В пятой главе уже освещалась роль эго как посредника в психических конфликтах. Мы пытались показать как эго осуществляют эту особую задачу -балансируя между противоположностями и разрешая психические конфликты -посредством сублимаций и изменений характера. В дальнейшем мы рассмотрим степень участия синтетической функции эго в решении конфликта, приводящем к неврозу.
Между тем, мы приходим к выводу, что психоневротический симптом возникает после того, как эго ассимилирует актуальный невротический симптом. Неврастенические симптомы, симптомы невроза тревоги, а также ипохондрические симптомы вызываются психически, причем таким образом, что возникает что-то новое, то есть психоневротический симптом. Таким образом, по-видимому, актуальный невротический симптом, который эго воспринимает как нечто незнакомое и опасное, стимулирует эго к увеличению синтеза. Тем не менее, именно невротический конфликт формирует основание психоневрозов. Сначала этот конфликт решается следующим образом: эго хватается за актуальные невротические страдания, посредством которых вытесненные стремления получают возможность, с одной стороны, продолжать свою психическую жизнь, а с другой, утаить их значение от сознания.
В вступительной, первой фазе болезни, где эго сталкивается с проблемой овладения отдаленными от эго инстинктивными требованиями, способность эго к синтезу терпит неудача. Благодаря процессу вытеснения эго временно в той или иной степени лишается собственной функции посредника между стремлениями ид и требованиями суперэго и реальности, эго отвергает запретные импульсы и удерживает их на расстоянии от моторного и воспринимающего эго. Однако, это состояние острого конфликта не продолжительно Иногда оно настолько быстротечно что и вовсе не воспринимается или воспринимается лишь как временное состояние деперсонализации. При дезорганизации гармоничного сотрудничества психических сил эго проявляет повышенную активносчь направленную на восстановление нарушенных психических сил. Поскольку острый психический конфликт угрожает личности дезорганизацией эго вынуждено искать пути его разрешения.
Стремясь разрешить невротический конфликт эго пытается быть посредником между противоположными стремлениями личности. Эти попытки приводят к появлению в психической структуре нового явления - невротического симптома. В пятой главе мы установили, что психическая творческая сила связана с синтетической функцией эго. Именно эта функция определяет симптом, особенно его компромиссный характер.
Причем, однажды возникнув, симптом не остается неизменным он растет и умножается (фобия, обсессивный невроз) и даже может завладеть неповрежденной частью личности как это происходит при шизофрении. Однако по видимому конверсионная истерия, в этом смысле является исключением. Здесь патологический процесс заканчивается возникновением симптома, симптом сохраняет стабильность и неизменность. Например, когда идея вытесняется ее энергия может катектировать орган чувств. Этот орган становится сверхчувствительным (его сверхчувствительность идентична с симптомом) и всегда реагирует на раздражители одинаково, например болью. При обссссивном неврозе он продолжает участвовать в симптомообразовании и после его возникновения. Не останавливаясь на достигнутом, это создает новые симптомы замещая ими старые потерявшими свою первоначальную эффективность
симптомы. При фобии, тревога включает все большее количество объектов и ситуаций.
Как мы узнали симптом - это компромисс между вытесненным и вытесняющими силами личности, симптом - это компромисс между тем и другие. В одном образовании эго объединяет две противоречащие друг другу тенденции, одна ищет удовлетворения другой и его отрицает. Пациент страдает, одновременно переживая симптом как чужеродное тело и как часть себя.
В определенных условиях, вытеснение вызывает регрессию инстинкта до точки его фиксации за чем следует регрессия части эго. И эго, и инстинкт возвращаются на более ранний уровень развития. Пока вытеснение успешно, не происходит и каких-либо выраженных изменений вытесненного инстинкта а эго самое большее демонстрирует некоторое торможение. Однако, когда вытеснение терпит неудачу и вытесненный инстинкт, и эго вновь становятся активными и уже проявляют себя иначе, чем до или во время вытеснения. Например генитальное побуждение сменяется садистским, а вытесненная часть эго теряет контакт с реальностью и вновь обретает свои старые магические силы. Эта часть эго теперь уже не противостоит садистским импульсам, как до этого противостояло целое эго. Она принимает и выполняет их, хотя в настолько замаскированной форме что неповрежденная часть эго не понимает их смысла. Сотрудничая с вытесненным инстинктивным требованием, бессознательная часть эго сохраняет симптом. Симптом становится изолированным от неповрежденной части эго, он отщепляется. Фактически во всех неврозах эго расщеплено. Каким бы парадоксальным это не показалось, но интегрирующая способность личности терпит неудачу именно тогда когда она выполняет свою задачу до конца, содействуя разрыву единства личности.
