— Ну вот, — сказала Акселю дама, усевшись против него на сером диване. — У вас уже не такой озабоченный и усталый вид. В любом случае, наш разговор не займёт даже секунды по вашему человеческому времени, и вы успеете ещё отдохнуть сегодня ночью! Вас что-то во мне смущает?
— Я и прежде видел Смертей... — ответил Аксель. — Вы выглядите иначе, чем они. И не обращаетесь ни к кому на «ты»...
— Честно говоря, сидящее сейчас на диване — не совсем я! — весело заявила дама. — Я слишком большая — и для здания, и даже для города. Но если вы взглянете в окно...
Прямо у обоих диванов выросло и распахнулось окно на улицу. Аксель увидел панораму спящего Рима, а над тёмными крышами — серебряную, уходящую в звёздное небо тень. Похожую на закраину черепной глазницы...
— Привет вам от дедушки, — продолжала дама. — Не то чтоб я близко его знала, и всё же дважды встречались. Ему тоже можно слышать наш разговор, он вправе давать советы. Должна сказать, герр Реннер очень гордится внуками!
— Не больше, чем мы им, — сказал Аксель. — Меня бы давно не было на свете, если б не он! Что вам, конечно, известно...
— Это не умаляет ваших усилий! А потому давайте перейдём к сути дела. С которым далеко не к каждому обратишься...
Аксель сел попрямей и приготовился слушать.
— Прежде всего нужно рассказать вам кое о чём. Я не предлагаю кофе — кажется, я сумела взбодрить вас и без того. Или...чашечку для уюта?
— Уюта? — повторил Аксель. И окинул выразительным взглядом зал.
— Понимаю, вас волнует начало ночи, — заметила Великая Смерть. — Но немедленно могу вас заверить: бал, как выражается король Генрих, отменён! И вряд ли так скоро повторится...
Аксель мог бы поклясться, что при её заключительных словах по залу пронёсся еле слышный вздох облегчения. От кого он исходил — от Гвинна в соседнем зале, или же от немых портретов? Но и свистящий, одышливый вздох разочарования тоже почудился ему...
— И хотя мы ценим ваше присутствие, на сей раз заслуга принадлежит не вам. Нам просто хотелось посмотреть, как далеко в своих самовольных действиях зайдёт некий Штрой! Используя чужие ресурсы...
— Спасибо! Я... очень рад, — сказал Аксель, вместе со всеми испустивший вздох облегчения. — За свою планету и за себя! Так, значит, у нас отсрочка?
— Совершенно точно замечено! Именно отсрочка, а не отмена, — жёстко сказала Смерть. — В отмену не верю я, и, кажется, не верите вы... несмотря на ваш юный возраст. Что отчасти и повлияло на это моё решение говорить с вами. Проницательные эльфийские друзья, которыми вы окружены, сумели неплохо разобраться в недавних событиях. Мне почти нечего добавить... Правда, король и его сова ошибаются, думая, будто Штрой каким-то образом отыскал Ключа. Он его не нашёл, а вызвал — руками Алеки, убившего на ваших глазах разведчика эльфов.
— Простите, не понимаю...
— Ну, откуда вам знать столь мрачные «закоулки» магии! Наш Ключ — существо лабораторное. Его создали специально, заложив в него ненависть ко всему живому, которая, как тогда казалось, должна помочь ему успешно выполнить миссию. Лучшей магической «зарядкой» для Ключей-Ненавистников является посещение проклятых мест, насыщенных отрицательной энергией. А уж если в них продолжают совершать преступления, то Ключ обязательно придёт... разве что его опередила местная Смерть! Может Ключ появиться и не в проклятом, а в обычном месте, когда кто-то готовит злодеяние. И чем недопустимей оно, чем ужасней для данной обстановки, тем вероятнее его появление...
— Вот почему я видел его на Коронации перед смертью Юлии! А потом — перед смертью Кья...
— Кья был уже мёртв, когда вы увидели Ключа. Ключ тогда «помог» одному неприятному флакону вовремя упасть с полки на спину рака. Не ради спасения Ивонн Моран, конечно — а просто он кровожаден. Волшебное поле проклятой анфилады жаждало того же. И так они питали друг друга...
Аксель содрогнулся.
— Но и духи заметили Ключа, — продолжала невозмутимо Смерть. — И на Коронации Асфодели, и в анфиладе. Поскольку Штрой и Алеки магически очень грамотны, они легко догадались, какой же Ключ-Ненавистник обслуживает систему «Лотортон». Отсюда и возник весь их план... Найти ежа где-то сами или вызвать нормальным, законным способом они не могли. Поэтому Штрой задумал совершить особо тяжкое преступление — в проклятом месте, чтоб Ключ появился там. А чёрная дыра ему идеально подходила...
— Подходила? Чем?
