ВЕРА ВО ВСЕМОГУЩЕГО БОГА 8 глава

Мы имеем все основания полагать, что в том месте, где, по его представлениям, находились небеса, доисторический египтянин собирался есть, пить и вести жизнь, полную удовольствий. При этом он, конечно, считал, что тело, в котором будет жить, не сильно отличается от имевшегося у него на земле. В те времена его представления о сверхъес­тественном и будущей жизни были подобны представлени­ям любого человека, принадлежавшего к сходной расе и

Египетская религия

находившегося на сходном уровне развития. Но как бы то ни было, этот человек разительно отличался от египтянина, жившего, допустим, во времена Мена, первого историческо­го фараона Египта, чье правление условно относят к 4400 г. до н.э. Период, когда делались вышеупомянутые захороне­ния, отделяет от царствования Мена очень большой проме­жуток времени; с немалой степенью вероятности можно считать, что он составляет несколько тысячелетий. Тем не менее, даже этот огромный срок оказался, как мы видим, недостаточным для того, чтобы уничтожить или хотя бы изменить некоторые древние воззрения и верования, сохра­нившиеся почти полностью на протяжении позднейших периодов истории Египта. В текстах, собранных жрецами Гелиополя, встречаются ссылки на установления и пред­ставления, относящиеся к социальной сфере, которые могли существовать только в первобытном обществе. Рассматри­вая работы более позднего времени, мы видим, что при цитировании ранних текстов, содержащих такие ссылки, отрывки, где попадались нежелательные намеки, либо опус­кались полностью, либо редактировались. С уверенностью можно сказать, что образованные члены гелиопольской Коллегии не могли позволить себе тех излишеств, какими наслаждались умершие фараоны, для которых жрецы со­ставляли погребальные тексты, а отзвуки того невыразимо­го презрения, с которым первобытный египтянин относился к поверженному врагу, остались в текстах только из-за глубокого уважения образованных египтян к написанному слову.

В дополнение к сказанному надо упомянуть о том, что религиозные идеи людей, хоронивших мертвых без отсече­ния конечностей, отделения плоти от костей или сожжения, должны были отличаться от взглядов тех, кто практиковал подобные действия. В первом случае покойному придавали внутриутробную позу ребенка, и мы, наверное, будем неда­леки от истины, видя в этом символ надежды на то, что как ребенок рождается в жизнь, так и умерший может родиться в мире ином. Наличие амулетов, предназначенных для того,

 

Глава V. Воскресение и бессмертие

чтобы защитить тело, указывает, что возродиться должно было именно оно. Обычаи расчленения тела и сожжения мертвых свидетельствуют о том, что практиковавшие их не надеялись вернуться к жизни в своих физических телах, но насколько близко подошли они к концепции воскресения духовного тела мы, по-видимому, никогда не узнаем. Обра­тившись к эпохе правления IV династии, мы обнаруживаем, что практика расчленения или сожжения тела канула в Лету. Все тексты, относящиеся к этому периоду, подразуме­вают, что тело следует похоронить целиком. Этот факт говорит об изменении обычая, бывшего в употреблении долгое время. Вероятно, именно этому изменению мы обязаны появлением таких выражений, как: «О плоть Пепи, не поддавайся тлению, не разлагайся, не будь зловонной», «Пепи выходит вперед в своей плоти», «Твои кости не разрушатся и твоя плоть не погибнет»¹ и т. д., указывающих на возврат ко взглядам и обычаям древнейших из известных нам жителей Египта.

В промежутке между периодом доисторических захоро­нений и IV династией египтяне сформулировали опреде­ленные теории об отдельных составляющих человека, и нам следует вкратце рассмотреть их, прежде чем приступить к описанию того, как представляли египтяне воскресение мертвых. Физическое тело называлось ХАТ — это слово обозначает то, чему присуще разложение. Именно ХАТ помещали в гробницу после мумификации и предохраняли от разрушения с помощью амулетов, магических церемоний, молитв и формул. Даже бог Осирис имел такое тело, и различные части его хранились в качестве реликвий в некоторых гробницах Египта. С телом особым образом связан КА*, или «двойник» человека; его можно определить как абстрактную индивидуальность или личность, наде­ленную всеми атрибутами человека и способную существо­вать независимо от него. КА мог по своему желанию свободно перемещаться по земле или вознестись на небеса

¹ См.: Recueil tie Travaux. -Т. V. - P. 55, 185 (lines 169, 347, 353).

