— Я еще не решил, — поддразнивает он, двигаясь по кухне в сторону плиты, где Морган готовит макароны.
Сажусь возле Лилиан.
— Хочешь немного? — предлагает она, протягивая мне бутылку.
— Нет. Я больше люблю алкоголь покрепче.
Сразу после моих слов, Бэррон протягивает мне стакан и бутылку виски, подмигивая.
— Ужин готов.
Лилиан наклоняется, потягивая вино.
— Ты трахнула его в убежище?
Ничего не отвечаю, но медленно встречаюсь с ней взглядом, подмигивая.
Мы чокаемся. Бэррон и Морган подают нам ужин, и трудно поверить, что эти парни росли без мамы, потому что они точно знают, как обращаться с дамами.
Я не могу сдержать улыбку, когда осматриваю дом Бэррона, наполненный смехом, светом от камина и людьми, которые по-настоящему заботятся друг о друге. У меня никогда не было всего этого в детстве. Я организовывала званые обеды и устраивала праздники с детьми, так называемых друзей моей мамы, которые в конечном итоге возненавидели странную маленькую девочку, которая писала в дневниках и не хотела с ними играть.
В разгар ужина Сев бросается на пол в гостиной перед камином, плачет и тянет свои уши.
— Нет! — снова кричит она, пиная Бэррона ногами, когда он пытается заставить ее съесть ломтик чесночного хлеба. Она весь день ничего не ела.
В детстве у меня каждый месяц были отиты, пока мне не вставили ушную трубку (прим. пер.: ушная (вентиляционная) трубка — короткая металлическая или пластмассовая трубка, помещается в среднее ухо через прокол в барабанной перепонке, может оставаться в течение 4-6 месяцев). Бьюсь об заклад, что именно это заболевание сейчас у Сев.
Бэррон вздыхает, ставит пиво на стол и поднимает ее с пола. Малышка сворачивается калачиком на его руках, и он прижимается губами к ее лбу. Нахмурившись, трогает руками ее голову, а затем крепче ее обнимает, покачивая. В его глазах читается волнение и беспокойство.
Ставлю свой стакан и иду к ним.
— Сев в порядке?
Бэррон кивает.
— Наверное, опять отит. У нее они часто бывают.
— Я тоже ими часто болела, — говорю я ему. — Принесешь теплую тряпку? Она мне помогала.
Сев тянется ко мне на руки, все еще плача, а Бэррон уходит за тряпкой.
— Ты тоЗе болела? — спрашивает Сев между плачем и криком.
— Да. — Прижимаю ее к себе, мое сердце разрывается. — И моя няня всегда давала мне теплую тряпку, прикладывала ее к уху.
Сев сглатывает, вздрагивая от икоты, а затем кричит еще громче. Качаю ее в объятьях, мое горло жжет от сдерживаемых слез. Именно в этот момент понимаю, что в ближайшее время мне нужно признаться Бэррону. Я не могу и дальше жить во лжи, но я также не хочу оставлять эту маленькую девочку, которую держу на руках.
Бэррон возвращается с теплой тряпкой. Он садится рядом со мной на диван, где я укачиваю Сев, и гладит ее по спине.
— Хочешь к папочке? — спрашивает он ласковым голосом, прижимая тряпку к уху дочки.
Сев тянется к нему, и он откидывается на спинку дивана, позволяя ей лечь ему на грудь. Одной рукой он подносит тряпку к ее уху, а другой — потирает ее спину. — Папочка с тобой, — шепчет он ей.
Я сейчас расплачусь. Не говоря уже о том, что это, безусловно, самый жаркий образ, который я когда-либо видела, но этот парень — целый мир для девочек, а они для него.
***
После того, как я уложила Кэмдин спать, пробираюсь в комнату Бэррона, он лежит на кровати вместе с Сев. Осторожно ложусь рядом с ними. До сих пор не было проблемой, что мы спим в одной постели. Девочки, похоже, не возражают, что я ночую с их папой, они даже не спрашивали об этом.
