Донита Пол – На краю миров
Переведено специально для группы
˜”*°•†Мир фэнтез膕°*”˜
https://vk.com/club43447162
Оригинальное название: One Realm Beyond
Автор: Донита Пол / Donita K. Paul
Серия: Ходоки между мирами #1 / Realm Walkers #1
Перевод: Taube770, OxanaWild, alex_hohulya, ghjkyui56,
MissQ, Kudray_t_seva221, richard_saifer
Редактор: Taube770, maryiv1205
Аннотация
Кантор Д'Ахма всю свою жизнь ждал этого дня.
Он был рожден с даром перемещаться между вселенными, и теперь он готов покинуть своего старика-учителя и принять на себя роль защитника миров.
Но стоит ему шагнуть в первый свой портал, и Кантор обнаруживает, что его работа куда сложнее и опаснее, чем он мог себе представить.
Вселенные утопают в жестокости и преступлениях, и даже когда-то благородным членам Гильдии Путешественников по Мирам нельзя доверять.
Что еще хуже, первое задание — найти дракона, который станет помогать ему в работе — приводит его к Бриджеру, который определенно ни на что не годен, но никак не оставит его в покое.
С помощью новых друзей, Биксби и Дакми, Кантор должен раскрыть секреты прогнившей Гильдии прежде чем ее члены станут слишком могущественны, чтобы кто-то мог их остановить.
Но его способности развиваются не так быстро, как ему бы хотелось, и, все глубже погружаясь в паутину обманов Гильдии, Кантор отчаянно пытается понять, где в его истинном призвании кроется ложь.
Оглавление
1. Поднимая шум.. 5
2. Посвящение. 9
3. Мир драконов. 16
4. Лошадь - это лошадь, конечно же. 21
5. Превосходный перекус. 27
6. Неожиданное приветствие. 33
7. Приятно познакомиться. 37
8. Что мы можем сделать?. 42
9. Заходя внутрь. 48
10. Составление планов. 54
11. Трюки и маскировки. 59
12. Мужчины в казармах. 64
13. Свежий воздух, но где же?. 69
14. Перемещение дракона. 73
15. Пора уходить. 78
16. Путь наружу. 82
17. Беспорядок. 88
18. В одиночку. 92
19. Беда. 97
20. Ярмарка. 102
21. Изумление. 107
22. Оснащенный. 111
23. Дом.. 116
24. Пепел. 121
25. Регистрация в Гилеаде. 125
26. Видящий, но невидимый. 130
27. Восходящее солнце. 134
28. В город. 140
29. Пенни Ландер. 145
30. Встречи в прекрасных местах. 149
31. Пролить свет на скрытое. 153
32. Раунды.. 158
33. Святилище. 163
34. Холм для взбирания. 168
35. Маленькая вещь. 172
36. Шепчущие ручки и свистящие стрелы.. 176
37. Тотоби-Родолов. 182
38. Встреча в ночи. 188
39. Феодальное Ядро. 192
40. Сильная неприятность. 198
41. Собирая силы.. 202
42. «В призрачной гостинице». 209
43. Под землей, вне поля зрения. 215
44. Взрыв. 219
45. Где же друзья?. 226
Поднимая шум
Кантор занял тонкую ветку дерева, которая располагалась не выше, чем в трех футах от его любимого места для рыбалки. Он рыбачил здесь уже более восемнадцати лет, с того момента, как только смог взобраться на эту ветку, и до нынешних времен, когда кончики его сандалий задевали водную гладь, касаясь чистой и холодной воды. Он смотрел, как маленькие рыбешки плавали вокруг него, ожидая больших рыб, как и он. Его учитель, Одем, вероятно, брал его сюда рыбачить еще, когда мальчик был в пеленках. Кантор не хотел делиться этим местом. Дерево росло вместе с Кантором сквозь года, но вряд ли ветка выдержит вес двух людей. Купание в ледяной воде, из горных стоков, не для него.
Спокойно и терпеливо, Кантор ждал, когда большой карп, которого он прозвал Хулиганом, покажется и прогонит остальных рыб. Наживка из кусочка хлеба уплыла под воду. Одна из самых маленьких рыбешек поплыла в ту сторону и вдруг на поверхности воды показалась огромная, открытая пасть. Рыба схватила промокшую корочку.
Кантор подкинул камень в своей руке. Каменный кругляшок против черепа его жертвы. Все маленькие рыбки мгновенно уплыли, покинув Хулигана, теперь уже плавающего на боку. Усмехаясь, Кантор перекинул ногу через ветку и прыгнул в воду, которая была ему по колено. Он вздрогнул от холода расстаявшего снега, схватил свою добычу и пошел к берегу.