 

Египетская религия

и беседовать с богами. Приношения, совершавшиеся в гробницах во все периоды египетской истории, предназ­начались для питания КА. Следовательно, египтяне полага­ли, что он мог есть, пить и наслаждаться ароматом благово­ний. В древнейшие времена часть гробницы выделялась специально для нужд КА. Тогда же был учрежден и особый класс жрецов, которые должны были проводить церемонии и произносить в установленное время молитвы во здравие КА в специальных святилищах; они назывались «жрецами КА». В период постройки пирамид египтяне твердо верили, что умерший может тем или иным способом очиститься, сесть (за стол) и есть хлеб вместе с КА «непрерывно и всегда», поэтому КА, недостаточно снабжавшийся пищей в виде приношений хлеба, лепешек, фруктов, вина, пива и т. п., вполне мог оказаться под угрозой голода.

Душа называлась БА*, и воззрения египтян, относящие­ся к ней, очень противоречивы. Это слово приблизительно означает «величественный», «благородный», «могущест­венный». БА живет в КА и, по-видимому, обладает спо­собностью становиться телесной или бестелесной по своему желанию. Она имела как сущность, так и форму и часто изображалась в папирусах и на памятниках в виде сокола с головой человека. Считалось, что по природе и веществу она была эфирной. Б А могла оставлять гробницу и подниматься в небеса, где, согласно верованиям египтян, наслаждалась вечным существованием во всем своем великолепии. Одна­ко в некоторых текстах имеются указания на то, что иногда она посещала тело в гробнице и была способна оживить его и общаться с ним. Подобно сердцу — АБ* — она являлась в некотором роде вместилищем жизни человека. Души блаженных умерших обитали рядом с богами на небесах и разделяли с ними небесные наслаждения.

Духовный разум, или дух человека, назывался ХУ и имел вид сияющего, светящегося, неосязаемого образа его тела. ХУ составляли класс небесных существ, живших рядом с богами; об их функциях сейчас трудно судить. ХУ, подобно КА, мог быть заключен в гробнице; чтобы избежать

Глава V. Воскресение и бессмертие

этого, необходимо было произнести должным образом спе­циальное заклинание. Другая очень важная часть человече­ской сущности, подобно ХУ уходившая в небеса, называлась СЕХЕМ. Слово это буквально означает «властвовать над чем-либо». Оно употреблялось в ранних текстах для обозна­чения возможности господствовать над чем-либо, то есть «силы». СЕХЕМ человека была, очевидно, его персонифи­цированной жизненной силой. Она, считали египтяне, мог­ла следовать (и при определенных условиях следовала) за своим земным владельцем на небо. Следующей составляю­щей человека была ХАИБИТ, или «тень», часто упоминав­шаяся в связи с душой; позднее стали считать, что она всегда находится возле души. Наконец, как одну из наиболее важных составных частей сущности человека следует на­звать его РЕН, или «имя». Египтяне, как и все восточные народы, придавали имени очень большое значение и дума­ли, что при его уничтожении разрушается и сама сущность человека. Подобно КА, РЕН было тесно связано с индиви­дуальностью человека. Столь трепетное отношение египтян к РЕН не должно вызывать удивления, если вспомнить, что безымянное существо не могло быть представлено богам. Поскольку ни одна сотворенная вещь не существует без имени, человек, не имевший его, с точки зрения божествен­ных сил находился в худшем положении, чем самый нич­тожный неодушевленный предмет. Увековечение имени отца считалось первейшим сыновним долгом, а содержание гробниц в хорошем состоянии, позволяющем всем прочесть имена похороненных в них, — одним из самых похвальных деяний. С другой стороны, если умерший знал имена божественных существ, друзей или врагов и мог произнести их, он тем самым приобретал власть над ними и способность заставить выполнять свою волю.

¹ Мы видим, таким образом, что сущность человека

состоит из тела, двойника, души, сердца, духовного разума (или духа), силы, тени и имени. Эти восемь элементов сводятся к трем, если не принимать во внимание двойника, сердце, силу, тень и имя как представления, созданные

 

 

 

Египетская религия

египтянами по мере их медленного подъема по ступеням цивилизации и являющиеся специфическим продуктом их расы. Тогда можно говорить, что человек состоит из тела, души и духа. Но возрождаются ли они для жизни в загробном мире? Египетские тексты на этот вопрос отвеча­ют однозначно: душа и дух праведного покидают тело и живут с блаженными и богами на небесах, но физическое тело в действительности не оживает и никогда не покидает гробницу. Были в Египте и невежественные люди, которые, несомненно, верили в воскресение бренного тела и пред­ставляли себе новую жизнь похожей на продолжение той, что они вели в этом мире. Но египтянам, знакомым с тайными учениями, было известно, что такие взгляды не согласуются с мнениями жрецов и вообще образованных людей. Уже во времена V династии, около 3400 г. до н.э.*, определенно утверждалось:

Дух — небесам, тело — земле,¹

а тремя тысячелетиями позже египетский писатель выразил ту же мысль, хотя и другими словами²:

Небеса владеют твоим духом, а земля — твоим телом.

