- Если конотопская группа противника соединится с кременчугской группой, Вы будете окружены.
Как видите, Ваши предложения о немедленном отводе войск без того, что Вызаранее подготовите рубеж на реке Псел и поведете отчаянные атаки наконотопскую группу противника во взаимодействии с Брянским фронтом, опасны. Онимогут привести к катастрофе.
Кирпонос ответил:
- У нас мысли об отводе войск не было до получения предложения дать соображения об отводе войск на восток с указанием рубежей, а была лишь просьба - в связис расширившимся фронтом до восьмисот с лишним километров усилить наш фронтрезервом… Указания Ставки Верховного Главнокомандования, только чтополученные по аппарату, будут немедленно проводиться в жизнь.
Сталин тут же сказал:
- Первое. Предложения об отводе войск с Юго-Западного фронта исходят от вас и от Буденного - главкома Юго-Западного направления. Вот выдержки из телеграммыБуденного от 11-го числа: «Шапошников указал, что Ставка Верховногокомандования считает отвод частей ЮЗФ на восток пока преждевременным… ЕслиСтавка Главного командования не имеет возможности сосредоточить в данный моменттакой сильной группы, то отход для Юго-Западного фронта является вполненазревшим». Как видите, Шапошников против отвода частей, а главком заотвод, так же, как и Юго-Западный фронт стоял за немедленный отвод частей.Второе. О мерах организации кулака против конотопской группы противника иподготовки оборонительной линии на известном рубеже информируйте нассистематически. Третье. Киева не оставлять и мостов не взрывать без разрешенияСтавки. Все. До свидания.
Кирпонос ответил:
- Указания ваши ясны. Все. До свидания[13]. Этот очень характерный для понимания обстановкиразговор приводит в своих воспоминаниях и Г. К. Жуков. В нем ясно видно, как И.В. Сталин относился к предложению об отводе войск Юго-Западного фронта. Вплотьдо 17 сентября он не только отказывался принять, но и серьезно рассмотретьпредложения, поступавшие к нему от главкома этого направления, члена Ставки Г.К. Жукова, военного совета Юго-Западного фронта и от руководства Генеральногоштаба. Объяснялось это, на мой взгляд, тем, что он преуменьшал угрозу окруженияосновных сил фронта, переоценивал возможность фронта ликвидировать угрозусобственными силами и еще больше переоценивал предпринятое Западным, Резервными Брянским фронтами наступление во фланг и тыл мощной группировке врага,наносившей удар по северному крылу Юго-Западного фронта. Сталин, к сожалению,всерьез воспринял настойчивые заверения командующего Брянским фронтом А. И.Еременко в безусловной победе над группировкой Гудериана. Этого не случилось. ИБ. М. Шапошников и я с самого начала считали, что Брянский фронт не располагаетдля этого достаточными силами. Но, видимо, тоже поддались уверениям егокомандующего. Незадолго до приведенного разговора Сталина с Кирпоносом в моюрабочую комнату зашел генерал армии Г. К. Жуков. Он улетал в Ленинград и хотелпобеседовать об обстановке там, о войсках этого фронта. Затем ГеоргийКонстантинович спросил меня, как я расцениваю ситуацию на Юго-Западе. Яответил, что мы уже опоздали с отводом войск за Днепр и что в этих условияхизбежать катастрофы, нависшей над Юго-Западным фронтом, удастся только в томслучае, если приказ об отводе войск на рубеж реки Псел будет отдан немедленно.Но это не было сделано…
|
|
|
|
Обстановка на Юго-Западном фронте продолжала катастрофически осложняться.Наступательная операция Брянского фронта на рославльском и новозыбковскомнаправлениях, имевшая целью ликвидировать разрыв между 13-й и 21-й армиями,завершилась неудачно. В результате контрудара врага в районе Новгород-Северскийразрыв между армиями возрос до 60-75 км. Тяжелые оборонительные бои вела 38-яармия Юго-Западного фронта, с 12 сентября она начала отход на восток. Начальникштаба Юго-Западного фронта генерал-майор В. И. Тупиков в донесении на имяначальника Генерального штаба от 13 сентября сообщал, что положение войскфронта осложняется нарастающими темпами: прорвавшемуся на Ромны, Лохвица и наВеселый Подол, Хорол противнику пока, кроме местных гарнизонных иистребительных отрядов, ничто не противопоставлено, и продвижение его идет безсопротивления. Фронт обороны 21-й армии взломан окончательно, и армияфактически перешла к подвижной обороне. 5-я армия также не можетстабилизировать фронт и ведет подвижную оборону. В стык с 37-й армией противникпрорвался на Кобыжчу. «Начало понятной Вам катастрофы,- докладывал ондалее,- дело пары дней»[14].