Бэррон все еще гладит Сев по спине, нежно успокаивая, что я считаю чертовски милым.
Он улыбается мне.
— Не знаю, что больше огорчает. То, что дочка заболела или то, что сегодня вечером мне ничего не светит.
Я тихонько смеюсь и тяну одеяло, чтобы прикрыть свой рот. Смотрю на него, выглядывая из-под одеяла.
— Ты безумно ненастный. У нас был секс несколько часов назад.
— Четыре часа назад, но кто считает?
— Ты, — поддразниваю я.
Бэррон вздыхает, пристально глядя на меня.
— Я ничего не могу с собой поделать. Ты моя зависимость.
Его ответ удовлетворяет меня, и да, я думала, что приятно быть желанной, но быть чей-то зависимостью — мне безумно нравится. Я всегда привлекала парней только из-за своих известных родителей. Все они чего-то хотели от меня.
— Начинаю думать, что тебе нужен от меня только секс.
— А как еще ты собираешься платить за ремонт машины?
Стреляю в него взглядом.
— Серьезно?
Бэррон смеется.
— Расслабься. Я шучу.
Я ничего не отвечаю, и он перемещает Сев со своей груди на середину кровати. Мы внимательно смотрим друг на друга, и я думаю, заметил ли он, что его комментарий меня взволновал.
Бэррон приподнимает мой подбородок, в его темных глазах читается нежность.
— Ты же знаешь, что для меня это не просто секс, верно?
— Наверное… но точно не знаю. Я даже не знаю тебя. И у тебя особо нет времени для чего-то другого в жизни. И я не виню тебя. Я вроде как в буквальном смысле вломилась в твою жизнь.
— Технически, ты вломилась в мою мастерскую. — Бэррон закатывает глаза и тихонько смеется. Сев ерзает, свернувшись калачиком, но не просыпается. Именно в этот момент наши взгляды встречаются, и он улыбается. — Возможно, ты и появилась в моей жизни из-за несчастного случая, но я хочу, чтобы ты осталась.
— Смотри, как ты все перевернул, — подтруниваю, нежно поглаживая Сев по спине.
— Что ты имеешь в виду?
— После твоих слов теперь я расстроена, что мы не можем заняться сексом.
Бэррон подмигивает.
— Все это часть плана, чтобы ты в меня влюбилась.
Переворачиваюсь на спину.
— Слишком поздно, — шепчу я, глядя в потолок. После своих слов боюсь посмотреть Бэррону в глаза, но когда он касается моей руки на матрасе, где лежит его дочь, понимаю, что он меня услышал.
Не могу выкинуть твою улыбку из головы.
Вот ты, а вот и я.
Я потерялась, чувствуя себя
полностью обнаженной на твоей кровати.
— Влюбленная.
ГЛАВА 27
Какого черта я творю?
Я могу остаться с ними?
КЕЙСИ
Через два дня Сев стало лучше, уши уже так сильно ее не беспокоили. В субботу она была почти здорова, и мы выбрались на улицу, в то время как Бэррон работал с Морганом на ранчо. Лилиан везет нас с девочками в центр Амарилло, чтобы мы выбрали подарок Бэррону на Рождество.
Пока девочки смотрят фильм на заднем сидении грузовика, Лилиан шепчет мне:
— Ты уже сказала ему?
Издаю стон, закрывая лицо руками.
— Нет. И чем больше мы… ну, ты знаешь… — Указываю рукой себе между ног, чтобы она поняла наверняка. — Тем тяжелее становится.
— Потому что ты влюбляешься в него, — добавляет Лилиан, глядя на меня.
Смотрю на покрытые снегом дороги. Я влюбилась по уши. Три недели назад в моей жизни было лишь солнце, ложь и пальмы. Теперь есть открытые дороги и слова, которые я не могу сказать. Я не вру ему — оправдываю я себя. Сокрытие информации не равносильно лжи, верно?
— Я очень боюсь, что если расскажу ему о своей связи с Тарой, он разорвет все отношения между нами, а я совсем этого не хочу.
