В итоге от финских официальных лиц на высоком уровне никаких особых сведений шведам так и не удавалось почерпнуть. Но при этом все же возникал вопрос: почему в Финляндии были достаточно откровенны со шведскими представителями и почему они также об этом держали в курсе немецких дипломатов?
По всей видимости, это происходило в связи с тем, что финляндское руководство теперь стремилось втянуть и Швецию в том или ином виде в «восточный поход» против Советского Союза, чего также, собственно, и хотел добиться рейх. Немецкие дипломаты тогда всячески побуждали шведов продолжать, как и прежде, оказывать помощь Финляндии, поскольку «очень хорошо, что Швеция помогает Финляндии, так как настоящая война может превратиться в войну Карла XII»[873]. Ñ äðóãîé ñòîðîíû, â Ãåðìàíèè ðóêîâîäñòâîâàëèñü äèðåêòèâíûì óêàçàíèåì îò 31 ÿíâàðÿ 1941 ã., â êîòîðîì ãîâîðèëîñü, ÷òî «íå ñëåäóåò îæèäàòü ó÷àñòèÿ Øâåöèè â âîéíå íà íàøåé (íåìåöêîé. — Â. Á.) ñòîðîíå», õîòÿ íå èñêëþ÷àëîñü, ÷òî Ñòîêãîëüì «äîïóñòèò èñïîëüçîâàíèå ñâîèõ äîðîã äëÿ ïåðåäâèæåíèÿ íåìåöêèõ âîéñê â ñåâåðíóþ Ôèíëÿíäèþ è äëÿ ñíàáæåíèÿ ïîñëåäíèõ»[874].Òåì íå ìåíåå â ýòî âðåìÿ øâåäñêàÿ âîåííàÿ ðàçâåäêà íà÷àëà ôèêñèðîâàòü äåëàâøèåñÿ â ôèíñêèõ âîåííûõ êðóãàõ íåîôèöèàëüíûå âûñêàçûâàíèÿ î òîì, ÷òî «åñëè Øâåöèÿ äîáðîâîëüíî íå ïðèñîåäèíèòñÿ ê ôèíñêî-ãåðìàíñêîìó íàñòóïëåíèþ â õîäå âîéíû, òî åå âûíóäÿò ê ýòîìó»[875]. Ïðèòîì âûðàæàëèñü íàäåæäû è íà ïîìîùü ñî ñòîðîíû øâåäñêèõ «äîáðîâîëü÷åñêèõ ÷àñòåé», è íà íåîáõîäèìîñòü ñîâìåñòíîé îáîðîíû Àëàíäñêèõ îñòðîâîâ, êîòîðûå «òàêæå èíòåðåñóþò Øâåöèþ»[876].
О возможности же новой войны на севере Европы и в балтийском регионе открыто стали говорить шведам и немецкие представители. Так, уже в апреле 1941 г. Г. Стединг провел целую серию «доверительных встреч» с германским военным атташе в Хельсинки X. Рёссингом, в ходе которых тот прямо заявил, что «Германия намерена скоро разбить Советский Союз», причем «Финляндия будет активно участвовать и получит вознаграждение за это». X. Рёссинг также назвал даже и возможную дату войны — «в начале или середине июня»[877], ÷òî ñâèäåòåëüñòâîâàëî î åãî îñâåäîìëåííîñòè è, îäíîâðåìåííî, îòêðîâåííîñòè ñî øâåäñêèì ïðåäñòàâèòåëåì.
Естественно, что вся эта информация давалась не случайно и рейх, очевидно, стремился оказать воздействие на Швецию. Более того, X. Рёссинг даже приоткрыл завесу над причинами посещения Северной Финляндии немецкими высокопоставленными офицерами, коснувшись тайны осуществлявшегося тогда германо-финляндского оперативного планирования, предусматривавшего нападение на Советский Союз[878].
