Нет истинной личности без глубины самоанализа. Но это качество в Печорине преувеличено. Не имея возможности реализовать себя в настоящем деле, не «угадав» своего «назначения», все «силы необъятные» души он направил на самопознание. И это уродует душу Печорина, искажает развитие личности. Настойчиво возвращается он к мысли о деформированности собственной психики. Он говорил, немного кокетничая, княжне Мери о двух половинах своей души. Эта же мысль в беседе с Вернером перед дуэлью выражена гораздо более четко и жестко, без тени романтических затей: «Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его».
Спор о предопределении, с которого начинается эта глава, — важнейший, центральный вопрос жизни для Печорина. Он ясно и недвусмысленно сформулирован: «И если точно есть предопределение, то зачем же нам дана воля, рассудок?» Вот что мучит Печорина, вот что заставляет его превращать жизнь в цепь экспериментов над собой И окружающими! Навязчиво, неотвязно стоит перед ним призрак: он играет недостойную роль «топора в руках судьбы»! Определена ему эта роль свыше или он сам берется за нее? Поэтому Печорин и принимает пари Вулича; ему важно удостовериться, решит ли его участие судьбу Вулича, погубит ли его вмешательство?
Но в том-то и беда, что никакие эксперименты не дадут окончательного ответа на вопросы о смысле бытия. Уверенность может дать только вера. А глубокая вера предков утрачена в век Печорина. Вера отцов давала человеку уверенность в себе, давала твердые моральные ориентиры, духовные идеалы, но лишала внутренней свободы, отнимала право на самостоятельность решений. Человек, отказавшийся от этой веры, обретает свободу, а для Печорина личная свобода — высшее благо: «двадцать раз жизнь свою поставлю на карту, но свободы своей не продам». Но эта свобода оказывается единственным, чем вообще можно дорожить в мире человеку, ощущающему себя песчинкой, от чьей воли ничего не зависит, чья жизнь и смерть ничего не изменит.
Экзаменационный билет № 5
Вопросы:
1. Роль символа в торжественной проповеди.
Слово о законе и благодати» Илариона. Выдающееся произведение ораторской прозы XI в.— «Слово о законе и благодати». Оно было написано между 1037—1050 гг. священником княжеской церкви в Берестове Иларионом.
«Слово о законе и благодати» проникнуто патриотическим пафосом прославления Руси как равноправной среди всех государств мира. Византийской теории вселенской империи и церкви Иларион противопоставляет идею равноправия всех христианских народов. Сопостав-ляя иудаизм (Закон) с христианством (Благодатью), Иларион в начале своего «Слова» доказывает преимущества Благодати перед Законом. Закон был распространен только среди иудейского народа. Благодать — достояние всех народов. Ветхий завет — Закон, данный богом пророку Моисею на горе Синайской, регламентировал жизнь только еврейского народа. Новый завет — христианское вероучение — имеет всемирное значение, и каждый народ облада-ет полным правом на свободное избрание этой Благодати. Таким образом, Иларион отвергает монопольные права Византии на исключительное владение Благодатью. Он создает, как справедливо отмечает Д. С. Лихачев, собственную патриотическую концепцию всемирной исто-рии, прославляя Русь и ее «просветителя» «кагана» Владимира.
Иларион возвеличивает подвиг Владимира в принятии и распространении на Руси христианства. Благодаря этому подвигу Русь вошла в семью христианских стран в качестве суверенного государства. Владимир владычествовал «не в худе бо и не в неведомы земли», а «в Русской, яже ведома и слышима есть всеми концы земли».
В похвале Владимиру Иларион перечисляет заслуги князя перед родиной. Он говорит о том, что его деятельность содействовала славе и могуществу Руси. При этом он подчеркивает, что христианская вера была принята русскими в результате свободного выбора, что основная заслуга в крещении Руси принадлежит Владимиру, а не грекам. В «Слове» содержится весьма обидное для греков сопоставление Владимира с царем Константином.
