- Узнай, не спит ли вице-канцлер. Если он не спит, пусть придет ко мне, - попросила она Дугрея.
Он кивнул и сразу пропал. Печаль вернулась к креслу, потирала ноги, пока ждала.
Шарон с сонными глазами и подозрениями смотрел на нее с другой стороны ее стола. Он прибыл через полчаса, и Печаль подозревала, что он был в кровати, но прибыл ради нее. Она ощущала вину, но лишь на миг, а потом рассказала о своем плане. Он провел языком по зубам, неспешно подбирая слова, сцепив ладони на коленях.
- Тебе нельзя в Северные болота. А если ты заболеешь? Люди умерли, Печаль.
- Я – нет.
- Ты этого не знаешь.
Она рассмеялась бы, если бы не было так грустно.
- Я буду осторожна. Мне нужна только комната в Летнем замке.
- Печаль…
- Я хочу увидеть жертв. Я хочу увидеть семьи мертвых. Я хочу отыскать корень проблемы, - корни. Растения. Веспус. Она подавила слабую улыбку от совпадения.
- Попроси Лозу расследовать это.
- Просила. А он поет все ту же песню о деньгах. И это приводит к кое-чему еще, - она сделала паузу. – Когда я вернусь из Северных болот, как только мы разберемся с чумой, я хочу провести голосование Йеденвата. Я хочу распустить стражей порядка.
- Это не воз…
- Возможно, - Печаль указала на стопку книг на столе и горы бумаг. – Я не предлагаю избавиться от этой силы, но именно от нынешних стражей порядка. У Лозы слишком много власти. Он испорчен и портит их. Мы издадим указ, который сделает их не стражами, а хранителями закона. Они сохранят работу, но не как стражи порядка. Того отряда стражей не будет. У них не будет значков, и они будут ходить в сером или синем, а не в таком грозном, как черный. Я хочу установить им конкретные места работы, где каждый будет важен. И где у нас будет контроль.
Лозе это не понравится, но он мог уйти, если хотел. Она этого хотела, ведь не могла его уволить. Пока что.
- Я хочу, чтобы мы, Йеденват, даже Лоза и парочка его командиров внесли изменения в законодательство. Я хочу ввести систему суда. Хранители закона не будут больше выносить приговор. Всех арестованных будут выслушивать.
Шарон долго смотрел на нее и смиренно пожал плечами.
- Это не случится за ночь.
- Знаю. Я это знаю. И будет не просто. Но это не случится вовсе, если ничего не делать. Не видите? Мне нужно что-то делать. Это моя работа. Они – моя ответственность.
- Чума – не твоя вина, - тихо сказал Шарон.
Печаль замерла, глядя на него.
- Ты – наш лидер. Понятно, что ты ощущаешь себя беспомощно, когда происходит то, чем ты не можешь управлять, и я понимаю, что нужно что-то сделать, чтобы попытаться спасти Раннон. Но это роль на всю жизнь, Печаль. Нужно дать время пыли осесть, а потом рвать книгу правил и писать новую.
Печаль притихла на миг.
- Я приняла решение, - тихо сказала она. – Но есть кое-что еще, - она глубоко вдохнула. Она могла спросить сейчас. – Мне нужно знать, существуют ли записи о моих родителях.
- Зачем? – побелел Шарон.
- Я просто хочу знать.
- Хочешь знать, не стали ли они жертвами чумы? – спросил Шарон.
Было проще позволять ему верить в это.
- Отчасти. И я хочу знать, кто они, Шарон. Я это заслужила.
Он молчал какое-то время, и Печаль ждала.
А потом он ответил, уже не спрашивая:
- Я поищу. Скрытно.
- Я это ценю. И простите, что заставила поздно прибыть сюда.
- Я переживал за тебя, - сказал Шарон, глядя, как она встала.
Она прошла к двери и открыла ее, намекая, что встреча кончилась.
- Не нужно. Скоро все будет хорошо.
