Естественно, что скрывать и далее происходившие на территории Финляндии процессы оказалось просто невозможно. По стране уже поползли слухи об огромном количестве немецких войск, которые пребывают в Финляндию. Член парламентской комиссии по иностранным делам В. Войонмаа, отражая эти настроения, писал своему сыну за рубеж: «В Финляндию непрерывным потоком идут немецкие войска... Только из порта Каскинен проследовало 11 воинских эшелонов. Через Васу... проследовало не менее 10 тысяч немцев... С юга идет одна немецкая дивизия, а из Киркенеса — другая... Весь Север уже оккупирован немцами, они стоят вдоль восточной границы»[977]. Äåéñòâèòåëüíî, â ãóáåðíñêîì öåíòðå Ëàïëàíäèè Ðîâàíèåìè è âîêðóã íåãî íà÷àëè áûñòðî ðàçìåùàòü äî 70 ðàçëè÷íûõ íåìåöêèõ øòàáîâ[978].
В подобной ситуации финляндское руководство должно было объяснить происходящее хотя бы членам правительства и представителям парламентских фракций. К тому же к этому времени был подготовлен и приказ об объявлении в стране частичной мобилизации, что также требовало пояснений.
И вот 9 июня 1941 г. Рюти выступил по этому вопросу в правительстве. Его выступление в целом носило характер дозированной передачи части информации, которая и так была очевидна. Он сказал о начале новой переброски в Финляндию немецких войск и о необходимости проведения частичной мобилизации в финскую армию. Эту информацию он подкрепил своего рода уведомлением, что, возможно, уже приближается война между Германией и Советским Союзом. Сенсацией в данном случае являлось лишь названное время, когда это произойдет: «будет, вероятно, до Иванова дня»[979]. Òàêèì îáðàçîì, ÷ëåíàì ïðàâèòåëüñòâà íàìåêíóëè, ïî ñëîâàì Â. Âîéîíìàà, î òîì, ÷òî «÷òî-òî, íåñîìíåííî, ïðîèñõîäèò»[980].
До советского руководства происходившее в финских правительственных кругах дошло достаточно быстро. Эта информация стала известна через министра финансов М. Пеккала, который заметил, что Финляндия приготовилась к нападению вместе с Германией на СССР, а «вопрос, будет ли война между Германией и СССР или нет, разрешится 24 июня». Именно он сообщил это на следующий день советским представителям, работавшим в Хельсинки[981]. Âîîáùå æå, â òå÷åíèå 5, 9, 11 è 13 èþíÿ íà èìÿ Ñòàëèíà è Ìîëîòîâà ïîñòóïàëà èíôîðìàöèÿ, â êîòîðîé ïîäðîáíî, ÷óòü ëè íå ñòåíîãðàôè÷åñêè, ñîîáùàëîñü îá îáñóæäåíèÿõ ôèíñêèì ïðàâèòåëüñòâîì âîïðîñîâ, êàñàâøèõñÿ âîçìîæíîñòè âñòóïëåíèÿ ñòðàíû â âîéíó ïðîòèâ ÑÑÑÐ íà ñòîðîíå Ãåðìàíèè[982].
В советском представительстве в Хельсинки пытались каким-то образом продолжать оказывать влияние на финское руководство. Так, Е. Т. Синицын срочно прибыл в министерство иностранных дел и в категорической форме задал вопрос: «В чем заключалась причина мобилизации финнов?» Последовавший ответ, однако, не давал убедительных объяснений. Советскому представителю лишь сообщили, что «Финляндия призывает на службу некоторую часть своих солдат, поскольку на территории страны много иностранных войск». Показательно, что ответ финского руководства сразу же стал достоянием германского посланника В. Блюхера[983].
