- А картин не так уж и много. – сказала Лиза. К слову, она великолепно выглядит. Объемная короткая стрижка с косой челкой, которую она сделала специально для сегодняшнего вечера, ей очень идет. Короткое, мандаринового цвета, платье, без бретелек, выставило напоказ ее плечи. Очень красивые плечи. Губная помада под тон платья. Синие туфли на высоких каблуках, и тушь тоже синего цвета. Тушь, если честно, я не заметил. Лиза сама мне про нее сказала.
Я же одет как обычно. Рубашка, брюки, ботинки, галстук. Был еще пиджак, но я сдал его в гардероб, к своему пальто. Слишком жарко. На мои крылья, за все время, что я здесь, внимание обратили лишь два человека. Оба, как и я, крылатые.
Мы остановились перед официанткой, что несла поднос с шампанским, и взяли себе по бокалу.
Я отпил немного, и указала рукой на большой зал с золотыми стенами, где висели новые работы Вика А.
- Я имею в виду ХОРОШИХ картин.
- И что тогда? Обойдем этот зал снова?
Лиза улыбнулась мне, взяла под руку. Мы развернулись и пошли в обратную сторону.
Спустя шестьдесят минут, пять бокалов шампанского, и нескольких сотен шагов, (более веселая, чем обычно) Лиза и (самый обычный) я, детально посмотрели и обсудили все картины в зале. По семь раз каждую. Музыка, что играет на заднем фоне начала раздражать. Яркие лампы, светящие изо всех углов, давят на глаза. Официанты разошлись. Гости выставки, стали заметно убывать. И нам нет причин не следовать их примеру.
Мы медленно направились к выходу.
Вдруг из-за спины раздался мужской голос: - Вам совсем-совсем не интересно, что там, во втором зале?
Я собирался обернуться, но Лиза остановила меня и сказала: - Если бы нам было интересно, мы бы посмотрели, так? - и мы пошли дальше.
- А я вас знаю. – послышалось следом.
На этот раз мы обернулись.
- А я вас, кажется нет… - тихо сказал я, всматриваясь в лицо стоящего передо мной, пытаясь его вспомнить.
- Это Вик А... – сказала Лиза.
Я удивился. Вик А совсем не похож на известного художника. Черный пиджак, черные брюки, белая рубашка и серый галстук. Квадратные очки в черной оправе. Густые брови. Зализанные назад, обесцвеченные волосы, с черными корнями. Кари глаза.
Он стоял, расправив плечи; выпрямив спину, и выглядел очень высоким. Выше всех, кого я знаю. А еще Вик А улыбался. И от его улыбки мне стало не по себе, от нее разит фальшью. Я часто видел похожие гримасы в больнице, на четвертом этаже; так же в ненорбаре; или у мамы; или у Марка и Лизы. Все дело в глазах. Если повнимательнее приглядеться, можно отчетливо рассмотреть усталость, иногда тоску. Чем больше тоски в глазах, тем шире улыбка. Это как расфокусировать зрение, глядя на размытую картинку. Один раз увидишь, будешь замечать всегда.
- Я за вами наблюдал. – произнес, глядя на Лизу, Вик, вытаскивая при этом свою руку из кармана пиджака. А потом резко перекинул взгляд на меня, сказав – Фанат вашей мамы. – пожимая мою, рефлекторно выскочившую ему навстречу, руку. – Мириада, да?
- Просто Мир. – сказал я.
- Просто… Мир. – повторил он, улыбаясь и саркастично, и доброжелательно, одновременно. – А как зовут вашу спутницу?
- Лиза. – сказала Лиза.
- Чудное имя. Не такое, как «Мир», но все-таки.
- Вам что то нужно? А то мы торопимся.
- Как вам выставка?
- Чудная. Отличные картины. Очень талантливые. И красивые. – пролепетала Лиза.
- Да. – подхватил я. – Особенно картина, которая называется «Где-то».