Он проехал мимо нее в тишине, а она повторяла себе:
«Все будет хорошо».
Должно быть.
* * *
Стражи порядка не обрадовались, когда Печаль прибыла к границе, которую они установили вокруг одной из пострадавших деревень – Инарз – в Северных болотах. Шарон настоял, что поедет с ней.
Они ждали у границы, невидимой линии, отмеченной присутствием мужчин и женщин с холодными глазами и в черном, знак кулака на железном сердце был на груди. Они слабо кивнули Печали, когда она посмотрела им в глаза, и она ответила с тем же презрением, что они. Она будет рада, когда их время закончится.
Инарз был маленькой деревней, там было всего четыре тысячи людей, и место было в миле от Летнего замка. Когда-то это была деревня для рабочих – поваров, лакеев, стражей, садовников, служанок и прочих, но после того, как Харун перестал приезжать туда, На большой карте в Круглой комнате, еще в Истеваре, Печаль отметила пострадавшие деревни, и она знала, что Инарз был на краю территории, выбранной Веспусом.
- Еще не поздно передумать, - прошептал Шарон, пока они ждали одного из лекарей. – Ты не обязана это делать.
- Обязана.
Она улыбнулась подошедшему доктору, нос и рот которой были скрыты маской, так что ее улыбки не было видно, но Печаль видела ее в глазах. Она была и в перчатках из тонкого полупрозрачного материала. Она не протянула Печали руку.
Она заговорила приглушенным голосом:
- Простите, канцлер. Я – доктор Кенра, мы переписывались. У меня нет для вас новых сведений. Мы все еще не понимаем, как болезнь передается.
- Я все равно хотела бы пройти на зараженную зону, - сказала Печаль, и врач кивнула. Четыре человека в масках шагнули вперед, держали то, что напоминало сложенные листья и миску горячей воды.
Печаль посмотрела на Шарона, он кивнул ей идти первой, и она так и сделала, помыла руки в горячей и будто маслянистой воде, дала им высохнуть самим, помощница с мрачным взглядом покачала головой, когда Печаль попыталась тряхнуть ими. Она взяла первый лист из груды и обнаружила, что это были перчатки, похожие на те, что было на них.
- Из чего они? – спросила она, глядя сквозь перчатки на свет. Они были тонкими, словно из мембран, ощущались нежными, но не лопнули, пока она надевала их.
- Кожа эзарыбы.
Печаль скривилась, глядя на руки, а доктор Кенра продолжила:
- Это изобретение из Меридеи. Мы в Ранноне сильно отстали, - она сделала паузу, поняла, что сказала и кому, и ее глаза расширились. Печаль кивнула ей продолжать, поднимая маску для лица. Она хотела узнать, чем это было раньше, прежде чем накроет этим рот. Дугрей тоже так думал, держал маску в стороне от себя, хотя Шарон свою уже надел. – Кожа – отличный барьер, и она не высыхает, - сказала доктор. – Остается гибкой даже после смерти рыбы. Это интересный вид: они возвращаются в Архиор после спаривания в море, чтобы умереть, и когда их тела выносит на берега реки, собирают кожу. Мы купили как можно больше, когда обнаружилась чума.
- А маска? – спросила Печаль.
- Просто хлопок, ваше великолепие. Прокипятили и пропитали франжипани, чтобы защитить.
Печаль услышала, как Дугрей выдохнул с облегчением, они с ним закрыли носа и рты масками.
Доктор Кенра повела их по деревне, пустой, ведь люди оставались в домах. Это выглядело зловеще, деревня была тихой и казалась заброшенной. Даже при Харуне деревни пульсировали жизнью, когда она их проезжала, просто жизнь была подавленной. Это пугало, словно Геллфиор был богом, и люди прятались, боясь привлечь его внимание. Порой Печаль замечала лица в окнах, махала, но люди не отвечали этим. Они хмуро смотрели, а потом пропадали. Они были без масок, как отметила Печаль, и она спросила у врача, почему.
