Нужно также иметь в виду, что И. В. Сталин, стремясь оттянуть сроки войны,переоценивал возможности дипломатии в решении этой задачи.
Появись у него сомнение в дальнейшей целесообразности такого курса, он, какчеловек твердый, решительный, возможно, немедленно дал бы согласие напроведение всех мер мобилизационного характера.
В связи с этим, думаю, имеет смысл остановиться на известном сообщении ТАСС от14 июня 1941 года. Некоторые читатели склонны считать его документом, сыгравшимчуть ли не роковую роль в нашей подготовке к войне, притупившим бдительностьсоветских людей в самый важный и критический момент в жизни нашей страны.
Если рассматривать данное сообщение в отрыве от внешней и внутренней политикиКоммунистической партии, вероятно, и можно сделать какие-то негативные выводы.Но так поступать было бы опрометчиво.
Сообщение ТАСС от 14 июня 1941 года является, с одной стороны,военно-политическим зондажем, который со всей очевидностью показал, чтоГермания держит курс на войну против СССР и угроза войны приближается. Этовытекало из гробового молчания фашистских главарей на запрос, обращенный к нимСоветским правительством.
С другой стороны, это заявление показывало стремление нашего правительстваиспользовать всякую возможность, чтобы оттянуть начало войны, выиграть времядля подготовки наших Вооруженных Сил к отражению агрессии.
Таким образом, полагаю правильным считать, что сообщение ТАСС от 14 июня 1941года является свидетельством заботы партии и правительства о безопасности нашейстраны и о ее жизненных интересах.
О том, что это сообщение является внешнеполитической акцией, говоритпродолжавшееся осуществление организационно-мобилизационных мероприятий,переброска на запад войсковых соединений, перевод ряда предприятий навыполнение военных заказов и т. д.
|
|
У нас, работников Генерального штаба, как, естественно, и у других советскихлюдей, сообщение ТАСС поначалу вызвало некоторое удивление. Но поскольку за нимне последовало никаких принципиально новых директивных указаний, стало ясно,что оно не относится ни к Вооруженным Силам, ни к стране в целом.
К тому же в конце того же дня первый заместитель начальника Генерального штабагенерал Н. Ф. Ватутин разъяснил, что целью сообщения ТАСС являлась проверкаистинных намерений гитлеровцев, и оно больше не привлекало нашего внимания.
В роковую почь начала войны командование приграничных округов держалонепрерывную связь с руководством Наркомата обороны и Генеральным штабом. В 4часа с минутами нам стало известно от оперативных органов окружных штабов обомбардировке немецкой авиацией наших аэродромов и городов. Одновременно илинесколько ранее эти данные стали известны руководству Наркомата обороны и почтитут же Советскому правительству. Отборные фашистские орды, обладавшиедвухлетним опытом ведения современной войны, обрушились на наши пограничныевойска и войска прикрытия.
Так началась Великая Отечественная война. На всем протяжении границы отБаренцева до Черного морей завязалась ожесточенная и кровопролитная борьба.
29 июня ЦК ВКП(б) и Советское правительство принимают директиву, пронизаннуюленинскими мыслями о защите социалистического Отечества. Ее основополагающаяидея: «Все для фронта, все для победы!». В директиве говорилось:«Теперь все зависит от нашего умения быстро организоваться и действовать,не теряя ни минуты времени, не упуская ни одной возможности в борьбе сврагом». ЦК партии призывал: «В беспощадной борьбе с врагомотстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли кропи занаши города и села, проявлять смелость, инициативу и сметку, свойственныенашему народу».
|
|
Партия прежде всего принимает меры к созданию органов стратегическогоруководства и фронтового управления. В этом ей пришлось пойти дальше, чемпредусматривалось нашими планами. В довоенные годы мы предполагали, чтовоенными действиями, командованием фронтов будет руководить нарком обороны сГлавным военным советом, созданным в 1938 году. Проекта создания СтавкиВерховного командования не имелось. Но начало войны показало, что структураруководства вооруженной борьбой должна быть более совершенной и эффективной. 22июня военными действиями руководил, как и предусматривалось, Главный военныйсовет, но уже на следующий день была создана Ставка Главного командованияВооруженных Сил Союза ССР. Я сказал бы, что она носила несколькодемократический характер, так как по главе ее был не главнокомандующий, апредседатель - нарком обороны Маршал Советскою Союза С. К. Тимошенко. В неевошли также С. М. Буденный, К. Е. Ворошилов, Г. К. Жуков, П. Г. Кузнецов, В. М.Молотов, И. В. Сталин.
