Все наши предположения и намерения своевременно докладывались Ставке. Никакихсущественных поправок или тем более изменений в утвержденный Ставкой 19 декабрязамысел операции и в план ввода в сражение 2-й гвардейской армии для разгромавойск Манштейна они не вносили и предусматривали лишь усиление охватывающегоудара по флангу врага с востока, с выходом на его коммуникации в районеКотельникова.
23 декабря в Верхне-Царицынский прибыл командующий Сталинградским фронтом А. И.Еременко. Мы обсудили с ним план наступления. Сведения, полученные от пленных,свидетельствовали, что с утра 24 декабря можно было ожидать возобновленияожесточенных боев за северный берег Мышковы. Однако наши планы уже ничто немогло изменить: завершение сосредоточения 2-й гвардейской армии на этомнаправлении и прибытие сюда же 7-го танкового и дополнительно 6-гомеханизированного корпусов резко меняли соотношение сил в нашу пользу. Это, атакже выгодное для нас развитие военных событий на среднем течении Донасоздавало благоприятные условия для перехода 2-й гвардейской и 51-й армий внемедленное наступление. Разгром 8-й итальянской армии на Юго-Западном фронте иглубокое выдвижение его танковых корпусов в сторону Морозовска и Тацинскойговорили о том, что в ближайшие же дни противник вынужден будет не толькопрекратить попытки освободить окруженные войска Паулюса, но и под угрозойсобственного окружения начнет отвод своей группировки.
При обсуждении вопроса о порядке ввода в сражение 2-й гвардейской армии А. И.Еременко настаивал на том, чтобы встречный удар гвардейских стрелковых корпусовс севера усилить не только 7-м танковым, но и 2-м гвардейским механизированнымкорпусом и сосредоточить здесь же, в районе Зеты, 6-й мехкорпус, изготовив егодля контрудара. Нанесение же флангового удара в тыл 57-му танковому корпусунемцев с востока он предложил возложить лишь на 13-й танковый и 3-й гвардейскиймехкорпуса 51-й армии. Я доложил Верховному Главнокомандующему эти предложения.Он порекомендовал нам особенно не настаивать на своем, и мы согласились снастойчивыми требованиями комфронта. Здесь я вновь вынужден сделатьотступление, чтобы внести ясность в вопрос, который, по непонятным для меняпричинам, получил искаженное освещение в книге А. И. Еременко«Сталинград». Вот как излагается в ней оперативная обстановка нафронте ко второй половине декабря 1942 года:
«Противникосуществляет удар из района Котельниково, с целью освободить окруженных. Впервом его эшелоне наступают 17-я, 6-я и 23-я танковые дивизии противника, ихфланги уступом назад обеспечивают пехотная и кавалерийская дивизии. Во второмэшелоне следует не менее 2 моторизованных дивизий. Все эти силы входят в 4-ютанковую армию, которая, по данным разведки, через один-два дня должна нанестиокончательный удар с целью соединиться с окруженными. По приказу Гитлера онидолжны соединиться к 25 декабря, то есть к рождеству. Главное направление ударапротивника — Крепь, Зеты. По первоначальному плану предполагалось осуществитьпрорыв 12—20 декабря, но благодаря героическим действиям войск фронтаупорнейшие девятидневные бои не принесли немецко-фашистским войскам желаемогоуспеха. Обе стороны понесли большие потери. В результате выиграно время,необходимое для сосредоточения 2-й гвардейской армии. Задача армии по приказуСтавки — окончательный разгром котельниковской группировки противника. Этотакже единственное условие разгрома всех немецко-фашистских войск в районеСталинграда. Во исполнение этого замысла решаю: не теряя времени, чтобы недать противнику передышки, 24 декабря нанести силами 4 корпусов удар по левомуфлангу врага, который он вынужден был подставить нам в результате действий 51-йармии. Котельниковская группировка немецко-фашистских войск должна бытьразгромлена в два этапа: 1-й этап — силами 2-й гвардейской армии вовзаимодействии с правым флангом 51-й армии прижать врага к реке Аксай,уничтожить танковые дивизии противника и успешно переправиться через реку; 2-йэтап — удар по Котельниково; главный удар справа с охватом Котельниково сзапада и юго-запада. 