Шворк почтительно завис в воздухе, поджав лапы и ожидая дальнейших указаний. Аксель раздумывал, а Дженни одолели сомнения.
— Ты уверен? — в который раз спросила девушка.
— Мы же с тобой оба насторожились — там, у Алеки! Не зря он сразу заметил. Потому что он ждал нашей реакции...
— А вдруг Алеки случайно...
— Случайно? Точно повторил слова Титира «Не при нём будь сказано!» — кивая на Чёрный Кодекс. Титир произнёс их когда-то на островке в лагуне: «Если бы духи вместо суеверного страха перед Чёрным Кодексом — не при нём будь сказано! — вгляделись в его страницы, многое стало бы иначе». Потом Алеки услышал от нас эти слова при Чтении Памяти и понял, как подсказать нам след. Жаль, сам я ещё раньше не догадался, что Кодекс где-то поблизости! Что с острова его видно...
— Мы все не догадывались, Акси! Нас ведь волновало совсем другое. Родительские проклятия — миленькая такая лекция...
— Я думаю, Акси прав, — вмешался Шворк. — Старый хрыч подсказал вам обратить внимание на то, чего вы три года назад не замечали. Интересно, лысый паук нарочно не дал вам впасть в транс при Чтении Памяти? А то бы вы опять упустили...
— Вообще-то я не уверен, — сказал Аксель. — Если он хотел, чтоб мы получили оригинал, не проще ли было прямо сказать Шесу...
— Шесу?! — перебил Шворк.
— Ох, извини, Нилю! Оговорился... Сколько опасностей нам пришлось преодолеть! Один тот богомол чего стоил... И с Диспетчерской крупно повезло. Мы запросто могли там погибнуть. А игра-то идёт ва-банк, ведь правда? Чёрный Кодекс — их святая святых...
— Ну, может, ты и прав, — согласился пёс. — В любом случае, богомол был моим шедевром! Итак, значит, мы у цели?
— Да! Посмотри только на эту громадину... Самый большой том в «книжной Венеции», второго такого нет. И цвет — поглядите, цвет! Я думаю, даже символично, что он открывает доступ ко всей Спирали. Он — замочная скважина, Спираль — её ключ...
— Постой! — перебила Дженни. — Скважина? Ключ? Так, может, Спираль и есть обещанный Предисессор?
Аксель и Шворк отрицательно покачали головами.
— Я ведь сказал для образности, примерно, — ответил первый. — Спираль ни думать, ни казнить не умеет, не беспокойся! И «книжная Венеция» к тому же неповторима, а Предисессоры бывают старые, новые...
— А главное, — вспомнил Шворк, — Ключ и Предисессор ещё не встретились. И их встречу можно предотвратить!
— Точно, пёсик! Забудем пока отрывки и подумаем, как нам раздобыть весь текст целиком, — подытожил Аксель.
— Наверное, простым способом. Скопировать книгу и уменьшить!
Аксель вздохнул. Он почему-то был уверен, что потерпит фиаско.
— А как я его буду читать? — возразил он. — Ты не заметил: его же нельзя открыть! У него два корешка вместо обреза.
— И верно... — пробормотал Шворк, оглядев махину. — Хорошо, забирайся внутрь! Ведь вы уже прятались внутри.
— Он прав, — поддержала Дженни. — Я помню, там удобно смотреть! Книга читала наши мысли, красные иероглифы то разгорались, то тускнели, могли становиться больше, меньше — стоило лишь подумать... Но мы тогда ничего не смогли расшифровать.
— Ещё бы! Язык Смертей... Боюсь, и сейчас не сможем. А ведь хитро: никому и в голову не пришло бы, что главная тайна стоит у всех на виду!
— Ты забыл, кто такие низшие духи, — возразил Шворк. — Им хоть на нос положи главную тайну и вели не трогать её — они не тронут! Лично я не уверен, будто этот Кодекс вообще кто-то и от кого-то прятал. Скорее хотели показать своё уважение к Смертям...
— Ладно, хватит спорить, я начинаю!
Микроскопический Аксель был выплюнут на сухую ближнюю полку, подождал Дженни, стал колдовать — и его дурное предчувствие оправдалось. Неудача!
Попробовал стихотворное заклятие — провал!
Для сравнения (вдруг здесь такое зловредное волшебное поле?) юноша попытался скопировать пару книг на соседних стеллажах — и получилось. Но, как он ни досадовал, а скопированные томики припрятал... Затем ему пришло в голову, что можно же, чёрт возьми, в миниатюре скопировать всю «Венецию»! А вдруг и заветный том с аркой «проскочит» в общей массе? И вот у него в руках оказался осушенный, бесценный микромакет, уменьшенный в миллионы раз. На нём не хватало одного — единственного, ради чего пришли сюда трое!
Столь упорное сопротивление доказывало: перед Акселем действительно Чёрный Кодекс. Правда, легче от этой мысли не становилось...
— Занятно, — резюмировал Шворк, который давно обосновался на вершине соседнего стеллажа, как ожившее гнездо аиста. — У книжицы тот ещё характер... Что ж, заберёмся внутрь?
