Он сосредоточенно нахмурился и качал вращать свое кольцо. Его глаза засияли странным красноватым светом.
– Лена! Вернись!
Я прижал к себе ее безвольное тело. Мэкон что‑то забормотал. Я не разобрал произнесенных слов, но увидел, что волосы Лены начали виться в воздухе, как будто их раздувал свежий ветер – таинственный бриз чародеев.
– Не здесь, Мэкон, – ворчливо сказала Мэриан. – В библиотеке чары не действуют.
Она повернулась к ближней полке и переложила с места на место несколько пыльных книг.
– Он не колдует, – прокомментировала Эмма. – Равенвуд отправился за ней в иной мир. Ни один чародей не способен на это. Только существа, подобные Мэкону.
Если она хотела подбодрить нас, то у нее ничего не получилось. Я чувствовал, как холод распространялся по телу Лены. Эмма была права. Где бы сейчас ни находилась Лена, она удалялась от нас. Даже я, обычный смертный, ощущал это через прикосновения.
– Вы зря меня не слушаете, – продолжила Мэриан. – Здесь нейтральная территория. В этом месте ваша магия бессильна.
Она подошла к столу и раскрыла книгу, как будто могла нам чем‑то помочь. Но в ее книге не было нужных ответов. Она сама сказала, что чары тут не действуют. Я вспомнил сны, в которых вытаскивал Лену из грязной воды. Неужели она снова потерялась в том омуте? Меня отвлек голос Мэкона. Его глаза были открыты, но он не видел нас. Казалось, он вглядывался внутрь – в пространство, где заблудилась Лена.
– Слушай меня, девочка. Она не может удержать тебя.
«Она»? Я посмотрел в пустые глаза Лены. Сэрафина!
– Ты сильная! Ты можешь вырваться из ее хватки. Она знала, что я здесь быстро слабею. Вот и устроила засаду в мире теней. Тебе придется действовать самостоятельно.
|
|
Мэриан передала ему стакан воды. Мэкон плеснул воду в лицо Лены, но она не шелохнулась. Больше ждать было нельзя. Приподняв голову Лены, я поцеловал ее в губы, а затем вдохнул в нее воздух, словно делал искусственное дыхание.
«Очнись, Лена! Не оставляй меня одного. Не сейчас и не так! Я нужнее тебе, чем она».
Ее веки затрепетали.
«Итан, я пытаюсь…»
Она резко вздохнула и, закашляв, обрызгала мою куртку водой. Несмотря на пережитую тревогу, я тихо засмеялся. Она ответила мне слабой улыбкой. К чему бы ни вели наши общие сны, мы изменили их концовку. На этот раз я удержал ее. Хотя, честно говоря, она и не выскальзывала из моих рук. Мы попали в другой сюжет сна – возможно, в самое начало. В любом случае, я спас ее. Мне захотелось вновь обнять Лену и почувствовать поток энергии, струящийся между нами. Однако она отстранилась от меня и вскочила на ноги,
– Дядя Мэкон!
Равенвуд стоял у стены, упираясь лбом в холодный камень. Он едва держался на ногах. С его губ срывались хриплые вздохи. Вспотевшее лицо было белым как мел. Лена прильнула к нему, словно ребенок, встревоженный нездоровьем отца.
– Тебе не нужно было делать этого. Она могла убить тебя, дядя.
Чем бы Мэкон ни занимался в своем путешествии, оно далось ему дорого, И значит, нам снова противостояла Сэрафина – то злобное существо, которое было матерью Лены. Если ей удалось устроить ловушку на территории нейтральной библиотеки, то к каким же атакам мне следовало приготовиться в ближайшие несколько месяцев? Кстати, если считать, что уже настало утро, у нас оставалось всего семьдесят четыре дня.
|
|
Лена, завернувшись в плед, сидела в мягком кресле. С ее волос все еще капала вода. Она выглядела лет на пять старше. Взглянув на древнюю дубовую дверь, я понял, что не смогу найти путь назад. Чуть раньше Мэриан провела нас по проходу между стеллажами, затем у небольшого лестничного пролета мы свернули направо, прошли через пять‑шесть дверных проемов и оказались в коридоре какого‑то подземного отеля – с каждой стороны виднелись бесконечные ряды дверей. Мы вошли в уютный кабинет, который служил своеобразной читальной комнатой.