«Слово» Илариона построено по строгому, логически продуманному плану, который сообщается автором в заглавии произведения: «Слово о законе, Моисеом даннем ему, и о благодати и истине, Исус Христом бывшим, и како закон отиде, благодетъ же и истина всю землю исполни, и вера в вся языкы простреся и до нашего языкарускаго и похвала кагану нашему Влодимеру, от него же крещени быхом, и молитва к богу от веса земля нашеа».
Первая часть — сопоставление Закона и Благодати — является пространным введением ко второй, центральной, части—похвале Владимиру, завершающейся авторским обращением к Владимиру с призывом встать из гроба, отряхнуть сон и посмотреть на дела своего сына Георгия (христианское имя Ярослава). Вторая часть ставит своей задачей непосредственное прославление современного Илариону правителя Руси и его деятельности. Третья часть — молитвенное обращение к богу «от всея земли нашая».
«Слово» адресовано к людям «преизлиха насышътьшемся сладости книжные», поэтому автор облекает свое произведение в книжную риторическую форму. Он постоянно пользуется цитатами из Библии, библейскими сравнениями, сопоставляя Закон с рабыней Агарью и ее сыном Измаилом, а Благодать — с Саррой и ее сыном Исааком. Эти символические параллели призваны нагляднее показать превосходство Благодати над Законом.
В первой части «Слова» Иларионом последовательно соблюдается принцип антитезы — типичнейший прием ораторского красноречия. «Прежде закон, потом благодать: прежде степь (тень) ти, потом истина».
Широко использует Иларион книжные метафоры — символы и метафорические сравнения: Закон — это «иссохшее озеро»; язычество — «мрак идольский», «тьма служения бесовского»; Благодать — это «наводнившийся источник» и др. Он нередко употребляет риторические вопросы и восклицания — типичные приемы торжественного красноречия, при помощи которых достигается большая эмоциональность речи. Этой же цели служит и ритмическая организация «Слова». Иларион часто прибегает к повторам, глагольным рифмам. Например: «...ратныя прогони, мир утверди, страны укроти, гладугобзи, боляры умудри, грады разсели, церковь твою возрасти, достояние свое соблюди, мужи и жены и младенцы спаси».
Высокое художественное мастерство обеспечило «Слову о законе и благодати» большую популярность в средневековой письменности. Оно становится образцом для книжников XII—XV вв., которые используют отдельные приемы и стилистические формулы «Слова». Преимущество христианства перед иудаизмом дказывается с помощю символов: Закон Благодать тень истина рабство свобода свеча солнце ветхие меха новые меха высохшее новый источ озеро никник тень истина рабство свобода свеча солнце ветхие меха новые меха высохшее новый озеро источник Проповедь тяготеет к символам. Символика переноса качеств.
2. Особенности структуры и композиции романа «Герой нашего времени» М.Ю.Лермонтова.
Основная задача, стоявшая перед М. Ю. Лермонтовым при создании романа “Герой нашего времени”, — нарисовать образ своего современника, “каким он его понимает и... часто встречал”. Человек этот мыслящий, чувствующий, талантливый, но не сумевший найти достойное применение своим “силам необъятным”. Роман состоит из пяти частей, действие в которых происходит в разное время, в разных местах. Меняются действующие лица, меняются рассказчики, от лица которых ведется повествование. При помощи этого творческого приема автору удается дать разностороннюю характеристику своему главному герою. В. Г. Белинский назвал такую композицию романа “пятью картинами, вставленными в одну раму”.
Если мы будем рассматривать причинно-временную последовательность действия романа (фабулу), то увидим ее такой: Молодой офицер едет по делам службы на Кавказ. По дороге он останавливается в Тамани. Там происходит его встреча с контрабандистами, его обворовывают и даже пытаются утопить. (Повесть “Тамань”.)
Приехав в Пятигорск, герой сталкивается с “водяным обществом”. Завязывается интрига, послужившая поводом для дуэли. За участие в дуэли, в которой погибает Грушницкий, Печорина отправляют служить в крепость. (“Княжна Мери”.)
Во время службы в крепости Печорин уговаривает Азамата украсть для него Бэлу. Когда Азамат привозит свою сестру, Печорин помогает ему украсть Карагеза, коня Казбича. Казбич убивает Бэлу. (Повесть “Бэла”.)
