Басня – иносказательный литературный жанр, который с момента своего появления был призван высмеивать человеческие пороки. Басня представляет собой краткий рассказ, обычно в стихотворной форме, преимущественно сатирического характера. Героями басни обычно являются животные, которые олицетворяют человеческие качества. В их поступках в сюжете басни раскрываются нравственные и общественные проблемы.
Возникновение жанра «басня» принято относить к античному периоду, а именно к V веку до нашей эры. Создателем ее считается древнегреческий раб Эзоп (VI–V вв. до н.э.), который в иносказательной форме обрисовывал своему хозяину волнующую того ситуацию и посредством аллегорий подсказывал ему правильное решение[17]. По понятным причинам в первоначальном виде басни Эзопа не сохранились. Но они передавались народом из уст в уста, из поколения в поколение, и со временем, уже в нашу эру, были записаны, художественно обработаны и переведены на латинский и греческий языки. А подобная иносказательная форма выражения мыслей получила название «эзопов язык».
Период зарождения басни был бурным временем ожесточенной общественной борьбы, характеризующийся крушением господства старой землевладельческой знати. В это время в Древней Греции демократический политический строй. Поэтому появление иносказательного языка в этот период было оправдано.
На Ближнем Востоке подобного социального переворота не наблюдалось. Этим историческим фактом и объясняется разница в судьбе восточной и греческой басни. На Востоке басни выступали, в первую очередь, средством поучения и поддержания традиций. В Греции же басня превратилась в разящее орудие борьбы, средство не только критики, но и ниспровержения традиционного строя. Иносказательность басенной формы позволяла пользоваться ею там, где прямой социальный протест был невозможен. По этой причине Эзопа часто изображали в образе оратора, который выступает с басней перед властью.
В то время басня считалась исключительно устным жанром. Она не имела четкой структуры, твердой формы и правил составления. Каждый рассказчик пересказывал сюжет басни по-своему, поэтому он подвергался серьезной трансформации. Басня вплеталась в связную речь в виде довода или пояснения, и форма ее изложения определялась задачей говорящего.
Басни отличаются меткостью народных поговорок, веселым и насмешливым тоном, трезвостью и практичностью общего духа. Басня наглядно сочетает поучение с развлекательностью, а ее мораль принадлежит к житейской мудрости, то есть направлена к поощрению навыков, полезных в жизни.
Народный характер басни определил ее повсеместную популярность. Басни выросли из народного фольклора, из пословиц, поговорок и сказок, почерпнув у тех словесную меткость, иронию, насмешливый тон, веселость и практичность. В басне наглядно сочетаются поучение с развлечением, а мораль является той житейской мудростью, которая направлена на поощрение хорошего социального поведения и правильных норм общества. Басня развивалась как результат народной фантазии, в основе которой лежат первобытные мифы о животных.
Фактом литературы басня стала только после ее письменной записи. Так, басни Эзопа были неоднократно пересказаны и записаны в стихах в начале новой эры римским поэтом Федром, после чего они разошлись по всей Европе и стали знамениты[18]. В России басни Эзопа были переведены ещё в Петровскую эпоху, а затем, начиная с середины XVIII века, стали одной из популярнейших книг.
В.А. Жуковский в своей статье «О басне и баснях Крылова» писал: «Басня есть мораль в действии; в ней общие понятия нравственности, извлекаемые из общежития, применяются к случаю частному и по средствам сего применения делаются ощутительнее. Тот мир, который находим в басне, есть некоторым образом чистое зеркало, в котором отражается мир человеческий»[19]. Гоголь назвал басню «книгой мудрости самого народа».[20] Но, прежде чем стать «стоактной комедией», «чистым зеркалом, в котором отражается мир человеческий» и «книгой мудрости самого народа», басня прошла долгий путь.