Корни, выбившиеся наружу, делали берег крутым, заставляя идти на четвереньках. Кантор бросил рыбу в траву через голову и выбрался. Сев, скрестив ноги, он снял сандали и положил их на камень сушиться под солнцем. Он открыл сумку Ахмы, сшитую из туники, и достал оттуда маленький кинжал.
Этот маленький, но острый кинжал был у него с детства. Одем посетил его на шестилетие и, не слушая протесты Ахмы, подарил оружие ему. Кантор посчитал себя очень умным, когда назвал нож Ломтиком, особенно когда Одем рассмеялся громким ревом так, что затряслась их маленькая хижина. Ахма лишь покачала головой и отрезала им еще по куску торта.
В тот вечер она застала Кантора за тем, что он ковырялся клинком в зубах. Схватив его за ухо, она сказала ему, что если еще раз увидит, как он применяет такое оружие для ерунды, то отнимет его.
Кантор усмехнулся, собираясь разрезать Ломтиком большого карпа. Пара птиц-падальщиков приземлилось на соседнее дерево. Кантор кивнул в их сторону.
- Я оставлю для вас вкусные внутренности. Но не думаю, что вы согласитесь мирно разделить их между собой.
Ворона, которая побольше, начала махать крыльями, каркать и пытаться спихнуть вторую с ветки.
Кантор покачал головой:
- Да, я так не думаю.
Он вынул тонкую нить из кишки, которая была во внутренностях. Он направил ее на большую птицу, держа в руке, и щелкнул пальцами. Нить обернулась вокруг клюва большого мусорщика. Нить будет там, пока меньшая птица не наестся рыбным предложением Кантора.
Он закончил с рутинной подготовкой и нанизал рыбу на срезанный прут с большелистого дерева. Очистив кинжал в песке, он услышал нежный свист, предвещающий открытие портала. Не уловив больше ничего в окружающем воздухе, он убрал нож в ножны и положил их в сумку.
Где был Том? В хижине с Ахмой? Последний раз он видел пушистого спутника своей наставницы загорающим на переднем крыльце. Но Том мог быть незаметным, тихим, как кот, охотящийся на мышь. И чаще всего роль мыши доставалась Кантору.
Он осматривал деревья, опустив прут с карпом себе на плечо, так что тот болтался у него за спиной. Он держался подальше от портала, словно по его спине не бежали мурашки от предвкушения новых горизонтов, приключений, интриг, словно он и не думал о том, как бы пройти сквозь него.
Любой наблюдатель подумал бы, что у него было одно намерение - принести свой улов домой, к дорогой Ахме, на ужин. Кроме Тома, конечно. У Тома было потрясающая интуиция на то, что он планировал делать. И Кантор просто использовал свой талант для достижения цели, не удосужившись замаскировать прилив энергии. Эту пульсацию почувствовал бы каждый, кто знал о дарах Примена. Том бы это почувствовал.
Кантор заставил себя подождать до тех пор, пока расстояние до портала значительно не сократилось. С окончательным, беспечным осмотром луга, Кантор сделал глубокий вздох, бросил рыбу и нурнул в зияющее отверстие в пространстве. Его сердцебиение участилось, когда он увидел, что это был горизонтальный портал. Вертикальные отверстия представили шахту, по которой надо было либо взобраться ввысь, либо опуститься вниз, чтобы попасть в другую плоскость.
Если он перехитрит Тома, вот будет веселье! Он застучал ногами сильнее.
Он ясно услышал звук расправляющихся жестких крыльев. Кантор сдержал ухмылку и с удвоенной скоростью помчался к свободе. Дракон издал предупреждающий рев, намереваясь остановить его. Принимая вызов, Кантор изо всех сил напряг мышцы. Если бы он достиг портала первым, то смог бы нырнуть и вкатиться туда. Летящему дракону пришлось бы приземлиться, чтобы протиснуться внутрь.
Кантор не сводил глаз с отверстия. По ту сторону он мог видеть улицу, спешащих туда и сюда людей. Порыв воздуха над головой предупредил его как раз вовремя. Он увернулся и избежал хватких когтей разноцветного, несущего смерть дракона, когда тот налетел, чтобы схватить его. Небольшое, сильное существо было немного больше взрослой коровы. Кантор поднял голову и бросил взгляд на него: дракон опустил крыло и аккуратно повернулся, чуть не потеряв момент, чтобы напасть снова. Кантор сосредоточился на портале. Еще четыре с половиной метра.
Дракон появился из ниоткуда, приближаясь к своей цели. Он едва коснулся высокой травы и приготовился к удару в грудь Кантора. Тот от удара повалился на землю, и из его легких выбило воздух. Кантор так и лежал там, уставившись на голубое небо. Вдыхая воздух с режущими, прерывистыми звуками, он перевернулся на бок и свернулся калачиком, чтобы сделать хотя бы один, поддерживающий в нем жизнь, вдох.
