– Дарий, – подал руку встречающий. – Заместитель начальника экспедиции по экоэтике.
– Богданов, – отозвался Никита. – Шеф‑официал спецгруппы отдела безопасности УАСС. А где сам начальник?
– В базовом лагере. – Дарий замялся. – Внизу, на планете. Понимаете, я пытался доложить ему о вашем визите, но связь…
– Что связь?
– Вы не беспокойтесь, у нас часто такое бывает, – вмешался второй сопровождающий.
– Нет связи с лагерем? – удивился Богданов.
– Нет, – тихо проговорил Дарий, виновато опуская голову. – Связи с базовым лагерем в данный момент мы не имеем.
– Дела‑а… – пробормотал Томах, переглядываясь с Никитой.
– Планета имеет индекс «Ад‑8» по шкале безопасности, – еще тише продолжал Дарий. – Перерывы в связи не самое плохое из всего.
Филипп встретил взгляд Дария, и ему на мгновение стало зябко. Все, что угодно, но тоска в глазах!..
– Идемте, – сказал Богданов. – Введете нас в курс дела, а потом мы нырнем на планету. Сообщение с лагерем на поверхности – лифтом?
– Нет, модульное. У нас было четыре когга, осталось… три плюс восемь куттеров, но куттеры для здешних условий не годятся.
– «Ад‑8» – это же биомаксимум! – шепнул на ухо Томаху Филипп. – И посмотри в глаза этому заму – за версту видно, что живется ему несладко.
– Узнаем, – буркнул Станислав.
Планетологической экспедиции «Парящего орла» повезло, хотя, по зрелом размышлении, Филипп пришел к выводу, что везение – вещь относительная. Во‑первых, у Этамина обнаружилась планетная система из пяти планет и трех поясов пыли и газа. Во‑вторых, на второй планете разведчики открыли жизнь, активную и даже буйную. Может быть, чересчур буйную, потому что лагерь экспедиции в первую же ночь был атакован фауной планеты со всех сторон. Обошлось без жертв, но пребывание на планете оказалось для разведчиков тяжелым испытанием, планы исследования летели один за другим, сроки срывались, а жизнь Триаса – так назвали планету – каждый день преподносила сюрпризы. Людям приходилось силой пробиваться на всех маршрутах, отбивать нападение яростных живых волн, спасать друг друга от страшных животных и вести разведку в основном на мощных «Мастиффах», что сужало районы поиска и планетографических исследований в несколько раз.
– Таким образом, – продолжал Дарий, – мы находимся, выражаясь древними понятиями, в состоянии войны с фауной планеты. И конца этому не видно.
– А вы не пробовали разобраться в причинах агрессивности животного мира к вам? – спросил Томах.
Дарий криво усмехнулся, слегка порозовев.
– Предлагали, но начальник экспедиции сказал, что в плане работ нет такого пункта.
– А вы?
– Что я?
– Вы же его заместитель!
– Заместитель. – Дарий исподлобья взглянул на Станислава. – Да, я заместитель по экоэтике, но это все равно, что «лишний рот» в составе экспедиции.
– Ну, напрасно вы так, – мягко сказал Богданов. – Полномочий и у вас не меньше, тем более в таких условиях.
Дарий пожал плечами, красноречие его иссякло.
– Хорошо, об этом поговорим отдельно. Когда вы впервые заметили «зеркала»?
Дарий задумался.
– По‑моему, с месяц назад, но сначала не придали им никакого значения, думали – случайные природные образования.
– А когда поняли, что они вовсе не случайные образования?
– Не иронизируйте, пожалуйста, – сказал сосед Дария, худощавый молодой человек с выдающимися скулами и раскосыми глазами. – Из‑за этих «зеркал» пришлось устроить поисковый аврал: думали, что проморгали на планете цивилизацию.