Несмотря на что эго не может долго выносить дезинтеграцию своего единства. До тех пор, пока новое образование в организации эго-симптома не ассимилировано, пока оно исключено из организации эго, симптом переживается как чужеродное тело которое вызывает неудовольствие, боль, ослабляет эго и, кроме того, наносит рану его нарциссизму. Такое положение дел противоречит тенденциям эго служить посредником, объединять восстанавливать бреши, упрощать и интегрировать. Таким образом, эго должно ассимилировать симптомы, вобрать в собственную организацию вытесненную часть эго. Возникает своего рода симбиоз между симптомом и эго, посредством которого эго может достигнуть некоторого нарциссического удовлетворения, получив компенсацию за нанесенную в процессе симптомообразования нарциссическую рану. Благодаря этому симбиозу эго возвращает часть нарциссического либидо симптому и ассимилирует его то есть, до определенной степени изменяет свой собственный характер. Эго также извлекает нарциссическое удовлетворение из того факта что вновь становится способным объединить собственную разорванную организацию, заполнить появившиеся бреши. Таким образом восстанавливается равновесие нарциссического либидо.
Данную ситуацию можно проиллюстрировать коротким примером.
Пациент страдал от агарофобии. Его тревога постепенно возросла до такой степени что однажды он не смог пойти на работу следовательно стал неспособным работать. Его жена должна была поддерживать его. Сначала появился симптом за которым последовала неспособность работать. Однако пациент получал удовлетворение от симптома, считая что поддержка жены является доказательством ее любви к нему что она приносила себя в жертву ради любви. Он принял и ассимилировал свою болезнь при условии что она приносили ему нарциссическое удовольствие.
Обсессивный невротик, а также меланхолик, будучи чрезвычайно моральными,
делают свою болезнь выносимой, извлекая из нее нарциссическое удовлетворение. Параноик, создавая сложные иллюзорные системы, гордится собственными интеллектуальными достижениями.
Нарциссическое удовлетворение это через симптом называется вторичной прибылью от болезни, так как отличается от первичной прибыли, извлекаемой из замаскированного инстинктивного удовлетворения посредством симптома. Вторичная прибыль есть не всегда, первичная всегда. Вторичная прибыль формирует пятый тип сопротивления (восьмая глава), сопротивления эго, которое может привести к большим трудностям в лечении, соразмерными количеству доставляемого нарциссического удовлетворения. Вторичная прибыль может усилить нарциссизм эго: при истерии -посредством установление и укрепление объектных отношений; при фобии -посредством чрезмерной привязанности к объекту; при обсессивном неврозе - через удовлетворение суперэго; при шизофрении - через чрезмерное выделение определенных функций эго, например, мышления при паранойе и тому подобное. Таким образом, вторичная прибыль от болезни также приносит скрытое инстинктивное удовлетворение, которое, однако, осуществляется в эго.
Впервые синтетическая функция эго проявляется не во вторичной прибыли от болезни, а еще раньше. При конверсионной истерии она выражается в компромиссном характере симптома, а еще полнее - при обсессивном неврозе, когда пациент, удачно комбинирует запрет и удовлетворение, осуществляет единение стремлений ид и требований суперэго.
