- Думаю, ты спасла его, Ма, - мрачным голосом сказал мальчик по имени Рутцен. - Но я все еще не знаю почему.
- Мужчины! - Она бросила на него язвительный взгляд. - Ты слишком мало думаешь о ценности жизни. Если бы ты должен был месяцами вынашивать ребенка и знал бы о больших усилиях, направленных на то, чтобы принести новую жизнь в мир, то ты бы больше ценил и меньше тратил.
Рутцен пожал плечами, похоже, не особо впечатленный мудростью матери.
- Проявлять заботу это женская кость.
Это безобразие заставило ее застыть. Она посмотрела на сына. Для такой маленькой, она выглядела так, будто выброс гнева будет разрушительным.
- Скоро ты отправишься в мужской лагерь, и эта мать будет рада, что твой варварский характер уйдет вместе с тобой.
- Ты будешь по мне скучать.
- Ха!
Рутцен ухмыльнулся.
- Ты будешь по мне скучать. Это тоже женская кость.
Кантор заметил в руке женщины кувшин. Как только он его увидел, больше ничего из того, о чем говорили мать и сын, не интересовало его.
Должно быть, она заметила его взгляд прикованный к кувшину.
- Я принесла тебе попить. Мы обливали твое тело в течении двух дней. Теперь нужно пропустить как можно больше воды через твои внутренности.
Она вышла вперед. Кантор без указаний запрокинул назад голову и открыл рот. Внутрь вошла не вся вода, но ощущение той, что стекала с его подбородка и груди, было также приятно, как и той, которая попала в рот.
Марта и Гимо вернулись и быстро выплеснули свою ношу на Кантора.
- Спасибо вам, - скзал он и даже смог улыбнуться.
Марта ответила хихиканьем и взмахом руки. Гимо нахмурился и потопал от него прочь, заняв позицию в углу комнаты.
Женщина вытащила нож из ножен, которые носила под фартуком.
|
|
- Я развяжу его.
- Слишком рано, - сказал Рутцен. - Он перебьет многих из нас.
- Если ты думаешь, что достаточно взрослый, чтобы говорить своей матери, что делать, то знаешь, куда тебе идти.
Марта запрыгала вверх и вниз, хлопая в ладоши.
- Мужской лагерь. Мужской лагерь. С Фафадой.
Рутцен занес ладонь так, будто намеревался ударить ее, но она увернулась от него, все еще танцуя и припевая.
Старший мальчик усмехнулся:
- Вы пожалеете, когда вам придеться таскать дрова и воду.
Марта подняла свое пустое ведро и запустила им в старшего брата. Он увернулся. Она высунула язык.
- Достаточно, - крикнула мать. - Рутцен, иди на вечерний хор.
Мальчик ушел, ворча и кидая на Марту злобные взгляды, которая снова высунула язык.
Мать наклонилась к Кантору. Нож лениво повернулся в ее руке.
- Ты чувствуешь какую-либо ярость? - спросила она.
- Ярость? - Почему он должен чувствовать ярость? - Может ты имеешь в виду гнев? Нет. Не на кого сердиться.
- Они окунули тебя в море, затем оставили на берегу, чтобы ты страдал и умер.
- Они?
Его голос прорвался сквозь сухое горло.
Она снова опрокинула кувшин, и он выпил.
- Мужчины в гостинице. Было не слишком умным идти туда в одиночку.
- Я уже это понял. Но ярость? Нет, я не чувствую ярости по отношению к ним.
Марта подбежала ближе.
- Море Джоден вызывает ярость. - Она приложила руки к своему лицу, словно это были когти, и они заставляли ее морщиться. - Ааааарррггггг.
- Уйди, Марта, - отругала ее мать. Она прищурила взгляд на Кантора, снова проверяя. - Что ж, если ты не чувствуешь желание мести, то я разрежу веревки.