– Мы не иронизируем, – покачал головой Богданов. – С «зеркалами» столкнулись и мы, причем в других секторах космоса, у нас интерес к ним особый. Что ж, пора знакомиться с обстановкой на Триасе, – обратился он к Томаху.
– Может быть, все‑таки сначала предупредим Момму? – нерешительно сказал Дарий. – Перерывы связи не бывают длительными.
– Нет, в неожиданностях есть свои преимущества. Если связь восстановится, сообщите начальнику о нашем прибытии, а специально ждать сеанса не будем.
– Тогда хоть изучите особенности Триаса, его животного и растительного мира, иначе…
– Иначе мы будем выглядеть авантюристами, – заключил Богданов. – Конечно, начнем с изучения планетарных характеристик. Материала у вас, очевидно, достаточно.
К «вечеру» десантники знали о животном мире планеты примерно то же, что и Дарий, после чего Богданов собрал группу.
– Отчаливаем, ребята, вопросы к хозяевам есть? Нет? Прекрасно.
– Пойдете на нашем шлюпе? – спросил Дарий.
– Он еще не отремонтирован как следует, – вмешался скуластый.
– А что с ним? – полюбопытствовал Микульский.
– Нападение маунта, – неохотно ответил Дарий. – Один из них прополз через когг, у которого была выключена защита.
Десантники покинули зал связи «Парящего орла», провожаемые взглядами дежурных инженеров.
Богданов задержался, подождал Дария и тихо спросил:
– Сообщение о «зеркалах» передали вы?
– Я, – усмехнулся своей специфичной кривоватой улыбкой заместитель начальника экспедиции. – Из‑за этого и сижу сейчас здесь, в корабле. Момма отстранил от планетарных работ, предъявив обвинение в использовании служебного положения в личных целях, преступном перерасходе энергии и несоответствии занимаемой должности.
Глава 10
ТРИАС
Через полчаса когг с десантной группой из пяти человек, в которую вошел и Филипп, оторвался от цилиндра «Искателя» и вонзился в серо‑голубое месиво атмосферы Триаса.
Посадка оказалась не из легких: когг попал сначала в мощные широтные ветры, отбросившие его от намеченного коридора входа на космодром наземной базы «Парящего орла» на двести с лишним километров, а затем, возвращаясь, наткнулся на крыло урагана, к счастью, уползающего на север.
В космодром – если так можно было назвать площадку размером полкилометра на километр – он все же промахнулся и сел в двух километрах от базы.
– Что будем делать? – спросил Богданов, глядя на угрюмый пейзаж в виоме. – Ждать, пока прояснится?
Когг сел в неглубокой низине, заросшей кустарником, напоминающим мотки спутанной проволоки. В бледно‑сером свете, сочащемся сквозь лохматую, мчащуюся с дикой скоростью облачную пелену, все вокруг было черно‑зеленым: почва, кустарник, гигантские многоходульные деревья, окружающие низину, но в прожекторном свете все изменилось. Почва, похожая на рыхлый шлак, оказалась кроваво‑красного цвета, кустарник – коричневого, с фиолетовым отливом, и только молчаливый великаний лес, состоящий из древесных исполинов высотой около полусотни метров, так и остался темно‑зеленым, от пупырчато‑чешуйчатых стволов до коленчатых ветвей и пучков метровых листьев‑игл.
– Тут же недалеко, – пожал плечами Филипп. – Наденем антигравы и через три минуты будем на месте.
– Нельзя на антигравах, – возразил пилот; по настоянию Дария они взяли с собой пилотом одного из старожилов. – Мы давно ими не пользуемся, как и пинассами. Во‑первых, диноптеры. Представьте летающую махину с размахом крыльев в двадцать метров! Атмосфера здесь плотнее земной раз в пять, вот и летают. Во‑вторых, «лесные стрелки». Летишь эдак на бреющем над лесом, а снизу в тебя вонзается стрела весом до двадцати килограммов, по прочности почти не уступающая бериллиду.
– Мы знаем, – сказал Богданов. – Наш товарищ пошутил. Связи до сих пор нет?