Столь важные сведения были срочно направлены в Стокгольм. Г. Стединг приложил к ним карту-схему с обозначениями направлений наступления немецких войск с территории Финляндии[879]. Åäèíñòâåííîå, ÷òî âîëíîâàëî â äàííîì ñëó÷àå äèïëîìàòè÷åñêîå è âîåííîå ðóêîâîäñòâî Øâåöèè ïðè ïîëó÷åíèè òàêèõ ñåíñàöèîííûõ è âåñüìà ñåêðåòíûõ äàííûõ, — èõ äîñòîâåðíîñòü. Êàê îòìåòèë ïî ýòîìó ïîâîäó øâåäñêèé èñòîðèê Ë. Áüåðêìàí, «â Ñòîêãîëüìå â òî âðåìÿ ïðÿìî-òàêè íå ìîãëè ïðèéòè ê çàêëþ÷åíèþ, ÿâëÿþòñÿ ëè ïðàâäîé ïåðåäàííûå иññèíãîì ñâåäåíèÿ»[880]. Ê òîìó æå âñå ýòî ñî÷åòàëîñü è ñ ïîòîêîì ñîâåðøåííî èíûõ äàííûõ, êîòîðûå èñõîäèëè èç âåñüìà îñâåäîìëåííûõ êðóãîâ Òðåòüåãî ðåéõà. Óïîìèíàÿ îá ýòèõ ñëóõàõ, ðàñïðîñòðàíÿâøèõñÿ âåñíîé 1941 ã., À. Êîðõîíåí îòìåòèë, ÷òî îíè òîãäà «ÿâëÿëèñü îäíîé íåáîëüøîé ÷àñòüþ òîé "îãðîìíîé â âîåííîé èñòîðèè îïåðàöèè ïî äåçèíôîðìàöèè", êîòîðàÿ â òîò ìîìåíò âåëàñü ðàçíîîáðàçíûìè ôîðìàìè â ðàçëè÷íûõ ÷àñòÿõ Åâðîïû»[881].
Безусловно, что и свободно переданная по германским военно-дипломатическим каналам такая важная и секретная информация несколько настораживала. Но если учесть, что она затем подтвердилась на практике, то становится ясно, как финские и германские представители пытались «мягко» обрабатывать шведское руководство под углом зрения планировавшейся войны. В новой ситуации любое финско-шведское военно-политическое объединение уже вело бы Швецию к участию в войне против СССР. Ясно также и то, что в Стокгольме это не могли не чувствовать. Спустя некоторое время, в 1943 г., шведский министр обороны П. Э. Шёльд заметил, что в тот период «Швеция могла бы быть втянута в войну на стороне Гитлера»[882].
В силу этого руководство шведской армии приступило к разработке вариантов действий в случае начала военных операций Германии против СССР и возможного включения в эту войну Финляндии. Причем командующий шведской армией генерал О. Г. Тёрнель считал, что в этом случае Финляндии надо будет предоставлять военную помощь[883]. Óæå 8 ìàðòà 1941 ã. êîìàíäóþùèé øâåäñêèì ôëîòîì îòäàë ïåðâûå ðàñïîðÿæåíèÿ íà ñëó÷àé âîéíû íà âîñòîêå[884].
Что же знали в Германии о всем этом? Немецкий военный атташе в Стокгольме получил тогда информацию, что в шведских офицерских кругах существует мнение, что «если Россия вновь нападет на Финляндию, то Швеция будет активно помогать ей и весь шведский народ в душе будет с нею»[885]. Îäíàêî ïóñêàòüñÿ â ñòîëü ðèñêîâàííîå ïðåäïðèÿòèå øâåäñêîå ðóêîâîäñòâî ïðîñòî îïàñàëîñü, è ýòî áûëî äîñòàòî÷íî î÷åâèäíî. Êàê ïîâåäàë Õåéíðèêñ 1 àïðåëÿ 1941 ã. иññèíãó, Øâåöèÿ âñå æå âèäèò â êà÷åñòâå ñâîåãî îñíîâíîãî ïðîòèâíèêà Ãåðìàíèþ è âðÿä ëè âñòàíåò íà ñòîðîíó Ôèíëÿíäèè â ñëó÷àå ñîâåòñêî-ôèíëÿíäñêîãî âîåííîãî êîíôëèêòà[886].