Аксель колебался: книга, спасшая их однажды от погони, могла на сей раз оказаться прочным капканом, если Алеки с умыслом подсказал, где её искать. Но ведь Одинокий Библиотекарь мог заманить их в ловушку гораздо проще... или расправиться с ними в чёрной дыре, как с Шесом!
— Пошли, — согласился он. — То есть, я пошёл... А вы оба ждите меня снаружи.
— Ну уж нет... — начала Дженни, однако пёс прервал их обоих:
— Тихо!
Все замерли. Со стороны лагуны послышался слабый плеск, а затем в арке показался нос небольшой гондолы. Вот он, здешний хозяин! В самый неудобный момент...
Так как юноша с девушкой оставались невидимы и микроскопичны, Шворк не стал их глотать — только изготовился к бою. Гондола скользнула под арку гигантского тома целиком, и у зрителей вырвался неслышный вздох изумления.
В лодке сидел не дух! Невысокая девичья фигурка, закутанная в меховой плащ с расстёгнутым пушистым воротником, легонько шевелила веслом на резной корме. Незнакомка явно получала удовольствие от скольжения, её открытое кареглазое лицо — не слишком красивое, однако довольно умное — дышало миром и полным отсутствием какого-то злого умысла. Каштановые блестящие волосы раскинулись по воротнику. А на их фоне белели... маленькие острые ушки!
«Сприггана! — поразился Аксель. — Откуда же она здесь?»
— Ну и дела! — хмыкнул Шворк, давно прикрывавший обоих людей с тыла. — Пожалуй, даже мой богомол не так удивителен...
Юноша жестом остановил его, продолжая следить за незнакомкой. Та была уже у лёгкой металлической лесенки, одним концом уходящей в воду. И стало ясно: гостья собирается сделать то, что решил осуществить Аксель — забраться в книгу! Вот в её ладошке блеснула тонкая цепь, приковала гондолу к лесенке... Но, прежде чем шагнуть вверх, сприггана воздела вверх руки и трижды сказала высоким, приятным голосом:
— Куум! Куум! Куум...
Последнее слово смолкло. Гигантский том засветился голубым пламенем — знаком совершённого волшебства. Девушка легко и красиво поднялась вверх, по-прежнему получая удовольствие от движения, и исчезла в недрах Чёрного Кодекса. В гондоле остались весло да меховой мешок на корме.
Пламя погасло...
— М-да, — выразил общие чувства Аксель. — Кто бы это?
— Понятия не имею! — заверила его Дженни недобрым тоном. — Но, может, чем разглядывать её без конца, ты опять попытался бы копировать? Она явно сняла с Кодекса какие-то чары...
— И то верно! — кивнул Шворк. — Давай поживее, Акси!
— Да я и её скопирую вместе с томом!
— А ты что, разучился вносить поправки в заклятия? — фыркнула Дженни. Незнакомка ей явно не понравилась.
Аксель так и сделал, надеясь на счастливый успех. Не тут-то было!
— Дьявол, — прошипел он. — Придётся вступить в переговоры...
— Подожди тогда, пока она выйдет, — сказал Шворк. — Мы её ухваток не знаем! И её отношений с книгой тоже...
— Нас могут вместе заметить, — возразил Аксель.
— Она одна! У неё на лице написано... Впрочем, тебе виднее.
Подумав, Аксель решил выполнить совет Шворка. Кроме того, невредно было узнать, какие чары наложит (снимет?) эта девушка, покидая Кодекс. Стоило запастись терпением!
И трое начали ждать. Незнакомка протомила их минут двадцать. Наконец она показалась на ступенях и начала спускаться в гондолу. Но ей тут же помешали...
Аксель давно заметил, что лодка чуть заметно подрагивает, качаясь на зелёной воде. Однако он приписывал дрожь судёнышка не такому уж слабому течению. Меховой мешок, соскользнувший с кормы на дно, пожалуй, привлёк его внимание к дрожи корпуса, но мысли юноши были поглощены другим. Тем более, лодка вскоре затихла... И вот, не успела сприггана показаться, как в воздухе мелькнуло огромное зелёное щупальце, точно совпадающее окраской с цветом воды под аркой. Даже не обвиваясь вокруг девушки, оно примёрзло к её плащу одним касанием. Сприггана полетела вниз, ударилась всем телом о днище лодки и, видимо, лишилась сознания.
Живой клубок — зелёный, пупырчатый, ужасный! — взгромоздился на борт гондолы, подтягивая жертву за плащ. Миг спустя в него ударила молния, пущенная Шворком. Но, к изумлению и страху людей и пса, она не испепелила осьминога. Тот только выпустил плащ и чуть-чуть осел за бортом, сотрясая лодку. А с другого борта, ближнего к трём друзьям, показалась ещё одна склизкая мешанина щупалец, чтобы плотно вцепиться в дерево. И ещё... И с кормы... И с носа...
— Стая! — завопил Аксель. — Целая стая! Стреляй ещё!