— Вы же знаете, убийство в проклятом месте — дело опасное! Непредсказуемая цепная реакция волшебного поля... Ну, а дыра изолирована от Лотортона: если что, погибнут лишь те, кто в ней находятся. Высшие вампиры-мормолики, охраняющие двойника Штроя, сделали это место проклятым, как только там появились. Но стоило очутиться в дыре вам — и, подчиняясь заранее разработанному плану, двойник Штроя немедленно исчез, направился в другое, безопасное место. Вслед за ним устремились и вампиры. Остался один Алеки, равнодушный к собственной жизни. Дальнейшее вам известно...
— Вампиры... Если мы должны были невредимыми добраться к Алеки, зачем они пытались напасть? Причём на «самого нужного» — меня!
— Ведь вы уже имели дело с Данутой... — пожала плечами дама. — Когда они чуют кровь, ими одинаково трудно управлять — низшими и высшими! Конечно, им никто не приказывал... Алеки, наверное, даже был уверен в их непокорстве. Но полагал, что вы отобьётесь, и дорожное приключение убедит вас, будто в конце дороги вас не ждут, ловушки вам не готовят. Кроме того... — она немного замялась.
— Да? — встрепенулся Аксель.
— Не знаю, говорить, или нет... Пожалуй, я не испорчу вас несмотря на возраст! — решила Смерть. — Неужто вы до сих пор не заметили своего успеха у женщин? Необычного для того же возраста?
Аксель чуть покраснел.
— Если вы о Дженни, — возразил он, — так у нас с ней давние отношения. И мы сначала не ладили...
— А Пепа? Не фальшивая, настоящая Пепа, мечтающая о вас во сне, наведённом Кья? А сама королева эльфов Асфодель, которая старше вас?
— Ну, у Пепы просто выбора не было, — скромно мотивировал Аксель. — С её Жоаном на кого угодно польстишься... А насчёт Асфодели — правда. Но она же... непредсказуемая! Сумасбродная, иными словами.
— Хорошо, что вас не испортишь! Тогда я выскажусь откровенней. Дело тут не в ваших мужских достоинствах, хотя внешностью вы немногим уступаете своей сестре Кри. Но у вас сильнейшее волшебное поле, создающее любовную связь! Оно привлекает всех, кто чувствует себя одиноким... непонятым... обделённым жизнью...
«Надеюсь!» — подумал Аксель.
— Надейтесь! — сказала Смерть. — А ваше неумение что-то скрыть усиливает подобные чары многократно. Словом, любой вампир обязательно начнёт с вас, не беспокойтесь! Как и случилось в чёрной дыре А218. Но сменим тему и вернёмся к Алеки...
Аксель задумчиво кивнул.
— Убив эльфа и немедленно вас покинув, он тут же обнаружил Ключа — среди вереска, в двух шагах от башни. И тот охотно последовал за ним в укромное место, согласился на диалог. Да, он готов сотрудничать! Нет, никаких объяснений ему не надо: если какой-то мир Лотортона осознаёт собственную заразность, то и с его Вселенной нечего больше церемониться...
— Всей Вселенной?! — в ужасе шепнул Аксель.
— Ну да, — просто кивнула дама. — Для вас Лотортон — нечто огромное, понимаю, а за ним, должно быть, край света... но мы думаем иначе.
— Ничего себе! — не сдержался юноша. — Уничтожить из-за одной планетки громадный космос! Там же... миллионы миров! И кое-где существует разум...
Дама терпеливо вздохнула.
— Конечно, вы человек, — сказала она. — Хорошо, я вам объясню. Чуть-чуть... Любая магия... и не только магия, вообще любая система!... держится на связях. В древнем Риме, к примеру, не понимали, что, захватывая соседние империи, он деятельно губит свою. И прокладывает путь Ключу с Предисессором, как потоп — моллюску... Точно так же одна, выражаясь вашими словами, планетка отравляет целый Голубой Космос, делает его чёрным во всей Вселенной. И, убив Землю, мы уже не поправим дело — заразен весь Лотортон. Мало того, дайте ему срок — он и другие Вселенные прикончит... Ну, а теперь скажите: если бы даже я могла это изменить, стоило бы мне? Каждый мир — сам по себе, связи магии и морали больше нет, меня и моих Смертей не нужно! Мы просто обыкновенные палачи — вроде Штроя, Пралине или Кья. Неплохо было бы, а?
Аксель молчал.
— Значит, вопрос закрыт... Кроме того, высшие волшебные существа, гении и боги от подобной катастрофы не пострадают, низшие же — начиная со звёздных духов — должны отвечать за отведённые им владения! Таким образом, формально Ключ ничего даже не нарушил! О «Послах» он знал раньше всех. Согласился посетить Лондон, говорить с Дентвилем и черепами, через них найти Предисессора... Вам понятно значение слова?
— Не совсем...
— Впервые его использовал в стихах Куум: «Предисессор» — то есть, «Предшественник Ключа»... Куум создавал стихи под впечатлением бесед с Чёрным Кодексом, и не без его контроля. Кодекс был в курсе всего, что тот напишет, а затем читает Дануте! Мы чистили её память, о чём сам поэт не позаботился, и указали ему на слишком явный намёк, содержащийся в словах «Владеющий Досками»; но против термина «Предисессор» не возражали. Запретить же Кууму выражать свои впечатления хотя бы так было и глупо, и жестоко. В конце концов, не будь он поэт — не привлёк бы и нашего внимания; и мы имели терпение... Ясно?