Пилот виновато шевельнулся в кресле, поправил дугу эмкана.
– С базой нет, с вашим спейсером и «Орлом» есть.
Он пошевелил пальцами, и над пультом ожил виом связи.
– Пожалуйста, осторожнее, – сказал им Дарий. – Все же это Триас.
– А с ними не могло произойти чего‑нибудь… непредвиденного? – спросил Томах.
– База хорошо защищена. – Дарий помялся. – Если только не случилось что‑нибудь с одной из рабочих групп. Тогда резерв с базы мог уйти на выручку.
– Все равно в лагере остаются дежурные, – буркнул пилот.
Дарий ничего не ответил.
Богданов помолчал и встал.
– Выступаем. Скафандры ПС, антигравы – на всякий случай, пистолеты, аптечки, НЗ. Все?
– Я возьму переносной автомед, – сказал врач.
– Еще генераторы поля, – подсказал Бруно. – Будет спокойнее.
Богданов кивнул.
– А может, все‑таки легче подскочить на когге? – тихо спросил Филипп, надевая скафандр и пристегивая к энергопоясу необходимое снаряжение. – Надо было взять пилотом Януша.
– Мы только что пробовали, – с обидой произнес пилот, обладавший прекрасным слухом. – При низком ветре подскочить на когге с нужной точностью не удастся. Отнесет еще дальше или побьет машину, несмотря на автоматику. Вы что же думаете, ваши пилоты – боги?
Богданов мельком посмотрел на Филиппа, и тот, покраснев, пробормотал:
– Простите, я не хотел вас обидеть.
– Иди уж, – подтолкнул его в спину Томах. – Что‑то ты сегодня не в форме. Эти ребята не раз и не два высаживались на планету в таких условиях.
– Да я не обижаюсь, – смягчился пилот. – Только в ураган не спасает иногда и мыслеуправление. К тому же диноптеры летают в любую погоду, и встретить их даже на ЛК я бы не хотел.
Первым на почву Триаса сошел Богданов, тут же споткнулся и упал на пружинящую «проволоку» кустарника. Поднявшись, включил генератор поля, горбом выделявшийся на спине, утвердился на голой почве, утопая в ней чуть ли не по колено, и махнул рукой остальным.
Филипп вышел последним, вовремя включил поле и стабилизировал себя в вертикальном положении.
Атмосфера планеты действительно была намного плотнее земной, она затрудняла движения почти так же, как и вода, несмотря на некоторую потерю веса из‑за выталкивающей силы.
– Маяки не включайте, – посоветовал из люка оставшийся пилот. – Маунты реагируют на свет и на радио моментально, а вы еще не видели их в натуре. Направление запомнили?
– Да, спасибо, – сказал Богданов. – Постараемся не ввязываться в конфликты, в крайнем случае отступим. Я буду держать вас в курсе.
– Эх, на вашем месте я бы все же подождал, – с сожалением признался пилот. – Момма снова спросит за это с Дария. – Он развел руками и скрылся в отверстии люка. Короткая плита пандуса скользнула на место и наглухо закрыла двухметровое отверстие.
– Не отставать. – Богданов оглянулся и шагнул вперед, выбирая дорогу. За ним гуськом потянулись остальные: Томах, Бруно, Лихолетов и Филипп.
Поднявшись из низины, они миновали петлистый, цепляющийся за ноги кустарник и вступили в лес, чуть ли не целиком скрывший небо над головой. Ветер здесь притих, путаясь в миллионах ветвей, идти стало легче, хотя ноги вязли в почве до колен. Видимость из‑за нехватки освещения ухудшилась, и Богданов приказал перейти на инфразрение и снять с поясов «универсалы».
Филипп лишь в Школе стажеров познакомился с этим оружием, оказавшимся родственником антиграву. Пистолет «универсал» мог излучать гравитационное поле в виде импульсов различной пространственной формы, и привыкнуть к оружию, способному пробить, как пулей или шпагой, любое материальное тело или опрокинуть и раздробить скалу, было непросто.