Шворк выпустил серию безошибочно точных молний — в полную мощность! Их ничтожной доли хватило бы стаду динозавров, однако подводные жители, любой из которых был значительно меньше лодки, только шлёпались на исходную позицию. Но тут же возобновляли наступление: быстро, упорно, методично.
— Когтями! — взревел наконец разъярённый пёс. — Убью!!!
И, раздувшись, кинулся в ближний бой, а за ним и Аксель. Последний давно уже пытался помочь, осыпая осьминогов самыми разными заклятиями. Но кто-то хорошо защитил их от нападений. Оставалось надеяться на сталь...
— Дженни, не лезь! — крикнул юноша, тоже принимая нормальные размеры и пикируя в лодку вслед за Шворком. Он забыл, что его подруга, к счастью, колдовать не умеет — иначе, конечно, не послушалась бы. (Однажды, правда, сумела, утихомирив цунами на Сан Антонио, но дело не обошлось без Гуго Реннера). Дженни и сейчас была охвачена страхом за друзей... да, видно, не таким сильным, как тогда. И, гневно ломая руки, лишь металась по своей книжной полке, издали следя за побоищем.
Ибо назвать происходящее другим словом мы не можем! Акселю сперва повезло: наколдованным им мечом (свой почётный эльфийский он берёг, в дорогу не брал) юноша успешно отсёк двое-трое щупалец. Однако его враги обладали неплохим интеллектом: побледнев от испуга, а затем покраснев от ярости, они ловко увёртывались от любых колющих ударов. Рубящие в воде толку не давали... Запрокидывая огромные мешки, похожие на артиллерийские снаряды — но снаряды живые и коварные! — осьминоги зорко следили за гондолой прямоугольными тёмными зрачками и, кажется, координировали свои атаки. Один из них, сумев подобраться сзади, поволок Акселя с кормы; если бы не молния Шворка, опалившая юноше ресницы, он вряд ли вырвался бы благополучно. Тем не менее он сильно расшибся и разбил в кровь губу, падая на дно.
Зато Шворк был великолепен! Действовал во всех направлениях: сбивал врагов молниями в воду, пытался драть их когтями — однако, подобно Акселю, быстро убедился в беспомощности такого средства. Клыки и когти вязли в живой студенистой массе, и покуда пёс отдирал от себя один многоногий «пластырь», два других лезли на него сзади. Только одного осьминога ему удалось размозжить о лестницу страшным ударом лапы. Тогда пудель сам прыгнул в воду, и ежели там ему обрадовались, то зря: он начал пухнуть и давить противника весом. Пару раз это получилось. Затем водяные бестии начали ловко ускользать, хотя летающий пудель напрыгивал на них лучше жабы. По крайней мере, он отогнал их от бортов лодки, где на дне, по-прежнему без сознания, лежала сприггана. И не давал себя утопить, что с кем-либо другим случилось бы моментально...
Наконец, вдоволь насмотревшись на новый и интересный материал («Заколдованные осьминоги и их особенности при групповой атаке») хам-компьютер объяснил своему хозяину, как тут быть. Обругав его вместо благодарности, пёс одним глотком упрятал в желудок Акселя, девушку и её мешок — в семикратно уменьшенной гондоле. А затем, получив простор, вырос так, что его протвники поняли: или их раздавят, или бежать! И стали быстро прощаться...
В другое время Шворк не отказал бы себе прогнать их до боковых проток Центральной Спирали, где они ушли бы под стеллажи. Но шуму и без того вышло немало, а главная задача не решена... Поэтому, смыв с лестницы останки издохшего врага, он уменьшился до микроразмеров и перенёсся из взбаламученного, кипящего озерца под аркой на стеллаж, где металась Дженни. И, проглотив её, наконец-то перевёл дух...
Ворвавшись в «салон желудка», Дженни увидела картину, которая умилила бы всех, кроме неё. Аксель уже привёл в сознание девушку парой лечебных заклинаний и, видимо, даже успел ей выболтать, кто он! И теперь раненый герой сидел в кресле, блаженно вытянув ноги, его добрый меч валялся поодаль на полу, у борта гондолы, а нежная девица благодарно вытирала кровь с его разбитой губы своим носовым платком. Который мог быть пропитан любым ядом!
— Акси, — сказала Дженни металлическим голосом (что он, как ей было известно, ненавидел). — Ты не рано оставил меч? Места-то здесь, сам понимаешь, ненадёжные... И, чем использовать чужие платки, нельзя разве унять кровь волшебством?
— Ах, извините, — проворковала девушка, глядя на неё огромными карими глазами со слегка виноватым удивлением (и голос её был нежен и серебрист). — Я... если я что-то не так сделала...
Дженни молча подняла меч и демонстративно прислонила к креслу Акселя, поблизости от его руки. Достала собственный платок и, вынудив гостью отступить, наклонилась к Акселю, но тот поспешно что-то шепнул, и ранка исчезла.
— Прошло? — удивилась Дженни. — А я думала, какой-то особый случай, когда и чужих вещей не жаль...
