Его прогнозы сбылись. «Точность этого предсказания укрепила репутацию Хелмса в администрации Джонсона в Белом доме, – записано в истории ЦРУ. – Это событие почти наверняка стало звездным часом для Хелмса на посту директора. Оно также помогло укрепить позиции Энглтона».
Подобное попадание прямо в яблочко произвело благоприятное впечатление на Линдона Джонсона. Делая сообщение для историков ЦРУ, Хелмс гордо вспоминал, что Джонсон впервые за время своего президентства понял, что «разведка играет определенную роль в его жизни, притом довольно важную… И здесь он впервые вынужден был признать, что «у этих парней из разведки есть способности, которых явно недостает другим…»
Он предложил Хелмсу место на президентских обедах по вторникам, в компании членов высшего правительственного совета, который Хелмс назвал волшебным кругом приближенных – рядом с госсекретарем, министром обороны и председателем Объединенного комитета начальников штабов. Один раз в неделю в течение следующих восемнадцати месяцев ЦРУ получало то, в чем нуждалось больше всего: внимание президента Соединенных Штатов.
«Огромный объем сантехнических работ»
Хелмсу хотелось хранить тайны ЦРУ у себя дома. Он не желал неприятных сюрпризов за границей. В то же время в существующих политических условиях многие тайные операции агентства представляли собой потенциальные водородные бомбы.
В июне 1967 года Хелмс поручил Десмонду Фицджеральду проанализировать все заграничные секретные операции ЦРУ и обеспечить, чтобы сопряженные с ними тайны были надежно скрыты от глаз тех, кто вольно или невольно был способен их раскрыть. Агентство не могло больше допустить очередного публичного скандала или нарваться на очередное общественное расследование.
Давление же на Фицджеральда, помимо уже имеющегося бремени, под которым тот находился из-за внутреннего расследования заговоров против Кастро, оказалось слишком большим. Пять недель спустя он умер от сердечного приступа, когда играл партию в теннис с английским послом. Как и в случае с Фрэнком Виснером, ему на момент смерти было всего пятьдесят шесть лет…
После похорон Фицджеральда Хелмс обратился к старому верному другу, которому поручил возглавить тайную службу: новым ее руководителем стал Томас Геркулес Карамессинес. Друзья называли его Том K. Он являлся одним из основателей ЦРУ и бывшим шефом резидентуры в Афинах. Карамессинес страдал от постоянных болей в спине из-за искривленного позвоночника. Вместе с Томом К. летом и весной 1967 года Хелмс продолжил международный анализ тайных операций ЦРУ. Ни одна из стран в мире не являлась нейтральной территорией, и Хелмс стремился добиться для своего агентства глобального влияния.
В Сайгоне ЦРУ только что начало секретную операцию под кодовым названием «Лютик », одобренную президентом Джонсоном. Агентство предпринимало попытки настроить Северный Вьетнам на более дружелюбный лад, возвратив Ханою вьетконговского военнопленного с секретным радиопередатчиком и стремясь начать переговоры с противником на самых высоких уровнях. Но ничего из этого не вышло. ЦРУ создало и контролировало коммунистические партии в нескольких проамериканских странах – в том числе в Панаме, – в надежде на то, что лидеры сторон будут приглашены в Москву и вникнут в тайны советской доктрины. Уроки, извлеченные в бесконечных попытках просочиться в Кремль, оказались весьма несущественными. Хелмс пытался мобилизовать первые международные кадры ЦРУ из состава глубокого прикрытия: шпионов, которые работали без защиты дипломатического паспорта, выдавая себя за международных адвокатов или разъездных торговцев для «Форчун 500». Программа под кодовым названием «Земной шар » шла полным ходом в течение пяти лет, но по планете путешествовало едва ли больше десятка офицеров.
Хорошим и успешным операциям требовались месяцы и даже годы подготовки. «Вам нужно окунуться в инфраструктуру, получше узнать людей, которым предстоит работать с вами », – однажды объяснил Хелмс.