- Не хватает ресурсов, - сказала доктор. – Не хватает даже всем стражам у границы. Они остаются вне границы и надеются, что их дубинки защитят их, - мрачно добавила она. – Мы просили всех оставаться в домах как можно дольше, чтобы снизить риск заражения. Это работает, уже три дня не было новых случаев.
- Хорошо. Это хорошо. Вы знаете, откуда началась болезнь?
- Нет. Это и путает. Все используют одни и те же ресурсы: воду, еду, небольшие школы и магазины, но общего в случаях нет. То заболели семьи, то кто-то один. Болезнь словно падает с неба, заражает тех, на кого попала, а остальных не трогает.
- Я бы хотела посетить жертв, - сказала Печаль.
- Не уверен, что это хорошая идея, - Шарон ехал до этого молча рядом с ними.
- Я же защищена с маской и перчатками? – спросила Печаль у доктора.
- В теории… - ответила доктор Кенра. – Но я согласна с вице-канцлером. Мы мало знаем об этом.
Вина впивалась шипами в плоть Печали. Она могла им сказать, что это была не болезнь, а яд. Может, они создали бы противоядие, узнав об этом.
Но если Веспус не смог – по его словам – вряд ли кто-то сможет.
- Понимаю. Но я хочу, - повторила Печаль. – Это мой народ.
- Печаль, я советую не делать этого, - Шарон опустил маску, чтобы она видела, как он строг, его губы были недовольно сжаты.
- Знаю. Но я должна это сделать. Я должна увидеть, - она посмотрела на доктора Кенру, а та кивнула у двери домика. Она могла войти.
Печаль посмотрела на ступеньки, ведущие к двери, и на кресло Шарона.
- Вам придется подождать тут, - сказала Печаль и повернулась к Дугрею. – Тебе тоже не нужно входить.
- Я должен, ваше великолепие, - сказал Дугрей.
Она оставила Шарона смотреть ей вслед, его взгляд прожигал дыру в ее спине. Она подошла к дому. Перчатки сделали ее руки липкими от пота, и ей хотелось снять перчатки, вытереть руки о тунику и снять маску с лица.
Печаль сразу уловила запах болезни, даже сквозь маску: сладкий, похожий на алкоголь запах, словно фрукт оставили гнить и бродить на солнце летом. Она услышала кашель за собой, обернулась и увидела, как Дугрей убегает из дома, прижимала ладонь ко рту. Она его не винила.
Там было две жертвы, мужчина и женщина, может, лет на десять старше нее. Они были с простыми серебряным кольцами на безымянных пальцах, лежали бок о бок на двуспальной кровати. Печаль сразу поняла, что они не спали. Она видела их вены под тонкой кожей, зеленые, будто гниющие. Грудь двигалась не в ритме сна, а в слабом дыхании страданий. Хуже всего были выражения их лиц – гримасы боли, словно они лежали в плену за их лицами и пытались вырваться на поверхность. Они словно боролись каждое мгновение, и от этого ужаса Печаль отпрянула.
- Они нас слышат? – спросила она.
Доктор Кенра подошла к ней.
- Мы не знаем. Они не реагируют на наши голоса и прочие раздражители, но, пока кто-то не проснется, мы во тьме.
Фраза вызвала дрожь у Печали. Они были во тьме? Как они себя ощущали? Пленники своих тел, слепые и глухие, в плену у Геллфиора.
Она не спрашивала совета или разрешения, пересекла комнату в два шага, взяла женщину за руку и села рядом с ней на кровати.
- Если вы меня слышите, знайте, что мне жаль. Простите, что это произошло с вами. Я… мы… делаем все, чтобы вам стало лучше. И вам будет лучше, обещаю, - сказала она. – Обещаю.
Она сжала ладонь женщины, отчаянно желала уловить знак, но пальцы оставались неподвижными в руках Печали, женщина не реагировала на канцлера Раннона или других.