Дракон приземлился и стал приближаться. Кантор хотел притвориться мертвым, чего было бы достаточно для преследующего его зверя, и подобраться поближе. Но вместо этого он сконцентрировался на дыхании, вдыхая и выдыхая воздух.
Когтистая лапа дракона легла ему на плечо, затем он заставил Кантора перевернуться на спину.
Несмотря на боль в груди, Кантор рассмотрел в глазах своего мучителя озорной блеск. Зверь каркал как ворона от ликования, потому что поверг свою жертву. Дракон подпрыгнул и уселся на грудь Кантора.
- Уууф, - сумел выдавить Кантор, - слезь с меня!
Губы дракона скривились в подобие ужасающей улыбки, которую мог скривить только дракон.
- Терпение, Кантор. Почему когда до твоего первого прохода через портал тебе осталось всего несколько дней, ты упорно хочешь вляпаться в какие-то приключения? Ахма уже близка к тому, чтобы наградить тебя статусом ходока.
- Слезь, Том! - Кантор попытался выкрутиться и сбросить с себя тяжелое тело дракона.
Свист воздуха известил о закрытии портала. Дракон подмигнул, и его морда сузилась, покрываясь короткой меховой шерстью. Заостренные рога превратились в висящие уши. Слюни капали из уменьшенного рта, который мгновением раньше выпускал на Кантора потоки горячего воздуха. Давление на грудь Кантора ослабло, когда дракон уменьшился до размера собаки. Последним изменился хвост рептилии. Кантор не видел, виляет ли он им, но так как тот определенно был доволен собой, то точно делал это.
- Ненавижу, когда ты так делаешь!
Том лизнул его по лицу своим розовым собачьим языком и спрыгнул с его груди. Кантор сел, подтянул колени и зажал между ними голову, продолжая хватать ртом воздух.
Когда он наконец смог говорить без затруднений, то посмотрел на Тома и усмехнулся.
- Я почти сделал это.
- Нет, не сделал.
- Ты полностью пропустил меня при первом прохождении.
- Я играл с тобой. Дав тебе ложную надежду.
Кантор встал и отряхнул одежду.
- Да, конечно. Я так и думал.
Он вернулся назад к брошенной рыбе, Том следовал за ним по пятам.
- Ты действительно думаешь, что Ахма готова отпустить меня одного?
- Я знаю, что она думает о том, что ты уже готов действовать самостоятельно.
- Понимаешь, Том, это то, чего я не могу понять. Откуда ты знаешь, о чем она думает? Я понятия не имею, кем она меня считает, благословенным учеником, или проклятым плутом, и так каждый день, - фыркнул он. - Каждый момент.
Собака рассматривала юношу в течении минуты, прежде чем ответить.
- Ахма во всем винит ревматизм, но я думаю, что дело в том как плоскости двигаются. Когда слишком много из них следуют в одно и то же направление, она чувствует беспорядок.
Кантор кивнул, наблюдая за облаками которые плыли с западной стороны горизонта.
- Она узнает о случившемся, прежде чем это произойдет. Как так? Она не хочет обучать меня навыку.
Том ответит резким смехом.
- Она - ходок между мирами уже на протяжении довольного долгого времени. Думаю, ты сначала должен состариться, чтобы приобрести этот навык.
- Жаль, что немногие ходоки между мирами состариваются. Одем и Ахма самые старшие, не так ли?
- Некоторые из совета гильдии утверждают, что они старше, чем Одем и Ахма, но это никак нельзя доказать.
Они поднялись на крутой холм и остановились его на вершине, чтобы перевести дыхание. Кантор посмотрел на Тома, и заметил, что тот высунул язык изо рта и тяжело дышит.
- Из-за чего это ты так ухмыляешься, парень?
- Твой длинный, мокрый, свисающий, очень розовый язык. Бедняжка Том. Должно быть, он очень сильно унижает твое достоинство каждый раз, когда тебе становится жарко.
- Я храню свое достоинство не на своем лице, а в своем сердце. Почему ты позволяешь всем урокам, которые преподали тебе Ахма и я, на протяжении стольких лет, улетучиться из твоей головы, как одуванчик на ветру?
Кантор пожал плечами, что напомнило ему о большой рыбе на длинной палке, перекинутой через плечо.
- Давай отдадим это Ахме.
Он начал спускаться с холма, Том потрусил рядом с ним, высоко подняв голову и виляя хвостом. К соседнему дереву быстро пробежала белка и вскарабкалась на безопасную высоту. Ее возмутила их болтовня, когда они проходили рядом. Том поднял морду, пристально посмотрел на зверька и залаял. Белка прекратила браниться и попрыгала по веткам выше, где остановилась и снова принялась за свое.
- Прежде чем ты окончательно потеряешь дар речи, - сказал Кантор, - поведай мне, почему ты считаешь, что Ахма готова отпустить меня?
