— Просто так, — быстро ответила Клаудия.
Слишком быстро. Сара прищурилась.
— Клаудия, ты должна рассказать нам все, — надавила она.
— Я ничего не знаю. — Клаудия явно нервничала. — Или предъявите мне обвинение, или выпускайте.
— Ты не волнуйся, что тебе предъявить — это мы быстро сообразим, — вмешался Энди.
— А если я буду сотрудничать?
Энди кивнул.
— Возможно, мы что-нибудь придумаем. Не могу ничего обещать, но, возможно, тебя не вышлют.
— И это все? — хмыкнула Клаудия, хотя видно было, что она растеряна.
— Что тебе известно? — спросила Сара. — Послушай, по твоей вине могут погибнуть люди. Аниэла могла стать жертвой преступника.
— Заткнись! — крикнула Клаудия. Теперь она злилась по-настоящему.
Саре это было только на руку.
— Ты можешь спасти ей жизнь. И пока ты молчишь, она где-то там, наедине с сумасшедшим, у которого в руках скальпель.
— Ты не знаешь этого наверняка! — прошипела Клаудия.
— Я не знаю. А ты знаешь! Ты знаешь что-то, и если не скажешь, то, клянусь тебе, умрут люди. Он еще не закончил, не достиг совершенства. Угадай, на ком он будет практиковаться?
Энди молчал.
Сара медленно выдохнула. Терпение, тут нужно терпение… Она перегнула палку, не нужно было так нажимать на то, что девушки могут стать жертвами.
— В этом деле замешан мужчина, еврей. Мы так думаем. Мы пока не знаем, кто это, но он наш главный подозреваемый. Сейчас мы его ищем. Сначала я хотела спросить тебя о нем, Клаудия. О еврее. Но теперь я думаю, ты что-то знаешь о хирурге. Я права?
Клаудия смертельно побледнела и задрожала.
— Еврей? Как его зовут?
Сара подошла к ней, взяла за руку. Она думала, что Клаудия отдернет руку, но этого не произошло.
Джек и Малик теряли время в Главном полицейском управлении Хакни, ожидая инспектора Уоллеса, начальника окружного отдела по раскрытию тяжких преступлений. Джек взглянул на часы.
|
|
— Черт! — вырвалось у него, и Малик удивленно обернулся. — Мне нужно позвонить.
Он набрал номер Джейн Брукс, которая, похоже, ждала его звонка, — судя по скорости, с которой она подняла трубку.
— Думаю, вы хотите отменить встречу.
— На коленях молю о прощении, — ответил Джек.
Джейн рассмеялась, и он вздохнул с облегчением.
— Не нужно, Джек. Все в порядке. Но помните о «Призраках». Нам нужно встретиться как можно быстрее.
— Знаю. Я не отказываюсь от вашей помощи, просто вышел на важный след.
— Джек, отличная новость! — искренне обрадовалась она. — Мы можем увидеться позже.
— Я не знаю, когда освобожусь. Мне бы не хотелось полностью рушить ваши планы на вечер.
— Вам повезло. У меня как раз нет никаких планов. Позвоните мне, когда закончите. Если будет не слишком поздно, мы встретимся и поговорим. Думаю, это пойдет на пользу вам и вашему делу.
— Я обязательно перезвоню. Спасибо за понимание.
— Не зря же меня называют Мамочкой Брукс, — усмехнулась она.
Джек тоже улыбнулся.
— Я позвоню, как только освобожусь.
— Удачи, Джек!
Пока он говорил по телефону, к Малику подошел высокий мужчина, и Джек поспешил к ним.
— Инспектор Уоллес?
Мужчина кивнул:
— Простите, что заставил вас ждать. Сегодня все вверх дном. Вы слышали об аварии на подстанции? Мы целый день просидели без электричества.
— Слышали. — Джек пожал ему руку. — Джек Хоксворт. Спасибо, что согласились помочь.
— Ну что вы! Я сам хочу поймать ублюдка, убивающего жителей моего округа.
|
|
Джек ухмыльнулся. Ну да, кто бы сомневался!