Как только Мэкон сел в кресло, на столике появились пять кружек, серебристый термос с чаем и деревянная тарелка с теплыми булочками. Наверное, Кухня постаралась. Я осмотрел помещение, не имея ни малейшего представления, где мы находимся. Но я знал одно: эта комната располагалась где‑то под Гэтлином – возможно, чуть дальше. В любом случае, она не предназначалась для смертных людей. Я чувствовал себя неуютно на жестком стуле, который мог принадлежать какому‑нибудь придворному Генриха VIII. Мебель явно была из другой эпохи. Гобелены уместно смотрелись бы на стенах старинного замка или, по крайней мере, Равен иуда. На них было изображено синее полуночное небо с месяцем и серебристыми созвездиями. Каждый раз, когда я смотрел на луну, она оказывалась в новой фазе.
Мэкон, Мэриан и Эмма хмуро поглядывали друг на друга. Сказать, что мы с Леной серьезно вляпались, означало бы приукрасить ситуацию. Мэкон выглядел очень мрачным и сердитым. Чашка, стоявшая перед ним, дребезжала.
|
|
– Мэриан Эшкрофт! – вскрикнула Эмма. – Что заставило вас подумать, что мой мальчик готов для Подземелья? Как вы посмели взять на себя такую ответственность? Если бы Лила была жива, она освежевала бы вас, как оленью тушу! До чего же крепкие у вас нервы, милочка!
Мэриан молча поднесла чашку к губам. Ее руки заметно дрожали.
– Твой мальчик, Эмария? А о моей племяннице забыла? Между прочим, это на нее было совершено нападение!
Мэкон и Эмма уже успели спустить на нас всех собак и теперь гневно смотрели друг на друга. Я не смел поднять голову.
– У тебя, Мэкон, проблемы с самого рождения.
Эмма бросила на Лену разгневанный взгляд.
– Но я никак не могу поверить, что ты, Лена Дачанис, втянула в эту авантюру моего мальчика.
Лена густо покраснела.
– Да, это моя вина. Я втянула его в авантюру. Я совершаю плохие поступки. Когда вы наконец поймете, что дальше будет только хуже?
Чайный сервиз взлетел в воздух и замер над нашими головами. Мэкон медленно перевел на него взгляд. Очередная демонстрация? Сервиз выровнялся и мягко опустился обратно на стол. Лена посмотрела на дядю, как будто в комнате не было других людей.
– Я отправлюсь во Тьму, и ты никак не помешаешь этому.
– Не болтай ерунды.
– Да? А разве моя судьба не должна повторить…
Она не смогла закончить эту фразу. Плед упал с ее плеч, и она сжала мою руку.
– Ты должен покинуть меня, Итан. Уйти, пока еще не поздно.
Мэкон раздраженно фыркнул:
– Ты не обязана идти во Тьму. Не будь легковерной. Это она хочет, чтобы ты думала так.
Равенвуд произнес слово «она» с таким же отвращением, с каким он произносил название нашего города. Мэриан поставила свою чашку на стол.
– Молодежь всегда склоняется к апокалипсическим толкованиям.
– Нет, – покачав головой, возразила ей Эмма. – Некоторые вещи предопределены свыше. Но другие требуют от нас действий. И решение о судьбе девочки еще не принято.
Я почувствовал, как пальцы Лены дрогнули в моей руке.
– Слушайся старших. Они правы, Лена. Все будет хорошо.
Она отдернула руку.
– Хорошо? Моя мать, злобная фурия катаклизмов, уже дважды пыталась убить меня. Видение из прошлого показало, что моя семья проклята со времен Гражданской войны. Через два месяца мне исполнится шестнадцать лет. И ты говоришь, что все будет хорошо?
