— Спасибо.
ГЛАВА 24
Останься
Я все равно не отпущу тебя. И я не буду вести себя как жуткий сталкер. Или буду?
БЭРРОН
Наконец-то свершилось.
Бл*дь.
Я даже не могу точно описать, каково это было наконец-то переспать с Кейси. Великолепно. Остановлюсь на этом слове. Я думал, что сойду с ума, если не трахну ее в ближайшее время, но, что более важно, не уговорю ее остаться. Ее отъезд не давал мне покоя, и хотя я не знаю, как долго она еще будет у нас жить, но сейчас мы возвращаемся домой, и обстановка в машине непринужденная. Я не жалею, что не вытащил и кончил в Кейси. И надеюсь, черт возьми, что она не врет о том, что принимает противозачаточные таблетки, иначе мне п*здец.
Боже мой. Как я мог совершить такую глупость?
Снег падает сильнее, снова засыпая дороги. Возможно, я и поступил глупо, но не могу сдержать улыбку.
Кейси замечает ее.
— Что такое?
— Ничего, — отвечаю я, пожимая плечами, держа одну руку на руле, а вторую — на бедре Кейси, поскольку она сидит рядом со мной по центру нераздельного сиденья.
— Ты что правда ни с кем не был после того, как расстался с женой? — спрашивает она. Мы обсуждали это вчера вечером, и хотя я и не говорил прямо, что ни с кем не спал после Тары, но имел это в виду.
— Ты же живешь в моем доме и видишь, как это непросто, — напоминаю я. — У меня работа, ранчо, девочки — свободного времени остается не так много.
— Ну, ты хотя бы на свидания ходил?
— У меня была парочка, но ничего особенного.
— Как долго вы с женой были вместе?
Ненавижу говорить о наших отношениях с Тарой. Я вообще не люблю говорить о ней, но обсуждать их с Кейси мне непросто. Боюсь, что она придет к выводу, что меня тяжело любить.
— Поверь мне, это не такая уж и интересная история.
Она пожимает плечами, не сводя глаз с лобового стекла и падающего на него снега.
— Я все равно хотела бы ее услышать.
— Мы знали друг друга всю жизнь. Как только у Тары появились сиськи, я захотел познакомиться с ней поближе.
Кейси начинает смеяться.
— Типичный парень.
Отвечаю с ноткой юмора:
— Так уж сложилось.
— Значит, она забеременела Кэмдин, когда вы еще учились в старшей школе?
Киваю, сворачивая на дорогу, ведущую к ранчо.
— Ты сожалеешь?
— О ней или о девочках?
— О том, что стал отцом в столь юном возрасте?
— Думаю, было такое чувство, когда она бросила нас, но потом я понял, какой подарок она мне преподнесла. Я был молодым, глупым, эгоистичным… Дети изменили меня. Так что я ни о чем не жалею.
— А о Таре?
— Не могу сказать, что жалею о наших отношениях. Не в том смысле, что я все еще люблю ее, или еще какая-нибудь ерунда в этом роде. — Наклоняюсь вперед и переключаю печку, чтобы поток теплого воздуха не дул мне в лицо. — Но она преподала мне ценный урок любви, это факт. — Я уверен, что у меня обиженный тон голоса, и вы знаете, я все еще так себя чувствую. Не могу скрыть это, как бы ни старался.
— И что это был за урок?
— Она помогла мне понять, что можно любить кого-то и не являться для него подходящим человеком.
Кейси поворачивает голову и изумленно смотрит на меня.
Ловлю ее взгляд.
— Что?
— Да… это правда.
Прижимаю ее к себе и приникаю губами к ее голове.
— От чего ты бежишь? — шепчу я, чувствуя, что отъезд Кейси из Калифорнии на самом деле связан с необходимостью сменить обстановку.
