Но перед тем, как присмотрется более тщательно к естественному отбору, мне нужно дать комплексное предупреждение. Всякий раз, когда эволюционный биолог выявляет проблему со стандартными отчётностями эволюционной теории, креационисты пытаются использовать это как доказательство того, что эволюция фатально ошибочна или "теория в кризисе". Это нелепо. Как я уже указал, явление эволюции бесспорно. Идея того, что Бог мог установить всю палеонтологическую летопись на земле как способ проверить веру верующих просто абсурдна. Я вовсе не заинтересован в том, чтобы оставлять место для дискуссии с защитниками современного движения сторонников "разумного замысла".
И всё же, все биологи знают, что изучение эволюции далеко от завершения и никогда не может быть завершено полностью. Много занимательных вопросов возникает о способах, которыми развиваются организмы, темпе эволюционных изменений на протяжении времени, влиянии окружающей среды на эволюцию, отношением между развитием организмов и эволюционными изменениями и о многих других темах. Эволюционная биология остаётся развивающейся областью науки, которая означает, что учёные продолжают исследования по безответным вопросам.
Тенденция креационистов ложно характеризовать утверждения эволюционных биологов показывает их фундаментальное интеллектуальное бесчестие. Они тратят время на атаку идей и слов биологов вместо того, чтобы предлагать поддающиеся проверке свои собственные идеи. В частности, группа известная как "креационисты разумного замысла" объявляет, что их критика эволюции основана на научных исследованиях. Они говорят, например, что некоторые биологические структуры и функции слишком сложны, чтобы развиваться естественным путём и должны быть отражением замысла, вложенного божеством. Но креационисты не представили ни одного научного изыскания, чтобы подкрепить эти утверждения. Их исследования, в основном, состоят из выдавания желаемого за действительное. Если они и имели какое-то влияние, это было противоположностью того, что они предполагали: когда новую биологическую структуру или механизм открывают, эволюционные биологи, как правило, занимаются поиском доказательств в соответствии с эволюционной теорией. (9. Чаще всего, даже если эволюционисты редко утверждают это, новое доказательство включено в повествование, которое проливает свет на теорию эволюции. Интерпретация основана на "актуалистической модели". Этот термин один из компонентов основного принципа эволюции, называемого "униформизм", который имеет два фактора: 1) на геологические процессы в прошлом действовали те же силы, что и в современную эпоху (актуализм), 2) Эти процессы происходили с тем же темпом и интенсивностью, как и сегодня (градуализм). Большинство учёных отвергают второй элемент униформизма, потому что доказательства не поддерживают его. Но почти все открытия соответствуют актуализму как основному принципу. В эволюции, для примера, мы можем использовать актуалистическую модель - изучая этапы роста юных животных, живущих сегодня, для того, чтобы осмыслить ископаемые, которым миллионы лет - чтобы придти к заключению, что наше ископаемое это челюсть юного млекопитающего, даже если у нас нет другого доказательства личности ископаемого, кроме его челюсти и единственного непрорезавшегося зуба. Смотри Donald R. Prothero and Fred Schwab, Sedimentary Geology, An Introduction to Sedimentary Rocks and Stratigraphy, 2nd ed. (New York: W. H. Freeman and Co., 2004), 454.) Креационисты опираются на метод "Бог пробелов", где области научной неопределённости приравнены к тайнам божьих дествий. Но такой подход может принести им немалый вред, потому что общий курс науки призван заполнять пробелы с течением времени. Парадокс приходит от осознания того, что большее количество открытий даёт больше пробелов. Когда новое обнаружение возникает в пробеле, два новых пробела получаются на другой стороне обнаружения, создавая новые дыры в континууме фактов.Таким образом, чем больше данных, тем больше тайн. Креационисты разумного замысла настаивают, что Бог существует в этих пробелах, в нашем знании, узнаём меньше и меньше о божьих действиях и намерениях, когда больше и больше открытий делаем. Защитникам разумного замысла следует остановится сейчас, поскольку с каждым новым открытием они оказываются всё дальше позади.