— Спасибо, да!
— Закончим историю Ключа. Тот сразу предупредил Алеки, что необходимо Заклятие Пуска, выразил готовность принять его от новых помощников и сколько угодно ждать, пока те его раздобудут. Иными словами, Ключ напросился на услуги — и вот это нам очень не понравилось! Мы поняли опасность такого «кровожадного» программирования, когда ёж радостно донёс на Алеки, не успев попрощаться с ним. Он мигом учуял их игру... Умолял пойти им навстречу и дать уничтожить Лотортон, а затем расправиться с ними в назидание будущим самоуправцам. Но мы велели выполнить обещанное и ждать. Остальное в истории с Чёрным Кодексом понятно...
— А скажите пожалуйста, госпожа Великая Смерть...
— Вы можете называть меня «Деутера». На вашем греческом мой титул означает «Вторая». Такой же высокий титул, как тот, прежний.
— Даже выше, чем, например, «Мать Вечности»? — вспомнил Аксель.
— Глупое раболепство духов! Никаких «матерей» у Вечности нет и быть не может. Так же как, скажем, «старших братцев...» — И дама ещё раз улыбнулась, давая понять, что знает всю историю со Смертёнком, и тому ничто не грозит. Аксель, однако, не осмелился передать привет...
— Существуют четыре Стороны некоего Прямоугольника. В суть его вдаваться не стану, а лишь перечислю их: Жизнь, Смерть, Бессмертие, Вечность. Я наблюдаю за второй стороной и, значит, имею право на титул «Деутера». Но Жизнь и Смерть наиболее короткие, противолежащие Стороны, поэтому о Квадрате речи нет... Как видите, духи приписывают мне чужие полномочия, до коих мне очень далеко! Не знаю, где тут лесть, где невежество.
— А вы их поправьте, объясните...
— Да я, знаете, никогда ни с одним не разговаривала — не было случая. Подчинённым же моим, наверное, кажется забавным...
Юноша кивнул. И подумал: «Вот что тогда имел в виду дедушка...» В памяти его всплыли стихи, которыми негодующий Гуго Реннер укротил «космический трал», чуть не поглотивший Акселя и Смертёнка на Сан Антонио: «Нарушив Кодекс первых двух Сторон, // Ты, наглый трал, закрыться принуждён!» Видно, были всё же какие-то права у Смертёнка, ему самому неведомые... А Аксель в сравнении с дедушкой совсем ничего не знает. До сих пор!
— Я бы хотел спросить, Деутера... для чего Жан де Дентвиль велел обозначить на земном глобусе свой родовой замок Полизи?
— Не из чванства, в чём вы, кажется, его заподозрили. Он надеялся принять там когда-нибудь Предисессора и Ключа, чтобы «созерцать вместе с ними конец мира и научиться истинному смирению»! Каждый хочет уйти в Вечность по-своему...
— Понимаю. И ещё... позвольте мне спросить про себя и Гвинна! Если б вы убедились, что нам от Дануты не спастись, защитили бы вы нас сами или нет?
— Я вам позволяю спросить, но и вопрос остаётся без ответа, — мягко сказала дама. Чёрные овалы-глаза на белом лице глядели со странным выражением: жалости... и неужто зависти? — Вы романтик: дайте уж нам сойти со сцены такими же неразгаданными, как мы на ней появились! Если бы даже и спасли, то вовсе не ради вас, и чтобы Штрой не понял, кто стоит за вашим спасением... Не угрожать, не подзадоривать, не спугнуть: наш извечный принцип. Ну, а теперь задавайте главный вопрос — уже пора!
— Хорошо. Чего вы от меня ждёте?
Великая Смерть вздохнула. И бросила мимолётный взгляд через плечо — на портрет Генриха, проклинавший глазами их обоих, но, в отличие от Гвинна, лишённый возможности услышать хоть один звук.
— Ключ разочаровал нас, он мной упразднен. Нам пока достаточно Предисессора — конечно же, не такого! От него ведь зависит многое — а наш, я гляжу, ничем не лучше ежа... На подобные должности назначаю я, хотя и не всегда при личном знакомстве. Но с вами, по счастью, всё иначе: вижу сама, кого беру!
— БЕРЁТЕ? — повторил Аксель, чувствуя, что на его голове шевелятся волосы. — КОГО БЕРЁТЕ? КУДА?
— Мы предлагаем вам заменить бывшего Предисессора, короля Генриха Восьмого кисти Ганса Гольбейна Младшего, и взять на себя его обязанности. В результате, мой дорогой...
— Постойте... — шепнул Аксель. — Постойте...