— От всего. — Ее тело напрягается, и она вздыхает, бездумно рисуя пальцами круги на бедре. — Всю свою жизнь я чувствовала себя второстепенным персонажем. Я была той, кто никогда не заслуживал любви от своих родителей, возлюбленных, да кого угодно. У меня даже никогда не было лучшей подруги. Моя мама воспитывала меня так, будто я недостаточно хороша. Никогда не была достаточно красивой. Достаточно худой. И все это привело к тому, что я подружилась с некоторыми людьми в надежде, что буду немного ближе к тем стандартам, которые она одобряет.
Я ненавижу ее мать.
— Как думаешь, ты когда-нибудь вернешься в Калифорнию?
Кейси устремляет свой взгляд на ранчо, которое появляется в поле зрения справа от нас.
— Нет, я не думаю, что вернусь. В Техасе есть что-то особенное, что запало мне в душу. Это похоже на чувство, когда ты жаждешь чего-то, но никто и ничто не может дать тебе то, что ты хочешь. — Я останавливаю грузовик возле ранчо и щелкаю на кнопку, чтобы открыть ворота. Наши взгляды встречаются. — А затем случайно находишь именно то, что искал. И ты боишься потерять этого человека, потому что каждое прикосновение… — она делает паузу и проводит указательным пальцем по моей челюсти, — …приводит к еще большей жажде, чем предыдущее, потому что он так же желает большего, как и ты.
Целую Кейси, не в силах удержаться от прикосновений. Именно в этот момент осознаю, что мне п*здец. Действовать медленно не вариант. Безумство — единственная возможная реакция. С Тарой все было не так. Откровенно говоря, я чувствовал завершение наших отношений еще до того, как она произнесла слова «Я больше тебя не люблю ». Я знал, что это конец. Конец, который истощает, ранит и разрушает.
И вот я здесь, в начале чего-то, чего не понимаю, прекрасно осознавая, что все может закончиться точно так же. Но я не верю, что это произойдет, потому что ради девушки, которая сидит рядом со мной, я бы достал звезду с неба, если бы это значило, что она всегда будет сиять от счастья, как сейчас.
***
Вернувшись домой, я вижу, что девочки еще не спят, и это меня огорчает. У меня было твердое намерение запереть Кейси в своей комнате и хорошенько исследовать ее пирсинг на клиторе.
— Я думал, вы останетесь в отеле, — говорит Морган, улыбаясь нам. Когда мы ничего не отвечаем, он подмигивает бровями. — Приятно провели время?
— Заткнись. Кейси остается у нас. — Отталкиваю брата и тянусь за пивом в холодильнике. — Почему девочки еще не спят?
— Я их купал. И это был полный отстой. — Он показывает свою промокшую рубашку. – Они вели себя будто в аквапарке.
— Вот поэтому на полу есть слив, — напоминаю я ему, пробегая рукой по волосам. Когда мы строили этот дом, брат думал, что я сошел с ума, установив слив в детской ванной комнате. На самом деле это было лучшим решением во время строительства, которое я когда-либо принимал.
— Мэм, — шепчет Морган, просто чтобы подразнить Кейси, когда она проходит мимо него на кухню. — Вы хорошо провели время?
— Прекращай уже называть меня мэм. — Кейси улыбается ему и берет виски, которое пила последние пару дней. Должен признаться, что считаю невероятно сексуальным, что она предпочитает виски всему остальному алкоголю. — У нас была потрясающая поездка по снегу.
— Не сомневаюсь. — Морган выхватывает бутылку виски из ее рук и делает глоток. — Ехали в объезд?
Кейси пытается сдержать самодовольную улыбку.
— Мы остановились, чтобы я показала Бэррону свои украшения.
Морган опускает свой взгляд с лица Кейси на декольте.
— Но на тебе их нет.
Она подмигивает ему, и теперь я борюсь со смехом.
— Тебе просто их не видно, — отвечает она, забирая бутылку назад.
Брат смотрит на меня, приподняв брови, но я ничего не говорю.