- Потому что здесь Одем. Они склоняют головы друг к другу и хихикают над какими-то схемами. Гав... суетятся! Когда они в последний раз расстались, Одем сказал ей гав - пуф! - что вернется для твоего посвящения.
- Думаешь, час уже настал? - Кантор не смог сдержать энтузиазма в своем голосе.
Том издал звук, чем-то напоминающий «да», но для Кантора было достаточно и этого.
Посвящение
Осел Одема, Нази, дремал под деревом блэкмор. Том оставил Кантора, чтобы разбудить своего старого друга, смертоносного дракона. Он понесся с холма, выражая огромный энтузиазм, похожий на собачий. Будучи драконом, Том обладал подобающим ему благопристойным поведением. Кантор рукой подал ослику знак приветсвия, в то время как тот поднял голову, издал истошный крик и зевнул.
Дверь в хижину была открыта. Два трехцветных котенка, один черно-белый, а другой полосатый нежились на солнышке на ветхом крыльце. Кантор остановился у колодца и достал ведро. Затем умыл лицо, ополоснул руки в воде и смыл грязь с рыбы.
Он оглянулся через плечо, думая о том, прав ли Том. Могли ли Ахма и Одем планировать его посвящение? Кантор даже не знал, что включает в себя это самое посвящение. Пока там не нужно ничего записывать, он спокоен.
Устные вопросы его не волновали. Ахма всегда говорила, что он одарен языком и пальцами «сапожника». Иногда это считалось за комплимент, а иногда... нет. Он хорошо изъяснялся, мог убедить всех и во всем, кроме Ахмы и Одема, чтобы они позволили ему следовать своим путем.
Задачи физической подготовки так же не вызывали беспокойства. Затейливым движением ловких пальцев он мог заставить хорошо работать практически любой гаджет. Что же касается проворства в играх и спортивных навыках, то тут он мог переплюнуть любого зверя, которого когда-либо встречал.
В общем, выходило у него все просто замечательно. До тех пор, пока он не брал в руки ручку. Тонкие маленькие письменные принадлежности заставляли его нервничать. Если он входил в комнату, то точно знал, в каких ящиках и шкафах прячутся ручки и карандаши. Маленький кусочек угля не беспокоил его, пока им не писали. Или кисть оставалась лишь кистью, пока ею не начинали рисовать на выцветшей стене.
Ахма говорила, что он чокнутый. Он же смеялся про себя. Иногда она благожелательно относилась к этой его особенности, а иногда нет.
Сидя на каменной стене колодца, он изучал хижину. В их деревне были и дома покрупнее, но Ахма всегда говорила, что большие дома требуют большого ухода. Он видел рисунки городов и их впечатляющие здания. Его жизнь с Ахмой не включала в себя визиты в крупные города, но он довольствовался и спокойными прогулками с ней и Одемом в другие миры и поселения разнообразных размеров.
Гильдия держала совет в Гилеаде, крупнейшем городе на Дайрине. Как бы он хотел познакомиться с этим мегаполисом. И скоро он увидит его сам.
Будет он представлен членам гильдии до или после посвящения? Если он пройдет посвящение, направят ли его сразу к Эффраму для поиска дракона-компаньона?
Ахма и Одем поджимали губы каждый раз, как речь заходила о гильдии. С каждым годом они все меньше заговаривали о людях, руководящих ходоками. Во всяком случае, открыто они не высказывались. Когда эта тема вскользь поднималась, Кантон чувствовал возрастающее напряжение в комнате, но оно быстро проходило.
Он вытер ладони о брюки, подхватил рыбу и направился к открытой двери. В этой скромной обители скрывалось его будущее. Приключения. Азарт. Он был готов. Ему осталось только пройти это посвящение. Игнорируя угрызения совести, он спокойно замер перед дверью, чтобы подслушать.
Ахма и Одем сидели за столом. Возле локтя Одема стояла большая пустая чаша. Он осушил кружку с напитком и поставил обратно.
Пространство, между двумя пожилыми ходоками, заполнили парящие предметы из комнаты. Кантор разглядел объемные очертания девяти плоскостей в виде ложек, пары скрученных салфеток, солонки, клубка веревки и щепок для розжига. На самом деле, плоскости выглядели скорее как плавающая стопка блинчиков, криво сваленных друг на друга.
Каждая планетная система была сгруппирована отдельно. Временами стопки почти ударялись друг о друга. Почти. Когда Кантор был помладше, он верил всему, что ему говорил Одем. Но быстро научился различать, когда старик приукрашивал факты ради веселья.
Истории о двух группах плоскостей, перетасованных, словно две колоды карт, были всего лишь мифами, основанными воображением, а не истиной. Древний миф об одной плоскости, выскользнувшей из общей колонны, путешествующей сквозь вселенную и соединяющейся с другой, так же был под сомнением. Единственная причина, по которой люди верили этим рассказам был Примен. Все знали, что Примен мог творить невозможные вещи. Если Он был замешан, тогда даже горы могли бы подхватить свои юбки и танцевать на морском берегу.