Между тем, согласно воспоминаниям Е. Т. Синицына, 11 июня он получил сведения о том, что в этот день «утром в Хельсинки подписано соглашение между Германией и Финляндией об участии Финляндии в войне гитлеровской Германии против Советского Союза»[984]. Ýòà èíôîðìàöèÿ ïîñòóïèëà ïî êàíàëó àãåíòóðíûõ ñâÿçåé. Íåò íèêàêèõ äàííûõ î òîì, áûëè ëè â ýòîò äåíü âîîáùå ïåðåãîâîðû ìåæäó ôèíñêèì è ãåðìàíñêèì ðóêîâîäñòâîì. Îäíàêî íîâîñòü, êîòîðóþ ñîîáùèëè Ñèíèöûíó, îêàçàëàñü ïîäêðåïëåííîé äðóãèì ñåíñàöèîííûì ñîîáùåíèåì: âîéíà «íà÷íåòñÿ 22 èþíÿ, ò. å. ÷åðåç 12 äíåé», à «ôèííû âñòóïÿò â íåå íà ÷åòûðå äíÿ ïîçæå»[985]. Êàê îòìå÷àåò ñîâåòñêèé äèïëîìàò, îí óæå ÷åðåç ÷àñ ïîñëå ýòîãî ñîîáùåíèÿ íàïðàâèë ïîëó÷åííóþ èíôîðìàöèþ â Ìîñêâó íà èìÿ Áåðèè, à çàòåì, êàê ýòî îí âûÿñíèë ïîçæå, 17 èþíÿ ýòî ñîîáùåíèå ëåãëî óæå íà ñòîë Ñòàëèíà[986].
Трудно сказать, какими достоверными источниками пользовался Синицын для получения этих сведений. В своих мемуарах он их не раскрыл, а лишь указал, что человек, который передал эту информацию, имел агентурную кличку «Монах» и был «видным политическим и общественным деятелем» Финляндии[987]. Îäíàêî òîãäà íå âñå äàæå âûñøåå ôèíñêèå âîåííûå ðóêîâîäèòåëè çíàëè î òî÷íîé äàòå íà÷àëà âîéíû.  äåíü, êîãäà Ñèíèöûí ïåðåäàâàë ïîëó÷åííûå äàííûå â Ìîñêâó, 11 èþíÿ, íà÷àëüíèê ãåíåðàëüíîãî øòàáà Õåéíðèêñ òîëüêî åùå ñîîáùèë ãåðìàíñêîìó êîìàíäîâàíèþ, ÷òî ôèíñêèå âîéñêà «â ñîîòâåòñòâèè ñ ïëàíîì áóäóò ãîòîâû ê íàñòóïëåíèþ 28 èþíÿ, íî... õîòåëè áû çíàòü çà ïÿòü äíåé äî íàïàäåíèÿ åãî òî÷íóþ äàòó»[988]. Òåì íå ìåíåå â òîì, ÷òî ïðîöåññ íåóêëîííî ïðèáëèæàë íà÷àëî âîéíû, íèêàêèõ ñîìíåíèé óæå íå áûëî. Ïî êðàéíåé ìåðå, òîãäà èç ñîâåòñêîãî ïðåäñòàâèòåëüñòâà â Õåëüñèíêè øëà íåïðåðûâíàÿ èíôîðìàöèÿ, óêàçûâàâøàÿ íà «ôàêòû ñêðûòîé ïîäãîòîâêè Ôèíëÿíäèè ê âîéíå».[989]
К тому же III-й финский армейский корпус, дислоцировавшийся в северной Финляндии, уже перешел в оперативное подчинение немецкой армии «Норвегия», а ее командующий Н. Фалькенхорст и все руководство со штабом уже 10 июня прибыли в Рованиеми. «Как бы то не было, — отмечает финский историк X. Сеппяля, — в генштабе Финляндии 10 июня знали, что Сийласвуо (командир III-го армейского корпуса. — В. Б.) получил задачу наступать, т. е. Финляндия присоединилась к агрессии за 12 дней до нападения Германии на СССР»[990].