Лилиан вздыхает, обходя снегоуборочную машину, припаркованную на обочине.
— Я знаю Бэррона всю свою жизнь. Тебе не о чем переживать. Просто скажи ему правду, и я уверена, он поймет.
— Какой он? Имею в виду, я вижу только одну сторону… Бэррон хорошо справляется с девочками, заботливый, трудолюбивый, но такой ли он на самом деле?
Лилиан широко улыбается.
— Да, он именно такой и есть. Оба парня Грейди. Бишоп воспитал их правильно. Они усердно работают ради своих желаний, и тех, кого сильно любят. А девочки — весь его мир. Он сделает для них все, что угодно.
Оглядываюсь на девочек, которые накрыты одеялами, их глаза прикованы к экранам на подголовниках, а из-за наушников их очаровательные пухлые щечки прижаты друг к другу.
— О чем думала Тара?
— Она и не думала. Это очевидно, — Лилиан фыркает. — Тара была моей лучшей подругой в детстве. Когда она познакомилась с Бэрроном, я предупреждала его, чтобы он держался от нее подальше, но он не послушал. В этом-то и дело. Бэррон не всегда прислушивается к голосу логики.
Поймет ли он мои причины? Вздыхая, смотрю на сельскохозяйственные угодья, мимо которых мы проезжаем.
— Что происходит между тобой и Морганом?
— Я не знаю, — отвечает Лилиан с тоской в голосе. — Я ничего не понимаю.
— Они разводятся, не так ли?
— Ага. Вероятно, его жена беременна.
Широко раскрываю глаза от удивления.
— Что? Серьезно?
— Наверное. Морган не хочет об этом говорить.
— Он будет участвовать в жизни ребенка? — И тут я вспоминаю, что рассказывал мне Бэррон. О Моргане и быке.
— Подожди… Бэррон говорил, что Морган не может иметь детей…
Лилиан смотрит на меня с выражением «ага, на хрен эту сучку» на лице.
— Она гуляла с каким-то парнем из Талсы. Морган подавлен из-за этого, и теперь я не знаю, куда это нас заведет, но неприятного развода не миновать.
— Я думала, они остановились на том, что она заберет половину сбережений.
— Так и было, пока Морган не узнал, что она беременна.
— Блин, парням Грейди и правда постоянно не везет с женщинами. — А потом я понимаю, что сказала, осознавая наше с Лилиан нынешнее положение. Качаю головой, когда мы обе заливаемся смехом.
Подруга кладет руку мне на плечо.
— Я не знаю, как ты здесь оказалась, но наша встреча — лучшее, что случилось со мной. – Лилиан переводит свой взгляд на зеркало заднего вида. — И с ними.
Киваю, сделав глубокий вздох.
— Я расскажу ему. Сегодня ночью.
***
— Вам понравилось сегодня ходить по магазинам? — спрашиваю девочек, готовя их ко сну. В итоге они выбрали Бэррону футболку с надписью: У МЕНЯ ДВЕ ДОЧЕРИ. МЕНЯ НЕ ЗАПУГАЕШЬ.
Сегодня вечером Бэррон помогает Моргану загонять скот, который забежал на чужое поле, потому что один из работников ранчо оставил ворота открытыми. А я с удовольствием провожу время с девочками. Я привыкла к необычной, домашней жизни, где помогаю с девочками, убеждая себя, что это плата за ремонт машины. Хотя она уже готова и стоит в мастерской, словно забытая игрушка. Я ничего не спрашиваю о ней. Бэррон тоже ничего не говорит.
— Ты мне нравишься, — признается Кэмдин, расчесывая мои волосы, в то время как Сев просит забрать мои ногти. Мои чертовые ногти. Они нужны ей для одного заклинания, над которым она сейчас трудится, но не говорит мне, для чего оно.
Я люблю эту маленькую девочку и ее увлечение магией.
На днях заказала ей в интернете на Рождество старинную книгу заклинаний, на которой попросила выгравировать ее имя. Не знаю, буду ли я здесь на следующей неделе, но все равно хочу сделать ей подарок. Возможно, причина в том, что если я завтра все-таки уеду, хочу, чтобы у девочек было хоть что-то в память обо мне.
