Барышников В. Н.
Вступление Финляндии во вторую мировую войну.
Гг.
Санкт-Петербург
Издательство Санкт-Петербургского университета
В монографии рассматриваются ранее не исследовавшиеся российскими историками события, связанные со вступлением Финляндии во вторую мировую войну на стороне Германии. Скрытая подготовка к этому в 1940—1941 гг. раскрывается на основе финских, немецких и российских архивов, а также других источников. В книге прослеживаются этапы сближения в военном, экономическом и политическом отношениях Финляндии и Германии накануне Великой Отечественной войны. Особо исследуются перемены в позиции СССР по отношению к Финляндии в предвоенный период.
Для историков и всех интересующихся историей Финляндии и второй мировой войны.
ПРЕДИСЛОВИЕ
О начале второй мировой войны написано огромное количество научной и публицистической литературы. Может показаться, что уже нечего добавить об этой самой крупной в истории человечества войне. Да и существуют ли еще секреты относительно ее возникновения?
Конечно, до сих пор далеко не все из истории второй мировой войны оказалось выяснено. Продолжает пока оставаться немало документов закрытых для исследователей в различных государствах. Только совсем недавно, спустя более пятидесяти лет после начала этой войны, в нашей стране было сказано вполне определенно о существовании секретных приложений к подписанным договорам между Советским Союзом и Германией в августе и сентябре 1939 г. Сделано, наконец, известное теперь заключение о Катынской трагедии. Вновь и вновь мы пытаемся осмыслить то, как возникла советско-финляндская война осенью 1939 г.
Тем не менее остаются вопросы, которые продолжают вызывать жаркие научные споры. Выдвинут, к примеру, тезис о том, что не Гитлер, а Советский Союз готовился первым развязать войну против Германии. Много еще неясного и с тем, почему нападение на Советский Союз стало столь катастрофичным для нашей страны. До сих пор остались, к сожалению, не раскрытыми полностью и некоторые другие вопросы, относящиеся к тайной подготовке германского нападения на СССР. Среди них и история о скрытом присоединении Финляндии к плану «Барбаросса».
Как могло произойти, что Финляндия, еще не оправившись от тяжелых боев, из которых вышла весной 1940 г., опять взяла курс на участие в новой войне? Не опасно ли было ей иметь такого покровителя, как Гитлер, который показал, что он не считается с суверенитетом малых северных стран, оккупировав две из них в 1940 г.? С другой стороны, представляется важным понять, как в Советском Союзе оценивали тогда осуществлявшуюся Финляндией политическую линию, а также проводившиеся ею скрытые военные приготовления и какова была реакция в Москве на все это.
Безусловно, давно настало время основательно разобраться с такими проблемами. К тому же научные связи, сложившиеся за послевоенные годы между российскими и финскими историками, позволяют теперь на дискуссионной основе рассматривать самые острые вопросы прошлого. В течение последних десятилетий в атмосфере творческих обсуждений регулярно проводятся совместные конференции, симпозиумы, семинары[1]. Óíèêàëüíîé ïðèçíàíà ïî àâòîðèòåòíûì îòçûâàì ñîâìåñòíàÿ êíèãà, âûøåäøàÿ íà ôèíñêîì è ðóññêîì ÿçûêàõ: «Çèìíÿÿ âîéíà 1939-1940. Ïîëèòè÷åñêàÿ èñòîðèÿ»[2]. Îíà çàòðàãèâàåò âåñüìà îñòðûé ïåðèîä èñòîðèè, ñëóæèò öåëè ðàñêðûòèÿ ïðè÷èí âîçíèêíîâåíèÿ ñîâåòñêî-ôèíëÿíäñêîé âîéíû 1939-1940 ãã., è â íåé âïåðâûå íà äâóõñòîðîííåé îñíîâå ïîêàçûâàåòñÿ ñàì õîä ýòîé âîéíû.
Таким образом, следуя сложившейся традиции — не уходить от острых вопросов советско-финляндских отношений, затронем и мы проблему, которая требует обстоятельного анализа и которая касается спорных до сих пор моментов тайной подготовки Финляндии к участию на стороне фашисткой Германии в войне против СССР в 1940-1941 гг.