Кроме всего прочего, египтянин надеялся, что будет плавать по небесам в ладье Ра, прекрасно зная, что не сможет делать этого в своем смертном теле. Он твердо верил также, что будет жить миллионы лет, хотя из предыдущего опыта человечества ему было известно, что земное тело не обладает такими возможностями. Вначале он считал, что физическое тело сможет, подобно солнцу, «возобновляться ежедневно» и его новая жизнь будет подобна жизни бога Солнца Ра, с которым он надеялся отождествиться. Однако практика показала, что даже тело, наилучшим образом мумифицированное, иногда разрушается от сырости или подвергается тлению и распаду в той или иной форме и

¹ Recueil de Travaux. - Т. 4. - P. 71 (1. 582).

² Horrack. Lamentations d'Isis. — Paris. — 1866. — P. 6.

 

 

Глава V. Воскресение и бессмертие

одной лишь мумификации недостаточно, чтобы гарантиро­вать воскресение или достижение будущей жизни. Иными словами, он убедился, что никакими человеческими сред­ствами нельзя сделать по природе тленное нетленным, и даже животные, в которых воплощались сами боги, болели и умирали в назначенный им срок. Трудно сказать, почему египтяне продолжали мумифицировать тела умерших; у нас есть все основания полагать, что в действительности они не надеялись на восстановление физического тела. Возможно, они считали, что сохранение тела необходимо для бла­годенствия КА («двойника») и для развития нового тела из него; возможно также, что продолжали придерживаться традиции в силу крайнего консерватизма. Но, какова бы ни была причина, египтяне никогда не прекращали предприни­мать все возможные усилия, чтобы сохранить мертвое тело неповрежденным, рассчитывая получить помощь в решении своих проблем из другого источника.

Напомним, что, когда Исида нашла мертвое тело своего мужа Осириса, она сразу начала принимать все возможные меры, чтобы сохранить его. Она обратила в бегство врагов и сделала так, чтобы вред, причиненный ими телу, не возымел действия. Для этого «она возвысила свою речь всеми силами своих уст, язык ее был совершенен, и она не запиналась в своей речи». Исида произнесла ряд слов и формул, которы­ми снабдил ее Тот; таким образом она успешно «возбудила покой Недвижного сердца» и совершила то, что хотела. Ее крики, внушенные любовью и горем, никак не действовали на мертвое тело до тех пор, пока не прозвучали слова Тота, произнесенные ею отчетливо (ху), с пониманием (акер) и без ошибок (ан-ух). Египтяне древности помнили об этом и предполагали, что смогут обеспечить воскресение своим Друзьям и родственникам тем же способом, каким пользова­лась Исида, то есть с помощью заклинания Тота. С этой Целью каждый умерший снабжался набором текстов, напи­санных на стенах и крышке гробницы, на папирусах или амулетах, имевших то же действие, что и слова Тота, произнесенные Исидой. Родственникам умершего также 121

 

 

Египетская религия |Я'ю8.V su:-::.'.

вменялось в обязанность чтение определенных молитв и проведение множества символических церемоний, исполня­емых над мертвым телом перед окончательным помещением его в гробницу. Другим обязательным обрядом было жерт­воприношение, в котором вместе со своими друзьями и родственниками принимал участие и умерший и которое тоже сопровождалось надлежащими молитвами. Когда все было сделано, как того требовали жрецы, тело помещалось на предназначенное ему место в погребальной камере. Слова Тота и молитвы жрецов заставляли его превращаться в САХУ, или нетленное духовное тело, выходившее из гроб­ницы и державшее свой путь к небесам, где оно обитало с богами. Когда в Книге мертвых умерший говорит:

Я существую, я существую; я живу, я живу; я прорастаю, я прорастаю,¹

и опять:

Я прорастаю, как растения,²

он имеет в виду не свое физическое тело, дающее жизнь другому телу, подобному ему, но духовное тело, «не имею­щее изъяна и, подобно Ра, никогда не претерпевающее уменьшения». В САХУ переходит душа, жившая в теле человека на земле, и это новое, нетленное тело образует обиталище души на небесах, подобно тому как физическое тело было ее земным домом. Таким образом, причина того, что египтяне продолжали мумифицировать тела умерших, становится очевидной: они делали это не потому, что верили в воскресение физических тел, а потому, что хотели, чтобы их духовные тела «проросли» или «зародились» из них, желая (по крайней мере, это представляется весьма вероят­ным), чтобы они имели форму, сходную с формой физичес­кого тела. Именно так представляли египтяне воскресение и именно в такое тело возвращался умерший, согласно их верованиям.