А для Кэмдин с помощью Лилиан выбрала несколько оригинальных сапог марки Ariat, ее любимых цветов — коричневого и бирюзового.
— Ты мне тоже нравишься.
— Ты останешься с нами? — Кэмдин забирает расческу и сворачивается клубочком рядом со мной. — Ты нравишься моему папочке.
Прижимаюсь губами к ее мокрым волосам.
— Открою вам маленький секрет. Он мне тоже нравится.
Черт, на самом деле больше, чем нравится. Вы только посмотрите, как мое проклятое сердце замирает при одном лишь взгляде на Бэррона. Я люблю этого парня, хотя встретила его совсем недавно.
Сев вздыхает и тоже плюхается рядом со мной.
— Ласскажи сказку.
Встаю с кровати и сажусь на плюшевый ковер на полу. Обе девочки присоединяются ко мне со своими одеялами, мягкий тусклый свет гирлянд на потолке создает видимость звезд.
— Давным-давно жила-была принцесса. Она жила в большом замке, нашла принца и…
— О, это ужасно, — говорит Сев, качая головой. — Я не женюсь на вонючем мальчике.
Кэмдин смеется.
— Если ты хочешь детей, тебе придется выйти замуж за мальчика.
Сев даже не допускает такой мысли и хмурит брови.
— Ни за что.
Прижимаю их к себе, желая никогда не покидать эту комнату.
— Хорошо, давным-давно жила-была одна женщина со змеями в волосах.
Глаза Сева загораются.
— Мне нЛавится. Продолжай.
***
Меня бесит, что я так сильно хочу жить вместе с ними, даже забываю, что мое пребывание здесь ограничено, и все может скоро закончиться, ведь машина уже отремонтирована.
Бэррона сидит на кровати в своей комнате, задумчиво глядя на меня.
— Девочки уснули?
— Думаю, да, но ты их знаешь, — поддразниваю, закрывая дверь спальни.
Он ждет, пока я сяду на кровать возле него. Его глаза блуждают по моему лицу, он касается моей щеки, большим пальцем гладит кожу под моим глазом.
— Останься на Рождество.
— Что?
— Девочки любят тебя, — говорит он, ловя мой взгляд. — Останься на Рождество.
— Бэррон… Я не должна, — отвечаю. — Я имела в виду…
Он прижимает свой палец к моим губам.
— Я хочу, чтобы ты осталась.
Закрываю глаза и ощущаю невыносимое смущение. Качаю головой и понимаю, что если я не скажу ему правду в ближайшее время, то Бэррон точно меня не простит. Он целует мою шею, что очень усложняет признание.
Поворачиваюсь к нему лицом, в то время как он прокладывает дорожку поцелуев от моей шеи к губам.
— Ты веришь в судьбу?
Бэррон перестает целовать меня и смотрит мне в глаза.
— Возможно.
— Возможно? Что это за ответ?
— Такой ответ я даю, когда пытаюсь трахнуть тебя, — бормочет он, укладывая меня на матрас и накрывая своим телом.
Ладно, расскажу ему все после секса.
Знаю, я идиотка. Вам не нужно говорить мне об этом. По крайней мере, я знаю, кем являюсь и беру на себя ответственность. Сняв с меня рубашку, Бэррон расстегивает мои джинсы и стягивает их. Не успела я опомниться, а он уже внутри меня, и я забываю о том, что хотела сказать.
Обхватываю его руками, поддерживая заданный ритм.
— Не останавливайся.
Бэррон приподнимается, опираясь на руки, и входит в меня под правильным углом.
— И в мыслях не было.
Стону его имя, вспоминаю Бога и все остальное, что приходит в голову, когда он трахает меня. Дрожа под ним, не могу точно сказать, кто из нас дышит тяжелее. Он или я.
Бэррон снова толкается в меня, и целует, навалившись на меня всем своим весом.
