Итак, одно АОЗТ «Инрос Холдинг» было фактическим владельцем почти 100 % АКБ «МФК» и 60 % «ОНЭКСИМбанка».
Учредителями «Инрос Холдинга» выступали (в равных долях) два физических лица: Михаил Прохоров и Владимир Потанин. Следовательно, уже посредством одного «Инрос Холдинга» бизнесмены могли осуществлять полный контроль над АКБ «МФК» и «ОНЭКСИМбанком». А необходимость полного контроля нарастала – на горизонте собирались тучи в виде так называемых «залоговых аукционов», готовые излить на избранных финансистов настоящий «золотой дождь».
О запутанности структуры владения активами, выстраиваемой партнерами, говорит следующий любопытный факт: В архиве Единого государственного реестра юридических лиц находятся сведения о том, что в январе 1994 года Прохоров выступил единоличным учредителем ЗАО «Инвестиционная Компания «ИМЭК», зарегистрированной в подмосковной Электростали. В чем состоит мотивация бизнесмена, регистрирующего непримечательную компанию вдали от московских надзорных органов?
ПРИОБРЕТЕНИЕ АКТИВОВ В марте 1995 года на заседании Правительства РФ Владимир Потанин, занимающий тогда должности президента «ОНЭКСИМбанка» и председателя совета директоров АКБ «МФК», предложил от имени ряда банков предоставить кредит Правительству под залог принадлежащих государству акций ведущих предприятий, дав начало эпопее, вошедшей в российскую историю под названием «залоговые аукционы».
К 1995 году в России был дефицит наличности. Инфляция достигала 200 % в год. На этом фоне государству была предложена практика следующей схемы. Компании предоставляли Правительству РФ кредиты и в качестве залога получали во временное пользование акции крупнейших российских предприятий. В случае невозврата кредитов пакеты акций переходили в собственность компаний, которые приобретают их в ходе аукционов.
|
|
После того, как в России реализовался этот вариант, оказалось, что пакеты акций крупнейших предприятий были распроданы по заниженным ценам. Согласно распространенному мнению, именно низкая стоимость «отдаваемых» в частные руки активов является основной критикой приватизации в РФ путем залоговых аукционов. Однако у такого явления, как залоговые аукционы в России, было еще весьма любопытное «второе дно». Дело в том, что, согласно данным исследования под руководством председателя Счетной Палаты Сергея Степашина [16], ранее, до организации аукционов, правительство разместило на счетах банков, ставших участниками «действия», денежные средства, эквивалентные сумме полученных кредитов (то есть фактически банки кредитовали правительство его же собственными средствами).
Залоговые аукционы были проведены на основании указов президента Ельцина. С 4 ноября по 28 декабря 1995 года Министерство финансов России заключило 12 договоров кредита под залог акций с победителями аукционов на право заключения договоров. Счетная палата же, по данным Степашина, по результатам проверки в конце года направила информационные письма в адрес председателя правительства, председателя Госкомимущества, председателей Совета Федерации и Государственной думы, Генерального прокурора и министра юстиции, где говорилось о неэффективности аукционов и необходимости отказа от них. Однако «процесс пошел».
|
|
Имеются сведения, что предложение Потанина о проведении залоговых аукционов было поддержано первыми вице‑премьерами Анатолием Чубайсом и Олегом Сосковцом, а также первым заместителем министра финансов РФ Андреем Вавиловым, непосредственно подписывавшим документы по залоговым аукционам от имени Министерства финансов. Крайне любопытно, что после ухода из Министерства финансов в 1997 году он занял пост президента АКБ «МФК», что может свидетельствовать о существовании его связей с группой «Прохоров – Потанин» еще до проведения аукционов.
Как и предполагалось, Правительство не возвратило кредиты, таким образом заложенные государственные пакеты акций перешли в собственность банков.
В ходе этих аукционов АКБ «МФК» и «ОНЭКСИМбанк» приобрели значительные пакеты госакций в различных компаниях (ОАО «Сибирско‑Дальневосточная нефтяная компания» («СИДАНКО», 51 %), РАО «Норильский никель» (38 %), ОАО «Новороссийское морское пароходство» (20 %), «Новолипецкий металлургический комбинат» («НЛМК»,14,84 %), «Новошип» (20 %), а также ОАО «Северо‑Западное пароходство» («СЗП»).