Уоллес жестом пригласил их следовать за собой.
— Чем я могу помочь «Пантере»? — спросил он.
— Нужно найти одного человека из хасидского сообщества, — объяснил Джек, когда они расположились в конференц-зале.
Уоллес поморщился.
— Мы почти не работаем с этой группой: по статистике, среди хасидов не совершаются тяжелые преступления. Как правило, убийства в Хакни происходят на бытовой почве, но я ни разу не имел дела с представителями общины. Они держатся особняком, но никогда не создавали нам проблем! Кроме времени Пурима, это самые тихие соседи. Вежливые, законопослушные. Вы уверены, что подозреваемый из хасидов? — Джек кивнул, и Уоллес нахмурился. — Тогда вам нужно поговорить с Бобом Харрисоном, дежурным сержантом из Стамфорд-Хилл. Думаю, он вам поможет. Боб хорошо осведомлен о традициях еврейского сообщества, их образе жизни. Я сейчас его позову.
Уоллес вышел и через несколько минут вернулся с румяным крупным мужчиной в униформе, который представился как Боб Харрисон.
— Значит, вы ищете в Вольво-сити? — спросил Харрисон.
Похоже, это была шутка, но Джек ее не понял и вопросительно посмотрел на Боба.
— Местные жители и некоторые наши ребята называют еврейский район Вольво-сити, потому что там почти у всех «вольво». Представляете, они покупают их оптом! — объяснил сержант. Джек удивился еще больше, а Боб продолжал: — Да, иногда двадцать или тридцать машин за один раз. Вы и представить себе не можете, как счастливы местные дилеры. Кажется, у Би-би-си есть документальный фильм, который так и называется — «Вольво-сити»!
|
|
Малик слушал с невозмутимым лицом, Джек кашлянул. Интересно, какая машина у Боба?
— Спасибо, очень интересно. Мы ищем человека из Стамфорд-Хилл. Его отличительная черта — рыжие волосы.
— Рыжий, да? Достаточно редкий тип, но я встречал такое несколько раз.
— У меня есть свидетель, который видел, как этот человек разговаривал с одним из владельцев лодки около речного клуба Ли и с ним была женщина. Свидетель обратил на это внимание, потому что хасиды почти не общаются с посторонними и практически никогда не спускаются к берегу реки.
Боб внимательно все выслушал и спросил:
— Рыжие волосы — это единственная примета?
— Нет. Я знаю его имя. И даже знаю, где он живет. Это Шлимэй Кац. Вам знаком этот человек?
Харрисон покачал головой.
— Нет.
Джек разочарованно вздохнул.
— Он крупный такой, широкоплечий, со страшными бровями, — вспомнил Джек забавную деталь.
Внезапно Боб заинтересовался:
— Страшные брови? Подождите, кажется, я знаю, о ком идет речь. Я не знаю его имени, но он живет на Олдхилл-стрит, правильно? В нескольких минутах ходьбы от Лингвуд-роуд?
— Именно. Я только что оттуда. Там пусто.
— Если не ошибаюсь, он работает в благотворительной организации «Хабад-Любавич». Это прямо за магазином, где продают соленую говядину.
— Кто управляет благотворительной организацией? — спросил Джек.
— Местный раввин, — ответил Уоллес. — Правильно, Боб?
Сержант кивнул.
— Они предоставляют разные услуги: ясли, профессиональные курсы, финансовую и юридическую консультацию и тому подобное. Только для хасидской общины.
— И кем там работает Кац?
Боб почесал голову.
— Трудно сказать. Кажется, все мужчины обязаны работать на благо сообщества. Ну, вы знаете, как наши ездят волонтерами.
Джек кивнул.
— Ну а хасиды остаются дома и заботятся о своей культуре. Думаю, Кац просто выполняет свою повинность — не знаю, есть ли у него какая-нибудь должность. Если хотите, я могу отвести вас и инспектора Хана к ним в офис. Этот Кац… он странный даже для общества странных людей. Хотя они не странные, они… — Боб пару мгновений подыскивал слово, — скажем, немного отдалены от нас. Но это очень вежливые и приличные люди.