- Я никогда не ощущал желания мести, госпожа.
|
|
- Да, и ты наверняка еще очень слаб. - Она начала разрезать веревки, связывающие его руки. - Потребуется еще день или два, чтобы яд полностью вышел из твоих внутренностей и тела.
- Еще? Сколько я уже здесь нахожусь?
Женщина поджала губы.
- Как долго, Марта?
- Три дня. Он воняет, Ма.
- Я знаю. Это из-за яда из озера. Он не может с этим ничего поделать.
- Ему нужно принять ванну? Нам нужно принести воду? Он большой мужчина. Он должен добыть себе воду.
- Да, ему нужно принять ванну, но он не может добыть себе воду.
Как только веревки упали с его запястий, Кантор согнул пальцы, затем положил ладони на локти, чтобы вернуть циркуляцию в норму.
- Нет, не надо, - сказала мать.
Он провел ладонью только один раз, но сразу понял, почему она пыталась его остановить. Кожа отреагировала так, будто он снял слой.
Он поморщился, а его глаза заслезились. Она вылила оставшуюся в кувшине охлаждающую воду на его руки.
Он попытался что-то сказать сквозь стиснутые зубы, чтобы доказать, что он не будет кричать, но не вышло ни звука. Он хотел спросить, что в озере вызвало столько вреда, но решил, что вдохи и выдохи были более важными, чем ответ на этот вопрос.
- Просто отдыхай, - сказала мать, чей голос казался теперь более материнским, чем он до сих пор слышал. - Мы поможем тебе добраться до кровати.
После того, как она ослабила остальные узлы, она встала перед ним.
- Будет лучше, если я не буду тебя трогать. Положи руки мне на плечи. Марта и Гимо помогут поднять твой вес, потянув за пояс твоих брюк. Прости, будет больно.
По подсчетам Кантора, фраза «будет больно» была серьезным преуменьшением. Когда он лежал на кровати, то думал, что, возможно, кресло было более комфортным. Слишком большая часть его тела прижималась к матрасу. Ноги свисали с края, так как кровать была предназначена для гораздо более короткого представителя бринсвиккеров.
|
|
Марта и Гимо достали табуретку для мамы. Она положила на нее подушку, затем переложила ноги Кантора на импровизированное расширение. Затем дети вытащили ведра с водой, чтобы облить его болящее тело. Кажется, их мать не возражала, что вода пропитала постель.
- Как думаешь, сможешь поспать? - спросила она.
Удивленный тем, как усталость снова давила на него, он кивнул.
- Я буду будить тебя, чтобы поить. В остальное время будешь отдыхать.
Последней мыслью Кантора перед забытьем была мысль об Ахме. Ахма порой была грубой, а порой - нежной. Он обдумал новый для него термин «женская кость». Возможно, у этой женщины-бринсвиккера и у Ахмы были одинаковые кости.
Храп разбудил его. Он не храпел, и теперь, когда он проснулся, храп продолжался.
Его мускулы все еще ощущались окаменевшими. Если бы он потянулся, то возможно, сломался бы. Он видел зерно в массивных деревянных брусьях по потолку. Свет скользил через открытую дверь и одно окно, но тени скрывали большую часть комнаты. Успокоенный тем, что его зрение вернулось к совершенному видению, он попытался выяснить, кто храпит.
С великой осторожностью, он повернул голову.
У противоположной стены лежал уютно свернувшись Бриджер и крепко храпел. Должно быть, он был там уже некоторое время, потому что отдыхал достаточно долго, чтобы расшириться до слишком большого размера, чтобы выйти за пределы дверного проема.
- Бриджер, проснись.
Храп прекратился, но дракон не открыл глаза.
- Бриджер, проснись!
Он пошевелился, открыл глаза и поднял чешуйчатый подбородок.
- Тебе что-то нужно? - Он поднялся на корточки, его голова задела бревна сверху. - Пить? Госпожа Данте сказала, что тебе нужно пить много воды.