|
|
|
|
Реальная повестка креационистов не научна. Они намерены заменить откровенно теистическим мировоззрением натуралистическое и монистическое мировоззрение эволюции. Их нападки на теорию эволюции - последнее средство. Например, основным сторонником креационистов разумного замысла был Центр Науки и Культуры, спонсируемый институтом Дискавери, консервативный аналитический центр в Сиэттле. Цель этого центра описана во внутреннем документе, просочившемся на публику в 1999 году, "победить научный материализм, его разрушительную мораль, культурные и политические наследства" (10. Barbara Forrest and Paul R. Gross,
|
|
Creationism’s Trojan Horse: The Wedge of Intelligent Design (New York: Oxford University Press, 2004). Идея заключается в том, чтобы использовать разумный замысел креационизма как "клин", чтобы разделить науку в её зависимости от "атеистического натурализма". И хотя центр не произвёл ни капли данных для поддержки разумного замысла, он спонсировал конференции, поддерживал популярные книги и статьи, организовывал лекции и работал с консервативными политиками по предложениям учить религию в научных классах. Эти меры встречены большим успехом. Предложения заставлять учителей обсуждать креационизм в общественных школах регулярно вводятся на местных школьных советах и законодательных собраниях штатов, хотя большинство предложений отклонены. Но компания идёт без послаблений.
Иногда креационисты доказывают, что педагогов нужно заставлять "учить дискуссии". (11. John Angus Campbell and Stephen C. Me ye r, Darwinism, Design, and Public Education (East Lansing: Michigan State
University Press, 2003). Но нет никакой научной дискуссии, только социальная дискуссия. Мой консультант по диссертации, Уилл Провайн, признаёт эту социальную дискуссию, приглашая креационистов поговорить со студентами в его курсах по эволюции. Для многих его студентов диалог, который Уилл ведёт с креационистами очень освежающий. Уилл позволяет своим студентам включать креационистское мышление в их курсовые работы. Многие из его студентов креационистов признают огромное сходство в своём мышлении с пре-Дарвинскими естественными теологами. Они по-прежнему могут получать высокие оценки в его классе, даже если они не могут оторвать себя от креационистского мышления. Довольно значительное меньшинство его студентов, тем не менее, изменило свои взгляды на креационизм после его курсов. Впервые они были способны подумать тщательно о том, насколько Дарвин изменил научное мировоззрение. Они поняли, что креационизм разумного замысла это не наука и не должен рассматриваться как наука.
Но вернёмся к естественному отбору. Дарвин не знал биологические механизмы, ответственные за наследование особенностей между поколениями. Затем, в течение первого десятилетия двадцатого столетия, учёные начали разрабатывать дисциплину генетики, которая обеспечивала отсутствующий компонент в теории Дарвина. Генетики приписывали наследство биологических особенностей тому, что они называли генами, которые передавались от родителей к потомству через сперматозойды и яйцеклетку. В течение десятилетий они не знали что представляли из себя эти гены или где именно они находились в клетках. Но они определили, путём эксперементальных исследований, что особенности передаются от поколения к поколению определёнными способами, даже если точная природа "генов" остаётся загадочной.
Развитие генетики вызвало одну из наиболее важных научных разработок двадцатого века. В конце 1930-х и начале 1940-х несколько генетиков в США и Европе комбинировали идеи из генетики, эволюции и математики, чтобы создать то, что называется современным синтезом (или современная синтетическая теория эволюции). (12. Ernst Mayr and William B. Provine, eds., The Evolutionary Synthesis: Perspectives on the Unification of Biology (Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1980).
Современный синтез это прекрасная теория. Она объединяет понимание многих областей науки, чтобы создать измеримый и предсказуемый отчёт эволюционных изменений. Через строгость математики и масштабы своей объяснительной силы, она быстро стала царствующей парадигмой в эволюционной биологии.