На этот счет существовало несколько фактов, которые говорили сами за себя: Каждая плоскость имеет свой мир. Каждый мир вел свою деятельность независимо от соседей. Гравитация не позволяла им уплыть друг от друга, но и держала их на рассчитано близком расстоянии.
Много лет назад Кантор видел плоскость Алиуса, когда их миры пронеслись в опасной близости друг от друга. Другой мир выглядел как желтый пятнистый диск, высоко висящий в синем небе.
Одем поведал ему, что однажды, Алиус и Дайрин столкнулись. А затем отскочили друг от друга, и каждый вышел из пространства другого.
Одем прочистил горло и посмотрел Кантору прямо в глаза, что говорило о его намерении сказать нечто очень важное.
- Разум людей охватил ужас несопоставимый с подлинной угрозой. Некоторые из нашего народа бежали на другую сторону плоскости и прыгали.
- Разве гильдия не могла что-нибудь сделать? Не они ли ответственны за организацию сильных и за защиту слабых?
Во время разговора Одем с отвращением качал головой, пытаясь объяснить.
- Гильдия тогда имела меньше влияния. Чомонтин Мудрый был толковым человеком. Он ходил среди людей на каждой плоскости. Затем он исчез, и никто не смог заменить его. Ему передал бразды правления Авамаунтин. Эпоха Авы была мирной. Даргамаунтин передал эстафету Аве. И перед Даргой был Сентармаунтин. Эпоха последнего была процветающей.
Кантор, стараясь произвести впечатление на наставника, спросил:
- А как же Ладомаунтин? Разве он не был перед Даргой?
Одем хмуро взглянул на Кантора.
- Конечно был. Между Даргой и Сентарой. Я рад, что ты внимательно слушаешь. Я не смог подловить тебя.
Старик вытер ладони о тонкие брюки.
- Но мы говорим о власти. Без контроля правой руки Примена, гильдия обладает мощью за гранью разумного. Если бы она захватила власть, то забрала бы ее у кого-то. У кого?
Одем приподнял бровь.
- Это ли совпадение, что уже много-много лет старый волшебник не был замечен за колдовством? Кое-кто поговаривает, что Чомонтин умирает.
Это было в последний раз, когда Одем открыто говорил о гильдии. За последние несколько лет и Ахма, и Одем отказывались говорить о гильдии или пропавшем волшебнике. Насколько Кантору было известно, добрый и простой Чомонтин оставался недостижимым. Исходя из тревожно сведенных бровей наставников он понимал, что гильдия стала вызывать еще большую обеспокоенность. Когда он задавал вопросы об этом теперь, Ахма предупреждала его, что лучше не говорить о тех, кто способен навредить.
Так и стоял он, готовый подслушивать, чтобы по крупицам собрать информацию. Одем указал на модель, парящую над столом.
- Ахма, ты ведь видишь, что Ричра и Дерсон слишком сближаются, не так ли?
Ахма кивнула.
Кантор увлеченно смотрел на то, как две ложки потеряли свои позиции, скользнули вбок и рухнули вместе. Они упали, сбив солонку на своем пути. Перед тем, как три плоскости стабилизировались, древесная щепка, представляющая Алиуса, начала вращаться. Медленно, затем с большей скоростью, плоскость наклонилась в одну сторону, а затем в противоположную.
Ахма ахнула.
- Это худшее, что я когда-либо видела, Одем. Мы можем изменить курс Ричры и Дерсона?
- Возможно, - Одем позволил своим моделям плоскостей упасть. Предметы с грохотом свалились на стол.
Кантор шагнул в комнату.
- Мне разрешат помочь?
Одем резко обернулся, подошел и хлопнул Кантора по спине.
- Вот ты где. Сегодня. Как только ты положишь голову на подушку сегодня ночью, сразу же станешь официально посвященным.
- И тогда мне можно будет помочь, так?
Одем потрепал Кантора по голове. Хотя Кантор и попытался уклониться, Одем схватил его за голову и продолжил трепать.
- Ахма! Убери от меня этого грубияна.
Пожилая леди захихикала и подмигнула, заставив Одема освободить Кантора. Старик отходил назад, пока не застрял в дверном проеме позади него. Он одарил Ахму обвинительным взглядом. Кантор скользнул мимо и прислонился боком к столу. Ахма подняла одну из вилок и ткнула в его сторону.
- Отойди. Никаких манер! Тебя, что ли, в деревне вырастили?
Кантор выпрямился и бросил дерзкую усмешку Ахме и Одему, который кстати, все еще стоял в проходе.
- Спасибо, Ахма. - Поклонившись Кантор преподнес рыбу пожилой леди, которая приходилась ему как бабушкой, так и наставником. - Наш ужин.