Богданов останавливался два раза, сверяясь со светящейся нитью путеуказателя на руке. Трижды из чащи леса слышался какой‑то громыхающий клекот, перекрывающий звуки бури. А когда они спускались по косогору к небольшому ручью с черной водой, над ними со свистом и уханьем пролетела громадная бесформенная масса, исчезнув из глаз прежде, чем люди схватились за оружие.
Пройдя около двух километров, группа без приключений выбралась на опушку леса, за которой начинался плоский прямоугольник космодрома базы, освещенный инфракрасными прожекторами из четырех бронеколпаков по углам поля. В центре прямоугольника высился одинокий когг, безмолвный и черный. За полем шла освещенная вертикальными фонарями дорожка, обегающая строения лагеря, видимая, как сквозь бликующую прозрачную пленку, и Филипп понял, что видит дорожку и строения сквозь защитную энергетическую завесу.
– Дошли, – угрюмо пробормотал Бруно. – А войти как? Сквозь энергостену не пройти даже в наших ПС.
– Никки, – позвал Богданов. – Связи все еще нет?
– Нет, – отозвался пилот мгновенно. – Пока не снята защита, ее не будет.
– По‑моему, у них все нормально, на вид все цело, все на месте, тихо и спокойно.
Филипп осторожно приблизился к полю космодрома, нагнулся – это был спрессованный до плотности бетона грунт, и вдруг краем глаза уловил какое‑то движение на опушке леса. Он мгновенно развернулся и, еще толком не рассмотрев, что это, дал предупреждающий сигнал.
То, что они приняли за холм в ста метрах от них, слева от космодрома, оказалось живым существом! Оно одним движением покрыло расстояние до людей и замерло, возвышаясь над ними черной массой. В полутьме трудно было что‑нибудь разглядеть, Филипп видел только два каких‑то светлых косых треугольника в застывшей громаде и что‑то непрерывно шевелящееся невысоко над почвой, как сжимающиеся и распрямляющиеся пальцы…
– Не стрелять! – тихо и жестко проговорил Богданов. – Поле на максимум, поменьше движений!
Люди сдвинулись тесней, не дыша разглядывая чудовище, в свою очередь разглядывающее их. Так прошла минута, вторая, пятая…
Гигант не шевелился, словно решая, что ему делать с незваными гостями. Медленно текли минуты, людьми постепенно овладевало беспокойство, стремление двигаться, что‑то делать, прыгать, кричать – лишь бы не стоять на месте и не молчать… Потом ощущения резко изменились: нахлынуло безразличие, равнодушие ко всему на свете, захотелось лечь и спать, ни о чем не думать и не вспоминать…
«Об этом Дарий не рассказывал, – подумал Филипп. – Похоже, что маунты излучают пси‑поле… Только этот экземпляр почему‑то не нападает. Стоит ему шевельнуться, и он втопчет нас в землю, несмотря на „универсалы“! Чего он ждет? Пытается загипнотизировать, а потом сожрать?»
– Пси‑индукция, – пробормотал Лихолетов, – близко к волне «омега семьсот тридцать»: ощущение сонливости, усталости.
– Ну хватит, что ли, – прошептал Томах. – Поглядели друг на друга и хватит. Долго еще мы будем терпеть это равновесие? Надо что‑то делать, или бежать, или…
– Стрелять?
– Не стрелять, но действовать. Отпугнуть, например.
Словно в ответ на слова Станислава черная громада вытянулась вдруг в высоту, чуть ли не дотянувшись до низких стремительных облачных струй, попятилась так, что дрогнула почва, и с низким урчанием, от которого завибрировали скафандры, поползла в тень близкой горной гряды. Еще несколько раз дрогнула почва, и все стихло, только ветер продолжал бесноваться в вышине, иногда словно срываясь с цепи и раздавая весомые оплеухи тем, кто внизу под ним цеплялся за неровности почвы.