Но одного лишь терпения, настойчивости, денег и хитрости было недостаточно, чтобы бороться с коммунизмом. В руки дружелюбных правителей и их обучаемой ЦРУ тайной полиции и полувоенных образований, сформированных с помощью ЦРУ, нужно было передать реальное оружие. Президент Эйзенхауэр создал план из разряда «на любой вкус», названный Зарубежной программой внутренней безопасности, которой должно было управлять ЦРУ совместно с Пентагоном и Государственным департаментом. Человеком, написавшим манифест для осуществления этой миссии – «демократического, бескорыстного, часто безоговорочного подхода по оказанию помощи другим странам ради того, чтобы помочь самим себе», – был Эл Хейни, мошенник Сеульской резидентуры и полевой командир операции «Успех» в Гватемале.
Хейни предложил поддерживать порядок в мире, вооружая союзников Америки из числа стран третьего мира. «Высказывались обвинения, что для США было бы неправильно с нравственной точки зрения помогать недемократическим режимам усиливать свои системы безопасности, тем самым укрепляя их власть », – спорил он. Но «США не могут позволить себе моральную роскошь оказания помощи только тем режимам в свободном мире, которые укладываются в наши идеалы самоуправления. Исключите из некоммунистического мира все абсолютные монархии, диктатуры и хунты и посчитайте то, что останется, станет очевидным, что США близки к международной изоляции».
В соответствии с вышеупомянутой Программой обучение прошли 771 217 иностранных военных и полицейских в двадцати пяти странах. Программа наиболее успешно зарекомендовала себя в тех странах, где ЦРУ заранее подготовило почву. Агентство помогло создать тайную полицию в Камбодже, Колумбии, Эквадоре, Сальвадоре, Гватемале, Иране, Ираке, Лаосе, Перу, на Филиппинах, в Южной Корее, Южном Вьетнаме и Таиланде. В каждой из этих стран министерство внутренних дел и национальная полиция работали в тесном контакте с местным отделением ЦРУ. Агентство также учредило международную полицейскую академию в Панаме и «школу бомбы» в Лос-Фресносе, штат Техас, в которой обучались офицеры из Центральной и Южной Америки. Среди выпускников были будущие лидеры батальонов смерти в Сальвадоре и Гондурасе.
Иногда от классной комнаты до камеры пыток был всего один шаг. ЦРУ стояло на «опасной почве», сказал в интервью Роберт Эймори, руководитель управления разведки ЦРУ при Эйзенхауэре и Кеннеди. «Вы рискуете перенять прогестаповскую тактику ».
В 1960-х годах область работы ЦРУ в Латинской Америке значительно расширилась. «Кастро являлся хорошим катализатором, – сказал Том Полгар, ветеран Берлинской базы ЦРУ, который служил руководителем иностранной разведки латиноамериканского отделения с 1965 по 1967 год. – ЦРУ и имущие классы Латинской Америки имели между собой кое-что общее – тот самый страх».
«Моя задача заключалась в том, чтобы использовать латиноамериканские резидентуры в качестве инструментов сбора разведывательной информации по Советскому Союзу и Кубе, – сказал Полгар. – Для этого у вас должно быть относительно стабильное правительство, которое будет сотрудничать с Соединенными Штатами».
ЦРУ поддерживало лидеров одиннадцати латиноамериканских наций – Аргентины, Боливии, Бразилии, Доминиканской Республики, Эквадора, Гватемалы, Гайаны, Гондураса, Никарагуа, Перу и Венесуэлы. Как только дружественное правительство оказывалось у власти, шеф резидентуры ЦРУ включал пять способов воздействия для поддержания американского влияния на иностранных лидеров. «Вы фактически становитесь их иностранной разведывательной службой, – сказал Полгар. – Они не знают, что происходит в мире. Следовательно, вы предоставляете им еженедельные сводки о международном положении в таком виде, в каком это требуется вам, удовлетворяя их потребность в информации. Деньги… вот что всегда было к месту. Поставки – игры и игрушки, оружие. И обучение. При этом вы всегда можете взять группу местных офицеров в Форт-Брэгг или даже в Вашингтон, устроив им замечательные каникулы».
