Фонды российских архивов 34 глава




В результате в очередной раз советское правительство смогло убедиться в том, что меры дипломатического характера реально не позволяли изменить политику Хельсинки. Финское руководство целенаправленно устремилось к активной подготовке страны к новой войне против СССР. Москва же лишь продолжала фиксировать происходящие изменения, но не имела возможности каким-либо образом эффективно помешать развивающемуся процессу.

Что же касалось Финляндии, то избрание президентом страны Р. Рюти еще более упростило дальнейший путь развития германо-финляндского военного сотрудничества, поскольку именно он стоял у истоков этого процесса. Имея соответствующие конституционные права президент мог для подготовки вступления Финляндии в войну на стороне Германии без лишних формальностей передать все полномочия в руки военных и теперь уже не колебался. 28 января Рюти практически открыто говорил о направленности в развитии событий: «Есть основание верить, что отношения между Советским Союзом и Германией вовсе не являются хорошими и что агрессия Германии на восток и юг для разгрома России возможна в начале лета»[809].

 


VI. НА ПОРОГЕ ВОЙНЫ

БЕЗ ИЛЛЮЗИЙ

В наступившем 1941 г. события уже стали развиваться стремительно. Началась целая серия встреч представителей высшего немецкого и финского военного руководства, в ходе которых рассматривались вопросы совместных действий в процессе планировавшейся агрессии против Советского Союза.

По распоряжению Маннергейма в Германию выехал начальник генштаба генерал-лейтенант Эрик Хейнрикс, командовавший до этого на заключительном этапе «зимней войны» армией Карельского перешейка. Поводом для этого визита стало выступление с докладом перед германским военным руководством о боевом опыте финской армии в «зимней войне»[810], îäíàêî íà ñàìîì äåëå ðå÷ü øëà î áîëåå çíà÷èìûõ âåùàõ.

В сложных ледовых условиях на Балтике Э. Хейнрикс тайно на корабле 30 января прибыл в Германию и сразу же приступил к переговорам с начальником генштаба сухопутных войск генерал-полковником Ф. Гальдером. Переговоры, безусловно, должны были многое определить как для финского, так и для немецкого руководства, однако, как отметил финский историк А. Корхонен, «этот первый контакт между начальниками генеральных штабов Германии и Финляндии дал довольно скудные результаты»[811].

Соответствует ли действительности такое утверждение и что конкретно происходило 30 января на этих переговорах? Об этом можно судить по лаконичным записям служебного дневника Гальдера:

«13.00 — завтрак с генералом Хейнриксом (начальник финского генштаба).

16.30 — совещание с генералом Хейнриксом: для доведения войск на границе до штатов военного времени (после объявления мобилизации) потребуется девять дней. Скрытая мобилизация. Однако нельзя сделать совершенно незаметной. Направление главного удара — по обе стороны Ладожского озера. Пять дивизий — южнее и три дивизии — севернее Ладожского озера»[812].

Если бы историкам было известно даже только это, то можно было вполне определенно заключить: велись переговоры о порядке приведения финской армии в готовность для наступления и согласовывался вопрос о нанесении ею главного удара на Карельском перешейке и в Карелии. При этом Хейнрикс, о чем свидетельствуют записи Гальдера, уже сообщил германскому командованию новые разработки оперативного отдела генштаба финской армии о ведении боевых действий против СССР. Таким образом, германское командование получало четкое представление о возможностях вооруженных сил Финляндии и соответствующем использовании группировок финских войск на намечавшемся оперативном направлении. В результате, как замечает немецкий историк М. Менгер, «германская сторона из первых рук получила важные сведения, которые были затем использованы в дальнейшем при фашистском военном планировании»[813].

Детальные исследования, проведенные в последние годы финскими и немецкими историками, позволили уточнить сведения об этих переговорах. Прежде всего можно отметить, что в ходе их Ф. Гальдер посвятил Э. Хейнрикса в замыслы германского командования о наступлении немецких войск на Ленинград из Восточной Пруссии. Было также четко определено, что части германской армии, используя финскую территорию, будут вести наступление в Заполярье на мурманском и Кандалакшском направлениях[814].

Иными словами, Э. Хейнрикс получил конкретные сведения о плане нападения Германии на Советский Союз в той его части, которая касалась непосредственно Финляндии, что являлось уже серьезным сдвигом в развитии финско-германского военного сотрудничества. Как по этому поводу заметил историк О. Маннинен, «именно агрессивная направленность, проявившаяся в постановке вопросов, дала финнам возможность заключить, что за этими планами в действительности скрывалось наступательное намерение»[815].