– Подойдем ближе, – решил наконец Богданов, поглядев на часы. – К защитной завесе.
– Странно все же, – задумчиво сказал Лихолетов. – Почему он не напал? Дарий говорил, стоит им выйти из‑под защиты, как маунты бросаются на людей и на технику.
– Вот‑вот, – кивнул Томах. – Тут что‑то не так… Никита, у тебя есть соображения по этому поводу?
– Первое соображение, наверное, – не стрелять, – не удержался Филипп. – Ведь маунт тоже кинулся к нам, будто хотел напасть… а мы не стреляли. Озадаченный, он не решился на нападение. Может, у работников экспедиции выработался стереотип: мчится на них во всю прыть, значит, хочет напасть.
– Правильно, – сказал Богданов. – И соображение резонное: постараемся и впредь не применять оружия. Дарий мне сообщил… – Он замолчал.
Десантники помолчали, ожидая продолжения, но его не последовало.
– Посмотрим, – вздохнул Томах. – Ну что, братцы, устроим иллюминацию? Должен же у них кто‑то быть в лагере. Допустим, аэросторож сбит диноптером или стрелком, но автоматика‑то защиты наверняка заметит…
Лихолетов вдруг присвистнул.
– Посмотрите‑ка на космодром!
– Что там еще?
– Шлюп!
Десантники оглянулись на прямоугольник ВПП. Когга на нем уже не было. Вернее, он был втоптан в почву кормой вперед до самого носа, отчего издали казалось, что в центре поля образовалась звездообразная яма, похожая на черную кляксу.
– Можно прикинуть массу маунта, – флегматично заметил Бруно. – Чтобы вмять шлюп в эту землю, надо создать давление примерно сто килограммов на квадратный сантиметр. Отсюда масса маунта должна быть порядка десяти тысяч тонн. Странно одно, почему он не опрокинул шлюп, а вдавил в почву.
Филипп вспомнил когг на «Парящем орле», через который прополз, по словам Дария, маунт. Десять тысяч тонн! Что было бы, проползи он через них?
Богданов хмыкнул и зашагал к границе освещенной зоны лагеря.
Заметно посветлело. Облака все еще продолжали нестись во весь опор, но слой их стал тоньше. Пепельный свет дня возвращался на помрачневшую под ударами стихии равнину.
– Не догадались взять прожектор, – сказал Томах. – Помигали бы, и дело с концом. Попробуем синхронно помигать нашлемными фонарями?
– У меня случайно оказался «блейзер», – пробормотал Бруно, протягивая Богданову ребристый цилиндрик толщиной в палец.
– Случайно! – хмыкнул Томах. – Запасливый ты мужик, Бруно! У тебя случайно нет с собой ТФ‑разрядника?
– Разрядника нет, – подумав, сказал Бруно. – А что такое «мужик»? Твое новое ругательство?
Станислав развеселился.
– Успокойся, это словечко из лексикона двадцатого века, означает оно… – он поразмыслил, – в общем, уменьшительно‑ласкательное от слова «мужчина».
Бруно с сомнением посмотрел на инспектора, но проверить правильность «перевода» было не у кого.
В это время Богданов вставил цилиндрик «блейзера» в короткий ствол «универсала», тщательно прицелился и выстрелил. Из дула вылетела огненная стрела, упала на купол защитного поля над базой и вспыхнула чудовищно яркой звездой. По земле заплясали черные тени, люди вынуждены были отвернуться, чтобы не ослепнуть; световой поток сгорающего «блейзера» достигал такой величины, что не спасали фильтры шлемов.
Через три минуты «блейзер» погас, и всем показалось, что резко стемнело.
Богданов терпеливо ждал. Наконец из жилого коттеджа в освещенном круге лагеря выглянул человек в легком скафандре, вгляделся в их сторону, воздел руки к небу и скрылся за дверью. Филипп первым догадался, что означает его жест, поднял голову и увидел пикирующую на них фиолетовую тень.