— Не того вы ранга волшебник, чтоб мне стоять перед вами! — отрезала Деутера. — Впрочем, и вас многое ожидает впереди. Став Предисессором звёздной системы Лотортон, вы получите в свои юные руки власть, которая никакому Штрою не снилась! Даже ваш дед не слышал от нас подобных предложений. А если бы слышал, возможно, ушёл бы из Жизни совсем иначе... Образно говоря, мы поручаем вам хранить ключ от вашей Вселенной: что может быть достойнее и почётней? Если же вас пугает ответственность, то, право же, она не так велика: вы без нас ничего решать не будете!
— Не буду? — глухо повторил юноша. — Но тогда зачем я вообще?
Длинная шея-змея в белом раструбе плавно качнулась, и тёмные глаза показались Акселю сном.
— Затем же, зачем и я: для загадки! Которую не загадывал никто, и никто разгадать не сможет... А чтобы вы не чувствовали себя королём — и тем, на портрете, и сегодняшним, царствующим ради традиции, — даю вам право голоса в решении судьбы Лотортона. Главные голоса у нас, но предисессорский — довольно весомый... Больше того: что касается планеты Земля, у вас теперь право вето даже моих решений. Зато я ваши вряд ли отменю! Захотите остановить свой мир — получите от Чёрного Кодекса или же от нас лично Заклятие Пуска, скажете себе при нужных условиях... и готово! Но и сами останетесь на сцене... Наконец, если войдёте в роль, пускай без зрителей, сможете когда-нибудь передать права детям, внукам. Династия Предисессоров... у нас ещё не было такого! Согласны?
Сильнейшее потрясение ночи ждало, выходит, впереди. У Акселя всё поплыло перед глазами... И, наверно, ему бы стало плохо, но Деутера навела на него нужные чары. Он вздохнул, провёл рукой по глазам и выпрямился на сером диванчике. Голова работала со сверхъестественной ясностью и чёткостью.
Тем не менее юноша молчал. Отказываться нельзя, соглашаться — страшно.
— Однажды вы уже решили за Семерых, — напомнила Смерть. — И правильно! Мы поторопились... Ну, а сейчас в чём дело? Не думаете ли вы, что справитесь хуже того борова? Скорей всего, ваша планета ещё поживёт немного. Лет двести вашего исчисления я ей даю! А если и ошибаюсь, зато уверена: вы к ней отнесётесь лояльно и будете щадить то, чего лично я не потерпела бы ни одной минуты... Не так ли?
— М... — сглотнул Аксель. — М...
— Может, всё-таки кофе?
— Нет, спасибо... Но, кажется, Смерти не жалеют! Зачем вам, чтоб я терпел? Скажите прямо!
— Ну хорошо, в конце концов секрета тут никакого. Если б сегодня, например, меня отвлекли дела и Лотортон перестал существовать, то из-за этого недосмотра вместе с ним взорвалась бы Антивселенная Трэз. А у меня там охотничьи угодья... Отличные и просторные. Так я лучше потерплю насчёт меньшего, да буду спокойна насчёт большего! Понятно?
Аксель закрыл глаза. На миг его кольнуло чувство обиды. Ему, значит, бросают его родную планету, как кость собаке, чтоб лучше стерегла целый двор... Но вспомнил, с кем говорит, и устыдился. Что Великая Смерть, в самом деле, — нянька? И что ей несчастная Земля? Заслужила — значит, пускай погибнет! По справедливости... А если Деутере угодий жалко, то стоит ли думать о них уже ему, Акселю Реннеру? Каждый защищает себя...
— Но я... я не способен, — услышал он вдруг свой хриплый голос. — Вы ошиблись... Я всё-таки не тот, кто вам нужен!
— Да? Почему же? — Вопрос был задан с вежливым любопытством, однако чувствовалось: дама не привыкла, когда ей возражают. И не особенно хочет привыкать.
— Такому, как я, нельзя доверять планету! — твёрдо ответил Аксель. — Из меня даже король не получится — спросите у Гвинна...
— Я высоко ценю существо, способное сманить у меня оленя. И всё же я спрашиваю ВАС!
— Я плохо отношусь к людям, — признался Аксель. — Они... не нравятся мне. Я стихи-то начал писать, устыдившись, что я — один из них! И это возникает всё чаще. Даже здесь, сегодня ночью, в музее... хоть, кажется, и времени нет... — Он перевёл дух. — Если бы Кри вот так же мучилась, наверно, я хуже стал бы относиться к нашим родителям! — вдруг вырвалось у него. — Но вроде бы она счастлива...
И покосился на Великую Смерть. Та, к его изумлению, улыбалась.
— Не думайте, будто мне не жаль вас, — сказала она совершенно другим тоном. — Я — мать троих Смертят, и я вас замечательно понимаю! Тем не менее, каждое ваше слово убеждает меня, что никакой ошибки-то нет... А знаете, давайте проверим!
— Проверим? — повторил Аксель.
— Я могу изменить ваше сознание. Вы вовсе не поглупеете, отнюдь... Просто будете замечать больше приятных вещей, чем неприятных. И сразу почувствуете себя совсем иначе! Устроит?
— Нет! — злобно сказал Аксель. — Я такие вещи и сам могу. Но никогда, никогда не сделаю!