Так было и с другими жертвами, тридцатью в этой деревне. Печаль настояла, что увидит каждого, говорила им одно и то же. От вида детей она чуть не упала на колени, их персиковая кожа натянулась на маленьких костях. Она оставалась с ними дольше всего, уходила, когда врачи становились невыносимыми.
Она не могла говорить, когда вернулась в карету, разбитая увиденным. Тем, что она наделала. Шарон мягко улыбнулся ей, когда они с Дугреем забрались в карету, где он их ждал.
Хоть она сняла перчатки и маску, чтобы их сожгли, и прошла по подносу с кипящей водой, чтобы очистить сапоги, она ощущала запах болезни от волос и одежды. Это не было ее воображение, Шарон морщил нос, когда она потянулась открыть окно.
- Мне нужна та информация, о которой я просила, - она надеялась, что он понимал ее без уточнения.
- Должно быть в Летнем замке до нашего отбытия, - сказал Шарон. – Я написал утром и попросил списки всех записей, подходящих по времени, прислать как можно скорее.
Карета покатилась, и Печаль кивнула.
- Хорошо. Спасибо.
Печаль отклонилась, решительно стиснув зубы, пока мимо проносился пейзаж. Вся эта земля. Она не отдаст ее Веспусу. Ни дюйма.
Карета замедлилась и резко остановилась, кучер постучал тревожно по крыше.
Печаль выглянула из окна, но Дугрей отодвинул ее и высунулся сам.
Он отпрянул через миг и повернулся к Печали.
- Вылезайте. Бегите, - сказал он, вытаскивая меч в тесной карете. – Они идут.
- Кто? – Печаль глядела на него.
- Сыновья Раннона.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«Человек, умеющий собой владеть, способен покончить с печалью так же легко, как найти новую радость».
- Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»
Против крепости
Дугрей открыл дверь и быстро выпрыгнул из кареты.
- Идите. Я их задержу, - сказал Дугрей. – Идите!
Он пропал из виду.
Как тут могли быть Сыновья Раннона? Их уже не было. Они распались. Лувиан сказал, что попросит их оставить ее в покое – Печаль посмотрела на Шарона. Он не сможет сбежать без кресла.
- Не переживай за меня, - сказал он, выглядя яростнее, чем когда-либо, словно прочел ее мысли. – Уходи отсюда. Возьми лошадь и беги.
- Я не могу вас оставить…
- Тогда мы умрем вдвоем, - рявкнул он.
У кареты раздались крики, звуки борьбы. Кто-то громко ударился об бок кареты, и она пошатнулась.
- Прошу, - Шарон подвинулся на сидении и открыл дверцу с другой стороны. – Печаль, иди.
Она с отчаянием посмотрела на него и выбралась.
Печаль прокатилась под каретой и тут же поняла, что Дугрей был прав. Там были большие фигуры в капюшонах, бились с ее телохранителем и бедным кучером. Пять, нет, восемь – двое бились с Дугреем, пока остальные двигались по периметру, который кучер создал хлыстом.
Печаль смотрела, а он взмахивал хлыстом с треском, отгоняя их. Один из Сыновей Раннона держался за предплечье, кровь капала на землю.
«Хорошо», - подумала она, отступая.
Один из них свистнул, и все повернулись к ней, как волки к добыче. Те, кто пытался пройти мимо хлыста, тут же попятились, расступились, чтобы она не убежала. Адреналин и страх сотрясали ее тело, и она озиралась в поисках пути к отступлению.
Печаль посмотрела на двух лошадей, топающих копытами, не видящих происходящего, ведь на их глазах были шоры. Но они ощущали запах крови и ярость Сыновей.
Она пошла вдоль кареты, сердце колотилось. Печаль потянулась к боку коня, хотела погладить, но отпрянула, когда лошадь попыталась встать на дыбы от страха из-за нового чужого прикосновения.
