- Найти моего дракона.
Плечи Бриджера опустились, когда он повернулся, чтобы сопровождать Биксби.
- Думаю, он не знает.
- Кантор?
Бриджер кивнул, каждый мускул на его лице потяжелел от уныния.
- Что Кантор не знает?
Дракон остановился и оглянулся на исчезающую фигуру молодого человека, путешествующего по дороге в одиночку.
- Что он, скорее всего, последний настоящий ходок.
На мгновение, Биксби подумала, что Бриджер раскрыл ее тайну, что ее дни ходока будут ограничены, как бы она ни старалась. У нее пересохли губы, и она судорожно искала слова, прежде чем поняла, что дракон слишком поглощен своими проблемами, чтобы иметь в виду ее.
- Что ты имеешь в виду? Есть много ходоков, поднимающихся из населения. Их всегда предостаточно.
- Нет, - сказал Бриджер, качая головой. - Не настоящих ходоков.
Биксби положила руку на его лапу и потянула его к себе, чтобы увидеть его лицо.
- Ты пытаешься сказать, что есть фальшивые ходоки?
Другой вопрос она не произнесла в вслух. Он был слишком близко к вещам, которые она хотела держать при себе. «Ты хочешь сказать, что я не настоящий ходок?»
- Наверное. - Дракон продолжил шарканье, уходя дальше от Кантора.
- Откуда ты получил эту информацию? Я не слышала о подобном.
- Детеныши. Вернее, никаких детенышей.
- Дракончики? Дракончики говорят, что ходоков стало меньше? Почти нет? - Биксби замедлила шаг, чтобы оставаться рядом с мрачным драконом. Конечно же, детеныши не вылуплялись из яиц с новостями о будущем. Единственная информация, которую они могли бы распространять - это просто их существование. - Ты имеешь ввиду, что кто-то отслеживает, сколько детенышей рождается?
- Детеныши перевоплощающихся драконов. Нет, никто не отслеживает. Мы все просто знаем об этом. Выведения детенышей не было уже тридцать семь лет.
По ее телу пробежал проблеск понимания, крохотный трепет в странном сочетании с торжественностью, вызванной словами Бриджера.
Она перескочила несколько шагов, чтобы догнать Бриджера.
- Таким образом, отсутствие детенышей перевоплощающихся драконов указывает на отсутствие ходоков?
- Настоящих ходоков.
Она обратила внимание на ударение, и небольшая часть ее пытливого ума требовала объяснений, но существующие препятствия, связанные с ее собственным путешествием, чтобы стать ходоком, были слишком велики, чтобы игнорировать их.
- Если перевоплощающиеся драконы уменьшились в количестве, то как Кантор собирается найти постоянного дракона? Как мне найти постоянного дракона?
- У меня есть сестра.
Биксби остановилась.
- Где она?
- В Тинендуре.
- Она перевоплощается также, как и ты?
- Все перевоплощающиеся драконы превращаются.
- Как ты?
Уголки рта Бриджера дрогнули, создавая застенчивую усмешку.
- Я - единственный такой, который может так перевоплощаться.
***
Кантор оглянулся только один раз. Бриджер и Биксби уменьшались вдалеке, но они все еще наблюдали за ним. Угрызения совести грозили сбить его с толку, но сожаления не могли долго противостоять ощущению свободы.
Скоро. Он чувствовал это своими костями. Вскоре он найдет своего дракона, и когда он это сделает, они уйдут после следующего верстового столба — он неопытный, но нетерпеливый, его дракон, красивый, сильный, достойный и готовый исправить многие ошибки в плоскостях.
Время на Дайрине, тянулось днями, прежде чем он смог пойти в Эффрам. Теперь он с нетерпением ждал возвращения на Дайрин и своего первого доклада совету.
И помимо этого!
Еще одно путешествие в другой мир. Его будущее притаилось в нескольких остановках. Он закончит рутинное дело, разбираясь с деталями, утомительными потребностями, чтобы соответствовать стандартам. Тогда он достигнет своей первой цели. Станет настоящим ходоком.
Тогда, тогда, тогда... тогда жизнь взлетит, наполненная целью, достижениями, задачами, триумфами и удовлетворением.
Он не возражал против вагонов службы, пока приключение было как колеса, несущие обязанность. Он был рожден, чтобы ходить по мирам. Примен улыбался ему, даже когда он был в утробе матери. Его судьба была связана с его сущностью так же, как дары и таланты Примена были вплетены в его характер.