I. СЛУЧАЙНОСТЬ ИЛИ ЗАКОНОМЕРНОСТЬ?
СВИДЕТЕЛЬСТВА УЧАСТНИКОВ СОБЫТИЙ И ДОКУМЕНТЫ
Вопрос о том, насколько взвешенным и глубоко продуманным было решение финляндского руководства выступить в войне против Советского Союза на стороне Германии, долгое время являлся недостаточно ясным для исследователей в силу того, что поначалу был окутан тайной.
Уже проходивший в 1945-1946 гг. в Хельсинки судебный процесс над бывшими государственными деятелями, ответственными за вовлечение страны в войну, показал, насколько сложно было выяснить все обстоятельства вступления Финляндии в войну на стороне Германии против СССР. Большинство обвиняемых откровенно стремилось уклониться от раскрытия всей правды. Многое умалчивалось или излагалось таким образом, чтобы не приоткрывать того, как готовились в тайне планы ведения войны. К тому же из сообщений печати стало известно, что осенью 1944 г. в спешном порядке были уничтожены личные архивы некоторых высокопоставленных политических и дипломатических деятелей.
Укрытие или ликвидация документов, а также личных материалов свидетельствовали о стремлении бывших финских руководителей и связанных с ними политических и военных кругов утаить на долгие годы, а может быть и навсегда, весьма важные, но «неудобные» факты истории. Судя по всему, оставшиеся неизвестными документальные данные могли бы помочь выяснить конкретный механизм присоединения Финляндии к плану «Барбаросса» и последовавшего затем вступления страны во вторую мировую войну на стороне Германии.
Исчезнувшие весьма ценные документы периода 1940-1941 гг. стали затем предметом отдельного обсуждения финских историков. Особенно резко осуждал акцию уничтожения архивных материалов академик Кустаа Вилкуна. Именно он сообщил о том, что ночью 19 сентября 1944 г., когда между Финляндией и Советским Союзом было подписано соглашение о перемирии, в Хельсинки стали раздаваться телефонные звонки от высокопоставленных лиц к ряду ответственных чиновников военного и гражданского ведомств с требованием приступить к ликвидации наиболее ценных документов, позволяющих пролить свет на процесс вступления Финляндии во вторую мировую войну. Однако ВТО распоряжение выполнили не все. Тогда не сделал этого, в частности, и сам Вилкуна, бывший в годы войны руководителем ведомства цензуры. «Той ночью, — вспоминал он, — мы основательно обдумывали все, и пришли к окончательному заключению о недопустимости уничтожения материалов. Меня, историка-исследователя, ужаснула одна только мысль о ликвидации первоосновы для будущих исследователей»[3].
В данном случае финско-германские отношения кануна Великой Отечественной войны в большей степени могли тогда раскрыть немецкие источники. Вначале определенные сведения о сотрудничестве рейха с Финляндией стали появляться в результате показаний бывших государственных и военных руководителей Германии, которые они давали международному военному трибуналу в Нюрнберге[4].  ìàòåðèàëàõ ýòîãî ïðîöåññà íàøëè ñâîå îòðàæåíèå íåêîòîðûå àñïåêòû ãåðìàíî-ôèíëÿíäñêîãî ñîòðóäíè÷åñòâà â õîäå ïîäãîòîâêè îáåèõ ñòðàí ê íàïàäåíèþ íà ÑÑÑÐ. Îäíàêî òå ïîêàçàíèÿ, êîòîðûå äàâàëèñü ëèöàìè, ó÷àñòâîâàâøèìè â ðàçðàáîòêå ïëàíà «Áàðáàðîññà» è íåïîñðåäñòâåííî çàíèìàâøèìèñÿ îñóùåñòâëåíèåì ñâÿçåé Ãåðìàíèè ñ Ôèíëÿíäèåé â 1940-1941 ãã., áûëè âåñüìà ïðîòèâîðå÷èâû è ëèøü ÷àñòè÷íî ïîçâîëÿëè ïðåäñòàâèòü êàðòèíó âîâëå÷åíèÿ Ôèíëÿíäèè â íîâóþ âîéíó ïðîòèâ ÑÑÑÐ.