- Шш, - попыталась Печаль, но лошадь не успокаивалась, и каждый раз она пугала и другую лошадь, и карета с беспомощным Шароном дергалась. Ей нужно было найти другой способ.
Печаль повернулась, чтобы побежать к деревне, которую они только покинули, но кучер издал сдавленный вопль и упал на землю, его лоб был в крови от камня, брошенного одним из Сыновей.
Не думая, Печаль бросилась, прокатилась под животами лошадей, пока они не поняли, что она сделала, схватила хлыст павшего мужчины.
Через миг она оказалась на ногах, повернула хлыст в руке. Дугрей закричал ей бежать. Но не было смысла бежать. Оставался только бой.
Она ударила хлыстом по первому, который пытался добраться до нее, отвела руку и махнула ею изо всех сил. Она попала по его запястью, услышала удар кожи о плоть, ощутила гул триумфа, когда он закричал и отшатнулся, сжимая рану, нанесенную ею.
Печаль осмелела и наступала, ударяя хлыстом перед собой.
Дугрей старался вернуться к ней, но сжимал меч левой рукой, правая бесполезно свисала. Он бился с двумя Сыновьями один.
Один из них подобрался ближе, когда она отвлеклась, и она махнула рукой, посылая хлыст к нему, промазав на пару дюймов, он пригнулся и перекатился. Он бросился на нее слева, и Печаль напала, целясь ниже. Он прыгнул, хлыст ударил под ним, и он побежал на нее, веря, что в безопасности. Но Печаль потянула хлыст к себе, поймала его за лодыжку, и он отшатнулся и упал на землю. Она подняла руку, готовая вывести его из боя.
Она поздно поняла свою ошибку.
Пока она сосредоточилась на ближайшем, другие подошли справа, загоняя ее в угол, карета за спиной не давала убежать. Печаль повернулась и ударила хлыстом, чтобы отогнать их, и мужчина, с которым она боролась, сбил ее на землю.
От удара воздух вылетел из ее легких, заработали инстинкты. Не снова.
Она ударила коленом в его пах, оттолкнула его, ударила другого, который пытался схватить ее, попала по его колену, и он отлетел, растянувшись. Она пригибалась, повернулась на левой ноге и ударила третьего по ногам, а потом выпрямилась.
Они окружили ее.
Их было слишком много. Они приближались, двигались синхронно, и она призвала остатки сил, чтобы не даться им так просто.
Она отбивалась, ударяла кулаками и плевалась, не сдавалась. Какой-то дурак приблизил руку к ее рту, и она укусила, пробила перчатку, и мужчина закричал, а она не отпускала, пока грубые пальцы не сжали ее нос.
Но она и тогда отказалась отпускать его, пока желание дышать еще не было невыносимым, все это время отмечая, что трюк с задержкой дыхания в ванной ей пригодился. Она сжимала его в жуткой хватке, ее легкие были готовы.
Она знала, что пробила его кожу. Она надеялась, что укус будет заражен.
Капюшон накинули на ее голову, и в ее нос и рот ударил горький запах травы. Какое-то вещество.
Печаль поняла, что они не прибыли убить ее. Они пришли забрать ее.
Это почему-то напугало ее еще больше.
Она снова задержала дыхание, попыталась стряхнуть капюшон, пока похититель завел руки ей за спину и связал их. Она почти преуспела, склонилась. Капюшон упал, и она вдохнула.
- Капюшон! – сказал мужчина справа от нее, и Печаль вздрогнула, узнав голос. Когда она слышала его в прошлый раз, ей тоже было трудно дышать.
- Аркадий, трус, - закричала она.
Кто-то поднял капюшон, вылил в него содержимое флакона и потянулся к ней. Печаль отпрянула, сбила мужчину, держащего ее за руки, и себя на землю.
Они подняли ее на ноги, и она успела увидеть, пока они не натянули капюшон на ее голову, как бледный и испуганный Шарон Дэй смотрел на нее беспомощно из кареты.