Частично, современный синтез это естественный отбор на стеройдах. Современный синтез видит естественный отбор как активную силу, которая постоянно отслеживает особенности организмов в популяции. Принято считать, что эти особенности находятся во взаимно-однозначном соответствии с генами в этих организмах. Произвольные изменения в генах обеспечивают различные особенности на которые действует естественный отбор. Естественный отбор, таким образом, эволюционный смотритель. Он выбирает среди различных особенностей, представленных членами популяции.
Современный синтез сильно опирается на понятие "приспособленности" организмов. Приспособленность это теоретическая мера того, как хорошо организм приспособлен к своей окружающей среде. Она может быть измерена, приблизительно, подсчётом числа жизнеспособных потомков, которые имеет индивидуум. Если другой член той же популяции имеет большее число потомков, чем другие, тогда говорят, что этот индивидуум имеет более высокую приспособленность. Приспособленность (фитнес) в местном спортзале или спа зависит от того, сколько индивидуум упражняется; Приспособленность в природе зависит от того, насколько хорошо индивидуум размножается.
Согласно математическому формализму, принятому современным синтезом, вид занимает вершину своего рода горы приспособленности, где высшие точки (пик) представляют регионы большей приспособленности. Когда гены и, следовательно, особенности популяции изменяются, популяция отодвигается от пика вниз на теоретической горе. Если получается, что популяция пересекает низину и растёт до другой горы, популяция сохраняется. Но если генетические изменения или изменения окружающей среды толкают популяцию в низину приспособленности, она будет безжалостно устранена естественным отбором, вместе со всеми особенностями и генами. (13. для развития идеи "поверхностей приспособленность" и ее изобретателя, Sewall Wright, see William B. Provine, Sewall Wright and Evolutionary Biology (Chicago: University of Chicago Press, 1986).
До того как я подойду к проблемам этой точки зрения, важно заметить, что современный синтез имел некоторые неприятные последствия. Во-первых, он сделал огромный акцент на гены и ДНК как на источник биологических особенностей. Мы говорим, что живём в век генома, как будто всё в биологии может быть сведено к утверждениям о генах. Но ДНК всего лишь одна часть нашего биологического механизма и не в состоянии делать что-либо самостоятельно. Будет одинаково близоруко, если дать центральную роль в панк-роке тексту песен, игнорируя музыкантов и фанатов, кто формирует коллективную среду субкультуры панка.
Чрезмерный акцент на ДНК произвёл некоторые серьёзные искажения в понятиях генетики и в том, что думают люди о биологии в целом. Старшекурсникам регулярно говорят, что надо сосредоточиться больше на курсах генетики и лабораториях, чем на полевых исследованиях. Как результат, студенты никогда не получают хорошего чувства разновидности среди диких популяций. Возможно их профессора думают, что они скорее всего найдут работу в лабораториях, чем в полевых исследованиях. Но также есть ошибочное представление, в большинстве отделов биологии, что генетика просто более важна, чем другие типы биологических исследований. Например, большинство медицинских школ требуют по-крайней мере один год изучения генетики для своих поступающих студентов. Но при этом не требуют хотя бы один семестр сравнительной анатомии, вскрытия или биологических полевых работ.
Восприятие публикой важности ДНК также искажено. Многие люди думают, что изучение ДНК произведёт вакцины для многих человеческих болезней. Но эти обещания были в основном лишь шумихой, несмотря на некоторые заметные успехи (такие как производство человеческого инсулина у бактерий). Упорядочивание человеческого генома, например, должно было дать толчок золотой эре персонализированной медицине и биомедицинским прорывам. Этого не случилось, по крайней мере пока (и есть причины подозревать, что это не случится в том виде, в каком этого ожидают люди). Генетические исследования должны были показать простоту, лежащую в основе биологии, так же как и естественный отбор должен был показать простоту эволюции. Вместо этого, чем больше мы узнаём о генетике, тем более сложной она становится. БОльшая часть ДНК в людях не имеет известного эффекта на наши тела. Другие большИе части ДНК это регионы "контроля", которые включаются, либо выключаются, или модулируют действие генов, в зависимости от факторов окружающей среды. Секции ДНК, которые считаются "генами" сравнительно редкие, но при этом эти секции ДНК взаимодествуют друг с другом и с окружающей средой бесчисленными и малопонятными способами. Люди могут отсылать образцы ДНК, чтобы их протестировали на риск возникновения заболевания. Но результаты, которые они получают сложно интерпретировать в лучшем случае и часто они являются бесполезной тревогой. Так что пока геномный век был в основном провалом.