Ознакомившись с этим донесением, Верховный Главнокомандующий спросилШапошникова, что он намерен ответить Тупикову. И тут же, не дождавшись ответа,сам продиктовал следующий ответ, адресованный командующему Юго-Западнымфронтом, в копии - главкому Юго-Западного направления: «Генерал-майорТупиков номером 15614 представил в Генштаб паническое донесение. Обстановка,наоборот, требует сохранения исключительного хладнокровия и выдержки командироввсех степеней. Необходимо, не поддаваясь панике, принять все меры к тому, чтобыудержать занимаемое положение и особенно прочно удерживать фланги. Надозаставить Кузнецова и Потапова прекратить отход. Надо внушить всему составуфронта необходимость упорно драться, не оглядываясь назад. Необходимо неуклонновыполнить указания т. Сталина, данные вам 11.IX. Б. Шапошников. 14.IХ. 1941 г.5 ч. 00 м.»[15]. После этого руководству Юго-Западного фронта оставалось лишь исполнитьсвой долг до конца.
|
|
Только 17 сентября Верховный Главнокомандующий, окончательно убедившись вневозможности разрядить ситуацию на юго-западе, разрешил Юго-Западному фронтуоставить Киев. В ночь на 18 сентября командование фронта отдало приказ выходитьс боем из окружения. Однако вскоре связь штаба фронта со штабами армий и соСтавкой была прервана. Войска отходили с ожесточенными боями. 5-я, 37-я, 26-яармии, часть сил 21-й и 38-й армий были окружены. Выход из окруженияосуществлялся в крайне сложных условиях. Войска раздробились на многочисленныеотряды и группы, которые пробивались самостоятельно. 20 сентября погибли в боюкомандующий войсками Юго-Западного фронта генерал-полковник М. П. Кирпонос,член военного совета, секретарь ЦК КП(б) Украины М. А. Бурмистенко и начальникштаба генерал-майор В. И. Тупиков.
Враг добился успеха дорогой ценой. Красная Армия в ожесточенных боях за Киевразгромила свыше 10 кадровых дивизий противника. Он потерял более 100 тыс.солдат и офицеров. Потери врага продолжали расти. Более месяца сдерживалисоветские войска группу армий «Центр» действиями на киевскомнаправлении. Это было очень важно для подготовки битвы под Москвой.
Серьезная неудача, постигшая нас на этом участке боевых действий, резкоухудшила обстановку на южном крыле советско-германского фронта. Создаласьреальная угроза Харьковскому промышленному району и Донбассу.Немецко-фашистское командование получило возможность вновь усилить группу армий«Центр» и возобновить наступление на Москву. Ставка вскорерасформировала Юго-Западное направление. С. К. Тимошенко стал командующимЮго-Западным фронтом, войска которого задержали врага на линии Белополье -Лебедин - Красноград - Сталиногорск (Новомосковск). Там им было приказаноперейти к жесткой и упорной обороне.
Враг под Москвой
На Вяземском оборонительном рубеже.- ЦК ВКП(б), ГКО и Ставка принимают меры.-Наша рабочая группа при Ставке.- Итоги октября.- «Блицкриг» сорван.-От обороны к решительному контрнаступлению.- Успешный финал.