Вместе с тем, наряду с материалами проходившего тогда Нюрнбергского процесса, имелась еще значительная часть германских архивов, оказавшихся в распоряжении западных держав. До ста тысяч документов, хранящихся в них, были использованы в ходе процесса для обвинения в совершении немецкими подсудимыми преступлений. К тому же материалы Министерства иностранных дел Третьего рейха были микрофильмированы, а их копии разосланы ряду государств, включая Финляндию[5]. Ìíîãèå èç óêàçàííûõ äîêóìåíòîâ íà÷àëè ïóáëèêîâàòüñÿ íà àíãëèéñêîì è íåìåöêîì ÿçûêàõ.  ðåçóëüòàòå â òå÷åíèå 1956-1960 ãã. áûëî èçäàíî òðè òîìà äîêóìåíòîâ, ãäå ðàñêðûâàëàñü íàöèñòñêàÿ âíåøíÿÿ ïîëèòèêà çà ïåðèîä ñ ìàðòà 1940 ïî èþíü 1941 ã.[6] Ê ñîæàëåíèþ, ëèøü ìàëàÿ ÷àñòü èçäàííûõ äîêóìåíòîâ êàñàëàñü ãåðìàíî-ôèíñêèõ ïåðåãîâîðîâ, ïðåäøåñòâîâàâøèõ âñòóïëåíèþ Ôèíëÿíäèè âî âòîðóþ ìèðîâóþ âîéíó.
Более того, архивные материалы А. Гитлера и И. Риббентропа в годы войны были почти полностью утрачены, что, конечно, затрудняло дальнейшую исследовательскую деятельность. Американский историк профессор Чарльз Леонард Лундин, работавший в 1950-е годы над проблемой участия Финляндии во второй мировой войне, заметил, что «официальные документы, которые изданы или которые могли, вероятно, быть изданы в течение нескольких лет, все же составят лишь малую толику необходимых сведений, спрятанных, возможно, очень глубоко». По словам Лундина, имеющиеся пока материалы таковы, что «отражают в целом только официальный уровень дипломатии и являются лишь частью документальной базы, в силу чего это может иногда даже создавать вводящую в заблуждение картину»[7].
В целом, оценивая финский и германский документальный материал, опубликованный впервые несколько лет спустя после окончания второй мировой войны, можно было прийти к выводу, что он, конечно, являлся недостаточным для выяснения, того как осуществлялось присоединение Финляндии к плану «Барбаросса» и определения позиции финляндского руководства на всех этапах этого процесса.
Несомненно, что в данном случае многое могли поведать сами участники событий, мемуары которых тогда стали появляться. Первым, кто более или менее подробно начал освещать в тот период процесс сближения Финляндии с Германией, был В. Блюхер, немецкий посланник, работавший в Хельсинки во время второй мировой войны[8]. Åãî âîñïîìèíàíèÿ îêàçàëèñü âåñüìà âàæíûì èñòî÷íèêîì, ïîñêîëüêó îí áûë ïðîôåññèîíàëüíûì äèïëîìàòîì è íåïëîõî ðàçáèðàëñÿ â òîíêîñòÿõ âíåøíåé ïîëèòèêè Ôèíëÿíäèè.
Ценность тех двух глав мемуаров Блюхера, которые посвящены вступлению Финляндии в войну, заключалась прежде всего в том, что в них он живо представил общую атмосферу, царившую тогда в Финляндии, а также достаточно подробно описал те встречи, которые происходили между ним и финляндским руководством. Но, судя по излагавшимся им событиям, было заметно, что автор не знал или не хотел честно представить главное: каков был механизм втягивания Финляндии в войну. Все это шло как бы стихийно. В. Блюхер удивляет тем, что он, судя по его произведению, вообще практически не имел сведений о каких-либо секретных переговорах между германским и финским руководством. Для него также было даже неожиданностью, например, посещение Финляндии специальными уполномоченными рейха, когда решался вопрос о пропуске немецких солдат на финскую территорию летом 1940 г.[9] Åñëè ýòî áûëî äåéñòâèòåëüíî òàê, òî òàêîå óòâåðæäåíèå ñðàçó æå íàâîäèëî íà ìûñëü, ÷òî òîëüêî íåïîñðåäñòâåííûå ó÷àñòíèêè ãåðìàíî-ôèíñêèõ ïåðåãîâîðîâ ìîãëè ÿñíî ðàñêðûòü òàéíó âñòóïëåíèÿ Ôèíëÿíäèè â âîéíó.