Справедливости ради надо отметить, что современный синтез был важным шагом вперёд в понимании эволюции и я многое узнал, изучая его. Но многие биологи наблюдали вещи, которые не вписываются в концепцию современного синтеза. Некоторые пытались сворачивать свои наблюдения, чтобы вписаться в установленную парадигму, вместо того чтобы оспаривать широко принятые взгляды. Но делая так, они скрыли истинное богатство и разнообразие биологии. Современный синтез создал карикатуру биологии, которая отняла у эволюции многие из её способностей выступать в качестве основания мировоззрения натуралиста.
Один из первый серьёзных провалов в современном синтезе случился в 1960 году, когда молекулярные биологи стали изучать составные части белков в организмах. Оказалось, что эти белки гораздо более разнообразны, чем ожидалось. Белки одинаковых видов показывали большие суммы изменений, хотя они функционировали примерно одинаково. И ни одно из разнообразий белков не показывало какого-либо выборочного преимущества над другим. (14. See R. C. Lewontin, The Genetic Basis of Evolutionary Change (New York: Columbia University Press, 1974).
Это не имело смысла. Согласно современному синтезу, естественный отбор должен был убрать все, кроме наиболее "приспособленных" вариаций белков у особей. Если белки были настолько изменчивы, естественный отбор не мог поддерживать железную хватку в эволюционном изменении.
Вообще, это обнаружение не было сюрпризом для полевых биологов. Любой, кто проводил много времени, наблюдая организмы в их естественных средах обитания, знает, что организмы зачастую имеют контрпродуктивное поведение, которое никогда бы не сохранилось, если бы естественный отбор был сильным. Когда я был первокурсником в университете в Лос-Анжелесе, я взял профильный класс от кампуса, чтобы изучать маравьёв-листорезов в тропических листопадных лесах центральной Мексики. Вид, который я изучал (из рода Atta) строит маршруты на лесной почве. Вы можете подумать, что муравьи недостаточно большие, чтобы оставлять следы в почве, но если присмотреться, то можно увидеть поверхностные впадины, образующие оживлённые улицы от трёх до десяти дюймов шириной. Следы остаются на основаниях деревьев, где муравьи забираются вверх по дереву, в сень, и на листьях, где они начинают жатву крошечных фрагментов листьев. Их большие нижние челюсти срезуют восковое покрытие тропических листьев. Каждый муравей затем поднимает растительный фрагмент в виде диска над головой и возвращается через систему следов в муравейник, который может быть на расстоянии триста или четыреста футов. В их подземных гнёздах находятся хранилища, где рабочие размещают и разделяют фрагменты листа. По сути, эти хранилища являются садами подземного гриба. Грибок растёт на разлагающихся листьях и колония существует, питаясь ими.
Всё это похоже на хорошо продуманную операцию, которая вполне могла бы конкурировать с наиболее эффективной человеческой фабрикой производства. Но когда я начал изучать процесс, я немедленно столкнулся с огромным объёмом неэффективности. Во многих примерах рабочие возвращались домой с пустыми руками, а многие загруженные рабочие шли по следам неправильного пути или вовсе отклонялись далеко от маршрута. Кроме того, "муравьиное шоссе" отклонялось значительно дальше от муравейника, чем необходимо. Из чертырёх видов растений, которые они собирают, три находились в изобилии всего пятнадцати футах от муравейника, пока их ночные экскурсии требовали от них прохождения расстояния в сотни футов, чтобы собрать урожай других растений. Какая же трата энергии!