Он потянулся к столу и налил воду из кувшина в чашку. При его нынешнем размере задача казалась невозможной, но дракон не пролил ни капли.
- Тебе не нужно было уходить без меня. Я мог бы помочь тебе при противостоянии с этими мужчинами-бринсвиккерами.
- Не было особого противостояния. Одной минуты хватило, чтобы понять, что я попал в беду. В следующую минуту я был привязан к... Как ты сказал зовут эту женщину?
- Госпожа Данте.
- Привязанный к стулу госпожи Данте.
Кантору удалось принять сидячее положение. Он чувствовал себя намного лучше, чем в последний раз, когда был в сознании. Он принял чашку от Бриджера и сделал большой глоток.
Поперхнувшись, он разлил жидкость по всему одеялу.
- Тьфу. Что это?
Бриджер почесал за ухом.
- Я не совсем уверен. Биксби и Тотоби-Родолов приготовили это из каких-то трав, которые Биксби взяла с собой из магазина Дакми.
- Тото.. кто?
- Моя сестра.
- Откуда она взялась? Почему она здесь? Почему ты здесь?
- Она вернется с нами на Дайрин. Она пойдет в качестве константы Биксби.
- Я не могу вернуться. У меня еще нет константы.
Улыбка Бриджера обнажила зубы, отразившие свет от двери в тусклой комнате.
- Я пока побуду твоей константой.
- Кто это сказал? - Кантор произнес в гневе, и резкий жест, который он сделал руками, заставил его пролить остатки из целебного варева себе на грудь.
- О, отлично, - сказал Бриджер. - Биксби сказала нанести часть напитка на твою кожу.
Кантор стиснул зубы.
- Кто сказал, что ты будешь моей константой на время?
- Приказ. - Его улыбка увеличилась в размере, если это было возможно. - Биксби получила письмо из Совета. Как только ты сможешь ходить, мы сразу же отправимся.
Кантор рухнул на подушку, которая лежала позади него.
- Возможно, я больше никогда не смогу ходить.
Изумление
Непосредственно на теле Бикcби носила «термою», костюм для тела из тонкого материала. Сегодня он был на ней той стороной, благодаря которой тепло выходило сквозь покрытие и оставляло прохладну внутри. Если она вывернет одежду наизнанку, тепло ее тела будет держаться и использоваться для того, чтобы придавать ей комфорт. Она редко страдала из-за того, что ей было слишком жарко или слишком холодно. Лишь ее голова, ноги и руки нуждались в защите от погодных условий.
Теперь ее согревало ожидание более праздничного вечера, по сравнению с теми, которые у нее были с тех пор, как она прибыла на Эффрам. Кантор уже проснулся и придет на ужин к столу в доме госпожи Данте. Хотя он еще не мог путешествовать, его перспективы на полное выздоровление выглядели хорошо. Травы, которые она собрала в магазине Дакми, помогли этому выздоровлению, и Биксби чувствовала некоторое удовольствие от помощи. Улучшенние здоровья ее друга было достаточной причиной для празднования. И она оденется соответственно.
В маленькой комнате, которую ей предоставила госпожа Данте, Биксби напевала себе под нос, в то время как копалась в сумке, чтобы подготовить радостную одежду, ее самый яркий наряд.
Одевание было одним из ее любимых занятий. Список ее любимых занятий мог бы уместиться в целую книгу, но на данный момент, подбор нужного наряда превышал все остальные.
Она выбрала красочные слои красного, желтого, золотого, черного, серебряного, фиолетового и зеленого. Как только она упорядочила их так, что была довольна результатом, то не смогла удержаться от того, чтобы закружиться по комнате, чтобы восхититься вспышками великолепных цветов и смесей ткани, мягкими и блестящими, пышными и парчовыми. И кружева! Множество кружев, пучков, узких лент и ряби кружев!