— Папочка! — вскрикивает Кэмдин, выходя из-за угла с мокрыми волосами и расческой в руке, одетая в пижаму. — Вы вернулись! — говорит дочка, обнимая Кейси, и я слышу нотку волнения в ее мягком голосе.
Мое сердце сжимается в груди, когда вижу, что она привязана к Кейси так же сильно, как и я.
Кэмдин взбирается на стул рядом с Морганом и протягивает мне расческу.
— Я больше не хочу ходить в сад. Хочу быть гангстером.
Стреляю в брата свирепым взглядом, прекрасно зная, что здесь происходит. Расчесываю дочку и целую ее в макушку.
— Ты хочешь петь ганста-рэп… или быть в бегах с парнем по имени Клайд и автоматом Томпсона в руках (прим. пер.: главный герой подразумевает пару бандитов Бонни и Клайд, действовавших во времена Великой депрессии)?
Кэмдин моргает. Дважды.
— Можно мне автомат Томпсона?
— Нет.
— Но я все равно хочу быть гангстером, — хныкает она.
Если вам интересно, откуда она это взяла, держу пари, Морган разрешил им посмотреть фильм «Лицо со шрамом ». Две недели назад они смотрели «Славные парни », а до этого «Казино ». Мы явно не являемся примером для подражания, как нужно воспитывать девочек.
Глажу Кэмдин по голове.
— Золотце, разве не все мы этого хотим?
Уложив девочек спать, возвращаюсь на кухню, а Морган все еще пьет с Кейси, и они смеются. Мне не нравится, что она смеется вместе с ним. Знаю, что ревную, но я хочу, чтобы каждая улыбка, каждый стон, каждое горячее движение, которое она показывает, было предназначено мне. Цепенею, когда понимаю, что это значит.
Я делаю шаг вперед и краду у Моргана стопку с алкоголем.
— Можешь уходить. Я больше не нуждаюсь в твоих услугах.
Брат закатывает глаза, но все равно встает.
— Ладно, но не делай то, чего не сделал бы я.
— Ты слишком многого от меня хочешь, — поддразниваю, не в состоянии отвести взгляд от Кейси. Теперь, когда она снова живет в моем доме, собираюсь убедить ее, что здесь намного больше преимуществ, нежели в гостинице. Я чертовски гостеприимный.
Кейси ничего не говорит, когда Морган уходит, но завинчивает крышку на бутылке виски и поворачивается лицом ко мне.
— Привет.
Я облизываю губы и подхожу ближе, проскальзывая между ее ног.
— Устала?
— Нет, не очень.
Наклонив голову вперед, опускаю ткань свитера, обнажая ключицу, и прижимаюсь ртом к ее теплой коже.
— Тогда ложись в мою постель.
Ее руки блуждают по моим бокам, спине и очерчивают мой позвоночник.
— Думаешь, это хорошая идея? Что, если девочки проснутся?
— Тогда я объясню им, что иногда мальчики позволяют девочкам спать в своих кроватях, чтобы они могли потереться друг о друга.
— Боже мой. — Кейси хихикает. — Это звучит странно во многих смыслах.
— Ты права, так и есть. — Тихонько смеюсь, провожу руками по ее попке и беру ее на руки. Заношу Кейси в свою комнату, закрываю дверь, запираю на замок и кладу ее на свою кровать.
— А теперь дай мне рассмотреть твой пирсинг на клиторе. Я должен уделить ему все свое внимание.
Кейси выгибает спину, раздвигая ноги, и тихий стон срывается с ее губ.
— О, боже, пожалуйста. Бэррон, я умру, если ты снова не войдешь в меня.
Когда она шепчет мое имя, я теряю самообладание. Практически срываю с нее одежду, а затем раздеваюсь сам.
За всю свою жизнь я делал куни только одной девушке и понятия не имею, какого хрена я делаю, но не собираюсь признаваться об этом Кейси. Я кое-чему научился за эти годы — спасибо, порно, — но у меня никогда не было опыта с пирсингом в клиторе.
