Дикость! Учитывая уровень жизни основной массы населения, это просто безобразие – сваливать на бедных женщин вину за чью-то преждевременную кончину.
Сам форт при ближайшем рассмотрении оказался не лишен некой куртуазности и изящества. Внутри форта расположился целый комплекс дворцов и храмов, поразивший нас изысканностью своих архитектурных деталей – колоннами, множеством балконов, скрываемых резными решетками (джали), скульптурным убранством, которое заметно контрастировало со строгим оформлением крепости снаружи.
Мы осмотрели два роскошных дворца, Моти-Махал и Пхул-Махал, первый был построен в семнадцатом веке, а второй в восемнадцатом. Оба дворца сразили нас пышностью убранства и особенно – росписью стен и потолков с изображениями танцовщиц, величественных и грозных властителей Джодхпура и различных божеств.
В Мотивиласе мы увидели мраморную площадку, где короновались все местные владыки.
Во дворцах Шиш-Махал и Ранг-Махал нас поразили мозаичные и зеркальные украшения интерьера. От посещения Шилихана, арсенала с богатой коллекцией драгоценного оружия, мы отказались, решив перенести ее на следующий раз.
Зато мы посетили Такхатвилас и увидели знаменитые фрески с пляшущими танцовщицами.
Обратно в город мы возвращались мимо лавочек форта, торговавших самыми разнообразными по цене и качеству сувенирами, накупив, естественно, кучу ненужной, но милой сердцу дребедени. И по извилистым переулкам вышли к базару Сардар. Потом мы миновали Часовую башню, дворец Туланти-Махал, превращенный в женскую больницу, и достигли ворот Суджати, возле которых, по словам Раджа, продавались лучшие в Джодхпуре ткани, окрашенные традиционным способом – бадхани. Естественно, мы их купили. (Что мне с ними делать, я размышляю до сих пор. Наверное, подарю маме, пусть халаты сошьет. Она будет в восторге!)
|
|
А затем мы забастовали. Посещение музея было нам уже не по силам. Во всяком случае, сегодня. Радж безумно обрадовался появившемуся поводу для нашей следующей встречи.
В знак благодарности за внимание к нам я пригласила его пообедать с нами, заведение, естественно, выбирает он. Плачу я. Вряд ли у вчерашнего студента водятся лишние деньги.
Наш гид пригласил нас в ресторан, который держали его друзья, маленькое уютное семейное заведение. На редкость чистенькое, с этническим интерьером. Принимали нас, как родных. Стол ломился от местных кушаний, названия которых я просто не успела запомнить. Тут был приготовленный на вертеле в тандуре цыпленок, еще нам подали дхал – мясо, и сабзи – овощи, которые едят с кусочками хлеба с ореховым вкусом. От обжигающе пряных бринджал – баклажанов – у меня заслезились глаза, зато мне невероятно понравились маринованные лаймы – нимбу. И еще какие-то не менее изысканные блюда радовали наши глаза и желудок. В нашу честь хозяин извлек откуда-то бутылку настоящего шампанского. Он держал ее для особого случая. Хозяева, накрыв на стол, оказали нам честь пообедать с нами. Принесли музыкальные инструменты, и вся семья, включая Раджа, запела, а потом дочь хозяина исполнила – специально для нас – настоящий классический танец катхак.
Девушка специально ездила учиться в Дели, в знаменитую школу Бхаратийя Кала Кендра.
– «Катхак» в переводе на русский – «рассказчик». С помощью жестов и поз танцовщица рассказывает зрителю целую историю. Арундхати, – так звали девушку, – расскажет вам историю Ситы и Рамы, – объяснил нам Радж.
|
|
Я, как завороженная, смотрела на кружившуюся в танце красавицу: она притопывала в такт музыке своими украшенными массивными браслетами с бубенцами, издававшими приятный нежный перезвон, изящными ножками.
Домой мы явились около восьми вечера.