В качестве последнего штриха, она вытащила сумку с тиарами из своих юбок и примерила несколько из ее наиболее крупных, ярких корон. В конце концов, она остановилась на венце, потому что на прекрасном серебре висели утонченные драгоценные камни ярких оттенков, напоминающие изящные цветы на витой лозе. И что лучше всего, некоторые из виноградных лоз свисали на ее волосы и по бокам лица.
Она аккуратно сложила остальные головные уборы в нужную сумку и вытащила другую сумку, в которой находилась обувь. Поиск туфель занял всего лишь мгновение. Она уже выбрала, что оденет под свой яркий наряд. Пара туфель на высоком каблуке заставят ее выглядеть выше, кроме того она купила именно эти на рынке на Алиусе, из-за обработанной кожи, подчеркнутой красивыми красителями и металлическими шпильками.
Закончив с гардеробом, она почувствовала себя готовой провести чудесный вечер. Всего лишь на долю секунды она пожалела об отсутствии полноразмерного зеркала, в котором можно было бы полюбоваться результатом своего выбора.
Портативное зеркало, извлеченное из еще одной сумки, позволило ей убедиться, что корона сидела на ее непослушных волосах под правильным углом. Девушка провела расческой по кудрям и локонам, приведя свои бледные светлые волосы к еще более дикому состоянию, чем раньше. Они не запутались, но определенно отдавали статическим электричеством. Со вздохом она вернула зеркало и расческу в сумку. Бикби никогда не суетилась над своими волосами; она давно поняла, что они делали то, что хотели, и не было способа их усмирить.
Стук в дверь оторвал ее от приготовлений.
Тотоби-Родолов улыбнулась своей зубастой улыбкой.
- Ты выглядишь чудесно, дорогая. Желаешь привлечь внимание молодого ходока?
У Биксби отвалилась челюсть, но она быстро закрыла рот, чтобы очень женственная дракониха не догадалась, что она ничего не знала о соблазнении молодых парней. Ей никогда не приходило в голову, что Кантор был кем-то большим, чем просто посвященным ходоком.
- Пойдем, Биксби. Вместе мы их ослепим, хочешь ты этого или нет. - Тотоби-Родолов сомкнула свои длинные пальцы на руке Биксби и осторожно направила ее к двери. - Это совершенно нормально не знать о том, что ты обворожительна. Я и сама часто не подозреваю о своей ошеломляющей красоте.
Озорное мерцание в глазах драконихи ясно дало понять, что Тотоби-Родолов наслаждалась возмутительным заявлением, которое она сделала.
***
Кантор сидел за кухонным столом госпожи Данте, истощенный от прогулки по коридору. Перед этим он принял настоящую ванну и не вздремнул. На данный момент он чувствовал себя как пойманная рыба, которая слишком долго висела на крючке. Ему было лучше и хотелось продолжить поиск дракона, но не настолько лучше, чтобы выйти за дверь. Ему нужно набраться терпения. Он ненавидел быть терпеливым.
Бриджер сказал, что он и Биксби остановились на его родной территории и убедили его сестру присоединиться к их экспедиции. Кантор покачал головой, недоумевая, какой будет сестра его нежелательной тени. Биксби сказала, что та была замечательной и заставила его потренироваться произносить ее имя. Это было труднопроизносимое слово.
Его глаза закрылись, и он не мог найти в себе достаточно живности, чтобы снова открыть их. Он тренировался выговаривать имя сестры дракона, чтобы не заснуть за столом. Он даже вспомнил, что надо подчеркнуть слог «Ро». Тотоби. Родолов. Тото. Би. Ро. Долов. Тотобиро. Долов. Тотоби. Родолов. Тотоби-Родолов. Если она хоть чем-то похожа на Бриджера, то, возможно, он мог бы называть ее «Тото» или «Би».