Басня имеет прочные корни не только в литературах западноевропейских народов, но и на Востоке, в Китае, Индии, арабских странах. Сборник древнеиндийских басен – «Панчатантра» (III – IV века), в арабском пересказе под названием «Калила и Димна», широко распространился по странам Востока, а в русском переводе в XV веке стал известен на Руси («Стефанит и Ихнилат»). Это самостоятельные новеллы, герои которых по ходу действия рассказывают басни, иллюстрирующие обычно то или иное поучение.
Позднее, в литературе XVII–XVIII веков сюжеты античных басен были значительно переработаны. И именно в это время происходит становление басни как жанра.
Во Франции в XVII веке писатель Лафонтен (1621–1695) восстановил некоторые басни Эзопа, по сути заново возродив этот жанр. Однако, нужно сказать, что он все-таки создал новую басню на античном сюжете. В отличие от античных авторов, в своих баснях Лафонтен размышляет, осмысливает происходящее в мире, но уже не наставляет читателя. Он в большей степени сосредоточен на чувствах героев басни, чем на нравоучении и сатире. Лафонтен придал условно-аллегорической античной басенной традиции жизненно-бытовой национальный характер и наполнил ее тонким, но острым юмором[21].
В Германии XVIII века к жанру басни обращается поэт Лессинг (1729–1781). В своих произведениях он вернулся к античной лаконичности и простоте рассказа, превратив басню в философскую аллегорию. Подобно Эзопу, Лессинг писал басни прозой и посути объявил литературную войну Лафонтену: "Повествование в басне, – писал Лессинг, –...должно быть сжато до предельной возможности; лишенная всех украшений и фигур, она должна довольствоваться одной только ясностью".[22]
На Руси басня создавалась на основе народного творчества. Оно обогатило басенный жанр мудростью, поэтическими и языковыми красками. В русской литературе XVIII-XIX вв басня выступала строго сатирическим жанром, занявшим свое важное место по причине происходящих в обществе и культуре событий, когда русская литература постепенно становилась проводником новых идей.
Начало русской басни связано с именами Кантемира, Ломоносова и Тредиаковского. Первым русским баснописцем был Антиох Кантемир. Его басни не оставили глубокого следа в отечественной литературе, но они уже воспринимались как элемент сатиры. Басни Кантемира выступали в стихотворной форме. Позднее к жанру басни обратились Ломоносов, Тредиаковский, Сумароков, В. Майков, Хемницер и многие другие писатели.
Ломоносов в своем творчестве занимался переложением басен Лафонтена на русский лад. И хотя он вводил в них некоторые подробности, он все же следовал эзоповской басенной традиции. Басни Ломоносова лишены комизма и подчеркнуто серьезны, без авторской интонации и драматизма.
Огромную роль в становлении русской басенной традиции сыграл А.П. Сумароков (1717–1777). Именно басней он откликнулся на великие идеи своего времени, высказав свою басенную позицию в «Эпистоле о стихотворстве».
В своих баснях Сумароков восстает в баснях против невежественности и моральной распущенности дворянства, против произвола вельмож и чиновников. Именно Сумароков в определенной степени сформировал образ басни, введя в ее оборот грубое просторечие. Главным элементом в басне для него выступала сатирическая шутка, но ни в коем случае не нравоучение. Его басни были просты и безыскусны, глупость персонажей в них преувеличена и доведена до гротескного комизма. H.JI. Степанов обоснованно писал: «Для Сумарокова басня была «низким» комически-бурлескным жанром, где автор позволяет себе с пренебрежительным превосходством говорить о грубых вещах, да и сами сюжеты черпает из простонародной, мужицкой жизни».[23] Стоит сказать, что Сумароков стал основоположником особого разностопного стиха, которым впоследствии пользовались многие русские баснописцы вплоть до Крылова.
Одним из главных русских баснописцев по праву считается И. А. Крылов (1769–1844). Ко времени появления басен Крылова завершились основные направления в развитии басни. В 1831 году, в период расцвета деятельности Крылова, журнал «Телескоп» писал о том, что «после Дмитриева и Крылова басня сделалась заповедным сокровищем нашей поэзии, до которого опасно дотрагиваться ненадежной посредственности».[24] Произведениями Крылова восхищались как его современники, так и любители литературы последующих поколений. Его басни – это проявление высшей степени литературного таланта. Многие строки из его текстов поднялись до уровня афоризмов и вошли в повседневную речь в виде крылатых выражений. Басни Крылова заключают в себе мудрые истины, взятые из жизни, поэтому они всегда современны.