С вторичной прибылью от болезни возрастает синтез, что является компенсаторной мерой. Внезапное начало заболевания приводит, прежде всего, к неудаче синтетической функции. Однако, вскоре, она послужит толчком к симптомообразованию. Постепенно господство синтетической функции над течением болезни возрастет до такой степени, что, в крайних случаях, она даже помогает вытесненным импульсам прорваться в сознание (обсессивный невроз). Однако, после образования симптома синтез вновь терпит неудачу, затем достигает еще большей активности косвенным образом, посредством вторичной прибыли от болезни. Под влиянием невротического конфликта, с одной стороны, и угрожающей опасностью дезинтеграции эго, с другой, возрастает синтетическая активность. Тенденция к синтезу утрачивается крайне редко. В серьезных психотических состояниях (спутанность, кататонический ступор) она прекращает функционировать. При неврозах она нарушена, так как проявляется и тогда, когда в норме не возникает. Пытаясь получить удовлетворение, любой ментально больной человек вступаеть конфликт с реальностью, суперэго или с ид. Он не способен установить гармоничное равновесие между конфликтующими психическими тенденциями.
Резюме
Таким образом, невроз чрезвычайно сложен. Можно выделить первичный и вторичный процесс болезни. Первичный процесс заключается в чрезмерных реакциях эго на инстинктивную опасность и в тесно связанным с этим невротическом конфликте. Эти реакции впервые возникли в качестве тревоги, которая, как мм знаем, объективно не мотивирована. Симптомы формируют вторичный процесс болезни, представляя собой попытку решения невротического конфликта; они ограничивают невротическую тревогу. В большинстве заболеваний, может быть, лишь за исключением конверсионной истерии, это решение достигается с большим трудом. Симптом - это замена подвергшегося торможению инстинкта, а также компромисс между тем, что должно быть отвергнуто и
отвергающей силой. То что отвергается - это инстинкт. Отвергающая сила и причина защиты проистекает из эго. С симптомообразованием невротический конфликт временно завершается. При конверсионной истерии такое завершение окончательно; с образованием симптома процесс заболевания затихает. При фобии и обсессивном неврозе процесс болезни на этом не завершается, здесь всегда присутствуют новые попытки разрешения невротического конфликта, следовательно появляются и новые симптомы. Шизофреник еще более продуктивен, а его постоянно расширяющиеся иллюзии и галлюцинации полностью подавляют оставшуюся незатронутой часть личности.
Цель симптомообразования - удаление и избегание опасной ситуации. Симптом приносит с собой два преимущества, посредством него эго, во-первых, уклоняется от инстинктивных требований, а во-вторых, обретает возможность удалить тревогу. Симптом вводит в заблуждение не только эго, но и окружение. С помощью симптома эго защищается от опасности инстинктивных стремлений. Однако, поскольку эго тесно связано с ид, оно способно отвратить инстинктивную опасность, лишь изменяя свою собственную организацию и объединяясь с инстинктом. Конечный результат попыток решить невротический конфликт зависит от диспозиции инстинктов и эго. В любом случае симптом приводит к более или менее обширному отрыву от реальности. Симптом приводит к невротическому страданию, которое в большинстве случаев, хотя не всегда, уравновешивается вторичной прибылью от болезни.
Глава 10 ХАРАКТЕР И НЕВРОЗ
Мм знаем, что существует достаточно большое количество пациентов без невротических симптомов, которые, однако, ведут себя патологически. Такие пациенты страдают от так называемых неврозов характера. Они разряжают свои импульсы, желания и фантазии во внешнем мире, в то время как симптоматические невротики обычно удовлетворяют свои влечения через собственную личность. Люди с неврозом характера совершают странные действия, для которых они иногда находят объяснения, а иногда нет. Однако, обычно в их поведении рациональное невозможно отделить от иррационального. Часто, на осознание иррациональной мотивации уходят годы; тем временем они могут разорить себя и собственную семью. Люди с невротическими симптомами страдают от своих заболеваний и пассивно их переносят, а люди с неврозом характера вряд ли осознают, что они больны, и благодаря собственным действиям удовлетворяют свои бессознательные стремления.
Прежде чем продолжать обсуждение, мы должны попытаться понять природу характера. Это трудная задача, ведь характер - это неуловимое явление, которому трудно дать определение.