Одновременно при Ставке был создан институт постоянных советников в составе Н.Ф. Ватутина, Н. А. Вознесенского, Н. Н. Воронова, А. А. Жданова, П. Ф.Жигарева, Г. И. Кулика, К. А. Мерецкова, А. И. Микояна, Б. М. Шапошникова идругих военных, партийных и государственных деятелей.
|
|
Партия сразу же позаботилась о том, чтобы страна была широко информирована оходе войны и усилиях народа, направленных на отпор агрессору. С этой целью былообразовано Советское информационное бюро. Подготовка проектов правительственныхсообщений о событиях на фронтах была возложена на начальника Разведывательногоуправления генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова и на меня.
К сожалению, вначале пришлось готовить нерадостные для советских людей сводки,но мы были обязаны говорить и говорили народу правду о ходе военных действий.Первая по-настоящему радостная весть, которую мы передали на радио и в печать,было сообщение о нашей победе в Московской битве.
Большое значение для ведения войны имело постановление ЦК партии от 30 июня обобразовании Государственного Комитета Обороны. ГКО сосредоточил в своих рукахвсю полноту власти в стране. Его постановления имели силу законов военноговремени, их были обязаны выполнять все партийные, советские, военные,профсоюзные и другие организации, а также граждане СССР. Уже первые шаги ГКО поперестройке народного хозяйства, по мобилизации сил и ресурсов страны длявоенных нужд были весьма успешными.
Наивысшей и неопровержимой оценкой деятельности Государственного КомитетаОбороны является весь ход Великой Отечественной войны, всемирно-исторические,незабываемые в веках победы советского народа над фашистскими агрессорами.
Мы, старшие советские военачальники, и тем более те из нас, которые имеливозможность и счастье работать в эти суровые годы под непосредственнымруководством ГКО, являемся свидетелями титанической работы, проделанной ЦККоммунистической партии, Государственным Комитетом Обороны для осуществлениявозникавших день за днем, казалось бы, совершенно невыполнимых по объемам исрокам задач в области руководства вооруженной борьбой на фронте и напряженнымтрудом в тылу - в оборонной промышленности, на транспорте, в сельскомхозяйстве.
Фронтовые управления создавались на базе военных округов. Прибалтийский,Западный и Киевский особые военные округа были преобразованы соответственно вСеверо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты, а Одесский - в 9-ю армию.Ленинградский округ преобразовали в Северный фронт. 25 июня на базеуправления Московского военного округа, переброшенного на юг, был образованЮжный фронт.
В те дни, когда советские войска начали отходить в глубь страны, все нашипомыслы обратились к одной цели: выдержать, выстоять, как бы ни было трудно.Враг был силен и беспощаден. Стало ясно, что борьба с ним будет длительной итяжелой. Мы, офицеры и генералы Генерального штаба и всех Вооруженных Сил,глубоко переживали наши неудачи на фронтах.
В годы мирного строительства мы готовили войска и готовились сами к схватке симпериалистическим агрессором. Мы считали, что борьба с ним будет нелегкой.Помню, не раз на всеармейских и других учениях отрабатывались вариантыначального периода войны, и мы не тешили себя иллюзиями. И тем не менееразвернувшаяся война все же оказалась более суровой, чем предполагалось.
Но ни перспектива длительной войны, ни трудности, ни потери, которые предстоялопонести, не страшили нас. Мы горели желанием изменить ход войны. Наш служебныйдолг, характер ратного труда требовали Отдать все свои силы, а если нужно, ижизнь защите Родины, и мы шли на это. Мы верили, что сумеем остановить врага,изменить ход войны. Залогом нашей уверенности являлись могучие жизненные силысоветского строя, его способность выдержать любые испытания. Мы верили вмудрость Коммунистической партии, в ее умение вести страну сквозь любыетрудности.
Каждый из нас, генштабистов, стремился сделать максимум возможного на своемучастке, ускорить налаживание военного механизма в соответствии с требованиямивойны. Напряжение в работе достигало крайнего предела. Приходилось решать всеновые и новые задачи.