Я снова нежно сжал ее руку. На этот раз она не сопротивлялась.
– Мы вместе видели картины из прошлого. Да, кому кем быть, решает книга. Но возможно, она не объявит тебя темной.
Я цеплялся за соломинку. Эмма посмотрела на Мэриан и громко хлопнула блюдцем по столу. Остальные чашки жалобно звякнули.
– Какая книга?
Мэкон направил на меня пристальный взгляд. Я попытался не отводить глаза, но не смог.
– Книга из видений.
«Итан, не говори больше ни слова».
«Нам нужно рассказать им. Сами мы не справимся».
– Ничего особенного, дядя Мэкон. Мы даже не знаем, что означает это видение.
Лена не собиралась уступать, но после недавних событий я был близок к тому, чтобы признать поражение. Нам следовало сказать взрослым обо всем. Земля уходила из‑под ног. Я чувствовал, что тону в бушующей реке. И Лена, оставшись одна, не сможет спастись от матери‑убийцы.
– Мне кажется, видение показало нам, что лишь некоторые женщины в твоей семье уходят во Тьму, – придвинувшись к ней, сказал я. – Но вспомни тетю Дель или Рис. Сама подумай! Если малышка Райан перейдет на темную сторону, кому тогда будет нужен ее целительский дар?
Лена съежилась и оттолкнула меня.
– Ты ничего не знаешь о моей семье!
– Но он говорит верные слова, – устало возразил Мэкон.
– Ты не Ридли, – настаивал я. – И ты не обязана повторять судьбу своей матери.
– Откуда такая уверенность? Ты никогда не встречал мою мать. Хотя я тоже не видела ее. Она знакома мне лишь по психическим атакам, которые никто из нас не может предотвратить.
– Мы просто не были готовы к подобным нападениям, – ответил Мэкон. – Я не знал, что она может путешествовать между мирами. Обычно этот дар недоступен чародеям. Я не предполагал, что она будет использовать мои же силы.
– Похоже, никто ничего не знает о моей матери и обо мне.
– Вот почему нам нужна книга!
Я смело взглянул на Мэкона.
– Что это за книга, о которой ты все время говоришь? – нетерпеливо спросил Равенвуд.
«Итан, молчи!»
«Мы должны рассказать ему».
– Книга, которая прокляла Женевьеву.
Мэкон и Эмма посмотрели друг на друга. Они уже понял, о чем шла речь.
– «Книга лун». Если она является источником проклятья, то в ней должно быть написано, как избавиться от него. Разве я не прав?
В комнате стало тихо. Мэриан взглянула на Равенвуда.
– Мэкон, возможно, я…
– Держись подальше от этого! Ты уже и так вмешалась не в свои дела! Между прочим, через несколько минут взойдет солнце.
Значит, Мэриан знала, где искать «Книгу лун», и Мэкон хотел увериться, что она будет держать рот на замке.
– Тетя Мэриан, где «Книга лун»? – спросил я, посмотрев ей в глаза. – Вы должны помочь нам. Моя мама обязательно помогла бы. Кроме того, вам не полагается принимать какую‑либо сторону – например, Мэкона Равенвуда.
Я играл нечестно, но чувствовал, что прав. Эмма всплеснула руками, потом опустила их на колени. Редкий жест капитуляции.
– Что сделано, то сделано. Они уже потянули за нить, Мелхиседек. В любом случае, этот старый свитер пора распустить.
– Мэкон, существует кодекс правил, – добавила Мэриан. – Если они просят, я должна сказать им правду.
Она взглянула на меня.
– «Книги лун» в библиотеке нет. Она не в Lunae Libri.
– Откуда вы знаете?
Мэкон встал, чтобы уйти. Помедлив на пороге, он повернулся к нам. Его челюсти были крепко сжаты. Брови нависали над темными глазами. Когда он наконец заговорил, звук его голоса, резонируя в каждом из нас, заполнил небольшую комнату.