Печаль боролась, сколько могла, делала маленькие вдохи, когда требовали легкие. Но туман медленно появлялся в ее голове, расцветал, и ее конечности стали тяжелыми, не могли удержать ее. Она обмякла в руках похитителя, отчаянно пыталась остаться в сознании.
А потом она пропала, парила во тьме.
* * *
Когда Печаль проснулась, капюшона на ней не было, и она сразу поняла, что не была одна. Ее голова звенела как колокол, боль оглушала, билась в черепе. Пыталась опустить ее на пол, и она была рада послушаться, приветствовала тьму, которая подступала и обещала забрать у нее боль. Это было результатом вещества – зачем кто-то принимал такие добровольно?
В приятной тьме ей показалось, что кто-то произнес ее имя, и она простонала отказ, хоть ее глаза все равно открылись. Она лежала на боку, на кровати, ведь ощущала мягкость подушки под щекой. Под ее ногами прогнулся матрас. Ее руки были связаны. Она не шевелилась, смотрела на серую стену перед собой. Сыновья Раннона похитили ее и… куда-то принесли.
Печаль ощущала, что там кто-то был, воздух был тяжелым, и молчание казалось неестественным. Она не знала, сколько их смотрело на нее. Она не знала, что они сделают, если поймут, что она очнулась. Она дышала медленно и ровно, подавляла желание подвинуться, хоть правое плечо болело. Она прислушивалась.
Она слышала воду, она была в этом уверена. Тихий шелест волн. Но она не раскачивалась, так что не была на корабле. На суше, но возле реки? Дальше на севере…
А потом она поняла кое-что очевидное, что раньше мешал осознать препарат. Она была где-то в Прекаре. В Прекаре у Рэтбонов была своя криминальная республика, там было сосредоточие их власти. И Прекара была полна водных путей.
Это было началом.
Она задумалась, сколько была без сознания. Лампы озаряли комнату, она ощущала их запах, и свет был желтым. Может, была ночь? Кроме затекших запястий и боли в голове, она была невредимой. И живой.
Что они собирались с ней сделать?
После пары мгновений неподвижности и взгляда на стену Печаль поняла, что получит ответы, только повернувшись к тому, кто там был и следил за ней. Пока они не шевелились, не вздыхали и не выдавали себя.
Она досчитала до трех и перевернулась.
Комната была пустой.
Печаль быстро оглядела комнату, но в маленьком пространстве никого не было. И спрятаться было негде. Она удивленно приподнялась и огляделась. Окон не было, все четыре стены были серыми и небольшими. Из мебели была только небольшая кровать, на которой она сидела, стул возле кровати, который служил и столом. И все. Ни ведра в качестве туалета, ни чего-то еще, кроме двери за кроватью, сделанной из металла. В центре был маленький темный квадрат на высоте головы, и Печаль нахмурилась. Что это было?
Она подвинулась к краю кровати и свесила ноги. Первый раз, когда она попыталась встать на ноги, был неудачным, и она упала на кровать.
Печаль резко села, услышав чье-то хихиканье, а потом шипение. Она была права, кто-то следил за ней, но вне комнаты. Темный квадрат был стеклом, но скрывал того, кто был за ним. Но с другой стороны на нее смотрели, и не кто-то один.
Она попробовала снова, медленно, начала с пяток, поднялась и сомкнула колени. Она тихо кашлянула, постаралась звучать сильно и четко, когда сказала:
- Я знаю, что вы там. Я вас слышу. Почему же не выйти ко мне?
Она склонила голову, слушая.
- Чего вы боитесь? – спросила она, чуть осмелев, пока другие находились за дверью. – Я одна, я связана. И все еще страдаю от того вещества, что вы мне дали. Не ведите себя трусливо, выйдите ко мне как…
Дверь открылась, и Печаль отпрянула и села на кровать.
