Мне снова захотелось спрятаться, мне ведь даже его голос нравился.
— Я причиняю тебе неудобства, — тихо сказала я, стараясь не встречаться с ним взглядом.
Кирилл пожал плечами.
— Ну, это моя проблема, тебе нечего стыдиться.
Я скептически хмыкнула.
— Ага, как же. Чуть не сбила с ног своей реакцией еще в дверях. Может я и дура, но не слепая.
Теперь пришла его очередь хмыкнуть. Отрицать очевидное он тоже не стал, это радовало.
Снова повисла пауза, видимо, Кирилл подбирал слова. Я невольно позавидовала его самообладанию. Интересно, это природный дар или все же заслуга Золотаревского? Если второе, то мне есть на что надеяться, возможно, и меня научат, как держать себя в руках и сначала думать, а потом говорить.
— Это все действие Огненного Зверя, я понимаю, — наконец выдал Кирилл.
Я чуть не зарычала. Правильно говорит Ирка, все мужики одинаковые, всем лишь бы не брать на себя ответственность.
— А если Зверь тут не причем? — с вызовом спросила я, забыв про всякое смущение. Теперь на первый план вырвалось раздражение, я стала медленно приходить в себя.
Его взгляд сверлил меня.
— Ты можешь с уверенностью сказать, что это так?
— Я… — я потерялась, открыла рот, закрыла, словно рыба, выброшенная на сушу. Что я могла сказать с уверенностью в данный момент? Зверь изменил меня, как физически, так и внутренне, и я уже не могла в полной мере отвечать ни за одно из своих чувств. — Наверное, нет, — сдалась я.
— Вот и я так думаю, — кивнул Кирилл мне и своим мыслям.
Теперь я мучилась вопросом, что бы он сказал, если бы я заявила, что Зверь тут совершенно ни при чем, и я действительно до умопомрачения влюбилась в него?
— А раз так, переживать не о чем, — сказал Кирилл все тем же заботливо-покровительственным тоном.
|
|
Я сжала губы в прямую линию. Не о чем, значит. Если бы он хоть что-то испытывал ко мне, сейчас у него был огромный шанс сказать мне хотя бы нейтральное: «Ты мне тоже нравишься». Он этим шансом не воспользовался. Стало быть, я ему безразлична, а мои чувства к нему воспринимает как реакцию организма на присутствие Зверя, а потому это его не печалит.
Внутри расплывалось облако обиды и холода. Что ж, может быть, оно и к лучшему. Он же такой доброжелательный, ответственный, если бы Кирилл считал по-другому, его бы еще начало мучить чувство вины из-за того, что он не может разделись мои чувства.
Все к лучшему…
Чувство безмерной любви и любования Кириллом сначала сменило раздражение, а теперь обида.
Все к лучшему…
Теперь я, кажется, нашла ключ к моей откровенности. Обида напрочь заглушила желание делиться своими чувствами и эмоциями. Владимир Петрович был прав: я должна изучать себя и свои реакции, тогда все получится.
Я медленно встала, не в силах больше находиться рядом с ним.
Его глаза вспыхнули.
— Я тебя обидел? — конечно же, он почувствовал.
О да, до глубины души, разбил сердце, так кажется, пишут о таких ощущениях в любовных романах. Обидел, открыл глаза, показал, что надеяться не на что…
Впервые я поняла, что обида — это потрясающее чувство, потому что она возвращала мне способность лгать.
— Все хорошо, — даже мой голос показался мне незнакомым. — Не о чем беспокоиться, — последняя фраза все же получилась пропитанной желчью, но это было куда лучше потока признаний в любви, который готов был политься из меня несколько минут назад.
|
|
Кирилл нахмурился. Конечно же, понял, что у меня все совсем не хорошо.
Он хотел было еще что-то сказать, но не успел. Дверь снова скрипнула, и вошел Андрей Князев.
— Салют! — поприветствовал нас, совсем не заметив напряженной атмосферы.