— Кейси, — произносит он хриплым голосом мое имя, содрогаясь от оргазма.
— С тобой так чертовски хорошо.
— Я знаю. — Потому что так и есть. Именно по этой причине не могу рассказать ему правду. Мы чувствуем себя друг с другом так естественно, будто нам суждено быть вместе.
Перекатившись на бок, Бэррон прижимает меня к себе, но я отодвигаюсь. Он поднимает голову и смотрит на меня.
— Идешь в душ?
Я смеюсь.
— Намекаешь, что я воняю?
— Нет. Намекаю, что мне нужен душ, и я не хочу принимать его в одиночку. — Бэррон скатывается с кровати, и я наблюдаю за его стройным обнаженным телом, когда он идет в ванную. Он ждет у двери, улыбаясь мне.
— Присоединишься ко мне?
Я собираюсь рассказать ему правду.
Утром. Но сначала душ.
ГЛАВА 28
Не ожидал, что так будет
Да ладно. Вы знали, что рано или поздно это случится
БЭРРОН
— А мы будем печь рождественское печенье? — спрашивает Кэмдин, переводя взгляд с меня на Кейси, которая пинает снег.
Комки снега летят на мои ботинки, когда я смотрю на дочку.
— Конечно.
— Кейси, — Кэмдин берет ее за руки и размахивает ими, — хочешь помочь нам?
— С удовольствием, — отвечает она, улыбаясь так, будто никогда ранее не проводила время с детьми. Что не является правдой. Вчера они с Сев смастерили из газеты шляпу ведьмы и покрасили ее в черный цвет. С тех пор Сев ее не снимает.
Касаюсь своим плечом плеча Кейси, когда мы идем по снегу, который хрустит под нашими ногами. Мое движение привлекает ее внимание, и она смотрит на меня с нежной улыбкой на губах.
— Девочки счастливы, что ты будешь праздновать с нами Рождество, — говорю я ей.
— Мне нравится здесь. У меня никогда не было настоящего семейного Рождества. Мне не терпится приступить к выпечке печенья, упаковке подарков, пению рождественских песен. Я в буквальном смысле в восторге.
— Ты никогда не праздновала Рождество со своей семьей? — спрашиваю я, мой выдох превращается в облачко на холодном воздухе.
Ветер развевает волосы Кейси, и она поворачивает голову так, чтобы они не лезли ей в лицо.
— Нет. Не совсем. Не так, как я себе это представляю. Снежное утро с горячим шоколадом, дети открывают подарки. Большой рождественский ужин, все смеются, пьют яичный ликер, родители не ссорятся. Папа не является в стельку пьяный с какой-то девулей, которую встретил накануне вечером и называет ее своей подругой, хотя все прекрасно понимают, что он с ней спал. Мама не дарит машину на Рождество и не говорит быть благодарной за такой дорогой подарок, когда ты мечтаешь лишь о том, чтобы тебя она любила. — Кейси моргает, на глазах выступают слезы. — Можно подумать, что с такими родителями, которые могли позволить все, что пожелаешь, у меня было идеальное детство, но я всегда испытывала разочарование, потому что они никогда не видели, чего я хотела на самом деле. Мне нужны были они. Их внимание.
Изумленно смотрю на нее, тишину нарушает доносящийся издалека смех девочек.
— Ты же знаешь, что ни у кого не бывает идеального Рождества, верно? — Я пытаюсь пошутить, потому что боюсь, что Кейси начнет плакать, если я этого не сделаю. — Я имею в виду, мы будем праздновать с Морганом… очевидно же, что это Рождество не будет идеальным.
Кейси подавляет смех, прикрывая рот рукой в перчатке, и если совершенство действительно существует, то оно в этом моменте — с девушкой с румянцем на щеках, улыбкой и голубыми глазами. Я не знаю, к чему все идет, но с ней я готов это выяснить.
Она переводит взгляд на девочек.
— Я знаю, что Рождество не будет идеальным, особенно если Морган напьется текилы, но все равно это прекрасно. Быть здесь. С вами, ребята. И мы с двумя маленькими девочками начнем с выпечки. Я приготовлю всевозможные виды рождественского печенья.