Скоро.
Он шел каждый день по многу часов, останавливаясь у каждой деревушки на своем пути, следуя за подсказками, почерпнутыми от местных жителей, в поисках, всегда в поисках. Каждый шаг приближал его. Каждый прошедший день он отмечал время, отделявшее его от его дракона.
Через тридцать дней Кантор стоял на пороге узкой равнины, покрытой высокой травой и густым лесом, и граничащей на западе с морем Джоден.
Тинендур.
Слова стали повторяться в его разговорах с дружелюбными местными жителями, когда он переходил из одного региона в другой. Чем дальше он блуждал от центра королевской власти, тем более разговорчивыми становились горожане, и почти все они говорили одно и то же: большинство перевоплощающихся драконов теперь занимали Тинендур, исключая все другие области на Эффраме. Он слышал это так много раз во многих тавернах, что перестал указывать на очевидную ошибку: он столкнулся с Бриджером на некотором расстоянии от региона Тинендур.
Теперь, не в силах сдержать усмешку, Кантор спустился в долину на пробежку. У подножия горы он вошел в узкую рощу фричельмаршевых деревьев. Ни одно болото не забивало запутанное переплетение корней со случайно расположенными деревьями; вместо этого их мягкий навес из крошечных листьев простирался всего в нескольких футах от значительного потока, который вымывался из каменного оврага, идущего с гор.
Он остановился, чтобы наполнить флягу водой, смыть пыль с лица и рук и опустить усталые ноги в медленный ручей. Прижавшись спиной к дереву, с печеньем и яблоком в руках, он позволил своему разуму блуждать по крупицам информации.
В Тинендуре было два организованных поселка, оба маленькие и расположенные в предгорьях. Ни фермы, ни промышленность, ни деревушки не распологались у края моря Джоден, и не зря. Хотя волны искрились радужным синим, суровые минералы, взвешенные в густой воде, разъедали все, к чему прикасались. Час плавания будет смертельным. Глоток, чтобы утолить неоспоримую жажду, вызовет агонию ядом по телу пьющего. Если над морем образовывалось дождевое облако, а затем оно дрейфовало над сушей, люди шли на крайние меры, чтобы защитить имущество и людей от зараженных капель дождя.
Будучи предупрежденным, Кантор искал облегчения для своих ноющих ног в воде с вершин, а не с моря. Когда он вытер ноги и надел носки и ботинки, то продолжил путешествие близко к горам, на комфортном расстоянии от опасных вод.
Когда солнце скрылось за морем Джоден, золотая тропа поманила неосведомленного путешественника приблизиться. Всякий раз, когда Кантор поднимался на вершину холма, он мог смотреть на запад и видеть изгибающийся вдоль берега пляж. Песчаная композиция из разноцветных кристаллов искрилась в угасающем солнечном свете, ее невинно выглядящая красота завлекала посетителей слишком близко.
Решительный, Кантор не сводил глаз с севера, надеясь увидеть свет от одной из двух гостиниц, о которых он слышал в последнем городе, через который прошел, прежде чем войти в горы. Одна была рекомендована, о другой говорили пренебрежительно.
Час спустя Кантор задался вопросом, правильно ли он понял указания. Он не видел никаких мест обитания людей, ни домов, ни дорог, ни возделываемых полей. И более того, никаких драконов. Он сбился с курса? Ему сказали о юге вместо севера?
Подходя к краю леса, он решил, что гостинице придется подождать до утра. Еще одна ночь под открытым небом ему не повредит. Он бросил свой тюк под дерево и огляделся. Местность была наполнена деревьями.
Остаться на опушке или передвинуться, чтобы воспользоваться укрытием под ветвями?
Он исследовал небо. Ни облаков, ни сияния вокруг луны. Теплая ночь. Когда он повернулся к лесу, его взгляд уловил проблеск в воздухе. Над деревьями примерно в полумиле от места, где он стоял, луна осветила тонкий столб дыма. Он схватил свой тюк. Этой ночью у него все же будет компания.
Когда он, наконец, подошел к длинному бревенчатому зданию, то попытался вспомнить каждый обрывок информации, который слышал о двух гостиницах. Одна была враждебной, другая гостеприимной.
Жилье, опороченное рассказами о зле, не имело цветочных клумб в помещении, грубого сарая с одной стороны и немного позади основного здания и грязного, тлеющего холма мусора. Кантор прищурился, вглядываясь в тени вокруг здания. Восходящая луна бросала неравномерное освещение на предметы, разбросанные перед ним.