“Как-то раз случилось (Печорину) прожить две недели в казачьей станице”. Здесь герой проверяет на практике теорию предопределенности, судьбы. Он с риском для жизни разоружает пьяного казака, который незадолго до этого убил человека. (Повесть “Фаталист”.)
Много переживший, разуверившийся во всем Печорин отправляется путешествовать и умирает в дороге. (Повесть “Максим Максимыч”.)
Стремясь раскрыть внутренний мир героя, автор отказывается от событийного порядка изложения. Сюжет романа нарушает хронологический ход событий. Повести расположены в следующем порядке: “Бэла”, “Максим Максимыч”, “Тамань”, “Княжна Мери”, “Фаталист”.
Такое построение романа позволяет постепенно знакомить читателя с героем, с его внутренним миром.
В “Бэле” мы видим Печорина глазами Максима Максимыча, старого офицера. Это довольно-таки поверхностное описание характера героя: “Славный был малый... только немножко странен. Ведь, например, в дождик, в холод целый день на охоте; все иззябнут, устанут — а ему ничего. А другой раз сидит у себя в комнате, ветер пахнет, уверяет, что простудился; ставнем стукнет, он вздрогнет и побледнеет; а при мне ходил на кабана один на один...”
В “Максиме Максимыче” Печорина описывает проезжий офицер, человек, который по своему культурному уровню близок Печорину. Здесь мы видим довольно подробный портрет с некоторыми психологическими замечаниями. Портрет занимает полторы страницы текста. Здесь автор нарисовал фигуру, походку, одежду, руки, волосы, кожу, черты лица. Особое внимание он уделяет описанию глаз героя: “...они не смеялись, когда он смеялся!.. Это признак или злого нрава, или глубокой постоянной грусти. Из-за полуопущенных, ресниц они сияли каким-то фосфорическим блеском... То не было отражение жара душевного или играющего воображения: то был блеск, подобный блеску гладкой стали, ослепительный, но холодный...” Портрет настолько красноречив, что перед нами встает зримый образ человека, много пережившего и опустошенного.
В оставшихся трех повестях рассказ ведется от первого лица. Автор просто публикует журнал Печорина, то есть его дневники. В них характер героя дается в развитии.
Дневники начинаются с Тамани, где еще совсем молодой, герой переживает романтическое приключение. Он полон жизни, доверчив, любопытен, жаждет приключений._
В “Княжне Мери” мы встречаем человека, способного на самоанализ. Здесь Печорин характеризует себя сам, он объясняет, как сформировались у него дурные свойства: “...такова была моя участь с самого детства! Все читали на моем лице признаки дурных свойств, которых не было; но их предполагали — и они родились... я стал скрытен... я стал злопамятен... я сделался завистлив... я выучился ненавидеть... я начал обманывать... я сделался нравственным калекой...”
В ночь перед дуэлью Печорин спрашивает себя: “зачем я жил? для какой цели я родился?... А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные...” Это понимание своего предназначения в жизни за несколько часов до возможной смерти является кульминацией не только повести “Княжна Мери”, но и всего романа “Герой нашего времени”. В “Княжне Мери” автор, может быть, впервые в русской литературе дал глубочайший психологический портрет своего героя.
Повесть “Фаталист” несет на себе печать философского размышления Лермонтова о судьбе. Его герой мучительно ищет ответ на вопрос: можно ли изменить судьбу? Он испытывает свою судьбу. Ему никто не приказывал обезоруживать убийцу, и вообще не его это дело. Но он хочет проверить, зависит ли что-нибудь от человека? Если сегодня ему предопределено остаться живым, то он останется живым. И ничто не сможет изменить это предопределение. Поэтому он идет на смертельно опасный эксперимент и остается жив.
Таким образом, расположение повестей в романе не в хронологическом порядке дало возможность автору более глубоко раскрыть личность своего героя. В целом “Герой нашего времени” является социально-психологическим романом. Однако части, из которых он состоит, в соответствии со стоявшими перед автором социально-психологическими задачами, тяготеют к самым разным жанрам. Так, “Бэлу” можно назвать романтической повестью, “Максима Максимыча” — путевым очерком, “Тамань” — приключенческим рассказом, “Княжну Мери” — лирическим дневником, “Фаталиста” — философской новеллой.