Конечно же, не только Прохоров с Потаниным остались в выигрыше от залоговых аукционов. Так, например, была сформирована группа «ЮКОС». Согласно распространенному мнению, предтечей залоговых аукционов стало объединение «олигархов» вокруг фигуры Бориса Ельцина с целью продления его президентских полномочий на еще один срок. Для этого ряд наиболее влиятельных фигур российского бизнеса обещали ему свою поддержку в обмен на получение «лакомых» государственных кусков экономики. В последнем деле и пригодились залоговые аукционы.
|
|
В интервью Бориса Березовского издательству «Financial Times» 1 ноября 1996 года он назвал 7 человек, контролирующих более 50 % российской экономики. Позже журналист Андрей Фадин даст этой группе людей, «поднявшихся» на залоговых аукционах, название – «семибанкирщина». Эксперты отмечают, что они ни в коем случае не являлись единой группой влияния, но были объединены общей задачей – сохранить власть Ельцина, сохранив и преувеличив свое влияние. В своем интервью Березовский тогда назвал следующих 7 банкиров:
1. Борис Березовский («ЛогоВАЗ»). 2. Михаил Ходорковский («Юкос»).
3. Михаил Фридман («Альфа‑банк»).
4. Владимир Гусинский (холдинг «Медиа‑мост»).
5. Владимир Потанин («ОНЭКСИМбанк»).
6. Александр Смоленский (банк «Столичный»).
7. Владимир Виноградов («Инкомбанк»).
У этих персон и тех групп влияния, что стояли за ними, будет весьма различная судьба, однако в то время всех их можно было считать «своими» и все они были, как говорится, «на коне». Так, Владимир Потанин 14 августа 1996 года был назначен первым заместителем председателя Правительства РФ Виктора Черномырдина, где проработал до марта 1997 года. В бытность членом правительства он курировал работу таких «полезных» для деятельности «Интерроса» структур, как Министерство экономики, Государственный комитет РФ по антимонопольной политике, Государственный комитет РФ по управлению государственным имуществом, Российский фонд федерального имущества.
В 1996 году Михаил Прохоров вошел в совет директоров нефтяной компании «СИДАНКО», 51 % акций которой «ОНЭКСИМбанк» и «МФК» приобрели в ходе залоговых аукционов 1995 года, а еще 41 % – в ходе инвестиционных конкурсов. Согласно условиям сделки, победитель обязался инвестировать 100 млн. долл. в освоение новых месторождений и модернизацию компаний «СИДАНКО».
В августе 1997 года, после двух лет временного управления акциями «Норильского никеля», «ОНЭКСИМбанк» забрал их себе. Но история взаимоотношений «Норникеля» и Прохорова заслуживает отдельного рассмотрения, так как он занимался компанией практически 7 лет.
По сообщениям СМИ первой половины 1998 года, промышленные компании ФПГ «Интеррос» обеспечивали более 4 % российского ВВП и около 7 % российского экспорта.
К КОНЦУ 1990‑х В ноябре 1997 года Михаил Прохоров стал членом Биржевого совета Московской фондовой биржи (МФБ).
В апреле 1998 года Прохоров сменил Потанина на посту президента «ОНЭКСИМбанка». Таким образом, он стал президентом‑председателем правления.
В 1998 году была проведена реструктуризация активов группы «Интеррос», относящихся к различным областям. С этой целью была создана холдинговая компания (ХК) «Интеррос», в которой были сконцентрированы все промышленные активы группы. ХК была сформирована на основе ФПГ «Интеррос», «СИДАНКО» и «Норильского никеля». В функции нового предприятия вошло формирование инвестиционной стратегии, управление активами, финансовый контроль и реструктуризация бизнеса. По сути это означало начало формирования инвестиционного фонда. Финансовый блок деятельности ФПГ «Интеррос» был сохранен под управлением «ОНЭКСИМбанка» и «МФК».
В июне 1998 года Потанин был избран председателем совета директоров и президентом ХК «Интеррос». Фактически он возглавил руководство новой структурой. Помимо него в совет директоров ХК вошли Прохоров, покинувший совет директоров РАО «Норильский никель», Борис Йордан и Дмитрий Ушаков.