Агентство занимало позицию, должным образом зафиксированную в формальной оценке, подписанной Ричардом Хелмсом. Заключалась эта оценка в том, что латиноамериканские военные хунты получают одобрение Соединенных Штатов. Они – единственная сила, способная к управлению политическими кризисами. Общественный порядок лучше, чем грязная борьба за демократию и свободу.
В дни правления Линдона Джонсона миссии, предпринятые против партизан еще при Кеннеди, пустили надежные корни там, где хорошо работали программы внутренней безопасности Эйзенхауэра и где ЦРУ предварительно обзавелось военно-политическими союзниками. В 1967 году, путем тщательного «культивирования» диктаторов на двух континентах, ЦРУ одержало одну из самых крупных побед эпохи холодной войны: оно сумело выследить Че Гевару.
«Помни: ты убиваешь человека»
Че был живой легендой для солдат и шпионов кубинской революции. Они служили на отдаленных форпостах, таких как, например, Конго, где властной руке Джозефа Мобуту угрожал сброд мятежников симбас, боевики которого похитили шефа резидентуры ЦРУ в Стэнливиле в 1964 году.
Конго являлось одной из арен холодной войны, и здесь Мобуту и ЦРУ работали в самом тесном сотрудничестве. Джерри Госсенс, третий по значимости человек из ЦРУ в Конго, предложил создать новую силу для борьбы с советско-кубинским влиянием в Африке. «Мобуту предоставил мне дом, семь офицеров, а также шесть «фольксвагенов », и я учил их азам разведки, – сказал в интервью Госсенс. – Мы создали конголезскую службу, подотчетную ЦРУ. Мы их направляли и контролировали. В конечном счете – и с благословения президента – мы оплачивали их расходы. Фактически именно я получил задание, провел анализ, внес коррективы и передал результаты Мобуту». Мобуту получил то, чего он хотел от ЦРУ: деньги и оружие, самолеты и пилотов, личного врача и политическую безопасность, обусловленную тесными связями с американским правительством, – в то время как ЦРУ построило себе базы и отделения в центре Африки.
На западных берегах озера Танганьика, в самом сердце Африки, разыгралось классическое сражение времен холодной войны, в котором Че Гевара со своими кубинцами противостоял тем же кубинцам, только завербованным ЦРУ. Отряды ЦРУ, укомплектованные новейшим стрелковым оружием и военными самолетами, атаковали несколько тысяч симбас, с которыми находилось около ста кубинских солдат Че. Попав под огонь, Че ждал новых приказов от Фиделя. «Необходимо избежать уничтожения», – посоветовал команданте.
Че пришлось бесславно отступить. Он переправился через Атлантику, стремясь перенести пламя революции в Латинскую Америку, и завяз в горах Боливии, где ЦРУ впоследствии удалось напасть на его след.
Генерал правого толка Рене Баррьентос, захвативший ранее власть в этой беднейшей стране региона, получил от ЦРУ «помощь » на сумму более 1 миллиона долларов. Эти деньги служили, по утверждению ЦРУ, «для поощрения… стабильного правительства, благоприятно настроенного к Соединенным Штатам, и «для поддержки планов правящей хунты по умиротворению страны». Генерал крушил своих противников с возрастающей силой. Билл Броу, руководитель латиноамериканского подразделения тайной службы, написал Хелмсу, не скрывая своего удовлетворения: «С избранием Рене Баррьентоса на пост президента Боливии 3 июля 1966 года операция будет доведена до успешного завершения». ЦРУ отправило досье Баррьентоса в Белый дом. Советник по национальной безопасности Уолт Ростоу вручил его президенту и сказал: «Вот почему генерал Баррьентос должен поблагодарить вас во время вашего с ним совместного обеда в следующую среду, 20-го числа».
В апреле 1967 года Баррьентос сообщил американскому послу Дугласу Хендерсону, что его офицеры отследили группу Че Гевары в горах Боливии. Посол Хендерсон на той неделе собирался в Вашингтон и передал эти новости Десмонду Фицджеральду. «Не может быть, чтобы это оказался Че Гевара, – усомнился Фицджеральд. – Мы-то думали, что Че Гевара убит в Доминиканской Республике и похоронен в безымянной могиле». Однако ЦРУ направило в Боливию двух кубинских ветеранов, чтобы те подключились к охоте на предполагаемого Че Гевару весте с отрядом обученных американцами боливийских рейнджеров.