Весьма секретная информация о германо-финском военном сотрудничестве стала просачиваться в шведскую печать[887], ÷òî íå ìîãëî íå òîðïåäèðîâàòü âîçìîæíîñòü äàëüíåéøåãî ïðîâåäåíèÿ ñêðûòûõ «äîâåðèòåëüíûõ» ïåðåãîâîðîâ.  ðåçóëüòàòå óæå â êîíöå àïðåëÿ Ã. Ñòåäèíã îôèöèàëüíî ñîîáùèë íåìåöêîìó âîåííîìó àòòàøå â Õåëüñèíêè, ÷òî â ñëó÷àå âîçíèêíîâåíèÿ âîéíû ìåæäó Ãåðìàíèåé è Ñîâåòñêèì Ñîþçîì Øâåöèÿ áóäåò îñòàâàòüñÿ âíå åå è íå ïðåäîñòàâèò Ôèíëÿíäèè ïîìîùè, åñëè òà áóäåò äåéñòâîâàòü â êà÷åñòâå ñîþçíèêà ðåéõà[888].
Тем не менее подготовка Финляндии к новой войне против СССР становилась все более очевидной. Это замечали не только шведы. Весьма подробную информацию об этом своим правительствам сообщали и английское, и американское представительства в Хельсинки[889]. Äèïëîìàòè÷åñêîé ìèññèè ÑØÀ â Ôèíëÿíäèè áûëî òîãäà äàíî çàäàíèå îñîáî îáðàùàòü âíèìàíèå íà ïðèñóòñòâèå ãåðìàíñêèõ âîéñê íà ôèíñêîé òåððèòîðèè è ïðîäîëæàòü äåëèòüñÿ ñâîåé èíôîðìàöèåé ñ àíãëè÷àíàìè[890].
Вместе с тем поток немецких войск в Финляндию стал нарастать. Это тщательно фиксировали и советские представители, работавшие тогда в Финляндии. Дело в том, что в крупнейшем порту на Ботническом побережье — в Турку тогда могли находиться советские наблюдатели[891], êîòîðûå ñîîáùàëè òî÷íûå ñâåäåíèÿ îá óâåëè÷åíèè òàì êîëè÷åñòâà ãåðìàíñêèõ âîéñê. Îäèí èç îòâåòñòâåííûõ çà «íåìåöêèé òðàíçèò» ïðåäñòàâèòåëåé Ôèíëÿíäèè â Òóðêó æàëîâàëñÿ, ÷òî «ðóññêèé âèöå-êîíñóë íèêàê íå æåëàë ïîêèäàòü ïîðò áåç âìåøàòåëüñòâà ïîëèöèè» â ìîìåíò, êîãäà òàì îêàçûâàëèñü íåìöû[892].
Финскому руководству все труднее становилось скрывать масштаб переброски на север страны германских солдат. В Москву из разных стран поступала тревожная информация о том, что «немцы перебрасывают в Финляндию войска»[893]. Êàê ñîîáùàë â êîíöå àïðåëÿ ñîâåòñêèé âîåííûé àòòàøå â Ãåðìàíèè, «ïîòîêè âîåííûõ òðàíñïîðòîâ èç Ãåðìàíèè â Ôèíëÿíäèþ èäóò íåïðåðûâíî, à â ïîñëåäíåå âðåìÿ ïîñòóïàþò ñâåäåíèÿ î òðàíñïîðòèðîâêå âîéñêîâûõ ÷àñòåé»[894]. Òåì íå ìåíåå â òî âðåìÿ íàèáîëåå îáðàùàþùèì íà ñåáÿ âíèìàíèå áûë «òóðêóñêèé òðàíçèòíûé êîðèäîð». Ïî ìíåíèþ ïðîôåññîðà Ì. ¨êèïèè, â ýòîò ïåðèîä, «êîãäà íà óëèöàõ íåáîëüøîãî
Турку появилось порядка трех тысяч немецких солдат, получивших возможность в ожидании посадки в железнодорожные составы побывать в городе, это не могло не приковывать к себе очевидного интереса»[895].