Затолкав Раджа в такси – он без конца кланялся и целовал нам руки, – мы повернулись к отелю, и… весь ужас содеянного внезапно накрыл нас, как кастрюля – зазевавшуюся мышь.
– Знаешь, что-то мне в отель не хочется, – тоскливо проговорила Вероника.
– Что-то мне тоже.
– Как ты думаешь, нас искали?
– А тебе что, не звонили?
– Нет, конечно! Я телефон выключила, как только с поста сбежала!
– Умница. А я вот не сообразила.
– И что?
Я достала из сумочки мобильник:
– Пятнадцать непринятых вызовов… Они нам головы оторвут!
– Что будем делать? – дрожащим голосом спросила моя соучастница.
– А что можно сказать, явившись поздно вечером с сытыми довольными лицами и с полными руками покупок?
– Ну, не сдаваться же им?
– Нет, конечно! Давай для начала уйдем с открытого места. Вдруг Вася и Денис еще не вернулись? Давай спрячемся в баре и все не спеша обдумаем.
Забившись в самый темный угол, мы тоскливо подперли щеки руками и застыли над чашками кофе, как изваяния.
– Что-то у меня в голове, кроме мыслей о баранине, ничего нет, – вздохнула Вероника. – Есть хочу!
– У меня, похоже, тоже. Но так дело не пойдет. Надо срочно что-то придумать, иначе они нас найдут и побьют… Идея!
|
|
– Что? – встрепенулось мое дитятко.
– Сейчас, сейчас… Ага! Слушай: значит, мы пошли искать туалет – на вокзале, сами знаете, какой он мерзкий, и заблудились. Попали в мусульманский квартал…
– А что, в Индии есть мусульмане?
– Не говори глупости, их тут почти столько же, сколько индуистов. И вообще, историю надо учить – об Империи Великих Моголов ты хоть помнишь?
– Так. Без подробностей! Давай лучше о насущном.
– Тогда не сбивай меня. Заблудились мы, значит, в мусульманском квартале. А навстречу нам – похоронная процессия…
– И что, нас захотели похоронить вместе с усопшим?
– Не говори глупости. И вообще, если будешь меня перебивать… сама тогда выкручивайся!
– Прости.
– Так вот. Похоронная процессия. Все орут, женщины посыпают голову землей, воют, мужчины наносят себе порезы кинжалами…
– Они правда все это делают?!
– Не важно, Василий поверит. Не перебивай! – рассердилась я окончательно. – Еще один комментарий, и я иду в номер.
– Больше не буду, честное слово!
– Испугавшись, мы спрятались в какой-то лавке с тряпьем. А в это время появился хозяин, вышел из нее и запер лавку снаружи. А мы остались там сидеть. Проторчали три часа, пока хозяин не вернулся. А потом ждали удобного случая, чтобы выбраться на улицу незамеченными. Ну как?
– Классно! Только почему же мы на телефонные звонки не отвечали?
– Сначала не слышали их из-за уличного шума, а потом отключили звонок – из страха, что нас услышат. Вдруг еще за воров примут и камнями закидают! А потом – забыли включить, торопились в отель.
– Отлично! Ты гений! Ой, а покупки?
– Пришлось купить все это по дороге, просто так никто не хотел нам объяснить, как нам оттуда выбраться. Пора уже и самой научиться соображать! – победоносно заявила я.
Взбодрившись, мы расправили плечи и смело отправились к себе в номер.
Наших еще не было. Но они явились почти сразу же, мы едва успели растолкать покупки по шкафам.
– Ну, я же тебе говорил! – победно воскликнул Василий с порога. – Они давно дома!
Денис выглядел хмурым, усталым и голодным.
– Мы вошли минуту назад, можешь спросить у швейцара, – надулась я.
– Да что ты? И где вы были, по магазинам болтались? – осведомился мой муж.
