(Лига стариков)
At the Barracks a man was being tried for his life (в казармах судили человека ради его жизни = ставкой была его жизнь). He was an old man (он был старик), a native from the Whitefish River (абориген с реки Белая Рыба[1]), which empties into the Yukon below Lake Le Barge (которая впадает в Юкон ниже озера Ле Барж; to empty – опорожнять; впадать /о реке/; empty – пустой). All Dawson was wrought up over the affair (весь Доусон был возбужден этим делом; to work up – возбуждать, вызывать), and likewise the Yukon‑dwellers for a thousand miles up and down (а также жители Юкона на тысячу миль выше и ниже /по течению/). It has been the custom of the land‑robbing and sea‑robbing Anglo‑Saxon to give the law to conquered peoples (традицией грабящего землю и море англо‑сакса было и есть дать закон завоеванным народам), and ofttimes this law is harsh (и часто этот закон суров). But in the case of Imber the law for once seemed inadequate and weak (но в деле Имбера закон в кои‑то веки показался недостаточным = недостаточно суровым и слабым). In the mathematical nature of things (в математической природе вещей = по математической логике), equity did not reside in the punishment to be accorded him (наказанию, которое он должен был получить, не была присуща справедливость; equity – справедливость; беспристрастность, объективность; правосудие на основе права справедливости;[2] to reside in – быть присущим, свойственным, неотъемлемым /чему‑либо/; to accord – соответствовать; предоставлять). The punishment was a foregone conclusion (наказание было заранее известным решением; foregone conclusion – предрешенный вывод, заранее известное решение), there could be no doubt of that (в этом не могло быть сомнения); and though it was capital (и хотя это был смертный приговор; capital – тяжкий, караемый смертью), Imber had but one life (у Имбера была лишь одна жизнь), while the tale against him was one of scores (в то время как счет против него был один из множества = исчислялся многими /жизнями/; tale – рассказ; счет; scores – множество).
conquer ['kONkq], equity ['ekwItI], punishment ['pAnISmqnt]
At the Barracks a man was being tried for his life. He was an old man, a native from the Whitefish River, which empties into the Yukon below Lake Le Barge. All Dawson was wrought up over the affair, and likewise the Yukon‑dwellers for a thousand miles up and down. It has been the custom of the land‑robbing and sea‑robbing Anglo‑Saxon to give the law to conquered peoples, and ofttimes this law is harsh. But in the case of Imber the law for once seemed inadequate and weak. In the mathematical nature of things, equity did not reside in the punishment to be accorded him. The punishment was a foregone conclusion, there could be no doubt of that; and though it was capital, Imber had but one life, while the tale against him was one of scores.
In fact, the blood of so many was upon his hands (на самом деле, на его руках была кровь столь многих) that the killings attributed to him did not permit of precise enumeration (что убийства, приписываемые ему, не позволяли точно установить количество; to permit – позволять, давать возможность; enumeration – подсчёт, установление количества). Smoking a pipe by the trailside or lounging around the stove (покуривая трубку на обочине или слоняясь вокруг печки), men made rough estimates of the numbers (люди делали грубые прикидки количества /жертв/; to make estimate – оценивать; estimate – оценка; rough estimate – грубая оценка) that had perished at his hand (которые погибли от его руки). They had been whites (они были белыми), all of them (все они), these poor murdered people (эти бедные убитые люди), and they had been slain singly, in pairs, and in parties (и их убивали поодиночке, парами и группами; to slay – убивать, уничтожать, лишать жизни). And so purposeless and wanton had been these killings (и настолько бессмысленными и беспричинными были эти убийства; purpose – намерение, цель; замысел; wanton – распутный; беспричинный), that they had long been a mystery to the mounted police (что они давно были загадкой для конной полиции; to mount – подниматься; садиться на лошадь), even in the time of the captains (даже в эпоху вожаков[3]), and later, when the creeks realized (и позднее, когда стали получать выручку с рек;[4] creek – бухта; речушка; ручей; to realize – выручить /сумму/; получить /такую‑то сумму за что‑либо/), and a governor came from the Dominion to make the land pay for its prosperity (и из Доминиона приехал губернатор, чтобы заставить область платить за свое процветание). But more mysterious still was the coming of Imber to Dawson to give himself up (но более таинственным все‑таки был приезд Имбера в Доусон, чтобы сдаться). It was in the late spring (/это было/ в конце весны), when the Yukon was growling and writhing under its ice (когда Юкон рокотал и корчился подо льдом; to growl – рычать; рокотать), that the old Indian climbed painfully up the bank from the river trail and stood blinking on the main street (старый индеец с трудом/мучениями взобрался на берег с тропы вдоль реки и стоял, щурясь, на главной улице).
precise [prI'saIz], police [pq'lJs], mysterious [mIs'tIqrIqs]
In fact, the blood of so many was upon his hands that the killings attributed to him did not permit of precise enumeration. Smoking a pipe by the trailside or lounging around the stove, men made rough estimates of the numbers that had perished at his hand. They had been whites, all of them, these poor murdered people, and they had been slain singly, in pairs, and in parties. And so purposeless and wanton had been these killings, that they had long been a mystery to the mounted police, even in the time of the captains, and later, when the creeks realized, and a governor came from the Dominion to make the land pay for its prosperity. But more mysterious still was the coming of Imber to Dawson to give himself up. It was in the late spring, when the Yukon was growling and writhing under its ice, that the old Indian climbed painfully up the bank from the river trail and stood blinking on the main street.