Стратегическое положение Красной Армии к первой военной осени оставалось крайненапряженным. В Генеральном штабе считали, что накал боевых действий на фронтахв первую военную осень будет не меньше, чем в начале войны. Гитлеровские войскаеще не утратили полностью своих преимуществ. Несмотря на огромные потери,которые с начала агрессии составили к концу сентября 1941 года более 530 тыс.человек, они продолжали продвигаться на восток. Фашистская армия по-прежнемувладела стратегической инициативой, имела превосходство в силах и средствах,удерживала господство в воздухе. На северо-западе мы не сумели предотвратитьпрорыв фашистов к городу Ленина. Началась ленинградская блокада. Серьезнаянеудача, постигшая наши войска на южном крыле советско-германского фронта,создала реальную угрозу Харьковскому промышленному району и Донбассу. Подударом оказались отрезанные от своих соседей наши войска в Крыму.
Предметом большой заботы Ставки и Генерального штаба являлось Центральноенаправление. Мы держали постоянно в поле зрения действия советских войск наэтом направлении. К осени здесь обозначилась некоторая стабилизация. Былоочевидно, что это произошло только после того, как наши войска беспримернойстойкостью в обороне и решительными контрударами нанесли крайне чувствительныйудар войскам группы армий «Центр» и сорвали их первую попытку с ходупрорваться к Москве.
Вместе с тем в Генштабе отдавали ясный отчет в том, что переход врага здесь отнаступления к обороне носил сугубо вынужденный и временный характер. Центрразвернувшейся борьбы продолжал оставаться на Западном стратегическомнаправлении, и именно здесь, на московском направлении, гитлеровцы намеревалисьбыстро решить судьбу войны в свою пользу. Военное и политическое руководствонацистской Германии не без основания полагало, что пока Москва остаетсявдохновляющим и организующим центром борьбы, победа над Советским Союзомневозможна.
Гитлеровское руководство начало планомерную подготовку наступления на советскуюстолицу. План этот являлся составной частью большого осеннего наступлениягитлеровцев на Восточном фронте. Общая его цель заключалась в том, чтобырешительными ударами на всех трех стратегических направлениях добиться разгромаоборонявшихся войск Красной Армии и завершить войну до зимы. Главный удар, каки летом, решено было нанести на московском направлении; одновременнопродолжались наступательные операции по захвату Ленинграда и Ростова-на-Дону.
Генеральный штаб, к сожалению, точно не предугадал замысла действий противникана московском направлении. Гитлеровское военное руководство планировалопрорвать оборону советских войск ударами трех мощных танковых группировок израйонов Духовщины, Рославля и Шостки, окружить под Вязьмой и Брянском основныесилы Западного, Резервного и Брянского фронтов, после чего без всякой паузыпехотными соединениями наступать на Москву с запада, а танковыми имоторизованными частями нанести удар в обход города с севера и юга. Насовещании в штабе группы армий «Центр» осенью 1941 года Гитлерговорил, что Москва в ходе этой операции должна быть окружена так, чтобы«ни один русский солдат, ни один житель - будь то мужчина, женщина илиребенок - не мог ее покинуть. Всякую попытку выхода подавлять силой». 6сентября 1941 года Гитлер подписал директиву № 35 на проведение этой операции.Для ее осуществления немецкое командование стянуло на московское направлениесвои лучшие силы. Группа армий «Центр» была пополнена 4-й танковойгруппой, двумя танковыми, двумя моторизованными дивизиями и двумя танковымисоединениями. Сюда же были возвращены с юга 2-я армия и 2-я танковая группа, атакже брошены большое количество маршевого пополнения, боевой техники и 8-йавиационный корпус. Численность пехотных дивизий группы армий «Центр»к концу сентября была доведена до 15 тыс. в каждой. Против трех наших фронтов -Западного, Резервного и Брянского - враг сосредоточил 74,5 дивизии численностьюболее миллиона человек, 1700 танков и штурмовых орудий, свыше 14 тыс. орудий иминометов, 950 боевых самолетов.