Что-то ударилось о его ногу, и толчок вызвал теребящую боль, протянувшуюся аж до пальцев ноги. Кантор открыл глаза, но не смог найти того, кто побеспокоил его. Он узнал, что у госпожи Данте были еще дети, кроме Марты, Гимо и Рутцена. Семеро детей толпились вокруг комнаты и только некоторые действительно помогали. Он пытался игнорировать суету вокруг него, когда мать и дети работали вместе, чтобы справить праздник. Ему это очень хорошо удалось, кроме Марты.
Марта заявила, что помогает тем, что поддерживает всех в комнате в радостном настроении. Она танцевала и пела, и стучала по кастрюлям до тех пор, пока Кантор не подумал, что с удовольствием заплатил бы ей, чтобы она ушла развлекать уток у пруда. Но у него не было денег.
Те несколько трапов, которые у него были, пропали. Он по глупости прикрепил мешок с деньгами к рубашке. Морская вода испортила его одежду, и у него были только теории о том, что случилось с трапами. Может их украли мужчины-бринсвиккеры? Может, деньги выпали из кармана где-то между гостиницей и морем или между морем и его нынешним месторасположением? Может, они упали в обманчиво мерцающие воды, в то время как те мужчины его окунали? Может, их конфисковала госпожа Данте как плату за того, что она для него сделала? К счастью, его рюкзак был сделан из хамперсмита и защитил вещи, которые находились внутри. Его нож («Ломтик») и шляпа, сделанная Ахмой, были в безопасности.
Госпожа Данте принесла ему то, что осталось от его одежды, когда он спросил об этом. Юноша смог удостовериться, что море сделало из ткани клочья... и в самом деле, она развалилась, когда он осторожно приподнял ее край. Он сомневался, что монеты в мешке добрались до этого дома.
Большим пальцем ноги он ткнул в плетеный тряпичный коврик на полу. Ему показалось, что он узнал некоторые из тканей, которые соответствовали одежде бринсвиккера, которую дал ему Рутцен. Брюки заканчивались ненамного выше его колен, так как он превосходил ростом маленьких человечков. Но мужчины-бринсвиккеры были округлыми в середине, так что талия вполне соответствовала Кантору. Они были широкими в плечах и грудной клетке, поэтому рубашка, которую носил Кантор была ему в пору, но рукава заканчивались на локтях. Если он поднимет голову вверх, то рубашка выставит наружу его живот. И, конечно же, обуви его размера не было.
Он осмотрел волосы на пальцах ног и задумался о том, где можно будет приобрести подходящую одежду. И о том, как заплатить за эту одежду, если у него не было денег или того, на что можно было поменяться. Он думал, пожалеет ли его Биксби.
Голос Бриджера прервал его мысли, перебив болтовню Марты и ее более голосистых братьев и сестер.
Через мгновение, в двери показался и сам дракон, встреченный визгами детишек Данте. Они окружили его со всех сторон, но не могли сбить его с ног. Он добродушно подтолкнул их прочь от боковой двери во двор.
Следующей вошла Биксби. При виде ее наряда у Кантора глаза полезли на лоб. Слои на слоях блестящих цветов на тонкой ткани. Он всегда считал ее довольно неопрятной и скучной, но этот массив юбок и верхов и вещь на голове заставили ее выглядеть эффектно.
Вслед за ее крошечной фигурой в комнату осторожно, с изяществом парусника и красотой хорошо ухоженного сада вошел новый дракон. Вместе они, Биксби и Тотоби-Родолов, ошеломили его.
Биксби отошла в сторону и пропустила Тотоби-Родолов вперед. Даже когда улыбка драконихи вспыхнула блестящими зубами, Кантор встал, чтобы поприветствовать ее, как его учили Ахма и Одем. Ему внезапно вспомнилось краткое изложение о карьере Тотоби-Родолов со слов Биксби. Константа, чей партнер хотел взобраться на верхушку общества во всех семи плоскостях. Этот дракон был во многих высоких дворах и дворцах во всех известных мирах.
Он взял ее протянутую руку и нагнулся над ней, надеясь, что его поклон соответствовал мерам этики.