У меня задрожали губы. Глаза увлажнились. Я уже полностью вжилась в историю с мусульманскими похоронами. Иногда мне кажется, что я зря не пошла в театральный. Взглянув на него с немым укором и сглотнув комок в горле, я проговорила с надрывом:
– Мы заблудились! – Изложив ему нашу историю и прибавив несколько эмоционально наполненных эпизодов, я всхлипнула и завершила свою речь заявлением: – Кстати, я так и не сходила в туалет!
Я ушла в ванную комнату и захлопнула за собой дверь. Вслед за мной хлопнула дверь номера Вероники, отправившейся к себе.
Василий, потоптавшись на месте и покряхтев, поскреб ногтем в дверь:
– Ну извини, я же не знал. Ну не расстраивайся, а?
Я спустила воду, вымыла руки и с видом оскорбленного достоинства вышла из ванной комнаты.
– Перепугалась? Ну иди сюда, пожалею, – и он распахнул свои могучие объятия.
Упав ему на грудь, я дала волю чувствам, зарыдав искренне и с облегчением.
– Бедная моя, натерпелась! Ну, хочешь, оставайтесь завтра дома. Попросим у администратора список местных гостиниц, и будете прозванивать их на пару с Вероникой?
Еще бы мы не хотели! От этих слов у меня перехватило дыхание. Справившись с собой, я оторвалась от груди любимого мужа, натянула на лицо подобавшую случаю робкую улыбку и смущенно, но счастливо спросила:
– Ты и правда так думаешь? Что лучше нам на телефоне посидеть?
– Ну конечно! Вокзал и впрямь неподходящее для вас место. – Он обнял меня покрепче и чмокнул в мокрую от слез щеку.
Не сумев сдержать восторга от его великодушия, я повисла на шее у своего дорогого супруга, чуть не задушив его в объятиях. Обожаю щедрых и доверчивых мужчин!
Глава 39
Утром, когда Василий с мрачным, угрюмым Денисом покидали отель, мы с Вероникой скакали от счастья на нашей с Ползуновым кровати и визжали от радости, как девчонки.
Раджа мы вызвали к одиннадцати часам. К этому времени мы уже заказали в номер фрукты, напитки, сладости. В половине одиннадцатого в номер зашла Ника в легком цветастом платье с летящей юбкой и открытой спиной, в босоножках на шпильке, с распущенными по плечам волосами.
– Смотри! – потащила она меня к окну.
Перед дворцом прогуливался Радж.
– А сколько сейчас времени?
– Еще только половина одиннадцатого.
– Ну, что делать, зови.
– Вот еще! Я не причесана. Пусть погуляет, – с самодовольной улыбкой заявила моя кокетка, круто поворачиваясь на каблуках.
Ровно в одиннадцать в дверь постучали. Вчера, узнав, где мы остановились, мальчик испытал настоящий шок. Такая пропасть пролегла между ним и девушкой, покорившей его сердце! Но он мужественно выдержал этот удар. Хотя никакой пропасти, естественно, не было. Я не собираюсь оценивать людей по размерам кошелька.
Мы уселись на диваны и, мило болтая, время от времени прозванивали гостиницы, собираясь часика через два отправиться в город. Время текло приятно и неспешно, когда внезапно дверь с грохотом распахнулась и в номер ворвался Василий с горящими глазами.
– Все! Я их засек! Сегодня нашел на вокзале одного юркого индийца, – кстати, он выманил у меня тридцатку, гаденыш, – так вот, он отвозил их несколько дней назад на вокзал! Они поехали в Варанаси.
– Что это?
– Город какой-то, кажется, на юге.
– На востоке, – раздался вежливый мягкий голос.
Василий резко развернулся.
– Кто это? Что этот хмырь здесь делает? – неделикатно воззрился на нашего гостя распоясавшийся олигарх.
Я возмущенно уставилась на мужа засверкавшими от негодования глазами. Опомнившись, Ползунов потоптался на месте, прокашлялся и двинулся к Раджу:
– Sorry…
– Он прекрасно разговаривает по-русски, – сухо оборвала я Василия.