— Вперед! — скомандовал Джек.
Мойша Глюк внимательно смотрел на Шлимэя. Они вышли из синагоги и теперь сидели на лавочке в Стамфордском парке. Их дыхание превращалось в клубы пара.
— Они вышли на тебя, — сказал Глюк.
Кац хмуро кивнул.
— Мне позвонил Намзул, велел убираться подальше, потому что полиция скоро будет у меня. Соседи подтвердили. Я просто не знаю, как это могло произойти.
— Я знаю, — сказал Глюк. — Сын Рубена Гольдмана видел тебя.
— Как? Где?
— На берегу реки, очевидно, когда ты грузил китаянку.
— Было темно, вокруг никого. Не было там никаких байдарочников. Клуб и кафе были заперты. Не было ни собачников, ни бегунов. Говорю тебе, Мойша, там никого не было, иначе я не повел бы ее.
— Это ты никого не видел, а в здании клуба был мальчик. И он описал тебя полиции. — Глюк пожал плечами. — Рубен всегда придерживался правил. Он добропорядочный гражданин, Шлимэй, мы не можем винить его. По крайней мере, он предупредил меня насчет копов. Он знал, что ты работаешь на меня.
— Что ты сказал ему?
— Сказал, что это недоразумение. Гольдман знает, что я бизнесмен. Но сейчас у нас есть проблемы поважнее.
— Что мне теперь делать?
— Уезжай из Лондона. Уезжай немедленно. Некоторое время поживешь в Нью-Йорке. — Он достал из кармана свернутый лист бумаги и передал его Кацу. — Тут билет и номер твоего рейса. Вылет около полночи. У тебя еще масса времени.
— Для чего?
— Еще одно дело. Последнее. Думаю, потом мы сможем умыть руки от этого грязного бизнеса.
Шлимэй кивнул.
— Намзул?
— Нет, — ухмыльнулся Глюк. — Намзул — пустое место. Я позабочусь, чтобы он исчез. Он мелкая сошка и может подвести нас. Но мертвым он принесет больше проблем, чем живой. Он будет молчать, я уверен.
— Тогда кто?
— Вот. — На этот раз Глюк вручил ему конверт. — Там имя и адрес. Все должно случиться сегодня вечером. Ключи от машины и адрес, куда доставить, тоже в конверте. И конечно, деньги. Сделай работу, сядь в самолет и исчезни. Ты захватил паспорт?
— Разумеется.
— Используй его, чтобы добраться до Тель-Авива. Там сделай себе новые бумаги. Некоторое время мы не увидимся. Будь осторожен и позвони мне, как только окажешься в безопасности. Шлимэй, затаись на время. И перекрась волосы.
Рыжеволосый кивнул и взял конверт.
— Все, иди, не теряй время. После этой поставки мы скроемся из виду, и никто ничего не докажет.
Они обнялись на прощание и разошлись.
— Мойша Глюк? Чем он занимается? — спросила Сара.
Клаудия пожала плечами. Она уже жалела, что назвала имя клиента.
— Я не знаю. Кажется, у него офис над «Майло». Девочки постоянно заходят в кафе, и я часто встречалась с ним там.
— «Майло»? — Сара посмотрела на Энди. — Это кафе, чек из которого мы нашли в фургоне.
Энди кивнул.
— Мойша не убийца! — Клаудия нахмурилась.
— Возможно, но он может быть причастен. Ты когда-нибудь видела с ним рыжеволосого мужчину, тоже еврея?
Клаудия кивнула.
— Да, несколько раз. Он примечателен не только из-за волос. У него густые брови, и он огромный, как горилла.
— Ты когда-нибудь…
— Нет!
Сара вздохнула.
— Я хотела спросить, ты с ним говорила?
— Нет.
— А другие девушки?
— Не знаю. Кажется, нет.
— А Мойша Глюк, он общается с ними?
— Он приходит раз в неделю. Общается только со мной.
— Ты всегда можешь уделить ему внимание?
Она кивнула.