Men who had witnessed his advent (люди, которые видели его прибытие; to witness – видеть, быть свидетелем /чего‑либо/; свидетельствовать, давать показания), noted that he was weak and tottery (отмечали, что он был слабым и трясущимся; to note – упоминать, отмечать; указывать; to totter – идти неверной, дрожащей походкой; трястись), and that he staggered over to a heap of cabin‑logs and sat down (и что он, шатаясь, подошел к груде бревен от хижины и сел; to stagger – шататься, идти шатаясь). He sat there a full day (он просидел там целый: «полный» день; to sit – сидеть), staring straight before him at the unceasing tide of white men that flooded past (уставившись прямо перед собой на непрерывный поток белых людей, которые /потоком/ шли мимо; to cease – переставать; прекращать; tide – прилив и отлив; поток; to flood – поступить в изобилии, хлынуть потоком; нахлынуть; flood – поток). Many a head jerked curiously to the side to meet his stare (многие головы с любопытством дергались = резко отклонялись в сторону, чтобы встретиться с его пристальным взглядом; to jerk – двигаться резкими толчками; дергаться, биться /в конвульсиях/), and more than one remark was dropped anent the old Siwash with so strange a look upon his face (и более чем одно замечание = и не одно замечание было сделано по поводу старого сиваша с таким странным взглядом на лице; to drop a remark – сделать: «обронить» замечание, высказаться; anent – о, по поводу, относительно). No end of men remembered afterward (множество людей вспоминало впоследствии; no end of – много, масса, очень много, множество, бесконечно много) that they had been struck by his extraordinary figure (что они были поражены его удивительной внешностью; to strike – ударяться; поражать; figure – фигура /физический облик человека/; внешний вид; облик, образ), and forever afterward prided themselves upon their swift discernment of the unusual (и всегда впоследствии гордились своим быстрым распознаванием необычного = своим умением быстро распознать необычное).
straight [streIt], extraordinary [Iks'trLdnrI], figure ['fIgq]
Men who had witnessed his advent, noted that he was weak and tottery, and that he staggered over to a heap of cabin‑logs and sat down. He sat there a full day, staring straight before him at the unceasing tide of white men that flooded past. Many a head jerked curiously to the side to meet his stare, and more than one remark was dropped anent the old Siwash with so strange a look upon his face. No end of men remembered afterward that they had been struck by his extraordinary figure, and forever afterward prided themselves upon their swift discernment of the unusual.
But it remained for Dickensen, Little Dickensen, to be the hero of the occasion (но Дикенсену, Малышу Дикенсену, осталось = суждено было оказаться героем этого события; to remain – оставаться, пребывать). Little Dickensen had come into the land with great dreams and a pocketful of cash (Малыш Дикенсен пришел в этот край с возвышенными мечтами и полным карманом денег; cash – /наличные/ деньги); but with the cash the dreams vanished (но с деньгами улетучились /и/ мечты; to vanish – исчезать, пропадать), and to earn his passage back to the States (и чтобы заработать на свой проезд обратно в Штаты) he had accepted a clerical position with the brokerage firm of Holbrook and Mason (он согласился на конторскую должность в брокерской фирме Холбрука и Мейсона; to accept a post/a position – дать согласие занять должность; to accept – принимать; соглашаться). Across the street from the office of Holbrook and Mason was the heap of cabin‑logs upon which Imber sat (через дорогу от конторы Холбрука и Мейсона была = лежала груда бревен, на которой сидел Имбер). Dickensen looked out of the window at him before he went to lunch (Дикенсен посмотрел на него из окна, прежде чем идти на обед); and when he came back from lunch (а когда он вернулся с обеда) he looked out of the window (он выглянул в окошко), and the old Siwash was still there (и старый сиваш все еще был там).
hero ['hIqrqu], occasion [q'keIZqn], earn [Wn]
But it remained for Dickensen, Little Dickensen, to be the hero of the occasion. Little Dickensen had come into the land with great dreams and a pocketful of cash; but with the cash the dreams vanished, and to earn his passage back to the States he had accepted a clerical position with the brokerage firm of Holbrook and Mason. Across the street from the office of Holbrook and Mason was the heap of cabin‑logs upon which Imber sat. Dickensen looked out of the window at him before he went to lunch; and when he came back from lunch he looked out of the window, and the old Siwash was still there.
Dickensen continued to look out of the window (Дикенсен продолжал смотреть в окно), and he, too, forever afterward prided himself upon his swiftness of discernment (и он тоже впоследствии всегда гордился своей стремительной проницательностью). He was a romantic little chap (он был романтичным пареньком), and he likened the immobile old heathen to the genius of the Siwash race (и он уподобил неподвижного старого дикаря духу сивашского племени; to liken – уподоблять; сравнивать; приравнивать), gazing calm‑eyed upon the hosts of the invading Saxon (разглядывающего спокойным взглядом воинство англосаксонских оккупантов; host – толпа; масса, куча; воинство, войско; to invade – вторгаться; захватывать, оккупировать; Saxon – сакс, англосакс; англичанин /в отличие от ирландца или валлийца/). The hours swept along (проносились часы; to sweep along – увлекать; нестись, мчаться, проноситься), but Imber did not vary his posture (но Имбер не изменял своего положения), did not by a hair's‑breadth move a muscle (не двинул и на волосок мускулом); and Dickensen remembered the man (и Дикенсен вспомнил мужчину) who once sat upright on a sled in the main street (который однажды сидел прямо на санях на центральной улице) where men passed to and fro (где = по которой туда и сюда сновали люди; to and fro – взад и вперед; туда и сюда). They thought the man was resting (они думали, что мужчина отдыхает), but later, when they touched him (но позже, когда они коснулись его), they found him stiff and cold (они обнаружили, что он застывший и холодный), frozen to death in the midst of the busy street (замерзший насмерть посреди оживленной улицы). To undouble him, that he might fit into a coffin (для того чтобы разогнуть его, чтобы он поместился в гробу), they had been forced to lug him to a fire and thaw him out a bit (они были вынуждены = пришлось оттащить его к костру и немного разморозить его). Dickensen shivered at the recollection (Дикенсен содрогнулся при этом воспоминании).