51-я армия наносит частный вспомогательный удар наКотельпиково с востока, выдвигая свои, хотя и слабые, механизированные корпусаглубоко на коммуникацию Дубовское — Зимовники. Приказываю 2-й гвардейскойармии начать наступление в 10 часов 24 декабря с ближайшей задачей уничтожить17-ю, 6-ю и 23-ю танковые дивизии противника в районе Капкинский, Громославка,Верхне-Кумский, Кругляков; в дальнейшем главный удар правым флангом наКотельниково. На первом этапе наиболее сильный удар наносят 1-й гвардейскийстрелковый, 7-й танковый и 2-й механизированный корпуса — с фронта Шабалинский— Громославка с охватом противника с запада на Бирюков. Операцию с запада нарубеже от Верхне-Рубежного до реки Аксай обеспечивает 300-я стрелковая дивизия.13-й гвардейский стрелковый корпус наносит удар с фронта (искл.) Громославка —Капкинский на Шестаков и далее вдоль железной дороги на Котельниково. 6-мумеханизированному корпусу продолжать ускоренным темпом сосредоточиваться врайоне Зеты и быть в готовности для контрудара к исходу 24декабря»[39].
Для воссоздания подлинной исторической картины рассмотрю далее некоторые факты,содержащиеся в книге А. И. Еременко.
«22 декабря,—утверждает он,— от представителя Ставки Верховного Главнокомандования т.Василевского нам был доставлен план операции 2-й гвардейской армии, графическиизображенной на карте… Изучая план, я пришел к заключению, что он, кглубокому сожалению, не соответствовал оперативной обстановке момента и ни вкакой степени не увязывался со временем, которое предоставлялось нам этойобстановкой». Затем в деталях показывается разница между замысломкомандования Сталинградского фронта и «предложением т. Василевского».«По плану, полученному нами,— продолжает Еременко,— 2-я гвардейская армиядолжна была нанести свой главный удар в направлении Абганерово, Аксай, Дарганови далее на Котельниково (схема 20). Такое направление удара вело к сложнойперегруппировке войск, которую мы должны были произвести перед фронтомпротивника… Так, при реализации этого замысла 7-й танковый и 2-й гвардейскиймеханизированный корпуса, а также стрелковый корпус должны были вначалепередвинуться к востоку до линии железной дороги в районе Абганерово, а затемнаправиться к югу на Шелестов, Аксай, Перегрузный и далее на Дарганов и лишьпосле этого повернуть на запад — на Котельниково. В соответствии с такимпланом механизированные части при споем передвижении должны были описать дугу,чтобы выйти к слабому флангу противника… При этом оставлялось выгодноенаправление для удара тоже по уязвимому и притом близкому левому флангупротивника. Я уже не говорю о том, что в значительной степени нарушалась почтисосредоточенная группировка, нацеленная для удара с рубежа Черноморов —Громославка в общем направлении на Котельниково. Для перегруппировки войск 2-йгвардейской армии в этих условиях потребовалось бы дополнительно минимумдвое-трое суток, то есть мы смогли бы осуществить удар не ранее 27, а возможно,и 28 декабря. Но, как знать, может быть, этого времени и было бы достаточнопротивнику, чтобы подтянуть резервы, привести в порядок свои войска, сделатьеще один нажим и соединиться с войсками 6-й армии». И далее: «Крометого, рокировка 2-й гвардейской армии влево привела бы к перемешиванию войск2-й гвардейской и 51-й армий, что стеснило бы действия войск этой последней…Все эти соображения были мной изложены т. Василевскому… по прибытии в районсосредоточения 2-й гвардейской армии»[40].