Тем временем 12 июня из немецких портов в финские территориальные воды под торговыми флагами рейха взял курс отряд боевых кораблей, в который входили лучшие торпедные катера Германии[991]. Ýòè ñóäà âìåñòå ñ ôèíñêèìè êîðàáëÿìè äîëæíû áûëè ñ íà÷àëîì âîéíû ïîñòàðàòüñÿ ïåðåêðûòü âûõîä ñîâåòñêîãî Áàëòèéñêîãî ôëîòà èç Êðîíøòàäòà. Ïðèñóòñòâèå äî 40 íåìåöêèõ êîðàáëåé â ãàâàíÿõ íà þãå Ôèíëÿíäèè, íåñìîòðÿ íà èõ ìàñêèðîâêó, ñðàçó æå áûëî çàìå÷åíî.
Тогда же министр иностранных дел Р. Виттинг обратился к посланнику Великобритании в Хельсинки с требованием отозвать всех английских наблюдателей из северной Финляндии, обвинив их в шпионаже[992]. Îáåñïîêîåííûé àíãëèéñêèé äèïëîìàò âñêîðå âñå æå ïîëó÷èë ñîîòâåòñòâóþùèå ðàçúÿñíåíèÿ îò Ð. Ðþòè è ìàðøàëà Ê. Ã. Ìàííåðãåéìà. Ïî èõ ñëîâàì, òàì ïðîèñõîäèëî «ñîñðåäîòî÷åíèå íåìåöêèõ âîéñê, êîòîðûå áûëè íàöåëåíû äëÿ áîåâûõ äåéñòâèé ïðîòèâ Ìóðìàíñêîãî ðàéîíà»[993]. Àíãëè÷àíå, åñòåñòâåííî, ÿâëÿëèñü óæå ëèøíèìè òîìó ñâèäåòåëÿìè è äîëæíû áûëè óäàëèòüñÿ èç Ëàïëàíäèè.
Завершающим событием этого отрезка времени было заявление, которое 13 июня доверительно сделал начальник генерального штаба Хейнрикс шведскому военному атташе. Не раскрывая всего, он сообщил, что уже следующая неделя будет «богатой на события»[994].
Действительно, теперь, когда оставались считанные дни до начала агрессии, руководству Финляндии требовалось принять ряд весьма ответственных решений. Как по этому поводу тогда заявил депутатам парламента министр иностранных дел Р. Виттинг, «если между Германией и Россией вспыхнет война, то не будет времени задумываться над ходом событий»[995]. Òåïåðü, óâåäîìèë îí, çà îñòàþùèéñÿ êðàéíå íåáîëüøîé ñðîê ñëåäîâàëî ïðèëîæèòü ìàêñèìóì óñèëèé ê òîìó, ÷òîáû ê íà÷àëó âîéíû ïîäîéòè îïòèìàëüíî ïîäãîòîâëåííûìè è ïîëíîñòüþ ñêîîðäèíèðîâàòü ïëàíû ñ íåìåöêèì âîåííûì ðóêîâîäñòâîì.
13 июня в Финляндию в штатской одежде прибыл представитель германского верховного командования генерал Вальдемар Эрфурт. В его функции как раз и входила координация действий немецких и финских войск. Через день он уже провел важное совещание с Хейнриксом, на котором рассматривался вопрос о начале всеобщей мобилизации в Финляндии. Несмотря на то, что к этому времени в стране уже прошла повторная частичная мобилизация, в результате которой было призвано в войска еще 30 тыс. человек, требовалось довести численность финской армии до предусмотренной расчетами перед началом наступления. Более того, выполняя пожелание финского военного руководства, Эрфурт 16 июня направил в Германию секретную телеграмму: «Хейнрикс по поручению Маннергейма просит, чтобы по внутриполитическим соображениям главная операция финнов могла начаться, если это возможно, только через два-три дня после начала» немецкого наступления на севере. Ответ был лаконичным: «Начало главной операции финнов зависит от развития событий на германском фронте»[996].