Она засмеялась и погладила его подбородок, когда он выпрямился.
- Милый, ты безупречен, полностью подходишь для своего призвания. - Она отвела обе руки и сложила их на талии. - А твои колени имеют восхитительные ямочки.
Кантор встал еще прямее, но не смог удержаться от того, чтобы посмотреть на свои ноги.
- Мои колени?
Ее рука обхватила его за плечи.
- Неважно, милый. Мы скроем их надлежащими брюками, поэтому женское население будет в безопасности, по крайней мере, от этой части твоей очаровательной личности.
Госпожа Данте рассмеялась. Дети вновь вошли в комнату и присоединились к смеху, не имея понятия, какой была шутка. Тотоби-Родолов оставила его, чтобы сесть за длинный невысокий стол.
Кантор стоял в оцепенении, пока не почувствовал, что Биксби дернула его за рукав.
Она встала на цыпочки, чтобы приблизиться к его уху и прошептала.
- Она единственный дракон из тех, что я смогла найти, кто пойдет с нами. Кроме Бриджера.
Он посмотрел на красивую девушку рядом с собой и вздохнул.
- Честно говоря, я не разделяю эту схему. Хоть, я и думал, что, возможно, смогу убедить ее быть моей константой.
Бикби кивнула, выглядя мудрой.
- Я так и думала, что ты задумаешься над этим. Но я знала, что как только она откроет рот, ты изменишь свое мнение.
Бриджер присоединился к своей сестре за столом. Места были заставлены оловянными тарелками, деревянными чашами, толстыми керамическими кружками, грубо вырезанными вилками и ложками, и салфетками из мешковины. Когда Бриджер сел на стул рядом с Тотоби-Родолов, он тяжело оперся на конец длинного стола. Стол накренился, и все блюда скользнули к Бриджеру. Они подпрыгнули над грубой древесиной, столкнулись друг с другом и загрохотали, предвещая надвигающуюся катастрофу.
Дракон встал, отдергивая руки от бедствия, движущегося в его сторону. Другой конец стола ударился о пол и отскочил рикошетом.
Тотоби-Родолов встала и погладила Бриджера по плечу.
- Ты такой умный, дорогой братец. Ты остановил скольжение блюд до того, как я осознала, что их мир опрокинулся.
Она прижала свою лапу к его и сжала ее.
- Пойдем, Бриджер-Бигелов. Мы поместим части обратно туда, где они были.
Дети поспешили на помощь.
Кантор, вздыхая, слегка покачал головой.
- Мы отправляемся на Дайрин, официально призванные Советом, вместе с двумя... двумя...
- Двумя умными, замечательными, экстраординарными драконами. - Биксби похлопала его по руке. - Да, это будет изумительно.
Оснащенный
Кантор терялся в своем мнении.
Тотоби-Родолов очаровала его. Ей была присуща живость, которая, как подозревал Кантор, была жеманством. Но он забывал о том, чтобы не вестись на эту уловку каждый раз, когда она начинала рассказывать о своей жизни в качестве константы ходока-дипломата. Кантор сосредоточенно слушал, когда она рассказывала истории об аристократах на Дерсоне. Когда она меняла тему, чтобы излить потоком информация о рынках и причудливых закусочных в городе Пидмахар, столице Эрринпау, он терял интерес.
Он не мог понять почему та, которой дали возможность работать с главами государств ради улучшения положения людей, могла быть увлечена покупками и блаженством в отношении торговых соглашений.
И его беспокоили истории, которые она рассказывала о двух ходоках, которые были ее спутниками. Он всегда считал, что ходоки по определению должны были брать на себя благородный образ жизни. Честь, честность, мужество, сострадание и любезность отличали этих мужчин и женщин как элитарную группу. Самым показательным аспектом их характера была преданность Примену, Его учениям и Его заповедям.
