Это не единственный мой пирсинг. Я была бунтаркой в подростковом возрасте.
Ему требуется лишь секунда, чтобы лизнуть мою правую грудь и втянуть кольцо в соске в свой рот. Я снова стону, когда Бэррон дергает его, мой желудок сжимается, и острый взрыв удовольствия стреляет прямо в мой сгорающий от желания клитор. От пальцев ног до корней волос потребность пульсирует внутри меня. Мое сердце колотится о ребра, мои ладони касаются сиденья позади него, я качаю бедрами взад-вперед на его члене, который отчаянно хочу почувствовать внутри себя.
— Хочу увидеть их все, — требует Бэррон после того, как его рубашка летит на груду одежды рядом с нами, прижимая меня к себе и крепко целуя. — Я не мог перестать думать о тебе, — признается он, издавая утробный звук и снова приподнимая бедра.
— Тогда снимай свои чертовы штаны, — рычу я, рассоединяя наши рты, пытаясь снять свои штаны, но в то же время, не желая переставать целовать его.
Рот Бэррона перемещается на мою шею, его дыхание учащенное и жадное. Прежде чем я успеваю полностью раздеться, он засовывает руку в мои трусики и нащупывает мой второй пирсинг.
— Бл*дь, это так горячо, — он стонет и быстро вытягивает руку. — Как бы мне ни хотелось уделить ему должного внимания, но я должен быть внутри тебя.
Приподнимаюсь и двигаюсь в сторону, чтобы снять джинсы, в то время как Бэррон опускает свои ниже колен.
В этот момент я вижу его в первый раз. Забудьте о Калифорнии. Я никогда не захочу покинуть юг. Что еще более важно — его юг, потому что, черт возьми, черт, бл*дь, возьми. Твердое, длинное, абсолютное совершенство. Я жажду, чтобы каждый дюйм его члена был внутри меня.
Его взгляд блуждает по моему телу, и он ухмыляется, прикасаясь к моей груди.
— Ты будешь просто пялиться или вернешься ко мне, дорогая? — Полагаю, чтобы подразнить, Бэррон говорит с сильным техасским акцентом, и смотрит на меня своим темным умоляющим взглядом.
Я закрываю на мгновение глаза, зубами впиваюсь в нижнюю губу. Собираюсь ли я спрыгнуть с обрыва и трахнуть его, потому что если я это сделаю, пути назад уже не будет? Прыгай, сучка. Положив руки ему на плечи, снова сажусь на него верхом. Когда Бэррон вновь целует меня, его руки сжимают мою талию, и он притягивает меня к себе, наши обнаженные груди соприкасаются. Чувствую его там внизу, его набухшая головка проникает в мои складочки. Он нетерпеливо приподнимает бедра, но я сопротивляюсь.
— Ты уверен?
Бэррон издает смешок и пытается поднять бедра выше, но я привстаю. Его челюсть сжимается, когда он рычит:
— Я не гребаный девственник.
Теперь я фыркаю. Отодвигаюсь на дюйм, пристально глядя на него. Тени танцуют на его лице, делая его выражение неразличимым.
— Я имею в виду отсутствие презерватива.
Он смеется.
— Я уверен.
Пялюсь на Бэррона, наши взгляды встречаются в полной тишине, когда я опускаюсь и его член легко скользит в меня. Мы одновременно резко выдыхаем.
В ту секунду, когда его член заполняет меня до упора, он утыкается лицом в мою шею и не двигается. Ни на дюйм. Крепко сжимает мою талию, его тело дрожит. Медленно мы задаем ритм, но ничего не говорим. Мне этого недостаточно. Хочу запрокинуть голову и выбить из него все дерьмо, но не могу понять, что здесь происходит.
Через минуту Бэррон ударяется головой о спинку сиденья и приподнимает бедра, немного больше сутулясь. Я отстраняюсь, чтобы моя грудь была в поле его зрения. И в этот момент Бэррон теряет рассудок. Не успела я опомниться, как уже лежу на спине, а его рот повсюду одновременно. Он неистово ласкает мои соски, и в то же время тянет меня за волосы.