По оценке английского военного атташе, в Финляндию в целом за март-начало мая 1940 г. было переброшено 4,5 тыс. немецких солдат, оснащенных тяжелым вооружением. Считалось, что большинство из них прибыло в Финляндию именно через Турку[896]. Âñåãî æå ïî ôèíñêèì èñòî÷íèêàì ê íà÷àëó ìàÿ íà òåððèòîðèþ ñòðàíû èç Ãåðìàíèè áûëî íàïðàâëåíî îêîëî 13 òûñ. íåìåöêèõ ñîëäàò[897].
Представители зарубежных стран обращали пристальное внимание не только на чисто военные вопросы. Их не в меньшей степени интересовала общеполитическая информация, связанная с финско-германским сотрудничеством в контексте подготовки к совместному ведению войны. 23 марта военный атташе США в Хельсинки передал в Вашингтон, что финский генерал-майор А. Ф. Айро проговорился на одном из ужинов английскому военному атташе, что уже теперь ожидается новая война с Советским Союзом. «Но, — как заметил генерал, — на этот раз результат будет иным, поскольку мы получим помощь от Германии»[898]. À òðåìÿ äíÿìè ðàíüøå, 20 ìàðòà, ïîñîë Âåëèêîáðèòàíèè â Ìîñêâå Ð. Ñ. Êðèïïñ ðåøèë îáìåíÿòüñÿ ìíåíèÿìè ïî ïîâîäó ôèíñêî-ãåðìàíñêîãî âîåííîãî ñîòðóäíè÷åñòâà ñî ñâîèì øâåäñêèì êîëëåãîé. Êðîìå òîãî, àíãëèéñêèé äèïëîìàò ïîñ÷èòàë íåîáõîäèìûì îòêðûòî ïîãîâîðèòü îá èìåþùèõñÿ ó íåãî â ýòîé îáëàñòè ñâåäåíèÿõ è ñ ñîâåòñêèìè ïðåäñòàâèòåëÿìè[899].
Вскоре Р. С. Криппс имел продолжительную беседу с заместителем министра иностранных дел А. Я. Вышинским о том, что «создалась новая ситуация в Скандинавии, и СССР не может не интересоваться ею»[900]. Êîíêðåòèçèðóÿ ñêàçàííîå, àíãëèéñêèé äèïëîìàò ïðåæäå âñåãî ñîñðåäîòî÷èë âíèìàíèå íà òîì, ÷òî â Ôèíëÿíäèè «âåäåòñÿ îæèâëåííàÿ àíòèñîâåòñêàÿ ïðîïàãàíäà, èíñïèðèðóåìàÿ ñî ñòîðîíû Ãåðìàíèè». Çàòåì îí óêàçàë íà ïîñåùåíèå Ôèíëÿíäèè íåìåöêèìè âîåííûìè äåëåãàöèÿìè, îòìåòèâ, â ÷àñòíîñòè, âèçèòû ãåíåðàëà Çàéäåëÿ è ïîëêîâíèêà Áóøåíõàãåíà[901]. Ýòà èíôîðìàöèÿ ñâèäåòåëüñòâîâàëà, ÷òî ãåðìàíñêàÿ âîåííàÿ àêòèâíîñòü â Ôèíëÿíäèè ñòàëà íàñêîëüêî ÿâíîé, ÷òî áðèòàíñêèå äèïëîìàòû ðåøèëè çàîñòðèòü íà ïðîèñõîäèâøåì âíèìàíèå ñîâåòñêîãî ðóêîâîäñòâà.