- И единственная причина, по которой я помогла тебе сбежать от этого старого подлеца. Не хотела, чтобы ты выронил нашу еду. - Она кивнула Одему, и тот отошел от двери.
Одем дергался, словно отряхиваясь от силы, которая связала его тело. Ни словом, ни выражением он не показывал никакого раздражения на шутку Ахмы. Он опустился на деревянный стул и потрогал посуду, которую использовал в качестве модели для проблем, которые он наблюдал.
Котята проскользнули через дверь и стали тереться у ног Ахмы. Она прогнала их, а затем тем же пренебрежительным тоном приказала Кантору искупаться.
- Ты пахнешь рыбой, потом и речным илом. Я не позволю тебе сидеть пропахшим за моим столом. Особенно сегодня.
Кантор отвесил еще один причудливый поклон и выбежал наружу.
Ахма последовала за ним и остановилась в прихожей.
- Безмозглый мальчишка, вернись за чистой одеждой!
Кантор остановился, затем побежал назад в хижину. Он поцеловал Ахму в щеку, когда проходил мимо нее, а затем снова, когда ушел с пачкой чистой одежды под мышкой.
- Мыло!
Он вернулся и схватил кусок мыла у входной двери, где стояло ведро, приготовленное для мытья рук. Он подмигнул Ахме и выполнил акробатическое колесо используя руку, в которой не держал мыло и одежду.
Она усмехнулась.
- Он никогда не повзрослеет.
Кантор покрутился на месте, чтобы изящно поклониться Ахме.
- Точно. - Сдавленный смех Одема исказил слова, но Кантор понял его. - И это - то, что сделает его хорошим в работе. Энергичный, смелый, шустрый и умный. Он будет вести совет под веселую пляску.
Кантор выполнил последнее колесо, но воздержался от продолжения. Сейчас он бродил по скользкому сланцу на холме рядом с домом. Но он был доволен. Он тяжело работал, чтобы заслужить улыбку Ахмы. Строить из себя клоуна нередко помогало вытащить ее из сварливости, когда ничто другое не помогло бы.
Одем был более сговорчив. И его одобрительные слова были бальзамом для сомнений Кантора. Много раз он думал, что обычное существование, которое он вел, мало гарантирует успех в предопределенной ему профессии. Но Одем высоко ценил те несколько навыков, которые у него были. Возможно, он станет признанным ходоком между мирами. Он скоро увидит, шут он или рыцарь. Невозможно притворяться ходоком между мирами.
Кантор пошел в более быстром темпе, стремясь закончить это занятие и вернуться к прекрасному рыбному ужину, дальнейшим разговорам о плоскостях, посвящении и, возможно, самому посвящению, чтобы сопровождать Одема в его путешествии для установления порядка между Ричрой и Дерсоном.
Он помылся в прохладном потоке воды из подземного источника, который ниспадал со скал в бассейн, достаточно глубокий, чтобы нырнуть, и достаточно широкий, чтобы вдоволь поплавать. Вода на глубине была теплой, в отличие от снежного покрова на озере.
Он намылился, ополоснулся и снова намылился. После второго погружения ко дну, чтобы удалить каждый пузырь, цепляющийся за его кожу, он вынырнул и помотал головой. Вода забрызгала кусты вокруг него. Он огляделся в поисках полотенца и понял, что забыл его принести.
Ухмыляясь, он сначала натянул рубашку на влажную кожу, а затем и остальную одежду. Он запустил пальцы в мокрые волосы, лишь незначительно разравнивая завитки. Желтая певчая птица приземлилась на ветку, наклонила голову и издала трель, заканчивающуюся тем, что звучало как икота. И повторила свое выступление несколько раз.
- Я слышу тебя.
Кантор отклонился назад, положив руки на бедра, слегка сложил губы, чтобы свистнуть, и повторил песню желтой птицы.
Птица запрыгала по веткам, щебеча от волнения. Она снова перестала петь. Кантор обязан ответить.
- Мне нужно сейчас идти, птичка. Ахма готовит ужин, а сегодня он особенный, - он поднял палец, - сделай эту ночь особенной.
Он сошел с дорожки, чтобы пройти через край леса, где собрал множество зелени и трав. Ахма любила свежую зелень в огромной миске салата. Он надеялся, что его пожилая наставница будет в хорошем настроении для посвящения. Он сорвал сладкий виноград сорта Тамарон. Крошечные фиолетовые бутоны оживят винегрет. Еще один любимый ингредиент Ахмы.
Возможно, посвящение будет легким, и Ахма не будет рычать и ворчать за все потерянные годы, которые она провела, обучая его. Запах жареной рыбы и кукурузного хлеба доносился из хижины. Одем играл на скрипке. Ахма пела чистым голосом для такой старушки.
Игра остановилась, как только Кантор пересек порог.