А. И. Еременко замечает, что Василевский «воспринял критику, как подобаеткоммунисту», отказался от своего ошибочного предложения и одобрил план,выработанный командующим фронтом. После этого он якобы пригласил Р. Я.Малиновского, командиров корпусов и других руководящих лиц армии и поставилзадачу в соответствии с принятым им решением, назначив наступление на 24декабря, вопреки предложению командования 2-й гвардейской армии начать его 25декабря.
Что следует сказать по поводу всех этих более чем удивительных утверждений? Мнетрудно предположить, чем руководствовался А. И. Еременко, приписывая мне некиймифический план операции, противопоставляя ему столь же мифический свой. Ведьдокументы убедительно свидетельствуют, что никаких соображений об использовании2-й гвардейской армии против войск Манштейна, не говоря уже о стольнекомпетентном по своему содержанию плане, я командующему Сталинградскимфронтом не посылал. Все мои соображения по этому вопросу, которые намечалисьсовместно с Р. Я. Малиновским, изложены в моем донесении ВерховномуГлавнокомандующему от 18 декабря, о чем уже известно читателю. В нем неговорится ни о 7-м танковом, ни о 6-м механизированном корпусах и говориться немогло, так как первый вел 17 декабря серьезные бои в составе 5-й ударной армиив районе Рычковского и прибыл во 2-ю гвардейскую армию только 22—23 декабря. Ктому же времени в нее прибыл из резерва Ставки и 6-й мехкорпус. 4-й мехкорпус,о котором идет речь в моем донесении, вел тогда успешные бои в составе 5-йударной армии перед ее фронтом и на ее фланге и лишь 22 декабря с моеговедома был выведен на доукомплектование в резерв фронта, а затем вместе с 13-мтанковым корпусом передан в состав 51-й армии.
План операции, который был представлен мною в Ставку 18 декабря и которого япридерживался до конца, ничего общего не имеет с тем, что приписывается мне вкниге «Сталинград». Других же каких-либо принципиальных предложенийпо этому вопросу от меня не исходило, да и исходить без ведома Ставки, послеутверждения ею принятого плана, не могло. Взять хотя бы основной вопрос — онаправлении главного удара 2-й гвардейской армии в предстоявшем наступлении.Разве направление этого удара, изложенное А. И. Еременко при постановке задачии выдаваемое им за какой-то особый замысел командующего фронтом, не совпадает снаправлением того же удара по плану, утвержденному Ставкой 19 декабря? Точнотак же примерно обстоит дело и с другими задачами, связанными с даннымнаступлением. Они, как это видно из элементарного сравнения приведенныхдокументов, принципиально почти не отличаются от тех соображений, которыедокладывались Ставке 1-8 декабря, если не говорить, конечно, о задачахподвижным войскам.
Непонятно также, откуда могла появиться у А. И. Еременко приложенная к егокниге «схема 20» с изображением приписываемого мне плана, именуемаякак «План операции 2-й гвардейской армии по разгрому котельниковскойгруппировки противника, предложенный начальником Генерального штаба».Неизвестно мне, и кто является ее истинным творцом. Что касается вопроса обиспользовании в этой операции мощных 2-го гвардейского и 6-го механизированныхкорпусов, то я доныне уверен, что принятие командующим фронтом предложенияМалиновского и представителя Ставки направить эти корпуса к началу операции врайон Аксай, Перегрузный для удара против слабых румынских войск в юго-западномнаправлении и в тыл танковой группировки противника могло бы поставить 57-йтанковый корпус врага в исключительно тяжелое положение, и он едва ли смог быпроскочить при своем отходе через Котельниково. Следовательно, и без тогоудачно проведенная нами операция на котельниковском направлении приобрела быеще больший эффект.