Необходимо отметить, что в распределении акционерного капитала ХК было приблизительное равенство Прохорова и Потанина. В их совместное владение отошли 25 % плюс одна акция ХК «Интеррос», «ОНЭКСИМбанку» – 20 % минус одна акция, ФПГ «Интеррос» – 25 % плюс одна акция, другим инвесторам (включая менеджеров компании) – 30 % минус одна акция.
Согласно распространенному мнению, Прохоров в большей мере занимался финансовым блоком деятельности ФПГ «Интеррос», а Потанин – промышленными активами. При этом наблюдалось приблизительное равенство долей акций и влияния каждого в компаниях группы.
Какие‑либо имевшиеся планы развития компаний Прохорова и Потанина были скорректированы из‑за финансового кризиса августа 1998 года. Наиболее серьезное влияние кризис оказал на активные финансовые институты (в частности АКБ «МФК» и «ОНЭКСИМбанк»),
По данным «Euromoney», к 1997 году «МФК» вошла в число пяти самых надежных компаний, занимающихся иностранными инвестициями в российскую экономику.
В 1997 году было проведено слияние АКБ «МФК» с «Ренессанс Капиталом» Бориса Йордана. Капитализация группы «МФК‑Ренессанс» составила 400 млн. долл., а размер активов превысил 2 млрд. долл. Компания стала крупнейшим в России инвестиционным банком.
После августовского кризиса Прохоров и Потанин продали свои акции в «Ренессанс Капитал» и интегрировали АКБ «МФК» в «Росбанк» по схеме реструктуризации «ОНЭКСИМбанка» (см. далее).
К августу 1998 года «ОНЭКСИМбанк», руководство которым осуществлял непосредственно Прохоров, был одним из крупнейших в России среди частных финансовых структур (с капиталом более 800 млн. долл.). По данным журнала «The Banker», «ОНЭКСИМбанк» занимал пятое место среди лучших банков Центральной и Восточной Европы.
Прохоров занялся уменьшением последствий кризиса для «ОНЭКСИМбанка» и возглавил кризисное руководство банка. На закрытие долговых обязательств 400 млн. долл. было выделено банку «Интерросом».
В конце августа 1998 года было объявлено о слиянии «ОНЭКСИМбанка», «Мост‑банка» и банка «МЕНАТЕП». Председателем правления нового банка должен был стать Прохоров. Однако этот проект не был осуществлен, и в дальнейшем варианты слияния или банкротства в «ОНЭКСИМбанке» не рассматривались. Прохоров сконцентрировал работу менеджмента банка на преодолении последствий кризиса путем реструктуризации долгов.
Он возглавил санацию «ОНЭКСИМбанка», под его руководством был создан новый дублирующий банк («Росбанк»), в который была переведена основная часть клиентов и рабочего персонала, были подписаны соглашения о реструктуризации всех долговых обязательств «ОНЭКСИМбанка» (на сумму 1,5 млрд. долл.) с кредиторами. В сентябре 1998 года Прохоров возглавил комитет по формированию АО «Росбанк».
Изначально банку удалось согласовать планы выплаты долгов с внешними кредиторами. Однако из‑за позиции внутренних кредиторов и кризисной ситуации (реальный дефицит капитала банка к тому моменту достиг 1 млрд. долл.) в июне 1999 года банк был лишен лицензии и вошел в процесс банкротства. Однако ЦБ РФ вернул «ОНЭКСИМбанку» лицензию на три месяца, и арбитражный суд постановил отложить процесс принятия решения о банкротстве. 16 февраля 2000 года был подписан рамочный договор о реструктуризации, к которому в дальнейшем присоединились почти все кредиторы. В июле 2000 года банкротство «ОНЭКСИМбанка» было прекращено московским арбитражным судом.
В сентябре 2000 года Михаил Прохоров вошел в совет директоров АКБ «Росбанк», а в ноябре стал президентом‑председателем совета директоров АКБ. В итоге в декабре 2000 года процесс реструктуризации был завершен, а к 2003 году все долговые обязательства – выплачены. Согласно заявлениям Прохорова, реструктуризация «ОНЭКСИМбанка» стала самой сложной для него сделкой.