Такой тип хаотического феномена является обычным делом в природе. Верные приверженцы современного синтеза пытаются объяснить такой хаос с точки зрения естественного отбора, но их аргументы быстро становятся запутанными. Они могли бы сказать вам, что неэффективность и хаос лишь иллюзорны. Возможно, очевидный хаос в поведении муравьёв-листорезов позволяет колонии изучать шире территорию и использовать новые ресурсы. "В долгосрочной перспективе", они могли бы сказать: "всем колониям придётся конкурировать за ограниченные ресурсы, при этом естественный отбор будет безжалостно устранять менее эффективных."
Но я подозреваю, что муравьи рода Atta показывают нечто иное и что-то очень важное о жизни. Здесь и сейчас существует множество вещей в природе, которые не имеют ничего общего с естественным отбором. Большая часть того, что мы видим в природе на самом деле представляет собой расточительность изобилия, где естественный отбор, как он описан в книгах, имеет очень низкую эффективность в уменьшении естественного анархического буйства жизни.
Ещё один живой пример недостатка объяснительной силы естественного отбора происходит каждую осень недалеко от моего дома в пригороде Нью-Йорка. Октябрь приносит изобилие осенних красок, когда листья на листопадных деревьях становятся красными, жёлтыми и оранжевыми. Когда ночью температура понижается и солнечное воздействие уменьшается, биохимические изменения происходят на листьях деревьев. Стандартное нео-Дарвинистское объяснение этому то, что естественный отбор благоприятствует сбрасыванию листвы, чтобы предотвратить повреждение деликатной лиственной ткани, поскольку прутья и ветки достаточно твёрдые для противостояния суровости зимы. Это отличное объяснение, но оно ничего не говорит о наиболее заметной особенности осенних листьев - их цвете!
Фактическое объяснение подразумевает под собой биохимию деревьев. Когда солнце попадает на листья, оно создаёт автоматический биохимическую ответную реакцию в крошечных специализированных органеллах внутри их клеток. Они производят фотосинтетический пигмент хлорофилл, который ярко зелёный для наших глаз. Хлорофил позволяет дереву производить сахар для потребления растением. Когда фотопериод уменьшается осенью, производится меньше хлорофилла и другие фотосинтетические пигменты начинают показывать себя. Большинство растений производят бесчисленные типы пигментов, но когда солнце превалирует, хлорофилл доминирует над другими пигментами и закрывает их эффект. Фактически, некоторые из пигментов, такие как красные пигменты, усиливаются короткими, тёплыми днями осени.
Важно признать, что наиболее заметная и блестящая особенность листопадных деревьев имеет мало общего с естественным отбором. А вырабатывается просто как побочный продукт обилия солнечного света и осенних температур. Это напоминает мне, что некоторые из самых приятных аспектов жизни в основном случайны.
Неадекватность естественного отбора как объяснительного принципа особенно очевидна, когда мы посмотрим на вид, наиболее знакомый нам: мы сами. Многие биологи используют нео-Дарвинистский подход для объяснения наших особенностей. Они утверждают, что естественный отбор отвечает за наши самые заветные характеристики - нашу вертикальную позу, наши физические черты, наш большой мозг, наш язык. Но внимательное изучение этих особенностей вызвало гораздо больше вопросов, чем ответов.
Бесспорное доказательство естественного отбора в людях существует лишь в некоторых особенностях. Например, на естественный отбор часто ссылаются в качестве основной причины цвета кожи людей в разных частях мира. Грубо говоря, люди с предками, которые жили ближе к экватору имеют более тёмную кожу, чем люди с предками, жившими в более высоких широтах. Это обусловлено меланином, белковый пигмент, который содержится во многих позвоночных животных. Клетки человеческой кожи производят меланин, как реакцию на солнечный свет и некоторые индивидуумы производят его больше, чем другие. Я, например, покрываюсь веснушками, когда светит солнце, но мои меланиновые пятна ничего не делают, чтобы защитить меня от солнца и я ужасно обгораю очень быстро.