¹ См.: гл. CLIV.

² См.: гл. LXXXVIII, 3.

 

 

 

Глава V. Воскресение и бессмертие

Все сказанное выше ясно доказывает нам, что вера египтян в воскресение умерших и бессмертие зародилась еще в глубокой древности, и все данные — как полученные археологами, так и содержащиеся в религиозных текстах — подкрепляют эту точку зрения. К столь же древним време­нам относится и вера в духовное тело (САХ или САХУ), ибо мы находим ее в текстах периода V династии наряду с идеями доисторических египтян, находившихся в стадии первобытной или полупервобытной цивилизации. Доказа­тельством этого может служить следующий любопытный пример. В погребальных текстах на стенах камер и коридо­ров пирамид фараона Унаса, правившего в конце V динас­тии (около 3300 г. до н.э.), есть отрывок, где описывается, как покойный царь приводит в ужас все силы земли и неба, ибо он

поднимается как душа (Б А) в обличье бога, черпающего жизнь из своих отцов и пищу из своих матерей. Унас — владыка мудрости, и его мать не знает имени его. Он стал могуществен­ным, подобно богу Тему, отцу, который дал ему жизнь, и после того как Тему породил его, он стал сильнее, чем его отец.

. Фараон сравнивается с Быком, питающимся всеми богами, в каком бы образе они ни появлялись; «он сравнялся с богом, чье имя сокрыто», он пожирает людей и живет с богами. Усопший фараон, говорится далее, отправился охотиться на богов в их лугах и, поймав их в ловушки, умертвил. Затем они были сварены в кипящих котлах: величайшие для утренней трапезы, меньшие — для вечер­ней и еще меньшие — для полуночной. Старые боги и богини использовались в качестве топлива для котлов. Таким образом, поглотив магическую силу и дух каждого из богов, он становится Великой Силой Сил среди них, вели­чайшим из тех, кто появлялся в видимом обличье.

у* Он поглощал все, что находил на своем пути, он превзошел мощью вес духовные тела (САХУ) в мире. Он — перворожден­ный из перворожденных, похитивший сердца богов... Он поглотил мудрость всех богов; время его существования

 

Египетская религия

бесконечно, и жизнь его будет длиться целую вечность... ибо души и духи богов в нем.

Очевидно, что в данном отрывке мы встречаем отраже­ние обычая, присущего всем первобытным народам: победи­тели поедали части тел доблестных врагов, побежденных на войне, чтобы впитать в себя их доблесть и силу; в некоторых местах подобный обычай существовал по отношению к животным. В случае с богами умерший домогается един­ственного свойства, присущего только им и называемого «вечной жизнью». После того как он поглотил их души и духи, говорится, что теперь он обладает всем, что делает его выше других духовных тел силой и продолжительностью жизни. Магические силы (хека) (по словам автора текста, фараон их тоже «съел») представляют собой слова и форму­лы, произнесение которых заставит любое существо, друже­ственное или недружественное, повиноваться воле сказав­шего их, в каких бы обстоятельствах он ни находился. Но, оставляя в стороне любые вопросы, касающиеся убийства богов, египтяне заявляли об этом же фараоне:

Смотри, ты пришел не как мертвый, но как живой, воссесть на трон Осириса,¹

а в папирусе, написанном примерно две тысячи лет спустя, умерший сам говорит:

Моя душа есть Бог, моя душа есть вечность.²

Эти слова доказывают, что идеи существования Бога и вечности были тождественны. Пожалуй, стоит привести еще один пример, ясно показывающий, какие усилия прилагали древние авторы, чтобы внушить своим читателям мысль о бессмертии души. Согласно главе CLXXV Книги мертвых, умерший оказывается там, где нет ни воды, ни воздуха и где

есть глубь неизмеримая, что темнее самой темной ночи, и люди блуждают в ней без помощи. Человек там не может ни жить в

 

 

 

Глава V. Воскресение и бессмертие

покое сердца, ни удовлетворять стремления любви. Но, — говорит умерший богу Тоту, — пусть положение духа будет дано мне вместо воды, воздуха, удовлетворения страстных любовных желаний и да будет мне дано спокойствие сердца вместо лепешек и пива. Бог Тему повелел, чтобы я увидел лицо твое и не страдал от того, что причинило тебе боль. Пусть все боги передадут тебе [о Осирис] свои троны на миллионы лет! Твой трон унаследован твоим сыном Хором, и бог Тему повелел, что путь его будет путем священного правителя. Воистину, он будет править на твоем троне и он будет наследником трона Обитающего в Озере Двух Огней*. Воис­тину, было установлено так, что во мне он увидит подобие свое¹, мое лицо будет обращено к лицу владыки Тема.