«НОРИЛЬСКИЙ НИКЕЛЬ»
УСТАНОВЛЕНИЕ КОНТРОЛЯ
Первым и, пожалуй, важнейшим в череде скупленных во время приватизации «Интерросом» активом по результатам проведенных в ноябре – декабре 1995 года залоговых аукционов стал РАО «Норильский никель». По результатам аукциона, проведенного 17 ноября 1995 года, «Интеррос» было передано в управление 38 % акций компании (51 % голосующих акций, контрольный пакет). Государственный пакет был выставлен на аукцион в залог кредита Правительству РФ в 170 млн. долл.
По итогам, в роли непосредственного покупателя выступил «ОНЭКСИМбанк», предложивший 170,1 млн. долл., а в качестве гаранта выступил «МФК». Именно в «ОНЭКСИМбанке» преобладающими позициями обладал вто время Михаил Прохоров.
Несмотря на распространенное в обществе негативное отношение к приватизации в целом и утрате государством «Норильского никеля» в частности, следует принять в расчет и тот факт, что, по оценкам многих инвестиционных аналитиков, стоимость компании на момент проведения залогового аукциона была близка к нулю. Во‑первых, на момент заключения сделки комбинат имел долгов на 2,5 млрд. долларов. Имела место задержка заработной платы рабочим за несколько месяцев, а собственный капитал составлял минус 1270 млрд. руб. Кроме того, «Норникель» был вынужден финансировать государственные обязательства по «северному завозу» и на нем висели колоссальные обязанности по содержанию жилья и социальной сферы города Норильска, располагающегося за полярным кругом.
...
Норильск – один из самых экологически загрязненных городов в мире из‑за наличия как горнодобывающего, так и металлопроизводящего комплекса. Аналогов промышленного района «Норильск» в мире не существует.
Таким образом, покупка предприятия в тот момент несла в себе огромный риск для инвестора. С другой стороны, для любого предпринимателя наибольшей ценой обладает возможность получить выгоду, а не нынешняя финансовая ситуация. Пресловутых рейдеров, например, мало интересуют операционные показатели деятельности промышленного объекта, если в их целях значится распродажа площадей и оборудования. Для инвестора же важна перспектива роста капитализации и, как вариант, дальнейшая продажа компании. И такая перспектива у «Норникеля», со всеми его проблемами и рисками, была – на фоне роста мирового промышленного производства спрос на сырье, выпускаемое заводами компании, обеспечивал рост стоимости продукции и капитализации бизнеса.
...
СПРАВКА
Никель – встречающийся в природе элемент, который существует в виде различных оксидов, сульфидов, силикатов и относится к стратегическим полезным ископаемым. Его важность объясняется разнообразными уникальными свойствами: добавка никеля в сплавы увеличивает прочность, износостойкость, коррозионную стойкость, повышает тепло– и электропроводность, улучшает магнитные и каталитические свойства. В ряде областей, например при изготовлении реактивных двигателей, сплавы никеля незаменимы. Все это привело к тому, что никель стал одним из основных металлов, использование которого обусловлено целым комплексом его уникальных свойств и применимостью практически во всех отраслях промышленности. Около 2/3 производимого в мире никеля идет на производство нержавеющей стали.
На начало 1998 года подтвержденные мировые запасы никеля составляли около 50 млн. тонн. Запасами более 1 млн. тонн обладало десять стран: Канада (7,4 млн. т), Россия (6,6 млн. т), Куба (5,5 млн. т), Новая Каледония (5,2 млн. т), Австралия (3,7 млн. т), Китай (3,7 млн. т), Индонезия (3,2 млн. т), ЮАР (2,5 млн. т), Филиппины (1,1 млн. т) и Албания (1 млн. т).
При этом на месторождения Норильского района – Норильск‑1, Талнахское и Октябрьское – приходится до 85 % всех разведанных запасов никеля в России.
Россия при этом на протяжении последних 20 лет является крупнейшим экспортером никеля. На данный момент около примерно 35 % мирового экспорта необработанного металла приходится на нашу страну, при этом значительная доля от этого объема обеспечивается предприятиями «Норникеля».
Основные потребители никеля сосредоточены в странах Европейского союза, Японии, в последнее время всю большая доля от мирового потребления этого металла приходится на Китай (более 8 %).
Разумеется, такой крупный раздел государственного имущества, как залоговые аукционы, не мог не затронуть интересы многих групп (не только Прохоров с Потаниным испытывали интерес к «недооцененным активам» сырьевого сектора), что временами выливалось в крупные скандалы и судебные иски. В ходе продажи 38 % акций «Норильского никеля» произошло разбирательство по поводу законности передачи этого пакета акций «ОНЭКСИМбанку». Можно выделить два основных источника этого скандала.