Оценивая характер, часто полагаются на личные впечатления и, например, говорят, что у этого мужчины или женщины хороший или плохой характер, слабый или сильный характер. Такое мнение, тем не менее, будет неверным, по крайней мере, часто будет именно так. Кто-нибудь может попытаться использовать внешние данные в качестве критерия характера, например, оценивая только внешние качества. И снова, вскоре наступит разочарование, поскольку, например, мужественно выглядящая женщина может оказаться очень женственной, а женственно выглядящий мужчина -мужественным. Следовательно, необходимо поискать более надежные критерии. Во многих работах Фрейда существуют замечания о природе характера. Однажды, он предложил узкому кругу людей краткий обзор данной проблемы, но, насколько я знаю, он не был опубликован. Характер " это комбинация или, скорее, синтез многих черт,
привычек и позиций эго. Иногда превалирует одна черта, иногда другая. Может возникнуть искушение оценивать характер человека на основе какой-либо одной черты. Безусловно, это не даст верной картины. Для того, чтобы получить более точное представление об индивидуальном характере, мы должны рассмотреть его с нескольких точек зрения: описательной, генетической, структурной, динамической, экономической, а также изучить либидозные аспекты. Рассмотрение каждой из этих точек зрения приведет к различным результатам. Идеальное представление о характере было бы получено, если бы была возможность одновременное рассмотреть все эти аспекты. Тогда бы мы получили метапсихологическую концепцию характера. Я уже говорил, что изучение, основанное только на описательной точке зрения, малопродуктивно и приводит к обманчивым результатам. Изучение, основанное на с генетической и исторической перспективах, приносит больше пользы, так как позволяет получить некоторые ответы. Короткий пример, вероятно, поможет лучше понять эту проблему.
Пациент пользовался успехом и снискал уважение своих начальников. Он, со своей стороны, восхищался и любил их и, пока их дела шли успешно, был к ним лоялен. Когда же они терпели неудачу, он оставлял их. Для него было особенно характерно поведение в одном конкретном случае. Когда отец его жены, который руководил им и который помог ему достичь довольно высокого положения, оказался в трудном положении, он оставил его и попытался объединиться с его противниками. Такого человека можно назвать предателем.
Несколько важных деталей его инфантильной жизни могут пролить свет на развитие данной особенности его характера. Когда ему было три года, родился его брат. Разочаровавшись в собственной матери, он отдалился от нее и обратился к отцу, и постепенно сильно к нему привязался, став с ним неразлучным. Когда ему было восемь лет, родилась его сестра. Вскоре она стала любимицей отца. Примерно в это же время, отец потерпел неудачу в бизнесе, вследствие чего ухудшились жизненный уровень их семьи. Тогда пациент отдалился от отца, пытаясь снискать расположение своего состоятельного дяди, и поставил перед собой цель стать независимым и богатым.
Подведем итог- сперва он отдалился от матери, затем от отца, затем от своего тестя, который разочаровал его и не мог больше быть ему полезен. По всей видимости. первоначальной травмой было рождение брата, на которую от отреагировал отдалением от собственной матери. Рождение сестры и неудача отца в бизнесе - это, вероятно, вторая травма, на которую он отреагировал тем же самым способом - он отдалился от своего отца. С тех пор этот паттерн реакций использовался им всякий раз, когда он страдает от разочарования.
Таким образом, данный паттерн поведения представляет собой повторение его реакции на инфантильную травму. Вероятно, травма стала фиксированной, и из-за этого возникла тенденция к повторению травматического опыта и отыгрыванию ее в ситуациях, напоминавших о травме. Рассматриваемый нами пациент отдалился от матери, взял назад (декатектировал) свое либидо и направил его на своего отца. Разочаровавшись в нем, он вновь извлек свой либидозный катексис из объекта, и такая реакция отвода либидо от разочаровывающего объекта стала одним из присущих ему паттернов. Изъятое из объекта либидо, а именно, энергия ид, было направлена в эго и сформировала черту характера.
Вполне очевидно, что, на протяжении всей жизни наш пациент воссоздавал инфантильную ситуацию и повторял инфантильную реакцию. Такую реакцию можно рассматривать как защита от инфантильной травмы.
В других случаях, защиты могут быть направлены на уничтожение последствий
травмы и проявляться как набегания, торможения, идиосинкразии и тому подобное, которые, таким образом, формируются благодаря контркатексису.