Таким образом финское командование продолжало пытаться скрыть свое участие в наступлении по германскому плану. Тем не менее 17 июня приказ о всеобщей мобилизации был уже подписан. «При этом, — как отметил М. Ёкипии, — отмобилизованную финскую армию совершенно не собирались держать на месте и использовать только для обороны границ. Ей предстояло в соответствии с планами "Барбаросса", принять участие в наступательных действиях. Жребий был брошен»[997]. Ê òîìó æå îäíîâðåìåííî çàêîí÷èëèñü è ïîñëåäíèå ñîãëàñîâàíèÿ îïåðàòèâíûõ ïëàíîâ íàñòóïàòåëüíûõ îïåðàöèé. Ñ 15 ïî 19 èþíÿ â ãåíøòàáå ôèíñêîé àðìèè áûëè âíåñåíû îêîí÷àòåëüíûå óòî÷íåíèÿ â íàñòóïàòåëüíûå îïåðàöèè â ñåâåðíîì Ïðèëàäîæüå è íà Êàðåëüñêîì ïåðåøåéêå[998]. Ôèíñêèå âîéñêà âïëîòíóþ ïîäîøëè ê ïîñëåäíåìó ðóáåæó, è îñòàâàëîñü òîëüêî îòäàòü ðàñïîðÿæåíèå î íà÷àëå âîéíû. Ðàçâåðíóëàñü ýâàêóàöèÿ íàñåëåíèÿ èç ïðèãðàíè÷íûõ ñ ÑÑÑÐ ðàéîíîâ.
18 июня немецкие войска на севере стали выдвигаться непосредственно к самой границе с Советским Союзом и занимать позиции для наступления[999]. Çà äåíü äî ýòîãî ôèíñêîìó âîåííîìó êîìàíäîâàíèþ ñîîáùèëè, ÷òî íà÷àëî âîéíû — 22 èþíÿ.  ãåíåðàëüíîì øòàáå ôèíñêîé àðìèè ñîñòîÿëîñü ñîâåùàíèå íà÷àëüíèêîâ îïåðàòèâíûõ îòäåëåíèé øòàáîâ êîðïóñîâ, ãäå èõ ïðîèíôîðìèðîâàëè î íàìå÷àåìîì ðàçâèòèè ñîáûòèé. 19 èþíÿ Ï. Òàëâåëà çàïèñàë â ñâîåì äíåâíèêå: «Ïðåäâàðèòåëüíûé ïðèêàç î íàñòóïëåíèè ïîëó÷åí»[1000].
В соответствии с планом «Барбаросса» финская армия выдвигалась главным образом на Карельский перешеек и севернее Ладожского озера для действий на ленинградском направлении. Нанесение основного удара возлагалось на образованную до этого Карельскую армию, командующим которой стал генерал Хейнрикс. На острие ее, наступая к реке Свирь навстречу с немецкими войсками группы армий «Север», должен был действовать VI-й корпус под командованием генерала Талвела — бывшего эмиссара маршала на переговорах в Германии в 1940 г.
За день до нападения Германии на Советский Союз, 21 июня, вооруженные силы Финляндии были приведены в состояние полной боевой готовности. Тогда же утром генерал Эрфурт уже официально сообщил высшему военному руководству Финляндии, что война начнется 22 июня. Наступил «исторический момент», — прокомментировал данное известие Хейнрикс и добавил при этом, — «если только все будет хорошо идти»[1001].
В Финляндии отмобилизованная армия уже была готова к переходу в наступление. Оставалось лишь напечатать заблаговременно составленный приказ Маннергейма, находившийся в типографии генштаба, и приступить к его тиражированию, а затем сделать официальное объявление в войсках[1002].
Финляндские подводные лодки и германские минные заградители, располагавшиеся в шхерах, направились в территориальные воды Советского Союза для установки мин, получив на это санкцию лично президента Финляндии[1003]. Îäíîâðåìåííî íà÷àëàñü çàáðîñêà àãåíòóðû è îòäåëüíûõ äèâåðñèîííûõ ãðóïï â ïðèãðàíè÷íûå ðàéîíû ÑÑÑÐ.  ÷àñòíîñòè, äâå ïàðòèè äèâåðñàíòîâ íà Êàðåëüñêîì ïåðåøåéêå ïðîíèêëè â ðàéîí Êåêñãîëüìà (Ïðèîçåðñêà) è íà÷àëè äåéñòâîâàòü íà ó÷àñòêå Óóñèêèðêêî-Êèâåííàïà (Ïîëÿíû-Ïåðâîìàéñêîå)[1004].