- Просто «Где», со знаком вопроса. - поправила меня Лиза. - А мне – продолжила она. - понравилась картина с тонущим в бутылке, стариком. Как там она называется? «Моя жизнь» или «Моя старость»… Точно, «Моя безысходность». Автор изящно передал свой замысел. Потрясающая работа. Заставляет о многом задуматься. Это вам не списки покупок на однотипных фонах писать. Ой!… - Лиза удивилась так натурально, что я и сам чуть было не поверил в ее искренность. – Я что то забылась. Простите.
- Прощу, если поужинайте со мной. В пятницу, например. Или в субботу.
- Зачем это НАМ? – спросила Лиза.
- Подарю картину «Где?»
- Это ВЫее написали?
- Конечно, нет. Моя хорошая знакомая. Она мне давно уже задолжала, и я готов этим воспользоваться.
- Тогда мне пожалуйста, картину со стариком. – сказала Лиза, напустив на себя несерьезный, беззаботный вид.
- У меня больше нет знакомых – должников. Но вы получите бесплатный ужин. – Сказал ей Вик А.
- А, зачем это вам?
- Какая разница? Согласны?
- Да. – ответил я.
Лиза не успела ничего ответить. Вик А сказал: - Здорово. Тут, за углом есть один ресторан. «Белый лавр». Встретимся там в эту пятницу, в шесть часов.
Потом он кивнул мне и Лизе. Развернулся. И ушел.
Лиза вопросительно посмотрела на меня.
- И что это было?
Я взял ее под руку, и двинулся к выходу.
- Мне спросить снова?
- Да брось ты. – сказал я. - Мы бесплатно поужинаем. Я получу картину. А тебе представится еще один шанс сказать Вику А пару ласковых.
- А если Расс узнает? – спросила Лиза, когда стояли у гардероба и забирали свои вещи.
- Мы же будем втроем. К тому же мы будем просто сидеть, есть и разговаривать.
- Все же я думаю, мне лучше не идти.
- Он позвал нас обоих.
- Тебе так нужна эта дурацкая картина?
- А тебе не интересно, зачем он нас пригласил?
Лиза тихо произнесла: - Немного.
Я улыбнулся ей. Она улыбнулась мне в ответ. На этом мы попрощались.
Придя домой, я сразу ринулся к шкафчику с таблетками.
Голова раскалывается. Так и знал, что это произойдет. Просто знал.
Я выдавливаю из пластиковой упаковки, две моих белых спасительницы и наливаю себе стакан воды, попутно ставлю на газ чайник.
Мамы нет. Дома холодно и тихо. Сквозь оконные рамы просачивается, и обдувает шторы, легкий сквозняк. На кофейном столике блестят присохшие крупицы сахара. Я залез на табуретку. Запрокинул голову. Положил на язык аспирин, и запил его водой. Потом прижался щекой к столу и принялся смотреть на огонь; ждать чего то. Не знаю, чего. Может, когда засвистит чайник.
Вода закипела спустя десять минут. Я выпил черного с сахаром. Потом ушел в свою комнату и лег на кровать, где меня уже поджидали мои приятные мысли, рассуждения, фантазии… Сначала я подумал, что Авроре очень понравится та картина, а все остальное всплыло в голове как то само собой… Я представил Аврору здесь со мной. Представил, как мы лежим на полу, в том месте, откуда виден мультик из переплетающихся теней. Наши головы плотно прижимаются друг к другу на перьевой подушке. Ее руки горячие, словно из духовки, а ноги холодные, как лед. Я трусь о них своими ногами, пытаюсь согреть. Мы смотрим на тени, улыбаемся. А потом, когда они надоедают, смотрим в окно, на убывающую луну, и сотни крохотных ярких звездочек. Аврора бархатно шепчет в мое ухо «Поцелуй меня». «Нет, ты поцелуй» отвечаю я. Тогда Аврора приподнимает голову, осыпав мое лицо струящейся копной длинных волос. Думает секунду глядя прямо перед собой, после чего медленно наклоняется, соединяя свои пухленькие мягкие губы с моими. От поцелуя нам становится жарко, от чего мы сбрасываем одеяло. А затем… (не уверен, правильно ли такое представлять)… мы сбрасываем нашу одежду…
Я… счастлив. Я физически ощущаю счастье. Свое, Авроры, всего вокруг… Но, чем ниже целую ее, тем сильнее стыжусь этого. А еще я чувствую, как проваливаюсь в сон. Все глубже и глубже…
… Я в больнице. Как можно тише, поднимаюсь по запасной лестнице, на четвертый этаж. Она чистая, чуть ли не блестит. Сразу видно, что тут редко, кто ходит. Синяя краска на стенах до сих пор выглядит свежей. Перила гладкие. Плафоны идеально белые. Видимо, пыли в этом месте вообще нет.