heathen ['hJDqn], genius ['GJnIqs], muscle [mAsl]
Dickensen continued to look out of the window, and he, too, forever afterward prided himself upon his swiftness of discernment. He was a romantic little chap, and he likened the immobile old heathen to the genius of the Siwash race, gazing calm‑eyed upon the hosts of the invading Saxon. The hours swept along, but Imber did not vary his posture, did not by a hair's‑breadth move a muscle; and Dickensen remembered the man who once sat upright on a sled in the main street where men passed to and fro. They thought the man was resting, but later, when they touched him, they found him stiff and cold, frozen to death in the midst of the busy street. To undouble him, that he might fit into a coffin, they had been forced to lug him to a fire and thaw him out a bit. Dickensen shivered at the recollection.
Later on, Dickensen went out on the sidewalk to smoke a cigar and cool off (позднее Дикенсен вышел на тротуар выкурить сигару и прохладиться); and a little later Emily Travis happened along (а немного позже случайно зашла Эмили Тревис; to happen along – случайно зайти). Emily Travis was dainty and delicate and rare (Эмили Тревис была изящной, утонченной и необыкновенной; rare – редкий; исключительный, необычный), and whether in London or Klondike she gowned herself as befitted the daughter of a millionnaire mining engineer (и будь то в Лондоне, будь то на Клондайке она одевалась, как подобает дочери горного инженера‑миллионера). Little Dickensen deposited his cigar on an outside window ledge (Малыш Дикенсен положил сигару на внешний выступ окна) where he could find it again (где он мог ее снова найти), and lifted his hat (и приподнял шляпу).
sidewalk ['saIdwLk], daughter ['dLtq], engineer ["enGI'nIq]
Later on, Dickensen went out on the sidewalk to smoke a cigar and cool off; and a little later Emily Travis happened along. Emily Travis was dainty and delicate and rare, and whether in London or Klondike she gowned herself as befitted the daughter of a millionnaire mining engineer. Little Dickensen deposited his cigar on an outside window ledge where he could find it again, and lifted his hat.
They chatted for ten minutes or so (они болтали минут десять или около того), when Emily Travis, glancing past Dickensen's shoulder (когда Эмили Тревис, взглянув через плечо Дикенсена), gave a startled little scream (издала испуганный короткий крик). Dickensen turned about to see (Дикенсен обернулся посмотреть), and was startled, too (и тоже испугался). Imber had crossed the street and was standing there (Имбер перешел улицу и стоял там), a gaunt and hungry‑looking shadow (мрачный призрак с голодным видом), his gaze riveted upon the girl (а его пристальный взор был устремлен на девушку; to rivet – приковывать, устремлять /взор/).
"What do you want (чего тебе надо)?" Little Dickensen demanded, tremulously plucky (спросил Малыш Дикенсен отважно /но/ с дрожью /в голосе/; tremulously – дрожа, с дрожью; робко, боязливо; pluck – смелость, отвага).
startle [stRtl], gaunt [gLnt], rivet ['rIvIt]
They chatted for ten minutes or so, when Emily Travis, glancing past Dickensen's shoulder, gave a startled little scream. Dickensen turned about to see, and was startled, too. Imber had crossed the street and was standing there, a gaunt and hungry‑looking shadow, his gaze riveted upon the girl.
"What do you want?" Little Dickensen demanded, tremulously plucky.
Imber grunted and stalked up to Emily Travis (Имбер проворчал /что‑то/ и подошел к Эмили Тревис; to stalk – шествовать, гордо выступать; вышагивать). He looked her over (он тщательно осмотрел ее; to look over – тщательно осматривать, изучать), keenly and carefully (острым и внимательным взглядом; keen – проницательный, острый /ум, взгляд/), every square inch of her (каждый квадратный дюйм ее /тела/). Especially did he appear interested in her silky brown hair (особенно, казалось, он заинтересовался ее шелковистыми каштановыми волосами), and in the color of her cheek (и румянцем ее щек), faintly sprayed and soft (слегка окрашенных /румянцем/ и нежных), like the downy bloom of a butterfly wing (словно мягкий пух крыла бабочки; down – пух, пушок; bloom – цвет; пушок /на плодах/). He walked around her (он обошел ее вокруг), surveying her with the calculating eye of a man (оценивая ее расчетливым глазом человека) who studies the lines upon which a horse or a boat is builded (который изучает линии, на которых основывается = которые составляют телосложение лошади или по которым строится лодка; line – линия, контур; чертеж; черта, штрих; to build – строить, создавать; основываться, полагаться, базироваться, составлять; build – внешний вид, форма, стиль, конструкция; телосложение /как у человека, так и у животных/). In the course of his circuit the pink shell of her ear came between his eye and the westering sun (в ходе его обхода = во время его обхода розовая раковина ее уха попала между его глазом и заходящим солнцем), and he stopped to contemplate its rosy transparency (и он остановился, чтобы рассмотреть ее = эту розовую прозрачность). Then he returned to her face and looked long and intently into her blue eyes (затем он вернулся к ее лицу и смотрел долго и пристально в ее голубые глаза). He grunted and laid a hand on her arm midway between the shoulder and elbow (он заворчал и положил ладонь на ее руку между плечом и локтем). With his other hand he lifted her forearm and doubled it back (другой рукой он поднял ее предплечье и согнул его назад = согнул ее руку в локте). Disgust and wonder showed in his face (отвращение и удивление появились на его лице), and he dropped her arm with a contemptuous grunt (и он выпустил ее руку с презрительным мычанием; contempt – презрение). Then he muttered a few guttural syllables (затем он пробормотал несколько гортанных слогов), turned his back upon her (отвернулся к ней спиной), and addressed himself to Dickensen (и обратился к Дикенсену).