А знаете, что? Вам и не обязательно знать, что нужно делать. Вы поймете, что на верном пути, когда девушка будет стимулировать вас, выкрикивая ваше имя, как это делает Кейси. Не отрывая рта от ее киски, беру подушку возле себя и бросаю ей на лицо.
— Молчи, или все закончится раньше, чем ты кончишь, — предупреждаю я, покусывая губами внутреннюю сторону ее бедра.
Кейси берет подушку и сжимает ее в руках, снова выгибая спину. Ее киска горячая, набухшая и такая чертовски мокрая, что я изо всех сил пытаюсь не застонать. Втягиваю пирсинг в рот и нежно поглаживаю кончиком языка ее клитор. Судя по тому, как дрожат ее бедра, я бы сказал, что ей это нравится. Ввожу два пальца между ее теплых, влажных, абсолютно идеальных половых губок.
Мои пальцы проскальзывают внутрь нее, провожу языком по ее складкам, ласкаю, посасываю, кусаю, трахаю ее ртом и наслаждаясь каждой чертовски прекрасной секундой.
Ее бедра трутся о мое лицо, и мне приходится удерживать их. Я не собираюсь останавливаться, пока не удостоверюсь, что она кончила. Ее киска сжимается, сильнее стискивая мои пальцы, когда я двигаю ими вперед-назад, и неистово вылизываю ее клитор.
А затем Кейси кончает, пульсирует вокруг моих пальцев, извивается на матрасе и стонет в подушку, что это был самый потрясающий и прекрасный оргазм, который она когда-либо испытывала. По крайней мере, я так разобрал ее слова.
Нависаю над ее телом, вытирая рот. Сжимаю рукой свой член и провожу головкой по ее клитору. Кейси ерзает, улыбаясь мне.
— Это было удивительно.
— Лучший куни, который у тебя когда-либо был? — Я не ожидаю, что она согласится со мной — я не дурак, — но ее ответ меня удивляет.
— Без сомнений.
Я рычу, и у меня перехватывает дыхание, когда врываюсь в нее. Закрываю глаза, когда ее лоно сжимает мой ствол.
Бл*дь. Прошу не кончай сразу, как только войдешь в нее.
Соберись!
Опираясь на локти, пытаюсь вернуть хоть немного самообладания, прежде чем начать двигаться.
Кейси касается моего лица, щетинистого подбородка. Пристально смотрю в эти прекрасные голубые глаза.
— Что?
— Просто… ты мне действительно нравишься. — Смеюсь, двигая бедра вперед, толкаясь в нее. — Я одержим тобой, — бормочу, целуя ее в губы. — И я не отпущу тебя. — Как я умудрился это сказать? Возможно, она и не обратила внимания на мои слова, но я не упускаю из виду, что она не возражает.
Более того, она говорит мне:
— Трахни меня жестче.
И я выполняю ее просьбу. Выхожу и снова вонзаюсь в нее.
— Я буду трахать тебя, пока ты не попросишь меня остановиться. — Буду заниматься с ней сексом, пока мое сердце не остановится, потому что безумно нуждаюсь в нем.
Кейси вскрикивает, цепляясь за мои плечи, тяжело дыша. Мой член глубоко внутри нее, мои яйца касаются ее киски и сразу намокают от ее соков. Я почти закатываю глаза, опьяненный наслаждением. Все остальное становится неважным, и я полностью теряюсь в девушке подо мной. Не могу войти достаточно глубоко, трахать ее достаточно жестко и… нравиться ей достаточно сильно. Потому что правда в том, что я прошел этот путь всего за четыре дня. Потерял голову из-за девушки, которая сразила меня наповал своими ярко-голубыми глазами и любовью к виски.
Облизываю и посасываю кожу ее горла, отдавая всего себя. Я теряю счет времени, и все, что важно для меня в этот момент — это быть внутри Кейси. Отчаянно желаю ее страстных поцелуев и стонов. Чувствую жар в яйцах, и знаю, что сейчас произойдет. Я кончаю, не в состоянии сдерживаться, но на этот раз выхожу. Хочу пометить спермой ее тело, желая дать ей понять, кому она принадлежит, даже если этого еще не знает. Дрожь пробегает по моему позвоночнику, член пульсирует, я крепко его сжимаю, и кончаю, быстро двигая рукой.