Тем не менее, Хиларилл подделал личность и жил тем образом жизни, на который не имел права претендовать, а Ракама, тот, кто мог стать ходоком, вместо этого избрал сопутствие Хилариллу, доставлять ему информацию, в которой тот нуждался, тайком выполнять его собственные задания и вводил в заблуждение всех тех, с кем общался.
Такая нечестность со стороны обоих людей, высокомерие Хиларилла и трусость Ракамы, заставили желудок Кантора сжаться. Размышляя обо всем том времени, когда Ахма и Одем шептались о Совете, Кантор пришел к выводу, что они знали об этом искаженном представлении. Они намеренно научили его возвышенному взгляду на благородство ходоков и скрыли неприятный аспект коррупции.
Зачем? Почему они так долго скрывали правду, так далеко зашли, что выпустили его в мир, работающий под такими заблуждениями? Наставник Биксби явно не делал подобных вещей.
Он решил посетить Ахму, прежде чем отметиться в Гилеаде и предстать перед Советом Путешественников по Мирам.
Кантор поднялся со стула, на котором отдыхал. Празднование и чувство товарищества - это хорошо, но ему нужно было сосредоточиться на будущем. Он ежедневно подталкивал себя идти дальше и дольше. Скоро он будет в состоянии путешествовать. Он провел с семьей Данте десять дней, за это время отец семейства нанес им визит и вернулся в мужской лагерь взяв с собой Рутцена. Он находил динамику семьи необычной и увлекательной. И он был еще более впечатлен своей путешествующей семьей. Их беседы выявляли интеллект его товарищей. Бикби и оба дракона имели мнение, заслуживающее внимания.
Тотоби-Родолов была единственной из них, кто побывал в учебном центре для ходоков. Она сказала ему, что такие дружеские обсуждения были обычными в течение дня, в котором он бы изучал культурное разнообразие. Она предупреждала, что дискуссии в гильдии часто превращались в дебаты, а дебаты иногда превращались в споры, но все же мысль об этом заинтересовала Кантора и возобновила его стремление добраться до следующей части его приключения.
Он считал, что выздоровел достаточно для того, чтобы отправиться в путешествие. Но у него все еще не было собственной одежды. Возможно, это было незначительной проблемой, но она была той, что останавливала его каждый раз, когда он задумывался над тем, что хотел бы покинуть дом Данте.
Он вышел из длинного, невысокого здания, являющегося собственностью госпожи Данте. Юноше не мешало то, что он был не обут, поскольку привык ходить так большую часть времени в доме Ахмы. Он ступал осторожно, помня о том, насколько много уток пользовалось всем двором, чтобы отложить свои отходы. Утки в бешенстве направились к нему, они ожидали, что кто-то из двуногих животных накормит их. К счастью, он захватил с собой миску с отходами из дома госпожи Данте, чтобы бросить кусочки в крякающую толпу.
Он опустошил контейнер, потряс его вверх дном и засунул под руку. Утки узнали жест, указывающий на то, что больше нет еды, и ушли в перевалку, некоторые жалуясь, а другие просто шумя.
Из двора Данте, Кантору открывался прекрасный вид на коварное море, горб горного хребта и обширную зеленую долину на западе. На лугу были рассеяны три поселения. В небе над этим невозмутимым пейзажем летали драконы, они ныряли и падали чисто ради того, чтобы испытать радость полета. Кантор насчитал дюжину. По сравнению с ними, даже крупные охотничьи птицы выглядели небольшими.
Двое из драконов летели бок о бок, приближаясь к краю моря близкого к владениям Данте с более деловой траекторией, чем демонстрировали остальные представители их вида. Тотоби-Родолов и Бриджер возвращались с Биксби, сидящей на спине Тотоби-Родолов. Они были на рынке. Снова. Совершение покупок занимало большую часть времени Биксби, а ее подруга-дракониха помогала ей в задаче посетить каждый рынок и каждый магазин в долине. До сих пор Кантор не видел никаких указаний на то, что у этих троих были серьезные намерения по отношению к пожизненной приверженности креду ходоков.