- Он здесь, - сказал Одем, - давайте приступать к трапезе.
- Ты съел миску супа в середине дня. - Ахма тряхнула ложкой в сторону гостя. Капля густой подливки брызнула на выцветшую зеленую рубашку Одема. Ахма протянула руку и провела тряпкой по пятну. - Ты еще долго не должен быть голоден.
- Не голоден, дорогая. Хочу ощутить твою вкусную еду на этом старом, обделенном языке.
- Обделенный язык? - Она усмехнулась. - Полагаю, что это мысли у тебя извращенные.
Кантор пересек комнату, бросил свою грязную одежду в шкаф, а затем дал Ахме продукты, которые он собрал.
- Это разные слова, Ахма. Извращенный означает, что он совершает злодеяния, связанные с вопиющей распущенностью.
Ахма прищурилась на него.
- Я никогда не учила тебя слову распущенность. Где ты узнал слова, которые я тебе не говорила? Ты был в деревне сам по себе? Ты знаешь, что это опасно.
Прежде чем он смог напомнить ей о книгах, которые Одем оставил ему, она продолжила. Она повернулась к котятам, которые взбирались на собаку Тома и сползали по его бокам, когда он лежал на одеяле в углу.
- Этот Кантор думает, что он умный. Настало время, когда он выйдет в мир, чтобы узнать, насколько он невежественный на самом деле. Надеюсь, что он переживет разочарование, ведь у него лишь посредственный ум, ограниченный талант и никаких возможных средств для самостоятельного продвижения в своей земной жизни.
Кантор вздохнул. Значит, на сегодня он был подлецом и негодяем, а не любимым, которого ей послал Примен, чтобы придать смысл ее существованию.
Несмотря на то, что еда на запах и вкус была изумительной, все же Кантору было сложно есть с обычным аппетитом. Когда начнется посвящение? Сколько времени это займет? Получит ли он второй шанс, если потерпит неудачу?
Он пытался подумать о спокойном ночном небе наполненном звездами и далекими пластинами, плавающими в космосе. Скоро он сможет в одиночку путешествовать по плоскостям. Никакой, сопровождающей его, Ахмы. Никакого Одема, вытаскивающего его из интересного исследования. Возможно, миссия, которая предназначена только ему. Он уже несколько раз помогал Одему, когда у пожилого ходока были проблемы на одной из плоскостей. Но тогда он лишь нес рюкзаки, разбивал лагерь и готовил еду.
- Итак, сынок! - в маленькой хижине раздался голос Одема. - Пришло время провести твое посвящение.
Ахма поднялась из-за стола.
- Сначала позволь мне убрать этот беспорядок.
Кантор сжал челюсти. Уйдет еще час, пока пожилая женщина вычистит, отполирует и расставит все благословенные предметы в правильном порядке. Подавив вздох, он встал, чтобы помочь. Возможно, начало посвящения ускорится, если у его наставницы будет хорошее настроение.
- Нет, - сказал Одем. - Парень достаточно долго ждал. Не изводи молодежь.
Ахма что-то проворчала, но снова села на место. Она сложила руки на поверхности стола и обратила все свое внимание на своего друга.
Одем кивнул ей, затем с серъезным выражением лица повернулся к посвящаемому.
- Итак, Кантор. Ответь мне на такой вопрос. Кому ты должен быть предан в первую очередь?
Разум Кантора заметался. Он ожидал вопросы о травах, безопастности во время путешествий, уровнях постов в гильдии, дипломатической тактике, истории миров, но не чего-то подобного этому. Возможно, это был вопрос с подвохом. Они никогда не обсуждали преданность. Если эта тема была достаточно важной, чтобы стать первый вопросом, тогда они должны были это обсуждать.
Ахма похлопала его по руке и ободряюще улыбнулась.
- Не торопись, Кантор. Мы можем подождать столько, сколько понадобиться для того, чтобы ты нашел допустимый ответ.
По крайней мере, он снова был дорогим учеником. Доброта Ахмы слышалась в ее голосе, выражении лица и даже в позе. Все было замечательно, но у него не было ответа.
Очень хорошо подумать. Подумать. Он должен. Он мог бы дать правильный ответ, если приложит к этому все свои усилия.
Принадлежала ли его преданость Ахме и Одему за всю их любовь, заботу и терпение на протяжении всех его двадцати лет? Ответ должен был касаться только кого-то одного, значит было бы правильно сказать «Ахме». Это казалось неправильным. Утверждение было слишком малозначимым.
Преданность Дайрину? Его миру? Ходоки защищали слабых, направляли менее смышленных к решению их проблем и устраняли препятствия, которые заставляли тех спотыкаться. Но ходоки работали на разных плоскостях, не только на той, которую они называли домом. Нет, преданность должна была служить чему-то большему.