square ['skwFq], course [kLs], circuit ['sWkIt], contemptuous [kqn'temptjuqs]
Imber grunted and stalked up to Emily Travis. He looked her over, keenly and carefully, every square inch of her. Especially did he appear interested in her silky brown hair, and in the color of her cheek, faintly sprayed and soft, like the downy bloom of a butterfly wing. He walked around her, surveying her with the calculating eye of a man who studies the lines upon which a horse or a boat is builded. In the course of his circuit the pink shell of her ear came between his eye and the westering sun, and he stopped to contemplate its rosy transparency. Then he returned to her face and looked long and intently into her blue eyes. He grunted and laid a hand on her arm midway between the shoulder and elbow. With his other hand he lifted her forearm and doubled it back. Disgust and wonder showed in his face, and he dropped her arm with a contemptuous grunt. Then he muttered a few guttural syllables, turned his back upon her, and addressed himself to Dickensen.
Dickensen could not understand his speech (Дикенсен не мог понять его речь), and Emily Travis laughed (и Эмили Тревис засмеялась). Imber turned from one to the other, frowning (Имбер, нахмурясь, поворачивался от одного к другому), but both shook their heads (но оба покачали отрицательно головами; to shake – трясти; качать /головой/). He was about to go away (он уже собрался уходить; to be about to – намереваться), when she called out (когда она крикнула):
"Oh, Jimmy (эй, Джимми)! Come here (иди сюда)!"
Jimmy came from the other side of the street (Джимми подошел с другой стороны улицы). He was a big, hulking Indian clad in approved white‑man style (он был крупным, неуклюжим индейцем, одетым по принятому стилю белого человека; to hulk – выглядеть огромным, массивным; принимать большие размеры; hulk – большое неповоротливое судно; увалень; to approve – одобрять; официально признавать что‑либо приемлемым), with an Eldorado king's sombrero on his head (с сомбреро /как у/ короля Эльдорадо на голове). He talked with Imber, haltingly, with throaty spasms (он заговорил с Имбером, запинаясь, с горловыми спазмами). Jimmy was a Sitkan (Джимми был ситха), possessed of no more than a passing knowledge of the interior dialects (владевшим не более чем поверхностным знанием внутренних диалектов = диалектов внутренних районов; interior – внутренний; расположенный в глубине /страны, континента, острова и т. п./, удаленный от побережья).
frown [fraun], halting ['hLltIN], possess [pq'zes]
Dickensen could not understand his speech, and Emily Travis laughed. Imber turned from one to the other, frowning, but both shook their heads. He was about to go away, when she called out:
"Oh, Jimmy! Come here!"
Jimmy came from the other side of the street. He was a big, hulking Indian clad in approved white‑man style, with an Eldorado king's sombrero on his head. He talked with Imber, haltingly, with throaty spasms. Jimmy was a Sitkan, possessed of no more than a passing knowledge of the interior dialects.
"Him Whitefish man (он человек из /племени/ Белой Рыбы)," he said to Emily Travis. "Me savve um talk no very much (моя не очень понимает его разговор; to savvy – понимать, постигать, соображать). Him want to look see chief white man (его хотеть видеть главного белого человека)."
"The Governor," suggested Dickensen (губернатора, – подсказал Дикенсен).
Jimmy talked some more with the Whitefish man (Джимми поговорил еще немного с человеком племени Белой Рыбы), and his face went grave and puzzled (и его лицо помрачнело и стало озадаченным).
"I t'ink um want Cap'n Alexander (я думать, ему нужен капитан Александер)," he explained (пояснил он). "Him say um kill white man, white woman, white boy (его говорить, он убивать белого мужчину, белую женщину, белого мальчика), plenty kill um white people (его убивать кучу белых людей). Him want to die (его хотеть умирать[5])."
chief [CJf], governor ['gAvqnq], want [wOnt]
"Him Whitefish man," he said to Emily Travis. "Me savve um talk no very much. Him want to look see chief white man."
"The Governor," suggested Dickensen.
Jimmy talked some more with the Whitefish man, and his face went grave and puzzled.
"I t'ink um want Cap'n Alexander," he explained. "Him say um kill white man, white woman, white boy, plenty kill um white people. Him want to die."
"Insane, I guess (ненормальный, я полагаю)," said Dickensen.
"What you call dat (что вы называть так)?" queried Jimmy (осведомился Джимми; to query – спрашивать; осведомляться; выяснять, уточнять).
Dickensen thrust a finger figuratively inside his head and imparted a rotary motion thereto (Дикенсен образно = как будто запихнул палец в голову = приложил палец к голове и придал ему вращательное движение; thereto – к тому, к этому).