— Я стараюсь. Мы обычно вместе едим в «Майло», разговариваем. — Она пожала плечами. — Он не создает проблем, не обижает меня и щедро платит. У него есть семья. И ты напрасно думаешь, что он ужасный человек.
— Клаудия, речь идет о человеческой жизни. Возможно, о жизни Аниэлы. Меня совершенно не волнуют твои отношения с Глюком. Это твое дело. Но он связан с убийцей…
Ее прервал телефонный звонок. Это был Хоксворт.
— Сэр? — ответила Сара.
— Каца нет дома, но мы легко его отыщем. Что у тебя?
Она кратко рассказала об Аниэле.
— Возможно, это совпадение.
— Или еще одна жертва, — сделал вывод Хоксворт.
— Я узнала еще одно имя. Мойша Глюк. Он близко общался с одной из проституток. У него офис над «Майло». Кажется, это кошерное кафе на главной аллее. Мы нашли чек оттуда. Туда ходят местные девочки и жители района. Глюк встречался там с проституткой. Их даже видели вместе.
— Да, я знаю, Кац работает на некоего Глюка. Кто сообщил тебе это?
— Клаудия Мари. Она работает в этом районе. Она очень помогла нам.
— Но на убийцу мы так и не вышли. Думаю, Шлимэй Кац — один из исполнителей, которому заплатили за черную работу. Что насчет Глюка?
— Клаудия утверждает, что он бизнесмен, семьянин. Уверяет, что он не может быть убийцей.
— Возможно, еще один посредник. Все усложняется. Похоже, мы имеем дело с организованной группой, — сказал Джек, и Сара полностью разделяла его мнение. — Хорошо. Держи меня в курсе. Отличная работа. Передай своему приятелю из полиции нравов, что я должен ему пиво. Ты скоро возвращаешься?
— Да, сэр.
— Хорошо. Увидимся завтра. У меня еще встреча с психиатром, но, если будет нужно, звони в любое время. Еще раз спасибо.
Сара повернулась к Клаудии.
— Последний вопрос. Ты видела, чтобы Мойша Глюк или тот рыжий мужчина говорил с кем-нибудь, кто связан с врачами или больницей?
Зрачки Клаудии расширились, словно она вспомнила что-то, но покачала головой.
— Мойша никогда не говорил при мне о делах. Я не знакома ни с кем из его партнеров. Мы никогда не обсуждали ни его домашние дела, ни бизнес. Я даже не знаю, чем он зарабатывает на жизнь, но у него всегда много наличных.
Сара успела заметить ее реакцию. Видимо, Клаудия решила все тщательно обдумать.
«Завтра, — подумала Сара. — Завтра она все расскажет».
— Хорошо, Клаудия, ты нам очень помогла.
— Что теперь? — спросила девушка.
— Я постараюсь помочь тебе. — Сара встретилась взглядом с Энди.
— Нет, что теперь будет с Аниэлой?
Клаудия с надеждой посмотрела на Энди.
— Опиши ее, — распорядился тот. — Я передам информацию в полицейские участки. Ее будут искать.
— Точно будут? Она нелегалка. Еще одна проститутка, в общем, крыса.
Энди внимательно посмотрел на нее.
— Клаудия, мы не животные. У многих есть дети. Дочери. Никто не будет сидеть сложа руки и смотреть, как убивают человека. Понимаешь?
— Прости, я не привыкла, что кому-то есть до нас дело.
Клаудия взяла ручку и начала писать что-то в блокноте. Энди выключил диктофон, и она придвинула блокнот к нему.
— Это адрес. Пообещай, что проверишь его.
— Я проверю, обещаю, — ответила Сара и достала визитную карточку. — Можешь звонить мне в любой момент.
Клаудия нахмурилась и черкнула свой номер.
— Это мой мобильный, — сказала она. — По очевидным причинам я не всегда могу ответить.
Сара кивнула.
— Я буду на связи, Энди. Мне нужно ехать. Спасибо за все. Клаудия, и тебе спасибо. Я уверена… ну, я надеюсь, что Аниэла в безопасности. Верю, у тебя тоже все будет хорошо. — Она не знала, что еще сказать. — Я укажу в рапорте, что ты оказала неоценимую помощь следствию.