Дав этой операции кодовое наименование «Тайфун», правители«третьего рейха» не сомневались в том, что выделенные для нее стользначительные силы, детально разработанный план «генеральногонаступления» на Москву и тщательная подготовка войск обеспечат им успех.Подводя итог всем приготовлениям к генеральному наступлению на Восточномфронте, Гитлер в обращении к войскам заявил: «За три с половиной месяцасозданы наконец предпосылки для того, чтобы посредством мощного удара сокрушитьпротивника еще до наступления зимы. Вся подготовка, насколько это было вчеловеческих силах, закончена… сегодня начинается последняя решающая битваэтого года…»[16]
Над Москвой нависла опасность. Центральный Комитет партии Я Советскоеправительство принимали все меры к тому, чтобы отразить вражеский удар постолице. Но наши войска, действовавшие на московском направлении, количественнозначительно уступали врагу. Здесь в составе Западного, Резервного и Брянскогофронтов находилось к тому времени около 1250 тыс. человек, 7600 орудий иминометов, 990 танков и 677 самолетов. Отсутствие в распоряжении Ставки готовыхстратегических резервов не позволило нам сделать более решительные шаги.Принимались также неотложные меры к созданию в тылу войск Западного фронтадополнительных оборонительных полос и рубежей. Были осуществлены меры и поотражению авиационных ударов противника. Хочу подчеркнуть, что усилия ГКОнаправлялись не только на создание глубоко эшелонированной обороны и надежногоприкрытия Москвы с воздуха, но и на то, чтобы ускорить формирование иподготовку стратегических резервов. Наряду с завершением формирования армий,включенных в состав Резервного фронта, создавались новые войсковые части исоединения на Урале, в Средней Азии, Поволжье и на Юге страны. Словом,организации прочной обороны на Западном направлении Ставка уделялапервостепенное внимание. Здесь советское командование сосредоточило главныесилы. Однако количественное и техническое превосходство врага было все ещеочень значительным.
30 сентября - 2 октября гитлеровцы нанесли сильные удары по советским войскам,прикрывавшим московское направление. Все три наших фронта вступили в тяжелое,кровопролитное сражение. Началась великая Московская битва. Противникуудалось прорвать оборону советских войск и окружить наши 19-ю, 20-ю, 24-ю и32-ю армии в районе Вязьмы. На рубеж Осташков - Сычевка были оттеснены 22-я,29-я и 31-я армии. Советские войска, оказавшиеся в окружении, ожесточенносопротивлялись. Неудача, постигшая нас под Вязьмой, в значительной мере быласледствием не только превосходства противника в силах и средствах, отсутствиянеобходимых резервов, но и неправильного определения направления главного ударапротивника Ставкой и Генеральным штабом, а стало быть, и неправильногопостроения обороны. Вместо того, чтобы выделить Западному и Резервному фронтамсамостоятельные полосы для обороны с полной ответственностью каждого из них заэти полосы в целом как по фронту, так и в глубину, 24-я и 43-я армии Резервногофронта к началу наступления противника занимали оборону в первом эшелоне,находясь между левофланговой армией Западного и правофланговой армией Брянскогофронтов. Остальные три армии Резервного фронта, растянутые в одну линию нашироком участке, находились на позициях в непосредственной глубине обороныЗападного фронта по линии Осташков - Оленино - Ельня. Оперативное построениекрайне затрудняло управление войсками и взаимодействие фронтов. Даже врезультате хорошо, правильно организованной обороны на направлении главныхударов врага ни Западный фронт, ни войска направления в целом не имелипревосходства.