Поднимаю голову, стоя на коленях между ног Кейси, она смотрит на меня с улыбкой на лице.
— Это было горячо, — шепчет она, проводя пальцем по сперме, а затем пробует ее, посасывая палец губами.
Кажется, я только что нашел свою родственную душу.
ГЛАВА 25
Родня со стороны жены
А можно и с ними развестись?
БЭРРОН
Когда я говорил, что одержим Кейси, то это было еще мягко сказано, потому что с прошлой ночи у меня постоянный стояк после того, как я кончил на ее живот, и она попробовала мою сперму. Я в буквальном смысле вновь и вновь представляю эту картину в своей голове, и достиг уже такого состояния, что думаю прокрасться в ванную комнату, чтобы позаботиться об этой насущной потребности, или найти Кейси и снова трахнуть ее.
Ну, давай же, возьми себя в руки.
В четверг утром пыхчу над машиной Кейси, я уже почти закончил ремонт, осталось лишь отрегулировать колеса, и тут появляется отец Тары. Все мои сексуальные мысли о Кейси исчезают, и я злюсь по причинам, которые не могу объяснить. Хотел бы сказать, что, когда Тара бросила нас, ничего не напоминало мне о ней. Но это ложь. У меня двое детей, которые каждый день напоминают мне о ней, а еще же есть родители Тары. Ее отец, как правило, не дает мне покоя. Джонни Вернон продает поддержанные автомобили, и он не тот человек, которого можно легко игнорировать. А это значит, что он постоянно пригоняет мне машины на техосмотр.
— Когда ты привезешь к нам девочек? Мы бы хотели, чтобы в этом году они навестили нас на Рождество.
Вздыхая, ощущаю ноющую боль в груди. Я не хочу быть тем отцом, который не дает общаться своим детям с бабушкой и дедушкой, но, к сожалению, я такой. В этом виновата Тара. Я обижен и зол из-за того, что она ушла, и, нравится вам это или нет, но я выплескиваю свои чувства на Джонни и его жену.
— У нас было много дел.
Глаза тестя серо-стального цвета светятся от любопытства, когда он опирается на стену мастерской, скрестив свои большие руки на груди.
— Я слышал, что с вами теперь живет твоя полюбовница.
Полюбовница? Ха.
— Нам бы хотелось увидеть девочек, — добавляет Джонни. — Холли очень соскучилась по ним.
Я пялюсь в пустоту через его плечо, не в силах сказать ему, что девочки в офисе, и если он действительно хотел бы их увидеть, то может сделать это сейчас.
— Я знаю. Я привезу их как-нибудь.
Вижу разочарование в его холодном взгляде, а затем он произносит слова, которые задевают меня за живое:
— Почему ты не подписываешь документы о разводе? — Как ни крути, но Тара его единственная дочь. Конечно, он всегда будет на ее стороне, независимо от того, насколько хреновы наши отношения.
— У меня есть свои причины. — С трудом сдерживаю себя от грубого ответа, сжимая зубы. Замечаю, что Джейс и Ретт наблюдают за нами в мастерской, вероятно, делая ставки, настанет ли сегодня тот знаменательный день, когда я наконец врежу Джонни. Поверьте мне, соблазн велик.
— И у нее были свои мотивы, — добавляет тесть, оправдывая Тару. Звучит забавно, я помню, как она говорила мне, что эта жизнь никогда ей не подходила. Ее причины были эгоистичными.
Провожу рукой по лицу, этот разговор меня раздражает.
— Ну, было приятно с тобой поболтать. Можешь ехать. Мне нужно выполнять заказы на ремонт.