Большое строение сбоку могло быть сараем, но он не мог определить уровень ремесла. Он не видел горящей свалки, и только слабый намек на гниющие овощи портил воздух.
Он увидел, что, по его мнению, это был участок земли, отведенный под циннии. Цветы не показывали никакого цвета в нейтральном свете луны.
Он прислушался к звукам, доносящимся изнутри. Кто-то поднял несколько из многочисленных окон. Золотой свет выплескивался между занавесками наружу. Бренчащий инструмент и тростниковая труба играли не совсем в одном темпе. Тем не менее, он узнал мелодию “Дождливые Воспоминания о Солнечном дне.” Волынщик отстал от бренчащего, и пока Кантор слушал, тот пропустил свою часть, чтобы присоединиться к более быстрому музыканту.
Неожиданно манящий аромат тушенки, заправленной чесноком и луком, заставил его открыть дверь на тот случай, если он нашел гостеприимную гостиницу.
Мужчины сидели за столиками близкими к полу. Первая подсказка, что он оказался не в том месте.
Все разговоры прекратились, вместе с грохотом посуды и слегка утихшей музыкой от волынки и бренчания. Вторая подсказка.
Нигде не было женщин. Все собравшиеся мужчины встали и наклонились к нему. Третья подсказка.
Каждый человек оскалил зубы в широкой и яркой, белой гримасе, в которой не было ни радости, ни угрозы. Четвертая.
Из горла очень маленького племени одновременно послышалось рычание. Больше никаких подсказок не нужно было.
В его мыслях всплыли предупредительные слова: «Избегайте гостиницу, которая обслуживает бринксвиккеров. Они низкие, раздражительные, нестабильные, грубые и агрессивные. И они не будут любезно относиться к росту выше, чем полтора метра. Их женщинам очень не нравятся мужчины, и вы никогда не увидите мужчин - и женщин - бринсвиккеров вместе за пределами своих домов.»
И бормотание от другого информатора: “И вас не пригласят ни в один из их домов. По крайней мере, никто никогда не выходил от Бринксвиккеров и не рассказывал истории о сближении.”
Кантор искал на лицах намек на доброжелательность в море жестких выражений. Возможно, ему сойдет с рук излучение вежливости. Он не сомневался, что выиграет неприятную встречу с одним из этих бринксвиккеров. Возможно, он мог бы справиться с тремя или четырьмя. Но не с пятнадцатью.
Сначала ему нужно было разорвать этот пузырь напряжения. Все взоры были сосредоточены на нем, и выхода не было. Кантор откашлялся.
- Я искал место, чтобы переночевать.
Ухмылка плотного маленького человека прямо перед ним смогла еще дальше растянуть его румяные щеки.
- Вы пришли не в то место.
- Я как раз об этом подумал.
Беда
Красота нравилась Биксби. Она любила тонкие нити, причудливо сплетенные ткани, искусное кружево, нежные фриволите*, изысканные узоры вязания крючком, искусные сочетания цветов и фактуры. Ее очаровывали шляпы, туфли и диадемы. И ей доставляло огромное удовольствие украшать свое миниатюрное «я» обилием одежды в собственном самобытном стиле.
* Фриволите - техника плетения ручного кружева при помощи специальных челноков или иглы с тупым концом. Кружево фриволите применяется для отделки различных предметов одежды, для создания салфеток, украшения скатертей, покрывал и т. д. Также в технике фриволите можно изготовить различную бижутерию: серьги, браслеты, колье, броши, перчатки, маски.
Она также отдавала предпочтение нежным украшениям и в восторге носила их, как можно больше. Никто бы не сказал, что она любит блеск и мерцание.
Поэтому, когда Бриджер позвал свою сестру из сборища драконов на свежий воздух, Биксби почувствовала, как кудри в ее светлых волосах затягиваются в остром приступе модной зависти. Тотоби-Родолов плавно вышла из толпы. Ее сияющая, переливающаяся чешуя звенела, как дерево, полное изящных, миниатюрных колокольчиков.
Окраска драконихи напоминала оттенки красного, розового, фиолетового, серебряного и слоновой кости. На кончике каждого гребня ее крыльев блестели драгоценные камни. Драгоценности ловили лучи солнца и отражали в воздух цвета. Вокруг Тотоби-Родолов появились парящие пятна радуги. Биксби решила выяснить, как преломленный свет висит в воздухе.