Второй следует за мной, отставая на один шаг. Мне страшно, как и ему. Кажется, ему даже больше.
Мы добрели до четвертого этажа. До того блока, что находится под замком. Но я бы не затеял все это, не будь у меня в руках ключа. Размером с ножницы, сверкающего золотом, увесистого ключика... Как он оказался в моих руках? Второй дал. Как он оказался у него? А какая мне разница?
Я вставил ключ в замок и повернул. Замок громко щелкнул.
Задержав дыхание на двадцать секунд, я вытащил ключ и толкнул дверь. Неужели, я наконец побываю в этом блоке… Я тихонько вошел и закрыл за собой дверь.
Пахнет йодом. Свет чуть приглушен, от чего меня не покидает ощущение, что в воздухе витает туман; некая пелена, не дающая все четко разглядеть. Пол покрыт узорчатым линолеумом. Стены белые, потолок и плинтуса тоже. А я почему-то всегда думал, что это место будет разительно отличаться от остальных крыльев больницы… Я уже говорил, что тут пахнет йодом? Этот запах просто убивает… Я выглядываю из-за угла, никого нет. Иду вперед на цыпочках, но кажется, что я вкладываю в шаги всю силу своего веса, на столько здесь тихо. И мое дыхание, оно будто хочет меня оглушить.
«Расслабься» шепчет Второй «это обычный коридор».
- Нет. Это совершенно точно НЕ обычный коридор. Где-то здесь лежит Аврора, и я просто обязан ее найти… - отвечаю я, продолжая медленно продвигаться вперед.
«Почему?»
- Откуда я знаю? Почему люди вообще что-то делают?
Мы прошли метров пять, и заметили, что здесь нет ни одной двери. Я замер. А мое учащенное дыхание эхом разошлось по всему коридору. Возникло ощущение, что вот вот случится нечто плохое.
Я успокоил дыхание и пошел дальше. Стараюсь громко шаркать; барабаню средним и указательным пальцами по стенам. Борюсь с тишиной.
Еще пять метров. Снова ничего.
Еще пять.
Еще…
Мне начинает казаться, что этот коридор бесконечен.
Еще пять метров.
Еще десять метров...
Наконец, развилка. Хоть что-то.
Коридор поделился на две, одинаковые части. Я могу пойти направо или налево.
Недолго думая, решаю пойти направо.
Нет. Налево. Или все-таки…
«Иди направо» сказал Второй.
- Уверен?
«Первые решения, обычно, оказываются верными»
- Никогда не слышал о таком выражении.
«Ну, ты решил сегодня отправиться в больницу. И посмотри, где мы?»
- Не помню этого… Ладно, пошли.
Мы свернули направо. Второй не ошибся. Стоило немного пройти, и я сразу обнаружил большие фанерные прямоугольники с торчащими, серебряными ручками.
- В какую войдем? – спросил я Второго.
«В эту» он указал рукой на ближайшую к нам дверь. Я послушался. Сделал пару шагов, и дернул за ручку. Не заперто.