– Ложись! – рявкнул он, падая и отстегивая с пояса «универсал».
Все попадали на почву, но «тень» не думала нападать: пахнуло ветром, что‑то проскрежетало в воздухе, затем с треском и хрустом многометровая махина захлопала крыльями и взмыла к тучам. Снова прозвучал скрежет «металла о металл», и все стихло.
По ту сторону защитной завесы к ним бежали двое, завеса исчезла, и в наушниках раздался свирепый голос:
– Быстрее, какого дьявола копаетесь, диноптер сейчас вернется, и не один.
Богданов без слов поспешил на освещенное пространство. Едва они перебрались в защищаемую зону, как энергозавеса замерцала сзади вновь, отрезая доступ к домикам лагеря любому живому существу.
Филипп сбоку посмотрел на провожатых, увидел в руках одного из них знакомый кожух плазморазрядника и покачал головой: видимо, шутить разведчики не любили.
Пройдя тамбур и сняв скафандры, десантники оказались в коридоре. Провожатый – косолапый, слегка горбившийся парень с копной выгоревших до желтого блеска волос, оживился, разглядывая их форму с эмблемой отдела безопасности.
– Безопасность? Ну и дела‑а… У нас, кажется, соблюдаются все пункты инструкции, и происшествий особых нет.
– Почему у вас нет связи с кораблем? – спросил холодно‑спокойно Богданов.
– А‑а. – Парень помрачнел. – Большую антенну повредили маунты, аэросторожа уничтожили диноптеры, а малые ТФ‑передатчики не пробивают защитную завесу.
– Так выключите защиту, и будет связь, – проворчал Бруно. – Там же люди беспокоятся.
Парень усмехнулся.
– Выключить защиту!.. В том‑то и дело, что мы не можем ее выключить. Это вот только перед вашим приходом немного успокоилось, а то продохнуть нельзя было из‑за маунтов. Вы еще не знаете, что это за звери и на что они способны.
– Уже встречались, – пожал плечами Томах. – Нас он не тронул, а вот шлюп ваш втоптал в почву.
Молодой человек озадаченно посмотрел на Станислава.
– Не тронул? Не может быть!
Десантники переглянулись, парень смутился.
– За шлюп не беспокойтесь, – заторопился он. – Это просто болванка из пластика, копия – для отвода глаз. Маунты обычно после расправы с коггом уходят, втопчут в поле и уходят, словно у них это какая‑то игра, вот мы и придумали им забаву. Пойдемте со мной. У нас тут в лагере почти никого нет, – продолжал он уже на ходу. – Весь отряд ушел на плато Нежданного Спокойствия. Там обнаружена невероятно разветвленная система пещер со следами каких‑то двуногих существ. Группа Шемисса ушла туда третьего дня и – ни слуху ни духу! Ну, Момма и отправил всех на поиски… Мы пришли.
Провожатый отступил в сторону, прямоугольник двери перед гостями просветлел, и десантники оказались в небольшом помещении, похожем на кают‑компанию спейсера: гнутые янтарные стены с бегущими искрами, стандартные кресла, стол с черной матовой поверхностью, громадное «окно» виома, отражающее низкое, совсем светлое небо с редкими убегающими космами туч, пульт видеоселектора у стены.
В комнате находилось всего двое: один – краснолицый здоровяк с руками‑лопатами, второй – седой, сухой, длинноногий, с руками, сложенными на груди, с морщинистым лицом и жестким запавшим ртом. Глаза второго смотрели холодно и изучающе. Он только повернул к вошедшим голову и остался стоять в прежней позе.
– Безопасники, – упавшим голосом произнес их провожатый и отошел к столу.
– Вот уж кого не ждали, – глухо сказал здоровяк. – Какими судьбами пожаловали к нам пограничники? Да еще и асы безопасности к тому же, а?