Такова истина в вопросе об использовании 2-й гвардейской армии в нанесенииконтрудара по войскам Манштейна на котельниковском направлении. Разумеется, ябыл удивлен неточностью, допущенной в книге А. И. Еременко, и написал обо всемэтом в статье «Незабываемые дни», опубликованной в«Военно-историческом журнале» (1966 г., № 3). С рукописью статьи яознакомил Р. Я. Малиновского, попросив его, как бывшего командующего 2-йгвардейской армии и непосредственного участника событий, высказать своеотношение к этому вопросу.
Ознакомившись со статьей, Р. Я. Малиновский в соответствующем ее месте сделалследующее примечание, которое привожу дословно и которое было опубликовано вуказанном номере журнала. Р. Я. Малиновский писал:
«Каккомандующий войсками 2-й гвардейской армии, могу полностью подтвердитьзамечания товарища Василевского А. М. Прочтя освещение действий этой армии вкниге товарища Еременко А. И., я был немало удивлен столь неправильнымтолкованием событий, но в силу занятости не мог это письменно опровергнуть, аоставил за собой право высказаться по данным утверждениям автора книги«Сталинград» в будущем, как и по другим вопросам, неправильноизложенным в ней».
Возвращаюсь к основному повествованию. После того как войска Манштейна былиостановлены, 2-я гвардейская и 51-я армии перешли в наступление. Иногда пишут,что оно совпало с преднамеренным отходом войск Манштейна с реки Мышковы за рекуАксай и далее на юг. Я придерживаюсь по этому вопросу другого мнения. В этомменя убеждают прежде всего те напряженнейшие бои, которые вынуждены были вестивойска 2-й гвардейской армии в течение 24 и 25 декабря между Мышковой и Аксаемс 23-й и 17-й танковыми дивизиями противника. То был не «отход» егоза Аксай и в дальнейшем на Котельниково, а вынужденный переход к жесткойобороне, вызванный огромными потерями, а также осложнившейся для врагаобстановкой на нижнечирском направлении в результате оголения фланга 57-готанкового корпуса. Небезынтересны воспоминания самого Манштейна, которые мынаходим в его книге «Утерянные победы»: «Итак, теперь и нафронте восточнее реки Дон пробил час, когда инициатива перешла в рукипротивника. 25 декабря противник, силы которого продолжали расти, атаковал 57-йтанковый корпус на реке Мышкова и оттеснил его на р. Аксай. В последующие днистало ясно, что противник стремится охватить фланги корпуса с востока изапада… Обладая теперь силами, превосходящими наши в несколько раз, противникпринудил 4-ю танковую армию в ближайшие дни отойти еще дальше вплоть доКотельниково, откуда она начала свое наступление 12 декабря… Начатая 12декабря попытка выручить 6-ю армию потерпела неудачу, по крайней меревременную. Имелась ли при сложившейся в то время обстановке еще какая-нибудьнадежда на повторение этой попытки? Ныне, когда есть возможность проследитьвесь ход событий на фронте группы армий «Б», на этот вопрос придется,пожалуй, ответить отрицательно. Но тогда нельзя было предвидеть, что уже вянваре за катастрофой итальянской армии последует еще более серьезнаякатастрофа венгерской армии на Дону. Командование группы армий «Дон»в те дни не считало себя вправе отказаться от надежды все же выручить 6-юармию, несмотря на все связанные с этим трудности».
Итак, 24 декабря 2-я гвардейская и 51-я армии перешли в решительноенаступление, тесня противника на Котельниково и развивая удар с севера исеверо-востока. В оперативной глубине на этом направлении наиболее успешнодействовали 7-й танковый, а затем 6-й механизированный корпуса. Перешедшие внаступление 27 декабря 13-й танковый и 3-й гвардейский механизированный корпуса51-й армии от Садового и Уманцева, прорвав боевые порядки 4-й румынской армии,угрожали глубоким охватом котельниковской группировке с юга. Тогда же началасьборьба непосредственно за Котельниково. Противник укрепил оборону города. Ноутром 29 декабря в результате упорных уличных боев 7-й танковый корпусполностью очистил город и железнодорожную станцию от врага.