"Mebbe so, mebbe so (может быть /так/, может быть /так/)," said Jimmy, returning to Imber (поворачиваясь обратно к Имберу), who still demanded the chief man of the white men (который все еще требовал главного человека белых /людей/).
guess [ges], query ['kwIqrI], figuratively ['fIgjurqtIvlI]
"Insane, I guess," said Dickensen.
"What you call dat?" queried Jimmy.
Dickensen thrust a finger figuratively inside his head and imparted a rotary motion thereto.
"Mebbe so, mebbe so," said Jimmy, returning to Imber, who still demanded the chief man of the white men.
A mounted policeman (unmounted for Klondike service) joined the group (один конный полицейский /пеший для несения службы в Клондайке/ присоединился к группе) and heard Imber's wish repeated (и услышал повтор желания Имбера). He was a stalwart young fellow, broad‑shouldered, deep‑chested (он был крепким молодым парнем, широкоплечим, с широкой = могучей грудью; deep – глубокий; широкий), legs cleanly built and stretched wide apart (с широко расставленными ногами безупречного строения = с ладно скроенными ногами, которые он широко расставил; clean – хорошо сложенный, привлекательный, стройный /о человеке/; wide apart – на большом расстоянии; с большими интервалами), and tall though Imber was (и, несмотря на высокий рост Имбера), he towered above him by half a head (он возвышался над ним на полголовы). His eyes were cool, and gray, and steady (его глаза были спокойными, серыми и твердыми), and he carried himself with the peculiar confidence of power that is bred of blood and tradition (и он держался с особой властной уверенностью, порожденной происхождением и традицией; to carry oneself – держаться, вести себя; to breed – порождать, вызывать; blood – кровь; происхождение, род). His splendid masculinity was emphasized by his excessive boyishness (его производящая впечатление мужественность подчеркивалась чрезмерным мальчишеством; splendid – роскошный; производящий впечатление; to emphasize – придавать особое значение; подчёркивать), – he was a mere lad (он был совсем мальчик; mere – всего лишь; совершенный), – and his smooth cheek promised a blush as willingly as the cheek of a maid (а его гладкие щеки сулили румянец с той же готовностью = а на его гладких щеках румянец был готов вспыхнуть так же охотно, как на щеках девушки; to promise – сулить, предвещать).
mounted ['mauntId], group [grHp], steady ['stedI], peculiar [pI'kjHlIq]
A mounted policeman (unmounted for Klondike service) joined the group and heard Imber's wish repeated. He was a stalwart young fellow, broad‑shouldered, deep‑chested, legs cleanly built and stretched wide apart, and tall though Imber was, he towered above him by half a head. His eyes were cool, and gray, and steady, and he carried himself with the peculiar confidence of power that is bred of blood and tradition. His splendid masculinity was emphasized by his excessive boyishness, – he was a mere lad, – and his smooth cheek promised a blush as willingly as the cheek of a maid.
Imber was drawn to him at once (Имбера сразу повлекло к нему; to draw – тянуть, влечь, привлекать, притягивать). The fire leaped into his eyes at sight of a sabre slash that scarred his cheek (огонь взметнулся в его глазах при виде сабельной раны, которая рассекала его щеку = щеку полицейского; to leap – прыгать, скакать; сильно биться, колотиться; to scar – оставлять шрам; царапать, ранить). He ran a withered hand down the young fellow's leg and caressed the swelling thew (он провел морщинистой рукой по ноге молодого парня и погладил вздымающиеся мускулы). He smote the broad chest with his knuckles (он похлопал костяшками пальцев его широкую грудь; to smite – ударять, бить; хлопать; шлепать), and pressed and prodded the thick muscle‑pads (и надавил и потыкал толстые подушечки мускулов;[6] to prod – колоть, тыкать) that covered the shoulders like a cuirass (которые, как кираса, покрывали /его/ плечи). The group had been added to by curious passers‑by (к группе добавились любопытные прохожие) – husky miners, mountaineers, and frontiersmen (крепкие горняки, горцы и жители пограничья), sons of the long‑legged and broad‑shouldered generations (сыновья длинноногих и широкоплечих поколений). Imber glanced from one to another (Имбер переводил взгляд с одного на другого), then he spoke aloud in the Whitefish tongue (потом он громко заговорил на языке племени Белой Рыбы).
sabre ['seIbq], knuckle [nAkl], cuirass [kwI'rxs]
Imber was drawn to him at once. The fire leaped into his eyes at sight of a sabre slash that scarred his cheek. He ran a withered hand down the young fellow's leg and caressed the swelling thew. He smote the broad chest with his knuckles, and pressed and prodded the thick muscle‑pads that covered the shoulders like a cuirass. The group had been added to by curious passers‑by – husky miners, mountaineers, and frontiersmen, sons of the long‑legged and broad‑shouldered generations. Imber glanced from one to another, then he spoke aloud in the Whitefish tongue.
"What did he say (что он сказал)?" asked Dickensen.
"Him say um all the same one man, dat p'liceman (его говорить, все равно, он один мужчина – этот полицейский; all the same – тем не менее; всё равно)," Jimmy interpreted (перевел Джимми).