— Это моя подруга Дженни. Дженни Винтер, — представил её Аксель спокойным и сухим тоном. Школа ревности, которую он прошёл с Кри и Октавио, а также хорошее знание самой Дженни вселяли в него терпение. — А вы...
— Как, вы не знакомы? — вконец поразилась Дженни. — А поглядишь — лучшие друзья!
— Надеюсь, мы ещё станем ими, — с достоинством ответила девушка. — Ведь я в таком долгу перед вами... и, наверное, вами тоже, — учтиво добавила она, кивнув Дженни. — Я Нерисса, Хранительница Чёрного Кодекса.
Аксель даже подпрыгнул. И тут же устыдился собственной глупости. Как же он забыл?
— Племянница Алеки?! — воскликнул он.
— НУ, А КТО ЕЩЁ-ТО? — презрительно вопросила Дженни. — Председательница церковного совета Фрауэнкирхе? Знать надо, бедненький Акси, кто тебе слюни вытирает!
— Значит, вы уже слышали обо мне? — осведомилась девушка, пропустив дженнины колкости мимо острых ушек. — Вы знаете дядю?
— Да, знаем, — кивнул Аксель. — Мне кажется, он наш враг.
Он в упор глядел на Нериссу, но та лишь огорчённо вздохнула.
— Я так и подумала, когда услышала ваше имя. Но это не личная вражда, я не сомневаюсь! (Дженни фыркнула: как будто, голубушка, хрен слаще, чем редька...). И, право же, я не ожидала, что вы придёте... А ведь могла бы!
— Почему же могли бы? — спросил Аксель, не выказывая ни малейшего недоверия. Да он его и не ощущал, зная: ему говорят правду. — Садитесь, пожалуйста, — спохватился он, кивая на ближайшее кресло.
— Что же ты не предложишь гостье кофе? — сказала Дженни, мысленно приходя от себя в ужас.
— И то правда! Шворк, дружище, ты цел?
— Цел, наверно, коль вы так славно устроились, — ворчливо ответил пёс. — Понимаю, у тебя гостья, но мог бы спросить и раньше...
— Да-да, извини меня! И дай три чашки кофе, пожалуйста.
— Никакого кофе! — процедила Дженни. — От Шворка, — добавила она. — Надеюсь, он не обидится, однако если заказы по линии доставки помогают нашим врагам засечь нас... ты уж, Акси, сам наколдуй. Вот выберемся отсюда, пёсик, — дело другое...
Кофе появился мгновенно. Дженни села. Её не приглашали специально, ну да она не гордая. И она ещё пригодится здесь!
Нерисса благодарно приняла чашку и вновь повернулась к Акселю:
— Так я, пожалуй, отвечу на ваш вопрос? Почему я могла бы ожидать вас...
— Если не трудно, — в один голос сказали Аксель и Дженни. Но каким разным тоном!
— Дядя не говорил мне, что вы знакомы, — светски начала свой рассказ Нерисса. — Но вчера он предупредил... по Говорящему Облаку, в Согнефьорде... об усилении охраны Чёрного Кодекса. Возможны переговоры с эльфами и даже волшебниками-людьми о совместном пользовании и расшифровке нашей святыни. С людьми, которые на Третьем Ярусе побывали, добавил он. А кто это мог быть, кроме вас? Все ваши появления в волшебном мире сразу становятся известны — так уж он, знаете, устроен...
— Конечно, — подтвердил Аксель.
— У нас легко запретить, но почти невозможно скрыть, — развела руками Нерисса. — Одно уравновешивает другое, как выразился однажды Штрой. (Аксель и Дженни переглянулись, слыша столь непочтительное именование владыки. Видимо, влияние Алеки!) Это укрепляет доверие низших духов, отвыкающих сплетничать о власти и преувеличивать её поражения... Мне кажется, мудрая политика!
Она сделала вежливую паузу, и так как ответа не дождалась, то продолжала:
— Я, конечно, захотела узнать подробности: ведь я очень серьёзно отношусь к своим обязанностям, а, кроме того, Кодекс для меня — нечто гораздо большее, чем долг! Однако дядя ответил, что о деталях говорить рано. Просто в ближайший месяц мне следует сидеть в Согнефьорде, пока новые правила безопасности не утвердят. И я подчинилась... но вот, на беду, всё-таки пришла!
— Зачем же вы рисковали? — спросил Аксель. — Если бы мы не подоспели, вы могли бы жизнь потерять! Ничего, что кофе без сахара?
— Спасибо, я себе подсластила...
Дженни прикрыла веки.
— Глупо, конечно, сделала, — признала Нерисса и беспомощно, виновато улыбнулась, сразу же став похожей на нашалившую маленькую девочку. — Я просто привыкла бывать здесь чуть ли не каждый день. Понимаете, там, где я должна жить сейчас, всё совсем другое! Там тоже очень красиво: горы, снег, зеркало воды... Но и вечный холод, и полное одиночество вдобавок. Так и ждёшь по ночам, что сверху окликнут Смерти, как ни мало я этого достойна. А здешний лабиринт — он живой и тёплый, он дышит! Меня восхищает его создатель... с которым я когда-то дружила.