Покраснев и смутившись, он взглянул Раджу в глаза и протянул ему руку:
– Ползунов Василий Никанорович.
– Раджив Джавахарлал Ананд. Можно просто Радж.
– Очень приятно. Извините, я вспылил немного, – пробубнил себе под нос не привыкший извиняться большой босс.
– Извинения приняты, – поклонился, сложив перед грудью руки, наш индийский друг.
Василий неловко поклонился в ответ и вопросительно взглянул на меня.
– Мы познакомились вчера в городе, Радж вывел нас из этого ужасного лабиринта, буквально спас нам жизнь!
«Благородный спаситель» вытаращил глаза и открыл было рот, но Вероника с нежной улыбкой наступила шпилькой на ногу нашему непонятливому другу, и он тут же его захлопнул.
– Он учился в Москве, в университете, весной закончил образование и собирается открыть совместную российско-индийскую турфирму, в данный момент он ищет партнеров. Сегодня мы пригласили господина Ананда, – надеюсь, я правильно запомнила его фамилию, – помочь нам прозванивать отели.
– Гм! – Василий задумчиво рассматривал молодого человека. – Да ты садись, – предложил он гостю. Дело в том, что когда господин Ползунов вломился в номер как бешеный буйвол, бедный мальчик подпрыгнул от страха и так и остался стоять.
Василий устроился напротив гостя и продолжал пристально его рассматривать.
– Ну, вот что, – наконец произнес он. – Как я понимаю, ты сейчас не слишком загружен делами? Предлагаю тебе работу. Будешь сопровождать нас в поездке. Мы на местности не очень хорошо ориентируемся, и помощник нам не помешает. Оплата – сто долларов в день. Годится?
Радж от восторга снова вскочил с кресла и собрался было отказаться от оплаты, сочтя счастьем возможность нас сопровождать.
– Стоп! Я говорю, ты слушаешь, – расставил точки над «i» мой муж. – Это – работа, и она должна оплачиваться. Ты будешь сопровождать нас в поездке. Сколько она продлится, я не знаю. Мне надо найти свою дочь. – Радж покосился на Веронику. – Не эту! – И, поскольку парень так и продолжал завороженно смотреть на Веронику, изящно покачивавшую стройной ножкой, сидя в кресле напротив, Вася добавил: – Та, конечно, не так хороша, но искать ее придется, и еще – одну старую дурищу, окончательно спятившую на старости лет. Брахмапутра хренова!
– Простите? – не въехал Радж.
– Жену мою с дочерью, бывшую, в смысле, жену бывшую, а не дочь, искать будем! То есть, бывшую жену и настоящую дочь. В общем, обеих, – самого себя окончательно запутал Василий. – Им какой-то аферист головы заморочил и таскает их теперь по всей стране. Сейчас они отправились в этот ваш Варанаси. Что это, кстати, такое?
– Варанаси – один из древнейших городов мира, ровесник Вавилона, ему не менее пяти тысяч лет. Варанаси был роскошным городом около двух тысяч пятисот лет, когда Будда явился в Сарнатх с первой проповедью.
– Еще один любитель древностей, – обреченно прокомментировал мой супруг, глядя, как я вытянула шею от любопытства.
– Варанаси, – продолжал Радж, – наиболее сакральный, священный город для индуистов. Посетить его хотя бы раз в жизни – цель каждого индуса, а умереть в нем значит получить шанс обретения мокши, то есть, спасения и освобождения, – с видом заправского гида вещал наш индийский друг. – Этот город всегда переполнен паломниками. Варанаси считается городом бога Шивы, но его так же называют городом тысячи храмов. Наиболее широко известен храм с высокой шикхарой, покрытой золотом, так называемый Золотой Храм.
– Достаточно, – прервал его Василий. – Остальное расскажешь в дороге. Я с ног валюсь. Выезжаем завтра.
– Отлично! – обрадовалась я, встала и взяла сумочку.
– Ты куда это?