Два эволюционных фактора могут быть ответственными за цвет моей кожи и цвет кожы других людей.(15. Nina G. Jablonski and George Chaplin, “The Evolution of Human Skin Coloration,” Journal of Human Evolution 39 (2000), 57–106.) В местах с интенсивным солнечным светом, темная окраска защищает кожу от повреждений. Африканцы, живущие в экваториальных регионах, которые являются альбиносами и не имеют меланина в коже, находится в зоне риска развития рака кожи, тогда как светлая кожа (без значительного количества меланина) у тех, кто проживает в Норвегии, представляет значительно меньшую опасность. Фактически, недостаток меланина, если солнечное свечение менее интенсивно, может быть преимуществом, потому что это позволяет телу поглощать больше солнечного света. Солнечный свет помогает производить видамин D, который необходим, чтобы избежать множества болезней. И ДНК северных Европейцев и Азиатов имеет варианты цвета кожи, которые были избраны в течение эволюционного времени, поддерживая идею, что естественный отбор вызвал осветление кожи популяций в северных районах.
И всё же даже с цветом кожи, который многие учебные книги используют как классический образец естественного отбора у людей, встречаются все виды аномалий. Коренные жители Тасмании жили много тысяч лет на своём изолированном острове. И всё же, когда Европейцы впервые высадились на Тасмании в 1772 году, кожа Тасманцев была такой же тёмной, как и у их Африканских предков, даже несмотря на то, что Тасмания так же далеко от экватора, как и Италия. Аналогично, люди сначала мигрировали из Азии вверх и вниз по континенту Северной и Южной Америки более десяти тысяч лет назад, что должно было дать их коже довольно длительно время для приспособления к различиям инсоляции. Но когда Колумб приплыл в Америку в 1492 году, он обнаружил темнокожих людей в тропических широтах и тона их кожи не имели значительных отличий от коренных людей в северных широтах, таких как, например, эскимосы или "индийские" племена Канады. Инсоляция, следовательно, не такой хороший пример естественного отбора в конце концов. И какая польза от веснушек, во всяком случае?
Я подозреваю, что цвет кожи, как и многие другие человеческие особенности, больше продукт полового отбора, чем естественного отбора, как это традиционно определялось. (16. Kenichi Aoki, “Sexual Selection as aCause of Human Skin Colour Variation: Darwin’s Hypothesis Revisited,” Annals of Human Biology 29 (2002), 589–608.) Если люди преимущественно выбирают партнёров с определённым цветом кожи, естественный отбор не является фактором вовсе. Вместо этого, черты остаются неизменными, просто потому, что их считают привлекательными. Такой же процесс можно отнести к росту, размеру тела, форме тела и другим человеческим характеристикам. Всевозможные культурные факторы влияют на восприятие человеческих особенностей, что означает, что культура может оказывать большое влияние на эволюцию человека. Вполне может быть, что у культуры свои правила, а гены просто следуют за ними. Более того, подобный процесс мог происходить у многих других видов. Птицы, например, постоянно занимаются показами своего оперения и пения, чтобы превлекать самок с лучшей приспособленностью к производству потомства. Если выбор присутствует, то есть много факторов, которые могли бы сыграть роль в привлечении самки определёнными физическими особенностями и поведением. Иногда, казалось бы, самые приспособленные самцы просто не привлекают привередливых самок. А без успешного воспроизводства приспособленность организма равняется нулю.
Многие годы антропологи пытались приписывать другие физические характеристики человеческих групп естественному отбору. Например, они предполагали, что эпикантальные складки глаз у восточных Азиатов развились для защиты их предков из Ледникового Периода от ослепляющего света солнца, отражающегося от снежных покровов. Или они говорили, что короткий, приземистый рост пигмеев был адаптацией к экваториальной жаре Африки (игнорируя факт, что высокие, худые Африканцы жили в нескольких сотнях миль от них). В действительности, почти все эти предположения оказались неоправданными и непроверенными сказками. Недавние исследования показали, что большинство наших физических характеристик изменялись более-менее произвольно, когда современные люди распространялись от нашей Восточно-Африканской родины в остальные части мира. (17. Timothy D. Weaver, Charles C. Roseman, and Chris B. Stringer, “Were Neanderthal and Modern Human Cranial Differences Produced by Natural Selection or Genetic Drift?” Journal of Human Evolution 53 (2007), 135–145.)