Оба глаза драконихи были подчеркнуты изумрудами, усеявшими веки рядом разных размеров, начиная с крошечных ограненных камней чуть ниже ее слезных протоков и заканчивая сверкающим камнем размером с монету на высоте каждой скулы.
Фигура Тотоби-Родолов, сужалась от узких плеч до заниженных бедер. Биксби моргнула дважды, пытаясь определить, как большому дракону удалось сохранить координацию на таком тонком основании. Она засмеялась, когда поняла, что дракониха приняла форму, которую она считала привлекательной.
Если бы Биксби могла изменить форму, она бы подкачалась. Ее телосложение было более хрупким, чем гибким и долговязым. Ее уносило ветром. И она падала сквозь трещины в тротуаре. У стройности были недостатки.
Тотоби-Родолов протянула лапу для приветствия на достаточное время, чтобы быть вежливой.
- Бриджер сказал мне, что ты ищешь постоянного дракона. Не думаю, что он сказал тебе, что у меня уже была возможность. Я довольна своей нынешней жизнью. Мой констант умер.
- О, мне очень жаль. - Биксби поднесла кончики пальцев к губам. - Не о том, что ты довольна такой жизнью, а о том, что твой констант умер.
- Не стоит. Он был напыщенным и ни в коем случае не был настоящим ходоком. Он покупал власть. Можешь ли представить себе дерзость, чтобы заплатить другому ходоку, чтобы тот сделал за тебя твое задание?
(соединить)
- Тогда у человека была наглость думать, что он может привлечь меня как константу, а я не буду достаточно умна, чтобы распознать его обман.
Биксби в недоумении медленно покачала головой. Какой ужасный опыт. Неудивительно, что Бриджер скептически относился к готовности своей сестры помочь.
Тотоби-Родолов продолжила, разговаривая шепотом и очень быстро, размахивая лапами в изобилии жестов.
- И даже ходок, которого он привязал к поводку, был старым, измученным, второсортным.
Глаза драконихи выразительно закатились.
- Он едва мог найти портал, и не один раз этому идиоту удавалось едва протиснуть нас, прежде чем тот захлопывался. Я чуть не потеряла хвост между Дайрином и Ричрой. Я видела как Ракама потерял хватку и дернул за мой прекрасный хвост, прежде чем его могли раздавить.- Она вздохнула. - Девушка должна сама о себе заботиться.
Биксби чувствовала, что она должна внести свой вклад в разговор.
- Имя того ходока было «Ракама»?
- Старый, изношенный, второсортный, бывший ходок. Хиларилл якобы был моим постоянным, но являлся самозванцем.
- Хиларилл умер?
- Да. Кажется, я уже говорила тебе это.
- А Ракама не умер?
- Я ушла как можно скорее, так что точно не знаю. - Ее лицо просветлело. - Я слышала, что он обосновался в суде Альгора. Никто не заметит его там. - Она сдвинула плечи, и ее крылья раскрылись и осели, как гламурная шаль.
- Я общаюсь, просто для сплетен и социальных схем, знаешь ли. Я не хочу участвовать в интригах, а скорее буду наблюдать со стороны. Хм. Даже не в стороне, а более отдаленно, на окраине. Лучше быть подальше от всех тлеющих заговоров.
Биксби кинулась к своей настоящей цели.
- Бриджер сказал мне, что ты исключительный дракон.
- Только в красоте и интеллекте, дитя мое.
Она похлопала себя по подбородку одним когтистым кончиком пальца. Жест привлек внимание к пальцам, инкрустированным драгоценностями, и родинке рядом с губами. Родинка напоминала горошину фиолетового оникса.
- Он говорит, что ты знаешь все входы и выходы из различных королевств, политику всех судов и правительств, темперамент влиятельных граждан во всех семи плоскостях.
- Ха! Он выставляет меня старой занудой.
- Нет, не в этом его намерение.
Взгляд на Бриджера показал, что дракон Кантора нашел что-то интересное для себя. Он приобрел тарелку сыров, фруктов, сэндвичей и орехов. Месяц с перевоплощающимся драконом раскрыл ненасытный аппетит Бриджера. Он любил еду и любил разнообразие.
Йеша села ему на плечо. Ее тонкий нос дернулся, и она хлопнула дракона по уху белой лапой. Бриджер взял кусочек сыра и предложил его кошке.