Хотя повторение и отыгрывание вовне, торможения и избегания делают существенный вклад в формирование характера, они не являются единственными паттернами развития характера. Некоторые черты характера развиваются на основе других механизмов и по другим причинам.
Одним из ранних открытий Фрейда относительно формирования характера является так называемый «анальный характер». Этот тип характера выделяется чрезмерной аккуратностью, жадностью и упрямством.
Ребенок, который вызывает запор и удерживает фекалии, может стать жадным собственником, человеком, для которого типичны вспышки гнева. Эти черты являются производными от догенитальных анально-садистских влечений. Однако, эти влечения ид не удовлетворяются, а тормозятся в эго, то есть задерживаются и превращаются в специфические черты характера. Торможение инстинктивного намерения и трансформация инстинктивного влечения во что-то не инстинктивное - это характерная черта сублимации. Таким образом, в определенных чертах характера продолжают существовать некоторые составные инстинкты.
Однако, существуют черты характера, которые являются не только продолжением и повторением заторможенных инстинктивных влечений. Так, например, дети имевшие трудности в приучении к туалету и дети, которых тянуло к грязи и пачканию себя, часто во взрослой жизни, становились чистоплотными и очень аккуратными. Очевидно, развивая чрезмерную аккуратность и чистоплотность, эго противостояло доминированию анального инстинкта раннего детства. Эти черты являются формированиями реакций эго: инстинкт обращается в свою противоположность.
Обычно, с анальными чертами характера сочетаются садистские (или как повторения инфантильной агрессии, или как формирования реакций). Гнев, ненависть, мстительность и вспышки злости - это повторения чрезмерного инфантильного садизма, в то время как сверхсознательность, выраженное чувство долга и ответственности - это реакции против этого же самого садизма. Таким образом, определенные черты характера могут быть производными от догенитальных побуждений, как в форме повторений, так и в виде формирования реакций.
Не только анально-садистские побуждения, но и другие составные инстинкты трансформируются в черты характера. Уретральная диспозиция может привести к преувеличенному честолюбию, оральная - к прожорливости, как в физическом, так и в ментальном смысле, и к красноречию, а также к прямо противоположным проявлениям. Инфантильное сексуальное любопытство, в сочетании с некоторым количеством агрессии, может обратиться в увлечение научным исследованием (сублимация).
В латентном периоде, когда эго начинает показывать признаки консолидации, развиваются определенные черты, которые увеличивают его интеграцию. Таким новыми чертами являются стыд, отвращение и примитивное чувство вины. Стыд - это реакция на эксбиционизм, отвращение - на оральные и анальные побуждения, а примитивное чувство вины - на садизм. Конечно, все эти черты могут отсутствовать, или быть преувеличенными, причем и та, и другая крайность является патологической.
Тем не менее, характер не заключает в себе фиксированные инфантильные травмы и трансформированные инстинктивные побуждения. В гораздо большей степени развитие эго зависит от взаимодействия между ид, эго и суперэго.
Только что, используя в качестве примера анально-садистский характер, мы попытались понять взаимодействие между эго и ид и пришли к заключению, что
определенные энергии ид помогают сформировать некоторые характерные черты эго. Однако, как и следовало ожидать, решающую роль играет не природа инстинктов, а устройство эго и его органы восприятия. Например, глухой человек будет склонен к параноидальный идеям, а калека - к чувству неполноценности и мстительности Конечно же, недостаток может быть сверхкомпенсирован. Однако, не все заики становятся ораторами типа Демосфена и не все глухие - композиторами, подобно Бетховену.
Эго зависит от ид, внутреннего мира, и от внешнего мира. Другими словами, эго формируется и модифицируется как под влиянием ид, так и под влиянием окружения. Находясь под влиянием внешнего и внутреннего мира, эго утверждает себя, занимая промежуточное положение между требованиями ид, суперэго и реальностью. Если эта функция посредничества не нарушена, тогда происходит гармоничное взаимодействие между внутренними побуждениями и требованиями внешнего мира.