— Так я и думала. Поставим же вопрос: почему?
Аксель молчал.
— Потому, что вы — Предисессор. Настоящий! Не мессия и не пророк, как вообразила Нерисса, но тоже очень, очень немало... Вы с дедушкой не хотите посоветоваться?
— Нет, не хочу! А я не стану бессмертным? — вдруг с опаской уточнил он.
— Ну, разве уж сами пожелаете...
— Ладно, если не стану... тогда согласен!
— Благодарю вас, — мягко кивнула Смерть. — Оба мы не раскаемся, я уверена...
По залу вновь пролетел еле слышный ветер. Казалось, всё мёртвое, и живое, и всё, пленённое заживо втихомолку разглядывает Акселя из тяжёлых музейных рам, сквозь стены зала, Рима, Италии... Правда, ветер тут же улёгся, ибо предисессорские почести всегда мимолётны.
Деутера щёлкнула сумочкой, открыла её и вынула хрустальную цепь с кулоном — прозрачным, необработанным кристаллом, в центре которого светился голубой холодный огонь.
— Я упоминала о нужных условиях для Заклятия Пуска. Собственно, условие лишь одно: на вас должен быть нагрудный знак вашей должности, — сказала она. — У Генриха он выглядел по-другому, но вы-то у нас волшебник... Ничего не весит и видим только для тех, кто принадлежит к волшебному миру. Зато любой чародей в пределах системы Лотортон сразу поймёт, что ваше магическое поле намного сильней его, и выполнит любой ваш приказ!
— Любой?
— Любой!
— И Штрой?
— И Штрой!
— Так я его вызову сейчас — и отменю битву! — с восторгом выкрикнул Аксель. Из соседнего зала венецианской живописи, где маялся Гвинн ап Нудд, донёсся чуть слышный звук... словно кто-то шумно выдохнул воздух.
— Многие сказали бы: «Отомщу...» Неплохо, неплохо для начала! — снова кивнула Смерть. — Но вызов придётся отложить. У меня свои причины желать, чтобы назначенное Штроем сражение состоялось. Часть из них я даже скажу сейчас: мы не вмешиваемся в историю народов так явно. А если вмешиваемся, то уж сами... и куда радикальней!
— Да, — сказал Аксель. — Я видел...
— Это наш старый принцип, и я не вижу оснований его нарушить. А потому, уважаемый Предисессор, сражению — быть! Зачем разочаровывать такого стратега? — Дама недобро усмехнулась. — Он давно готовил его... Сперва хотел раззадорить эльфов и столкнуть армии на Земле. Вдруг королева фей, испугавшись окончательного разгрома, всё же затрубит в рог? Штрой тогда ещё не планировал отправить в битву лунных и земных духов поголовно. И перевёл Четвёртый Ярус на Пятый: сберечь Хранителей Страха, палачей, укрыть их подальше от поверхности, когда на ней появятся мои Смерти. Ну, а Библиотекарей не жалко; неплохо, если их станет меньше...
— Он велел им подняться на Первый Ярус! Одним, без книг! — негодующе фыркнул Аксель.
— Да. Но потом нашёл более верный способ услышать звуки рога: перенёс место битвы в космос. Так пусть же все пожинают плоды своих усилий! Кроме того, прошу не вызывать к себе Штроя для каких-либо иных целей — ни до, ни после сражения. А хотя бы на следующий день... И он будет ваш! Вы позже поймёте, почему.
— Как скажете, — вздохнул Аксель. — Но к нам-то на помощь вы придёте? Во время битвы?
— Я не беру моих подарков назад....
— На какой дистанции нужно держаться от врага, чтобы уцелеть? — озарило юношу. (Новый вздох по соседству).
— На предельно возможной. И без гарантии с нашей стороны! Некачественный подарок, верно?
Аксель тоже вздохнул. В соседнем зале царила тишина.
— С этим мы покончили, теперь дальше! Если вы, лично вы захотите с кем-то сразиться, придётся вам Фомальгаут снять.
— Фомальгаут?
— Цепь с кулоном! Она представляет собой уменьшенное созвездие Южной Рыбы и названа по его звезде, — Смерть прикоснулась к кулону, сиявшему холодным голубым светом. — Южная Рыба на данный момент свободна. Пока на вас Фомальгаут, никто не может напасть на вас — волшебным ли, неволшебным способом... Украсть или отнять его силой невозможно. Сами вы можете временно передать кому-то цепь, а вместе с ней и её охранные свойства — но не полномочия Предисессора! Если же нужно просто избавиться от неё на время, оставьте её висеть в воздухе там, где сняли: она поплывёт за вами, и никто, кроме вас, её не увидит и не почувствует... И последнее: вне Лотортона ваши полномочия, а также и Фомальгаут, недействительны!
«Бляха шерифа», — подумал Аксель. Но на кулон смотрел с уважением.