Он был такой большой, что в просторном помещении сразу стало тесно.
— Привет, — сдержанно откликнулась я.
— Привет, — Кирилл встал и протянул ему руку, — что-то ты позже обычного. Хорошо погулял вчера?
Мне показалось, Кирилл намеренно перевел тему на похождения Андрея, чтобы разрядить атмосферу. Только меня бы сейчас не отвлек от моих мрачных мыслей даже салют прямо перед моим носом.
Андрей же улыбнулся от уха до уха. Ему было приятно, что Кирилл поинтересовался, как он провел время.
— И не говори, Кирюх, — он махнул рукой. — Вчера с Петькой весь день маялся, устал — жуть! А вечером захожу в бар, а там красава одна, ну, знакомая моя, сидит. Ну, вот и заночевал у нее, — он смущенно покосился в мою сторону.
— Ничего-ничего, — сухо поддакнула я, — не стесняйся.
— И то верно! — он с размаха зарядил мне пятерней между лопаток, так, что я даже подпрыгнула. — Ты ж мне отказала, значит, друзья, можно при тебе не стесняться, — и засмеялся.
Я поежилась, ничего себе выражение дружбы.
— Ты бы поосторожней, — посоветовал Кирилл. Он чувствовал, что у меня горела спина после «дружеского хлопка».
У Андрея сделалось совершенно детское выражение лица.
— Переборщил? — охнул он, вдруг развернулся, подхватил меня и закружил по комнате, совсем как вчера Кирилл Леночку. — Ну, прости меня дурака, не рассчитал!
|
|
Он держал меня, словно я весила не больше пушинки. Я не выдержала и рассмеялась. Обида на Кирилла не ушла, но затаилась где-то глубоко внутри меня.
— Прощаешь? — улыбался Андрей во все свои тридцать два голливудских зуба.
— Прощаю, — искренне ответила я. — Можешь поставить меня.
— Слушаю и повинуюсь, — он очень бережно опустил меня на пол. — Дружеский секс еще никто не отменял, — шепнул он мне на ухо.
— Эй! — я шутя щелкнула его по носу. — Еще как отменял!
Оказавшись на твердой поверхности, я одернула рубашку, потом перехватила взгляд Кирилла. Его губы улыбались, глаза — нет. Я бы все отдала, чтобы прочесть его мысли в этот момент. Но такой бартер мне никто не предлагал.
«Присмотрись к Андрею, — вклинился Зверь в мое сознание. — Отличный парень».
«Отстань!» — немедленно ответила я, не желая продолжать разговор на эту тему.
В этот момент двери распахнулись, и в помещение вошли сразу Ковров, Молотов и Леночка.
— Всем доброе утро! — пропела Леночка и поспешила открыть ключом двери в конференц-зал. — Прекрасное утро, не находите? — она одарила меня персональной теплой улыбкой, значит, я прощена, извинения приняты.
— Прекрасное, — сухо согласилась я.
— Будь добра, сделай кофейку, — так же безрадостно, как и я, произнес Ковров, и они с Молотовым направились в конференц-зал.
— Бу сде! — Леночка шутливо отдала честь. — Мальчики, проходите, не стойте, — она повернулась ко мне. — Изольда, ты мне не поможешь?
Отчего же не помогу? Отказать, чтобы добренький Кирилл предложил ей помощь, как вчера?
— Конечно, помогу, — с готовностью отозвалась я.
Бровь Кирилла удивленно дернулась, но он ничего не сказал, и они с Андреем ушли.
— Пойдем, — Леночка поманила меня за собой, — покажу, где чашки.
Я кивнула и потопала за ней, как бычок на привязи.
Леночка наполнила кофеварку, что-то напевая себе под нос и пританцовывая.
— Откуда в тебе столько позитива? — не сдержалась я.
— А чего печалиться? — Леночка дернула тонким плечиком. — Погода хорошая, солнце светит, все друзья здесь.
— Действительно… — пробормотала я.