Биксби вернула внимание на прекрасную дракониху и улыбнулась.
- Он очень гордится твоей головой за детали и обширные знания, которые ты накопила за такое короткое время. Он считает, что у тебя ум премьер-министра и более проницательный инстинкт, чем у любого премьер-министра в истории.
Биксби видела, что она выбрала правильные слова. Тотоби-Родолов больше не выглядела скучающей.
- Возможно, ты хотела бы совершить экскурсию по твоей предыдущей сфере влияния. Я бы хотела, чтобы ты пошла со мной.
Глаза Тотоби-Родолов широко открылись, а выступы над ними изогнулись.
- Дорогая, я не хочу путешествовать. Путешествия утомительны.
- Я понимаю, но это будет больше похоже на один из видов отпуска. Позволь мне кое-что тебе объяснить, прежде чем ты решишь не посещать замки и дворцы в различных мирах.
Биксби слегка вздохнула, прежде чем начать. Она не хотела давать Тотоби-Родолов шанс для отказа.
- Примен наделил меня многими качествами. Быть ходоком для меня лишь одна из возможностей. У меня есть и другие навыки, но я стою перед выбором, какой из них использовать. Пока я не сделаю выбор, или Примен не даст мне ясный ответ, я на перепутье.
Биксби опустила взгляд на свои руки. Она поняла, что теребила шнуровку переднего кармана. Заставив пальцы освободить нежную ткань, она положила руку на талию и сделала успокаивающий вдох. Нужно было рассказать Тотоби-Родолов часть своей истории, но не всю. Она была хороша в рассказывании правдивых историй не включающих важную информацию. Это было одной из причин, почему ее послали.
- Я не уверена, что буду ходоком. Это сложно объяснить. Я не стремлюсь к постоянным отношением. Но для того, чтобы получить представление о том, что такое путешествие между миров, и подхожу ли я для этой задачи, мне нужна помощь опытного, искушенного в житейских делах дракона. Такого, как ты.
Тотоби-Родолов бросила взгляд на круг своих друзей, которые наслаждались едой, погодой и общением.
- Видишь ли, они не перевоплощающиеся драконы.
- Твои друзья - драконы разных видов?
- Да. Перевоплощающихся драконов осталось очень мало. - Она махнула рукой в сторону общающихся между собой драконов. - Они не признают ответственность данную моему виду. И поэтому склонны отвергать честь служения.
Биксби повторила слова, которые часто слышала от отца:
- В наше время осталось мало тех, кто понимает.
Тотоби-Родолов подняла подбородок.
- Все же, Примен - это Примен, и всегда им будет. Но его последователи больше не Его.
Биксби кивнула. Ее родители и Тотоби-Родолов вероятно разделяли те же взгляды, присоединялись к тем же силам, пытались исполнить похожие ожидания. Удивившись от того, что нашла родственную душу, Биксби утихомирила свое желание обрадоваться. Союзник. Ее отец подчеркивал необходимость заводить союзников. Вместо того, чтобы раскрыть свое стремление, она осталась спокойной и ждала, окажется ли Тотоби-Родолов достаточно любопытной, чтобы присоединиться к миссии Биксби.
Как она и думала, дракониха прищурилась. Биксби задержала дыхание. После паузы, слишком долгой для того, чтобы Биксби могла ее вынести, Тотоби-Родолов посмотрела на нее.
- Нельзя принимать решения не совершив прежде покупок. Сегодня открывается «Новогородская ярмарка». Пойдем, посмотрим, что они привезли?
Биксби выпустила воздух, который так крепко удерживала. Такая женская деятельность была ей по душе.
***
Кантор почувствовал вкус заплесневелого сыра. Его язык по ощущению был размером с поросячье рыло. Вероятно, жажда повлияла на то, что зубы постоянно соприкасались с кожей. Он попробовал сглотнуть и чуть не подавился.
Вода. Если он откроет глаза, то должен увидеть воду. Его ресницы, казалось слиплись. Что случилось? Где он?
Он пошевелился. Что-то стеснило ему руки. Сидячее положение. Он сидел на стуле. Связанный. По рукам. По ногам. По талии.
Он поднял голову вверх и почувствовал, как вытянулись мышцы его груди и шее, будто их оторвали от костей. Ему удалось выдавить крик о помощи из жалящих легких. Это прозвучало похоже на крик раненой коровы.
Дверь со скрипом открылась.