Одним из кубинцев ЦРУ был Родригес Фелис, который активно информировал свое начальство о ходе операции. Его донесения, рассекреченные в 2004 году, являются единственными свидетельствами очевидца истории, долгое время окруженной мифами. Из деревни Игуэрас Родригес радировал Джону Тилтону, шефу резидентуры в Ла-Пасе, который, в свою очередь, передавал эти новости Биллу Броу и Тому Полгару в штаб. Их донесения поступали на стол к Хелмсу, который собственноручно приносил их в Белый дом.
8 октября 1967 года, после стычки с боливийскими рейнджерами, Че Гевара был схвачен. Он был ранен в ногу, но в целом самочувствие у него было нормальным. Его мечты о создании Вьетнама в Южной Америке испарились в разреженном воздухе боливийских гор. Захватчики заперли его в здании небольшой школы.
Родригес узнал, что решение о судьбе Че боливийское Верховное командование в Ла-Пасе вынесет на следующий день.
«Попробую сохранить ему жизнь, – сообщил Родригес, – хотя это будет крайне трудно».
На рассвете Родригес попытался допросить Че, который сидел на полу здания школы, опустив лицо на руки. Рядом лежали трупы двух кубинских компаньерос. Кисти и лодыжки Че были туго связаны. Они говорили о боях в Конго и дальнейшем ходе кубинской революции. Че Гевара, по словам Родригеса, сообщил, что Кастро уничтожил не более 1500 своих политических противников, не считая тех, кто был убит во время вооруженных столкновений, таких как операция в заливе Кочинос. «Кубинское правительство, конечно, казнило всех партизанских главарей, которые вторглись на нашу территорию», – сказал Че. Потом он замолчал и усмехнулся, видимо осознав собственное незавидное положение на боливийской земле». Родригес продолжал: «Его пленение нанесло партизанскому движению сокрушительный удар… Он утверждал, что его идеалы в конце концов победят… У него не было плана отступления из Боливии в случае провала. Он определенно решил умереть или победить».
В 11:50 поступил приказ Верховного командования убить Че Гевару. «Гевара был казнен очередью из автомата в 13:15, – радировал Родригес Тилтону. – Последними словами Че Гевары были следующие: «Передайте моей жене, чтобы снова вышла замуж, а Фиделю Кастро скажите, что Революция в Америке все равно победит… Своему палачу он сказал: «Помни: ты убиваешь человека…»
Том Полгар как раз находился в штабе, когда Тилтон сообщил о смерти Че Гевары.
– Вы можете отправить мне отпечатки его пальцев? – спросил Полгар.
– Я могу послать сами пальцы, – ответил Тилтон.
Палачи Че отрубили ему руки…
«Главное внимание следует уделить политической восприимчивости»
Подобных триумфов на долю Хелмса и его офицеров выпало не так уж много. Количество допущенных ошибок и откровенных провалов было куда больше. «Операции ЦРУ снова создали нам большие проблемы », – сообщил Люку Бэттлу, новому заместителю госсекретаря по Ближнему Востоку, Египетский отдел Государственного департамента. Правитель Египта, Гамаль Абдель Насер, жаловался – причем не впервые и не без причины, – что ЦРУ пытается свергнуть его правительство. «В ЦРУ, по-видимому, рассчитывают, что подобные инциденты можно скрыть, – говорилось в донесении Бэттлу. – Но этого никак нельзя допустить».