Во‑первых, о своем несогласии с результатами аукциона заявил банк «Российский кредит». Его дочерняя компания АО «Конт» не была допущена к участию в проведении конкурса, несмотря на ее намерение предложить Правительству РФ залоговый кредит в 355 млн. долл., а эта сумма превышала сумму сделки с «Интерросом» более чем в два раза. Обжаловать же результаты проведенного аукциона «Российскому кредиту» так и не удалось. Первая заминка возникла, когда Альфред Кох, занимавший в то время должность первого заместителя председателя Госкомимущества России, спросил организаторов аукциона о том, есть ли претензии к поданным «Контом» документам, и был проинформирован о том, что задаток на счет уполномоченного банка пришел 15 ноября, то есть на два дня позже установленного срока. Однако юристы «Российского кредита» легко сумели доказать, что деньги были переведены вовремя, и эта претензия была снята. После этого к «Конту» была предъявлена другая претензия, решившая в итоге исход дела. Выяснилось, что «Российский кредит», выдав компании «Конт» гарантию на сумму $170 млн., нарушил таким образом инструкцию № 1 ЦБ от 1991 года («О порядке регулирования деятельности коммерческих банков»). Эта инструкция устанавливает, что банк не может выдать гарантию на сумму, превышающую размер его собственных средств. Согласно балансу банка, представленному в пакете документов, собственные средства «Российского кредита» составляли только $ 100 млн. В ходе аукциона представители банка «Российский кредит» эмоционально оспаривали решение аукционной комиссии, в частности, заявили, что собственный капитал банка МФК, выступавшего гарантом по заявке «ОНЭКСИМбанка», также недостаточен. Аукционная комиссия не согласилась с этим доводом, и победителем был признан «ОНЭКСИМбанк».
Весьма примечательно для понимания ситуации и то, что, собственно, сам «ОНЭКСИМбанк» был официально уполномочен Госкомимуществом принимать заявки для участия в залоговых аукционах. При этом ни для кого не было секретом, что «ОНЭКСИМбанк» сам намерен активно участвовать в торгах. Это решение ГКИ критиковалось независимыми экспертами, полагавшими, что здесь может быть конфликт интересов. И факты подтверждают эти опасения.
Возникает один серьезный вопрос. Если в заявке «Конта» («Российского кредита») содержалось столь серьезное нарушение, почему это всплыло только во время аукциона?
...
Обратимся к «Положению о порядке проведения аукционов…». Перечислим важные пункты этого положения, которые оказались определяющими в скандале с «ОНЭКСИМбанком». Пункт 3 гласит: «Аукциону предшествует регистрация заявок на участие в аукционе, которая осуществляется представителем Госкомимущества России по подготовке аукциона (далее – Представитель)…» Представителем, как известно, является «ОНЭКСИМбанк». Пункт 8: «Представитель проверяет соответствие банковской гарантии, данной за заявителя банком‑гарантом, прилагаемой форме, требованиям действующего законодательства Российской Федерации, установленным для банковских гарантий, в том числе Инструкции Центрального Банка России № 1 от 30 апреля 1991 года…». Пункт 9: «Представитель… при наличии несоответствий обязан в письменном виде уведомить заявителя об имеющихся в представленных документах недостатках при регистрации заявки».
Как заявляли представители «ОНЭКСИМбанка», это уведомление было сделано, хотя «Российский кредит» утверждал, что никаких письменных предупреждений о нарушении им инструкции ЦБ № 1 заявитель не получал. Правда, сначала представитель пресс‑службы «ОНЭКСИМа» сообщил, что письменное уведомление об имеющихся в заявке недостатках было направлено не заявителю, а в аукционную комиссию.