Наше Оперативное управление превратилось в некий улей, куда прилетавшие с линиифронта «пчелы» доставляли информацию, подлежащую немедленнойобработке. Информация распределялась по трем отделам, сложившимсясоответственно трем главным направлениям боевых действий: Северо-Западному,Западному и Юго-Западному. Не переставая, работали «Бодо» -телеграфные аппараты, отправлявшие сразу несколько телеграмм по встречнымкурсам. Бывшие окружные штабы, а ныне фронтовые управления слали нам своидонесения. Мы передавали распоряжения Центра в войска. Людей не хватало.Главная работа сосредоточилась в большом зале, куда были стянуты основныекадры, обслуживавшие связь с войсками. Всюду карты - географические итопографические, разных масштабов и предназначений. Непрерывные донесения.Телеграфные или доставляемые самолетами связи, самолетами-разведчиками.Информация, как можно более полная и точная, необходима, как воздух. Чтопроисходит на фронтах, где находятся войска, наши и вражеские, на каком рубежеидут бои? Куда направить подкрепления, где и какая необходима боевая техника?Лишь бы не сбиться с ритма, не опоздать, вовремя дать сведения Ставке…
Попытки Главнокомандования остановить быстрое выдвижение в глубь страны мощныхгруппировок врага силами неизготовленных к этому и понесших серьезные потеривойск приграничных округов не удались. Поэтому оно пришло к единственноправильному в тех условиях решению - использовать подходившие из глубины страныотмобилизованные эшелоны войск для создания нового стратегического фронтаобороны. Оно решило ряд других довольно сложных проблем. Основные из них:немедленная организация прочной, устойчивой связи Главного командования сфронтами и во фронтах с войсками; выбор на местности наиболее выгодных дляорганизации обороны рубежей и подготовка их в инженерном отношении; создание наэтих рубежах группировок войск, наиболее отвечающих складывающейся к томувремени фронтовой обстановке; своевременный вывод на эти рубежи войсковыхгруппировок, развертывание и подготовка их к обороне; всемерное повышениеполитико-морального состояния и боеспособности войск, массовая и срочнаяподготовка в военном и политическом отношениях людских ресурсов и созданиеновых мощных стратегических резервов; организация производства в этих тягчайшихдля страны условиях для обеспечения фронта всеми необходимыми материальнымиресурсами, для более успешного ведения вооруженной борьбы с врагом.
В связи со все усложнявшимися задачами отпора врагу ЦК партии сновавозвращается к вопросу о стратегическом руководстве. 10 июля Ставка Главногокомандования преобразуется а; Ставку Верховного командования ВооруженнымиСилами Союза ССР, а 8 августа - в Ставку Верховного ГлавнокомандованияВооруженных Сил СССР. Ее председателем становится И. В. Сталин. 19 июля онназначается народным комиссаром обороны, а 8 августа - ВерховнымГлавнокомандующим Вооруженными Силами СССР.
Членами Ставки Верховного командования были назначены В. М. Молотов, К. Е.Ворошилов, С. К. Тимошенко, Г. К. Жуков, Б. М. Шапошников, С. М. Буденный. Вэтом составе она оставалась почти до конца войны. Ставка превратилась вдостаточно централизованный и гибкий орган руководства вооруженной борьбой.
Были также внесены изменения в структуру Наркомата обороны и Генеральногоштаба. Характер перестройки также подсказывали интересы конкретного иоперативного руководства военными действиями, помощи фронтам.
Сошлюсь хотя бы на такой факт. С самого начала войны Генеральный штаб испытывалзатруднения из-за постоянной потери каналов связи с фронтами и армиями. Труднобыло и войскам без связи со Ставкой, Генштабом. Наркомат связи шел намнавстречу, но он должен был обслуживать потребности всей страны, а потомубывало, что наши нужды не всегда немедленно удовлетворялись. Когда доложили обэтом ЦК партии, И. В. Сталин сказал:
- Если нарком Пересыпкин плохо помогает вам, тогда есть смысл назначить его по совместительству начальником Управления связи Наркомата обороны.
Так и сделали. Это сразу позволило привлечь для руководства фронтами и армиямивсе возможные средства связи страны и значительную часть лучших специалистовнаркомата для обслуживания линий связи Вооруженных Сил. Дело решительноизменилось, и связь перестала быть у нас проблемой.