Бэттл хорошо знал, что может вызвать деятельность ЦРУ в Египте. Он работал там американским послом, когда один беспечный офицер неосмотрительно рассказал об отношениях агентства с видным редактором каирской газеты по имени Амин Мустафа. Амин был близок к Насеру; ЦРУ щедро платило ему за информацию и публикацию проамериканских новостей. Шеф Каирской резидентуры дал послу намеренно ложную информацию об отношениях агентства с Амином. «Но ведь на самом деле он числился в нашей платежной ведомости, – сказал Бэттл. – Брюс Оделл [оперативный руководитель] регулярно встречался с Амином Мустафой. Я-то был уверен, что никаких денежных махинаций в Египте не проводилось, но при аресте Амина Мустафы была снята на камеру именно такая сделка». Этот случай нашел отражение в соответствующих публикациях по всему миру, и на снимках красовался Оделл, работавший под дипломатическим прикрытием. Амина судили за шпионаж, жестоко пытали и в конце концов заключили в тюрьму на девять лет.
Хелмс пытался создать атмосферу доверия в ЦРУ. Он надеялся, что в сентябре 1967 года президент Джонсон выступит в Лэнгли, штат Вирджиния, перед личным составом во время праздничной церемонии, посвященной двадцатой годовщине агентства. Но Линдон Джонсон так и не приехал в ЦРУ. Он послал вице-президента Хэмфри на церемонию, и тот выступил с характерной энергичной речью. «Вас будут критиковать, – сказал он. – Но не критикуют только тех, кто ничего не делает, а мне бы не хотелось, чтобы агентство скатилось к такому состоянию».
ЦРУ не смогло бы пережить постоянную критику изнутри правительства, тем более со стороны общественности. Его выживание целиком зависело от секретности. Когда информация об операциях ЦРУ просачивалась в газеты, она была способна уничтожить последние остатки веры в это когда-то могучее ведомство.
30 сентября 1967 года Хелмс изложил новые руководящие принципы для проведения секретных операций и направил их в каждое отделение ЦРУ по всему миру. Впервые в истории ЦРУ руководители различных подразделений и их начальство получили достаточно четкие инструкции и могли руководствоваться определенным выбором. «Пересмотрите все проекты на предмет их политической восприимчивости », – гласил приказ. Сообщите в штаб о личностях «иностранных политических деятелей, как из числа правительственных чиновников, так и оппозиции, а также о военачальниках, которые числятся на тайном американском довольствии». Никакая денежная сумма, потраченная на секретную операцию, не считалась в этом смысле слишком маленькой и незначительной, чтобы о ней не сообщить. «Первоочередное внимание следует уделить политической восприимчивости нашей деятельности и ее согласованности с американской внешней политикой».
Поток наличности прогоревшим иностранным агентам, третьесортным газетам, неконкурентоспособным политическим партиям и на другие безрезультатные операции начал потихоньку иссякать. Число крупных операций политической войны в Западной Европе стало уменьшаться. ЦРУ уделяло повышенное внимание горячим точкам в Юго-Восточной Азии и холодной войне на Ближнем Востоке, в Африке и Латинской Америке.
Но была еще одна война, которая разворачивалась и в пределах собственной страны. Президент только что поручил Хелмсу предпринять самую секретную в политическом отношении операцию: шпионаж за американцами.
Глава 27
«Выслеживайте иностранных коммунистов»
Президент Джонсон опасался, что растущее антивоенное движение приведет к его изгнанию из Белого дома. Но в итоге это сделала сама война…
В октябре 1967 года к первой крупной антивоенной демонстрации в Вашингтоне присоединилась и горстка аналитиков ЦРУ. Президент рассматривал всех протестующих как врагов государства. Он был убежден, что движение в защиту мира управлялось и финансировалось из Москвы и Пекина. Но ему требовались доказательства. Он приказал Ричарду Хелмсу их раздобыть.
Хелмс напомнил президенту, что ЦРУ запрещено шпионить за гражданами собственной страны. По его словам, Джонсон сказал ему: «Я в курсе. От вас мне нужно, чтобы вы занялись этим вопросом и сделали все необходимое для того, чтобы отследить иностранных коммунистов, которые и несут ответственность за такое недопустимое вмешательство в наши внутренние дела».