Диапазон сюжетов и героев басен Крылова чрезвычайно широк, что объясняется неистощимой творческой фантазией и наблюдательностью автора, а также тщательным следованием классическим образцам сюжетов Эзопа и Лафонтена, А.П. Сумарокова, И.И. Дмитриева и других. Басни Крылова о животных очень яркие и запоминающиеся, потому что автор мастерски изображает их характеры, передаёт особенности их речи и поведения. Особенность Крылова в том, что он не поучает, а наблюдает за своими героями и выносит на суд читателя свои наблюдения. Он освободил басню, с одной стороны, от слащавости и грубости, а с другой — от абстрактного морализаторства. Для придания событиям, описываемым в басне, правдоподобия и убедительности Крылов вводит в неё непринуждённый и немного ироничный голос рассказчика, который ведёт доверительный разговор с читателем. Чаще всего басня построена в форме диалога, где автор и герои говорят каждый своим собственным языком. Это было открытием баснописца, в котором ему помог предшествующий опыт драматурга. Драматургическая структура басен сделала их более живыми и яркими, передавая интонации непринужденного живого разговора:
“Кумушка, мне странно это:
Да работала ль ты в лето?” —
Говорит ей Муравей.
“До того ль, голубчик, было?
В мягких муравах у нас Песни, резвость всякой час,
Так, что голову вскружило”. —
“А, так ты...” — “Я без души Лето целое все пела”. —
“Ты все пела? это дело:
Так поди же, попляши!”
(“Стрекоза и Муравей")
Бытовые детали как бы ненавязчиво подводят читателя к пониманию социального характера героя и за частным случаем позволяют увидеть систему общественных отношений. Именно народность басен позволила Крылову сделать космополитический басенный жанр едва ли не ведущим в русской литературе первой половины XIX в.
История развития басни в мировой литературе наглядно демонстрирует наличие национальной принадлежности. Если рассматривать определения басни, то по мнению В.И. Коровина, «басня принадлежит к так называемому животному эпосу, в котором действующими лицами были животные, а не боги и люди. Общее в басне воплощается в частном случае, а человеческие отношения переводятся в картины из жизни животных. Этот перевод необходим для того, чтобы посмотреть на человеческую жизнь с некоторого расстояния».[25] По словам Федра, басня — жанр, служивший для того, чтобы угнетенные могли говорить о своем положении, выражать свои мнения.[26] В своем определении басни А. Потебня отмечал, что: «Обобщение частного случая может идти без помехи до высочайших ступеней. Басня отдельно от применения в этом отношении похожа на точку, через которую можно провести бесконечное число линий. Только применение басни к частному случаю определяет, какие из ее черт должны быть сохранены в обобщении, если это обобщение должно сохранять связь с самой баснею. Это опять-таки указывает, что сначала басня и ее применение, а потом обобщение и нравоучение»[27].
Таким образом, очевидно, что своим появлением басня обязана мировому фольклору. Она проистекает из устного народного творчества - сказок, пословиц, поговорок и др. За время своей эволюции басня прошла долгий путь развития, преобразившись от устных легенд Эзопа до вершины русской басенной традиции - басен Крылова, благодаря которому она перешла из низкого жанра в сферу истинной поэзии. Литераторы-баснописцы по всему миру старались в своем творчестве коснуться тех сторон жизни, которые требовали наибольшего изменения, воссоздавали картину национального общества, являя колоритные национальные типы. Во все времена басня откликалась на запросы и события своего времени, беспощадно разила косность, бюрократизм, мещанство. По словам Белинского: «Басня, как сатира, была и всегда будет прекрасным родом поэзии, пока будут являться на этом поприще люди с талантом и умом»[28].