Я никогда не нравился Джонни. Я тоже не могу сказать, что в восторге от него, но на самом деле я заслужил его ненависть. Алё, его дочь залетела от меня, когда еще училась в старшей школе. Понимаю, почему он меня ненавидит, потому что, если бы какой-то мальчишка сделал такое с одной из моих девочек, я бы убил этого чертового ублюдка.
Но оправдывать то, что Тара бросила своих детей? Вот в чем заключается наша с ним проблема.
Когда Джонни уезжает, к мастерской на квадроцикле подъезжает Морган. Он снимает ковбойскую шляпу и стряхивает с нее снег.
— Ужин сегодня вечером еще в силе?
— Да, с чего бы я его отменял?
Брат пожимает плечами, застегивая куртку повыше, а затем поправляет перчатки.
— Не знаю, может, твоя гостья изменила планы.
— Нет. — Кроме того, что я трахаю ее во всевозможных позах, нет, она не изменила мои планы.
— Ужин в силе. Кейси будет с нами.
— Можно пригласить Лил?
Я разражаюсь хохотом.
— Ты все еще женат, твоя жена не хочет переезжать, а ты приводишь на ужин другую девушку?
Он пожимает плечами.
— Если я тону, то только в блеске славы. — Морган снова надевает шляпу. — Кроме того, Карли съехала сегодня утром. Сказала, что хочет только половину наших сбережений.
Смотрю на него удивленным взглядом.
— Что? В самом деле?
— По закону она имеет право получить половину.
— Потому что ты идиот, — напоминаю я ему.
Морган смущает меня своим свирепым взглядом, побуждая сказать что-то еще.
— А я никогда и не говорил, что сам им не являюсь, — быстро добавляю я, прежде чем брат заедет мне по лицу.
Задумываюсь о его ситуации. У нас с Тарой ни черта не было, когда мы поженились в восемнадцать. Папа тогда еще не передал мне ремонтную мастерскую. У меня не было дома. Когда родилась Кэмдин, мы жили в обычном трейлере на территории владений моего отца. Только когда родилась Сев, и уехала Тара, я начал строить дом, и папа передал мне свой бизнес.
У Моргана была совсем другая история. Он первенец в семье Грейди. Ранчо перешло к нему еще до того, как ему исполнился один год, и он рисковал всем, женившись на Карли. Брату чертовски повезло, что она хочет лишь половину.
— Что хотел Джонни? — спрашивает Морган, а затем подходит к квадроциклу и перекидывает через него ногу.
— Говорил, что хочет увидеть девочек.
Морган закатывает глаза.
— Да ну нахер.
Если у вас и были сомнения, что мы родные братья, то реплика брата должна была их все развеять.
Когда Морган уезжает, из офиса выходит Кейси. Она все еще ведет документацию и занимается всякой ерундой здесь, как будто я взял ее на работу. Ага. Чтобы она каждый день сосала мой член.
Ой, да ладно. Я шучу.
Вроде как.
Кейси подходит ко мне с улыбкой на лице. Опускаю глаза на ее сиськи.
— Что ты здесь делаешь? Пытаешься отвлекать меня от работы?
— Не совсем. Девочки сказали, что сегодня будет что-то вроде вечера спагетти. Хочешь, я поеду в отель?
Сердито смотрю на нее.
— Мы уже это обсуждали. Ты не будешь жить в чертовом отеле.
Ее глаза темнеют, но не от гнева или раздражения. Виной этому похоть.
— Мне нравится, когда ты командуешь.
Я незаметно оглядываю мастерскую, чтобы убедиться, что никто на нас не смотрит, а затем хватаю ее за попку.
— Сладкая, ты еще не видела, как я могу командовать.
— Черт. Перестань говорить с этим акцентом. Он меня возбуждает.
— В таком случае. — Я заталкиваю Кейси в комнату с запчастями и закрываю за собой дверь, запирая ее на замок. — На колени.