Бессмертной славой покрыли себя наши войска, сражавшиеся в районе Вязьмы.Оказавшись в окружении, они своей упорной героической борьбой сковали до 28вражеских дивизий. В тот необычайно тяжелый для нас момент их борьба вокружении имела исключительное значение, так как давала нашему командованиювозможность, выиграв некоторое время, принять срочные меры по организацииобороны на Можайском рубеже. Сюда срочно перебрасывались силы с других фронтови из глубины страны. Сюда спешили 14 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад,более 40 артполков и другие части. К середине октября в 16-й, 5-й, 43-й и 49-йармиях, прикрывавших основные направления на Москву, насчитывалось уже 90 тыс.человек. Одновременно на Западный фронт перебрасывались три стрелковые и дветанковые дивизии с Дальнего Востока.
Крайне неудачно сложилась обстановка на участке Брянского фронта. 30 сентября2-я танковая группа врага из района Шостки - Глухов нанесла сильный удар наСевск в тыл войскам 13-й армии. 2-я немецкая армия, прорвав оборону 50-й армии,двигалась на Брянск и в тыл 3-й армии. Войска фронта оказались в тяжеломположении. Управление войсками было потеряно. Связь Ставки с командованиемфронта временно нарушилась, и Ставка вынуждена была, не имея ясногопредставления о событиях, происходящих в районе Брянска, взять управлениенекоторыми армиями фронта непосредственно на себя. Согласно распоряжениюВерховного Главнокомандующего, в ночь на 2 октября я дал указания командующемуВВС Красной Армии П. Ф. Жигареву, командующему Брянским фронтом А. И. Еременкои некоторым другим лицам немедленно создать для Брянского фронта авиационнуюгруппу во главе с заместителем начальника штаба ВВС полковником И. Н. Рухле(четыре авиадивизии дальнего действия и одна авиадивизия особого назначения).Со 2 октября группа должна была принять участие в разгроме танковой группировкипротивника, прорвавшейся в район Севска. Боевую работу группы приказывалосьприкрыть истребителями. За это отвечал командующий ВВС Брянского фронтагенерал-майор авиации Ф. П. Полынин.
3 октября моторизованные соединения 2-й танковой группы фашистов ворвались вОрел и попытались развить наступление вдоль шоссе Орел - Тула. Для прикрытияорловско-тульского направления Ставка в спешном порядке выдвинула из своегорезерва 1-й гвардейский стрелковый корпус, усилив его двумя танковымибригадами, авиационной группой, полком РС и несколькими другими специальнымичастями. Командование этим корпусом было возложено на заместителя начальникаглавного автобронетанкового управления генерал-майора Д. Д. Лелюшенко.Подчинялся он непосредственно Ставке. Корпусу было приказано не позднее 5октября сосредоточиться в районе Мценска, Отрады, Черни[17]. А к 6 октября полосаобороны Брянского фронта была прорвана в трех местах. Начался отход его войск вкрайне трудных условиях.
Советский народ, руководимый Коммунистической партией, отдавал все свои силы назащиту родной столицы. В ночь на 5 октября ГКО принял решение о защите Москвы.Главным рубежом обороны для советских войск стала Можайская линия. Сюда теперьнаправлялись все возможные силы и средства. ЦК партии и Советское правительствомобилизовывали усилия партии и государства на быстрое создание крупныхстратегических резервов в глубине страны, их вооружение и скорейший ввод вдело. Для помощи командованию Западного и Резервного фронтов и для выработкивместе с ними конкретных, скорых и действенных мер по защите Москвы ГКОнаправил в район Гжатска и Можайска своих представителей - К. Е. Ворошилова иВ. М. Молотова. В качестве представителя Ставки туда же отбыл вместе с членамиГКО и я. Одной из основных задач, возложенных на меня, была срочная отправкавойск, оторвавшихся от противника и отходивших с запада, на рубеж Можайскойлинии и организация обороны на этом рубеже. В помощь мне была выделена группакомандиров Генштаба и две колонны автомашин. В мое распоряжение прибылгенерал-майор артиллерии Л. А. Говоров с группой командиров. Они должны былипринимать прибывавшие сюда войска с фронта и из тыла.