— Да, и вот ещё что, — продолжала Смерть. — Хотя ваш волшебный потенциал возрастёт безмерно, знания и умения всё-таки остаются прежними. Личного опыта ничто не заменит, я считаю: та магия впрок, которую дал урок. Зато теперь вы будете иметь право на консультации с нами — по любому вопросу, без стеснения! Надо лишь позвать — вслух или мысленно, неважно: «Дежурная, Фомальгаут!» И Дежурная Смерть тут же вам ответит. Сама не сможет помочь — найдёт, к кому обратиться... Ну, довольны?
— Я одного до конца не понимаю, — сказал юноша, уклоняясь от прямого ответа. — Все эти Ключи, Предисессоры... зачем они? Если мы и без них в ваших руках? Сами бы и решали, когда жить, когда умереть Земле...
— Такие вещи должны решать не мы, а ваша, так сказать, «моральная экология», — возразила Смерть. — Не врач решает, сколько жить пациенту, а здоровье. По-разному бывает, конечно... Если наши посредники имеют влияние на свои народы, то могут и подсказать, предостеречь! С вашим же миром последнее только ухудшило бы дело. Вас начали бы использовать в личных интересах разные Штрои: среди духов, людей и даже эльфов. Сеяли бы панику, страх, превратили бы нас, Смертей, в кровожадных пугал...
— «Всякая книга — лгущая книга, когда она угрожает», — процитировал Аксель. — Я думал, угрожает не только Зло, но и Добро...
— Если употреблять ваши понятия — довольно размытые, конечно! — Зло угрожает всегда, Добро — никогда. Оно предупреждает! Вы понимаете разницу?
— Я-то да...
— Мы и не надеялись, будто Куум сумеет повлиять на свою планету. Наш призыв «остановить Двоих» — скорее, знак уважения к победителю Звёздного турнира. А вовсе не какая-то миссия!
— И что же на самом деле такое — тексты Кодекса?
— Сборник стихов. Победители поэтических турниров, сколько их было... С текущими дополнениями, конечно! В него и произведения вашего деда включены, и Куума тоже. А когда-нибудь желаю и вам...
Аксель молчал, ошеломлённый. Отто, конечно, редко ошибается — но так попасть в точку! Наконец юноша, не имея больше вопросов и желая чему-нибудь порадоваться, придумал:
— Как хорошо, что мне не нужно ходить со скважиной...
— Хотите ещё подарок? — сказала Смерть со странной улыбкой. — Не предлагала бы даже, но должна...
— Должны?
— Обязана. Всем, кто согласится.
— Сперва расскажите мне о нём, — мудро решил Аксель. — А там видно будет.
Деутера снова полезла в сумочку, и вдруг, чуть не выронив её и глядя куда-то в угол зала, воскликнула с отвращением:
— Какая гадость!!!
Аксель рывком обернулся и увидел мелкую мышь — почти мышонка, бежавшего у самой стены. Интересно, чем он тут мог питаться — грыз шнуры? Или заглянул наудачу?
— Мышь, — с облегчением сказал он. — Их ежи едят... Если поймают.
— Правильно я с Ключом решила! Вон! — И Смерть топнула ногой. Мышонок умчался. — Как думаете, ведь их здесь, наверное, немало? Нет, с этой планетой надо решительно что-то делать! Так дальше продолжаться не может...
— А вы же охотница, — удивился Аксель. — А мышей боитесь...
— Но она не волшебная! И гадкая, — с достоинством ответила Смерть. — Так, ладно, я думаю, на сегодня хватит... — Взгляд её упал на раскрытую сумочку. — Ах, да! Полный Конец Света...
— Ваш подарок?
— Только не рисуйте себе каких-то ужасов. Вот, держите!
И она протянула Акселю обычный листок бумаги.
— Видите? Одна короткая строчка... Я сочинила её сейчас, экспромтом. Они не должны повторяться ни у кого! Стоит вам зачеркнуть её и искренне захотеть — но только искренне! — перестанут существовать все Вселенные, и то, что их порождает, и то, что порождают они. Не будет ничего, никогда, нигде. Исключая вас, живущего бесконечно... Я раздала подобный подарок многим — никто покуда не справился. Желаю не справиться и вам!
— Думаете, я соглашусь?!
— Интересно же! Впрочем, как хотите...
Она сделала вид, будто убирает бумагу, и Аксель сразу потянулся за ней.
— Похоже, тут про ежа? — сказал он, мгновенно прочитав строчку. — Кончается словом «иглы»!
— Почтим Ключа эпитафией! Уровень моего таланта видно сразу: у меня всегда баррикады из согласных... Но вы можете включить подарок в один из своих стихов или даже сочинить новый. И поселить в нём строку, как в доме.
— Вы, значит, тоже... — начал Аксель.
— Покажите мне Смерть, которая не пишет стихов. И ни одна не написала ничего путного! Мне кажется, так для нас и лучше.
— Да? Почему?
— Вспомните посмертный совет Гуго Реннера. Будете кому-то завидовать, гасить чужие огни — погаснет и ваш. Будете поступать наоборот — ваше волшебное поле станет расти... Хотите следить за его мощью по Фомальгауту? — И голубая холодная звезда в пальцах Смерти, прощально погладивших её, вспыхнула так, что Аксель закрыл глаза. А когда открыл их, увидел: в зале никого нет. И небо над городом пустое — если не считать самых обычных звёзд, приветливо мигавших ему.