Я хочу сказать, что использование естественного отбора, чтобы учесть всё, может быстро стать сложным и утомительным. В предыдущей главе я дал достоверное объяснение эволюционных изменений в высокоразвитых передних конечностях Тиктаалика. Но кто знает на самом деле, почему Тиктаалик развил боле сильные и длинные конечности, для того, чтобы проводить больше времени на суше или для поиска добычи? Что если у этих дальних предков были самки, которые просто предпочитали самцов у которых более крепкие конечности? Это естественный отбор в дикой природе? Фактический эволюционный механизм мог бы быть значительно отличным от стандартных точек зрения естественного отбора.
Важно помнить, что аргументы по эволюционным механизмам часто зависят от признанных убеждений эволюционных биологов - в конце концов биологи тоже люди! Почти всем сложно избавиться от глубоко признанных убеждений. Многих биологов, в частности, всё ещё привлекает телеологическая сторона эволюции. Телеология это идея, что вся деятельность направлена на достижение какой-то цели, "Всё согласно цели" - это подтекст телеологии, филосовское мировоззрение, основанное древними Греками. С этой перспективы, цель всех видов - достичь вершины приспособленности. Если вид не достигает этого идеала, тогда он должен быть исправлен естественным отбором или устранён, чтобы не переносить страдания неоптимальной жизни. Многие биологи допускают, что большинство изменений, увиденных в данном виде, неадаптивны и небольшое подмножество из популяции достигает оптимальности. Но это противоположно тому, что мы видим в природе. Изменение доминирует во всех видах. Если бы все особенности были оптимизированны всевидящим естественным отбором, то они бы быстро исчезли в природе. Например, селекционеры растений убрали почти все изменения в большинстве фруктов и овощей, которые мы едим, что закончилось предсказуемой, готовой к рынку (и часто безвкусной) едой. Но естественные популяции не имеют никакой однородности стандартных продуктов.
Момент, когда биолог начинает дискуссию об оптимальности, все, по-видимому, неадаптивные, анархичные и случайные характеристики жизни встают как разительные контрпримеры. Биологи, преданные превосходству естественного отбора, кажется хотят заменить Бога-творца Природой-творцом. И в этом случае, почему природа, при всей своей мудрости, не может быть проявлением Бога? В этом отношении, телеология (и её прислужница оптимальность) играет нужную роль как раз в руках креационистов разумного замысла. Оптимум это идеал, абстракция, прямо как теологическое объяснение Божьей цели для всего во вселенной. Если мы не выполняем своих потенциальных возможностей, мы совершаем грех против Бога или грех против естественного отбора.
Меньшинство биологов изучало другие механизмы эволюции, помимо естественного отбора, которые могут работать в эволюции и они обнаружили множество кандидатов.
Первое, как и было упомянуто в предыдущей главе, ДНК не только носитель информации в сперматозойде и яйцеклетке, которая формирует связь между поколениями. Яйцеклетка и сперматозойд содержат множество других молекул, включая белки, структурные составы и фрагменты ДНК-подобных молекул называемых РНК, которые могут изменять особенности потомка. В дополнение, молекулы ДНК украшены другими молекулами, которые контролируют активность отдельных секций ДНК. Опыт, который человек приобретает во время своей жизни может изменять эти молекулы ДНК в яйцеклетке или сперматозойде, вызывая изменения в потомке, которые не будут последствием изменений в последовательности ДНК, что является анафемой для истинно верующих в современный синтез. Например, мыши, которые сидели на диете из продуктов с высоким содержанием метила, имеют высокий уровень метиловых молекул в их ДНК и эти изменения могут быть переданы потомкам. Поэтому не вся наследуемая информация протекает через молекулы ДНК и опыт организма может влиять на её наследование. (18. для информации о метилировании и негенетическом наследовании, смотри Jablonka and Lamb, Evolution in Four Dimensions.)