– Не надо, Крут, – почти не разжимая губ, голосом, похожим на щелканье бича, проговорил сухопарый. – Очевидно, это по поводу ТФ‑депеши моего заместителя. Так?
– Совершенно верно, – кивнул Богданов. – Именно по поводу ТФ‑депеши вашего заместителя по экоэтике Дария.
У седого прыгнули вверх брови и в глазах на миг промелькнули озадаченность и любопытство.
– Что ж, гостям мы рады, проходите. Я Исиро Момма, начальник экспедиции «Парящего орла». Это мой заместитель по техническому оснащению групп Крут Зотов. – Говорил Момма без обычного «японского» акцента, четко выговаривая букву «л». – Инженер защиты Владриг. – Небрежный кивок в сторону недавнего провожатого.
– Богданов, шеф‑официал спецгруппы отдела безопасности УАСС. Это мой заместитель Станислав Томах, Осинниго – эксперт технического сектора, врач Лихолетов и Ромашин.
– Прекрасно. – Момма указал на кресла и сел сам. – Итак, чем вас заинтересовало сообщение Дария? За которое, кстати, он получил нагоняй… Насколько я помню, за здорово живешь управление не станет гонять спейсер в эдакую даль? На чем вы прибыли?
– К Этамину на спейсере погранслужбы «Искатель», сюда на шлюпе.
– Шлюп ушел?
– Нет, – помедлив, сказал Богданов. – Ждет связи.
По лицу Моммы прошла тень.
– Влад, – обратился он к инженеру защиты. – Сними на минуту энерголист и дай команду пилоту: пусть немедленно уходит на корабль.
Владриг кивнул и встал.
– Минуту, – сказал Богданов, – не надо давать такой команды.
Момма нахмурился.
– Вы не понимаете, что говорите, с маунтами не шутят. Иди.
– И все‑таки, – невозмутимо произнес Богданов, – пилот подчиняется только мне, это раз; нашему коггу не страшны маунты, это два; и три – лучше свяжитесь с кораблем, люди ждут сообщения, беспокоятся за вас.
Момма откинулся в кресле, глаза его сузились. Он побарабанил пальцами по столу, усмехнулся.
– Интересное положение. Вы, не зная особенностей Триаса, берете на себя ответственность за жизнь человека. А что такое маунты, знаете?
– Именно потому и берем ответственность, что знаем особенности Триаса.
– Видно, Дарий им успел выложить собственную теорию, – сказал Зотов с пренебрежением.
– Они говорят, что встретили одного маунта вблизи базы, и он не напал, – пробормотал Владриг, стоя у двери.
Момма прищурился.
– Это что‑то новенькое! Простите, но позвольте усомниться. Маунт увидел вас и не напал? Нонсенс! Сколько себя помню на Триасе, столько маунты не упускают ни одной возможности, чтобы напасть на людей. Может, вы спутали маунта с дурнеем? Внешне они немного похожи, хотя дурней и в десять – пятнадцать раз меньше. Или с диноптером?
– Диноптера мы повстречали тоже, – сказал Томах. – Но и он не причинил нам особого беспокойства.
– Тогда сдаюсь! – Момма развел руками. – Мир перевернулся.
– Я не уверяю, что мы твердо убеждены в реальности встреч, – произнес Богданов. – Может быть, это был сумасшедший маунт, может, вовсе и не он. Проверим. Мы, собственно, прибыли на Триас по другому поводу: ваши исследователи встретили «зеркала»…
Момма пренебрежительно сморщился:
– Ах, это… из‑за такого пустячного дела?.. Простите, не понимаю.
– И не надо. Вы решаете свои задачи, мы свои. Кстати, я уполномочен разобраться в обстановке и принять соответствующие меры.
– Какие же?
– По обеспечению экспедиции необходимым оборудованием, – с иронией закончил Томах.
Момма тонко улыбнулся, он понял.