Little Dickensen was little (Малыш Диккенсен был маленьким), and what of Miss Travis, he felt sorry for having asked the question (и из‑за мисс Тревис он пожалел, что задал этот вопрос; sorry – огорченный, сожалеющий, полный сожаления). The policeman was sorry for him and stepped into the breach (полицейскому стало жаль его, и он пришел на помощь; to step into the breach – выручить из беды, придти на помощь; breach – брешь, пролом). "I fancy there may be something in his story (я полагаю, вероятно, есть что‑то в его истории). I'll take him up to the captain for examination (я отведу его к капитану на допрос/для освидетельствования; examination – освидетельствование /свойств, качеств, состояния и т. п. какого‑либо объекта/; допрос /особ. свидетеля или обвиняемого/; протокол допроса). Tell him to come along with me, Jimmy (скажи ему, Джим, чтобы он шел со мной)."
interpret [In'tWprIt], breach [brJC], captain ['kxptIn]
"What did he say?" asked Dickensen.
"Him say um all the same one man, dat p'liceman," Jimmy interpreted.
Little Dickensen was little, and what of Miss Travis, he felt sorry for having asked the question. The policeman was sorry for him and stepped into the breach. "I fancy there may be something in his story. I'll take him up to the captain for examination. Tell him to come along with me, Jimmy."
Jimmy indulged in more throaty spasms (Джимми позволил себе еще несколько горловых спазмов; to indulge – потакать; удовлетворять свои желания, не отказывать себе /в чем‑либо), and Imber grunted and looked satisfied (а Имбер хрюкнул и выглядел удовлетворенным).
"But ask him what he said, Jimmy (однако спроси его, что он сказал, Джимми), and what he meant when he took hold of my arm (и чего он хотел, когда он схватил меня за руку; to mean – намереваться, иметь в виду; думать, подразумевать; to take hold of – хватать, схватить)."
So spoke Emily Travis (так сказала Эмили Тревис), and Jimmy put the question and received the answer (а Джимми задал вопрос и получил ответ).
"Him say you no afraid (его говорит, твоя не бояться)," said Jimmy.
Emily Travis looked pleased (Эмили Тревис казалась довольной).
indulge [In'dAlG], meant [ment], pleased [plJzd]
Jimmy indulged in more throaty spasms, and Imber grunted and looked satisfied.
"But ask him what he said, Jimmy, and what he meant when he took hold of my arm."
So spoke Emily Travis, and Jimmy put the question and received the answer.
"Him say you no afraid," said Jimmy.
Emily Travis looked pleased.
"Him say you no skookum, no strong (его говорить, ты не «скукум», не сильная), all the same very soft like little baby (а очень слабая, как младенец; all the same – тем не менее, все‑таки; soft – мягкий; слабый; нежный). Him break you (его сломать тебя), in um two hands, to little pieces (двумя руками на маленькие кусочки). Him t'ink much funny, very strange (его думать, очень смешно, очень странно), how you can be mother of men so big, so strong (как ты можешь быть матерью мужчин таких больших, таких сильных), like dat p'liceman (как этот полицейский)."
Emily Travis kept her eyes up and unfaltering (Эмили Тревис не опустила решительного взгляда: «держала глаза вверх и решительными»; to falter – спотыкаться; действовать нерешительно), but her cheeks were sprayed with scarlet (но ее щеки покрылись алым румянцем; to spray – брызгать, распылять; обрызгивать, опрыскивать, опылять). Little Dickensen blushed and was quite embarrassed (Малыш Дикенсен вспыхнул и совершенно смутился). The policeman's face blazed with his boy's blood (лицо полицейского запылало от мальчишеской ярости).
"Come along, you (эй ты, двигай)," he said gruffly (сказал он грубо), setting his shoulder to the crowd and forcing a way (направляя плечо на толпу и прокладывая путь; to force a way – прокладывать дорогу).
Thus it was that Imber found his way to the Barracks (таким образом Имбер нашел дорогу к Казармам), where he made full and voluntary confession (где он сделал полное и добровольное признание), and from the precincts of which he never emerged (и за пределы которых он /уже/ никогда не вышел; to emerge – появляться; выходить).
break [break], piece [pJs], emerge [I'mWG]
"Him say you no skookum, no strong, all the same very soft like little baby. Him break you, in um two hands, to little pieces. Him t'ink much funny, very strange, how you can be mother of men so big, so strong, like dat p'liceman."
Emily Travis kept her eyes up and unfaltering, but her cheeks were sprayed with scarlet. Little Dickensen blushed and was quite embarrassed. The policeman's face blazed with his boy's blood.
"Come along, you," he said gruffly, setting his shoulder to the crowd and forcing a way.
Thus it was that Imber found his way to the Barracks, where he made full and voluntary confession, and from the precincts of which he never emerged.
Imber looked very tired (Имбер выглядел очень усталым). The fatigue of hopelessness and age was in his face (утомление от безнадежности и возраста было /написано/ у него на лице). His shoulders drooped depressingly (его плечи подавленно поникли), and his eyes were lack‑lustre (а его глаза были тусклыми и безжизненными; lack‑lustre eyes – тусклые, безжизненные глаза; lack – отсутствие; lustre – блеск). His mop of hair should have been white (его космы /волос/ должны были бы быть белыми = седыми), but sun and weatherbeat had burned and bitten it so (но солнце и непогода выжгли и вытравили их так; to burn – жечь, обжигать; гореть; to bite – кусать; травить, разъедать) that it hung limp and lifeless and colorless (что они свисали вяло, безжизненно и бледно). He took no interest in what went on around him (его не интересовало, что происходит вокруг него; to take interest in smth. – интересоваться чем‑либо; to go on – происходить). The courtroom was jammed with the men of the creeks and trails (зал суда был забит людьми с /золотоносных/ рек и охотничьих троп), and there was an ominous note in the rumble and grumble of their low‑pitched voices (и был = слышался угрожающий тон в гуле и ропоте низких голосов), which came to his ears like the growl of the sea from deep caverns (который доносился до его ушей, как рокот моря из глубоких пещер).
fatigue [fq'tJg], ominous ['OmInqs], cavern ['kxvqn]
Imber looked very tired. The fatigue of hopelessness and age was in his face. His shoulders drooped depressingly, and his eyes were lack‑lustre. His mop of hair should have been white, but sun and weatherbeat had burned and bitten it so that it hung limp and lifeless and colorless. He took no interest in what went on around him. The courtroom was jammed with the men of the creeks and trails, and there was an ominous note in the rumble and grumble of their low‑pitched voices, which came to his ears like the growl of the sea from deep caverns.