— Расслабься, — девчонка подмигнула мне, — просто для тебя здесь все в новинку. Я тоже не сразу оклиматизировалась. А потом мне все очень понравилось. Здесь все такие хорошие. Особенно Кирилл с Андрюшей. Когда они рядом, чувствуешь себя, как за каменной стеной.
Я глянула на двери конференц-зала. Оттуда доносились голоса.
— А Андрей к тебе не приставал? — поинтересовалась я, доверительно понизив голос.
Леночка тем временем уже достала молоко из маленького холодильника, который я даже не сразу заметила.
— Андрюшка-то? — весело прощебетала она. — Конечно приставал. Это же Андрюша, он ни одну юбку не пропустит. Но он же такой милый, ему тоже никто не отказывает.
Я поперхнулась следующим вопросом и даже забыла, что хотела спросить.
— Так ты не отказала?
Леночка на мгновение замерла, не понимая смотря на меня.
— Ну я же не монахиня, — ее щеки окрасил легкий румянец. — К тому же, об Андрюше в этом плане ходят легенды. Грех было не проверить.
— И? — не удержалась я.
— Пять баллов! — Леночка расплылась в улыбке. — Не отказывайся, когда предложит.
— Уже…
— Вот и правильно, что уже согласилась.
— Уже отказалась, — уточнила я.
Она посмотрела на меня как на сумасшедшую.
— Ты замужем?
— Нет.
— Лесбиянка?
— Нет!
— Тогда не понимаю, — сдалась девушка.
Ну что я могла сказать? Что я вообще избегаю мужчин в последнее время? Что я, в принципе, не поклонница постели без обязательств? Что я по уши влюбилась в Кирилла и не могу больше ни о ком думать?
— Я влюблена в другого, — вздохнула я. Способность врать меня уже покидала, и я решила сказать правду без подробностей.
— О! Так это же замечательно! — Леночка кинулась ко мне и тут же обняла. — Очень рада за тебя!
Уж а я-то как рада…
— Это так здорово, когда влюбляешься, — продолжала она. — Словно летаешь!
Я бы так точно не сказала, пока что от своей влюбленности я получала одни неприятности, но улыбнулась, представив Леночку влюбленной. Наверное, она, действительно, летала, если была полна позитива и в своем обычном состоянии.
Однако, нехотя, я, очевидно, затронула очень интересную для Леночки тему. Наполняя кружки кофе, она болтала без умолку.
— Вот сейчас я бы с радостью влюбилась, — трещала она. — Волшебное чувство! — девушка вдруг повернулась ко мне и понизила голос до шепота: — Признаюсь тебе по секрету, когда я сюда попала, по уши влюбилась в Кирилла, — я обмерла, но Леночка так увлеклась своими воспоминаниями, что не заметила моей бледности. — С ума по нему сходила, ночами не спала. А главная изюминка, что я знала, что он чувствует все то же, что и я.
Я кое-как справилась с онемевшими губами и выдохнула:
— То есть он тоже в тебя влюбился?
Леночка засмеялась.
— Конечно нет! Я имела в виду, он же эмпат, чувствует все на расстоянии. Это меня подогревало. Эх, — она на мгновение нахмурилась, — я бегала за ним, как школьница, — а потом снова улыбнулась: — Но Кир у нас святой, никогда не воспользуется слабостью женщины, знал же, что для меня это мимолетное чувство. Поубивалась недельки две, и прошло, — ее голос стал еще тише. — Скажу по правде, старик перестарался с воспитанием Кирилла, как он сам говорит, пытался вложить в него все самое хорошее. А где же плохое? Иногда он такой правильный, что меня это злит!
Я слушала ее, раскрыв рот. Конечно же, Кирилл знает о своей физической привлекательности, привык, что нравится женщинам. В него уже влюблялась новенькая Леночка, мои чувства его не удивили, может, даже позабавили. Мне стало еще обиднее.
— И у Кирилла никого нет? — я проклинала себя за этот вопрос, но не спросить не могла.
Леночка надула губы, задумавшись.