Он быстро опустил глаза: на груди ровно светился Фомальгаут. Значит, не снится...
Послышались быстрые шаги, и из зала венецианской живописи вышел Гвинн ап Нудд. Его улыбка была сейчас ярче любых звёзд! Подойдя к Акселю, король фей и эльфов сделал то, с чем не справился бы, наверное, никто в мире: он почтительно поклонился кулону, но не Акселю. Акселя же он просто обнял. Как ровню...
— Прими поздравления от имени всего моего народа! Присутствовать при этом — не заслуга, но бесценный подарок, Акси...
— Быть может, лучший, чем мой, — вздохнул Аксель, кивая на спящий Фомальгаут.
— Диадема сегодня же будет знать... — продолжал Гвинн.
— Только Диадема?
— Да. Пока да... Иначе шпионы донесут Штрою раньше времени, что встреча с тобой не сулит ему добра! Наверно, он уже понял провал основного плана. Но деталей узнать не сможет... За Великой Смертью не подглядишь!
— Его сейчас и нет в Лотортоне, — презрительно усмехнулся юноша. — Затаился в какой-нибудь дыре, ожидая взрыва! И Алеки с вараном рядом...
— В последнем я не уверен, — покачал головой король. — Раз Штрой нынче ночью планировал гибель Резиденции тоже, то Алеки ему теперь не нужен. И он слишком много знает о Штрое... А если Одинокий Библиотекарь появится на поле сражения — значит, и подарок Великой Смерти для него тайна. Ронуэн даже уверена в скрытности Великого Звёздного и хочет как-то использовать её в плане битвы!
— Жалко, не удалось избежать войны...
— А мне нет! — улыбнулся Гвинн ещё шире. — Давно пора поразмяться. Не люблю, когда всё решает магия... Этак в конце концов и руки отсохнут! Но, Акси, надеюсь, ты понимаешь, что при той ценности, которую теперь представляет твоя персона...
— Буду участвовать в сражении! — твёрдо закончил тот. — И Акс, если он захочет... А вот Тави я не пущу.
— Из-за него или из-за Кри?
— Из-за обоих.
— Ладно, там видно будет, — уклончиво сказал Гвинн.
— Ну что, возвращаемся, будим наших — и в Абаллак?
— Нет, — вздохнул Гвинн, подумав. — Если вы все сейчас нагрянете, у моей сестры начнутся проблемы. Переживания... Сам понимаешь! — Гвинн скользнул взглядом по Генриху, безразлично глядящему сквозь него, сел на серый диванчик, где только что сидела белая дама, и закончил: — Весть о твоём назначении и так её взбудоражит! А ей сейчас надо думать о войне. И ни о чём больше...
— Феи и дети останутся в Абаллаке с ней?
— Кое-кто из фей очень воинствен и прекрасно впишется в любое сражение. Но и у них не будет времени драться: придётся исцелять раненых. А в основном — да, конечно, останутся... Если мы не вернёмся с поля боя, а враги наши уцелеют, Асфодели придётся уводить детей и фей в Новую Зеландию... к тамошней эльфийской общине. Итак, дай нынче друзьям ещё раз полюбоваться Римом и спокойно провести день! Отошли только к нам Нериссу — вам она больше не нужна, работа же для неё найдётся. После того, как ты познакомил её с кое-какими признаниями Дануты, вряд ли она беспокоится о дядюшкиной карьере...
— Акс захочет поехать с нею!
— Ну пусть... В конце концов, он — не ты. Томас пристроит его куда-нибудь, чтобы не мозолил глаза моей сестрице...
— А ты сам куда?
— К тебе в шкаф. Сегодня за мною пришлют Малую Раковину, и я, изменив внешность, отправлюсь прямиком на Луну, осматривать поле боя вместе с Ронуэн. Тебя же доставит туда твой пёс шестнадцатого к утру, по вашему времени. Воспользуешься, конечно, МВВ, и все, кроме Акса и Нериссы, будут думать, что ты ещё сладко спишь...
— Ну нет! Дженни, Кри и Тави я врать не буду. Мне ещё за музей попадёт изрядно!
— Тогда, значит, они прилетят с тобой, — флегматично заметил Гвинн. — У тебя начнутся проблемы с Тави, но девочки пускай даже не настраиваются на сражение. Я главнокомандующий — и точка! Так им и и передай, и никаких больше делегаций...
Он встал, подошёл к окну. Над Римом занимался рассвет, и за спиной короля начали выступать из полумрака детали зала.
— А неплохие сутки мы пережили вместе, Акси! Пожалуй, и охоты не нужно... Почему бы не встретить утро столь же достойно?
— Тебе не хватает впечатлений?
— Судя по твоей памяти, недалеко отсюда — метро. Вернёмся домой на нём! Иначе спросят меня, что я видел в Риме, и как прикажешь ответить? «Зеркальный шкаф»?