А затем начинается новый раунд. На этот раз она сосет мой член, а я держусь за полку с запчастями в качестве опоры, потому что мне это чертовски необходимо. Она берет член в рот глубже, чем я ожидал, и он упирается в заднюю стенку ее горла. Обхватив пальцами основание ствола, она сосет усерднее, и я теряю контролю. Борюсь с собой, стараюсь не кончить в первую минуту, но считаю, что тут не стоит прикладывать слишком много усилий.
Кейси останавливается, облизывает кончик и улыбается, беря меня за руку.
— Трахни меня в рот, — говорит она тихо, а затем возвращается к лучшему минету в моей жизни.
Я делаю, как она просит, двигая ее головой вперед-назад. В какой-то момент я немного меняю позу, прислоняясь к стене для опоры, и бережно обхватываю ее лицо руками. Я не представляю, как это будет выглядеть со стороны, если кто-то сюда войдет, но меня это не волнует, потому что я собираюсь кончить ей в рот.
Напряжение нарастает, Кейси сосет активнее, и, прежде чем накал достигнет пика, она убирает правую руку с моих бедер и со стоном обхватывает ею яйца.
— Кончи мне в рот, — умоляет она.
И я немедленно выполняю эту просьбу, ее мольба доводит меня до предела. Пытаюсь заглушить стон, срывающийся с моих губ, и снова толкаюсь в ее рот. Меня накрывает волной самого чистого удовольствия, какое только можно представить.
Кейси молча встает с колен, мой член дергается между нами.
Прижимаю ее к груди и крепко обнимаю.
— Ты никогда не уедешь из Техаса.
Она смеется.
— Минет был так хорош, да?
— Ты даже не представляешь насколько.
ГЛАВА 26
Трудно устоять
К мужчине, любящему своих детей, стоит присмотреться.
КЕЙСИ
— Я не хоЦу томатный соус! — кричит Сев на своего папу со слезами на глазах. Она сегодня встала не с той ноги. Проснулась в дурном настроении и до сих пор не пришла в себя.
Бэррон пытается держать себя в руках, но видно, что он готов сорваться в любую минуту.
— Я не собирался добавлять соус в твои чертовые макароны. — Он поднимает дочку со стула, на котором она стояла, рыдая. — Иди, помой руки перед ужином.
Сев сердито смотрит на него, скрещивая руки на груди.
— Не буду!
— Севин Рэй Грейди, поверь мне, ты не хочешь знать, что произойдет, когда я досчитаю до трех.
Она упирает руки в бока и огрызается на Бэррона:
— Ладно. Но я не буду бЛать мыло.
Закатив глаза, Бэррон поворачивает ее в сторону ванной комнаты.
— Иди уже.
Кэмдин поднимает мокрые руки, в кои-то веки послушала своего папу с первого раза.
— Я уже помыла.
Черт, Бэррон включил свой отцовский суровый тон, что даже я уже вымыла руки и теперь хочу сорвать с него одежду.
Лилиан, которая все это время пила вино с горла, поднимает бутылку.
— Тут уже пусто. В вашем подземном убежище есть еще?
Вы же знаете, мне нравится в Лилиан. Она обезбашенная и не скрывает этого. Это видно невооруженным глазом. И я хочу быть ее лучшей подругой. У меня никогда не было лучшей подруги, и мой выбор пал на нее.
Бэррон кивает.
— Ага, сейчас принесу новую. — А затем берет меня за руку. — Морган, присмотри за девочками.
Не успела я понять, что происходит, как он уже тянет меня в подземное убежище, о существовании которого я даже не подозревала.
— Это что-то типа подвала?
— Да, вроде того, но есть выход наружу, и эта дверь изготовлена из стали. — Бэррон указывает рукой за свое плечо.
— Для чего он нужен? — Я оглядываюсь вокруг, когда мы спускаемся по металлической лестнице в темное помещение. Он собирается убить меня здесь?
— У нас бывают торнадо. Нужно где-то прятаться.
Тон его голоса, когда он говорит «нужно где-то прятаться» наводит меня на мысль, что он приходит сюда не только, чтобы спрятаться от ураганов.