В этом смысле многое можно было ожидать от появившихся вслед за воспоминаниями В. Блюхера мемуаров К. Г. Маннергейма[10]. Äåëî â òîì, ÷òî ôèíñêèé ìàðøàë òîãäà âõîäèë âî «âíóòðåííèé êðóã» ðóêîâîäÿùèõ ëèö, êîòîðûé ðåøàë ñàìûå âàæíûå âîïðîñû ñòðàíû. Ïî ýòîìó ïîâîäó èñòîðèê ïðîôåññîð Î. Ìàííèíåí ïèñàë: «Ñëîâî ãëàâíîêîìàíäóþùåãî, ìàðøàëà Ìàííåðãåéìà, çíà÷èëî îñîáåííî ìíîãî. Ó íåãî ïîÿâèëîñü âî âíåøíåïîëèòè÷åñêèõ âîïðîñàõ ñâîåîáðàçíîå ïðàâî âåòî: áåç íåãî íå ïðèíèìàëèñü âàæíåéøèå ðåøåíèÿ, êàñàþùèåñÿ îáùåãî ïîëîæåíèÿ ñòðàíû»[11].  ýòîì ñìûñëå èçäàííûå â íà÷àëå 1950-õ ãîäîâ åãî âîñïîìèíàíèÿ äîëæíû áûëè ìíîãîå ïðîÿñíèòü.
Однако реально ничего такого не произошло. Весьма сложный период финской истории с 1940 по 1941 г., названный Маннергеймом «вооруженным миром»[12], îí èçîáðàçèë êàê äîñòàòî÷íî ÿñíûé ïðîöåññ, ãäå âñå óêëàäûâàåòñÿ ëèøü â ñõåìó îáùåé áåçûñõîäíîñòè ïîëîæåíèÿ Ôèíëÿíäèè è êàê ñëåäñòâèå âûíóæäåííîñòè âñòóïëåíèÿ ñòðàíû â íîâóþ âîéíó ïðîòèâ ÑÑÑÐ. Îïèðàÿñü íà ýòî îáñòîÿòåëüñòâî, Ìàííåðãåéì ñîñðåäîòî÷èë ñâîè ðàçìûøëåíèÿ íà òîé «îïàñíîñòè», êîòîðàÿ èñõîäèëà îò Ñîâåòñêîãî Ñîþçà ïî îòíîøåíèþ ê Ôèíëÿíäèè â 1940-1941 ãã. Ê. Ã. Ìàííåðãåéì âïîëíå ñåðüåçíî ðàññóæäàë î òîì, êàê ÑÑÑÐ ïëàíîìåðíî ñîñðåäîòî÷èâàë ñâîè âîéñêà âïëîòü äî èþíÿ 1941 ã. äëÿ íàïàäåíèÿ íà Ôèíëÿíäèþ. Âåñîìûõ æå àðãóìåíòîâ, ïîäòâåðæäàâøèõ ýòî óòâåðæäåíèå, àâòîð âîñïîìèíàíèé íå ïðèâîäèë.  êà÷åñòâå äîêàçàòåëüñòâ Ìàííåðãåéì èñïîëüçîâàë ëèøü íåêèå «âûñêàçûâàíèÿ» àíîíèìíûõ ñîâåòñêèõ îôèöåðîâ, êîòîðûå, êàê îí ïèøåò, ñòàëè åìó èçâåñòíû èç ñâåäåíèé îò êîíòððàçâåäêè[13]. Ìàðøàë â äàííîì ñëó÷àå ìàëî ïèñàë î ñåáå è î ñîáñòâåííîé ðåàêöèè íà ðàçâèâàâøèåñÿ ñîáûòèÿ, à áîëåå ñòðåìèëñÿ âîñïðîèçâåñòè òó îáùóþ ñèòóàöèþ, êîòîðàÿ ñêëàäûâàëàñü âîêðóã Ôèíëÿíäèè. Ïðè ýòîì îí ïûòàëñÿ îòðèöàòü, ÷òî îò íåãî òîãäà çàâèñåëî ïðèíÿòèå êàêèõ-ëèáî âàæíûõ ðåøåíèé, êîòîðûå áûëè áû ñâÿçàíû ñ óñòàíîâëåíèåì è ðàçâèòèåì âîåííîãî ñîòðóäíè÷åñòâà ñ Ãåðìàíèåé.  èòîãå âàæíûå ïåðåãîâîðû, ïðîâîäèâøèåñÿ ñ ãåðìàíñêèì êîìàíäîâàíèåì â 1940-1941 ãã. ïîä÷èíåííûìè Ìàííåðãåéìà, â åãî âîñïîìèíàíèÿõ ïðàêòè÷åñêè íå îòðàæåíû.