— Ну, серьезного-то точно нет, Кир не ищет отношений. Он и так мучается в обществе от своего дара, еще дома ему не хватало источника чужих чувств. А так… Я видела несколько его кратковременных пассий. Он выбирает исключительно тех, которым на него плевать. Видимо, не хочет никому разбивать сердце.
Ее слова полностью соответствовали моему собственному мнению о Кирилле и тем, что говорил Зверь. Я тоже задумалась, машинально расставляя чашки на подносе, когда девушка наполняла их кофе.
— А ты чего интересуешься? — спохватилась она. — Тоже понравился Кирилл?
«Опасно, — предупредил Зверь. — Вот сейчас честно отвечать не стоит».
Я и сама это знала. Одно дело, что о моих чувствах известно Кириллу, но он, ясное дело, не из тех, кто будет рассказывать всем и каждому, а вот насчет Леночки я была уверена в обратном. Она разболтает на каждом шагу, при этом совершенно без злого умысла, а просто потому, что погода хорошая, солнце светит, а ей очень хочется поболтать.
Я вспомнила, как обида помогла мне сдержать свои истинные чувства при Кирилле, и попробовала снова окунуться в это чувство, вытащить его из глубины души, куда оно спряталось.
Получилось!
— Я же сказала, что влюблена в другого, — равнодушно сказала я. — Мне просто хочется побольше узнать о коллективе.
Бесхитростная Леночка не заподозрила моей лжи и только улыбнулась в ответ.
— Ну что тебе еще рассказать об остальных? — спросила она сама себя. — Ковров и Молотов — примерные семьянины, вечно держатся вместе, хотя, на мой взгляд, у них нет ничего общего. Илона к нам попала вообще случайно и очень давно, где-то в городе познакомилась со стариком. Она одиночка по жизни. Живет тоже одна, живность разводит. Мне иногда кажется, она не той ориентации, потому что ни на Кирилла, ни на Андрюшку даже не взглянула.
Я вспомнила черноволосую женщину. Ее серьезное волевое лицо. Что-то подсказывало мне, что она одиночка не из-за ориентации. Но я не собиралась спорить с оценкой Леночки, в конце концов, всех их я видела только один раз в жизни.
— Еще Петька, — продолжала девушка. — В будущем очень сильный маг будет, уже в свои пятнадцать очень серьезный, заметила? — я бездумно кивнула, потому что она ждала от меня реакции. — Он из Яслей, тоже сирота.
Вот теперь мне сделалось на самом деле интересно.
— Из каких еще Яслей? — не поняла я.
— А ты еще не в курсе? — удивилась Леночка. — Ну, так Владимир Петрович тебе скоро расскажет и покажет, он всех новеньких туда возит. Яслями мы называем детский дом, который создал Золотаревский. Он по всей стране ищет одаренных сирот, определяет в свой детский дом и помогает им.
— Целый детский дом? — изумилась я.
— Старик — великий человек, — поучительным тоном сказала Леночка. — Его благородству все поражаются. Я здесь уже полгода, а все не перестаю удивляться.
В этот момент кто-то вежливо покашлял за моей спиной.
— Ой, — пискнула Леночка и густо покраснела.
Оказывается, мы так увлеклись разговором, что не заметили, как вошли Золотаревский и Петя.
Мальчик кивнул нам и скрылся в конференц-зале, а Владимир Петрович покачал головой.
— Лена, не хорошо меня расхваливать, пока я не слышу.
Леночка от испуга выронила чашку. Кружка, наполненная горячим кофе, полетела вниз. Я не успела ахнуть, как девушка выбросила вперед руку — чашка замерла в воздухе, жидкость послушно вернулась обратно внутрь, а кружка плавно поднялась и опустилась на поверхность стола.
Теперь я выдохнула:
— Обалдеть!
— Умница, — довольно похвалил Золотаревский Леночку, — делаешь успехи. А теперь пойдемте. Время.
Леночка послушно подхватила поднос и побежала за ним. Я пошла следом.