Вторым источником скандалов стало то, что о своем несогласии с результатами проведенного аукциона заявило руководство «Норильского никеля». Руководство РАО протестовало против каких‑либо попыток «ОНЭКСИМбанка» вмешиваться в финансовую и производственную политику компании, мотивируя это тем, что банк является лишь залогодержателем, но не собственником. В январе 1996 года оно предъявило иск к Госкомимуществу, Российскому фонду федерального имущества (РФФИ), «ОНЭКСИМбанку» и «МФК» о незаконности приватизации «Норникеля». В частности, Анатолий Филатов, занимавший пост президента в РАО «Норильский никель», выступал против заключенной сделки и препятствовал усилению роли компаний Прохорова и Потанина в управлении «Норникелем». А в январе 1996 года директор компании по экономике Владимир Механик обвинил «ОНЭКСИМбанк» в невыплате зарплат работникам предприятия. Руководство «Норильского никеля» считало, что стоимость компании была занижена в десятки раз, и стремилось сохранить контроль над предприятием. Если быть точным, Механик оценил реальный уставный капитал производителя никеля в $8–10 млрд. За этим заявлением стояла, видимо, не только боязнь руководителей компании не получить сумм, необходимых для инвестиций, но и, по всей видимости, опасения относительно перехода полного контроля в руки одного акционера, а именно – «ОНЭКСИМа».
Конфликт между новыми акционерами и менеджментом «Норильского никеля» разрешился в апреле 1996 года в результате увольнения руководителей компании «из‑за низкой эффективности управления». В частности, Филатов был уволен с поста генерального директора в соответствии с указом Президента РФ. В этом же месяце по распоряжению Правительства Михаил Прохоров был назначен членом совета директоров.
В июле 1996 года интервенция группы «Интеррос» в руководство «Норильского никеля» наконец принесла организационные плоды. Группа закрепилась в руководстве компании. В частности, генеральным директором стал Александр Хлопонин, его первым заместителем и главой «Норильского комбината», объединявшего все активы компании в Норильском промышленном районе, – Джонсон Хагажеев. Президентом же компании стал Михаил Прохоров, председателем совета директоров Всеволод Генералов, первый заместитель председателя «Роскомдрагмета». Однако уже через месяц обязанности председателя правления принял Хлопонин.
В августе 1997 года, после двух лет временного управления акциями «Норильского никеля», «ОНЭКСИМбанк» забирает их окончательно за невыплаченные Правительством займы. Затем по инициативе «ОНЭКСИМбанка» был проведен конкурс, по итогам которого государственный пакет акций РАО «Норильский никель» был приобретен компанией группы «Интеррос». Победителем стала ЗАО «Свифт» – дочерняя компания «ОНЭКСИМбанка», она выплатила более 270 млн. долл. (выше стартовой цены в 170 млн. долл. на 80 %) за те самые 38 % акций компании, что до этого находились в управлении «ОНЭКСИМбанка». Условия конкурса предполагали осуществление значительных инвестиционных вкладов. ЗАО «Свифт» обязалось перевести на счета «Норильского никеля» 300 млн. долл. на освоение Пеляткинского газоконденсатного месторождения и 400 млрд. рублей на содержание социальной инфраструктуры Норильского промышленного района и на погашение долгов дочерних предприятий «Норильского никеля» Пенсионному фонду РФ.
Таким образом, путем продажи акций своему филиалу «ОНЭКСИМбанк», председателем правления которого по‑прежнему был Прохоров, стал полноправным собственником контролирующего пакета акций «Норильского никеля».
ПРЕТЕНЗИИ
...
«По итогам приватизации я был более успешен, чем все остальные, поэтому я считаю ее приемлемой».
Михаил Прохоров, 2009
год [17]
Впоследствии политики неоднократно поднимали вопрос о необходимости пересмотреть итоги приватизации «Норильского никеля», этой проблемой занимались и правоохранительные органы. В 2000 году ситуация обострилась: московская прокуратура подала в столичный арбитраж иск о незаконности аукциона по продаже госпакета «Норникеля», но суд не принял его к рассмотрению. Потом делом занялась Генеральная прокуратура РФ. Прокуратура посчитала, что цена, за которую «ОНЭКСИМбанк» выкупил 38 % акций, – $170 млн. – была занижена по сговору между руководителем Госкомимущества Альфредом Кохом и Владимиром Потаниным. В результате этой сделки государственный бюджет потерял около $140 млн. (поскольку Госкомимущество отклонило заявку на сумму более чем $300 млн.). Месяцем позже заместитель генерального прокурора Юрий Бирюков обратился к Потанину с письмом, в котором предложил добровольно возместить ущерб и вернуть указанную сумму бюджету.