Клаудия грустно посмотрела на нее.
— Думаю, это ничего не изменит. Но у меня есть маленькая дочь, и только ее безопасность имеет для меня значение. Если меня вышлют, я не знаю, что будет с ней.
Сару эта новость шокировала.
— Кто заботится о ней?
— Я. А кто еще? Сейчас она с моей подругой.
— Я займусь этим, — вмешался Энди. — Отвезу ее домой. Не переживай, пока тебя никто не тронет. Мы сможем что-то придумать. Сара, можешь ехать. Я сам тут закончу.
Сара подумала, что ее одинокая жизнь, в которой нет ничего, кроме работы, в общем-то, не так плоха. Она счастливый человек. Скоро она вернется к кошке, которая ждет ее дома, и спрячется от внешнего мира.
За рекордное время Кейт добралась до Лондона и совершила стремительный набег на супермаркет. Она задумала приготовить баранину в пряном соусе: замариновать мясо и положить его на гриль перед самым приходом Джеффа. На гарнир — пюре из сладкого картофеля и слегка обжаренный в масле зеленый лук с перцем чили. Острый салат из рукколы с кедровыми орехами, свеклой и сыром фета прекрасно дополнит основное блюдо. Ужин будет на славу. И готовится все очень быстро: как только сварится сладкий картофель, минут через пятнадцать можно будет накрывать на стол. Идеальный ужин в завершение рабочего дня. К мясу она подаст новозеландский «Совиньон блан». На десерт — сладкое вино с темным шоколадом и финиками. Пить много она не будет, поскольку завтра рано вставать и День вырисовывался не из легких. Тем не менее настроение было отличным. Она распахнула дверь и сложила пакеты на кухонный стол. Ей не терпелось увидеть Джеффа, мысль о вечере с ним рождала сладостное чувство.
Забежав в туалет, она помчалась наверх переодеваться. Потом взялась за пакеты в кухне, включила музыку, налила содовой — в винный бокал, чтобы создать подходящее настроение, — и принялась за маринад для бараньих отбивных.
Она как раз закончила натирать мясо специями, когда услышала странный звук. Кейт нахмурилась, глотнула содовой и, выключив музыку, прислушалась. Джефф? Слишком рано. Все тихо. Она проверила мобильный — сообщений не было. Повинуясь мимолетной прихоти, она решила послать ему сообщение. Проверив, сварился ли картофель, она набрала: «Если хотите, приезжайте раньше. Вино охлаждается, бараньи отбивные почти готовы, а я ужасно голодна!» Фраза получилась двусмысленная и игривая. Но она улыбнулась и нажала «отправить», чувствуя себя легко и беззаботно.
Раздался тихий скрип, и Кейт по-настоящему испугалась. У нее не было домашних животных. Если скрипит лестница — значит, в доме кто-то есть. Снова скрипнула половица.
Она положила телефон в карман и выглянула в коридор. Там стоял высокий мужчина.
— Привет, Кейт!
— Какого дьявола…
Больше она ничего ни сказать, ни сделать не смогла. Огромная ладонь зажала рот и нос. Отвратительные пары химикалий обожгли горло и проникли в легкие.
— Давай сопротивляйся. Так будет быстрее, — шепнул мужчина ей на ухо.
Мир потускнел перед глазами. Последнее, о чем Кейт успела подумать, был сладкий картофель. Если рыжий не потрудится выключить газ, кастрюлька сгорит.
В итоге они решили позвонить в лондонское отделение «Хабада». Джек слушал, как Боб Харрисон говорил с кем-то из сотрудников.
— Когда в последний раз у вас появлялся мистер Кац? — спросил он. Джек и Мал разочарованно переглянулись. — Понятно. А когда он должен быть? Завтра? Очень хорошо. Да, я понял, в час дня. Спасибо. Мистер Рубен, вы очень нам помогли. Нет, нет, это обычный разговор. Есть несколько вопросов, которые мы хотели бы уточнить у мистера Каца. Еще раз спасибо. Да, спасибо, мы поступим, как вы советуете. — Харрисон повесил трубку. — Его не видели уже два дня. Он предупредил, что его не будет, но не объяснил почему. Завтра у него смена. Он должен быть за рулем школьного автобуса.