Леонида Александровича Говорова я знал еще по Академии Генерального штаба. Онбыл старшим в нашей учебной группе и пользовался всеобщим уважением. Онучаствовал в борьбе с белогвардейцами, успешно служил в РККА, получил двавысших военных образования. К началу Великой Отечественной войны являлсяначальником Артиллерийской академии имени Дзержинского, а в дни войны быстровыдвинулся как превосходный артиллерист и впоследствии общевойсковойкомандующий. В великой битве за Москву Л. А. Говоров успешно командовал 5-йармией, а затем был направлен в блокированный Ленинград, где стал командующимвойсками этого легендарного фронта. Из-за скромности Л. А. Говоров долго считалсебя недостаточно подготовленным для вступления в ряды Коммунистической партии.Лишь 1 июля 1942 года он писал в партийную организацию штаба Ленинградскогофронта: «Прошу принять меня в ряды Всесоюзной Коммунистической партии(большевиков), вне которой не мыслю себя в решающие дни жестокой опасности длямоей Родины». Партийная организация штаба Ленинградского фронта принялаего кандидатом в члены партии, а через несколько дней Центральный Комитетпартии вынес решение о приеме Л. А. Говорова в члены партии без прохождениякандидатского стажа. В свои предсмертные часы Леонид Александрович писал в ЦККПСС и Министерство обороны: «Я должен был бы сделать больше, но сделал,что успел,, что смог…». А сделал он для страны, для Вооруженных Сил какво время войны, так и за десять лет своей деятельности после войны много.
5 октября 1941 года мы прибыли в штаб Западного фронта, размещавшийсянепосредственно восточнее Гжатска. Вместе с командованием фронта за пять днейнам общими усилиями удалось направить на Можайскую линию из состава войск,отходивших с ржевского, сычевского и вяземского направлений, до пяти стрелковыхдивизий. О ходе работы и положении на фронте мы ежедневно докладывали потелефону Верховному Главнокомандующему. Вечером 9 октября во время очередногоразговора с Верховным было принято решение объединить войска Западного иРезервного фронтов в Западный фронт. Все мы, в том числе и командующийвойсками Западного фронта генерал-полковник И. С. Конев, согласились спредложением И. В. Сталина назначить командующим объединенным фронтом генералаармии Г. К. Жукова, который к тому времени уже был отозван из Ленинграда инаходился в войсках Резервного фронта.
Утром 10 октября вместе с другими представителями ГКО и Ставки я вернулся вМоскву. В тот же день Ставка оформила решения ГКО об объединении войскЗападного и Резервного фронтов, о назначении Г. К. Жукова командующим войскамиобъединенного Западного фронта, а И. С. Конева - его заместителем.
12 октября на заседании ГКО вновь рассматривались проблемы, связанные собороной Москвы. Помню, какими уставшими и напряженными были лица участниковзаседания. Решался вопрос об укреплении ближних подступов к Москве. ГКО принялрешение о строительстве непосредственно в районе столицы третьей оборонительнойлинии - Московской зоны обороны. Руководство строительством рубежей,организация обороны и управление войсками Московской зоны были возложены накомандующего МВО генерал-лейтенанта П. А. Артемьева и военный совет округа.
Итак, пружина сжалась до отказа. Дни сливались с ночами. Мы забыли о сне иотдыхе. Все помыслы об одном - отстоять Москву. Ставка энергично наращиваласилы Западного фронта. В его состав наряду со многими другими были переданы ивойска, находившиеся на Можайской линии. К 13 октября положение здесь былотаково: на калининском направлении вели ожесточенные бои 29-я, 31-я и 30-яармии; на волоколамском оборонялась воссозданная 16-я армия под командованиемгенерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского; на можайском направлении стояла 5-яармия, созданная 11 октября на основе войск Можайского боевого участка ирезервных дивизий Ставки. Командовать ею после ранения Д. Д. Лелюшенко стал Л.А. Говоров. На наро-фоминском направлении действовала 33-я армиягенерал-лейтенанта М. Г. Ефремова. На малоярославецком - сражалась 43-я армиягенерал-майора К. Д. Голубева, на калужском - 49-я генерал-лейтенанта И. Г.Захаркина.