Дверь открылась, не издав ни единого звука. Даже не знаю, что хуже. Такая вот гробовая тишина. Или все эти пронзительные скрипы, как в фильмах ужасов…
Ничего необычного внутри не оказалось. Простая, маленькая белая комнатка, скорее всего процедурная. Умывальник с зеркалом, за ним ширма, дальше кушетка; с другой стороны стол, стул и пустой, стеклянный шкаф. Я вышел. Жуткая, тихая дверь за мной закрылась.
Следующие четыре комнаты оказались такими же. А потом, за дверями вовсе оказывалось пусто.
Полностью пустая комната. Еще одна пустая комната. И еще одна…
Пусто, пусто, пусто… Пусто!
Грудь продрала жгучая злость. Жалею, что выбрал этот коридор. Быть так близко и провалить все, из-за дурацкого решения повернуть налево? Я хлопаю дверьми, раз за разом не оправдывающие мои ожидания. Как же мне хочется, чтобы эти двери живыми, чтобы я мог убить их!...
«А, может, Авроры вообще здесь нет?»
- Что? На этаже нет?
«Нет в больнице»
- Где она, по-твоему, еще может быть?
«Нигде. Представь, что она…»
- Я не хочу ничего представлять.
«Просто представь!»
- Замолкни! – заорал я на Второго, прижимая его к стенке. После тут же отпустил его, и захотел извиниться, но передумал, вместо этого резко разворачиваюсь и бегу обратно.
Остановился. Тупик. Развилки нет... Я изо всех сил пинаю стену, оставляя на поверхности черный след своего ботинка. Разворачиваюсь. Коридор наполнился густым туманом. Мне жарко. Нечем дышать. Стены и потолок сливаются в единое пятно, давящее на глаза. Второго нигде нет. Трус… Он мне и не нужен.
Я шаркая перебираю ногами и медленно продвигаюсь вперед. Мне почти стало плевать на все: на коридор; на туман; на Второго; на эту комнату…
Комната!
Я подбегаю к двери. Напрягаю зрение. Среди тумана, серую дверь можно распознать только благодаря блестящей, золотой ручке. Надеюсь, мне это не кажется.
Вдруг стены пошли рябью, как у сломанного телевизора, только более мелкой и бледной. Я вижу это уголками глаз, если полностью повернуть к ним голову, ничего такого нет. Ноги ватные, я волнуюсь. Хоть бы это была «та самая» дверь. Да, конечно это та самая дверь. Такая таинственная, непохожая на другие, отрешенная от остальных дверей. Прекрасная в своем одиночестве. А за ней, такая же прекрасная, спит Аврора.
Я дергаю ручку. Заперто. Достаю ключ из кармана, вставляю в замок. Ключ подошел, но дверь все равно не открывается. Что за бред? По рукам прошла мелкая дрожь. Я вот вот начну заикаться от волнения…
«Может, у меня получится?» Рядом возник Второй. Я ничего ему не ответил, просто уступил место.
Он берет ручку и поворачивает. Дверь открылась, а Второй вместе с ключом растворился в воздухе.
Я сделал шаг, и остановился в проеме двери…
Передо мной комната с кафельными стенами и полом. Не знаю, что это, для операционной слишком мало места, и как процедурная она то же не выглядит. В центре белая кушетка, обшитая по бокам, кружевами. С потолка свисает большая операционная лампа. Рядом белый столик для инструментов.. И повсюду яркая, густая... Что тут произошло? Кто-то взорвал трех литровый донорский пакет с чьим то пожертвованием? Может, это все мне мерещится? Точно! Это глюк! Белая комната, залитая кр…овь…ю, в конце мрачного коридора, словно я в чьем-то кошмаре… Я сильно зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, комната стала вся красная, залитая белой кр...вью. Снова зажмуриваюсь, и резко открываю глаза. И вижу, как белая лужа тянется к стенам, вытягивая и вбирая в себя ее цвет. Смешивается с ней медленным водоворотом, создавая образ ванильно-клубничного леденца. Я моргнул. Комната снова чистая и белоснежная, а то, что ее пачкало... Я смотрю на свои руки. Оно на мне… Стекает со штанов, волос и пальцев. Стекает по лицу и заливает глаза!