Притягиваю Кейси к себе и приобнимаю за плечи.
— Дорогая, ты просто нечто.
— Это ведь хорошо, правда?
Прижимаюсь губами к ее виску.
— Очень хорошо. — Мы не говорили о том, к чему все идет или что будет после Рождества. Но я даже не хочу думать о том, что она уедет.
— Здесь так красиво, — говорит Кейси, с трудом идя по снегу рядом со мной, в то время как девочки опережают нас на несколько шагов. Мы прогулялись по ранчо. Дочки хотели показать ей, где они плавают летом, но в итоге начали искать на деревьях потерянное заклинание. Ладно, Сев ищет несуществующее заклинание, а Кэмдин просто ходит за ней. Должен признать, что с тех пор, как Кейси появилась здесь, Кэмдин стала намного лучше относиться к Сев. На этой неделе мне пришлось разнимать только одну драку.
Недолго думая, беру Кейси за руку, осознавая, что это впервые.
— Погода весной прекрасна, — увиливаю я от прямого ответа, мне любопытно, что она скажет. — Лето жаркое и невыносимое.
Беспокойство отражается на лице Кейси, ее взгляд метнулся на детей.
— Я… хочу поговорить с тобой кое о чем.
Мое сердце бьется немного быстрее.
— Насчет отъезда?
— Нет. Просто, ну, я не знаю… нам надо поговорить. Наедине.
Я в панике.
— Кейси, если разговор про Рождество… Я хочу, чтобы ты была здесь. Девочки хотят, чтобы ты осталась.
— Нет, о тебе…
— Папочка? — кричит Кэмдин. — Кто это?
Я оглядываюсь через плечо, чтобы понять о ком говорит дочка. И тут замечаю знакомый грузовик «Шеви» (прим. пер.: Шеви — разговорное название марки Chevrolet). Грузовик Джонни. Только не он стоит возле него. Бл*дь. Какого черта она здесь появилась?
— Твою мать, Тара, — ворчу я, такое впечатление, будто мое сердце вот-вот выскочит из груди. Выпускаю руку Кейси и смотрю ей в лицо. Она побледнела, глаза широко раскрыты от страха или паники… Не знаю, не могу точно определить. Будто она увидела призрака. — Можешь забрать моих девочек? — спрашиваю я, протягивая ей куртку Кэмдин, которую она ранее сняла и бросила мне.
Кейси кивает, берет девочек за руки и забирает куртку, но в ее взгляде мелькает сомнение.
— Я э… да. Могу.
— Ты в порядке?
Она снова кивает, кусая нижнюю губу. И тут до меня доходит, как странно это выглядит с ее стороны — перед моим домом стоит непонятная женщина и выглядит так, будто хочет оторвать мои причиндалы. Наверное, нужно прояснить ситуацию.
— Это моя жена, — шепчу. — Но девочки понятия не имеют, кто она такая, — предупреждаю я, надеясь, что она уловит смысл моих слов.
Кейси кивает почти отчаянно, понимая, что я имею в виду.
Я без понятия, почему Тара появилась здесь… на самом деле, я знаю. Я просто не думал, что у нее хватит смелости встретиться со мной лично.
Кейси уводит девочек к дому, под крыльцо.
— Нам зайти в дом? Становится холодно.
Я шагаю навстречу Таре, которая приближается к нам, и выглядит точно так же, как на фотках в Instagram, а не как деревенская девушка, которая уехала отсюда три года назад.
— Что ты здесь делаешь? – рявкаю я.
Моя жена сердито смотрит на меня и вскидывает руки вверх, шагая по снегу.
— Я здесь, чтобы заставить тебя подписать эти чертовы документы, Бэррон. — По крайней мере, у нее хватает порядочности говорить тише.
— Зачем? — Издаю смешок, ступая ближе к ней за пределы крытой веранды, построенной вокруг дома. — Чтобы ты смогла снова выйти замуж? В этом все дело, верно?
