Это риторические вопросы, которые я здесь оставляю без ответа. Они необходимы нам для того, чтобы по-новому взглянуть на метатекст традиционной культуры, чьи коммуникативные тактики на первый взгляд неуместны, так как имеют и открыто-закрытый характер, и характер неотчужденности по основанию удержания культуры.
Возьмем в качестве примера уже упоминавшийся текст "Бхагавадгиты". С одной стороны, это упанишада, в буквальном смысле — тайноучение. Это текст эзотерического знания, трактующий о тайнах "более тайных, чем сама тайна" ("Бхагавадгита", 18.63). Кришна говорит, что он поведал "гухъятамам шастрам", т. е. "совершенно секретное" учение (15.20). Это же Кришна подчеркивает в заключительных шлоках:
Это слово Мое ты не скажешь
Никогда никому — кто не бхакт Мой,
Но лишь тем, кто меня не злословят,
Лишь подвижникам, лишь послушным.
Кто же эту великую тайну
Сообщит моим бхактам верным —
Тот, почтив меня этой любовью,
Без сомненья меня достигнет7. (18.67-18.68)
(Пер. B.C. Семецоова)
С другой стороны, это совершенно открытый, не табуированный текст, знание которого открыто каждому, кто обратился к нему искренно, непосредственно, с верой:
Порождения лон нечистых —
вайшьи, женщины, даже шудры,
все, кто с верой ко мне припадают,
И они к высшей движутся цели. (9.32)
(Пер. B.C. Семенцова)
===
===
Для нашей дальнейшей работы представляется необходимым дать короткий исторический комментарий к "Бхагавадгите", познакомить с ее сюжетом и основными идеями.
Краткая характеристика "Бхагавадгиты"
"Бхагавадгита" считается одним из наиболее известных текстов мировой литературы древности. Только у нас к настоящему времени существует три достаточно точных и полных перевода "Бхагавадгиты" (см. переводы Б.Л. Смирнова, B.C. Семенцова, перевод Общества сознания Кришны)8.
Первый перевод "Бхагавадгиты" в Европе, принадлежавший Ч. Уилкинсу, появился еще два века тому назад и был встречен с энтузиазмом. За две с небольшим сотни лет, как заметил Г. Ларсон, "Гита" подверглась самым различным истолкованиям, большую часть которых можно назвать отвечающими духу оригинала9.
Среди наиболее известных интерпретаторов "Бхагавадгиты" были такие известные представители европейской культуры, как И. Гете, Г. Гердер, А.В. Шлегель, В. Гумбольдт, Г.В.Ф. Гегель, Г. Гессе.
Справедливости ради необходимо отметить, что точка зрения Гегеля относительно "Бхагавадгиты" уникальна в своем роде, так как имеет отрицательный характер10.
В Индии дань уважения "Бхагавадгите" отдали все известные философы от Шанкары до Вивекананды, Шри Ауробинды и Прабхупады. Характерное отношение к "Бхагавадгите" выразил в свое время Дж. Неру: В “"Гите" "есть нечто нестареющее и способное постоянно обновляться — некое внутреннее качество, состоящее в способности к... устойчивости и равновесию, несмотря на конфликты и противоречия"”11.
Большинство индийцев, включая глубоко образованных людей, относятся к "Бхагавадгите" не как к памятнику старины, а как к современному тексту, способному давать ответы на насущные вопросы. М.К. Ганди признавался: "Всякий раз, когда я нахожусь в затруднительном положении, я обращаюсь к моей Матери Гите и не было случая, чтобы она оставляла меня без утешения"12.
===
===
Что же такое "Бхагавадгита"? Внешне она представляет собой лишь один небольшой эпизод в огромном индуистском эпосе "Махабхарата". Если быть точным, то надо сказать, что "Гита" включена в VI книгу эпоса "Бхишмапарван", т. е. в "Книгу о Бхишме", занимая в ней 18 достаточно коротких глав.
Классический текст "Бхагавадгиты", к которому написано большинство религиозно-философских комментариев, состоит из 700 шлок-четверостиший (2800 строк), впоследствии разбитых на три "шатки", или "шестерки", по шесть глав в каждой. Первая шатка — это "карма-канда", или раздел о действии, вторая — "упасана-канда", или раздел о почитании, третья — "джняна-канда", или раздел о знании.
Как писал один из современных переводчиков "Бхагавадгиты" У. Сарджент, сам эпос "Махабхарата" представляет собой довольно бессвязное произведение с большим количеством вставных историй и нравственных поучений и весьма вольным отношением к логике изложения. Повествование в "Махабхарате" скользит вперед и назад, часто не придерживаясь хронологической последовательности13.
Тем не менее этот огромный эпос (он в три раза больше Библии и в семь раз превышает гомеровский эпос) связан единым сюжетом, описывающим рождение, воспитание, соперничество и, наконец, войну двух линий царского рода Бхаратов.
С одной стороны это кауравы, 100 сыновей царя Дхритараштры, которые считаются отрицательными героями эпоса. Им противостоят сыновья царя Панду, или пандавы, уже упоминавшиеся в шлоке 1.15 Арджуна и Бхима, а также три других брата — Накула, Сахадева и Юдхиштхира. Пандавы в эпосе олицетворяют положительное, светлое начало.
Как пишет B.C. Семенцов, в длинной цепи событий, составляющих эпос, есть одна точка, в которой “противоборство враждебных кланов достигает наивысшего напряжения. Это именно та минута, когда Кауравы и Пандавы после долгих лет соперничества и обид, ненависти и оскорблений, покушений на жизнь и, наконец, сборов к войне приводят свои громадные армии на поле сражения, выстраивают их в боевом порядке и, перед тем как броситься в битву, замолкают и смотрят друг другу в лицо. В этот момент ужасной тишины и самого неустойчивого из равновесий начинается "Бхагавадгита"”14.
===
===
Историки полагают, что события, описываемые в эпосе, могли происходить в VII-V вв. до н. э., а сам эпос начал складываться на два-три века позднее, причем процесс этот, возможно, растянулся до 3-4 вв. н. э. Это наиболее распространенные научные предположения.
Невозможно с точностью сказать, действительно ли войска потомков Бхараты, т. е. пандавы и кауравы, сошлись на "поле Куру, на поле дхармы", как сказано в "Бхагавадгите", но вне всякого сомнения аналогичные события происходили здесь в этот и последующие периоды постоянно, так как вся Северная Индия была разделена на относительно небольшие и чрезвычайно воинственные государства, правители которых главным своим законом почитали закон воина-кшатрия убивать и быть убитым в честном бою.
С точки зрения государственного управления в Индии того времени, так же как и в любом другом традиционном государстве, войне придавалось огромное значение, в то время как мир понимался как перерыв между войнами.
В "Артхашастре", одном из наиболее известных древнеиндийских трактатов по управлению государством, много раз подчеркивается мысль о том, что развитие мирных отношений самоочевидно, в то время как война требует большого искусства, больших затрат, может обернуться огромной выгодой и поэтому нуждается в детальной проработке. Все индусские тексты, касающиеся в той или иной мере управления государством ("Нитишастра", "Нитисара" и др.), дают царю однозначный совет: лучший вид защиты государства — война. Поэтому долг царя, как только он взойдет на престол, — напасть на соседей, даже если в этом нет необходимости15.
В этом вопросе государствоведческие авторитеты сходятся с авторитетами религиозно-этическими, подчеркивая, что война — это форма жизни воина, средство его самореализации. Любой представитель военного сословия, любой кшатрий должен почитать войну как свой нравственный долг, свою вечную Дхарму, т. е. свой религиозно-общинный закон.
Ясно, что милитарные культы и эпос, выражающие коды выживания традиционных общностей, не являлись прерогативой Индии. Они были типичными чертами традиционного общества, в котором центральное место занимали социальные группы, чья жизнь была полностью ориентирована на ведение
===
===
войны, а также социальные институты, которые они создавали прежде всего институты власти16.
Таким образом, ничего необычного в кшатрийских баталиях того времени, которые рассматривались как своего рода царский спорт, не было. Необычным было другое, а именно то, что один из лучших воинов со стороны пандавов, а именно Арджуна, "Великий лучник", как характеризует его эпос, "Завоеватель богатства" и вообще "Тигр среди людей", выйдя на битву, вдруг бросил свое оружие и отказался сражаться.