***
Когда я вошла в конференц-зал, то обнаружила, что присутствующие поменяли дислокацию по сравнению с вчерашним днем. Мне оставили все то же место возле Золотаревского. Кирилл тоже сидел там же, где вчера, но возле него сидела Илона, приход которой мы с Леночкой вообще не заметили. Потом — Андрей. На моей стороне стола сидели Петя, затем — Молотов, и в самом конце — Ковров.
Кирилл о чем-то разговаривал с Илоной. Она сидела вполоборота к нему и что-то страстно говорила, у него же был такой вид, будто его отчитывают. Подойдя, я услышала лишь обрывок разговора.
— Никогда тебя таким не видела, — сказала Илона, — глаз же не спускаешь.
— Потом, — процедил Кирилл, поймав мой взгляд, снова напрягаясь, как в приемной.
Я прикусила губу, похоже, мое присутствие действует на него напрягающее. Почувствовала себя виноватой.
Помогла Леночке расставить кружки и только после этого прошла на свое место, заметив, что Илона глянула на меня, потом многозначительно — на Кирилла и только покачала головой. Я сгорала от любопытства, что же он ей рассказал. А ведь только что рассуждала о том, что Кирилл не из тех, кто будет трепаться. Неужели ошиблась?
Когда Золотаревский занял свое место, голоса стихли. Ну, точно, детский сад вторая четверть.
— Всем доброго утра! — бодро сказал Владимир Петрович. — Пьем кофе, настраиваемся на рабочий лад. Вчера мы посвятили наше собрание знакомству с Изольдой, — я получила короткий кивок, — сегодня жду обычный отчет от вас о проделанной работе. Изольда, — теперь он обратился непосредственно ко мне, — мы собираемся вот так все вместе каждый будний день ровно в девять утра, каждый рассказывает о своих успехах и неудачах, мы вместе обсуждаем это и пытаемся решить проблемы, после чего все отправляются доделывать свою работу или же получают новое задание.
Теперь это сборище напомнило мне не школу или детский сад, а скорее кружок анонимных алкоголиков. «Вместе обсуждаем и пытаемся решить проблемы» — ну надо же…
— Андрей, Петя, — начал Владимир Петрович. — У тебя, Петя, на данный момент единственное задание — научиться владеть собственной силой. Андрей вызвался тебе помогать. Андрюша, расскажи нам, как успехи?
Правильно сказала Леночка, этому человеку нельзя не поражаться. Ведь именно он все это организовал, собрал этих людей вместе, создал порядок, подобие рабочего расписания, иллюзию работы.
— Да чего тут говорить, — отозвался Андрей. — Я учу его, как можно применить силу в бою, а он мне талдычит, что на все можно применить математические формулы, — Князев тайком показал смутившемуся Пете язык, мол, говорил же, что пожалуюсь.
— Петя? — терпеливо спросил Владимир Петрович, желая услышать мнение каждого.
— А что?! — неожиданно импульсивно отреагировал мальчик. — У Андрея все сводится к грубой силе! А я так не могу! Как я могу превратить воздух в ветер ровно такой силы, чтобы сбить противника с ног. Откуда я знаю, какая сила сбивает? На глазок, — он явно передразнил Андрея. — Глазки у картошки. А я хочу все точно высчитать, чтобы потом не ошибиться, а Андрей торопит.
— Андрей?
— А чего мудрить-то? — возмутился здоровяк. — Раз-два, и все легли — ты победитель.
— Андрей, — Золотаревский покачал головой, — помнишь, о чем мы с тобой говорили перед тем, как я поручил тебе Петю?
— Конечно! — Андрей расплылся в улыбке. — О том, что я очень сильный боевой маг, и только я могу научить пацана, как применить его силу, чтобы защитить себя и других.
— А еще?
Андрей пожал плечами, вид у него был обиженный.
— Вы много чего говорили, — пробормотал он.
Владимир Петрович вздохнул.
