Отреагирование хотя и приносит временное облегчение не всегда снимает симптомы. Следовательно нам необходимо рассмотреть другие факторы действие
которых может завершить исцеление.
Процесс свободного ассоциирования который в конце концов приводит к появлению вытесненного материала, никогда не протекает ровно. Почти всегда углубление анализа усиливает сопротивления. Таким образом мы вновь и вновь можем наблюдать как в определенных местах потока ассоциаций возникает беспокойство, интенсивность которого зависит от конкретного человека. Возникает чувство дискомфорта почти тревоги которое мэжет парализовать аналитическую работу пациента. Это выглядит так как если бы пациент был безнадежно болен. Эту инертность, пассивность как бы мы не назвали это состояние сознания можно преодолеть только с помощью аналитика хотя также по прежнему необходимо активное сотрудничество со стороны пациента. Мы уже обращали внимание на тот факт, что в ходе анализа пациента направляем свой активный интерес к внутренним процессам - включающим в себя переживания и воспоминания - не только из за любови к аналитику но также и потому, что он чувствует, что аналитик его защищает. Эта защита позволяет ему преодолеть свои страх перед воспоминаниями и свободно поиграть со своей памятью и аффектами, одновременно удерживая и те и другие. Из-за привязанности к аналитику и безопасности от обеспечиваемой им защиты эго стремится активно работать над дальнейшим вскрытием вытесненного материала.
Болезнь вбирает в себя массу психической энергии. Гораздо меньше энергии остается в свободном распоряжении эго. Таким образом пациент ведет себя пассивно в ситуациях которые требуют действия. Он не пытается каким либо образом изменить реальность чтобы она совпала с его желаниями, наоборот он изменяет себя и со временем отдаляется от реальности. Ясно что чем дольше продолжается заболевание тем больше степень потери контакта с реальностью. Такое преобладание пассивной позиции по отношению к реальным требованиям жизни также отражается и в ситуации переноса.
|
|
В течении некоторого времени в отношениях между пациентом и аналитиком может преобладать полное согласие, причем пациент полностью полагается на аналитика и на его интерпретации; если бы это было возможно, он бы даже согласился, чтобы аналитик вспоминал за него. Но вскоре наступает момент, когда гармония нарушается. По мере того, как анализ углубляется, все сильнее проявляются сопротивления, и они еще более усиливаются с приближением к первоначальной патогенной ситуации. Более того, помимо этих трудностей, существует фрустрация, которая возникает в переносе, когда личные требования пациента к аналитику не могут быть удовлетворены. Большинство пациентов реагируют на фрустрацию злостью, упрямством, пренебрежением аналитической работой и отыгрыванием вовне; то есть они ведут себя также, как поступали в аналогичных ситуациях ранее.
Можно сказать, что со стороны пациента проявляется определенная активность; однако, это не та активность, которая может изменить реальность. Наоборот, пациент избегает реальности, ведет себя по отношении к ней крайне пассивно. Компульсивное повторение, которое ранее оказало свою роль в фиксациях, также влияет на психические выражения того, что было вытеснено в ситуации переноса. Теперь пациент предоставляет аналитику возможность работать в анализе за него - угадывать то, что он хочет выразить, но не может вложить в слова. Такая пассивность некоторым образом связана с потребностью быть любимым. Собственное всемогущество пациента (которое может выражаться без слов) и предполагаемое всемогущество врача (его магия) подвергаются наиболее серьезной проверке. Отчасти аналитик успешно вскрывает эти сопротивления: но вскрыть их все невозможно. Данный конфликт, который является уже не внутренним конфликтом, а конфликтом между пациентом и аналитиком, теперь
|
|
достигает своей кульминационной точки. Существует опасность, что анализ потерпит неудачу, то есть, что пациент может потерять аналитика, его любовь и активное участие аналитика в анализе. Если перенос достаточно силен, то есть, если от фиксаций уже освобожден, по крайней мере, минимум энергии объектного либидо, пациент начинает тревожиться по поводу возможной потери и вновь начинает активно работать.
О проблеме пассивности можно сказать гораздо больше, но я предпочитаю здесь остановиться и обратиться к явлению, которое время от времени возникает, когда пациент начинает бояться потерять любовь своего аналитика. Когда аналитик оставляет надежду на благоприятный исход анализа и теряет интерес к данному случаю, внезапно может появиться обилие материала, который сулит надежды на скорое завершение анализа. Такое поведение аналогично поведению многих пациентов, которые начинают рассказывать интересный материал только к концу сессии в надежде на ее продление; иначе говоря, они стремятся увеличить период времени, когда они находятся с аналитиком. Я могу объяснить это лишь следующим образом: пациент замечает потерю интереса аналитика, и в результате этого развивается тревога, точно также, как при потери любви.
|
|
Те случаи, в которых аналитик по каким-либо причинам вынужден установить определенное время для окончания анализа также подпадают под эту концепцию. Многие пациенты реагируют на такое окончание тревогой, которую они пытаются преодолеть посредством увеличения активности в вспоминании. (В таком случае, конечно же, нельзя говорить, что анализ может быть закончен лишь самим фактом установления времени окончания.). Для того, чтобы избежать тревоги, пациент может терпеть боль, которая приходит с фрустрацией и восстановлением патогенной травматической ситуацией. Он может подчиниться активному сотрудничеству в аналитической работе и извлечь из своего бессознательного вытесненные воспоминания. Пассивность его поведения и инертность инстинктивной жизни в данный момент преодолевается активностью эго и мобилизованным объектным либидо. Страх потерять любовь и освобожденное и мобилизованное посредством анализа объектное либидо являются мотивирующей силой для трансформации пассивности инстинктивной жизни (в форме компульсивного повторения) в активность эго. Объектное либидо принуждает пациента принять результат аналитической работы - поведение аналогичное выполнению постгипнотического внушения. Пациент должен не только понять свои конфликты но также должен принять достигнутый в ходе анализа инсайт.
Активность эго теперь служит не только для ослабления сохраняемых фиксаций инстинктов и создания наиболее благоприятных условий для отреагирования, но также улучшает функцию проверки реальности. Это улучшение было подготовлено самим анализом, поскольку сознательное вспоминание инфантильных стремлений и их повторное переживание сделало их психическими образами прошлого, которые больше уже не находят отклика во внешней реальности. Перенос также непрерывно обучает разделять психическую и внешнюю реальность. То, что более точная проверка реальности, которая достигается в ходе анализа, может привести к отказу от всемогущества и магии, или, по крайней мере, свести их к минимуму, является настолько же очевидным, как и тот факт, что вновь приобретенная активность может осуществить реальные изменения во внешнем мире, обеспечивая таким образом более благоприятные условия для реального удовлетворения освобожденных от вытеснения инстинктивных потребностей.
Если бы анализ достиг всего, что он может дать, то его результатом был бы человек, который направляет свои эротические и разрушительные стремления на
подходящие для этого объекты. Но в реальности это не так, это невозможно осуществить в цивилизованном мире. Действительно, мы видим, что, после анализа человек не только более свободен в своей инстинктивной жизни, но также больше способен терпеть боль, контролировать себя, выносить инстинктивные напряжения, сублимировать, адаптироваться к реальности и избегать болезни в связи с невротическими конфликтами. Конечно же, даже лучший анализ, не может оградить человека от реальных конфликтов или новых невротических неудач, которые возникают, если новый конфликт не может быть разрешен таким способом, который устраивал бы и эго