Итак, в “Герое нашего времени” композиция является одним из самых активных элементов воссоздания истории души человеческой. Принцип хронологической последовательности заменен психологической последовательностью “узнавания” героя читателем.
Экзаменационный билет № 6
Вопросы:
1. Принципы переосмысления образности «Слова о полку Игореве» в текстах о Куликовской битве.
Событиями монголо-татарского нашествия, очевидно, порождено и такое выдающееся поэтическое произведение, как «Слово о погибели Русской земли», впервые обнаруженное только в конце 70-х годов прошлого века
К. Г. Евлентьевым и опубликованное в 1892 г. X. М. Лопаревым. Новый список произведения был найден в 30-е годы нынешнего века И. Н. Заво–локо и опубликован В. И. Малышевым в 1947 г.
«Слово о погибели Русской земли» исполнено высокого гражданского патриотического звучания. В центре — образ Русской земли, «светло-светлой» и «украсно-украшеной». Неизвестный автор слагает гимн родине. Он говорит о природных красотах и богатствах родной земли. Неотъемлемой ее частью, ее гордостью являются города великие, села дивные, сады монастырские, дома церковные (храмы). Славу Руси составляли князья грозные (могущественные), бояре честные, вельможи многие. Автор говорит о могуществе Всеволода (Большое Гнездо), его отце Юрии Долгоруком и деде Владимире Мономахе.
Подобно автору «Слова о полку Игореве», автор «Слова о погибели Русской земли» сопоставляет былое величие Руси с нынешним упадком. «А в ты дни болезнь крестияном, от великого Ярослава и до Володимера, и до ныняшнего Ярослава, и до брата его Юрья, князя Володимерьскаго». Здесь нетрудно заметить своеобразную периодизацию истории Руси, как бы продолжающую периодизацию «Слова о полку Игореве». Автор «Слова о полку Игореве» связывал со «старым Ярославом» период расцвета политического могущества Руси, а затем говорил о «невеселой године» княжеских крамол и распрей, приведших к усилению «поганых». Автор «Слова о погибели Русской земли» как бы развивает дальше мысль гениального певца: от «великого Ярослава», т. е. Ярослава Мудрого, «до Володимера» Мономаха продолжались княжеские распри, «губившие» Русскую землю; Владимир Мономах добился прекращения усобиц, сплотил все силы Руси для борьбы со степными кочевниками и нанес им сокрушительный удар. Поэтому в «Слове о погибели» образ Мономаха приобретает героическое и эпическое звучание.
После Владимира и до «ныняшняго Ярослава», «до брата его Юрья» продолжается период княжеских раздоров, что и привело к «погибели Русской земли», т. е. захвату ее врагом.
Сопоставление «Слова о погибели Русской земли» с летописями показывает, что о «погибели» земли русские люди стали говорить только после захвата Батыем Киева, который в глазах народа продолжал оставаться центром Русской земли (об этом же свидетельствуют былины). В связи с этим естественнее всего предположить, что «Слово о погибели» было написано южанином, переселившимся на север Руси, не ранее 1240 г., после падения Киева. Это произведение можно отнести к жанру историко-публицистических «слов» — «речи», призванной вселить в сердца слушателей мужество, бодрость, пробудить чувство гордости за свою землю, подвергшуюся опустошительному разгрому «языка немилостивого», «лютого», вдохновить на борьбу против поработителей, для чего необходимо преодолеть «болезнь» — княжеские усобицы.
«Слово о погибели Русской земли» породило обширную исследовательскую литературу, в которой высказан ряд интересных, подчас противоречивых мнений о времени и месте создания этого произведения, о его отношении к «Житию Александра Невского».