— Думаете, подался в бега? — спросил Малик.
Джек почесал ухо.
— Трудно сказать. Если это так, значит, кто-то его предупредил. Но кто? Я узнал его приметы пару часов назад. Никто, кроме нас, не знал о нем.
— Гольдманы? — предположил Малик.
Джек с сомнением покачал головой.
— Возможно, но напрямую они не контактировали. Если Гольдман кому и рассказал, то только Глюку. В интересах Каца сдаться нам, пока его не нашли люди Глюка. Их не интересуют события вне коммуны, с преступниками они предпочитают разбираться сами.
Харрисон кивнул.
— Да, хасидскому сообществу не нравится вмешательство извне. Они не любят газеты, телефоны, телевизоры, Интернет — в общем, все, что связано с большим миром.
Малик почесал затылок.
— У них нет телевизоров? Вот это да! А что насчет мобильных телефонов?
Харрисон покачал головой.
— У молодежи они есть, но ими редко пользуются. В основном все вопросы решаются при личной встрече. Конечно, в офисах телефоны есть, но дома почти ни у кого.
Джек нахмурился.
— Прямо от Гольдманов я пошел к Кацу. Дорога заняла от силы восемь минут. За это время Гольдман не смог бы найти его и предупредить. Возможно, он позвонил, он не хасид. Но пользуется ли телефоном Кац? С другой стороны, Гольдман наверняка тут же сообщил своим друзьям, что полиция заинтересовалась общиной. Это естественная реакция, я не виню его.
Харрисон пожал плечами.
— Кто еще знал, что вы ищете Каца?
— Моя команда, — ответил Джек. — И Пол Ноулз, тренер из клуба. Но я не уверен, что он внимательно слушал нас. И совершенно точно он не знал имени. Ноулза исключать нельзя, но интуиция мне подсказывает, он тут ни при чем. Мальчики тоже слышали Гурия, но, опять же, кому бы они рассказали, да еще так быстро? Я видел, как они все уплыли вниз по течению. Там поблизости нет жилых районов, и только двое из них живут относительно недалеко. — Джек прикусил губу. — Нет, не складывается. Если Каца предупредили, значит, в истории есть еще кто-то, о ком мы не знаем.
— Допустим. Каков наш план? — спросил Харрисон.
— Нужно, чтобы ваши люди проследили за домом Каца и другими местами, где он может появиться. Синагога, кошерные кафе?
Харрисон кивнул.
— Да, разумеется.
— Если понадобится, я смогу организовать подкрепление.
— Я сообщу. Не волнуйтесь, все хотят поймать убийцу. Парни будут работать на износ.
— Спасибо. — Джек посмотрел на часы. — Сегодня мы уже ничего не успеем. Нужно набраться терпения. Если до завтра мы его не найдем, придется объявлять общенациональный розыск.
— Хорошо, — ответил Харрисон, — но лучше уже сегодня разослать информацию по районам. Я займусь этим.
— Правильно, — согласился Джек. — И последнее. Вам известно, кто такой Мойша Глюк?
Харрисон кивнул.
— Да. Крупный бизнесмен, важная персона в хасидском обществе. Уважаемый и влиятельный человек. У него большая семья, кажется, девять или десять детей. Живет на Лингвуд-роуд, офис прямо над «Майло», и, подозреваю, он у него не один.
— Чем он занимается?
— В первую очередь недвижимостью — это главное дело в еврейской среде. Кроме того, наверное, всем понемногу: от импорта хасидской одежды до торговли алмазами.
— Алмазами? — удивился Джек.
— Да, евреи обычно вкладывают деньги в драгоценности. В алмазы надежнее всего.
