Невротический процесс дезорганизует эго. Вытеснением и другими защитными механизмами от контроля эго отсекается не только часть инстинктивной жизни, но также часть самого эго устраняется из своей собственной организации. Эта часть становится бессознательной, ведет независимое существование, которое обуславливается первичным процессом; то есть приобретает свойства бессознательного. В свою очередь организованный, вторичный процесс подсознательного эго ослабляется под влиянием вытеснения и симптомообразования в первичном процессе. Эта отщепленная часть эго удовлетворяет свои требования независимо от потребностей незатронутой части эго. Давайте рассмотрим в качестве примера случай фетишиста.
Один из моих пациентов всякий раз сексуально возбуждался, когда видел женщину в черных колготках и в туфлях на высоких каблуках. Сознательно он знал, что фетиш - это не сексуальный орган; тем не менее он постоянно выискивал таких женщин и когда находил женщину, которая удовлетворяла его специфическим притязаниям, он не мог сопротивляться искушению мастурбировать. Очевидно, он имел два эго: одно отказывалось, другое доводило до конца. Он не знал, что черные колготки и высокие каблуки были заменой лобковых волос матери и торчащего пениса, однако, он вел себя так, как если бы знал это.
Эго пытается избежать расщеплений и противоречий поведения. Оно имеет особую способность, посредством которой пытается предотвратить расщепление и исцелить себя, если это уже произошло. Оно пытается согласовывать противоречия и быть связующим звеном между ид, суперэго и реальностью.
В нормальном состоянии сознания психические системы настолько взаимосвязан^:, что синтетическая функция эго может осуществлять свое влияние. С вытеснением и симптомообразованием прерывается внутрипсихическая коммуникация, а синтетическая функция терпит неудачу. Благодаря вытеснению от определенных идей отделяются относящиеся к ним аффекты. Идея становится бессознательной, а аффект подвергается торможению или прикрепляется к другой идее Личность становится дезорганизованной, логикой пренебрегают, реальность неверно интерпретируется: мышление подвергается торможению, что вызывает пробелы в знаниях. Когда психоаналитическая работа снимает вытеснение, вытесненная идея вновь обретает связь с аффектом, там, где правил хаос, устанавливается порядок, а вторичный процесс вновь сменяет первичный процесс.
|
|
Так как эго не может вынести противоречий, оно не может терпеть и разрывов в мышлении. Оба эти фактора вызывают сомнение и неопределенность. Для того, чтобы избежать этих чувства, люди задают вопросы и надеются на ответы. Эти вопросы касаются происхождения вещей. Короче говоря, существует потребность в причинности, потребность, которую стремится удовлетворить и примитивный, и высоко цивилизованный человек. Каждый человек, если он физически или психологически
болен, ищет причину своего заболевания. Поэтому, когда в начале лечения пациент понимает, что анализ пытается найти бессознательную причину его болезни, он явно склоняется к сотрудничеству. Затем часто происходит так, что пациент вскоре начинает считать, что он уже нашел причину своего заболевания и поэтому понимает его и на данный момент вполне удовлетворен этим. В большинстве случаев это является рационализацией. Таким образом потребность в причинности может не только стать стимулом к сотрудничеству, но и привести к рационализации, и. следовательно, может увеличить уже существующие сопротивления. Потребность в причинности удовлетворяется на всем протяжении анализа с самого начала (где порой она может служить целям сопротивления) и до последнего момента. Она стимулирует воспоминания, которые помогают раскрыть то, что было вытеснено. Под влиянием потребности в причинности, которая является одним из определяющих факторов тенденции к интроспективному исследованию, пациент обнаруживает тесные взаимосвязи между впервые связываемыми друг с другом индивидуальными переживаниями, мыслями и фантазиями; затем они связываются и с актуальным эго. Он находит взаимосвязи, которые до этого были ему неизвестны. Он объединяет с эго ту ее часть, которая была отчужденна и обособлена от него процессом защиты, таким образом способствуя тому, чтобы вновь заработала синтетическая функция эго. Благодаря этому заполняются пробелы в мышлении, в психические процессы привносится порядок, пациент начинает лучше себя понимать. Короче говоря, восстанавливается непрерывность и единство личности. (Существует потребность в непрерывности и единстве личности.).