— А палаццо Барберини не в счёт?
— Да, честно говоря... Я, помнишь, всё призывал тебя расслабиться. А вот самому удалось не очень, хотя у меня был прекрасный экскурсовод. И после, в зале венецианской живописи, меня то и дело отвлекали...
ГЛАВА ХХ. ЛИЦОМ К ЛИЦУ
Полог палатки был откинут, голубоватое яркое мерцание заливало её холодным, неживым светом. Он вселял чувство тревоги, неуверенности. Чтобы хоть как-то успокоиться перед неизбежным, Аксель то и дело выглядывал наружу, озирая стоящую внизу, у подножия командного пункта, армию эльфов.
Собственно, весь командный пункт Гвинн ап Нудда в кратере Аристарх представлял собой только эту скромную, но удобную палатку. С высоты центрального пика, протянувшегося по лунной равнине километра на три, кто бы мог отрицать, что место для битвы Штрой подобрал отлично? Да ещё духи с эльфами слаженно потрудились нынче ночью.
У «секундантов» Штроя и Гвинна нашлось немало работы! Недаром Великий Звёздный, владелец Большого Рефрактора, скрывая от земных астрономов блеск его Линзы, когда-то превратил кратер в самое яркое место на Луне. Он коварно насытил оранжево-серый грунт мириадами мириад стеклистых телец — и Аристарх сверкал, как бриллиант, на буром бархате окружающего его плато.
https://lpod.wikispaces.com/August+5%2C+2008
image by Mikhail Abgarian, Yuri Goryachko, & Konstantin Morozov, Minsk, Belarus
https://www.thelivingmoon.com/43ancients/04images/Moon7/Aristarcus/Aristarcus_CL_02.png
Правда, иногда блики Большой Линзы, не уступавшей размерами центральному пику, всё же озадачивали бессонного наблюдателя. Но теперь, стараниями Асфодели, Рефрактор зиял пустым и тёмным провалом неподалёку от командного пункта, и в нём, наверно, гнездились бы стаи сов, если бы они были на Луне. Так что «алмазный» фон к моменту сражения оказался уже не нужен. Внутренние склоны, охватившие сорокакилометровый «круг» обрывистыми террасами, после магических трудов не слепили глаз. «Секунданты» набросили на скалы тонкий серебристый покров, который не только смягчил почти нестерпимый блеск, но и уничтожил уступы — в интересах эльфийской конницы и пехоты духов. И наконец, сделали ровнее дно кратера, включая центральный пик.
Тот напоминал очертаниями спящую собаку и просвечивал тремя разными цветами — пластами лунных пород. Каждый отражал свет по-своему, что, без сомнения, придавало пику торжественный и даже нарядный вид. (Воинство Гвинна всегда придаёт значение виду, для духов же главное — не спотыкаться лапами о борозды, трещины и камни). А над кратером раскинулась чуть заметная, слегка затмевающая звёзды опаловая дымка: купол Боевой Сферы. Выше кончалась магия и начинался «обычный» космос.
Четыре тысячи эльфов — вся армия, кроме горсточки охранников Абаллака! — правильным и грозным прямоугольником выстроилась у подошвы пика. Фронтом к западу, откуда, со стороны кратера Геродот и долины Шрётера, должен был явиться противник. Первые ряды занимала конница Тильвит Тег под началом Нена, в рыцарских латах и длинных белых плащах, вооружённая мечами без ножен, копьями и щитами. (Не обошлось, как поминал Гвинн ап Нудд, и без воинственных «амазонок»-фей). У каждого всадника — свой доспех, со своим гербом и декором, но кони одинаковой белой масти, без лат, украшений и попон: эльфические животные еле выносят даже узду и седло со стременами. Позади них, пешим строем — спригганы Диусса, в лёгких и удобных кольчугах, с короткими мечами и палицами, а главное — боевыми луками. Томас Лермонт не смог приучить пехотинцев к арбалету: тот значительно уступал эльфийскому луку пробойной силой. У самых метких стрелков луки полосатые, словно зебры (полоска — убитый враг). Во время Альпийской бойни они не имели возможности пустить в ход своё знаменитое оружие, зато теперь отыграются сполна! На левом фланге нестройным сборищем топтались дикие, разномастные создания без счёта и числа, напоминая какую-нибудь церковную фреску «Страшный Суд». Многих Аксель припоминал по единственному балу, который он посетил в Стране Фей И Эльфов, но многих видел впервые. Были тут кот Палуг с акульей пастью, племена Троу, Мерроу и Фуа, бобр Афанк, Синие Люди из Минча, озёрные и речные ведьмы, умевшие насолить противнику и на суше. И водяной конь накилэйви — не оборотень, напавший когда-то на Акселя, а настоящий, не менее гнусный с виду, — качался на задних ногах и скалил клыки, блуждая взглядом по полю. Не было только живых мертвецов слуа, ужасных в бою и способных не отступить перед Смертями. Потому-то Гвинн, следуя планам Ронуэн, и р