– Вины нашей в этом нет, уж очень рассеяна нужная информация, да и состав оперативных групп ограничен. Ты в вопросе с Филиппом прав в одном, его помощь пришлась нам очень кстати.
К ним снова приблизился эксперт техсектора, похожий на журавля.
– Скоро заканчиваем, подробные данные по анализу доставим сегодня вечером.
– Хорошо, Бруно, – кивнул Богданов. – Я вызвал бригаду транспортного обеспечения, они доставят контейнеры по назначению. Благодарим за работу.
– Не за что, – буркнул Бруно, потоптался и добавил: – Ваш стажер обнаружил на контейнерах любопытную деталь, не хотите взглянуть?
Инспекторы переглянулись. Бруно подвел их к одному из контейнеров и мотнул головой:
– Полюбуйтесь.
Богданов потрогал невозмутимо мерцавшую в материале стенки звезду, нагнулся.
– Все правильно, – сказал он, рассматривая искру света. – Наблюдатель честен, он везде оставил свой след, чтобы мы не спутали его с кем‑нибудь другим.
– Слишком честен, – повел плечом Станислав. – Одним словом, джентльмен. Непонятно, зачем ему все это? «Зеркала» с палиндром‑эффектом, «звезды», кража грузов… их возвращение… в прошлое! Чушь собачья!
– Нет‑нет, далеко не чушь, скорее намек. – Богданов задумался. – Нам необходимо понять главное, что мы затронули там, в космосе, из‑за чего Наблюдатель решил напомнить нам о себе? – Он с сожалением покачал головой. – Не вижу. А «звезда» красивая, спору нет.
Эксперт с укоризной посмотрел на него.
– Эх вы, безопасники! Дело не в красоте, хотя и она заставляет задуматься: в районе «звезды» нарушаются на микроуровне законы причинно‑следственной связи! Это прямое доказательство того, что контейнеры действительно заброшены в прошлое. ТФ‑специалисты до сих пор в шоке.
Бруно снова оглядел безмолвствующих инспекторов и махнул рукой.
– Потом поймете, насколько важно открытие вашего работника, мы пришлем в отдел сводку с результатами анализа и нашими выводами.
Богданов подивился горячности старшего эксперта, еще раз потрогал странную «звезду» и сказал:
– Не волнуйся, Бруно, мы возьмем это на заметку.
Они вернулись к куттеру.
– Садись. – Томах влез в кабину и закрыл колпак. – Ты думаешь, это серьезно?
– Пока не знаю.
Куттер подпрыгнул вверх, пустырь с контейнерами и корпусами завода сразу превратился в маленькую заплатку на желто‑зеленом ковре.
– Ну и Филипп! – медленно проговорил Богданов. – В наблюдательности ему не откажешь. Такое впечатление, что Наблюдатель заинтересован именно в нем. Где бы он ни появился – появляется его «звезда»…
Станислав с молчаливым изумлением смотрел на друга.
В отделе их ждало сообщение от Тектуманидзе, полученное по каналам отдела.
– Легок Шалва на помине, – сказал Томах, включая запись. – Что ж, послушаем, что он хочет нам сообщить.
Прямо посреди комнаты возник странной формы пульт и возле него трое в форме погранслужбы, одним из которых был начальник следственной группы отдела безопасности Шалва Тектуманидзе.
– Слава и Никита, – сказал Тектуманидзе, словно заранее знал, что его сообщение первыми будут слушать именно эти двое, – привет. Я кое‑что раскопал по вашей части. Керри мне обмолвился, что вы работаете по форме «Поиск‑экстра», это, очевидно, продолжение работы с «зеркалами». Первое: мои эксперты чуть ли не по винтику разобрали вторую станцию над Орилоухом, ту самую, резервную, которая была вскрыта неизвестно кем. Следов – никаких, если не считать таковыми полное отсутствие программ в бортовом компьютере. Такое впечатление, будто записи на ферроиглах стерты. Как это можно осуществить без нарушения структуры феррокристаллов, я не знаю. Эксперты тоже. Кроме того, обнаружена «звезда Ромашина», что прямо указывает на присутствие на станции Наблюдателя. Второе: груз, предназначавшийся для экспедиции Вернигоры на Шемали, найден… – Тектуманидзе посмотрел прямо в раствор видеокамеры, глаза у него были красные, с припухшими веками, – на Шемали.
Томах невольно посмотрел на Богданова, но тот остался невозмутим.