Я трясу руками, тру друг о дружку, пытаюсь вытереть их о стены. Ничего не помогает. Никакого проблеска моей плоти. Мне противно и холодно. Одежда отяжелела. Глаза защипало, я практически перестал видеть.
Я рухнул на корточки, и схватился за голову. Чувствую, как вязкая, холодная жидкость заполнила мои уши, и пытается пробиться к мозгу. Оно топит меня! Сдавливает, сжимает. Я ослеп. Я пытаю кричать. Позвать на помощь. Но мое горло до краев наполнилось этим. Я сую пальцы в рот, пытаясь выскрябсти эту проклятую жидкость, или хотя бы вызвать рвоту. Ничего не выходит. Я не больше не знаю, что мне делать.
Вдруг, кто-то схватил меня за плечо, и обтер мои глаза.
Я поднял голову к верху. Это Второй!
Он помог мне встать. После я обнял его, крепко сжав за плечи, и сказал: – Выведи меня отсюда.
Пятнадцатая глава
Диана
Диана проснулась в десять утра. Выспавшаяся, отдохнувшая, и в приятном расположении духа.
С лицом, украшенным ленивой улыбкой, она лежала в кровати до двенадцати. Затем спустилась на кухню, сварила яиц, разогрела пиццу и сделала какао. К моменту, когда Диана постукивала яйцо чайной ложечкой, к ней спустился Мир. Заспанный, потрепанный и бледнее, чем обычно.
- У нас порошок закончился. – сказал Мир, наливая себе какао.
- А что нужно постирать?
- Постельное.
- Ты, что, ночью…
- Хах, нет мам. Всего лишь пот. Такая себе была ночь. Голова снова болит...
- Аспирин еще не кончился?
- Нет.
- А что снилось?
- Не помню.
Дальше, разговор не зашел, и они ели молча пятнадцать минут.
Мир был погружен в свои мысли, Диана и гадать не собиралась, что творится в его голове. Сама она размышляла о мэре. Сегодня он должен сделать ей предложение, женщина знала это наверняка. Что надеть? Какую сделать прическу? Каким тоном сказать «да»? Нежно, восхищенно и радостно, выдавив пару скромных слезинок? Или сдержанно и снисходительно. А может, в шутку подумала Диана, никуда ни ехать? Вместо этого, остаться дома. Посмотреть с Миром какой-нибудь фильм. Обсудить решения главных героев. Как в старые добрые времена. Что сказать мэру? Можно придумать какое-нибудь нелепое оправдание. Например, что она заболела, или просто неважно себя чувствует.
Но это были так, несерьезные мысли. На самом деле, если оценивать, так сказать, без эмоционально, мэр являлся лучшим мужчиной, что был в ее жизни. Им давно пора было пожениться… К тому же, больше отказывать было уже нельзя. На этот раз, мэр может и обидеться. Этого Диане ни в коем случае не хотелось.
Диана невольно задумалась, от скольких еще мужчин, она когда-то ждала предложения…
«Почему ты со своим начальником?»
«Почему ты с работником банка?»
«Почему ты с механиком? Он грубый. И от него всегда так странно пахнет…»
Диана вспомнила, каким добрым мэр был к ней и Миру, когда еще толком их не знал. Как заботился. Как боролся с проблемами Мира, словно то были его личные проблемы.
Однажды мэр признался Диане, что не может иметь своих детей. Тогда женщина поняла, что в ее прекрасном Мире, глава Аквариума видел сына, которого у него никогда не могло быть. Вслух она, конечно, этого не говорила. Диана, по некоторым признакам догадалась, что тема детей, для мэра болезненна, как и еще одна тема…
- Почему ты никогда не спрашивал про своего отца? – спросила Диана, когда Мир доедал второй кусок пиццы.
Это получилось неожиданно даже для нее самой.
- Его все равно нет. От твоих рассказов о нем, ничего не изменится. Так какой смысл?
- Смысл в том, чтобы интересоваться вещами, связанными с твоей жизнью.