Гильдии? Это было возможно. Гильдия организовывала, тренировала, поощряла и обеспечивала ходоков пожитками, чтобы они могли выполнять свою работу. Недоверие Одема к гильдии ослабило его желание назвать ее. Загадочное происшествие испортило чувство верности этим могущественым людям.
Волшебнику? Ни на что не годный, потерянный, умирающий волшебник? Возможно, если бы лидер был в расцвете лет, но теперь? Ему вспомнился голос Одема.
- Даже волшебник находится под властью.
- Примену! - У Кантора вырвалось это слово, и он надеялся, что оно правильное. Ощущение было хорошим. Достаточно великим. - Примену, он, тот кто оживляет и усыпляет миры.
Оба, и Ахма и Одем, кивнули с удовлетворенным выражением на лицах.
- Молодец, - сказала Ахма, вставая. - А теперь приведем дом в порядок, перед тем как пойти спать.
- Но... но... - забормотал Кантор. - Разве это все?
Одем усмехнулся и взял посуду, чтобы отнести в рукомойник.
- Преданность правильному авторитетному лицу - вот все, что имеет значение, сынок.
- Но я не помню, чтобы вы обучали меня хоть чему-либо связанному с Применом.
При этих словах Одем запрокинул голову назад и засмеялся. Нази, стоявший на улице, заревел в ответ.
- Тогда как бы ты узнал об этом?
Этот подкол вызвал воспоминания, песни хвалы, песни благодарения, рассказы о предках, слово здесь и слово там. Все что делали Ахма и Одем отражало их преданность. Он воспринял эту идею, не читая книг и не случая лекции. Он знал, кому он должен быть предан.
Мир драконов
Кантор принес дрова и положил их между двумя широкими дубовыми стволами. Перед ним возвышалась стена из грубой древесины. Этого должно быть достаточно, чтобы согревать их всю зиму. В течении этой бесконечно-тяжелой недели Одем помог Кантору начать собирать эту гору дров. Кантору пришлось признать, что им необходимо запастись к зиме для Ахмы, в противном случае они бы обесчестили кодекс ходоков между мирами. Кантор принял мудрое решение не упоминать о том, что зима наступит только через несколько месяцев. В конце концов, это дело выманило старика из его тихого жилища. Он удалился, бормоча о своем уходе от дел.
Молодой ходок между мирами замер, когда увидел открывающийся портал. Сквозь отверстие он мог видеть другой мир. Там он заметил дракона, пролетающего над густым хвойным лесом. Он бросил свой груз и рванул к дугообразному порталу. В этот же момент Том выполнил свой долг, преградив Кантору путь к порталу.
Раздражительно вздохнув, Кантор остановил свой порыв к приключениям.
- Я знаю, Том. Я готов отправиться туда один, но прежде должен получить разрешение.
Пес сидел с открытым ртом и свисающим языком, по-собачьи оскалясь. Кантор подошел, присел рядом с псом и крепко потрепал его за уши и шею. Пес был ему как брат, старший брат, который всегда присматривал за Кантором с тех пор, как тот научился ползать.
С ранних лет, Кантору были интересны бреши в стенах, деревьях, участках местности, озерах и домах, в которых были видны образы далеких земель. Он пытался пройти через порталы, когда они появлялись, прежде чем они захлопывались. Но единственная задача Тома, когда малыш ползал, была держать его на этой стороне сводчатых порталов. Когда Кантор научился неуверенно шагать, Том приводил его обратно к Ахме. Когда Кантор научился бегать, Том превращался из собаки в дракона и налетал на мальчика, чтобы захватить его прежде, чем тот проскользнет в другой мир.
Все последующие года Том охранял Кантора от собственной любознательности. Они много раз посещали другие миры, но только вместе с Ахмой или Одемом.
Если легенды верны, Кантор был рожден где-то в другом месте. Некий деревенский мудрец узнал в малыше будущего ходока по мирам. Этот караульный уведомил об этом Гильдию, и она отправила вестника прийти за мальчиком и доставить его наставнику. Он никогда не узнает о своих настоящих родителях и даже о том, в каком мире он родился. Но это не имело значения. Он любил Ахму и Одема, как если бы они были записаны как его родители. И Дайрин был его домом.
Пес и мальчик услышали заливистый смех Ахмы, когда она поднималась по тропинке, возвращаясь из деревни.
- Иду, иду, - крикнула она. - Пришло время тебе пройти через портал самому, Кантор. Тебе нужно будет найти себе дракона, поэтому подожди еще немного.
Кантор пробежал по тропинке и крепко обнял Ахму, подняв ее над землей и закружив.
Она похлопала его по плечу свободной рукой.
- Поставь меня на землю, глупый болван! Где твое уважение к старшим?
Он вернул старушку на землю и громко чмокнул ее в морщинистую щеку.
- Мы должны спешить! - сказал он, указывая на хижину позади. - Он