|
|
Как уже подчеркивалось, самой по себя связи между системами Бес и Сс, то есть, между конкретными и вербальными идеями, недостаточно для осознавания. До тех пор, пока система Сс не воспринимает подсознательный материал, этот процесс протекает ниже порога сознания. Легко заметить, что. когда в процессе анализа устраняется вытеснение, воспринимающее эго начинает лучше реагировать на подсознательные производные бессознательного, воспринимать и ассимилировать их. Все это приводит к самопониманию. Таким образом удовлетворяется потребность в причинности. Психологически, понимание означает нахождение и ассимиляцию внутренней причины. Анализ обогащает эго; самопознание приводит к лучшему пониманию других.
|
|
Акт становления сознательным, «взрыв» психической энергии происходит под влиянием синтетической функции эго. Я хотел бы подчеркнуть тот факт, что осознавание - это скоротечный акт, а «понимание» навсегда остается в подсознательном эго.
Я хочу еще раз подчеркнуть, что вышеописанный процесс является противоположностью вытеснению, предпосылкой которого является временное исчезновение синтетической функции эго. В конечном счете процесс исцеления становится процессом ассимилирования психических стремлений, которые были отчужденны от эго посредством защит; по всей видимости, таким образом обеспечивается непрерывность и единство личности.
То, что происходит при психоаналитическом лечении неврозов до некоторой степени сходно с попытками спонтанного выздоровления при различных формах шизофрении. При шизофрении совершенно разнородные элементы связываются друг с другом, и, смешиваясь с впечатлениями внешнего мира, создают новые образования, например, галлюцинации. Верно, что при психозах синтез осуществляется с материалом, который отличен от материала неврозов. При неврозе, связывание подсознательных вербальных и бессознательных конкретных идей предшествует акту осознавания. При
шизофрении отсутствует такого рода связывание, а подсознательные вербальные идеи подчиняются первичному процессу, который иначе влияет на бессознательное. Эти подсознательные идеи затем гиперкатектируются психической энергией и объединяются с эго. Эго начинает относится к ним так, как если бы они были реальными вещами. А еще эта фаза болезни представляет собой попытку возвратить потерянный мир, попытку выздоровления. Фактически, реконструкция этого мира, хотя и осуществляется полностью в фантазии, согласуется со спонтанным исцелением. Такое «исцеление» осуществляется не только благодаря страстному влечению прямых либидозных стремлений ид к потерянному объекту, но, также, благодаря тенденции эго обеспечивать роль посредника, объединять и интегрировать, роль, которую мы называем синтетической функцией. При психоаналитическом исцелении неврозов мы также видим синтез. То, что при шизофрении происходит спонтанно и весьма странным образом, в ходе анализа осуществляется благодаря сотрудничеству с аналитиком.
В любом случае, в конечной фазе процесса исцеления неврозов проявляются силы Эроса, чьи производные играют роль посредников и объединителей даже в десексуализированном либидо эго.
Другие психоаналитические методы, в том числе и не строго «психоаналитические», вероятно, используют это. В то время как мы пытаемся атаковать основу невроза и помочь пациенту объединить с эго то, что присутствует в нем самом, другие методы начинают с поверхности и пытаются наложить на них что-то извне. Важнейшее отличие между всеми этими методами и нашим собственным состоит в том, что при других методах пациент должен ассимилировать то. что навязывается ему извне, в то время как в нашем методе, пациенты, посредством болезненного овладения собой, вбирают в свое эго то, что принадлежит им самим.
Возможно, именно благодаря этому факту некоторым пациентам становится лучше, даже несмотря на то, что в ходе анализа они не в полной мере осознали бессознательный материал. Создается впечатление, что они приняли и ассимилировали вытесненный материал, который был реконструирован анализом, но не проявился в виде воспоминании.
Синтетическая функция эго никогда не перестает действовать, даже при наиболее серьезных случаях психозов, где она принимает неверный путь. Увеличивая возможности эго, а также приводя стремления ид в соответствие с требованиями суперэго и реальности (объектов внешнего мира), анализ исправляет нарушения. Другими словами, к концу лечения эго-синтонные побуждения допускаются в сознание, в то время как эго-дистонные побуждения сдерживаются, прорабатываются, и уже больше не используются для невротических формирований, а сменяются ментальной продуктивностью, то есть сублимируются. К концу правильно проведенного лечения восстанавливается синтетическая функция эго, даже если аналитик сознательно не преследовал такую цель. Таким образом, пациент получает возможность или удовлетворять свои инстинкты непосредственно, или сублимировать их, избегая таким образом особенно острых конфликтов с реальностью и с самим собой.