Два человека стояли на пороге, и Печаль обрадовалась, что там не было Аркадия Рэтбона. Там была девочка лет десяти, ее волосы были двумя длинными косами, достающими до ее талии. Другая была подростком. Ее волосы были коротким каре, на уровне острого подбородка. У них была золотая кожа и темные глаза раннонцев. Старшая держала поднос, Печаль приподняла брови.
Девочки молчали.
- Это мне? – спросила Печаль, кивнув на поднос.
Девочки тихо зашептались, потом кивнули. Старшая протянула его, словно приглашала Печаль взять его.
- Вам придется его принести, - она улыбнулась. – Я немного связана.
Они переглянулись, и младшая смело кивнула, словно она была главной.
Через миг Печаль поняла, что она и была главной, когда девочка вытащила опасного вида нож из-за спины и вытянула уверенную руку с ним.
- Наш папи сказал, если ты что-нибудь попробуешь сделать, я должна тебя порезать. Я не хочу, - серьезно сказала она, - но сделаю это.
Печаль сглотнула, отошла к кровати, вжалась спиной в стену. Мысли о подавлении девочек пропали при виде оружия, которое малышка уверенно сжимала в ладошке.
От ее действий старшая девочка пересекла комнату вместе с маленькой телохранительницей, опустила поднос на стул. Печаль видела, что там была сменная одежда, большой кувшин воды, чашка, немного сухарей и оливок, а еще паста, похожая на сметану, в пиале.
- Я не пытаюсь надоедать, - сказала она младшей девочке, - но как мне есть, если руки связаны?
- Мне можно разрезать веревку, - ответила девочка. – Папи сказал.
- Хорошо. Можно спросить, кто такой папи? – попробовала Печаль.
Девочка пусто смотрела на нее, и Печаль вздохнула.
Она подвинула ноги, поднялась на коленях и показала ребенку связанные запястья. Кровать прогнулась, когда девочка забралась на нее. Миг давления, пока она перерезала веревку. Печаль сглотнула, нож явно был острым.
Печаль медленно повернулась. Старшая девочка ждала на пороге, младшая пятилась от Печали, нож опасно блестел в ее руке.
- Спасибо, - Печаль решила, что вежливость не навредит.
Девочка ухмыльнулась, словно знала, что Печаль делала.
- Тебе нужно поесть. И переодеться. Кто-то скоро придет за тобой, - сказала старшая девочка, ее голос был тихим и хриплым.
- Тогда я подожду тут, - сказала Печаль.
Ее похитители странно посмотрели на нее, не понимая шутку, и ушли, закрыв дверь с тихим щелчком, который не напоминал замок, но все равно не утешал. Там могла быть армия детей с ножами. Пока у нее хотя бы были кровать и еда. Когда она столкнулась с Сыновьями Раннона в прошлый раз, все было не так приятно.
Она надеялась, что Шарон и другие были в порядке. Все стражи порядка сейчас, наверное, терзали страну, пытаясь найти ее. Но они не знали, где она была.
Она потянулась к сухарю, но рука замерла в воздухе. Иррис. Иррис знала бы, где ее найти. Она знала о Сыновьях Раннона, и откуда они. Она знала бы, что Печаль где-то в Прекаре, и она сказала бы Шарону и стражам об этом.
Печаль сменила пыльную и изорванную одежду, в которой была в деревне, на одежду, которую ей оставили. Одежда была мужской, пуговицы на тунике были не с той стороны, и они были старыми. Ткань была мягкой, ее много раз стирали. Она пригладила волосы, помыла руки водой, съела то, что ей оставили. Она не переживала из-за яда. Они держали ее в плену, им не нужно было тайно убивать ее. Они могли сделать это открыто. И гадко, если хотели.
Они чего-то хотели, как решила Печаль. Потому она еще была жива.
Дверь снова открылась.