Остатки немецко-фашистских войск, оказывая сопротивление, отходили черезКалмыцкую степь и Придонье в западном и юго-западном направлениях. В результатенаступления Сталинградского фронта с 24 по 31 декабря была окончательноразгромлена 4-я румынская армия, а 57-й танковый корпус 4-й танковой армиипротивника с большими потерями отброшен на 150 км. Несколько слов о событияхна Среднем Дону, сыгравших исключительно важную роль в срыве наступленияМанштейна и разгроме его войск. Здесь наступление Юго-Западного и Воронежскогофронтов началось 16 декабря. Главный удар наносился 6-й и 1-й гвардейскойармиями на их стыке. Встречный удар наносила 3-я гвардейская армияЮго-Западного фронта. Ближайшей целью являлся разгром 8-й итальянской армии иоперативной группы «Холлидт». После этого в результате нового удараподвижных корпусов по сходящимся направлениям (на Тацинскую и Морозовск) 1-й и3-й гвардейским армиям предстояло выйти в тыл фашистским войскам,предназначавшимся для участия в освобождении окруженной группировки Паулюса.Уже на пятый день операции весь фронт итальянцев был взломан. Управлениевойсками у врага быстро нарушилось. Началось беспорядочное отступление.Активную роль сыграли наши танковые и механизированные корпуса, смеловклинившиеся глубоко в тыл противника и с ходу ликвидировавшие его отходившиеколонны.
Действенную помощь наземным войскам оказывала авиация 17-й (генерал-лейтенантаС. А. Красовского) и 2-й (генерал-майора К. Н. Смирнова) воздушных армий. Изподвижных войск необходимо особо отметить 24-й танковый корпус генерал-майораВ. М. Баданова, ставшего у нас первым кавалером ордена Суворова II степени.Оторвавшись от своих войск, этот корпус 24 декабря неожиданно атаковал изахватил станцию Тацинская с огромным количеством трофеев. Успешное развитиенаступления войск Юго-Западного фронта вынудило немецко-фашистское командованиебросить против них все войска, которые предназначались для создания ударнойгруппировки в районе Тормосина с целью нанесения второго деблокирующего удара.Чтобы ликвидировать угрозу, нависшую над группой армий «Дон», в районМиллерово, Тацинской и Морозовска были направлены и находившиеся на подходечетыре танковые и четыре пехотные дивизии, предназначавшиеся ранее для усиленияудара на Сталинград со стороны Нижне-Чирской. Гитлеровцам удалось создатьоборону севернее Тацинской и Морозовска. 24-й танковый корпус оказалсяотрезанным от остальных наших войск и четыре дня вел бой в окружении. Получивразрешение на выход, он протаранил боевые порядки противника и без особыхпотерь вернулся к своим.
Упорное сопротивление оказывал враг в районе Тормосина, создавая угрозу правомуфлангу ударной группировки 2-й гвардейской армии. В переговорах с ВерховнымГлавнокомандующим я предложил передать 5-ю ударную армию с 3-м гвардейскимкавкорпусом из Сталинградского фронта Юго-Западному. Силами 5-й ударной и 5-йтанковой армий, включив в состав последней 23-й танковый корпус, Юго-Западныйфронт должен ликвидировать противника южнее Суровикина, чтобы спрямить линиюфронта и отбросить вражеские войска от Чира к реке Россошь. 26 декабря Ставкадала соответствующее разрешение на эти действия. Руководство ими возлагалось нагенерал-лейтенанта М. М. Попова, ставшего заместителем командующегоЮго-Западным фронтом, а командующим 5-й ударной армией был назначенгенерал-лейтенант В. Д. Цветаев. Сложная обстановка у Тормосина заставила наснаправить усилие 2-го гвардейского мехкорпуса, 33-й гвардейской и 387-йстрелковой дивизий на то, чтобы не позднее 29 декабря переправиться через Дон инанести удар на Тормосин. Руководство этими войсками командующий 2-йгвардейской возложил на своего заместителя генерал-майора Я. Г. Крейзера.