Тогда же было создано Главное управление формирования и укомплектования войскКрасной Армии (Главупраформ).
В конце июля реорганизуется служба тыла. Было создано Главное управление тыла(штаб, управление военных сообщений, автодорожное управление). Начальником тылабыл назначен популярный в Вооруженных Силах и опытнейший хозяйственник генералА. В. Хрулев. Ряд управлений Наркомата обороны преобразуются в главные.Восстанавливается должность начальника артиллерии Красной Армии, им былназначен генерал Н. Н. Воронов. Перестройка произошла в видах Вооруженных Сил.
В результате реорганизации центрального аппарата, осуществленной летом и осенью1941 года, улучшилось руководство Вооруженными Силами, их строительством иобеспечением. Освобождение Генерального штаба от непосредственного участия вукомплектовании и формировании войск Красной Армии, от управления тыломВооруженных Сил (за ним оставалось лишь право контроля) позволило емусосредоточить основное внимание на оказании Верховному Главнокомандованиювсемерной помощи в решении оперативно-стратегических вопросов. Но это вызвалоряд проблем, на которых я остановлюсь дальше.
Организационная перестройка коснулась и действующей армии. Генеральному штабупришлось провести работу по разукрупнению фронтов. Это было вызвано рядомобстоятельств, в том числе увеличением размаха вооруженной борьбы и появлениемновых операционных направлений. Требовалось сделать фронтовое управление болеегибким, оперативным. Война усложнила руководство военными действиями, и мыдолжны были в соответствии с этим перестраиваться. Работа по разукрупнениюфронтов велась в течение всей второй половины 1941 года.
Ставка и Генштаб были также вынуждены пойти на такую временную меру, какупразднение корпусного звена. Мы решились на это потому, что не могли быстровосполнить потери командных кадров. Создалось такое положение, когда накорпусное управление не хватало людей, в результате чего оно оставалось сильнонедоукомплектованным и не могло выполнять своих функций, эффективно руководитьчастями и соединениями. К исходу 1941 года было сохранено лишь 6 корпусныхуправлений, за счет высвободившихся командиров и политработников укомплектоваличастично армейские штабы и дивизионное управление.
Пришлось пересматривать и организационную структуру дивизий. Ограниченные в товремя материальные ресурсы вынудили нас пойти на снижение их огневых средств -сократилось количество орудий, огнеметов, пулеметов. Мы с сожалением принялитакое решение, но другого выхода не было. В то время народное хозяйство немогло дать столько оружия, боевой техники, боеприпасов, сколько требовал фронт.Учитывая реальные возможности, Ставка и Генштаб корректировали организационнуюструктуру дивизий.
Принимая такие решения, мы надеялись, что это временная мера и чтоограниченность материальных средств ведения войны будет компенсирована высокимморально-политическим подъемом в Вооруженных Силах и быстрым приобретениемкомандными кадрами опыта ведения боевых действий. Вместе с тем мы надеялись,что так продолжаться будет недолго и организационная структура корпусного идивизионного звена будет пересмотрена.
Надо заметить, что первоначальные неудачи Красной Армии показали некоторыхкомандиров в невыгодном свете. Они оказались неспособными в той сложнейшейобстановке руководить войсками по-новому, быстро овладеть искусством ведениясовременной войны, оставались в плену старых представлений. Не все сумелибыстро перестроиться. Сталин же исходил из того, что, если боевые действияразвиваются не так, как нужно, значит, необходимо срочно произвести заменуруководителя. Перемещения касались всего аппарата Наркомата обороны,Генерального штаба и руководства войсками. Однако такое отношение к кадрам впервые месяцы войны далеко не всегда давало положительные результаты.
Хочу несколько подробнее остановиться на работе Ставки. Это намерение вызваномногочисленными просьбами, высказанными авторами писем ко мне, а также тем, чтов нашей литературе, как мне кажется, недостаточно четко освещена эта тема.
Некоторые товарищи настойчиво просят у меня фотоснимки хотя бы одного иззаседаний Ставки. Мой ответ, что таких снимков вообще не существует, что их небыло, вызывает недоумение.