– Потому что в честь этой книги названа библиотека. Отсюда и до Иномирья она считается самой могущественной из всех магических гримуаров. Эта книга прокляла наше семейство на века. И ее не могут найти уже больше сотни лет.
01.12
ЭКСПРОМТ ЧАРОДЕЙКИ
Утром в понедельник мы с Линком свернули на трассу номер девять и остановились у развилки дороги, чтобы забрать Лену. Она нравилась Линку, хотя он ни за что не поехал бы к особняку Равенвуда. Парень по‑прежнему думал, что там обитают привидения. Если бы он знал всю правду!
Празднование Благодарения заняло только два выходных дня, но они показались мне фантастически длинными – учитывая пребывание в сумеречной зоне во время ужина, вазы, летавшие между Мэконом и Леной, и наше путешествие к центру земли под мирно спавшим Гэтлином. В отличие от меня Линк провел выходные дома, смотря футбольные матчи по телевизору и слушая ссоры кузин, которые никак не могли решить, добавлять ли им лук в сырные шарики или в этом году обойтись без острой приправы.
Однако в их доме затевалось другое варево, и, судя по словам Линка, оно было куда опасней для здоровья, чем сырные шарики. Последние сутки его мать едва не сожгла провода, названивая по телефону за закрытой дверью. После ужина к ней пришли миссис Сноу и миссис Эшер. Они заперлись на кухне, устроив там военный штаб. Когда Линк вошел туда якобы затем, чтобы взять «Горную росу»[34], ему удалось подслушать несколько фраз. Их вполне хватило для раскрытия коварного плана. «Мы вышвырнем эту девку из школы! Так или иначе… И ее собаку тоже».
Информации было недостаточно, но, зная миссис Линкольн, я забеспокоился. Такие женщины способны на что угодно. Они могли прибегнуть к любым методам, чтобы защитить своих детей и город от ненавистных людей – то есть от каждого, кто хотя бы чем‑то отличался от них. Я мог бы сам догадаться. Моя мама рассказывала мне о своих первых годах, проведенных в Гэтлине. В глазах местных старожилов она считалась столь неисправимой грешницей, что даже самым богобоязненным леди уже надоело сплетничать о ее проступках. Она покупала продукты по воскресеньям, заходила в любые церкви, которые ей нравились, или не посещала их вообще. Она причисляла себя к феминисткам (которых миссис Эшер приравнивала к коммунистам), к демократам (вызывающих у миссис Линкольн ассоциации с демонами) и к вегетарианцам (что делало недопустимым ее приглашение к ужину со стороны миссис Сноу). Кроме того, моя мама не вступила ни в одну церковную общину. Она не записалась ни в ДАР, ни в Национальную ассоциацию владельцев оружия. Впрочем, ее главный недостаток заключался в том, что она была приезжей.
А мой отец вырос в Гэтлине. Он автоматически причислялся к «своим». Поэтому после смерти мамы все те женщины, которые осуждали ее при жизни, завалили нас запеканками и горшочками с жарким. Как будто они наконец поняли, что последнее слово в споре осталось за ними. Они знали, что моей маме это не понравилось бы. Вот тогда отец впервые заперся на несколько дней в своем кабинете. Мы с Эммой упорно не забирали с крыльца запеканки. Соседки перестали приносить их и снова обвинили нас в неуважении к традициям. Последнее слово должно было оставаться за ними. Возможно, Лена не знала об этом, но мы‑то с Линком наблюдали их победы на протяжении всей своей жизни.
Лена села на переднее сиденье – между мной и Линком. Взглянув на ее руку, я разобрал написанные фломастером слова: мечты, разбитые, как и все остальное.Она писала почти автоматически – как люди жуют резинку или накручивают волосы на пальцы. Я подозревал, что она даже не осознавала этого. Мне очень хотелось когда‑нибудь почитать ее стихи. Я надеялся, что хотя бы в одном из них будет написано обо мне.