- Ты проснулся. Я скоро вернусь.
Это был женский голос, гнусавый и несимпатичный.
Из коридора послышалися бегущие шаги. Они снова замедлились. Она остановилась в некотором расстоянии от него.
Он услышал стук, затем ему в лицо плеснули водой, и она стекла по груди. Он сплюнул и открыл глаза. Изображение было размытым. Он задавался вопросом, уйдет ли его зрение или вернется.
Он увидел невыразительную бринсвиккерскую женщину, стоящую с ведром в руках. Она была такой же низкой, как и мужская часть ее народа, она смотрела ему прямо в глаза, в то время как он сидел на стуле. Ее одежда была из оттенков коричневого и голубого цветов, без каких-либо узоров или переплетений. Похоже, что все бринсвиккерцы выглядели так, будто они намотали вокруг себя ткань, затем завязали ее там, где требовалось.
- Я спасла тебе жизнь. Ты мой должник.
Она развернулась и вышла, оставив дверь открытой.
Он несколько раз поморгал, пытаясь избавиться от зернистости в сухих глазах и полностью восстановить зрение. Моргание помогло лишь немного.
В комнате, в которой он находился, были: стул, на котором он сидел, стол и небольшой потрепанный ковер, покрывавший часть грубого, деревянного пола рядом с кроватью. По виду за дверью он догадался, что его поймали и пленили.
В окне на противоположной стороне помещения Кантор увидел пруд, который был явно слишком мал для той дюжины уток, которые по нему плавали или садились на берег. Он никогда прежде не видел так много уток в одном месте.
Приблизились подбегающие шаги, и появились двое хихикающих детей с полу-пустыми ведрами. Судя по их одежде, ведра, возможно, были полными, когда они направились к его комнате. Самая маленькая, девочка с челкой и хвостиком, ухмыльнулась и закричала:
- Закрой глаза!
Она махнула ведром и отпустила. Оно ударилось о пол перед Кантором, расплескав воду, затем вода окончательно вылилась, когда ведро завалилось на бок. Девочка приложила ко рту ладонь и рассмеялась. Над пухлыми пальцами сверкали яркие карие глаза.
Другой ребенок, мальчик, нахмурился. Он подошел ближе и прицелился. Ведро приземлилось Кантору на колени. Вода расплескалась и потекла вниз по его ногам. Прохладная, чистая вода облегчила медленное жжение на коже, то, которое он не заметил в среде всего другого дискомфорта.
Мальчик подпрыгнул от радости, затем сделал рывок, чтобы забрать ведра, свое и сестры. Их топот по деревянному полу казался топотом, издаваемым, по меньшей мере, дюжиной детей, а не двух.
Негодники совершили еще два похода и стали более успешными в обмывке своего узника. Кантор пытался заговорить, но его опухший язык все еще цеплялся за сухость во рту. Он бы сказал «спасибо», если бы мог. Каждая капля воды приносила с собой облегчение его измученной коже.
Когда они больше не пришли, он навострил уши, чтобы по подсказкам понять, где находится. Снаружи, между ним и утками шла коренастая, длинношерстная корова с закрученными рогами. Он мог слышать петухов и овец.
Ферма.
Дети.
И женщина, которая спасла ему жизнь.
Голова, будто разбитая кастрюля.
Тело, которое горело в тех местах, где не болело.
Он абсолютно точно знал, где находился.
Сразу же за настоящей неприятностью.
Загнанный в тупик последствиями.
Неприятность не убила его.
Похоже, последствия тоже его не убьют.
Ярмарка
Биксби держала в руках длинную, свободно связанную ткань, цвета розового неба, когда закат переходит в звездную ночь. Ее разум был заполнен идеями о том, каким образом включить этот легкий материал в одну из своих одежд. Сквозь плетение можно было вплести контрастные узкие ленты. Сложенные и сшитые вместе изящные цветки из той же ленты, добавили бы к ее образу нежное прикосновение природы. Возможно, гроздь и спускающиеся каскадом маленькие цветы к краю. Она подняла голову, осматривая эту лавку и проход в поиске продавцов ленточек.
- Я возьму это, - сказала она. - и тот серовато-зеленый шелк, который я отложила.
Она заметила Тотоби-Родолов и помахала ярким шарфом над головой. Ее спутница-дракониха тоже заметила ее и начала неторопливо прогуливаться в сторону Биксби.