— Вы знали Титира? — чуть подался вперёд Аксель.
— Но я же племянница Алеки! Как я могла его не знать? Здешние Библиотекари стали моей семьёй, моими наставниками... особенно лучшие из них. Я попала к духам ребёнком и, к счастью, благодаря дядиной работе росла среди умных, кротких существ лунного мира, а не их свирепых сородичей из Подземных Ярусов. Титир много раз возил меня по «книжной Венеции», учил, развлекал и баловал... И не было здесь протоки, в которой бы я не искупалась после долгого, приятного чтения!
— Странно, что здешние осьминоги вас не любят, — проронила Дженни.
Однако Нерисса вновь не приняла вызов — простодушно или умышленно.
— А мне ничуть! — сокрушённо ответила она. — Теперь, я хочу сказать, после предупреждения дяди... Титир их расплодил вовсе не для охранных целей: от кого и что охранять? Ему захотелось создать море. И они никогда никого не трогали, и брали пищу из рук, хотя могут без неё обойтись, как вся волшебная живность. Ну что ж, если дядя решил превратить их в водяных монстров, стерегущих подходы к Кодексу, то у него есть на то причины! Он ничего не делает просто так... Я сама виновата в ослушании. Максимум неприятностей, казалось, — не получу доступа к книге! И вот пожалуйста...
— Вам, видно, не терпелось что-то прочесть? — уточнил Аксель.
— Проверить этажность текста, — с досадой ответила Нерисса. — И не хотела ждать целый месяц, дура... Нет, больше я дядины предупреждения мимо ушей не пропускаю, уж это точно!
— Этажность текста? — недоумённо повторил за девушкой Аксель.
— Ну да, разве вы не знаете? Кодекс довольно часто меняет тексты: вместо одного на стене появляется другой, через два дня — третий, неделю спустя — четвёртый... Библиотекари, если книгу нельзя листать, называют это свойство «этажностью». Оно есть у многих волшебных сочинений. Однако мы знаем их язык и можем понять причину всех обновлений. Но Чёрный Кодекс — дело совершенно другое! — Карие глаза Нериссы сверкнули энтузиазмом. — Ему нет никаких аналогов! Старое исчезает без следа, а может, мы не знаем, где оно спрятано... Новое так же непонятно, ибо язык Смертей нашей расшифровке не поддаётся, и просить помощи у них нам запрещено. Таким образом, мне, увы, осталось лишь наведываться к оригиналу почаще и копировать его изменения. В зыбкой надежде, что когда-то, сопоставив разные тексты одного и того же содержания, мы, может быть, откроем секрет... Как с вашим Розеттским камнем!
Насчёт Розеттского камня Аксель был не в курсе, но тут же волшебством навёл справку и понял суть.
— Так расшифровали египетские иероглифы! — сказал он. — У вас, значит, есть заклятие, которое копирует изменения на стене? Но ведь их можно передать и Скользящим облаком... Прямо в Согнефьорд!
— К сожалению, нет. Этажность Кодекса возникает, если стены коснёшься лично! Причём только в некоторых случаях. А проследить закономерность не удаётся...
— Мы видели её как-то раз, этажность, — подтвердил Аксель. — Укрылись в Кодексе от погони и коснулись...
— УКРЫЛИСЬ? — безмерно изумилась Нерисса. — А, понимаю! — тут же рассмеялась она, и Аксель невольно улыбнулся в ответ, с каким бы лицом ни взирала на него Дженни. — Вы запросто вошли в Чёрный Кодекс лишь потому, что из-за ваших же приключений на Третьем Ярусе объявили чрезвычайное положение — и отключили в тот момент волшебное поле! Чтоб вас поймать...
— Вы хорошо осведомлены, — бросила Дженни.
— Но это знает последний младший дух! — весело сказала Нерисса. — А вот где находится оригинал, не знает почти никто: одна из тайн, которые дядюшка и Штрой действительно берегут. Короче, вам неслыханно повезло, уважаемый Аксель! Никто, кроме очень узкого круга лиц, не может посетить Чёрный Кодекс, ограждённый сильнейшими заклятиями! Зато его собственное поле не зависит ни от каких чрезвычайных положений... Так вы, значит, видели этажность? А припомнить её не можете? Сумели что-то понять?
Её снедало детское нетерпение, и Аксель улыбнулся бы снова. (Он находил, что в Нериссе удачно сочетаются достоинства его сестры и его девушки, причём без их недостатков). Но девушка его была рядом, и ела их обоих глазами!
— Припомнить-то мы припомним, — сказал он. — Только нас сейчас волнует другое! Мы недавно виделись с вашим дядей, расспрашивали его о том, как бы нам почитать оригинал. И он нам изложил историю Куума, и смерти его по вине Дануты, и... мы в результате поняли, где надо искать. Ну вот и пришли сюда снять копию... попробовать на досуге... может, выйдет...