— Да, — признается Тара, не сводя глаз с Кейси и девочек позади меня, Кейси как раз пытается снять с них зимние сапоги. Ее руки трясутся. Бл*дь. Держу пари, она в шоке из-за этой ситуации, и лишь мысль об этом еще больше выводит меня из себя.
Снова перевожу свой взгляд на жену. С каждой секундой, проведенной рядом с ней, ощущаю растущую ноющую боль в груди. Поверьте, я лучше засуну руку в задницу коровы, нежели буду разговаривать с ней об этих гребаных документах о разводе. Но я знал, что это произойдет. В конце концов. Я просто не думал, что она появится здесь за несколько дней до Рождества, в то время как девочки будут дома.
— Значит, ты проделала весь этот путь, чтобы заставить меня подписать документы? — Я смеюсь, пряча дрожащие руки в карманы. Не хочу, чтобы она увидела, что ее присутствие меня нервирует. Я никогда не рассказывал девочкам о ней. Они понятия не имеют, как выглядит их мать, да и вообще ничего о ней не знают. Дочки уверены, что вылупились, как цыплята. Это неправда, но они особо не спрашивают, поэтому я не посвящаю их в детали.
— Хочешь что-то сделать правильно, делай это сам, верно, Кейси? — Холодные голубые глаза Тары метнулись в сторону Кейси.
Мое сердце замирает, и вдруг становится трудно дышать. Кейси? Через несколько секунд меня озаряет. Она из Калифорнии. Она… нет. Она не могла так поступить. К сожалению, судя по выражению лица Кейси, это правда, все ясно без слов. Она… знает Тару. Медленно встречаюсь взглядом с Кейси; ее побледневшее лицо подтверждает мою догадку.
Она с изумлением уставилась на Тару.
— Что ты творишь?
— О, это так мило. — Жена смеется. — Ты не сказала ему, да?
Кейси молча качает головой.
Сев дергает ее за руку.
— Это БаЛби?
Сев никто не отвечает.
Тара смотрит на Кейси.
— Мне тебя жаль. Ты так завидовала мне, что даже приехала сюда ради мужчины, которого я бросила.
И тут я теряю гребаное самообладание. И не по тем причинам, о которых вы подумали. Не знаю почему, но мой мозг даже не осмыслил эту часть разговора, или, может быть, мне все равно. Я готов наехать на Тару из-за того, что девочки стоят так близко возле нее. Меня бросило в пот, хочется схватить детей и утащить подальше от нее. Из-за этого чувствую себя уязвимым, потому что не хочу, чтобы они знали, что родная мама бросила их. Только не перед Рождеством, когда они попросили Санту подарить им ее.
Устремляю взгляд на детей, которые до этого момента совершенно не обращали на нас внимания.
— Кто это? — спрашивает Кэмдин, с любопытством рассматривая Тару. Я вглядываюсь в лицо дочки, возможно, она ее вспомнит. Я часто задавался вопросом, помнит ли Кэмдин свою маму. Ей был один год, когда Тара ушла, и вы знаете, чувствую такое облегчение, потому что она ее не узнает.
— Она не от Санты, — говорит ей Сев, хватая проходящего мимо кота.
Тара пялится на девочек, а затем на Кейси.
— Не могу поверить, что ты приехала сюда. Я увольняю тебя, а потом встречаю у своего мужа? Это жалко.
Я прихожу в ярость.
— Кто-нибудь лучше объясните мне, какого черта здесь происходит! — кричу я. Обе дочки становятся по стойке «смирно», зная, что я не шучу. Сев роняет кота, и он даже убегает с перепугу от тона моего голоса.
— Кейси была моей помощницей, — говорит Тара с бесстрастным выражением лица. — Пока я ее не уволила.
Что? Я правильно расслышал?
Смотрю на Кейси, которая в данный момент держит на руках Сев, в ее глазах читается раскаяние.
— Все было не так. — Кейси сглатывает и бросает на Тару сердитый взгляд. — Я уволилась.