Затем эго одновременно адаптируется к реальности и приспосабливается к требованиям суперэго и побуждениям ид. Однако, такая хорошо сбалансированная личность является редкостью. Равновесие психических сил легко может быть расстроенно, и относительно реальности, и относительно суперэго и ид. В случае, когда требования реальности очень суровы, эго разовьет такие черты характера, которые будут существенно отличаться от тех, которые развились бы при слишком требовательном суперэго или сильном влиянии побуждении ид. Как же эго осуществляет свою посредническую (правильнее сказать, синтетическую или интегрирующую) функцию? Становится очевидным, что, по крайней мере частично, она осуществляется через идентификацию.
По-видимому, существует врожденная тенденция интегрировать, которая впервые проявляется по отношению к кормящей матери, а затем по отношению к другим людям. В некотором смысле, что инкорпорирует либидозный объект, идентифицируясь с ним. Вследствие этого, черты характера формируются на основе образа «инкорпорированной» личности. Однако, к первичным идентификациям с родителями постоянно добавляются новые идентификации' с теми же родителями, которые позже воспринимаются по-другому, учителями, друзьями, идеалами. Таким образом, благодаря всем этим источникам, черты характера могут меняться. Однако, изначальные идентификации нерушимы.
Человек, который успешно вытеснил идентификацию со своим отцом и чье поведение, в целом, является противоположностью тому, как вел себя его отец, может внезапно открыть, что в определенных ситуациях он ведет себя точно как отец. Иначе говоря, если вытеснение идентификации терпит неудачу, вытесняемая идентификация становится активной и вызывает изменение характера. Также может случиться, что одна идентификация отделяется от другой идентификации посредством сопротивлений. В подобном случае мы встречаемся с расщепленным эго, со множественной личностью. В других случаях идентификация возникает там, где в нормальных условиях устанавливаются объектные отношения. Тогда человек живет не собственной жизнью, а жизнью, например, своего друга и это может продолжаться даже после его смерти.
Если человек испытывает трудности при формировании идентификаций, то тогда он, в той или иной степени, чувствует себя одиноким и посторонним в этот мире. Ему недостает понимания других и сострадания.
В процессе идентификации объектное либидо трансформируется в нарциссическое либидо. Такая трансформация сопровождается торможением непосредственно сексуальных намерений. Десексуализация либидо и торможение
непосредственно сексуальных намерений вместе с разделением инстинктов является крайне важной для сублимации". Сублимация чувственных переживаний нриво-
Это утверждение может быть проиллюстрировано следующим примером. Молодая женщина при встрече с интересным молодым мужчиной неизменно становилась сексуально возбужденной.
дит к установлению нежных, заботливых чувств (от которых, конечно, отделяются и другие чувства). Такие переживания в детстве являются предшественниками зрелой любви, которая представляет из себя смесь чувственных и нежных переживаний. Следовательно, идентификации, которые приводят к нежным чувствам, в существенной степени ответственны за взаимоотношения с объектами любви в будущем и во многом будут определять степень нежности и заботы, которые сопровождают непосредственно сексуальное намерение. Таким образом, характер любовных отношений зависит от качества примешивания этих чувств к непосредственно сексуальному намерению. Если такое смешивание не является полным, возникают конфликты между сексуальными чувствами и нежными чувствами, а любовная жизнь нарушается.
При разделении инстинктов (когда инстинкты разделены и не слиты) начинается конфликт между двумя этими группами инстинктов, который проявляется в амбивалентности мыслей и чувств. Идентификация, которая часто сопровождается таким разделением, может быть амбивалентной и поэтому может приводить к альтернативному или одновременному проявлению ненависти и любви. Любовь и ненависть часто скрыты за колебаниями и нерешительностью как по отношении к объекту любви, так и по отношению к собственным мыслительным процессам, к работе, и другим функциям повседневной жизни. Все эти конфликтующие идеи и переживания проявляются в так называемом амбивалентном характере.