Нерисса оттолкнула недопитую чашку и звонко расхохоталась, откинув голову на меховой ворот. Более заразительного смеха Аксель никогда не слыхал. А ведь еле оправилась от такого миленького события... Но смех Хранительницы Чёрного Кодекса объяснялся, вероятно, совсем не мужеством и уж точно не стремлением поиздеваться. Девочка просто не умела иначе. Веселилась...
— Скопировать оригинал? На досуге? — Она вытерла слёзы тем же платком, которым вытирала кровь с губы Акселя, а он зачарованно смотрел на белоснежное горло среди меха. Но лицо Нериссы вдруг болезненно дёрнулось, и юноша испугался, что она перехватила его нескромный взгляд. Однако та поднесла ладони к вискам и прошептала: — Голова закружилась отчего-то... Здорово я ударилась, если и волшебный кофе не помогает!
— Так отдохните! — поспешно предложил Аксель. — Мы вам постель устроим за ширмой... там! — Он указал на заднюю часть салона. — И сколько угодно подождём...
— Спасибо, но я-то не могу оставаться с вами сколько угодно, — серьёзно сказала девушка, приходя в себя. — Не нужно, чтобы дядя меня хватился... Конечно, дело тут не в каком-то моём значении, — скромно добавила она. — Мне кажется, Смерти меня не позовут, даже если я истопчу все скалы Норвегии и сорву себе голос декламацией! Ведь кто я, по сути говоря? Обычное увлечение языками ещё никого не сделало таким, как великий Куум. Или вы...
— Я? — смутился Аксель. — Ну, я — начинающий поэт...
— Вы — внук самого Гуго! — благоговейно произнесла Нерисса. — Единственного, кого уважали и уважают Смерти, кроме Куума! Переводы последнего из Кодекса не оставляют нам никаких сомнений на этот счёт. И мне отлично известны мысли дяди насчёт волшебного поля Верхнего Мира: и кто его сгубил, и кто его сберёг! Пускай даже тема под запретом. Я точно знаю: кое-кто из Библиотекарей догадывается... А дядя просто уверен!
«Толку-то от его уверенности...» — подумал Аксель. Но Нерисса явно чтила Алеки. Поэтому он только спросил:
— Так вы читали стихи моего деда?
— Все, что могла достать! У меня — двенадцать тысяч сорок три текста. А у вас?
Аксель торжественно извлёк из кармана плоский предмет размером с небольшой портсигар. В крохотной скважине его виднелся фигурный ключик. «Портсигар» тут же начал расти и вскоре стал толстым томом в металлическом переплёте. Нерисса жадно, а Дженни всё угрюмей следила за его ростом.
— Когда-то я носил ключ на шее, — сказал Аксель. — А потом... надел ещё кое-что, стало неудобно, и теперь опять храню в скважине. Стихов здесь не больше, чем у вас (Нерисса разочарованно вздохнула), и разные редакции текстов...
— Редакций у меня нет! — вскинулась она.
— Вам Титир тексты давал? Конечно, он! — гордо заявил юноша. — Наверное, упустил из виду... Ну, а мне досталось больше, раз уж я внук!
Он сотворил ещё один том и вручил копию Нериссе. Та восторженно прижала её к груди и, наверно, поступила бы так же с Акселем, если бы не понятное препятствие.
— И вообще, давайте на «ты», — объявил даритель. — Кроме того, вы фея, надо соблюдать ваш обычай! (Дженни снова фыркнула).
— Ну, какая я фея... — вздохнула девушка. — Не лучшая, чем посол к Смертям! Волшебство и культуру знаю, изучала. Но дядя забрал меня с собой к духам совсем ребёнком, а главное ведь — живые корни, правда? Нет-нет, я согласна, будем на «ты»! — поспешно добавила она.
На сей раз Дженни не могла фыркнуть. Лишь сумерки на её лице всё клонились к ночи...
— А как он объяснил тебе свой отъезд? — решился спросить Аксель.
— Хочешь — верь, Аксель, хочешь — нет, но я до сих пор не знаю. Он ведь у меня скрытный... От эльфов многие уезжают, между прочим! «Безоблачная жизнь вовсе не так сладка, если сочетается с безоблачным равнодушием», — говорит дядюшка частенько. И он не обманулся в расчётах, выбрав духов. Второй после Штроя! — гордо добавила она. — Тому нужен был кто-то вроде него: чужой и умный. Своим Библиотекарям он весьма мало доверяет... Я рада за дядю, однако таить не стану: сплю и вижу, как бы вернуться к эльфам! — твёрдо закончила Нерисса.
Аксель и Дженни снова переглянулись. Юноша не поверил бы подобной удаче никогда, если б не одно обстоятельство, которое подтверждало ему правдивость Нериссы. И до чего же вовремя оно появилось! Спасибо, Ронуэн!
— Чем тебе не нравятся духи? — спросил Аксель.
— И это говоришь ты?! — Она всплеснула руками, словно бы сто лет его знала. — Ты-то сам выдержал бы здесь больше суток? Жить с существами, которые сожрали бы тебя за минуту, если бы не приказ начальства... И потом, я взрослая девушка! Неплохо подумать о семье...