Итак, была ли Ставка постоянно действующим органом при ВерховномГлавнокомандующем? Да. Была. Но при этом надо представить себе, что работа еестроилась по-особому. Верховный Главнокомандующий для выработки того или иногооперативно-стратегического решения или для рассмотрения других важных проблем,касающихся ведения вооруженной борьбы, вызывал к себе ответственных лиц,имевших непосредственное отношение к рассматриваемому вопросу (тут могли бытьчлены и не члены Ставки), и здесь принимались необходимые решения, которыетотчас же и оформлялись в виде директив, приказов или отдельных распоряженийСтавки. Понимать под Ставкой орган, постоянно заседавший в буквальном смыслеслова при Верховном Главнокомандующем в том составе, в каком он был утвержден,нельзя. Ведь большинство из ее членов выполняли одновременно ответственныеобязанности, часто находясь далеко за пределами Москвы, главным образом нафронте. Но вот что было постоянно: каждый из членов Ставки держал с ВерховнымГлавнокомандующим связь. Сталин знал, сколь важна деятельность членов Ставки поих основной должности, а поэтому не считал возможным и необходимым собиратьвсех их в полном составе, а периодически вызывал отдельных членов Ставки,командующих войсками и членов военных советов фронтов для выработки,рассмотрения или утверждения того или иного решения, касающегося руководствабоевой деятельностью Вооруженных Сил на данном этапе борьбы.
За более чем 30-месячный период моей работы в должности начальника Генеральногоштаба, а в дальнейшем и в бытность членом Ставки она полностью в утвержденномее составе при Верховном Главнокомандующем ни разу не собиралась. На протяжениивсей войны стратегические решения, направляемые в войска в виде директивСтавки, рассматривались Политбюро ЦК нашей партии и Государственным КомитетомОбороны, всецело осуществлявшими руководство вооруженной борьбой идеятельностью тыла страны, с привлечением в каждом отдельном случае необходимыхдля данной цели ответственных военных и гражданских работников. Подробнее яостановлюсь на этом в главе о Генеральном штабе.
Как правило, предварительная наметка стратегического решения и плана егоосуществления вырабатывалась у Верховного Главнокомандующего в узком кругу лиц.Обычно это были некоторые из членов Политбюро ЦК и ГКО, а из военных -заместитель Верховного Главнокомандующего, начальник Генерального штаба и егопервый заместитель. Нередко эта работа требовала нескольких суток. В ходе ееВерховный Главнокомандующий, как правило, вел беседы, получая необходимыесправки и советы по разрабатываемым вопросам, с командующими и членами военныхсоветов соответствующих фронтов, с ответственными работниками Наркоматаобороны, с наркомами и особенно руководившими той или иной отраслью военнойпромышленности. Огромная работа в тот период проводилась ответственнымиработниками Генерального штаба и Наркомата обороны. В результате всестороннегообсуждения принималось решение и утверждался план его проведения,отрабатывались соответствующие директивы фронтам и назначался день встречи вСтавке с командующими, привлекаемыми к реализации намеченных операций.
На этой встрече происходило окончательное уточнение плана, устанавливалисьсроки проведения операций, подписывалась директива Ставки, отправляемаяфронтам. Теперь наступал самый ответственный период - подготовка войск косуществлению задуманного плана и обеспечение их всем необходимым для этого вустановленные сроки.
Так работала Ставка при подготовке большинства крупных стратегических операцийфронтов. Но иногда, в зависимости от обстановки, допускались и отступления отэтого порядка. Так, в ряде случаев Верховный Главнокомандующий и Генеральныйштаб, будучи крайне ограничены временем, вынуждены были согласовывать всевопросы с командующими фронтами по телефону. Отступления были, но незыблемымоставалось одно: при выработке стратегических планов и при решении крупнейшихэкономических проблем Политбюро ЦК партии, руководство Вооруженными Силамивсегда опирались на коллективный разум. Вот почему принимаемые ВерховнымГлавнокомандованием и коллективно вырабатываемые стратегические решения, какправило, всегда отвечали конкретной, складывающейся на фронтах обстановке, атребования, предъявляемые к исполнителям, были реальными, потому правильновоспринимались и исполнялись командованием и войсками.
Вернусь, однако, к лету 1941 года.
В конце июня Главное командование попыталось использовать выдвигаемые изглубины страны стратегические резервы для развертывания их на рубежах рекЗападная Двина и Днепр. Однако подвижные крупные группировки врага опередилинас.