Этот результат встречи Хейнрикса и Гальдера был показательным и для германского командования. Адъютант А. Гитлера майор Г. Энгель записал в своих мемуарах следующее: «Начальник генштаба Финляндии генерал Э. Хейнрикс находился в ОКВ и его ввели в суть наброска плана "Барбаросса". Все были удивлены тому, как заинтересованно он отнесся ко всем планам... Фюрер дал ОКВ свободу действий в переговорах с Финляндией, поскольку времени оставалось чуть больше трех месяцев»[816]. Ñëåäîâàòåëüíî, ôèíñêîé ñòîðîíå òåïåðü äàëè ïîíÿòü, ÷òî íåìåöêîå âîåííîå ïëàíèðîâàíèå ïðîòèâ ÑÑÑÐ äîñòèãëî êóëüìèíàöèîííîãî ìîìåíòà è â Õåëüñèíêè óæå íå äîëæíî áûòü íèêàêèõ ñîìíåíèé â òîì, ÷òî ôèíñêèå âîîðóæåííûå ñèëû ïðèãëàøåíû ó÷àñòâîâàòü â ýòîé îïåðàöèè.

Тем не менее, как и предполагалось, пребывание Э. Хейнрикса в Германии было использовано им, кроме того, для выступления перед офицерами и генералами штабов армейских групп, а также отдельных армий, где он поделился опытом сражений финских войск в 1939-1940 гг. Как отмечал Ф. Паулюс, доклад начальника генштаба финской армии представлял значительный интерес, поскольку он раскрывал особенности ведения боевых действий против СССР и «давал представление о расстановке сил финских войск», как вероятного «партнера Германии»[817].

Оценивая переговоры у Ф. Гальдера, присутствовавший на них финский военный атташе полковник В. Хорн сделал в своем дневнике лаконичную, но весьма выразительную запись: «30.1.41 г. Знаменательный день в истории Финляндии...»[818] Äåéñòâèòåëüíî, òå ôèíñêèå ïîëèòè÷åñêèå è âîåííûå êðóãè, êîòîðûå íå ñêðûâàëè ñòðåìëåíèÿ ïîäêëþ÷èòü ñòðàíó ê ïîõîäó Ãèòëåðà íà Âîñòîê è æäàëè òîãî ìîìåíòà, êîãäà ýòî íàéäåò ðåàëüíîå âîïëîùåíèå â îïåðàòèâíûõ ïëàíàõ, ìîãëè áûòü óäîâëåòâîðåíû. Êàê çàìåòèë ïî ýòîìó ïîâîäó ïðîôåññîð Î. Ìàííèíåí, òåïåðü «ó ôèíñêîãî âîåííîãî ðóêîâîäñòâà óêðåïèëàñü ìûñëü, ÷òî â ñëåäóþùåé âîéíå áóäåò âîçìîæíîñòü èìåòü ñâîå îïåðàòèâíîå íàïðàâëåíèå»[819].

Таким образом, тайный визит Э. Хейнрикса в Берлин удовлетворил обе стороны и увенчался торжественным ужином в финляндском представительстве в честь участников состоявшихся переговоров, который «прошел под знаком дружбы и традиционного германо-финляндского братства по оружию»[820].

Финляндско-германское военное сотрудничество бесповоротно вступило в фазу практического планирования боевых операций против СССР. На следующий день после встречи Гальдера и Хейнрикса была уже отдана директива главного командования сухопутных войск Германии, в которой отмечалось: группа армий «Север», наступая «совместно с финской армией и переброшенными для этого из Норвегии немецкими войсками, окончательно лишает противника последних оборонительных возможностей в северной части России»[821].  Áåðëèíå, î÷åâèäíî, âñå áûëî ñîâåðøåííî ïîíÿòíî îòíîñèòåëüíî öåëåé ôèíñêèõ âîéñê â ãîòîâÿùåéñÿ âîéíå.

При всем том в финской исторической литературе по этому поводу бытует утверждение, что в стране уже тогда армейские круги стали решать значительно больше, чем ранее, и что «с февраля начинается время военных», а «политическое руководство в переговорах с Германией оставалось с шорами на глазах»[822].