Несмотря на незначительность объема сохранившегося текста, целый ряд его художественных особенностей оказывается сопоставимым со «Словом о полку Игореве». Возможно, причиной художественного сходства служит совпадение идейных позиций авторов памятников двух близких эпох. Оба они – патриоты, заботящиеся о могуществе Руси и связывающие её со способностью князей защищать пределы своей земли. Отсюда свойственный обоим произведениям взгляд на всю Русь как единое целое, «панорамное зрение», по словам Лихачёва, позволяющее окинуть огромные пространства одним взором. Отсюда природные картины, рисующие красоту родной земли. Отсюда, наконец, выбор эпохи исторических припоминаний, общий в том и другом произведении: время Владимира Мономаха, прославленного победами над главным врагом Руси в ту эпоху – половцами.
Могут быть отмечены и сходные случаи использования отдельных образов и тропов в произведениях. Например, это тавтологические эпитеты. В более раннем памятнике Всеволод говорит Игорю: «Один брат, один свет светлый…», в «Слове о погибели…»: «светло светлая» земля Русская.
«Задонщина» посвящена прославлению победы русских войск над монголо-татарскими полчищами, фактический материал ее автор черпал из летописной повести, а литературным образцом служило «Слово о полку Игореве».
Использование поэтического плана и художественных приемов «Слова о полку Игореве» в «Задонщине» обусловлено всем идейно-художественным замыслом этого произведения, где сознательно сопоставлялись события прошлого с событиями современными: если «Слово» призывало русских князей к единению для борьбы со «степью», то «Задонщина» прославляла единение русских князей, благодаря которому и была одержана победа над чужеземцами. Автор не только сопоставлял, но и противопоставлял их. Как отмечает Д. С. Лихачев, «в сближении событий прошлого и настоящего — пафос исторического замысла «Задонщины». Борьба с половцами и с монголо-татарами осмыслялась как борьба с «диким полем» за национальную независимость.
Поэтический план «Задонщины» состоит из двух частей: «жалости» и «похвалы». Им предшествует небольшое вступление. Оно ставит Целью не только настроить слушателя на высокий торжественный лад, но и определить тематическое содержание произведения: дать «похвалу» Дмитрию Ивановичу, его брату Владимиру Андреевичу и «возвести печаль на восточную страну». Автор подчеркивает, что цель его повести «возвеселить Рускую землю», похвалить «песньми и гуслеными буйными словесы» правнуков великих князей киевских Игоря Рюриковича, Владимира Святославича и Ярослава Владимировича. «Задонщина» подчеркивает генеалогическую связь московских князей с киевскими, отмечая, что новый политический центр Руси — Москва — является наследницей Киева и его культуры. С этой же целью восхваляется и вещий Боян «гораздый гудец в Киеве». В обращении к русским князьям Дмитрий причисляет их к «гнезду» великого князя Владимира Киевского. Чтобы поднять политический престиж московского князя, автор «Задонщины» называет Владимира Святославича «царем русским».
Воинская доблесть и мужество князей характеризуются в «Задонщине» теми же приемами, что и в «Слове о полку Игореве»: «Дмитрей Ивановичъ и брат его князь Владимер Ондреевич, истезавше ум свой крепостию и поостриша сердца своя мужеством и наполнишася ратного духа».
Первая часть «Задонщины» — «жалость» описывает сбор русских войск, их выступление в поход, первую битву и поражение. Сбор русских войск в «Задонщине» изображается стилистическими средствами «Слова»: «Кони ръжут на Москве, звенит слава по всей земли Руской. Трубы трубят на Коломне, в бубны бьют в Серпохове, стоят стязи у Дону у великого на брези».
Воины Андрея Полоцкого и Дмитрия Брянского, подобно кметям Всеволода, «под трубами повити и под шеломы возлелияны, конець копия вскормлены в Литовъской земли».
Природа в «Задонщине» на стороне русских и предвещает поражение «поганых»: «А уже беды их (врагов.— В. К.) пасоша птицы крилати, под облакы летають, ворони часто грають, а голицы своею речью говорять, орлы восклегчють, а волцы грозно воють, а лисицы на кости брешут». Зато Дмитрию Ивановичу «солнце... ясно на вьстоцы сияеть, путь поведает».
Первый кровопролитный бой заканчивается поражением русских.
Павших воинов оплакивают жены: княгини и боярыни. Их плачи построены, подобно плачу Ярославны, на обращении к ветру, Дону, Москве-реке.