Бисексуальность - еще один источник колебаний и нерешительности. Однако, если мальчик достигает успеха в идентификации с отцом, он усиливает собственную мужественность. Точно также, если девочка достигает успеха в идентификации со своей матерью, то ее женственность одерживает победу в борьбе между гомосексуальностью и гетеросексуальностью. Однако, существует третья возможность: например, мужчина может иметь удовлетворяющие гетеросексуальные отношения, быть женатым, и тем не менее, предпочитать дружбу с мужчинами и чувствовать себя действительно счастливым только в их компании. Гомосексуальность часто сублимируется в дружбе и социальных переживаниях.
Для того, чтобы достигнуть контроля над собой, она втягивала его в интеллектуальный разговор, в процессе которого она становилась спокойной и сдержанной, и, в конце концов, теряла к нему какой-либо сексуальный интерес. Впоследствии, такие разговоры часто вдохновляли ее на написание коротких рассказов и романов В данном случае, сексуальный инстинкт сублимировался, то есть лишился своей сексуальной природы, посредством чего освободилось некоторое количество агрессии. Когда, таким же образом, агрессия становится социально полезной, мы также говорим о сублимации, но здесь мы видим противоположный процесс: агрессия смягчается определенной примесью сексуальности. Если бы, например, известный Диффенбах, который, как сообщил Фрейд, обрезал хвосты собакам, позднее стал бы великим хирургом, то это бы означало, что его агрессия была снижена любовью. Он хотел не убить своих родителей, а помочь им
В этой связи следует рассмотреть комплекс кастрации. Мужественность мальчика и женственность девочки во многом зависит от способа, посредством которого эго преодолевает комплекс кастрации. Мальчик и боится и желает, чтобы отец его
кастрировал. Если, через идентификацию со своим отцом, мальчик освобождается от страха перед отцом, то он преодолевает комплекс кастрации, экстернализует собственную агрессию и развивает активный, мужественный характер. С другой стороны, если идентифицироваться с отцом трудно, например, из-за чрезмерного гомосексуализма или мазохизма, тогда у сына сохраняется комплекс кастрации, он чувствует себя неполноценным и пассивным, и приобретает женственный характер. (Комплекс неполноценности основан не только на комплексе кастрации; он также вызван фрустрацией в любви, потерей любви, нарциссической раной эго и чувством вины.)
Если девочка принимает тот факт, что она не имеет пениса и замещает свое желание иметь пенис желанием иметь ребенка, ее агрессия превращается в пассивность и она приобретает женственные черты характера. Однако, если она упорно держится за иллюзию обладания пенисом, она становится гиперактивной и развивает мужественные черты характера и мужские цели. В том случае, если она без особого энтузиазма принимает отсутствие пениса, она может чувствовать себя неполноценной и развивать выраженную зависть, и точно также женственный мужчина может быть чрезмерно завистлив.
Из всех видов идентификации, те идентификации, которые освобождают находящуюся в эго агрессию, пожалуй, наиболее важны. Когда эго в процессе идентификации поглощает представителей объектов, агрессия катектирует с принадлежащей ей энергией. Таким образом, эти бессознательные представители объектов катектируют с энергией, отделяются от эго и формируют новую и независимую силу, суперэго.
Довольно трудно установить первое проявление суперэго, но некоторые элементы можно выявить уже на доэдиповой фазе. Суперэго определенно заметно в латентном периоде, который следует за разрешением эдипового комплекса. Однако, в явной форме, оно устанавливается только после подросткового возраста. Суперэго обладает определенными функциями, которые определяют поведение человека и способствуют окончательному формированию характера. Совесть и самокритика (критика эго) - это функции суперэго. Оно также формирует идеалы и способствует адаптации к реальности, а также поддерживает такую функцию эго как проверка реальности.
Сильное эго контролирует как эго, так и ид. Если инстинкты ид особенно сильны, то они вторгаются в эго. Когда это происходит, суперэго теряет контроль и над эго, и над ид. Тогда эго подпадает под власть инстинктов. Эго становится неспособным выносить инстинктивное напряжение и откладывать инстинктивное удовлетворение. Если это происходит, тогда эго, во чтобы то ни стало, вынуждено непосредственно удовлетворять влечения ид. Такое эго не сможет сопротивляться требованиям ид и приобретет черты инстинктивного или импульсивного характера.