— Никогда бы не подумал, — признался Джек. — А откуда они берут камни? Нет, я знаю, что их добывают в Южной Африке, но как они оттуда попадают в руки Мойши Глюка?
— Да, их везут из Южной Африки, — сказал Харрисон, — как правило, покупают через Хаттон-Гарден — это крупнейшая в Англии ювелирная биржа. Алмазы — валюта еврейской общины. Мы любим хруст банкнот, они — блеск камешков.
— И при этом они не нарушают закон? — с недоверием спросил Джек.
— Я этого не говорил. — Харрисон почесал нос. — Мы просто не знаем. Все сделки, законные или нет, очень сложно отследить. Алмазы передают из рук в руки, ими платят за товары и услуги. — Он пожал плечами. — Очень удобно.
Джек задумался. В деле было слишком много неожиданных поворотов, и чем больше они узнавали, тем сложнее было ответить на главный вопрос. И все же, чего бы это ни стоило, он посмотрит в глаза человеку, который убил Лили, — сквозь прутья решетки, за которой тот останется навсегда. Джеку уже все равно, кто он такой — Мойша Глюк, Шлимэй Кац, Джимми Чан или даже Гольдман. Он просто будет жить дальше, зная, что кто-то заплатил за убийство. И ему плевать на мотивы преступника, на его мысли, на то, как он воспринимает мир. Личность преступника всегда интересовала его, но не в этом деле. Тут он хотел отомстить.
Он прорычал:
— Если выяснится, что их убивали из-за гребаных драгоценностей, задушу сволочь голыми руками!
— Не думаю, что из-за них, — откликнулся Харрисон, — но если Кац или Глюк или они оба окажутся замешаны, можешь не сомневаться, в конечном счете всплывут и алмазы.
Джек едва сдержался, чтобы снова не разразиться проклятиями.
— Боб, спасибо, — наконец сказал он. — Позвоните мне, если что-нибудь станет известно. А тебе, Мал, — обратился он к констеблю, — следует пойти и выспаться как следует. Завтра будет тяжелый день.
— Хорошо, — с сочувствием посмотрел тот на Джека. — Шеф, вам тоже нужен отдых. На сегодня хватит с вас.
Придя в сознание, Кейт поняла, что у нее связаны руки и ноги и, похоже, она лежит в кузове автомобиля. Во рту пересохло. Водителя она не видела.
— Дайте воды, — прохрипела она.
— Потерпи немного. — Голос показался ей знакомым. — Мы почти на месте.
— Где мы?
— Узнаешь.
— Что вам нужно?
Каждое слово обжигало воспаленное нёбо. У нее промелькнула мысль, что это глупый розыгрыш: во вторник вечером ее похитили из дома, где мариновались отбивные и «Колдплей» пел о желтых звездах!
Ответа не было.
— Я офицер полиции и спросила, чего вы от меня хотите. Отвечайте на вопрос! — потребовала она, чувствуя, как от страха по спине поползли мурашки.
— Пока мне нужно, чтобы ты помолчала.
— Что? Кто вы вообще такой?
Она вспомнила: рыжие пейсы, бледное, вытянутое лицо, темная одежда и косматые брови, как на карикатуре.
— Неважно кто. Просто делаю свою работу. Мое дело — доставить тебя.
— Куда доставить?
Молчание действовало ей на нервы.
— Куда доставить?!
— К хирургу.
Мойша Глюк набрал знакомый номер.
— Ваша посылка отправлена.
— Превосходно, — ответил голос на другом конце линии.
— Алмазы отдайте водителю.
— Вы доверяете ему? Сумма немалая.
— Я доверяю ему. И это последний раз. Полиция подобралась слишком близко. Кац уедет из города, и другой помогавший нам друг тоже должен исчезнуть. Ваша работа сильно повлияла на нашу жизнь.
— И сделала вас намного богаче. — Голос был спокойным. — Особенно вас, Мойша.
— Верно. Но пора остановиться.
— Да, вы правы. Больше никаких заказов. С вами было приятно вести дела, Глюк.
— Мне тоже. Не забудьте о Клаудии. Один из нас должен перестать пользоваться ее услугами.