Утром 29 декабря, получив донесение о том, что 7-й танковый корпус полностьюочистил от фашистов Котельниково, я тотчас выехал в Верхне-Курмоярскую, чтобыпомочь войскам выполнить задание на тормосинском направлении. ВВерхне-Курмоярской уже были Я. Г. Крейзер и командир 2-го гвардейскогомехкорпуса генерал-майор К. В. Свиридов. Они руководили переправой корпусачерез Дон, а 33-я гвардейская дивизия, захватив плацдарм на западном берегуреки, обеспечивала переправу. Двумя днями позже зти соединения вовзаимодействии с частями 5-й ударной армии, наступавшими с северо-востока,овладели Тормосином и прилегающим районом.
В ночь под новый год И. В. Сталин поручил мне передать войскам 7-го танковогокорпуса благодарность Верховного Главнокомандующего за отличную работу ипоздравление с одержанной очень важной победой над врагом. Поручение былоприятным, и я с удовольствием выполнил его, пожелав командованию счастливогонового года. Стояла прекрасная, звездная ночь. Над скованной морозом степьюлился чистый лунный свет. В затемненных домах Котельникова кое-где поблескивалиискорки от самокруток и зажигалок. Порою издали доносились короткие автоматныетрели. И я вдыхал полной грудью зимний воздух Родины. Победа заполняла сердцерадостью, и ветерок Прикаспия, обжигая щеки, казался предвестником наших скорыхновых больших удач. Вспомнилась новогодняя ночь 1942 года. Тогда мы одержалипервую победу над врагом под Москвой.
Утром 1 января 1943 года я вернулся на свой КП в Верхне-Царицынское. Здесь меняожидали переданное из Москвы указанно связаться по телефону со Сталиным идиректива Ставки, подписанная в ночь под новый год Сталиным и Жуковым иадресованная мне и Еременко. В директиве сообщалось, что представленный намиплан дальнейших действий фронта утвержден. Вместе с тем дополнительнопредписывалось овладеть силами подвижных частей Цимлянской — 2 января;Константинове кой — к исходу 4 и ни в коем случае не позже 5 января; городамиШахты и Новочеркасском— 7 января; Сальском — 5 января; Тихорецкой—15—16 января.Организацию взаимодействия Южного (бывшего Сталинградского) и Юго-Западногофронтов приказывалось осуществлять мне. Операции присваивалось кодовоенаименование «Дон».
В последовавшем вскоре разговоре Сталин сообщил мне, что Ставка пересмотрелавопрос о моем дальнейшем использовании и предлагает мне немедленно отправитьсяна Воронежский фронт, чтобы там в качестве представителя Ставки принять участиев подготовке и проведении запланированных на Верхнем Дону наступательныхопераций, взяв на себя при этом организацию взаимодействия Воронежского фронтас Брянским и Юго-Западным. 1 января, проезжая через Заварыгин по пути наВоронежский фронт, я навестил К. К. Рокоссовского, поздравил его с нашим общимуспехом и познакомился у него с писателями Вандой Василевской и АлександромКорнейчуком. Среди высшего комсостава Красной Армии тогда пользовалась большимуспехом пьеса Корнейчука «Фронт». Побеседовав часа два, я направилсяв путь и утром 2 января был уже в штабе Воронежского фронта.