Линк посмотрел на ее ладонь.
– Когда ты сочинишь мне песню?
– После того, как выполню заказ Боба Дилана[35].
– Вот дерьмо! – вдруг вскричал Линк, затормозив перед въездом на школьную стоянку.
Его реакция была вполне оправданной. Появление миссис Линкольн на парковке не предвещало ничего хорошего. Причем она приехала сюда утром! До первого звонка! И на стоянке собралась целая толпа. Родители, ученики. Я не видел такого сборища даже после инцидента с окном. Нечто подобное случилось лишь однажды, когда мама Жаклин Уолкер забрала дочь с урока во время фильма о репродуктивном цикле человеческого организма. Вероятно, в школе произошло что‑то очень серьезное.
Эмили из рук матери Линка получала картонные коробки и передавала их девчонкам из группы поддержки. Я увидел на стоянке не только наших, но и студенток из саммервилльского колледжа. Они клеили на припаркованные машины какие‑то листовки. Все это походило на предвыборную кампанию, только вместо кандидата здесь верховодила миссис Линкольн. Несколько воззваний сорвало ветром, и пара из них валялась почти у самого «битера». «Скажем "нет" насилию в "Джексоне"!», «Нулевая терпимость к актам агрессии!».
– Извините, ребята, но вам лучше выйти сейчас, – сказал Линк.
Его лицо стало пунцово‑красным. Он пригнулся и потянул нас вниз за собой.
– Я не хочу, чтобы мама выдрала меня перед группой поддержки.
Мы тоже пригнулись. Я открыл дверь и помог Лене выбраться из машины.
– Увидимся в классе, приятель.
Пожав руку Лены, я посмотрел ей в глаза.
«Ты готова?»
«На все сто процентов».
Мы начали пробираться между машин по краю парковки. Я не видел Эмили, но слышал ее голос у пикапа Эмори.
– Прошу вас ставить подписи!
Подойдя к машине Кэрри Дженсена, она пояснила суть акции:
– Мы создаем в школе клуб «Ангелов‑хранителей "Джексона"». Нашей целью является безопасность учащихся. Мы будем сообщать дирекции об актах насилия и неправильного поведения. Мне кажется, это долг каждого ученика. Если ты хочешь присоединиться, приходи в буфет после восьмого урока. Мы проведем там первое собрание.
Когда ее голос затих на расстоянии, Лена дернула меня за рукав.
«Что все это означает?»
«Понятия не имею. Но они так увлечены, что не заметят нас. Пошли».
Я встал во весь рост, однако Лена потянула меня вниз. Она съежилась калачиком у колес машины.
«Мне нужно собраться с духом».
«Что с тобой?»
«Посмотри на них. Они считают меня чудовищем. Они даже создали клуб».
«Ты новенькая, а им нравится терроризировать всех приезжих. Плюс разбитое окно. Им хочется свалить вину на кого‑то. Это просто…»
«Охота на ведьму?»
«Я бы так не сказал».
«Но ты подумал об этом».
Я нежно похлопал ее по руке и вдруг почувствовал, как мои волосы на затылке зашевелились.
«Только ничего не делай!»
«Да, я буду паинькой. Пусть эти люди выгонят меня из школы. Я не хочу, чтобы из‑за моей обиды вновь случилась какая‑то неприятность».
Наш путь от последнего ряда машин проходил мимо них. Миссис Эшли и Эмили выгружали из минивэна последние коробки с листовками. Иден и Саванна раздавали пачки парням, пожелавшим поглазеть на их ножки. В нескольких шагах от нас миссис Линкольн проводила беседу с другими родителями, обещая активным добровольцам внести адреса их домов в программу тура «Южное наследие». Для этого им нужно было сделать пару телефонных звонков директору Харперу. Она передала матери Эрла блокнот и карандаш. Мне потребовалась лишь секунда, чтобы понять происходящее. Иных вариантов не существовало. Они подписывали петицию об исключении Лены из школы.
