Социоантропоморфическое мировоззрение
Религиозная антропология в Древнем Мире
1. Особенности первобытного сознания. Эти особенности известны главным образом из этнографических исследований народов, так и остававшихся на ступени неолита до наших дней. На данном уровне духовного развития критическое мышление отсутствовало, преобладала эмоциональная сфера — эмоции побуждали к поспешным, поверхностным, ассоциативным выводам. Первобытный человек легко поддавался внушению и самовнушению. Содержание его сознания определялось коллективным родовым сознанием, существующим по традиции и передающимся от поколения к поколению по памяти. Письменности не было. Роль индивидуального сознания была ничтожной. Первобытные люди еще не могли достаточно хорошо различать реальное и иллюзорное, не могли различать того, что принадлежит им самим, а что природе, и понимали мир по аналогии с собой.
В результате сформировались такие черты первобытного сознания, как эмоциональность, образное восприятие мира, ассоциативность, алогичность, склонность оживотворять (гилозоизм), одухотворять (аниматизм) мироздание, одушевлять его части (анимизм). К особенностям первобытного сознания относится также склонность уподоблять природные явления человеку (антропомофизм), а отношения между этими антропоморфизированными явлениями уподоблять социальным отношениям (социоморфизм).
Будучи не в состоянии объяснить явления природы и общества, первобытный человек находил видимость такого объяснения в рассказе о происхождении существа, олицетворяющего то или иное явление природы, а позднее и общества, от других таких же существ путем биологического рождения (генетизм).
|
|
2. Социоантропоморфическое мировоззрение. Из сказанного следует, что плодом первобытного сознания могло быть лишь первобытное социоантропоморфическое мировоззрение. Оно создавалось методом стихийного перенесения на все мироздание свойств человека и его рода. Этот процесс людьми не осознавался. Им самим казалось, что именно они, люди — творение антропоморфизированной природы. Осознание того, что сверхъестественные человеческие существа — продукт антропоморфизации и социоморфизации мироздания — стало возможным лишь на более высоком уровне философского мировоззрения.
Первобытное социоантропоморфическое мировоззрение населяет мироздание сверхъестественными существами. Источник сверхъестественного — перенесение на природу чуждых ей качеств, свойств, отношений человека и его рода-племени.
В первобытном социоантропоморфическом мировоззрении основной вопрос мировоззрения — вопрос об отношении человека и мироздания — выступает в превращенной форме: как вопрос об отношении людей и природы, с одной стороны, и сверхъестественного надприродного мира — с другой.
В качестве социоантропоморфического мировоззрения первобытный социоантропоморфический комплекс был комплексом искусства, мифологии, религии, магии.
Понятие социоантропоморфического мировоззренческого комплекса введено в науку современным русским философом А. Н. Чанышевым.[574]
3. Религиозная антропология в Древнем Мире. Характер взаимоотношений античного человека с природой вызывал ощущение неразрывной связанности: силы природы персонифицированы в образах богов (человек испытывал на себе их могущество и ощущал бессилие в противостоянии им), люди и античные боги живут как бы одной жизнью, обладая общими чертами, общими достоинствами и недостатками, общими пороками. Боги не только всемогущи, но и капризны, зловредны, мстительны, любвеобильны и т. п., а герои мифов — полубоги — сами наделены сверхъестественными способностями. Вот что писал Гегель о взаимоотношении богов и героев в произведениях Гомера: «Все содержание, приписываемое богам, должно оказаться вместе с тем собственной внутренней сущностью индивидов, так что, с одной стороны, господствующие силы представляются индивидуальными сами по себе, а с другой стороны, это внешнее для человека начало оказывается имманентным его духу и характеру».[575]
|
|
Постепенно упорядочение хаоса и организация мироздания начинают приписываться «первочеловеку». В ведических мифах это тысячеглавый, тысячеглазый, тысяченогий Пуруша, ум и дух которого породили Луну, глаза — Солнце, уста — огонь, дыхание — ветер и т. д. Пуруша — это не только модель Космоса, но и модель человеческого сообщества с самой ранней социальной иерархией, проявлявшейся в делении на «варны»: из рта Пуруши возникли жрецы (брахманы), из рук — воинское сословие (кшатрии), из бедер торговцы, ремесленники, земледельцы (вайшья), из ступеней — все остальные (шудры).
Мифы, аналогичные ведическим мифам о «первочеловеке» Пуруше, есть и в китайской мифологии. В китайских мифах происхождение мира связывается со сверхъестественным человеком по имени Пань-гу, из вздоха которого появились ветер и облака, из головы — гром, из левого глаза — Солнце, из правого — Луна, из туловища с руками и ногами — четыре страны света, из крови — реки и т. д.
|
|
В восточных обществах централизованный деспотизм сочетался с автономностью земледельческих общин. Этот дуализм социальной организации своеобразно преломлялся в общественном сознании: в рамках одной и той же культуры наряду с представлениями, объективно способствовавшими подавлению индивидуальности, беспрекословному подчинению деспотическому государству, существовали воззрения, стимулирующие развитие индивида.
Так, в Древнем Китае наряду с этической концепцией конфуцианства, ориентированной на гармонизацию человека с социумом, существовал даосский идеал гармонизации человека с Космосом. В даосском трактате «Чжуан-цзы» говорится, будто Конфуций утверждал, что сам он «странствует в человеческом», в то время как даосы «странствуют за пределами человеческого». Даосский выход за пределы социума в космос отражал стремление личности вырваться из замкнутости «земного» круга, ощутить себя не винтиком бездушной государственной машины, а микрокосмом, тождественным макрокосму — Вселенной.
И если конфуцианство, как религия — это китайский экзотеризм, то даосизм — это китайский эзотеризм.
В индийской реальности «земной круг» бытия, замкнутый на санкционированную Ведами кастовую систему, настолько жестко детерминировал жизнь человека, что не оставлял каких-либо надежд на возможность избавления от страданий в этой жизни. Освободится социально, физически и духовно можно было только путем выхода «колеса сансары» — круга бесконечных реинкарнаций. Отсюда путь аскезы и мистического поиска, предложенный в индуизме и брахманизме, но в еще более развернутом виде — в буддизме.
Восхождение по пути совершенствования в буддизме завершается состоянием нирваны. Это некое идеальное состояние духа, позволяющее выйти из «колеса сансары», поскольку, как гласит одно из краеугольных положений буддизма — «в сансаре не может быть счастливой жизни», сколь бы высокое социальное положение индивид ни занимал. Ведь сам Будда до 28 лет был царевичем Сиддхархой, но счастья это ему не принесло и он без малейших колебаний променял этот высокий социальный статус на положение странствующего проповедника.
В неопределенности конечной цели (будь то нирвана в буддизме или Дао в даосизме), характерной для восточных религий — огромный позитивный смысл: поскольку нирвана может быть в подавляющем большинстве случаев достигнута лишь в результате многих реинкарнаций, то путь духовного совершенствования человека практически бесконечен. Это заставляет работать над собой до последнего вздоха и никогда не останавливаться на достигнутом.
ГЛАВА 27. ЗАПАДНАЯ И ВОСТОЧНАЯ РЕЛИГИОЗНАЯ АНТРОПОЛОГИЯ