— А еще я говорил о том, что ты должен направить Петю, а не пытаться навязать ему свои правила. У вас совершенно разная природа дара и, тем более, разный характер. Только Пете решать, как он будет управлять своими способностями, ты должен подсказать как опытный старший товарищ, а не заставлять делать все по твоему образу и подобию, — Андрей нахмурился. Петя ликовал. — А ябедничать совсем некрасиво, — закончил Золотаревский, — Андрей окончательно сник.
— Учту, — пробурчал он.
— Хорошо, — кивнул Владимир Петрович, — рад, что ты понял. Сегодня отправляйтесь снова на полигон, потренируйтесь.
Ого, у них еще и полигон есть. Мне захотелось присвистнуть. Да этот Золотаревский просто полон тайн. Похоже, его ресурсы, действительно, не ограничены.
— Илона? — продолжил Золотаревский свой опрос «домашнего задания».
— Занималась собачьим приютом, — отозвалась та, — проводила разъяснительные беседы. — Трех собак, которых готовили на усыпление, взяли новые хозяева.
— Молодец, — похвалил Владимир Петрович. — Учись, Андрюша.
— А чего я сразу? — немедленно возмутился здоровяк.
— Того-того, — спокойно ответил Золотаревский. — Сам все понимаешь. Илона, будь добра, займись сегодня цирком. Вчера тигр напал на своего дрессировщика, поранил руку. Сейчас труппа в раздумьях, что делать со зверем, боятся, что агрессия продолжится. Усмири зверька.
— Хорошо, — спокойно кивнула женщина, в отличие от Андрея, она не спорила и не задавала лишних вопросов.
— Антон? — следующим в невидимом списке был Ковров. — Как у тебя?
— Проверил, парнишка, которого определили в сумасшедший дом, действительно оказался со способностями. Видит ауры людей и определяет по ним болезни. Провожу с ним разъяснительные беседы.
— Сколько это займет времени?
— Боюсь, долго. Ему никто никогда не верил, в итоге собственные родственники упекли в дурдом. Ему нужно время, чтобы смириться, поверить.
— Ты уж постарайся, — очень серьезно попросил Золотаревский. — Предложи ему вступить в наши ряды. Возможно, мальчику тоже захочется помогать людям.
Ковров пожал плечами. Ох, и не нравился же мне его взгляд.
— Вряд ли, — сказал он. — Но попробую.
Владимир Петрович кивнул и перевел взгляд на следующего не отчитавшегося.
— Василий?
— Весь день провел в Яслях. Развлекал ребятишек фокусами. Там растет несколько преобразователей и иллюзионистов, давал им уроки.
Молотов чуть ли не святился от гордости, свой вклад в жизнь общества он считал безграничным.
«Надулся, как индюк», — не сдержался Зверь.
«Тихо, — шикнула я на него, — не отвлекай».
Не опрошенным остался только один человек, и я не хотела ничего пропустить.
— Кир? — обратился к сыну Владимир Петрович. — Как дела с новенькими в Яслях?
— Есть проблемные, — вздохнув, ответил Кирилл. — Работы много. Есть отчаяние, есть агрессия.
— Справишься?
Губы Кирилла тронула улыбка, которая была совсем не веселой.
— Справлюсь, — ответил он. — Разве у меня есть выбор?
— Будут проблемы, немедленно сообщай, дадим подмогу. Я думаю, все понимают, что Ясли очень важны, это наше будущее.
Кирилл покачал головой.
— Пока ничего критичного, я справляюсь.
Хм, похоже, Кирилл главный, кто отвечает за детский дом Золотаревского и атмосферу в нем. Мне чертовски захотелось там побывать. Похоже, Владимир Петрович устроил нечто среднее между школой волшебников и обычным приютом.
На этом собрание закончилось, и все разбрелись по своим делам. Я еще несколько раз ловила на себе пристальный взгляд Кирилла, но старательно отводила глаза. Мне нужно было перестать думать о нем и настроиться на новый день обучения с Владимиром Петровичем. Однако, когда Кирилл вышел, стало пусто.