He sat close by a window (он сидел возле окна), and his apathetic eyes rested now and again on the dreary scene without (и его безразличный взгляд останавливался то и дело на унылом пейзаже за окном; without – вне, снаружи; наружу; на улице). The sky was overcast (небо было затянуто тучами; overcast – затянутый облаками; мрачный, хмурый), and a gray drizzle was falling (и падал = шел унылый мелкий дождь). It was flood‑time on the Yukon (это было время разлива на Юконе). The ice was gone (лед ушел), and the river was up in the town (а река поднялась до города). Back and forth on the main street, in canoes and poling‑boats (взад и вперед по центральной улице в каноэ и лодках с шестами), passed the people that never rested (проплывали люди, которые никогда не отдыхали). Often he saw these boats turn aside from the street and enter the flooded square (часто он видел, как эти лодки поворачивают в сторону от улицы и вплывают на затопленную площадь) that marked the Barracks' parade‑ground (которая очерчивала границы плаца /возле/ Казарм; to mark – отмечать, обозначать, размечать; очерчивать границы). Sometimes they disappeared beneath him (иногда они исчезали под ним), and he heard them jar against the house‑logs and their occupants scramble in through the window (и он слышал, как от них дрожат бревна здания, а их пассажиры пробираются через окно; to jar against – вызывать дрожание, дребезжание). After that came the slush of water against men's legs (после этого доносилось хлюпанье воды о ноги людей) as they waded across the lower room and mounted the stairs (когда они проходили вброд через нижнее помещение и поднимались по лестнице). Then they appeared in the doorway (потом они появлялись в дверях), with doffed hats and dripping sea‑boots (со снятыми шляпами и в мокрых морских сапогах), and added themselves to the waiting crowd (и присоединялись к ждущей толпе).
apathetic ["xpq'TetIk], flood [flAd], crowd [kraud]
He sat close by a window, and his apathetic eyes rested now and again on the dreary scene without. The sky was overcast, and a gray drizzle was falling. It was flood‑time on the Yukon. The ice was gone, and the river was up in the town. Back and forth on the main street, in canoes and poling‑boats, passed the people that never rested. Often he saw these boats turn aside from the street and enter the flooded square that marked the Barracks' parade‑ground. Sometimes they disappeared beneath him, and he heard them jar against the house‑logs and their occupants scramble in through the window. After that came the slush of water against men's legs as they waded across the lower room and mounted the stairs. Then they appeared in the doorway, with doffed hats and dripping sea‑boots, and added themselves to the waiting crowd.
And while they centred their looks on him (и в то время, как они сосредотачивали свои взгляды на нем), and in grim anticipation enjoyed the penalty he was to pay (и в мрачном ожидании наслаждались наказанием = предвкушали наказание, которым ему суждено расплатиться; to enjoy – любить /что‑либо/, получать удовольствие /от чего‑либо/; наслаждаться; to pay a penalty – расплачиваться), Imber looked at them (Имбер глядел на них), and mused on their ways, and on their Law (и размышлял об их привычках и их Законе; to muse on smth. – погружаться в размышления; задумываться /о чем‑либо/) that never slept (который никогда не спал; to sleep), but went on unceasing (но непрерывно действовал), in good times and bad (в хорошие времена и плохие), in flood and famine (в половодье и в голод), through trouble and terror and death (во время бед, ужаса и смерти), and which would go on unceasing (и который будет действовать непрестанно), it seemed to him (казалось ему), to the end of time (до конца времен). A man rapped sharply on a table (какой‑то мужчина резко постучал по столу), and the conversation droned away into silence (и разговоры постепенно затихли /обратившись/ в тишину; to drone – гудеть, жужжать; бубнить, монотонно говорить; drone – трутень). Imber looked at the man (Имбер посмотрел на мужчину). He seemed one in authority (он казался человеком, облеченным властью), yet Imber divined the square‑browed man (однако Имбер угадал, что человек с массивным лбом; square – квадратный; массивный; brow – бровь; лоб, чело; выражение лица) who sat by a desk farther back (который сидел за столом дальше позади) to be the one chief over them all and over the man who had rapped (единственный начальник над ними всеми и над человеком, который постучал). Another man by the same table uprose and began to read aloud from many fine sheets of paper (еще один мужчина за тем же столом встал и начал зачитывать вслух множество тонких листов бумаги; to uprise – подниматься, вставать). At the top of each sheet he cleared his throat (в верху = в начале каждого листа он прочищал горло = откашливался), at the bottom moistened his fingers (в низу = в конце слюнявил пальцы). Imber did not understand his speech (Имбер не понимал его выступления), but the others did (а остальные понимали), and he knew that it made them angry (и он сознавал, что оно вызывало у них гнев; to make smb. angry – рассердить, разгневать кого‑либо). Sometimes it made them very angry (иногда оно вызывало у них сильный гнев), and once a man cursed him (а один раз один мужчина проклял/обругал его; to curse – ругаться; проклинать), in single syllables, stinging and tense (раздельно по слогам, жалящим и напряженным), till a man at the table rapped him to silence (пока мужчина за столом, постучав, не призвал его к тишине: «постучал его к тишине»).