Прохоров с Потаниным, весьма вероятно, решили играть «на опережение», начав реструктуризацию компании. В этот момент в стране началась смена политической элиты, и преемственность существовавших договоренностей между бизнесом и властью могла быть не обеспечена (спустя 5 лет, однако, Владимир Путин успокоил [18] «выживших олигархов», ставших к тому времени «социально ответственными собственниками», что пересмотра итогов приватизации не будет»).
Официально реструктуризация компании была направлена на повышение инвестиционной привлекательности и эффективности. В рамках стратегии переноса центров капитализации на производственные предприятия в феврале 2001 года новым «сердцем» стала «Норильская горная компания», которая в феврале 2001 года была переименована в «Горно‑металлургическую компанию «Норильский никель». По итогам реструктуризации в 2001 году 96,9 % акций РАО «Норильский никель» было обменено на акции ОАО «ГМК «Норильский никель». На 15 % акций РАО «Норильский никель» были выпущены американские депозитарные расписки (ADR) 1‑го уровня, которые в процессе реструктуризации были автоматически перерегистрированы на акции ГМК.
До начала реструктуризации структура «Норильского никеля» в общих чертах выглядела так. Основные промышленные активы были сосредоточены в АО «Норильская горная компания» (НГК) и ряде других дочерних акционерных обществ. Кроме того, незадолго до этого в состав холдинга вошла компания «Norimet» – эксклюзивный торговый партнер по продаже на внешнем рынке никеля, меди и кобальта из Норильска. А собственно РАО «Норильский никель» выступало в качестве управляющей компании холдинга. При этом сложился своего рода парадокс. Для инвесторов наиболее интересны акции именно «Норильского никеля», тогда как вся прибыль создается в дочерних обществах. В результате РАО столкнулось с двойным налогообложением при выплате дивидендов, поэтому встал вопрос о переходе холдинга на единую акцию, обеспеченную как промышленными активами, так и торгово‑сбытовой сетью. Подобный переход всегда представляет довольно сложную процедуру. Однако в случае с «Норильским никелем» ситуация дополнительно усложнилась тем, что будущими основными акциями холдинга станут не акции собственно «Норильского никеля», а акции «Норильской горной компании».
Именно это обстоятельство породило разные домыслы. Вспоминая о летних претензиях со стороны прокуратуры, ряд наблюдателей предположил, что реорганизация призвана обезопасить компанию от дальнейших посягательств такого рода.
Многочисленные претензии Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг (ФКЦБ), с конца 2000 года добивающейся отмены реструктуризации компании, по большому счету, лишь с малой долей вероятности могли привести к тому, что реструктуризация «Норникеля» могла быть признана незаконной постфактум. Ведь в этом случае была бы отменена и эмиссия акций ГМК «Норильский никель». При этом совершенно неясно, что пришлось бы делать с тысячами акционеров – их добросовестных приобретателей. Ведь акции были куплены на вторичном рынке после завершения обмена на них акций старой компании – РАО «Норильский никель». К слову, именно эту цель – появление новой компании, новых акций и акционеров с невозможностью отыграть сделку назад – и преследовало руководство «Норникеля». Оно прямо заявляло, что одна из целей реструктуризации – избавление от риска деприватизации. На то, что отыграть ситуацию без ущерба для тысяч акционеров невозможно, ссылались и в самой компании. «Компания доказала правомочность реструктуризации не только во всех судебных инстанциях, но и на деле – стоимость акций возросла в несколько раз, – заявил пресс‑секретарь «Норильского никеля» Сергей Черницин. – Если ФКЦБ защищает права акционеров, то в данном случае непонятно от кого и от чего – может, от роста стоимости акций?» [19]
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НА ПОСТУ ДИРЕКТОРА КОМПАНИИ
Бизнес «Норильского никеля» в самом конце 90‑х – начале 2000‑х активно развивался во многом благодаря хорошей мировой конъюнктуре. На протяжении почти четырех лет, с 1997 по 2001‑й, руководству РАО «Норильский никель» с генеральным директором компании в лице Джонсона Хагажеева удалось решить ряд неотложных проблем, что позволило минимизировать риски деятельности компании: были закрыты задолженности РАО перед бюджетными и внебюджетными фондами, к 1999 году заработная плата работников компании по сравнению с 1995 годом была повышена в более чем два раза (без поправки на стремительную инфляцию).