Мы провели с Золотаревским весь остальной день. Он принес мне разные картинки, пазлы, которые мне нужно было запомнить, а потом разложить в правильном порядке. Владимир Петрович говорил, что тренировка памяти поможет мне научиться концентрироваться. Я не спорила. Мне нужно было как можно скорее научиться владеть собой. Сначала это помогло бы перестать демонстрировать свои чувства Кириллу, а потом и передать Зверя кому-нибудь более подготовленному и избавить от себя это общество. Мне было здесь не место, и я это прекрасно понимала. Я обычная, самая что ни на есть заурядная, я должна жить обычной заурядной жизнью. У всех должно быть свое место. И место всех этих людей здесь. Где мое, я пока не знала…
По дороге домой пыталась избавиться от гнетущих мыслей и выкинуть Кирилла из головы. Получалось плохо.
«Зверь, что мне делать?» — спросила я.
«Расслабиться, — ответил он. — Тебе же все это советуют. И Золотаревский, и даже Леночка. Расслабься и попробуй найти в своем положении что-нибудь хорошее».
«Например?»
«Нууу, — протянул он. — У тебя есть я».
«Слабое утешение».
«Ты меня совсем не любишь», — упрекнул он.
«Ты хороший, — ответила я, не задумываясь. — Но ты же понимаешь, мне хотелось бы остаться одной в своей голове».
«Понимаю», — вздохнул Зверь.
Вот уж кому не позавидуешь — не иметь своего тела вообще. Я задумалась о том, кто был бы рад Зверю, кто принял бы его, кто-то подходящий. Я таких не знала. Подумала, что Кирилл с его самообладанием справился бы, но у Кирилла и так нелегкая ноша — его собственный дар. Золотаревский никогда не пойдет на то, чтобы нагрузить сына еще и этим. Да и я ни за что не передала бы ему Зверя добровольно. Лучше уж я, чем он.
В таких невеселых мыслях и вошла домой. Я смертельно устала, хотелось спать. Не потому что хотелось выспаться, а чтобы не думать.
Но едва разулась и надела домашние тапочки, как кто-то позвонил в дверь.
— Кого несет? — раздраженно пробормотала я.
«Открой, увидишь».
— Если не открою, уйдут, — возразила я.
«Ага, как же! — не сдавался Зверь. — Знаю я тебя, уйдут, а ты потом будешь полночи мучиться вопросом, кто это был, вдруг Кирюша».
— Прекрати, — устало попросила я.
«Ну, прав же?»
— Прав.
«Тогда не стой столбом и открой. Самому интересно», — признался он.
Я послушалась. То, что это мог быть Кирилл даже не надеялась. С чего бы ему приходить ко мне? Я для него ничего не значу, а дел у него и без меня по горло.
Я вдруг испугалась. А что если это снова Черные Капюшоны?
«Нет, — уверенно сказал Зверь. — Никакой опасности я не чувствую».
— Ну, если так… — сдалась и щелкнула замком, открыла дверь. — О! — это все, что смогла сказать.
На пороге стоял мой одноклассник Дима Мартынов. У меня внутри все оборвалось.
— Привет, — улыбнулся он. — Пригласишь на чай?
Я невольно поморщилась, вспомнив, что не убрала с утра постель. Но ведь дальше кухни его не пущу, не так ли?
— Проходи, чувствуй себя как дома, — и я шире распахнула дверь.
***
Едва Дима вошел, я сразу почувствовала себя неловко. Не люблю принимать гостей у себя дома. Мой дом — моя крепость, здесь я старалась, наоборот, отдохнуть от общества, а не приглашать кого-то к себе.
— Чай, кофе? — вежливо поинтересовалась, когда он устроился на табурете на кухне.
— Спасибо, чай, — отозвался Мартынов.
Я откровенно разглядывала его, все больше признавая, что он очень недурен собой. Конечно, в сравнении с Кириллом, Дима бы непременно проиграл, но если взять его как отдельную мужскую единицу, то он был весьма и весьма привлекателен и очень мил.