Позвольте мне кое-что вам сказать. Если вас не объездил настоящий ковбой, мне вас чертовски жаль. Блуждающий, нежный, чертовски грубый, этот техасский парень показывает мне, почему именно я так жаждала юга. У нас практически животный секс.
Его требующий рот завладевает моим, учащенное дыхание наполняет кабину грузовика.
— Ты такая чертовски сексуальная, — рычит Бэррон, снова врываясь в меня.
Улыбка растягивает мои губы, но я не в силах дать ответ. Черт, я даже отдышаться не могу. Цепляясь за его плечи, крепче обхватываю его ногами. Держась одной рукой за сиденье, а другой за мою макушку, чтобы я не ударилась о дверь, Бэррон толкается глубже. Затем он перестает меня целовать и смотрит мне прямо в глаза. Борюсь с желанием сказать что-нибудь глупое. Например, что люблю его. Потому что это невозможно. Верно? Не-а. Мои чувства не похожи на любовь. Я даже не знаю этого парня.
Но мое сердце знает. Оно отчаянно желает, чтобы я осталась с ним. Оно говорит мне проглотить мою ложь, подождать какое-то время и рассказать все ему, но мой мозг кричит: «Не делай этого».
Жаль, что моя киска здесь главная, потому что она велит всем этим сучкам заткнуться.
Издавая грубые звуки при каждом толчке, Бэррон судорожно дышит.
— Ты еще не кончила? — На его лице улыбка, он вспоминает наш разговор в баре.
Я кусаю губу, кладу руки ему на затылок, призывая его опуститься на меня всем своим весом. Прижавшись губами к его уху, втягиваю его мочку в рот.
— Почти, — шепчу я, скользя одной рукой по его заднице. — Сильнее.
И он выполняет мою просьбу, пока я не выгибаю шею, дрожа от накрывшего меня оргазма.
— Я больше не могу сдерживаться, — практически скулит Бэррон, вонзаясь в меня сильнее.
— И не надо.
Он глубоко вдыхает, его тело напрягается надо мной. Он перестает двигаться, но его поцелуи такие собственнические и отчаянные, что мне становится грустно. Потому что я хочу чувствовать это всегда.
Затем его поцелуи затихают, и мы лежим, пребывая в нерешительности, ожидая, что другой что-нибудь скажет. Его грудь расширяется, он сглатывает. Слышу его дыхание, его медленный и ровный ритм, вдох-выдох, и не могу представить ничего лучше, чем быть здесь, с ним.
Бэррон уже кончил, но все еще внутри меня. Я не знаю, что должна сказать, и немного боюсь шевелиться после всего этого. На его лице непонятный взгляд, глаза слегка расширены, а затем он смотрит вниз, где мы все еще соединены. Он сожалеет об этом?
Упираясь ладонями в сиденье, Бэррон поднимается, выходя из меня, и беззвучно садится за руль грузовика.
Он натягивает джинсы и застегивает их, прежде чем потянуться за рубашкой.
Я сажусь, делаю то же самое и понимаю, что у меня там беспорядок.
— У тебя есть бумажное полотенце или что-то в этом роде?
Бэррон поворачивает голову на звук моего голоса, устремляя свой взгляд между моих ног. Сглотнув, он открывает бардачок и протягивает мне пачку салфеток. Борясь с волной смущения, привожу себя в порядок и снова натягиваю джинсы.
Держа руки на руле, тело Бэррона напрягается, а затем он смотрит на меня.
— Не уходи, — умоляет он. — Оставайся со мной, пока я не отремонтирую твою машину.
Киваю, не в силах противостоять. Двигаюсь ближе к нему и цепляюсь за его руку.
— Я останусь.
Он прижимается губами к моему виску.