Биксби закончила свои покупки, сложила ткань и засунула ее в сумку. Затем она пошла через толпу, пробиваясь к своей подруге.
На драконихе были новые украшения: кольца, браслеты и ожерелье. Все они сверкали и были из тяжелого золота.
- Ох, Тотоби-Родолов, они прекрасны.
Из-за своего изящного размера Биксби не могла носить массивные украшения, но они, безусловно, хорошо смотрелись на драконихе.
- И я получила их за песню, моя дорогая.
Тотоби-Родолов дотронулась до огромного ожерелья с топазами, висящего на ее груди. Ее чешуя отражала свет ярких лучей солнца.
Биксби прищурилась. Тотоби-Родолов усмехнулась, затем переложила безделушку на ладонь.
- Я подумала, что этот камень может пригодиться в стрессовых ситуациях.
Биксби нахмурилась и хотела было спросить, что та имела в виду, но один молодой человек бросился к ее подруге-драконихе и поклонился.
- Не могу поверить, что ты в Новогородье. - Он снял шляпу и еще раз поклонился. - Мне сказали, что ты в Тинендуре.
- Биксби Д'Мазелин, это Марчер Лимпа, служитель в городской ратуше. Марчер, это Биксби Д'Мазелин.
- Рад познакомиться с вами, мисс.
Он снова коротко поклонился.
Биксби вежливо кивнула и продолжила наблюдать за нервным молодым человеком. Его шляпа уже никогда не будет прежней. Ее учили сдерживаться от того, чтобы начинать ерзать, но она иногда теряла контроль над пальцами. Она могла посочувствовать Марчеру. Он скручивал, складывал и растягивал свою бедную шляпу, пока с нее не начали падать кусочки войлока.
Глаза Тотоби-Родолов сузились. Она нежно положила руку на плечо молодого человека.
- Расскажи мне, друг. Что тебя беспокоит?
Он облизал губы.
- Ходят слухи.
Тотоби-Родолов кивнула.
- Из Тинендура.
Тихое «да» от Тотоби-Родолов побудило служителя продолжить.
- Ходок, ищущий дракона, был схвачен бринсвиккерсами.
- Понятно. - Дракониха сделала глубокий вдох. - Еще что-нибудь?
На мгновение Марчер выглядел смущенным. Он тяжело взглотнул.
- Он не мертв.
- Это приятный конец истории.
Биксби схватила лапу драконихи. Горло сжалось от тревожного чувства. Она прошептала:
- Кантор?
- Несомненно, так и есть. - Она выпрямилась. В ее повседневную манеру общения пробралась решительность. - Нужно сказать Бриджеру.
***
Голоса верули Кантора в чувство, но он понятия не имел, как долго был без сознания. Снаружи все еще ярко светило солнце. Он пришел к выводу, что это либо было недолго, либо прошло двадцать четыре часа. Большую часть комнаты, в которой он находился, покрывали лужи. Часть воды впитали несколько разбросанных полотенец.
Двое детей, на этот раз без ведер, они кружили возле угла и остановились.
- Мой брат идет, - сказала кареглазая девочка.
Она хихикнула и закрутилась, но оставалась достаточно далеко. Кантор понял, что ее предупредили держаться подальше от заключенного.
Ее брат нахмурился.
- Прекрати это, Марта.
Она слегка ускорилась в кружении, держа пухлые руки над головой.
- Нет.
- Прекрати.
Она закружилась вокруг него.
- Тебе не нравится мой танец, Гимо? Иди засунь свой нос в дырку.
Она остановилась, чтобы забарабанить ногами на месте в ритме «ратта-тат-тат», который заставил Кантора вздрогнуть.
- Прошу, маленькая мисс Марта, - сказал он, - вы причиняете боль моим поврежденным ушам.
Она вскочила и приземлилась в одном месте. С нахальной усмешкой она сказала:
- Ты можешь говорить. Это хорошо.
Она подбежала к дверному проему, схватилась за раму и высунулась, затем крикнула слишком высоким голосом для такого крошечного тела.
- Иди сюда, Ма. Иди сюда, Рутцен. Он заговорил.
Послышались более тяжелые шаги. Гимо все еще хмурился, но быстро отошел от центра комнаты. В комнаты вбежали женщина, которая утверждала, что спасла жизнь Кантора и мальчик постарше. Они остановились и изучающе посмотрели на него.
- Больше воды, - распорядилась женщина.
Марта и Гимо выбежали из комнаты.