Она не смела сейчас взглянуть на Акселя, однако тот чувствовал: если бы не Дженни...
— А... эльфы-перебежчики? Нет ли среди них... — начал Аксель.
— И нет, и не надо! Я не хочу иметь семью ЗДЕСЬ. Я преподам своим будущим детям мудрость духов. Но сами они мне не нужны!
Слова спригганы звучали в его ушах райской музыкой. Неужели... безумная удача?
— Странно тогда, — заметил Аксель, — что тебе доверяют представлять духов перед Смертями...
— Ах, Аксель, не будь младенцем! — лукаво улыбнулась Нерисса. — Перед Штроем я об уходе к эльфам не мечтаю, сам понимаешь. Да он меня и видел всего два раза! И он, и мой дядя знают: Смерти никогда не спустятся с облаков... Ведь я-то не Куум и не ты! Дядюшка просто хочет показать всем своё значение родством с Хранительницей. Допускай он вместе со Штроем хоть секунду, будто на меня обратят внимание небеса, я никогда не приблизилась бы к Чёрному Кодексу. Главное для них — не доверять священную книгу тому, кто мог бы вести себя, как Куум... иначе говоря, мог бы выведать и утаить её содержание. Ну так им не о чем волноваться — им обоим! Если они и ошиблись насчёт меня, то вовсе не в оценке моих талантов...
— И ты... ты нам поможешь? — решился Аксель.
— Я помогу СЕБЕ! — прямо ответила она. — Кому же охота вернуться с пустыми руками, побирушкой? Не думай обо мне плохо: мол, приняли её духи, выкормили, и вот её благодарность... Пускай мы не можем перевести Чёрный Кодекс — главное состоит в другом! — Глаза её загорелись фанатизмом. — Смерти никогда не послали бы таким существам, как духи, НИЧЕГО, что стоило бы утаить от других народов. Я и без переведённых отрывков ни секунды не сомневаюсь в этой мысли! И, конечно, великая ошибка — присвоить подобное послание одному Штрою, оно наверняка адресовано всему миру... Правда, мне кажется, книга не откроет своих тайн и народу эльфов. Но тут уже не моя вина!
Аксель и Дженни сочли её мысли справедливыми. А если Нерисса помнит не только о благе мира, но и о собственном, что тут плохого? Все мы люди... или, к примеру, феи. Или, ещё точнее, спригганы.
— Да и у вас, людей, разве не то же самое? — победно продолжала Нерисса, видя выражение их лиц. — Возможно, Кодекс и впрямь — новая священнная книга! У ваших индусов, арабов и евреев они есть. Но их письменам поклоняются многие народы... Короче говоря, я готова! Почти готова...
И на лицо её легла тень заботы.
— В чём твоя трудность?
— Дядя! — с досадой ответила она. — Как помочь вам, не навредив дяде? Готовы ли вы дать слово, что не выдадите меня никому, даже эльфийской Диадеме? Ну, и кроме того... не обратите и ей не дадите обратить силу Кодекса против народа духов, если я ошибаюсь и такое окажется возможным?
— Ты действительно много думала об уходе к эльфам, — признал Аксель. — Да... наверное, мы готовы... — И, поймав тревожный взгляд Дженни, честно закончил: — С двумя оговорками, пожалуй. Первое: наша клятва будет иметь значение до тех пор, пока сами духи не замыслят зло против людей и эльфов. И второе: в конечном счёте всё решает не Диадема, а Асфодель...
Нерисса нахмурилась.
— Не хочешь ли ты сказать, — недоверчиво бросила она, — будто просвещённая Асфодель способна первой начать войну? Зато если она и впрямь овладеет мудростью Кодекса, духи ещё задумаются, прежде чем бросить ей вызов и нанести удар...
Аксель вздохнул. Он вовсе не был уверен в бескрайнем миролюбии Асфодели, если та увидит — впервые! — что сила на её стороне. И мог лишь себя поздравить... точней, не себя, а Ронуэн, мудро «отключившую» медальон у него на шее! Бесценная всё-таки сова... И очень не хочется когда-нибудь обмануть Нериссу. Но тут ему в голову пришёл довод, положивший конец любым сомнениям. Какой смысл успокаивать совесть, играть словами, теряя драгоценное время, раз уже сейчас, пока они говорят, Штрой наверняка замышляет зло против эльфов, людей и целой планеты? Первая оговорка делает вторую ненужной, а уж в первой-то он, Аксель, уверен!
И сама Нерисса не так наивна, чтоб не понимать подобных вещей... Просто не хочет стать предательницей в своих и чужих глазах. Да и кто бы на её месте захотел?
— Хорошо, клятву мы дадим! — сказал он. — Но как быть с тобой, Нерисса? Стоит тебе исчезнуть у духов, а затем появиться в Абаллаке — дяде твоему и правда не сдобровать...
— Акси! — впервые раздался суровый голос Шворка. — Помни о Ниле!