Прежде чем я осознаю, Бэррон уже прижимает меня к стене и начинает расстёгивать свой ремень.
— Иногда они доводят меня до белого каления, — бормочет он со злостью в голосе.
Хорошо, я понимаю, что это значит. Бэррон может в любой момент сорваться на малышку, а секс со мной является отвлекающим фактором. К сожалению, я воспользуюсь случаем, потому что не могу насытиться им. Сегодня я только и думала о минете, который сделала ему в комнате для запчастей, и том, насколько желанной я себя чувствовала, когда он бережно держал мою голову в своих руках, кончая мне в рот. Кейси, ты облажалась.
Да, но этот парень хочет меня.
И поверьте мне, я полностью осознаю, что мне понадобится лечение, если я уеду отсюда.
Мы с Бэрроном трахаемся постоянно. Делам это повсюду. В туалете. В комнате для запчастей. На его кровати, в душевой. Каждый день, минимум два раза. Нет сомнений, что он провел годы без секса, потому что ведет себя как тот мальчик, с которым я потеряла девственность, и который относился ко мне, как к карманной вагине каждый раз, когда ему хотелось кончить. Нам было по шестнадцать, но серьёзно, четыре раза в день, каждый день… многовато, если вам интересно мое мнение. Я заработала тогда что-то типа инфекции мочевого пузыря.
Ладно, это к делу не относится. Возвращаемся к сексу с Бэрроном. Я тащусь от этого мужчины. Даже не могу спокойно смотреть на него, когда он в куртке Carhartt и в той сексуальной черной вязаной шапочке, благодаря которой его глаза выглядят экзотично, что мне так и хочется раздвинуть перед ним свои чертовы ноги.
Все это объясняет ситуацию, в которой я оказалась. Нахожусь в подземном убежище, напротив шкафа с консервированной стручковой фасолью, как сказал мне Бэррон, но она выглядит так, словно в тех банках пальцы инопланетян. Несмотря на всю эту ситуацию и убежище, я полностью в его власти. Хочу знать каждый его секрет, каждое желание. Сидя на деревянной скамье, молюсь, чтобы в мою задницу не впилась заноза, и пробегаю взглядом по спине Бэррона, желая, чтобы мы сейчас были в другом месте.
— Мне холодно, — признаюсь я, дрожа. — И это не очень сексуально.
Он целует меня в шею, нетерпеливо стягивает с меня джинсы, а затем скользит руками под мой свитер.
— Зато тут дети не стучат в дверь, желая узнать, почему я так долго в душе.
Я смеюсь, и подвигаюсь к краю скамейки, выгибая спину.
— Такое часто бывает?
— Ты понятия не имеешь насколько. — Бэррон стонет, опуская джинсы ниже бедер, целует мою шею, и отстраняется только для того, чтобы спросить:
— Почему мы говорим сейчас об этом?
— Я не знаю. А ты уверен, что это стручковая фасоль?
Он запускает пальцы в мои волосы и, обхватив мой затылок, прижимает мои губы к своим. Прямо перед тем, как войти в меня, он самодовольно улыбается, нежно меня целуя.
— Перестань думать о стручковой фасоли.
Я слушаюсь, но в этом и заключается проблема. С тех пор, как я впервые его увидела, я не думала о ситуации, в которой мы оказались. Просто перед ним трудно устоять. Знаю, что играю с огнём и то, что это плохо кончится, но я слишком сильно его хочу.
Проблема в том, что эмоции легко спутать с реальностью. Особенно когда имеешь дело с таким парнем, как Бэррон Грейди.
***
— Где вино? — спрашивает Лилиан, как только мы возвращаемся.
— Вот. — Бэррон протягивает ей бутылку. — Чтобы не говорила, что я никогда ничего тебе не даю.
— Хочешь сказать, что в этом году премию на Рождество мне не ждать? — спрашивает она с широкой улыбкой на лице, усердно открывая штопором бутылку.