— Думаю, это предстоит сделать вам. Вы женаты. Я — нет, а моя невеста, к сожалению… Ну, вы знаете. Скажем так, я остро нуждаюсь в Клаудии и ее особых талантах.
Мойша вздохнул.
— Мне будет ее не хватать. Но это нужно прекратить. Связь с ней — это единственное, что нас объединяет. Может, мы оба оставим ее в покое?
— Думаю, Клаудию тоже нужно спрятать.
Мойша часто заморгал.
— Вы говорите об убийстве?
— Друг мой, она — помеха. Давайте будем реалистами. Не переживайте, вас никто не заподозрит. Проститутки часто умирают — от передозировки, побоев, просто случайно.
Мойша испугался.
— Безжалостный, бессердечный ублюдок!
— Вы не первый, кто награждает меня этими эпитетами, — скучающе ответил мужчина. — Прощайте, Мойша. Наслаждайтесь богатством и хорошо заботьтесь о своей семье.
В его словах прозвучала явная угроза. Мойша бросил трубку. За считаные секунды он набрал другой номер.
— Да?
— Планы изменились.
— Ладно.
— Отвезешь женщину, потом найди Клаудию. Сегодня же. Только не медли!
— А самолет?
— Не волнуйся. Я сменю твой рейс на утренний. Пожалуйста, сделай это для меня.
— Искать ее в парке?
— Нет, поезжай к ней домой. Она редко работает после девяти. Поезжай домой и забери ее.
— Куда ее везти?
— Посели ее в мотеле недалеко от аэропорта. Я позвоню тебе позже. Мне нужно подумать. И, Шлимэй…
— Да?
— Ничего не говори ему. Особенно если он спросит, связывался ли я с тобой, хорошо?
— Хорошо.
— Забирай деньги и немедленно уходи.
Джек, стоя возле офиса Джейн Брукс, чувствовал себя опустошенным и разбитым. Сейчас ему не хотелось ее видеть. Чего ему хотелось, так это немного вина и лечь спать.
— Да? — раздался из динамика знакомый голос.
— Это Хоксворт.
— Вы опоздали.
— Мне очень жаль… — начал оправдываться Джек.
— Все в порядке. У вас усталый голос. Заходите, я открыла.
Джек вошел и, убедившись, что дверь за его спиной захлопнулась, нажал кнопку лифта. Он с удивлением обнаружил, что архитекторы не только сохранили исторический фасад здания, но и позаботились об интерьере. Никакого бескомпромиссного хай-тека. Вместо стекла и металла его окружал оригинальный розовый камень. Ему почему-то сразу стало лучше. Он пересек коридор и оказался возле ее апартаментов.
— Как вам здание? — спросила Джейн, жестом приглашая его войти.
— Хорошая реставрация. Ничего лишнего, — ответил он.
— Я слышала, вы увлекаетесь архитектурой. Настоящий знаток.
— Не совсем знаток. Просто мне нравится определенный тип зданий. За исключением Кэнэри-Уорф, который очарователен, я отдаю предпочтение старинным постройкам. Что и говорить, мне нравится история. И мне нравятся эти стены, — он провел ладонью по теплому камню, — они многое могли бы рассказать.
Джейн мягко улыбнулась.
— Вы неисправимый романтик! Сюда-сюда, направо.
Джек колебался. Помещение налево больше походило на офис психолога.
— Направо?
— Да, направо. Но если хотите, джин с тоником можно легко переместить.
Он вскинул руки.
— Нет-нет, как скажете.
Джейн улыбнулась.
— Вы не при исполнении? Судя по виду, вам нужно выпить.
Он вздохнул.
— Внизу я как раз об этом думал. А нам можно?
— Думаю, нам уже есть восемнадцать, и сейчас почти семь вечера. — Она снова улыбнулась и повела его в гостиную. — К тому же я не ваш врач, я только помогаю уладить формальные вопросы и избежать осложнений с начальством. Через два дня приедет Габби, она вами и займется. — Джейн повернулась к нему. — Но если вам неудобно, мы можем расположиться в кабинете.