14 октября враг, возобновив наступление, ворвался в Калинин. 17 октября Ставкасоздала новый, Калининский фронт под командованием генерал-полковника И. С.Конева. В его состав вошли действовавшие на этом направлении три армии правогокрыла Западного фронта (22-я, 29-я, 30-я), а также 183-я, 185-я и 246-ястрелковые дивизии, 46-я и 54-я кавалерийские дивизии, 46-й мотоциклетный полки 8-я танковая бригада Северо-Западного фронта. Упорной обороной войскаКалининского фронта остановили наступающего врага и заняли выгодное оперативноеположение по отношению к его северной ударной группировке на московскомнаправлении.
Наступила вторая половина октября. Гитлеровцы продолжали рваться к Москве. Навсех основных направлениях к столице разгорелись ожесточенные бои. Опасностьнеизмеримо возросла. В связи с приближением линии фронта непосредственно кгороду ГКО принял и осуществил в те грозные дни решение об эвакуации из Москвынекоторых правительственных учреждений, дипломатического корпуса, крупныхоборонных заводов, а также научных и культурных учреждений столицы. В Москвеоставались Государственный Комитет Обороны, Ставка ВерховногоГлавнокомандования и минимально необходимый для оперативного руководствастраной и Вооруженными Силами партийный, правительственный и военный аппарат.Эвакуировался и Генеральный штаб. Возглавлять Генштаб на новом месте должен былБ. М. Шапошников. Между ним, по месту новой дислокации, и Ставкоюустанавливалась прочная, надежная и постоянная связь. Оставшийся в Москвепервый эшелон Генштаба - оперативная группа для обслуживания Ставки не должнабыла превышать десяти человек. Возглавлять ее было приказано мне.
Вопросы об обязанностях, ответственности рабочей группы и ее персональномсоставе Б. М. Шапошников и я решали, исходя из содержания задач, которымипрежде всего необходимо было заниматься этой группе. Остановлюсь несколькоподробнее на этом и расскажу, что же за вопросы входили в круг обязанностейэтой группы. Прежде всего она должна была всесторонне знать и правильнооценивать события на фронте; постоянно и точно, но без излишней мелочности,информировать о них Ставку; в связи с изменениями во фронтовой обстановкесвоевременно и правильно вырабатывать и докладывать ВерховномуГлавнокомандованию свои предложения; в соответствии с принимаемыми Ставкойоперативно-стратегическими решениями быстро и точно разрабатывать планы идирективы; вести строгий и непрерывный контроль за выполнением всех решенийСтавки, а также за боеготовностью и боеспособностью войск, формированием иподготовкой резервов, материально-боевым обеспечением войск. Это было основноеи, как ясно из перечня, не малое, чем должна была заниматься группа. В еесостав были включены начальники основных оперативно-стратегических направленийОперативного управления и по одному работнику от основных управленийГенерального штаба, а именно (привожу по памяти): В. В. Курасов, М. Н. Шарохин,П. П. Вечный, Ф. И. Шевченко, А. Г. Карпоносов, А. И. Шимонаев, М. Т. Беликов,П. Н, Белюсов, К. И. Николаев и А. И. Гриненко.
16 октября должен был отбыть из Москвы Генеральный штаб.
Я позвонил И. В. Сталину и попросил разрешения проводить на вокзал Б. М.Шапошникова и других работников Генштаба. Однако в ответ получил указаниеприбыть в Ставку, где и проработал до поздней ночи. Так мы с БорисомМихайловичем и не попрощались. Почти не покидал я Ставку все последующие дни.
С каждым часом нарастало напряжение. Участились бомбежки. Однако ЦК ВКП(б) иСоветское правительство продолжали наращивать силы для защиты Москвы.