Победа под Сталинградом коренным образом изменила обстановку на всемсоветско-германском фронте. Наше Верховное Главнокомандование получиловозможность развернуть стратегическое наступление на огромном участке фронта вцелом и прежде всего на южном его крыле и воронежском направлении. Выдвижениевойск Южного фронта на линию Зимовников в Сальские степи, с одновременнымразвитием наступления Юго-Западного фронта на ворошиловградском направлении,создавало серьезную угрозу всей кавказской группировке врага. Чтобы показать,как Верховное Главнокомандование оценивало создавшуюся на Кавказе обстановку икуда оно стремилось направить дальнейшие усилия наших войск на этом участкефронта, сошлюсь на телеграмму Сталина, продиктованную им 4 января Генштабу длякомандующего Закавказским фронтом генерала армии И. В. Тюленева. Привожу ее ещеи потому, что нахожу ее полезной в смысле оценки Сталина как военного деятеля,как Верховного Главнокомандующего, руководившего грандиозной по масштабамборьбой Советских Вооруженных Сил. Подобных документов, исходившихнепосредственно от Сталина и касавшихся решения самых важныхоперативно-стратегических вопросов, было за время войны немало.
Вот его текст:
«Первое. Противник отходит с СеверногоКавказа, сжигая склады и взрывая дороги. Северная группаМасленникова[41]превращается в резервную группу,имеющую задачу легкого преследования противника. Нам невыгодно выталкиватьпротивника с Северного Кавказа. Нам выгоднее задержать его с тем, чтобы ударомсо стороны Черноморской группы осуществить его окружение. В силу этого центртяжести операций Закавказского фронта перемещается в район Черноморской группы,чего не понимают ни Масленников, ни Петров[42].Второе. Немедленно погрузите 3-й стрелковый корпус из района Северной группы иускоренным темпом двигайте в район Черноморской группы. Масленников можетпустить в дело 58-ю армию, которая болтается у него в резерве и которая вобстановке нашего успешного наступления могла бы принести большую пользу.Первая задача Черноморской группы — выйти на Тихорецкую и помешать такимобразом противнику вывезти свою технику на запад. В этом деле Вам будетпомогать 51-я армия и, возможно, 28-я армия. Вторая и главная задача Вашасостоит в том, чтобы выделить мощную колонну войск из состава Черноморскойгруппы, занять Батайск и Азов, влезть в Ростов с востока и закупорить такимобразом северокавказскую группу противника с целью взять ее в плен илиуничтожить. В этом деле Вам будет помогать левый фланг Южного фронта —Еременко, который имеет задачей выйти севернее Ростова. Третье. ПрикажитеПетрову, чтобы он начал свое наступление в срок, не оттягивая этого дела ни начас, не дожидаясь подхода всех резервов. Петров все время оборонялся, и у негонет большого опыта по наступлению. Растолкуйте ему, что он должен дорожитькаждым днем, каждым часом. Четвертое. Немедленно выезжайте… в районЧерноморской группы и обеспечьте выполнение настоящейдирективы»[43].
Каждому было понятно, что все это означало. Загородить немцам выход с Кавказа иотсечь их соединения, еще вчера нагло лезшие на юг, к Эльбрусу, в Грузию иАзербайджан. Вот вопрос, вставший на повестку дня!
Такую стратегию диктовала военная обстановка после успешного контрнаступлениясоветских войск под Сталинградом. В то же время и прежде всего разгромпротивника на Среднем Дону, особенно в районе Котельникова, создалблагоприятные условия для окончательной ликвидации немецкой группировки,окруженной под Сталинградом. Этим заключительным актом Сталинградской эпопеи,ее победным финалом явилась наступательная операция Донского фронта вмеждуречье Волги и Дона. Она была подготовлена и успешно проведена в январе1943 года под руководством командующего Донским фронтом К. К. Рокоссовского ипредставителя Ставки Н. Н. Воронова.