Вторая часть «Задонщины» — «похвала» прославляет победу, одержанную русскими, когда из засады выступил полк Дмитрия Боброк Волынца. Враги обратились в бегство, а русским досталась богатая добыча: «...жены рускыя въстескаша татаръским златом», «по Руской земли простреся веселье и буйство и възнесеся слава руская на поганых хулу».
Стиль повествования «Задонщины» радостный, мажорный. Автор се проникнут сознанием конца периода «туги» и «печали». По сравнению со «Словом» «Задонщина» более абстрагирует и «психологизирует» действие. Так, новгородцы сетуют на то, что они не поспевают на помощь Дмитрию. Съехавшиеся русские князья обращаются с речью к Дмитрию. Андрей Полоцкий ведет беседу с Дмитрием Брянским, Дмитрий Иванович — с Владимиром Андреевичем, храбрый Пересвет разговаривает с Ослябей, Дмитрий произносит торжественную речь «на костех» после одержанной победы.
Значительно усилен в «Задонщине» по сравнению со «Словом» христианский элемент и вовсе отсутствуют языческие мифологические образы. В уста героев вкладываются благочестивые размышления, молитвенные обращения, вводится религиозная фантастика (Борис и Глеб молитву творят «за сродники своя»), русские войска сражаются за «святыя церкви, за православную веру». Дмитрий Иванович и Владимир Андреевич ведут борьбу «за землю Рускую и за веру крестьянскую». Все это свидетельствует о возросшей роли церкви в Московском государстве.
Сложные метафорические образы «Слова», символика, связанная с языческой мифологией, чужды автору «Задонщины».
В отличие от «Слова», он шире использует некоторые приемы устной народной поэзии. Так, чрезвычайно распространены в «Задонщине» отрицательные сравнения.
Символические образы народной поэзии: «гуси», «лебеди», «соколы», «кречеты», «волки», «орлы» — постоянно присутствуют в «Задонщине».
2. Карнавальное и мистическое начало в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» Н.В.Гоголя.
В этом произведении Н.В.Гоголя сочетаются и реалистические картины быта, и образы народной фантастики, и исторические мотивы, в своей совокупности рисующие широкую и многостороннюю картину жизни украинского народа. Создавая свои повести, Гоголь охотно обращался к народным песням и легендам: в них наиболее ярко и полно запечатлелось народное понимание жизни.
В песнях Гоголь видел прежде всего отражение народного характера. В статье, посвященной украинским песням, он писал: "Это народная история, живая, яркая, исполненная красок, истины, обнажающая всю жизнь народа... Кто не проникнул в них глубоко, тот ничего не узнает о прошедшем быте этой цветущей части России...", так как в песнях передан "верный быт, стихии характера, все изгибы и оттенки чувств, волнений, страданий, веселий изображаемого народа..."
Создавая поэтические, овеянные лиризмом образы девушек: Ганны в "Майской ночи", Оксаны в "Ночи перед Рождеством", Параски в "Сорочинской ярмарке", — Гоголь широко пользуется народными песнями. В них он находит задушевные черты и краски, которыми наделены его героини, то лирически-задумчивые и нежные, как Ганна, то полные задорного веселья, как Параска, но одинаково преданные и нежно любящие. Влюбленные у Гоголя даже объясняются между собой словами народных песен, потому что все красивое и чистое, что отличает чувства простых людей из народа, с наибольшей полнотой и поэтической силой выражено в народной песне. Лирическим, песенным является объяснение Левко и Ганны в повести "Майская ночь". Недаром начало первой главы так близко к одной из известных украинских песен — "Солнце низенько, вечер близенько".
В людях из народа видел Гоголь лучшие человеческие черты и качества: любовь к родине, чувство собственного достоинства, живой и ясный ум, человечность и благородство.
Кузнец Вакула в "Ночи перед Рождеством", Левко в "Майской ночи", Данила Бурульбаш в "Страшной мести" являются воплощением тех положительных черт, какие запечатлелись в народных думах и песнях. Вакула не теряется ни при каких жизненных обстоятельствах. Он заставил, служить себе черта, не робеет он и во дворце у царицы. Его поступки определяются большим и подлинным чувством любви к Оксане.