– Надо осмотреть местный музей!
– Понятно.
– А ты куда? – на этот раз Васин вопрос относился к Веронике.
– Мы с Раджем хотели осмотреть город.
– Я думаю, Раджу самое время заняться бронированием отеля и заказом билетов, – разрушил эту идиллию глава семейства. – Можешь приступать, – велел он новообретенному сотруднику. – Постарайся, чтобы гостиница была приличной. Один номер двухместный, люкс, и три одноместных. Вот телефон, – кивнул он головой.
– Думаю, мне лучше позвонить от портье. Мне нужен список отелей в Варанаси.
– Ладно. Отправляйся. Закончишь, доложи. Все свободны, – вошел в привычную колею Ползунов – наш «владелец заводов, газет, пароходов».
Просить дважды нас не пришлось. Вероника отправилась с Раджем вниз. Мы с Денисом вышли следом за ними.
– Пойдем со мной? – предложила я сыну.
– Нет уж, я спать.
– Устал, мой дорогой?
– А ты как думаешь? Вам с Веркой хорошо, вы, как всегда, отмазались. А я на этом чумазом вокзале вторые сутки торчу!
– Бедняжка мой, – погладила я сына по голове. – Такова участь настоящих мужчин – брать трудности на себя.
– Вот я и подумываю, не податься ли мне в геи, – недовольно ответило мое дитятко.
– Только попробуй! – погрозила я ему пальцем. – Я внуков хочу.
– Вот Вероника их тебе и нарожает, – буркнул он и скрылся в своем номере.
Какая я скверная мать! Развлекаюсь вовсю, а мой мальчик два дня подряд маялся в грязи и духоте на вокзале, обливаясь потом. Впрочем, я и жена неважная, хорошие жены так не поступают. Нет, нет! Самоедство приводит к появлению преждевременных морщин. Нельзя себя корить. Они оба живы, здоровы, а значит, все в порядке. Я несколько раз улыбнулась своему отражению в зеркале, восстанавливая хорошее настроение, и с легкой душой отправилась осматривать индийские редкости.
Утром, позавтракав с аппетитом и расплатившись по счету, мы загрузились в ожидавший нас лимузин. Радж уже с утра, с дорожной сумкой наперевес, дежурил в холле.
В пути нас задержала очередная толпа с бубнами, барабанами и еще какими-то экзотическими струнными инструментами. Народ, как всегда, пел, плясал и веселился. Женщины радовали глаз своими яркими расшитыми нарядами и броскими массивными украшениями. Мужчин выделяли не только чалмы, но и праздничные кафтаны с богатой вышивкой, нарядные сандалии, а также украшения.
– Что это за праздник? – поинтересовалась я у Раджа.
– Свадьба.
Как интересно! Я впилась глазами в толпу, отыскивая невесту.
– А где молодожены? – в конце концов пришлось спросить мне.
– Вон та маленькая девочка на руках у матери – невеста, – показал мне Радж на ревущую семилетнюю девчушку в красном покрывале, всю увешанную драгоценностями и слегка подкрашенную.
– А где же жених? – спросила я с ужасом.
– Вон тот мальчик, что идет рядом с невестой и ее матерью, в красной чалме.
Действительно, рядом с невестой шагал мальчуган лет девяти с надутым личиком и то и дело косился на свою рыдавшую без устали нареченную.
– Неужели у вас разрешают браки в таком юном возрасте? – содрогнувшись, спросила я.
– Понимаете, в Индии браки традиционно устраивают старшие члены семьи. И до сих пор – даже в образованных и интеллигентных городских семьях – придерживаются этого обычая. Считается, что старшие – опытнее, мудрее, они лучше знают жизнь. А значит, сумеют прекрасно справиться с такой важной задачей. Ведь разводов в Индии, по сути, не бывает. Поэтому до заключения брака обе семьи, и особенно – семья невесты, собирают самые подробные сведения о предполагаемых женихе и невесте. Иногда они обращаются за помощью к семейному брахману. Очень важно знать все о доходах жениха, о его поведении в семье, о том, нет ли среди его родственников людей, запятнавших себя чем-либо или имеющих врожденные физические недостатки. Важна хорошая наследственность, а для женщин – плодовитость. Если женщина не может иметь детей, участь ее в семье мужа незавидна. А со временем он может взять себе вторую жену.