19 октября ГКО постановил ввести с 20 октября в Москве и прилегающих к нейрайонах осадное положение. Жители Москвы сутками не выходили с заводов, непокидали строительство оборонительных рубежей. Усиленный выпуск военнойпродукции, форсированное строительство оборонительных рубежей, дополнительныеформирования соединений и частей народного ополчения, коммунистических ирабочих батальонов - все это явилось неоценимым вкладом москвичей в дело защитыгорода.
К концу октября советские воины остановили врага на рубеже Волжскоговодохранилища, восточнее Волоколамска и далее по линии рек Нара и Ока, а наюго-западных подступах к Москве - в районе Тулы, где 50-ю армию стойкоподдерживали отряды тульских рабочих.
Итоги октябрьских событий были очень тяжелы для нас. Армия понесла серьезныепотери. Враг продвинулся вперед почти на 250 км. Однако достичь целей,поставленных планом «Тайфун», ему не удалось. Стойкость и мужествозащитников советской столицы, помощь тружеников тыла остановили фашистскиеполчища. Группа армий «Центр» была вынуждена временно прекратитьнаступление. В этом - главный итог октябрьского периода Московской битвы, оченьважного и ответственного во всем сражении за Москву. Еще и еще раз хочуотметить, что советские воины выстояли, сдержали натиск превосходившего насчисленностью и вооружением врага и что большую роль в этом сыграла твердостьруководства со стороны Центрального Комитета партии и ГКО во главе с И. В.Сталиным. Они осуществляли неустанную деятельность по мобилизации ииспользованию сил страны.
Хочется сказать также и о том, что даже в эти исключительно тяжелые дниправительство нашло возможным отметить работу нашей группы работниковГенерального штаба, обслуживавших Ставку в оперативном отношении. В концеоктября во время одного из телефонных разговоров И. В. Сталин спросил, не смогли бы я написать постановление о присвоении очередного воинского звания одномуиз генералов. Я ответил согласием и спросил, о присвоении какого звания и комуидет речь, совершенно, конечно, не подозревая, что будет названо мое имя.Услышав свою фамилию, я попросил освободить меня от выполнения этого поручения.Сталин, шутя, ответил:
- Ну хорошо, занимайтесь своими делами, а уж в этом мы как-нибудь обойдемся и без вас.
Поблагодарив за такую высокую оценку моей работы, я поинтересовался, можно лиотметить также и заслуги моих прямых помощников, не менее меня работающих встоль напряженное время. Сталин согласился с этим предложением и обязал менясообщить А. Н. Поскребышеву, кого и как следует отметить. 28 октября 1941 годапостановлением СНК СССР четверым из нашей оперативной группы были присвоеныочередные воинские звания: мне - генерал-лейтенанта, А. Г. Карпоносову, В. В.Курасову и Ф. И. Шевченко - генерал-майора.
Это внимание, проявленное к нам, тронуло нас до глубины души. Уже говорилось,что И. В. Сталин бывал и вспыльчив, и несдержан в гневе, тем болеепоразительной была эта забота в условиях крайне тяжелой обстановки. Это один изпримеров противоречивости личности И. В. Сталина. Припоминаются и другие факты.В особо напряженные дни он не раз говорил нам, ответственным работникамГенштаба, что мы обязаны изыскивать в сутки для себя и для своих подчиненныхкак минимум пять-шесть часов для отдыха, иначе, подчеркивал он, плодотворнойработы получиться не может. В октябрьские дни битвы за Москву Сталин самустановил для меня отдых от 4 до 10 часов утра и проверял, выполняется ли этоего требование. Случаи нарушения вызывали крайне серьезные и в высшей степенинеприятные для меня разговоры. Разумеется, это не была мелкая опека, авызывавшаяся обстановкой необходимость. Напряженнейшая работа, а порой инеумение организовать свое время, стремление взять на себя выполнение многихобязанностей зачастую заставляли ответственных работников забывать о сне. А этотоже не могло не сказаться на их работоспособности, а значит, и на деле.