Заметив нас, миссис Линкольн замерла на месте. Другие матери, проследив за ее взглядом, испуганно примолкли. Я подумал, что им стало стыдно. На миг мне показалось, что они сейчас соберут свои листовки, погрузят их обратно в минивэны и разъедутся по домам. Ведь я ночевал в гостях у миссис Линкольн почти столько же раз, сколько в собственном доме. Миссис Сноу приходилась мне дальней родственницей. Когда я в десять лет порезался о рыбацкий крючок, миссис Эшер перевязывала мне руку. Первую стрижку мне сделала миссис Эллери. Эти женщины знали меня с младенчества. Они просто не могли так поступать в моем присутствии. Они должны были опомниться. Наверное, если бы я поговорил с ними, мои надежды оправдались бы.
«Все будет хорошо».
С опозданием я понял, что ошибся. Они оправились от шока. Миссис Линкольн смерила Лену презрительным взглядом, и ее глаза сузились от гнева. Она осмотрелась по сторонам и закричала:
– Директор Харпер!
Затем, повернувшись ко мне, с укором покачала головой. Я понял, что Линку надолго запретят приглашать меня в гости. Она повысила голос:
– Директор Харпер обещал нам полную поддержку. Мы не потерпим в нашей школе насилие, которое захлестнуло все учебные заведения Соединенных Штатов Америки. Вы, молодежь, должны защищать свое право на безопасность, а мы, как заботливые родители… – Она еще раз посмотрела на нас. – Мы сделаем все, чтобы поддержать вас в этом праведном деле.
Мы с Леной, держась за руки, прошли мимо собравшейся толпы. Эмили подбежала к нам и, игнорируя Лену, протянула мне листовку.
– Итан, приходи сегодня на наше собрание. «Ангелы‑хранители» примут тебя в свои ряды. Ты нам нужен.
Она не разговаривала со мной уже несколько недель. И вот я получил от нее сообщение: «Ты один из нас, и мы даем тебе последний шанс».
Оттолкнув листовку, я грубо ответил:
– «Джексону» не хватало только ангелов. И чем вы будете заниматься? Пойдете мучить маленьких детей? Или будете отрывать крылья у бабочек и выбрасывать птенцов из гнезд?
Я потянул Лену за руку.
– Ах, Итан Уот! Что сказала бы твоя бедная мама? Что она подумала бы о компании, в которую ты попал?
Я повернулся. Миссис Линкольн стояла прямо передо мной. В своем сером костюме она напоминала персонаж из комедийного фильма – какую‑нибудь разгневанную библиотекаршу. Образ довершали дешевые аптекарские очки и всклокоченные пегие волосы. Даже не верилось, что Линк был ее сыном.
– А я скажу, что подумала бы твоя мама! Она заплакала бы от горя! Она, наверное, уже перевернулась в могиле!
Всему есть предел. Миссис Линкольн пересекла запретную черту. Она ничего не знала о моей матери. Она не знала, что именно моя мама направила в школьный совет подборку федеральных законов, запрещавших уничтожение книг на территории Соединенных Штатов. Она не знала, что моя мама брезгливо содрогалась каждый раз, когда ее приглашали на собрания ДАР или Женской дружины. Ей не нравились «духовные ценности» миссис Линкольн. Она презирала этих напыщенных узколобых домохозяек Гэтлина, которыми заправляли мать Линка и миссис Эшер. Моя мама обычно говорила так: «Правильный поступок никогда не дается легко». И теперь, в это самое мгновение, я знал, какой правильный поступок мне следовало совершить – пусть даже он кажется нелегким и чреватым тяжелыми последствиями.
Я посмотрел в глаза миссис Линкольн и произнес:
– Моя бедная мама благословила бы меня. Она сказала бы: Итан, ты все делаешь правильно. Вот так‑то, мэм.