«Как лошадь покупаешь», — прокомментировал мои мысли Зверь.
Я смутилась. И правда, не на базаре, нашла, о чем думать!
— А я кофе, — сказала я, радуясь, что Дима не заметил моей заминки.
— Вечером кофе? — удивился он, легкая улыбка не сходила с его лица. Я ему нравилась, и это чувствовалось. Интересно, я тоже смотрю на Кирилла таким умиленным взглядом?
— Я всегда пью кофе, — отрезала я, — я кофеман, кофе — это мой напиток по жизни.
Мартынов засмеялся и поднял руки ладонями вверх в знак капитуляции.
— Ладно-ладно! Кофе так кофе.
— Держи чай, — поставила перед ним кружку и села на противоположной от него стороне стола, скрестив ноги. — Извини, холодильник пустой, к чаю ничего нет.
— Это ничего, — отмахнулся Дима, — я же без приглашения, я все понимаю.
— Кстати, да, — холодно заметила я. — Без приглашения.
Мартынов внимательно смотрел на меня. Как странно, я легко и непринужденно могла выдерживать его взгляд.
— Сердишься? — спросил он.
— Немного, — призналась я. — Не люблю незваных гостей, — и вообще гостей.
— Хотел сделать сюрприз…
— И сюрпризы не люблю, — отрезала я. — Мог хотя бы позвонить. Кстати, как ты вообще узнал, где я живу?
Взгляд Димы стал смущенным.
— Ну, у меня есть твое досье.
Я закатила глаза. Ну конечно же, у него есть мое досье, как чудно. Интересно, с чего товарищ следователь взял, что, раз ему известен мой адрес, он имеет право по нему приходить?
— Дим, зачем ты пришел? — прямо спросила я. Не то что мне было неприятно его общество, но моя откровенность была опасной, и мне не хотелось никого посвящать в свои тайны, тем более, эти тайны были не мои.
— На самом деле, по работе, — он потянулся к сумке, которую поставил на пол возле себя, и извлек оттуда папку с документами. — Прости, я был так рад нашей встрече, что в прошлый раз просто потерял голову, — протянул мне листок, — вот, ты не расписалась на своих показаниях, а у меня из головы вылетело.
«Сильно ты его зацепила, раз такое вылетело», — поддел Зверь.
«Это ты мне включил флюиды, — мысленно огрызнулась я. — Теперь вот расхлебывать».
— Окей, подпишу, — я взяла листок, быстро пробежала его глазами и поставила подпись протянутой мне Димой ручкой. — Это все? — вернула бумагу обратно. — Мог бы позвонить, я бы заехала по пути на работу.
Я откровенно его выпроваживала, но Мартынов, то ли не понимал намеков, то ли привык добиваться своего. Но он не сделал ни попытки, чтобы собраться и уйти.
— В городе страшные дела творятся, не хотел заставлять тебя ехать одной в такую даль, — сказал он.
— Я работаю в центре, мне не далеко… — и тут я осеклась: — Какие такие дела?
— О, ты устроилась на новую работу? — в свою очередь удивился тот. — Быстро же ты.
— Я первая спросила!
Дима явно не хотел распространяться на эту тему, но по моему воинственному виду понял, что взболтнул лишнего, и я так просто не отстану.
— Ладно, — сдался он. — Ну что ты, новостей не смотришь?
— Ты про маньяка-садиста? — догадалась я. При мысли о Черных Капюшонах и о их способе отбирать чужие способности меня пробрал озноб.
— Да, — Дима серьезно кивнул. — Две недели затишье, поиски продолжаются, но они не оставляют никаких улик.
— Плохо, — пробормотала я. Хотя, может, и неплохо. Что сделала бы с магами полиция, даже если бы и нашла?
— Так еще и за городом несколько дней назад нашли два обгоревших трупа, — продолжал Дима, — судя по положению тел, кто-то сжег их заживо.