Драконы устремились вниз и приземлились на низком пастбище. Биксби соскользнула с спины Тотоби-Родолов, и они поднялись на холм к дому. Биксби помахала Кантору, и он поднял руку, чтобы ответить тем же. Она выглядела взволнованной. Кантор усмехнулся. Она всегда выглядела взволнованной. Взволнованной, взъерошенной и нетерпеливой. Было весело находиться рядом с Биксби, хотя ее присутствие иногда утомляло его.
Прежде чем достичь вершины холма, она крикнула:
- Мы купили тебе кое-что. Тебе понравится. - Она пробежала несколько шагов вверх по склону. - Они! Они тебе понравятся!
Кантор покачал головой, пытаясь представить себе, что же такого они могли найти на рынке, что ему бы понравилось. Наверняка, это была одежда.
Биксби остановилась и нахмурилась.
- Это нечестно. Ты не должен был угадывать.
Он рассмеялся.
- Думаю, я прочитал твои мысли, когда ты прочла мои. Мне бы самому никогда не пришла бы на ум мысль об одежде.
Биксби поднесла одну руку к короне на голове, сняла золотой венец со сверкающими драгоценными камнями, как только оказалась рядом с ним. Ее волосы зацепились за округлости, сделанные в блестящем металле, и ей пришлось тащить и покачивать, чтобы освободить последние нити белесых кудрей.
- Так и было. Я забыла, что надела эту корону, чтобы Тотоби-Родолов и Бриджер могли легко найти меня, если мы разделимся.
- Так и случилось?
- Разделились ли мы? Да. В основном, Бриджер был тем, кто отходил. Он что-то увидел в кабине на переулке и не мог отказаться от изучения того, чтобы это ни было. Нам несколько раз приходилось спасать его от неприятностей. Продавцы знают, что перевоплощающиеся драконы редко что-либо покупают, а они не любят, когда трогают их товар без хорошей на то причины. Конечно же, Бриджер и Тотоби-Родолов возразили против такого отношения к себе, и Тотоби-Родолов действительно покупает вещи. - Она схватила его за руку и повернула парня по направлению к дому. - Пошли. Не могу дождаться, чтобы показать тебе вещи, которые мы купили.
Они пошли прямо в комнату Кантора. Как только они там очутились, Биксби вытащила безвредную на вид сумку-склад из под своих юбок и положила на постель.
Она хлопнула в ладони.
- Давай же. Смотри.
Кантор поднял сумку и протянул ей.
- Я не засуну туда свою руку. Ты ведь знаешь, что только ты можешь вытащить то, о чем думаешь. Может, так случиться, что я вытащу змею.
- Ты думаешь о змеях?
- Нет. Это был пример. Ты вообще знаешь, как работает сумка-склад?
- Нет, совсем не знаю. - Она взяла сумку, посмотрела на него, затем на сумку и снова на него. - Мне нет нужды знать, как она работает, чтобы она работала. Она просто работает.
- Ты меня запутала, Биксби. Иногда кажется, что ты знаешь абсолютно все, а ты не знаешь, как работает настолько маленькая вещь?
Она выпустила вздох со звуком «гмм..», закусила губу и сузила глаза.
- О чем ты говоришь?
- Если ты положишь что-то в сумку-склад, тогда сможешь получить это обратно. Ты знаешь, что это за вещь, можешь представить ее себе в мыслях, и эта вещь появится на поверхности. Я не могу вытащить вещи, потому что не могу в точности представить, что было туда помещено.
- Ты говоришь о хранилище, а не о сумке-складе.
- Что?
- Хранилище. Его нельзя купить где угодно, оно должно быть изготовлено специально для тебя. А это сумка-склад. Любой может ее использовать. - Она протянула ее обратно ему. - Она общая. Просто подумай о рубашке в общем. Или даже больше, подумай просто об одежде. Давай. Попробуй.