Мир подумал немного и спросил: - Почему вы разошлись?
- Вообще, история вышла глупая. Сперва все шло потрясающе, а потом он сообщил, что изменял мне. Дальше скандал, продолжительностью в миг и вот, твой папа уже выходит за дверь квартиры.
Когда я узнала, что беременна его уже не было в городе. И куда он уехал, никто не знал.
- Как его звали?
- Мириада.
- Ты назвала сына в честь изменника?
- Это очень красивое имя. Отчасти из-за него я влюбилась.
- Влюбилась в имя?
- А почему вообще люди влюбляются? Почему ты полюбил Аврору?
- Я… - Мир, вдруг, смутился. – Я не знаю.
Вдруг, телефон, что висел на стене, неподалеку от холодильника, громко затрезвонил. Они оба вздрогнули. Диана встала, чтобы ответить. Один молодой журналист просит взять у нее интервью. Это не должно занять много времени. Диана нехотя согласилась, назначила дату, и повесила трубку.
Спустя час, они лежали на диване, перед телевизором. Шел фильм, под названием «Чудо в чуде», который она посмотрела уже больше двадцати раз. Главную роль в нем исполнял, ее любимый актер Никон Асперский в главной роли.
Асперский играет алкоголика с тридцатилетним стажем со скверным характером, который живет в маленьком городке, где все друг друга знают. С людьми, герой, не ладит. Из друзей имеет лишь ручного ястреба.
В какой-то момент герой решает завязать с выпивкой навсегда. Разумеется, никто в городе, в его успех не верит и, открыто шутит об этом. Но, проходит неделя, и городок сходит с ума. Все обсуждают героя Асперского; делают ставки, сколько он сможет продержаться; и пристально за ним наблюдают.
К сожалению, Мир и Диана включили телевизор слишком поздно, попав на финал фильма, и, по совместительству, лучшую его часть… Спустя два месяца трезвости, у главного героя умирает ястреб. Он не может смириться с этим и решает выпить.
К сильному удивления героя, в продаже алкоголя ему отказывают. Тоже самое происходит в другом магазине, и во всех магазинах города. Тогда герой идет к соседям, в надежде купить выпивку у них. Героя прогоняют. Никто в городе, не позволяет ему напиться, чтобы тот не предлагал. В гневе он выкрикивает ругательства и проклятья; громит все, что попадается под руки, возвращается к себе домой и громит все там. Потом вспоминает о ястребе и закапывает птицу, поливая землю сверху, апельсиновым соком.
Пошли титры. Мир взял пульт и переключил на другой канал.
- И какой это был раз? Сто первый?
- Ты ничего не понимаешь. Сюжет, съемка, актеры. В этом фильме прекрасно все. Не только Никон отлично сыграл. Помнишь лица соседей главного героя в тот момент, когда он выпрашивал, умолял и угрожал им?… Лица, выражающие жесткое сочувствие. Понимание и, при этом непоколебимость… А ведь эти же соседи совсем недавно надсмехались над главным героем, относились как, к какой-то забаве, развлечению. Люди, которым было наплевать в начале, со временем хотят, чтобы чудо все-таки произошло и у главного героя все получилось. А в решающий момент, когда он готов был сдаться, сами помогают сбыться этому чуду…
- Так вот, откуда это глупое название. – улыбнулся Мир. Его маме оставалось лишь закатить глаза.
В пять часов, Мир безвылазно торчал в своей комнате. Наверное, задумчиво лежит на кровати или смотрит в окно. Чем еще он может заниматься?
Диана де рассматривала одежду, которую еще ни разу не носила. Что-то из нарядов, она задвигала глубже, в шкаф. А, что-то подносила к себе и поворачивалась к большому, во весь ее рост, зеркалу.
- Нет. – сказала женщина, наткнувшись на розовое короткое платьице, с желтыми ассиметричными линиями.
- Нет. – снова произнесла она, фиолетовому брючному костюму, с огромными карманами.
- Нет.
- Нет.
- Хм… - она чуть склонила на бок голову, оценивающе осмотрев себя с головы до ног, держа тонкими пальцами вешалку, со свисающим с нее длинным закрытым платьем, насыщенного синего цвета. Потом одобрительно кивнула, и кинула платье на кровать. Синий всегда шел Диане.
Она закрыла шкаф. Затем, села за туалетный столик и принялась вставлять в мочки ушей, изумрудные серьги – подарок Мириады, мужчины, который с удовольствием стал ее первым, но единственным стать не смог. Или не захотел… На Диану разом нахлынули воспоминания, а именно тот день, когда Мириада сообщил о своей измене. Перед глазами всплыло «его» лицо. Глубоко посаженные, серые глаза. Черные волосы, обрамляющие широкие скулы. Шея, усыпанная родинками… Уставший, обиженный взгляд. А слова? А слова отскочили от его тонких губ, словно разъяренные пчелы из потревоженного улья, и эхом разошлись по ее спальне: «Прости, но мне надоело ревновать каждый день. Стараться не замечать все эти взгляды… Мне постоянно говорят, какой я везунчик. Что я тебя недостоин. Даже друзья так считают. Ты… как-будто сделала наиогромнейшее одолжение, и я теперь, по гроб жизни тебе обязан! Как же, сама «Диана» выбрала, такое ничтожество, как я!... А я выбрал Еву… На самом деле, мы переспали больше одного раза… Знаю, тому что произошло оправдания нет. Давай, я просто заберу свои вещи и уйду». Девушка ответила на его слова емким «Хорошо. Уходи». И на этом все кончилось.
В без десяти шесть, Диана постучалась в дверь Мира. Затем вошла в его комнату, сказав: - Я быстренько на работу, и обратно. Нам нужно что-нибудь, кроме порошка?
- Можешь купить щетку? Только пожестче. Для крыльев. И у нас кончились печенья. – сказал Мир.
- Ясно. Я приеду минут через сорок.
- Хорошо. Пока.
- Пока.
Диана вышла из комнаты. Из дома. Села в машину и поехала.
Уже на обратном пути, когда документы были подписаны, все сотрудники поприветствованы, а на заднем сидении машины лежало два пакета с продуктами, Диана решила съехать со своего обычного маршрута и сделала крюк.
Торговые центры и маленькие магазинчики освещали ее лицо разноцветными неоновыми огнями. Диана проехала велодром, пару полузаброшенных улиц, таксопарк, магазин мебели. На большой, бронзовой статуе, в виде яблоневого дерева, женщина свернула направо и проехала еще пару километров.
Когда Диана наконец затормозила, ее машина находилась напротив заброшенного парка аттракционов.
Она пыталась разглядеть горки и карусели, что в темноте были почти незримыми, и думала… пыталась решиться… Идти туда или нет?
Ее пальцы нервно выстукивали на руле ритм какой-то песенки. Частое дыхание, дымкой ложилось на окно. Ноги сводило от долгого сидения.
- Нет… - разочарованно сказала она себе. – Не хочу. – и поехала домой.
В половину девятого они с Миром снова сидели перед телевизором. Мир ел печения, Диана докрашивала глаза перед маленьким зеркальцем.
- В следующем месяце, мне нужно будет уехать на неделю в «Лиловую рощу». – сказал женщина, вытирая ватной палочкой, смазанные черные пятна с нижнего века. – Хочешь со мной? Мэр сделает разрешение, никаких проблем. Будем заказывать еду в номер, лежа на кроватях.
- Нет, не хочу. Но спасибо.
- Всего на неделю. Почему нет? Тебе хоть раз нужно побыть за пределами Аквариума.
- Ты знаешь, почему нет.
- Думаешь, она проснется как раз, когда ты уедешь? Шансы почти нулевые.
- Но они есть.
- Как хочешь. – сказала Диана, и продолжила краситься.
Нера, Свиреп, Лиловая роща. Аглариз… Подумала Диана. Мы были бы рады приютиться в любом городе, будь там Аврора.