В "Вечерах на хуторе близ Диканьки" не дано непосредственно картин крепостного быта, угнетения крестьян помещиками. Это объясняется не стремлением писателя идеализировать, приукрасить действительность, а тем, что Гоголь хотел показать народ не подневольным и покорным, а гордым, свободным в своей внутренней красоте и силе, в своем жизнеутверждающем оптимизме. Не следует забывать и исторические особенности жизни украинского народа, закрепощенного лишь в сравнительно позднюю пору: окончательное оформление крепостное право на Украине приобрело только при Екатерине II.
Парубки в "Майской ночи", задумавшие подразнить голову и помочь Левко, показаны не только как повесы и гуляки — они стоят за свои права, в них живет еще память о той вольности, которой славилось казаче ство. "Что ж мы, ребята, за холопья? Разве мы не такого роду, как и он? Мы, слава Богу, вольные козаки! Покажем ему, хлопцы, что мы вольные козаки!" — говорит Левко, поднимая своих товарищей против головы. Один из хлопцев вспоминает о прежней казацкой воле: "...чудится, будто поминаешь давние годы. Любо, больно на сердце; а душа как будто в раю. Гей, хлопцы! Гей, гуляй!.."
Свободолюбивое народное начало "Вечеров на хуторе близ Диканьки" с особенной полнотой нашло свое выражение в образе запорожца, неоднократно встречающемся в повестях. Смелость и вольнолюбие характерны для таких героев, как кузнец Вакула, Грицько, дед-казак из повести "Пропавшая грамота", не говоря уже о Даниле Бурульбаше из повести "Страшная месть".
Экзаменационный билет № 7
Вопросы:
1. Тема гибели царств и трансляции культур в древнерусской литературе.
«Повесть о Темир-Аксаке», отразившая события 1395 г. Она включает легендарное жизнеописание Тамерлана, сказание о перенесении в Москву Владимирской иконы Богоматери и грозное видение небесных полков Темир-Аксаку, следствием чего явилось внезапное бегство завоевателя. Повесть подготавливает почву для появления политической теории преемственности Москвой византийского и киевского наследства.
Вторая четверть XV в. ознаменовалась последней длительной междоусобной борьбой Василия II (Темного) с дядей Юрием Дмитриевичем Звенигородским и его сыном Дмитрием Шемякой. Она закончилась победой московского князя. Василий II отверг Флорентийскую унию 1439 г., подчинявшую византийскую православную церковь римско-католической. В 1448г. русская церковь объявила себя автокефальной (независимой) от Константинополя, и собором русских епископов на митрополичий престол был избран Иона. Это событие имело важное политическое значение. Оно утвердило мысль о том, что Москва является мировым центром и хранительницей истинного православия, чистота которого утрачена греками, вступившими в союз с «безбожными латинянами».
«Повесть о взятии Царьграда» Нестора-Искандера. Падение Константинополя под ударами турок-сельджуков в 1453 г. получает философское историческое осмысление в «Повести о взятии Царьграда», написанной Нестором-Искандером. В рассказ об основании города Константином Флавием вводится символическое знамение борьбы змея (символ мусульманства) с орлом (символ христианства): победа змея над орлом временная, и в конечном итоге христианство восторжествует. Падение Константинополя — исполнение первой части пророчества. Явится «русии же род с преже создателъными всего Измаила победят и Седмохолмаго примуть прежде законными его, и в нем въцарятся». Это было истолковано как указание на русский народ, миссия которого — освободить Царьград от «неверных». Все это придавало «Повести» публицистическую остроту.
Основное внимание в повести уделяется описанию осады города. Автор передает психологическое состояние осажденных, поведение Константина. Это мужественный воин, презирающий смерть, долг и честь для него превыше всего. Несмотря на страшные, грозные знамения, предвещающие падение Царьграда, Константин отказывается покинуть город ради спасения своей жизни. Он героически гибнет в неравном бою. С оружием в руках гибнет и верный союзник Константина генуэзский принц Зустенея (Юстиниан).