Я повернулся и зашагал к зданию школы, буквально волоча за собой Лену. Нам оставалось несколько шагов до двери. Лена дрожала, хотя и не выглядела напуганной. Я сжал ее ладонь в попытке успокоить нас обоих. Ее длинные черные волосы приподнимались над плечами, словно она готова была взорвать весь мир. Никогда, поднимаясь по ступеням «Джексона», я не был так счастлив, как сейчас. Внезапно в дверном проеме появилась фигура директора Харпера. Взглянув на стоянку, он горестно поморщился, как будто хотел уволиться с работы и забыть о листовках и воззваниях родителей. Когда мы приблизились к нему, волосы Лены начали завиваться колечками. Но директор даже не взглянул на нас. Он был поглощен другим зрелищем.
– Что там, черт возьми, происходит!
Я оглянулся через плечо и увидел сотни зеленых листовок, кружившихся над стоянкой и за ветровыми стеклами. Они вырывались из стопок и коробок, из минивэнов и рук, взлетая вверх, как стая напуганных птиц. А затем: порыв ветра унес их в облака. Они были свободны и прекрасны. Эта сцена напомнила мне фильм Хичкока «Птицы». Только у нас все вышло наоборот.
Со стоянки послышался женский визг, но как раз в это время тяжелые двери школы закрылись за нами. Лена пригладила волосы.
– Какая же здесь безумная и непредсказуемая погода!
6.12
УТЕРЯННОЕ И НАЙДЕННОЕ
Я встретил субботу с чувством облегчения. Приятно было сознавать, что мне предстоит провести день со старушками, которым была присуща одна магическая способность – забывать собственные имена. Когда я прибыл к Сестрам, Люсиль Бэлл, сиамская кошка, принадлежавшая бабушке Мерси (большой поклоннице сериала «Я люблю Люси»), «упражнялась» на переднем дворе. У Сестер по старой привычке там были натянуты бельевые веревки, и каждое утро бабушка Мерси пристегивала к одной из них поводок Люсиль Бэлл, чтобы та могла немного погулять.
Я несколько раз пытался объяснить старушке, что кошек можно выпускать на улицу без всякой опаски и что они обязательно вернутся, когда захотят. Но в ответ бабушка Мерси смотрела на меня с такой усмешкой, как будто я предлагал ей сожительствовать с женатым мужчиной.
– Я не позволю Люсиль Бэлл бродить одной по улицам. Ее обязательно кто‑нибудь утащит.
В нашем городе никто и никогда не похищал котов, но с таким слабым аргументом выиграть этот спор было невозможно.
Открыв дверь, я ожидал увидеть обычную суматоху. Но дом встретил меня тишиной. Дурное предзнаменование.
– Бабушка Пру?
Я услышал ее медлительную речь, донесшуюся из задней двери:
– Мы на веранде, Итан.
Поднырнув под дверным косяком, я увидел Сестер, стремительно ползавших по полу веранды вокруг каких‑ то маленьких безволосых тварей, похожих на крыс.
– Это еще что за ад? – не подумав, рявкнул я.
– Итан Уот, следи за своим языком, – возмутилась бабушка Грейс. – Или я его тебе почищу с мылом. Надеюсь, ты знаешь, что мы не терпим непристойности в нашем доме!
В ее список непристойностей попали тысячи слов, в том числе «трусы», «голый» и «мочевой пузырь».
– Прошу прощения, мэм. Но кто это у вас?
Бабушка Мерси подбежала ко мне и показала двух маленьких грызунов, спавших в ее ладонях.
– Это бельчата. В прошлый вторник Руби Уилкокс нашла их на своем чердаке.
– Дикие белки?
– Целых шесть штук! Ты когда‑нибудь видел таких милашек?
Я понял, что назревал инцидент. Идея приручить диких животных, посетившая моих полубезумных бабушек, не вызвала у меня восторга.
– А как они попали к вам?
– Видишь ли, Руби не могла заботиться о них… – начала бабушка Мерси.
– Из‑за своего ужасного мужа, – добавила бабушка Грейс. – Он даже не разрешает ей ездить в «Стой‑куии» без его позволения.
– Поэтому Руби отдала их нам. Она знала, что у нас есть клетка.