Вероятно, сам Линдон Джонсон выразился более определенно…
В явное нарушение своих законных полномочий директор Центральной разведки стал по совместительству руководителем тайной полиции. ЦРУ предприняло внутреннюю операцию по наблюдению и слежке под кодовым названием «Хаос». Она продолжалась в течение почти семи лет. Хелмс создал новую Группу специальных операций для ведения шпионажа за американцами и осмотрительно скрыл в штабе контрразведки Энглтона. Одиннадцать офицеров ЦРУ отрастили длинные волосы, изучили жаргон «новых левых» и просочились в группы сторонников мира в Соединенных Штатах и Европе. Агентство составило указатель из 300 тысяч имен американских граждан и обширные досье на 7200 граждан США. Оно начало тайно сотрудничать с полицейскими департаментами по всей Америке. Не в силах провести четкое различие между крайне левыми и активными противниками войны, оно шпионило за всеми крупными организациями, участвующими в движении в защиту мира. По команде президента, переданной через Хелмса и министра обороны, Агентство национальной безопасности применяло на американских гражданах свои огромные подслушивающие ресурсы.
И президент, и консерваторы в конгрессе усматривали связь между мирными протестами и расовыми беспорядками, прокатившимися по Соединенным Штатам. Им хотелось, чтобы ЦРУ доказало, что за этими событиями стоят коммунисты. Агентство старалось изо всех сил.
В 1967 году американские гетто стали районами боевых действий; нацию потрясли семьдесят пять городских бунтов, во время которых 88 человек погибло, 1397 было ранено, 16 389 – арестовано, 2157 – осуждено. Нанесенный экономический ущерб оценивался в 664,5 миллиона долларов. 43 человека были убиты в Детройте, 26 – в Ньюарке. Гнев и беспорядки заполнили улицы Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Сан-Франциско, Бостона, Цинциннати, Дэйтона, Кливленда, Янгстауна, Толедо, Пеории, Де-Мойна, Уичито, Бирмингема и Тампы. 25 октября сенатор Джон Макклеллан, демократ от Арканзаса и председатель постоянной субкомиссии сената по расследованиям, написал Хелмсу. Он искал подтверждения своим предположениям о том, что движением «Власть черным»[28]в Соединенных Штатах управляют Советы. «Субкомиссия крайне интересуется операциями различных воинствующих организаций в стране », – писал сенатор.
Макклеллан сказал, что Москва создала «школу шпионажа и саботажа для цветных» в Гане, Африке и что американцы служили там инструкторами. «Эти инструкторы, предположительно, прибыли откуда-то из Калифорнии, – написал сенатор. – Полезнее всего для субкомиссии было бы то, если бы личность любого американского инструктора, который возвратился в Соединенные Штаты, была известна так же, как личность студента… Ваше сотрудничество в этом вопросе будет действительно ценным».
Оказала помощь тайная служба. 31 октября 1967 года Том Карамессинес отправил в Белый дом неподтвержденные слухи, перехваченные у одного кубинца из Майами. В донесении говорилось, что на побережье неподалеку от Сантьяго-де-Куба создан «негритянский тренировочный лагерь… в котором негры обучаются проведению диверсионных операций против Соединенных Штатов… Их курсы подготовки включали также и английский язык, который преподавался советскими инструкторами». И далее: «…Их подрывная деятельность против Соединенных Штатов включала диверсии, связанные с расовыми беспорядками, направленные на разжигание негритянских восстаний и революций в Соединенных Штатах». В донесении говорилось, что «в программу обучения вовлечено 150 негров и некоторые из них уже прибыли в Соединенные Штаты».
Президент Джонсон был разгневан. «Я не позволю коммунистам прибрать к рукам правительство, но ведь они занимаются этим уже сейчас! – заявил он Хелмсу, Раску и Макнамаре во время полуторачасовой напыщенной речи в субботу, 4 ноября 1967 года. – Я уже устал наблюдать, как эти люди садятся в самолеты и разъезжают по всей стране. Я хочу, чтобы кто-нибудь тщательно следил за теми, кто уезжает из нашей страны, куда он едет и почему». Это последнее высказывание было обращено напрямую к Хелмсу.