К середине июля 1941 года в условиях крайне напряженной обстановки войскамКрасной Армии удалось временно стабилизировать фронт. Как и прежде, главнымнаправлением на советско-германском фронте оставалось Центральное. На этомнаправлении Ставка Верховного Главнокомандования создала новый стратегическийфронт обороны путем выдвижения армий из своих резервов, но и он уступал врагу:по людям - в 2 раза, по орудиям и минометам - в 2 раза, по самолетам - в 2раза, а по танкам соотношение было 4 к 1 в пользу противника.
Первые два месяца войны я выполнял обязанности только в Генштабе. В разгарСмоленского сражения, 30 июля, чтобы надежнее прикрыть направление на Москву исоздать здесь более глубокую оборону, Ставка образовала Резервный фронт. Егокомандующим стал Г. К. Жуков, начальником штаба фронта - генерал-майор П. И.Ляпин, которого 10 августа сменил генерал-майор А. Ф. Анисов.
Начальником Генерального штаба в ночь на 30 июля был назначен Маршал СоветскогоСоюза Б. М. Шапошников. И. В. Сталин предпочел использовать командный опыт Г.К. Жукова непосредственно в войсках. Во главе всего штабного аппарата всталтот, кто в те месяцы мог, пожалуй, лучше чем кто-либо обеспечить бесперебойноеи организованное его функционирование. В тот момент Ставка располагала данными,что на Северо-Западном направлении враг, где его наступление, хотя и с большимтрудом, было временно приостановлено, спешно готовит с целью овладенияЛенинградом три ударные группировки: одну - для наступления через Копорскоеплато, вторую - в районе Луги для удара вдоль шоссе Луга - Ленинград, третью -северо-западнее Шимска для наступления на новгородско-чудовском направлении.
30 июля для рассмотрения мероприятий, проводимых по усилению обороныЛенинграда, в Ставку вызвали главкома Северо-Западного направления К. Е.Ворошилова и члена военного совета А. А. Жданова. В обсуждении вопроса принималучастие и Б. М. Шапошников. По возвращении из Ставки в Генштаб (это было около4 часов утра 31 июля) Борис Михайлович объявил мне, что в Ставке среди другихвопросов стоял вопрос об усилении аппарата командования Северо-Западногонаправления и что Ворошилов по окончании заседания предложил назначить меня надолжность начальника штаба. Б. М. Шапошников поинтересовался моим мнением. Ясовершенно искренне считал, что если Климента Ефремовича не удовлетворял в этойдолжности такой способный, всесторонне подготовленный оперативный работник, какМ. В. Захаров, то уж я, безусловно, вряд ли ему подойду. Б. М. Шапошниковпредупредил меня, что вечером Ставка вновь будет заниматься Северо-Западнымнаправлением и что, видимо, вопрос о моем назначении будет решен. Онрекомендовал использовать оставшееся время для более детального изученияоперативной обстановки на этом направлении.
Весь день я просидел, погрузившись в карты и бумаги. А глубокой ночью БорисМихайлович, вернувшись из Кремля, ознакомил меня с новым решением Ставки: яназначался начальником Оперативного управления и заместителем начальникаГенштаба.
1 августа я приступил к исполнению этих обязанностей. Ставка и Генштабпомещались тогда на Кировской улице, откуда быстро и легко можно было во времябомбежки перебраться на станцию метро «Кировская», закрытую дляпассажиров. От вагонной колеи ее зал отгородили и разделили на несколькочастей. Важнейшими из них являлись помещения для И. В. Сталина, генштабистов исвязистов.
Как-то очередная воздушная тревога застала меня во время переговоров сЮго-Западным фронтом как раз возле подземного телеграфа. Мне срочнопотребовалось подняться наверх, чтобы захватить с собой некоторые документы.Возле лифта я встретил членов ГКО во главе с И. В. Сталиным. Поравнявшись сомной, Сталин, показывая на меня шедшему рядом с ним В. М. Молотову и улыбаясь,сказал:
[empty}- А, вот он где, все неприятности - от него,- а затем, здороваясь со мной, спросил: - Где же вы изволили все это время прятаться от нас? И куда выидете, ведь объявлена воздушная тревога?