– Мрак! Выдадут тебя замуж за какого-нибудь олуха, и рожай ему всю жизнь. И еще любой тебя шпыняет, – фыркнула Вероника.
– Это неправда. Во-первых, любой родитель желает счастья своему ребенку, я уже говорил, как тщательно подбирают родители с обеих сторон пару для брака. А во-вторых, супруги обязаны почитать и уважать друг друга. И в-третьих, государство проводит политику сокращения рождаемости. В одной семье – не более двоих детей. К тому же часто браки заключаются внутри хорошо знакомых семей, и родители сговаривают своих детей еще при их рождении или в детском возрасте, как, например, в этом случае. Невеста после свадьбы проживет несколько дней в семье жениха, а потом вернется к родителям, а полноценной семейной жизнью они начнут жить после достижения обоими совершеннолетия. И знаете, – обратился он к Веронике, – я долго жил в России, и мне кажется, что легкомысленное отношение европейцев к браку тоже отнюдь не является залогом семейного счастья.
Пожалуй, это верно. Мы с дочерью задумались о преимуществах и недостатках индийского и европейского подходов.
– А правда, – прервала эти размышления дочь, – что жених и невеста часто даже не видятся до свадьбы? – спросила она ехидным голосом.
– Я бы сказал, крайне редко, но такое случается.
– Тебе тоже уже кого-нибудь подобрали? – задала она, наконец, мучивший ее вопрос.
– У меня пока нет невесты, – ответил Радж и улыбнулся с явным облегчением.
– А если бы была, – полюбопытствовала я, – ты смог бы отказаться от этого брака?
– Теоретически, да. Но чтобы ослушаться родителей, надо иметь очень вескую причину, – и он покосился на Веронику.
Василий, туговато въезжавший в подобные тонкости, нахмурил лоб и с недоумением посмотрел на них обоих.
– Она что, за индуса этого замуж собралась? – спросил он меня шепотом.
– Не знаю, может быть, – пожала я плечами, подавив улыбку.
– Не слишком ли это… экзотично? – забеспокоился любящий отчим. – Приведет еще потом в дом вторую жену!
– Не волнуйся, если уж Элизабет Херли вышла замуж за индуса, то почему не может и Вероника Осокина?
– А кто эта Херли?
– Не бери в голову, Вася, – со вздохом ответила я. До такой степени не интересоваться светской жизнью!
Глава 40
Поездка прошла без особых приключений, вероятно, благодаря присутствию Раджа. Наиболее сильное впечатление на меня произвело строительство дороги. Изящные загорелые женщины в нарядных вышитых желтых, оранжевых, лиловых сари стояли босиком на мокрой скользкой каменистой земле, размахивая тяжеленными кирками. Тонкие, мокрые от дождя покрывала прилипли к их волосам, на руках и ногах поблескивали многочисленные браслеты. Сцена была просто дикой!
Когда наши здоровенные асфальтоукладчицы ремонтируют дороги по всей нашей необъятной Родине, это тоже смотрится непривлекательно, но их уже, в основном, заменили жители наших бывших азиатских республик. Хрупкие индианки в тонких изящных нарядах вызывали жгучую жалость к себе. Здесь же, под кустами, играли в лужах их дети. Несчастная страна! Сродни России. Иметь так много природных богатств и такое нищее население!