famine ['fxmIn], authority [L'TOrItI], syllable ['sIlqbl]
And while they centred their looks on him, and in grim anticipation enjoyed the penalty he was to pay, Imber looked at them, and mused on their ways, and on their Law that never slept, but went on unceasing, in good times and bad, in flood and famine, through trouble and terror and death, and which would go on unceasing, it seemed to him, to the end of time. A man rapped sharply on a table, and the conversation droned away into silence. Imber looked at the man. He seemed one in authority, yet Imber divined the square‑browed man who sat by a desk farther back to be the one chief over them all and over the man who had rapped. Another man by the same table uprose and began to read aloud from many fine sheets of paper. At the top of each sheet he cleared his throat, at the bottom moistened his fingers. Imber did not understand his speech, but the others did, and he knew that it made them angry. Sometimes it made them very angry, and once a man cursed him, in single syllables, stinging and tense, till a man at the table rapped him to silence.
For an interminable period the man read (мужчина читал бесконечное время = бесконечно долго). His monotonous, sing‑song utterance lured Imber to dreaming (его монотонная, однообразная манера речи завлекла Имбера в мир грез; utterance – выражение в словах; манера говорить; to utter – издавать звук; произносить; излагать, выражать словами; to lure – завлекать, соблазнять; to dream – мечтать, грезить; быть в сонном состоянии), and he was dreaming deeply when the man ceased (и он глубоко дремал, когда мужчина закончил; to cease – переставать /делать что‑либо/, прекращать/ся/). A voice spoke to him in his own Whitefish tongue (с ним на его собственном языке /племени/ Белой Рыбы заговорил голос), and he roused up (и он проснулся; to rouse up – пробуждаться, просыпаться), without surprise, to look upon the face of his sister's son (чтобы без удивления посмотреть на лицо сына его сестры), a young man who had wandered away years agone to make his dwelling with the whites (молодого человека, который ушел годы назад, чтобы жить с белыми).
"Thou dost not remember me (ты не помнишь меня)," he said greeting (в качестве = вместо приветствия сказал он; by way of – в виде, в качестве).
"Nay (нет, /помню/)," Imber answered (ответил Имбер). "Thou art Howkan who went away (ты Хаукан, который ушел). Thy mother be dead (твоя мать умерла)."
"She was an old woman (она была старая женщина)," said Howkan.
But Imber did not hear (но Имбер не слышал), and Howkan, with hand upon his shoulder, roused him again (и Хаукан, /положив/ руку ему на плечо, разбудил его снова).
period ['pIqrIqd], [pI'rJqd], monotonous [mq'nOtnqs], surprise [sq'praIz]
For an interminable period the man read. His monotonous, sing‑song utterance lured Imber to dreaming, and he was dreaming deeply when the man ceased. A voice spoke to him in his own Whitefish tongue, and he roused up, without surprise, to look upon the face of his sister's son, a young man who had wandered away years agone to make his dwelling with the whites.
"Thou dost not remember me," he said by way of greeting.
"Nay," Imber answered. "Thou art Howkan who went away. Thy mother be dead."
"She was an old woman," said Howkan.
But Imber did not hear, and Howkan, with hand upon his shoulder, roused him again.
"I shall speak to thee what the man has spoken (я расскажу тебе, что сказал тот человек), which is the tale of the troubles thou hast done (что является перечнем бед, которые ты натворил; tale – счет, подсчет; количество) and which thou hast told (и которые ты поведал), O fool (о глупец), to the Captain Alexander (капитану Александеру). And thou shalt understand and say (а ты должен понять и сказать) if it be true talk or talk not true (правда этот рассказ или неправда; talk – рассказ, история). It is so commanded (так требуется; to command – требовать)."
Howkan had fallen among the mission folk (Хаукан попал к миссионерам; to fall among – попасть в какое‑либо /обыкн. дурное/ общество; folk – люди, определенная группа людей) and been taught by them to read and write (и они научили его читать и писать; to teach – учить, обучать). In his hands he held the many fine sheets (в руках он держал то множество тонких листов; to hold – держать) from which the man had read aloud (которые читал вслух мужчина), and which had been taken down by a clerk (и которые были исписаны клерком; to take down – записывать) when Imber first made confession (когда Имбер впервые сделал признание), through the mouth of Jimmy (устами Джимми), to Captain Alexander (капитану Александеру). Howkan began to read (Хаукан начал читать). Imber listened for a space (Имбер слушал некоторое время), when a wonderment rose up in his face and he broke in abruptly (когда на его лице появилось изумление, и он вдруг прервал /Хаукана/; to break in – вмешаться /в разговор и т. п./; прервать /разговор/).
true [trH], folk [fquk], clerk [klRk]
"I shall speak to thee what the man has spoken, which is the tale of the troubles thou hast done and which thou hast told, O fool, to the Captain Alexander. And thou shalt understand and say if it be true talk or talk not true. It is so commanded."
Howkan had fallen among the mission folk and been taught by them to read and write. In his hands he held the many fine sheets from which the man had read aloud, and which had been taken down by a clerk when Imber first made c