Следует заметить, что на самом деле высшее руководство страны отнюдь не пребывало в неведении относительно происходивших событий, более того, принимало непосредственное участие в стимулировании военного сотрудничества двух стран. Сразу же после визита Э. Хейнрикса в Германию посланник Т. Кивимяки от имени президента Р. Рюти официально сообщил министру иностранных дел И. Риббентропу, что Финляндия полностью становится на сторону Германии[823]. Ñàì æå Ð. Ðþòè íà çàñåäàíèè ïðàâèòåëüñòâà 12 ôåâðàëÿ, à ÷åðåç äâà äíÿ â ïèñüìå ê Þ. Ê. Ïààñèêèâè, ïðîèíôîðìèðîâàë î äîñòèãíóòûõ ê ýòîìó âðåìåíè ðåçóëüòàòàõ â ôèíñêî-ãåðìàíñêèõ îòíîøåíèÿõ[824]. Ïðè÷åì îí âûðàæàë âåñüìà îïòèìèñòè÷íûå âçãëÿäû íà äàëüíåéøóþ èõ ïåðñïåêòèâó. Ðþòè ïèñàë òîãäà Ïààñèêèâè: «Íåìöû... êîãäà ïî÷óâñòâóþò, ÷òî îáñòàíîâêà ñòàíåò äëÿ íèõ áëàãîïðèÿòíîé... óäàðÿò ïî Ðîññèè è çàõâàòÿò åå îñíîâíûå ïðîìûøëåííûå ðàéîíû...»[825] Ýòî ñâèäåòåëüñòâîâàëî î òîì, ÷òî ïðåçèäåíò âîâñå íå ñîìíåâàëñÿ â ïðåäñòîÿùåé âîéíå ìåæäó Ãåðìàíèåé è ÑÑÑÐ è â êîíå÷íîì åå ðåçóëüòàòå. Èç ýòîãî òàêæå ÿñíî, ÷òî âîåííûå ëèøü âûïîëíÿëè îáùóþ ëèíèþ «óçêîãî ïðàâèòåëüñòâåííîãî êðóãà», êîòîðûé, ñîáñòâåííî, è âîâëåêàë Ôèíëÿíäèþ â ôàøèñòñêèé áëîê.

Однако этот новый и весьма решительный шаг к сближению двух стран не у всех влиятельных государственных и военных деятелей Финляндии вызвал абсолютно однозначное отношение. До сих пор нет ясности, почему К. Г. Маннергейм тогда совершенно неожиданно обратился с письмом к Р. Рюти с просьбой о своей отставке. Одновременно с этим вопрос о собственной отставке был поднят и министром обороны, личным другом маршала генералом Р. Вальденом. Характерно, что, как отмечает в данном случае профессор Мауно Ёкипии, заявления об отставке последовали после доклада Хейнрикса о «сенсационных сведениях из Берлина»[826].

Очевидно, что известия, которые привез начальник генерального штаба, требовали предоставления большей свободы действий военному руководству, но этого не случилось и последовал демарш с их стороны. Выполнение просьбы об отставках, безусловно, поставило бы финское правительство в сложное положение. Потому Р. Рюти лично вынужден был приехать к Маннергейму и вести с ним по этому поводу переговоры.

Заявление о своей отставке подал в феврале 1940 г. и финляндский посланник в Москве Ю. К. Паасикиви. Он также ушел от конкретизации причины такого решения. В его телеграмме министру иностранных дел Виттингу говорилось лишь следующее: «Поскольку я замечаю, что взгляды относительно нашей внешней политики развиваются не в соответствии с предлагаемыми мною рекомендациями и Вы не доверяете моим оценкам и моему политическому опыту, я считаю лучшим быть как можно дальше от соучастия в той политике, которая может привести к катастрофе...»[827]  ñâîèõ ìåìóàðàõ îí íåñêîëüêî óòî÷íèë ñêàçàííîå, äîáàâèâ ôðàçó î òîì, ÷òî îí íå áûë «óäîâëåòâîðåí òîé ïîëèòèêîé, êîòîðóþ ïðîâîäèëî ïðàâèòåëüñòâî ïî îòíîøåíèþ ê Ñîâåòñêîìó Ñîþçó»[828]. Ìîæíî ïðåäïîëîæèòü, ÷òî ñäåëàííîå çàÿâëåíèå áûëî âûçâàíî, î÷åâèäíî, òåì, ÷òî Ïààñèêèâè, ïîëó÷èâ îïðåäåëåííûå ñâåäåíèÿ î ðåçóëüòàòàõ âèçèòà Õåéíðèêñà â Áåðëèí, áûë íå ñîãëàñåí ñ òåì ïóòåì, íà êîòîðûé óæå ôàêòè÷åñêè ñòàëà ñòðàíà.

В результате повод к этим трем демаршам был одним и тем же, но причины просьбы об отставке Паасикиви и высшего военного руководства существенно отличались. Маннергейм и Вальден хотели добиться большей независимости действий в ходе начавшихся серьезных переговоров с немецким командованием. Паасикиви же, очевидно, понял, что войны между Финляндией и СССР уже не избежать и решил не связывать свое имя с таким ходом развития событий.