В девять двадцать пять, она сидела за круглым, маленьким столиком напротив мэра. Он заказывал мясо и вино к нему, Диана же выбирала десерт, который еще ни разу не пробовала и думала, почему она не зашла? Не захотела пачкать обувь? Или порезаться? Там, наверное, полно всяких железяк и битого стекла, а у Дианы даже не было с собой фонарика. И, почему, она до сих пор не купила фонарик? Давно же собиралась. Ну ладно, успокоила себя Диана, можно приехать завтра или на следующей неделе. У нее еще полно времени.
Диана узнала о том месте полгода назад. Совершенно случайно. Каталась по городу в один из своих редких выходных и увидела сына, бродящего по далеко не самому приятному району. Диана решила проследить за ним, мало ли он связался с плохой компанией. А Мир был так погружен в себя, что и не заметил слежки.
Таким образом, Диана доехала за сыном до самого парка. Мир погулял немного среди аттракционов, потом залез в комнату страха, и не выходил больше часа. Когда Мир наконец вышел, Диана тут же уехала в страхе, что он вот вот увидит ее.
Она следила за ним еще какое то время спустя, то намереваясь ворваться в комнату страха сразу за ним. То, встретить Мира на выходе… Ничего из этого у нее так и не получилось сделать. Это был тот случай, когда правда пугала больше неизвестности.
Золотое кольцо с большим синим камнем, скатилось вниз, звонко стуча по стенкам бокала. И упало прямо в ладонь Дианы.
- Ты согласна?
- Да.
Ресторан разразился громкими аплодисментами.
Мэр, широко улыбаясь, наблюдал за тем, как его невеста надевала на палец, кольцо. Женщина улыбнулась ему в ответ, и принялась есть свой шоколадный десерт. Странный день, подумала Диана.
Шестнадцатая глава
Мир
Однажды я решил отказаться от сна. Мне было интересно, сколько я смогу продержаться. Оказалось всего два дня, и две ночи. Невыносимые два дня, и отвратительные две ночи. Мне мерещилось, что по рукам и спине кто-то ползает, а весь дом переполнен сотнями шепчущихся людей… Под конец своего вымученного бодрствования, я вырубился с чувством разочарования в самом себе и, конечно, огромным наслаждением... Я помню, что на пару минут, перед тем как заснуть, мой разум как будто приободрился. Протрезвел. В голове была полная ясность. Я смотрел в окно, на яркое, голубое небо и деревья. И думал о чем-то совершенно абстрактном, ни какой фактической мысли из слов и звуков, в моей голове не витало. И все-таки эта мысль прорисовывалась очень четко, в зеленых и голубых цветах, в солнечном золотистом свете и утренней прохладе. Никогда цвета не были такими насыщенными, как в тот день.
Пару дней назад, мама сказал, что они с мэром помолвлены. Нет, я не расстроился из-за этого. Я рад за маму, если она за себя рада.
Прямо сейчас я открываю дверь ненорбара, держа в руке большой целлофановый пакет. Решил принести бармену его куртку.
В творении Марка бардак больше обычного. Все до одного столики заняты пишущими и красящими что-то, людьми. Я сел за барную стойку. Поздоровался с Марком, вручил ему пакет и сигареты; и попросил налить мне большую кружку кофе с двумя ложками сахара. Потом осмотрелся. Некоторые странно, с подозрением, покосились на меня. Один тип даже улыбнулся.
Марк же выглядит собранно, даже серьезно.
- Тяжелый день? – спросил Марк.
Я вопросительно посмотрел на него.
- Прости. Я думал, будет смешно. Бармены же часто это спрашивают.
Он подал мне кофе.
Я спросил: - Кто эти люди?
Марк повел печами: - Те, кому не наплевать.
- Или, кому нечем заняться.
Я сделал глоток, потом еще парочку, и спросил: - Марк, почему я никогда не навещал Аврору?
- Тебе запретили. – задумчиво ответил он. - И блок Б заперт, даже не всем уборщикам туда можно.