Можно было бы предположить, что слабое эго, являясь рабом ид, будет избегать контроля суперэго и не будет чувствовать вины. Это верно для некоторых случаев, но не для всех. В определенных случаях, чувство вины может быть объяснено существованием системы внутренней связи между психическими силами. Через эту систему суперэго получает информацию об изменениях в ид и эго. Чувство вины возникает, когда эго не подчиняется требованиям суперэго и позволяет разрядку побуждений ид. Эти переживания эквивалентны моральному страданию: далее «грешник» проявляет себя как «сверхморальный» человек. Он пытается искупить свои «грешные» поступки всеми возможными способами, а это, в свою очередь, часто оканчивается самонаказанием. Однако, создается впечатление, что потребность в самонаказании часто превосходит
2т наказания.
моральные проступки. В таких случаях, это создает опасные ситуации и ищет
Отыгрывание вовне внутренне запретных импульсов не является предпосылкой для увеличения чувства вины. Если с самого начала совесть не является сверхчувствительной, то лишь намерения, простого желания, возникновения идеи часто достаточно для обострения чувствительности совести. Такая совесть свидетельствует об очень строгом суперэго. Требовательное, жесткое, негибкое суперэго принуждает эго к подавлению побуждений ид. Если суперэго подчиняет себе ид и эго, то в результате появляется сдержанный характер. Эго, отмеченное такого рода характером, будет избегать удовольствия, отказываться от либидозного удовлетворения, и будет склонно к аскетической жизни. Часто такое строгое суперэго требует умеренности и аскетизма не только от самого себя, но и от других. Такая безжалостность к другим, вероятно, включает в себя собственную чрезмерную агрессию по отношению к объектам внешнего мира и поэтому ее можно рассматривать как меру субъективной безопасности.
Суперэго создает идеалы и принципы эго, по которым следует жить. Существует много идеалов: религиозные, художественные, научные, идеалы усердной работы и тому подобные. Очевидно, что религия обеспечивает моральные идеалы. Гораздо менее очевидно, что другие идеалы также устанавливают определенные моральные стандарты, которые, хотя и не являются общепризнанными, оказывают влияние на каждого конкретного человека. Если между эго и суперэго возникает конфликт, который на первых порах не может быть разрешен, то нарушается функционирование совести. Для того, чтобы исцелить рану совести эго пытается разрешить конфликт. Оно пытается избежать немилости суперэго, внося ограничения в повседневную жизнь. А также эго пытается «уничтожить» «греховные» деяния и мысли: оно либо скрывает их. то есть удаляет их от критики суперэго, либо сверхкомпенсирует их «добрыми» делами, например, милосердием, пожертвованиями, помощью другим или тяжелой работой, в широком смысле этого слова, как если бы работа могла искупить грехи. («В поте лица добывать будешь хлеб свой.»). Работа любого рода, будь то посещение церкви, работа в поле или лаборатории, написание романов или картин, приобретает моральные свойства, так как суперэго санкционирует реальность и придает моральный оттенок действиям эго. Усердно работающий человек не только честолюбив и агрессивен, он также является человеком, которым управляет больная совесть.
Суперэго формируется частично реальностью, частично - ид. Так как суперэго имеет свои основания в реальности, оно призывает эго соответствовать социальным идеалам. Следовательно, эго, которому удалось подстроиться под требования общества и суперэго, будет избегать конфликтов как с внешним миром, так и с суперэго. Оно приобретет дружественные, примиренческие, мирные, приятные и свободные от тревоги черты характера. Однако, суперэго также может способствовать обретению прямо противоположных черт характера; эго может иметь идеалы, которые входят в противоречие с общественными. То же самое суперэго, которое, в одни моменты, помогает эго адаптироваться к реальности, в другие моменты может находиться в конфликте с внешним миром и даже чувствовать себя вынужденным низвергать социальный порядок. Кроме того, так как суперэго имеет свое основание в ид, оно является носителем традиции и, следовательно, наделяет эго консервативными чертами характера. В некоторые моменты эти черты могут иметь огромную важность, потому что оказывают стабилизирующее влияние на поведение человека.
Вполне очевидно, что характер многогранен. Для того, чтобы получить приблизительно верную ка