Варанаси сразил нас сразу и наповал. Всю дорогу в поезд подсаживались паломники – одиночки, но чаще – группы. Они пели гимны, молились, перекусывали, вновь пели и опять молились. По дорогам двигались потоки верующих, спешивших прикоснуться к святыням и омыться в Ганге, а в другую сторону направлялись уже исполнившие свой долг верующие, очистившиеся в водах священной реки. Почти все они пели. Многие танцевали. Их духовный подъем ощущался в воздухе, как нечто осязаемое.
– Еще немного, я и сам запою, – поделился со мною Василий, когда на очередной небольшой станции в вагон вошла большая семья паломников, человек пятнадцать, все они пели.
На вокзале царило немыслимое столпотворение, концентрация паломников и нищих на один квадратный метр превышала все вообразимые масштабы. Толпы народа сновали по перрону, ели, спали под навесами. Рожали детей! У одной многодетной матери, расположившейся у основания вокзальной колонны, явно начались схватки! Неподалеку от нее милый на вид старичок с седой бородой и замысловатой прической сидел в позе лотоса и не спеша потягивал что-то из человеческой черепушки. Он проводил нашу компанию взглядом своих добрых ласковых немигающих глаз.
В отель нас отвезла целая кавалькада рикш. Улочки в городе были узенькие, с массой лавочек, пекарен, уличных забегаловок, заклинателей змей, факиров и прочей экзотики, машина по этому лабиринту, пожалуй, не протиснулась бы. Вместо чистеньких полосатых тентов, как в Европе, входы в эти пестрые заведения были завешаны выцветшими грязными полотнищами. Кругом суетилась разношерстная публика. Встречались и европейцы. Большинство из них были обычными туристами, вероятно, позарившимися на большие внесезонные скидки. Но попадались и совсем уникальные личности. Нечто среднее между хиппи и поклонниками Харри-Кришны. Туристы пугливо держались кучками, с любопытством разглядывая окружавшую их чужую жизнь.
Из темной подворотни вышла женщина с блюдцем и поставила его на тротуар, но вместо кошки к нему подползла здоровенная кобра. Я до ужаса боюсь змей, поэтому уперлась в нее взглядом, как завороженная. Причем, кроме меня, это ни на кого не произвело ровным счетом никакого впечатления. Окружающие продолжали заниматься своими делами.
Мой рикша вдруг взял и остановился, я взглянула вперед: дорогу нам перегородила здоровенная телега, груженная расписными горшками. Рикша заорал на владельца телеги, требуя освободить дорогу, тот эмоционально отругивался. Кобра, встревоженная этой суетой, приподнялась на хвост и повернулась к нам. Я завизжала так громко, что у меня самой уши заложило.
Рикша заткнулся. Народ разом обернулся. Все уставились на меня, как на некую диковину. Я смутилась, попыталась забиться поглубже на сиденье и встретилась глазами с проходившим мимо мужчиной. Секунду мы по инерции продолжали пялиться друг на друга, и глаза его внезапно загорелись такой ненавистью, что готовая к прыжку кобра показалась мне не страшнее резинового пупса. Но вот я опомнилась, вскочила на сиденье и заорала, что есть мочи тыча пальцем в уже набиравшего скорость мужчину:
– Стасов!
Все мое семейство вскочило со своих мест, они повыскакивали из повозок рикш и, сметая на своем пути женщин, детей, торговцев и их имущество, понеслись за ним.
Бежать по запруженным улицам и скользким от дождя тротуарам было непросто, пару раз кто-то из нас поскальзывался и падал на лотки с товаром, вслед моим домочадцам понеслись ругань и проклятия. Рикши, проникнувшись духом погони, помчались за нами, громыхая своими тележками. Ничего не понимавший Радж тоже побежал, видимо, из солидарности.
Стасов, загорелый, еще более худой, чем обычно, легко и беспрепятственно маневрировал в толпе, сворачивая в переулки и проскакивая вперед на перекрестках. Я уже задыхалась. В боку у меня закололо. Все тело болело от ушибов – результатов падений, было такое ощущение, что все пешеходы стараются меня толкнуть. Расстояние между мной и этим типом никак не сокращалось. Переулки становились все более узкими и запутанными. Наконец, свернув в очередной раз за угол, я больше не увидела только что маячившей впереди белой рубашки.