– Теперь следующее. – Богданов помолчал и очень мягко сказал: – Вы все же сообщите на корабль о положении дел. Там ждут связи.
В глазах начальника экспедиции мигнули колючие огоньки, он с минуту смотрел на небо Триаса, потом нехотя проговорил:
– Дай им минутную сводку, Влад.
Владриг, томившийся у двери, вышел.
– Так что же вы собираетесь предпринять? Учтите, машин лишних у меня нет, людей тоже. План исследований горит, и я не вправе остановить поисковые работы, даже если бы захотел.
– Постараемся не отвлекать вас от дела, единственная просьба – показать «зеркала». Без провожатого, конечно, не обойтись.
– Одного я вам дам – того молодого человека, что вас встретил, Владрига. Достаточно?
– Пока достаточно. – Богданов поднялся. – Вопрос: наша помощь в поиске пропавшей группы Шемисса не нужна?
Момма, нахмурив брови, тоже встал. Голос у него был сух и подчеркнуто бесстрастен.
– Уже проинформированы? Справимся сами, благодарю.
– Но мы ускорили бы поиск, – сказал Филипп с недоумением. – Высвободили бы ваших товарищей для плановых работ. Опыт у нас в подобных делах, смею вас уверить, имеется немалый.
– Ничего, полдня‑день не играют большой роли, – с оттенком нетерпения произнес начальник экспедиции. По всему было видно, что он не привык менять своих решений, даже если они были и не лучшими.
Богданов задержался у двери.
– Нам еще нужна связь со своей базой.
– Сколько?
Никита понял и посмотрел на Бруно. Тот поднял пятерню.
– Минуты четыре‑пять.
– Четыре – куда ни шло. Крут, проводи.
Грузный заместитель начальника экспедиции, равнодушно прислушивающийся к разговору, молча направился к двери. Он наверняка не имел здесь права голоса и знал это. Как и Дарий, подумал Филипп. Привык, что все решает Момма. Ну и характерец у начальника экспедиции! С первого взгляда видно – властен и крут! Но, может быть, для начальника такого масштаба это хорошо?
В рубке связи было тихо. Кроме Владрига, тут сидели двое инженеров‑связистов, молодые, загорелые, чуть смущенные визитом ребята.
Владриг снял защиту над базой, и Бруно, быстро разобравшись в управлении, соединился с «Искателем» и продиктовал дежурным бортинженерам список необходимого снаряжения.
– Кроме того, нужен киб‑лингвастат, – добавил Богданов. – Поищем интеллект у некоторых симпатичных тварей планеты.
– Что взять из машинного парка?
– Погрузите один «Мастифф», пинассы и другие летательные аппараты не понадобятся.
– Выполняем, ждите.
– Все, – обратился Богданов к хозяевам. – Включайте свою защиту.
– А когг? – напомнил Томах.
– Да, – спохватился Никита. – Бруно, колдуй связь со шлюпом.
Через полминуты откликнулся пилот. Лицо его, когда он увидел десантников, посветлело.
– Я уже начал беспокоиться. Что мне делать?
– Возвращайся. – Богданов показал рукой вверх. – На спейсере загрузишься и обратно сюда, аллюр три креста!
– Есть аллюр три креста!
Пилот отключился.
– Подождем, – сказал Томах с улыбкой. – Посмотрим лагерь, если хозяева не возражают, поиграем в шахматы.
Хозяева не возражали. Эмблема отдела безопасности создавала вокруг безопасников такой ореол, который молодые парни еще не могли переносить без душевного трепета.
Глава 11
ПРЕЛЕСТЬ НЕОЖИДАННОСТИ
После завтрака, напутствуемые полуироничным замечанием Моммы «соблюдать режим безопасности не ниже пункта „срам“», десантники выгрузили из прибывшего с орбиты когга танк‑лабораторию «Мастифф» и быстро загрузили кормовой отсек оборудованием для исследования «зеркальных перевертышей».