Пристально смотрю на нее даже после того, как эти слова слетают с ее губ. Я сосредотачиваюсь на ее губах, затем снова обращаю внимание на ее глаза.
— Кейси, — ошеломленно шепчу я, ожидая, что она заберет свои слова, но она молчит.
Она знала Тару? Она знала ее… и меня? Неужели она действительно приехала сюда из-за Тары?
— Неважно. — Моя жена поднимает руку вверх, бриллиант на ее пальце мерцает от света вдали заходящего солнца. — Ты не смогла выполнять свою чертову работу. Что ты вообще здесь делаешь?
Кэмдин дергает меня за руку.
— Она сказала плохое слово.
— Я знаю. — Краем глаза смотрю на Кейси. — Можешь отвести их в дом?
Она кивает, пытаясь понять мою реакцию. Мое лицо непроницаемо. Я злюсь? Чертовски верно, но не на Кейси. Конечно, я хочу, чтобы она все объяснила, но меня больше бесит то, что Тара здесь.
На глаза Кейси наворачиваются слезы, но она забирает девочек.
— Как насчет горячего шоколада?
Дочки кивают.
— Ты читаешь наши мысли, — говорит Кэмдин, следуя за ней.
— В этот Лаз хочу много маШЕмеллоу, — говорит Сев, таща за собой кота.
Тара задерживает свой взгляд на доме. Когда за девочками закрывается дверь, она закатывает глаза.
— Не могу поверить, что Кейси приехала сюда. Я никогда не говорила ей, где жила, — выпаливает она, как будто ее оскорбили. — Это в ее стиле. Вероятно, она узнала твой адрес из тех документов, которые я велела ей отправить тебе.
О да. Вот и высокомерная сучка, которую я помню.
— Хватит нести чушь. — Тяжело вздыхаю, проводя руками по лицу. — Что ты здесь делаешь?
— Я тут, чтобы ты подписал документы.
— А ты не могла отправить их по почте? Ты не можешь появиться здесь прямо перед Рождеством и сбивать девочек с толку.
— Расскажу тебе последние новости, если ты не в курсе, придурок. — Жена прищуривает глаза с таким выражением лица, будто готова отрубить мой член. — Ты отправлял их обратно. Пять гребаных раз. Мы уже бы давно развелись, если бы ты их подписал.
— Я не подписывал их, потому что ты их не исправляла, — указываю я, вспоминая тот самый аргумент. — Ты привезла их? — Раздраженно киваю на дизайнерскую сумочку, свисающую с ее руки. — Я подпишу их сейчас, чтобы ты убралась из моего чертового двора и из моей жизни.
Она постоянно закатывает глаза, и смею предположить, что ей нравится, как грубо я себя веду.
— Все такой же драматичный, как я помню.
— А ты все такая же стервозная, — насмехаюсь я, надеясь, что мои слова ее жалят.
Тара открывает сумку, вытаскивает стопку документов и ручку.
— Подпиши их, и я уеду.
Выхватываю документы с ручкой из ее рук и сердито смотрю на нее.
— С радостью. — Я сделаю все, что угодно, чтобы она Тара можно скорее убралась их моей жизни. Ну, почти что все.
— Они так выросли, — отмечает она, указывая на дом.
Качаю головой, стреляя в нее предостерегающим взглядом.
— Не нужно.
Жена медленно моргает, прикидываясь дурочкой.
— Что не нужно?
— Вести себя так, будто тебе не наплевать. — Просматривая документы, замечаю, что не так. Что всегда не так. По этой причине я годами отправлял их обратно.
Я возвращаю их Таре, сжимаю челюсти так сильно, что боль пронзает уши и отдает в затылок.
— Что на этот раз?
— Та же проблема, что и всегда, — огрызаюсь я, бросая ручку ей под ноги. — Полная опека или ничего. Я бл*дь не могу понять, в чем проблема. Ты их бросила. Это должно указываться первым пунктом в документах. Ты не хотела их. Единственная причина, по которой ты продолжаешь предлагать совместную опеку — чтобы навредить мне.