Я ответил, что работаю по-прежнему в Генеральном штабе и иду захватитьнеобходимые материалы, после чего возвращусь…
Эта встреча произошла до моего назначения начальником Оперативного управления изаместителем начальника Генштаба. С февраля 1940 года до этой встречи я не имелвозможности видеть И. В. Сталина.
С начала августа 1941 года я, сопровождая Б. М. Шапошникова, ежедневно, аиногда и по нескольку раз в сутки бывал у Верховного Главнокомандующего. Вавгустовские и сентябрьские дни 1941 года эти встречи, как правило, происходилив Кремле, в кабинете И. В. Сталина. Одним из основных вопросов, который тогдарешался, было формирование и место сосредоточения наших главных резервов. Впервой половине августа Верховное Главнокомандование и Генеральный штаб послетого, как были сорваны отчаянные попытки врага овладеть Москвой лобовым ударомс ходу, полагали, что и в дальнейшем его усилия преимущественно будутнаправлены на захват Москвы. При этом считалось наиболее вероятным, чтопротивник на сей раз нанесет фланговые удары мощными танковыми группировками вобход главных сил Западного фронта и самой Москвы, с севера - через Калинин, сюга - из района Брянска, через Орел и Тулу. Поэтому в августе Ставка продолжалауделять основное внимание Центральному направлению.
История сохранила нам имена героев, которые первыми приняли на себя ударфашистских полчищ. Называть их не буду, они известны, но подчеркну, что их былитысячи и они внесли достойный вклад в нашу тогда еще казавшуюся далекой победу.
Несмотря на тяжелые неудачи, наша армия боролась, наносила врагу чувствительныеудары. Он терпел потери в людях, причем терял свои наиболее опытные офицерскиекадры и наиболее подготовленных солдат.
Мы в то время говорили о себе больше в критическом духе и не всегда обращалидолжное внимание на то, какое мужество и отвагу проявляли советские воины вборьбе с врагом, о чем писала пресса. Но, как теперь стало известно, такихфактов было намного больше, чем о них сообщалось. Достаточно указать нагероическую защиту Брестской крепости, Либавы, Могилева, Лужской оборонительнойполосы и другие. Так что начало войны было не только периодом, когда наша армияпереживала неудачи. Она в те дни проявила и волю к борьбе, стойкость, героизм.Собственно, иначе и не могло быть: в Великой Отечественной войне слилисьвоедино национальные и социальные задачи, и борьба за победу стала делом честикаждого воина, каждого труженика.
Трудности руководства ходом боевых действий осложнялись вначале тем, что Ставкаи Генштаб не всегда имели точное представление о том, что происходило вприграничной полосе: связь с войсками нередко нарушалась. Уже к 25 июняпередовые части противника углубились на 120-130, а затем и на 250 км… Ксередине июля Красная Армия оставила Латвию, Литву, Молдавию, часть Эстонии,Белоруссии и Правобережной Украины. Но недешево дались врагу эти успехи. Дажезаниженные цифры потерь официальных немецких источников показывали 92 тыс.убитых и раненых за три недели войны, а к концу августа сухопутные войскавермахта потеряли свыше 441 тыс. человек. Немецкие войска потеряли половинусвоих танков и около 1300 самолетов уже к середине июля 1941 года.
Центральный Комитет партии и Советское правительство не скрывали от народаправду и призывали его напрячь все силы на борьбу с коварным врагом.Принимались срочные меры по преодолению ошибок и просчетов, мобилизациисоветского народа на священную войну.
Из оборонительных сражений советских войск, проведенных летом и осенью 1941года, особое место занимает Смоленское сражение. Наряду с упорнымсопротивлением, оказанным врагу в районе Луги, и героической борьбой советскихвойск на Юго-Западном направлении оно положило начало срыву «молниеноснойвойны» против Советского Союза, заставило врага вносить коррективы впресловутый план «Барбаросса».
Смоленское сражение продолжалось два месяца и включало в себя целую сериюожесточенных операций, проходивших с переменным успехом для обеих сторон иявившихся отличнейшей, правда крайне дорогой, школой отработки военногомастерства для советского бойца и командира, ценной школой для советскогокомандования, до Верховного Главнокомандования включительно, в организациисовременного боя со столь упорным, сильным и опытным врагом, в управлениивойсками в ходе ожесточенной, часто менявшей свои формы борьбы.