– Ну, вот! Ушел! Тащитесь, как черепахи, – обернулась я к своим, но «своих» нигде не было видно.
Отстали! Копуши несчастные! Я побрела обратно. Боль в боку потихоньку проходила. Я свернула в один переулок, в другой, в третий и поняла, что совершенно не помню, куда мне идти. Я остановилась. Откуда мы начали погоню? Для начала надо определить направление. Хоть убей, не помню! Мы столько раз петляли, что я уже давно сбилась.
Хорошо. Попробую вспомнить, как называлась улица, на которой мы остановились. Семейство наверняка ждет меня там и ужасно ругается. Но названия улицы я не заметила. Может, там было что-то примечательное? Как назло, ничего примечательного на этой улице я тоже не увидела… Я знаю! Надо найти нашу гостиницу! Нет. Я не помню ее названия, безмозглая идиотка – я не поинтересовалась у Раджа, где именно мы должны были поселиться.
Итак, я остановилась и огляделась по сторонам. Уже вечерело. Я стояла посреди обычной улицы, кругом – лавочки, куча народу, дети играют на мостовой, нищие режутся в кости, крыса на обочине спокойно грызет какую-то дрянь, старая индианка толчет зерно в деревянной посудине… счастливые люди, у них все хорошо! А я – без денег, без документов, без мобильника, без ночлега, без друзей и родных, одна-одинешенька!
– Помогите! – заорала я от отчаяния.
Тут же вокруг меня собралась толпа. Все окрестные торговцы, их жены, дети, братья, сестры, невестки, свояки и свояченицы, племянники, тести, тещи, свекрови и свекры – вся родня до седьмого колена. А также коты, собаки, крыса с обочины и парочка коров. Все они уставились на голосившую посреди тротуара прилично одетую тетку, то есть на меня.
Орала я по-русски, но они каким-то образом поняли суть моей проблемы. Из толпы выдвинулся солидного вида индус лет шестидесяти, приветливо поклонился и спросил на хорошем английском – не надо ли мне помочь? Надо!
Я с радостью поведала о своих бедах сочувственно внимавшей мне толпе. Они кивали головами, цокали языками, всячески выказывая понимание.
Выслушав меня, индус, этот добрый самаритянин, крикнул что-то на хинди, и из толпы выделилась его семья, человек двенадцать, навскидку.
Остальные только одобрительно наблюдали. Может, этот дядечка кто-то вроде старосты всего квартала?
– Сегодня вы будете нашей гостьей, пока мы не поможем вам найти вашу семью, – сложив руки на груди, поклонился мой благодетель. – Это моя семья. Жена Парвати, старший сын, его жена, это его сыновья; старший уже заканчивает школу, средний сын работает у меня бухгалтером; его жена, их дети; младший сын сейчас ушел по делам, вы познакомитесь с ним позднее; моя дочь. Старшая замужем и живет у мужа, а Сита уже помолвлена. Пойдемте в дом, я познакомлю вас с моей матерью.
И он сделал приглашающий жест в сторону своего заведения. Мой благодетель держал ювелирный магазинчик. Родственники хозяина всей толпой последовали за нами.
Мы прошли через торговый зал и внутренний дворик и оказались в жилой части дома. На подушках сидела пожилая дама в лиловом сари, с чем-то вроде огромных пялец в руках, увидев меня, она приветливо заулыбалась. Меня представили матери главы семейства, потом провели на женскую половину, и все это – с искренним радушием и дружелюбием. Чудесный народ индийцы! Такое гостеприимство вряд ли можно встретить в наших северных широтах, например.
Женщины зажгли светильники и принесли мне таз с водой для умывания. Признаться, я плохо запомнила, кто есть кто в этой большой семье, кроме дочери хозяина. Она была самой юной и общительной, к тому же меня поместили в ее комнате.