Хочу сказать здесь несколько слов о Главном маршале артиллерии II. Н. Воронове.Мое знакомство с ним произошло в Москве в начале 30-х годов, когда он былкомандиром артиллерийского полка Московской Пролетарской дивизии, а я работал вштабе боевой подготовки РККА. Управление боевой подготовки проводило учения свойсками Московской дивизии по отработке тех или иных тактических илиспециальных вопросов. На этих учениях мне очень часто приходилось не тольковстречаться, но и работать с Н. Н. Вороновым. Николай Николаевич частозаглядывал в инспекцию артиллерии, входившую в состав нашего управления, ипочти всегда заходил к нам в штаб побеседовать по тем или иным вопросам. Все мывидели в Н. Н. Воронове отличного специалиста, практика-артиллериста, прекрасноразбиравшегося и в общевойсковых вопросах. Затем он был командирован в Испанию,а по возвращении оттуда был назначен командующим артиллерией Красной Армии.
Особенно близко я познакомился с ним в годы войны. Оставаясь командующимартиллерии, Н. Н. Воронов часто направлялся на различные фронты в качествепредставителя Ставки. Верховный Главнокомандующий не без основания доверял ему,считая его крупным военным специалистом, обладающим серьезным боевым опытом.Николай Николаевич внес немалый вклад в разработку и проведение рядаответственнейших операций. Большую роль сыграл он и в подготовке кадровкомандного состава советской артиллерии, в совершенствовании и создании новыхобразцов артиллерийского вооружения и боевой техники, а также в развитиитактики боевого применения этого могучего рода войск, сыгравшего неоценимуюроль в годы Великой Отечественной войны. Н. Н. Воронов пользовался заслуженнымавторитетом в Вооруженных Силах. Все знавшие его относились к нему с огромнымуважением…
Операция началась 10 января, после того как противник отверг наше предложение опрекращении сопротивления. С этого времени настроение врага и его надежда надеблокаду значительно снизились. Это проявлялось в апатии и постепенномразложении. Все в большей степени усталые и измотанные солдаты искали себеубежище в подвалах Сталинграда. Все чаще слышались высказывания обессмысленности сопротивления.
14 дней спустя Паулюс сообщил германскому верховному командованию:«Катастрофа неизбежна. Для спасения еще оставшихся в живых людей прошунемедленно дать разрешение на капитуляцию». Его просьба была отклонена.
2 февраля 1943 года прозвучали последние залпы битвы на Волге. Она дала Родинетысячи и тысячи героев — рядовых бойцов, командиров, политработников. Ихподвиги — символ нашей воинской славы. Большое количество соединений и частейбыло удостоено почетных наименований, награждено орденами, преобразовано вгвардейские. Более 700 тыс. участников обороны города-героя и разгромавражеских полчищ награждены медалью «За оборону Сталинграда».Признанием особых заслуг героев-сталинградцев явилось сооружение на легендарномМамаевом кургане величественного памятника-ансамбля.
Душой обороны Сталинграда была Коммунистическая партия. Это она, партия,направляла все усилия народа и армии на защиту волжских рубежей, вдохновлялавоинов на героические подвиги. Вспоминается встреча с директором столичногоавтозавода И. А. Лихачевым. Это было сразу же после окончательной ликвидациинемецко-фашистской группировки под Сталинградом. Я только что вернулся вМоскву, случайно увиделся с Иваном Алексеевичем и в восторженном тоне рассказалему о нашей победе. Помню, он с укором посмотрел на меня:
— Что же так плохо хвастаешься! Мы… Мы… Мы!.. А мы что, не участвовали вдостижении этой победы? Не забывай, у нас воюет вся страна. У нас что ни завод— фронт, что ни колхоз — фронт. Этой победой гордится каждый советскийтруженик.
Ставка и Генштаб, как никогда, умело и целеустремленно провели все сражение.Тщательно разработанный план битвы отличают оригинальность замысла и глубинаоперативно-стратегического содержания. В нем просматривался почерк зрелой италантливой полководческой школы. Ставка и Генштаб проделали огромную работу поподготовке и осуществлению операции: доведение задач до исполнителей иконкретизация их с командующими фронтами и армиями, решение вопросоввзаимодействия на всех уровнях командования, материально-техническоеобеспечение войск. В общем, они сделали максимум возможного, чтобы успешновыиграть сражение.