Но ЦРУ так и не нашло ни одной улики, которая бы выявила какую-либо связь левых лидеров и движения «Власть черным» с иностранными правительствами. Эту малоприятную новость Хелмс довел до сведения президента 15 ноября 1967 года. Он сообщил, что, в то время как ЦРУ подозревает, что у некоторых членов левых движений может быть идеологическая близость с Москвой или Ханоем, никаких подтверждений о том, «что они действуют под контролем извне », не обнаружено. Линдон Джонсон приказал Хелмсу углубить поиски. Но это привело лишь к дальнейшим нарушениям устава ЦРУ.
Для миллионов американцев новости о войне приходили с экранов телевизоров. 31 января 1968 года коммунистические войска общей численностью 400 тысяч солдат атаковали почти все главные города и военные гарнизоны в Южном Вьетнаме. Массированное нападение пришлось на праздник Тет, Новый год по лунному календарю; противник осадил Сайгон и главные американские базы в Хюе и Кхе-Сане. 1 февраля телевидение обнародовало подкадровую запись, демонстрирующую, как начальник сайгонской полиции хладнокровно казнит военнопленного вьетконговца пистолетным выстрелом в голову. Наступление продолжалось. Хотя американцы предприняли мощную контратаку, сбросив только на позиции противника в окрестностях Кхе-Сана 100 тысяч тонн бомб, шок от внезапной атаки вьетконговцев оказался психологическим провалом для Соединенных Штатов. Хелмс заключил, что ЦРУ не могло предугадать наступление в праздник Тет, потому что не имело в своем распоряжении почти никакой информации о намерениях противника.
11 февраля 1968 года Хелмс вызвал в штаб-квартиру всех вьетнамских экспертов. Все, кроме одного из них – Джорджа Карвера, все еще оптимиста, хотя таковым он оставался недолго, сошлись в следующем: у генерала Уэстморленда, командующего американскими силами в Сайгоне, не было последовательной стратегии. Посылать туда еще больше войск было бы бесполезно. Если правительство и армия Южного Вьетнама будут стойко и сплоченно сражаться с противником, Соединенным Штатам придется вывести оттуда свои войска. Хелмс отослал Джорджа Аллена обратно в Сайгон, чтобы оценить размер нанесенного ущерба и встретиться с президентом Тхиеу и вице-президентом Ky.
По мнению Аллена, армия Южного Вьетнама измотана и деградирует, а два вышеупомянутых лидера готовы вцепиться друг другу в глотку. Американские солдаты не способны защитить южновьетнамские города; американские шпионы напуганы и деморализованы. Ханой одержал свою самую крупную политическую победу с 1954 года, когда нанес французам заключительное поражение в Дьен-Бьен-Фу.
Хелмс лично представил президенту свои весьма пессимистические выводы. Они практически свели на нет огромную политическую волю, когда-то присущую Линдону Джонсону.
19 февраля, когда Ханой начал вторую волну новогодних атак, президент провел конфиденциальную беседу с Дуайтом Эйзенхауэром. На следующий день, во вторник, во время обеда в Белом доме, президент рассказал об этой беседе Хелмсу.
«Генерал Эйзенхауэр заявил мне, что Уэстморленд несет за происходящее больше ответственности, чем любой генерал в истории нашей страны, – вспоминал Линдон Джонсон. – Я спросил у него, сколько союзных войск имел Уэстморленд под своим началом во время Второй мировой войны. Он ответил, что, вместе с американскими войсками и силами союзных государств, у него было приблизительно 5 миллионов. Я сказал, что сейчас под командованием генерала Уэстморленда было всего 500 тысяч человек. Так почему же тогда Уэстморленд должен нести самую большую ответственность среди всех американских генералов? Он сказал, что это совсем другая война и генерал Уэстморленд просто не знает, кто его противник ».
Линдон Джонсон наконец понял, что во Вьетнаме никакая стратегия не сможет быть успешно реализована без надлежащей разведки. Соединенные Штаты не могут победить противника, которого они не могут понять. Несколько недель спустя Джонсон объявил, что не будет предлагать свою кандидатуру на очередных выборах президента Соединенных Штатов…
Часть четвертая
«Избавьтесь от клоунов»