В этот раз девочек не было, как и ножей. Огромный мужчина заполнил собой дверной проем. Он выглядел как Лувиан, если бы он был создан из гор и лун и всего остального, что было больше, чем человек. Глаза мужчины были той же формы, что у Лувиана, но без очков, и у него были высокие скулы и острый подбородок, а еще немного щетины. Лувиан, но с грубыми чертами.
Это уже был Аркадий Рэтбон.
- Здравствуй, Аркадий, - сказала Печаль.
- Не верно.
Его голос сочетался с его обликом, мрачный и гулкий, напоминающий лавину. Но он говорил правду, он не был Аркадием. Его голос преследовал ее в кошмарах так долго, что она запомнила его.
У Лувиана было три старших брата. Старший, Самнер, был в темнице, насколько она знала.
- Лоутон? – сказала она.
Он пожал плечами, значит, она была права.
- Идем, - прорычал он.
Печаль тихо встала с кровати. Не было смысла перечить ему или пытаться бороться.
- Куда мы идем? – спросила она.
Он промолчал, указал ей следовать за ним.
У нее не было выбора, и она пошла.
Что-то гнилое в Ранноне
Пытаясь сохранять спокойствие, Печаль вышла за Лоутоном из комнаты в узкий коридор без окон. Она старалась, но ее ноги дрожали, разум кипел. Аркадий Рэтбон не хотел бы, чтобы она жила. Она не верила, что выживет там, куда он принес ее. Но зачем тогда кормить и одевать ее? В этом не было смысла.
Она плелась за Лоутоном по проходу, они миновали ряд дверей, похожих на ее. Камеры, как она поняла. Это была тюрьма. Она не знала, что происходило, когда она потеряла сознание, не знала, забрали ли они еще кого-то. Шарона было просто схватить, и Дугрей мог быть тут.
Она прошла к стеклянной панели в одной из дверей и заглянула. Там было пусто.
Ощутив, что она остановилась, Лоутон повернулся и приподнял брови.
- Прошу, - сказала Печаль, она не могла терпеть. – Тут кто-то есть? Мои друзья?
Лоутон молчал.
- Прошу, просто скажи. Я умоляю.
После долгой паузы он ответил:
- Увидишь. Идем.
Он снова зашагал, и ей пришлось идти за ним.
Все было, как предсказал Веспус: еще один мятеж против правящей верхушки, еще одну династию убирали. И, как он и говорил, Вентаксисы были на стороне проигравших.
Ах, но ведь она не была Вентаксис? Она была в жуткой ситуации, но почти улыбалась. Что они будут делать, если узнают?
Лувиан остановился, и Печаль чуть не врезалась в него. Его локти были широкими, выпирали, и, когда Печаль услышала скрежет, она поняла, что он открывал замок, крутя его, как колесо.
Еще рывок, и она услышала гул, замок открылся, и Лоутон открыл дверь.
- Там, - сказал он, открывая дверь перед собой.
Печаль расправила плечи, готовая увидеть похитителей.
Комната была большой, холодной и темной, свет исходил только от чего-то, похожего на огонь в дальнем углу. Запах был затхлым, и она сморщила нос.
В центре были тени, свисали с потолка, и на жуткий миг Печаль подумала, что это были тела, а потом поняла, что это были мешки, висящие на цепях. У края комнаты было то, что она не могла разобрать – скамьи и стопки чего-то – но свет был тусклым, и она боялась вглядываться.
- Идем, - сказал Лоутон.
Печаль замерла. Он нависал за ней, перекрывая дверной проем. Ей пришлось идти к огню.
Она приближалась, разобрала тени людей, сидящих у огня. Их было четверо, сидели полукругом спинами к ней, то ли не знали, что она была там, то ли игнорировали ее. Она была в футах от них, услышала знакомый тихий смех и ответ низким голосом. Она не могла разобрать слова, но узнала его.
То был Аркадий Рэтбон.
Она узнала и другой голос.
- Мэл? – позвала Печаль, не веря ушам.