— Нил — он же в Египте? — удивлённо уточнила Нерисса. — Я интересовалась расшифровкой египетских иероглифов, и знаю об этой стране довольно много. Но какое отношение Нил имеет к моему дяде?
— Не обращай внимания, мы о другом... Пёсик, меня волнует Нерисса. Понимаешь? Не может же она стать убийцей дяди!
Наступило молчание.
— Средство найдётся! — внезапно подала голос Дженни. — И даже два, на выбор. Можно представить дело так, что Нериссу действительно съели осьминоги... Разумеется, я не предлагаю кидать её в воду снова, хватит фантома, — неохотно добавила она. — А ей самой мы просто изменим внешность! Дядюшка — сильный человек... то есть эльф. Мне кажется, он не будет долго плакать.
Согласна была Нерисса с такой оценкой Алеки или нет, тон Дженни явно её задел. Да и содержание мало устроило.
— Благодарю, но я своей внешностью довольна, — холодно сказала она. — И вовсе не жажду её менять... Какое другое средство?
— Штрой, — ответила Дженни. — Он очень любит шпионить. Вот и подай ему предложение через дядю: неплохо, мол, иметь в Абаллаке ловкую просвещённую шпионку. А ты там заведёшь мужа, и, таким образом, все будут довольны...
— ВСЕ? — повторила Нерисса прежним тоном, который красноречиво говорил: «А ты больше всех?» — Но мой дядя знает меня. И не поверит, будто я соглашусь обманывать будущего мужа! — Она хотела добавить ещё что-то, поскольку остротой языка явно не уступала Дженни, да вспомнила о личных задачах и осеклась.
Зато Дженни нимало не смутилась.
— Если я правильно поняла твоего дядю, — хладнокровно ответила она, — его такие вещи волнуют ничуть не больше, чем сумеешь ты приманить Смертей своими песнями, или нет! Зачем ему помощница, которой лишь бы уйти? Ведь ты его самого подведёшь когда-нибудь! И любит же он тебя хоть немного, кстати? Вот пусть и позаботится о тебе, и устроит твою судьбу... Время подскажет, как сделать, чтоб духи тебя забыли.
Ни юноша, ни Нерисса не обманывались по поводу дженниной находчивости и её мотивов. Но стоило ли упрекать Дженни Винтер в подобных чувствах? Или читать мораль самой сприггане за то, что она любой ценой хочет отделаться от чужой судьбы и иметь свою? Свою собственную...
— Вообще-то Дженни права, — мягко поддержал Аксель. — Для тебя главное сейчас — выиграть время и тихонечко отчалить от духов... А там посмотрим! Особенно если вправду будет война, — добавил он.
Последний довод не шокировал никого, и, словом... на том и порешили. После чего Аксель, Дженни, а затем, по его требованию, и Шворк, подняв руки (лапы) поклялись в том, чего от них хотела Нерисса. Если действительно хотела...
— Ну что ж, значит, за работу! — решительно заявила та. — Я отложу возвращение в Согнефьорд... пожалуй, на сутки. Скопирую для вас Чёрный Кодекс и научу заклятиям, дающим доступ к нему. Ещё покажу вам переведённые отрывки в бумагах Куума. Больше пока ничем полезной быть не могу...
— Очень неплохо для начала! — заверил Аксель. — А дальше?
— Дальше... будем держать связь Говорящими Облаками, обмениваться новыми мыслями. Возникнет повод для встречи — я всегда рада! — напевно добавила она, бросая Акселю взгляд, который он так давно предчувствовал. Но, разумеется, не посмел вернуть.
Он снова предложил девушке комфортный небольшой отдых на борту Шворка, однако Нерисса уже чувствовала себя отлично и рвалась «заложить фундамент». Прежде, чем отдыхать, следует войти в Чёрный Кодекс и скопировать его для новых друзей! А прочее отложим на завтра...
Чтобы исключить новое побоище с осьминогами (хотя Шворк был вовсе не прочь!), последний незримым мотыльком порхнул под сводами арки, кровожадно косясь на гладь воды. Но арка дышала миром, и её взбаламученные воды обрели прежний зелёный цвет.
— Куум! Куум! Куум! — ликующе вскричала Нерисса. Кодекс засветился голубым волшебным огнём и впустил былых осквернителей в свои священные недра. Снова открылся перед Дженни и Акселем белый зал, превосходящий размерами собор, чьи стены тронула желтизна хорошей старой бумаги. Своды тонули в полутьме... Всё выглядело как прежде, но на сей раз у людей отпала нужда шевелить хоть пальцем, чтоб увидеть красные зловещие иероглифы и «листать» надписи на стенах: эту роль взяла на себя Нерисса. Воздев руки к потолку, распевая заклятия высоким и сильным голосом, девушка закружилась в танце. А Аксель и Шворк переписывали в память каждое слово, без танцевальных па. Они уже знали, что петь и танцевать нет нужды — Нериссе просто так нравится.
И всё-таки хорошо, когда волшебная память может в любой момент оживить <