Некогда после одного из ураганов Сестры нашли раненого енота. Они выходили его, а он сожрал Сонии и Шер – попугайчиков бабушки Пруденс. Тельма вышвырнула неблагодарное животное из дома, но на беду у них осталась клетка.
– А вы знаете, что белки – переносчики бешенства? – спросил я. – Вам нельзя ухаживать за ними. Что, если один из детенышей укусит вас за палец?
– Итан, это наши детки, – нахмурившись, ответила бабушка Пру. – Они такие милые. Зачем им кусать нас? Мы их мамочки.
– Смотри, какие ручные! – добавила бабушка Грейс, поглаживая бельчонка.
Перед моими глазами возникла картина, где один из этих крохотных паразитов впивается в шею кому‑нибудь из Сестер. Я представил себе, как увожу бабулю в клинику для двадцати уколов в живот. Так всегда бывает, когда людей кусают дикие звери. А уколы в таком преклонном возрасте могут сыграть фатальную роль. Естественно, я попытался убедить их отказаться от белок, но то была пустая трата времени.
– Они дикие животные и могут наброситься на вас в любой момент. Их поведение непредсказуемо.
– Итан Уот, – разочарованно произнесла бабушка Грейс. – Я поняла, что ты не любишь животных. Но эти крошки не могут причинить нам никакого вреда.
– И что ты предлагаешь делать с ними? – спросила бабушка Пру. – У них нет мамы. Они умрут, если мы не позаботимся о них.
– Я могу отвезти их в Общество защиты животных.
Бабушка Мерси по‑матерински прижала бельчат к груди.
– В общество защиты? К этим убийцам! Они тут же замучают их уколами.
– Давайте забудем об этом обществе. Итан, передай мне ту пипетку.
– Зачем она нужна?
– Каждые четыре часа мы должны кормить малышей из пипетки, – пояснила бабушка Грейс.
Бабушка Пру взяла одного из бельчат в руку, и тот жадно начал сосать кончик пипетки.
– Раз в день нам приходится очищать их попки ватными тампонами. Это нужно делать до тех пор, пока они сами не научатся личной гигиене.
Я не хотел бы наблюдать подобное зрелище.
– Откуда вы узнали, как за ними ухаживать?
– Мы ознакомились с материалами в Еньтернете, – с гордой улыбкой ответила бабушка Мерси.
Я не предполагал, что мои бабушки были знакомы со Всемирной сетью. Мне кто‑то говорил, что они даже не освоили тостер.
– И как вы забрались в Интернет?
– Тельма отвезла нас в библиотеку, и мисс Мэриан помогла нам добыть информацию. У них там стоят компьютеры. Ты этого не знал?
– Мы посмотрели все‑все! Даже грязные картинки. Эти ужасные снимки появлялись на экране каждый раз, когда мы нажимали кнопочку на штучке с проводом. Ты представляешь!
Судя по всему, под «грязными картинками» бабушка Грейс подразумевала изображения обнаженных тел мужчин и женщин. Я догадался, что это навсегда отвадило ее от Интернета.
– Поймите, бабули! Вы приняли неверное решение. И вы не сможете держать их вечно в своем доме. Они вырастут и станут агрессивными.
– А мы не планируем ухаживать за ними вечно.
Бабушка Пру покачала головой, отметая прочь такую нелепую мысль.
– Когда они смогут позаботиться о себе сами, мы выпустим их на задний двор.
– Но они не сумеют найти пищу на воле. Вот почему не рекомендуется брать в дом диких животных. Когда вы отпустите их, они умрут от голода.
Кажется, эти мои слова каким‑то образом убедили Сестер и избавили меня от поездки в госпиталь.
– Вот где мы ошиблись, – печально согласилась бабушка Грейс. – Об этом ведь говорилось в Еньтернете.
Интересно, как они нашли сайт, в котором описывался уход за дикими бельчатами? И неужели там действительно рекомендовалось очищение задниц ватными тампонами?