– Да, на Шемали, – повторил Тектуманидзе, – но, по оценкам экспертов, груз пролежал на планете, в одной из пещер, около ста лет! Контейнеры не выдержали испытания временем и без подкачки энергии рассыпались в пыль, оборудование сохранилось, хотя и прокорродировало. Теперь думайте, у меня все. Полный отчет привезу дня через четыре.
Шалва слабо помахал рукой, виом свернулся в нить и угас, запись кончилась.
– Устал Шалва, – после непродолжительного молчания произнес Томах, хотя сказать хотел совсем другое.
– Заметно, – тихо согласился Богданов, тоже думая о другом. – Что будем делать? Временные прыжки грузов – это почище самих «зеркал»! Шалва еще не знает о находке груза на Земле. Может быть, и остальные пропажи скоро обнаружатся? Дадим ТФ‑депешу на Историю, пусть поищут получше на планете. И везде один и тот же знак – «звезда»! Не только в дальнем космосе, но и на Земле! Понимаешь, чем это пахнет!
– Наблюдатель нас предупреждает, – пробормотал Томах. – Ты это хотел сказать? На кой ему это потребовалось? Не мог предупредить нас в открытую? Не хочет раскрывать координат своего дома? Чего ему бояться? И что означает его знак? Кто его ставил? Каким способом?
Богданов помолчал, наводя порядок на своем столе.
– Ты задаешь слишком много вопросов. Все наши загадки хорошо коррелируются между собой… кроме одной – смерти Василия. Не верю, что Наблюдателю была выгодна его смерть.
– Не торопись с выводами, – раздалось с порога.
Друзья оглянулись. Керри Йос задумчиво рассматривал их от двери. Подошел, неодобрительно покосился на стол Богданова, сел в ближайшее кресло.
– На одном из блоков Умника, с которым работал твой брат, тоже обнаружена «звезда Ромашина». Правда, медэксперты твердо уверены в его естественной смерти; насколько я их понял, у Василия резко возросло артериальное давление – следствие ускоренной работы мозга, – с которым не справилась система магистральных артерий, и почему‑то не сработала система спинальных артерий. Отек мозга развился за минуту…
У Богданова резко вспухли желваки и сузились потемневшие глаза.
Керри посмотрел на него снизу вверх цепким взглядом, однако Богданов молчал.
– Над чем работал Василий, установить пока не удалось. Умник пытался «пошарить» в своей памяти, но едва не заработал синдром «общего склероза», по выражению кибернетиков. А в режиме «один на один» из наших спецов никто с ним не работал и не умеет, да и рискованное это занятие. Вот и все новости. Будут еще, сообщу.
– Спасибо, – сказал Богданов.
– Чего уж… Ваши соображения о действиях Наблюдателя? Зачем ему забрасывать грузы в прошлое? О технической стороне дела я и не говорю, она поставила в тупик даже ученых‑теоретиков, важно разобраться в психологии.
– Наблюдателю не нравится, что мы все чаще и уверенней вмешиваемся в жизнь нашего звездного региона, – предположил Томах. – Не могу только понять почему.
– А я могу, – проговорил тихо Богданов. – Он хочет заставить нас почаще «оглядываться вперед», пока человечество еще не вышло из возраста капризного ребенка, вопреки воле воспитателей делающего то, чего делать не следует, а уже пытающегося диктовать свою волю. Вот Наблюдатель и предупреждает нас, что след капризного ребенка на клумбе с цветами – не лучшее, что он может оставить после себя.
– Просто, но образно. Не продолжай, мораль твоей тирады ясна даже мне, – с иронией обронил Томах. – И все же я бы на вашем месте не торопился с гипотезами. Мне лично действия Наблюдателя непонятны. И повозиться с его следами нам еще предстоит немало.
– Я и не говорил, что проблема решаема однозначно. Видимо, придется просить помощи у пограничников, оперативных групп в отделе не хватает. Я попробую просуммировать новые данные и дам их машинам типа Умника для анализа и поиска аналогий, а Слава займется поиском сведений по планетам Системы. Землю тоже перетряхнуть не мешало бы, надо обратиться в Институт истории Земли, в Академию наук – пусть помогут найти «звезды» и «зеркала» в документах архивов.
– Сделаю, – вздохнул Томах. – Что‑то у меня после ваших обобщений фантазия разыгралась. Кажется, будто и за мной лично кто‑то установил наблюдение.
– Кому ты нужен… – проворчал Керри Йос.
Глава 7