Однако заявления Маннергейма и Вальдена, как и Паасикиви, не были удовлетворены, что свидетельствовало о том, что финляндское руководство сумело найти аргументы, чтобы не допустить отставки столь влиятельных государственных и военных деятелей. В то же время это не устраняло всей конфликтной ситуации. Прежде всего это касалось, конечно, Ю. К. Паасикиви, поскольку он, по словам шведского посланника в Москве В. Ассарссона, своими письмами в начале марта 1940 г. откровенно раздражал «президента, министра иностранных дел и всю компанию»[829].

Тем временем, однако, совместное с Германией военное планирование стало уже приобретать весьма конкретные очертания. Как отмечает М. Менгер, «период с февраля по апрель 1941 г. являлся масштабным этапом в развитии военного сотрудничества, направленного на подготовку нападения на Советский Союз, выражался в серьезной интенсификации контактов»[830]. Ïîêàçàòåëüíûì áûëî è òî, ÷òî â Ôèíëÿíäèè óæå 5 ôåâðàëÿ íà÷àëüíèê òîïîãðàôè÷åñêîãî îòäåëà ãåíøòàáà íàïðàâèë âî âñå øòàáû è ÷àñòè ôèíñêîé àðìèè çàïðîñ îòíîñèòåëüíî íàëè÷èÿ ó íèõ òðîôåéíûõ ñîâåòñêèõ êàðò[831]. Ýòî ÿâíî ñâèäåòåëüñòâîâàëî î òîì, ÷òî â ãåíøòàáå ïðèñòóïèëè ê êîíêðåòíûì ìåðîïðèÿòèÿì ïî ïîäãîòîâêå ê âåäåíèþ áîåâûõ äåéñòâèé íà òåððèòîðèè ÑÑÑÐ.

Более того, в конце февраля из финского генерального штаба германскому руководству также была передана подробная информация, содержавшая характеристику территорий на севере Финляндии, примыкающих к советской границе, а затем представлен обстоятельный обзор важных военно-топографических сведений этого района[832].

Немецкое командование приступило к детальному изучению финляндского плацдарма для -использования его в готовившемся наступлении на мурманском и Кандалакшском направлениях. Штабные офицеры армии «Норвегия» сосредоточили свое внимание на военных особенностях северной Финляндии, усилилось посещение ее с подобными целями высокопоставленного германского командования. С 12 по 20 февраля 1941 г. по распоряжению Геринга в Финляндии находился инкогнито главный квартирмейстер ВВС Германии генерал-лейтенант Ганс-Георг Зейдель[833]. Îí âåë ïåðåãîâîðû ñ Ìàííåðãåéìîì, Õåéíðèêñîì è Òàëâåëà, ñîâåðøèë íåäåëüíóþ ïîåçäêó ðàçâåäûâàòåëüíîãî õàðàêòåðà íà ñåâåð, ãäå îñìàòðèâàë ïðåæäå âñåãî ðàéîíû äëÿ ðàçìåùåíèÿ íåìåöêîé àâèàöèè[834]. Êîãäà àíãëèéñêèå ñïåöñëóæáû âñå æå óçíàëè îá ýòîé ïîåçäêå è â Ëîíäîíå ó ôèíëÿíäñêîãî ïîñëàííèêà Ãåîðãà Ãðèïåíáåðãà ïîèíòåðåñîâàëèñü, ÷òî ýòî îçíà÷àåò, òî óêàçàííûé âèçèò áûë ïðåäñòàâëåí êàê ïîåçäêà â Ëàïëàíäèþ ñ öåëüþ «îõîòû íà ìåäâåäÿ»[835]. Íî â Èíòåëëèäæåíñ ñåðâèñ íå áûëî ñòîëü íàèâíûõ ëþäåé, ÷òîáû ïîâåðèòü â òàêîå îáúÿñíåíèå.

В этот период в Швеции особенно внимательно следили за обстановкой в Финляндии. Стокгольм от своего посланника в Берлине в феврале 1941 г. получил первые неофициальные сведения о приближающейся советско-германской войне. Тогда же немцы дали понять шведскому военному руководству, что и Финляндия примкнет к Германии в этой войне[836]. 25 ôåâðàëÿ â øâåäñêèé ÌÈÄ èç ãåíøòàáà áûëà íàïðàâëåíà èíôîðìàöèÿ, â êîòîðîé óêàçûâàëîñü, ÷òî íåìöû íàïðàâëÿþò çíà÷èòåëüíî áîëüøå âîéñê â Íîðâåãèþ, ÷åì âûâîäÿò îòòóäà[837]. Ýòî áûë âåñüìà íàñòîðàæèâàþùèé ôàêò, êàñàâøèéñÿ îáñòàíîâêè â Çàïîëÿðüå.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-06-26 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: