В самом начале нашего разговора, касающегося этих сюжетов, я говорил, что помимо знания мы передаем друг
===
===
другу нечто неформально достоверное: жесты, привычки, нравы, т. е. культурную картину, и создаем тем самым круг общения. Само пространство общения, как мы теперь это понимаем, в значительной степени метафорично.
Даже такое специальное пространство общения, как университет, наполнено различными образами в той мере, в какой университет есть предприятие человеческой культуры. Студенты приходят в университет, чтобы получить высшее образование, стать специалистами в своей области. Это, если можно так выразиться, профессиональная задача студентов. Одновременно студенты приходят сюда выполнить родовой закон людей, стать чем-то большим, чем они есть, изменить свою теперешнюю природу, и тем самым они подпадают под власть метафоры в ее онтологическом аспекте, насыщая именно такой онтологической, понимающей метафорой круг своего общения. Иначе говоря, наш круг общения, наше пространство общения объективно метафорично.
Кроме того, я говорил, что и субъективная речь всегда метафорична. Это тем более интересно потому, что у нас нет сознательной установки на метафорическую речь. Нас никто не учит метафоре. Эта установка скорее бессознательна, чем сознательна. Мы можем, например, вспомнить, когда мы выучили первую букву, но не можем вспомнить, когда мы научились говорить метафорически. Этот момент можно зафиксировать в нашей прошлой детской речи со слов родителей, родственников, т. е. со стороны внешней записи, но не внутренне, индивидуально. Следовательно, и с объективной стороны, со стороны круга общения, и со стороны субъекта мы видим имманентную установку на метафору, которая для своего существования требует момента интерсубъективности, момента достоверной способности понимать образы, т. е. метафорического мышления. Метафора если не устанавливается, то по крайней мере существует и продуцируется в рамках того, что можно было бы назвать метафорическим мышлением.
Говоря очень коротко, это мышление характеризуется тремя основными чертами, которые мы здесь только обозначим.
О первой черте метафорического мышления я говорил выше, когда отмечал, что образ мы понимаем целостно. Образ появляется в нашем сознании в виде целостности, даже если мы не очень точно представляем, что это такое. Часто мы не различа-
===
===
ем виды деревьев, цветов, ягод или грибов, однако мы уверены в том, что совершенно точно знаем образ гриба, дерева, ягоды или цветка. Этот образ мы понимаем целостно и одномоментно, т. е. сразу.
Человек вообще все понимает целостно и одномоментно. Потом, после самого акта понимания следуют объяснение, вербализация, анализ самого акта понимания и затем, возможно, более глубокое понимание. Вы можете меня не понимать, не понимать, а потом вдруг раз — и понять. Вот это "раз — и понять" выражает, как я уже говорил выше, обычную процедуру понимания, являясь совершенно загадочной чертой целостно-образного понимания, продуцирующего метафору.
Второй чертой метафорического мышления я бы назвал интуицию в аспекте восприятия, т.е. интуитивное понимание. К. Юнг характеризует интуицию как особый вид восприятия, которое не ограничивается органами чувств, а проходит через сферу бессознательного. “Иногда что-то подкрадывается к вашему сознанию, вы улавливаете намек, но до того как вы его получите, это всегда что-то бессознательное, будто свалившееся с небес. Немцы называют это "айнфол", что означает вещь, пришедшую вам в голову из "ниоткуда". Это похоже на откровение. Действительно, интуиция — природная, естественная функция, совершенно нормальная и необходимая вещь, которая компенсирует то, что вы не можете ощутить, почувствовать или ощутить из-за недостатка реальности”13.
Юнг признается, что не знает, как действует эта функция. "Я не знаю, — пишет он, — что происходит в сознании человека, когда он понимает то, что определенно знать не может. Если брать в качестве примера область медицины, — добавляет Юнг, — то можно с уверенностью сказать, что много верных диагнозов приходит благодаря этой таинственной функции"14.
Интересно, что если вы поговорите с людьми, которым для выполнения их профессиональных обязанностей необходима интуиция, — с врачами, розыскниками, таможенниками, охотниками, артистами, — то все они отметят истинность интуитивного восприятия, все они вслед за Юнгом скажут, что они не понимают, откуда к ним пришло знание того, что они не должны были бы знать, и многие при этом отметят то обстоятельство, что перед возникновением этого, будто "свалившегося с небес" знания, они ощутили какой-то его смутный образ, какой-
===
===
то непонятный звук, отголосок, шум, запах и т. п. Люди, постоянно работающие с животными, абсолютно уверены, что животные свободно ориентируются в человеческой речи, но пони мают ее не разумно-вербально, а интуитивно, улавливая интонацию, взгляд, непроизвольные движения, понимая не слова, а, если можно так сказать, "образы" человеческой речи.
Многие люди, никогда не оттачивающие свою интуицию и не обладающие никакими сверхчувственными способностями, больше всего доверяют первому впечатлению, внезапно возникшей симпатии или антипатии, т. е. чувству или образу понимания. Здесь мы тоже видим пример образного мышления, когда мгновенное целостное "схватывание" образа человека или ситуации помогает нам понять истинный смысл возникшего явления еще до того, как мы по сути дела начали его как следует осознавать.
И, наконец, в-третьих, одномоментное целостное интуитивное восприятие, лежащее в основе того, что мы здесь называем метафорическим мышлением, характеризуется загадочной способностью сознания понимать образный ряд цвета, звука, вкуса, запаха и как абстрактный, не имеющий границ, но тем не менее определенный образ, и как конкретную ограниченную вещь, как тело.
С материалистической точки зрения это совершенно невозможно, и тем не менее человеческое восприятие постоянно демонстрирует эту "невозможную" возможность. В природе нет абстрактного цвета, звука, вкуса и т. д., а есть конкретные предметы, окрашенные в определенный цвет, определенным образом звучащие, имеющие определенный вкус и т. д. Вместе с тем уже ребенок безошибочно отличает нечувственный элемент предмета от его чувственного элемента, т. е. то, что это — красный мячик и то, что этот мячик — красный; то, что это — сладкая булка и то, что эта булка — сладкая.