После произнесения этих слов умерший спрашивает Тота:

 

 

Каким временем располагаю я для жизни?

Бог отвечает:

Повелеваю, что ты будешь жить миллионы миллионов лет, жизнью длиной в миллионы лет.

Автор текста по нескольку раз повторяет слова бога, чтобы придать им большую выразительность и силу и чтобы даже самый неграмотный человек мог усвоить их значение. Немного ниже в той же главе умерший говорит:

О мой отец Осирис, ты сделал для меня то, что твой отец Ра сделал для тебя. И так как я буду пребывать на земле вечно, я буду властвовать на своем месте; мой наследник будет сильным; моя гробница и мои друзья на земле будут процве­тать; мои враги будут преданы уничтожению и оковам богини Серк. Я — твой сын и Ра — мой отец, ибо ты так же даешь мне

жизнь, и силы, и здоровье

Интересно отметить, что умерший сначала отождествляет Осириса и Ра, а затем отождествляет себя с Осирисом и таким образом отождествляет себя с Ра.

 

¹ Recueil de Travaux. - Т. 5. - P. 167 (1. 65).

² Papyrus of Ani, plate 28, 1. 15 (chapter LXXXIV).

¹ To есть «Я буду подобен Хору, сыну Осириса».

 

 

 

Глава V. Воскресение и бессмертие

жжжшжжжжжжшжжжж

Египетская религия

Затрагивая тему воскресения и бессмертия, нельзя не сказать несколько слов о пище и питье, часто упоминаемых в религиозных текстах всех периодов. Они предназначены для обитателей загробного мира. В доисторические времена для друзей умершего было вполне естественно класть пищу в могилу, поскольку они считали, что он будет нуждаться в ней в течение своего путешествия в мир иной. Этот обычай предполагал, что умерший будет иметь тело, подоб­ное тому, что он оставил в этом мире, и ему понадобятся еда и питье. Во времена V династии египтяне верили, что блаженные умершие питаются небесной пищей и не страда­ют ни от голода, ни от жажды. Они едят и пьют то же, что и боги; будучи подобными богам, они становятся в этом смысле их двойниками. В другом отрывке мы читаем, что они облачены в белое полотно, носят белые сандалии и ходят к большому озеру, окруженному Полями Мира, где сидят великие боги, и что боги дают им вкушать от пищи (или древа) жизни, от которой вкушают сами, и умершие также могут жить этим. Однако, как достоверно известно, бытовали и другие воззрения на пищу умерших, ибо уже во времена V династии были сформулированы представления о существовании области, называемой Сехет-Аару* или Сехет-Аанру, куда, как надеялись по крайней мере некото­рые благочестивые египтяне, отправляются души. Мы не располагаем никакими данными о том, где находилась Сехет-Аару, и тексты не дают ключей к разгадке ее место­положения. Некоторые исследователи считают, что она лежит к востоку от Египта, но с большей вероятностью можно предположить, что она находилась в одном из районов Дельты, в северной или северо-восточной части. К счастью, в нашем распоряжении имеется изображение в папирусе Небсени¹, вероятно, древнейшем из папирусов, и там мы видим, что Сехет-Аару, то есть «Камышовые Поля» — это очень плодородные земли, где земледельче-

¹ Британский музей, № 9900; этот документ принадлежит к эпохе XVIII династии.

Елисейские поля египтян согласно папирусу Небсени (XVIII династия)

 

ские работы можно было проводить легко и успешно. Местность изобилует каналами и реками, и, как говорят авторы папируса, в этих краях обитают духи блаженных. Эта картина, возможно, представляет традиционный «Рай», или «Елисейские поля», и главную особенность сей счаст­ливой страны составляют большие, богатые и благоустро­енные усадьбы, расположенные недалеко от Нила или одного из главных его рукавов. Различные части папируса Небсени, посвященные Сехет-Аару, содержат следующие изображения:

1. Небсени, писец и художник храма Птаха, с руками, опущенными вдоль тела, входит в Елисейские поля.

 

 

Египетская религия

2. Небсени приносит благовония в дар великой Эннеаде
богов.

3. Небсени сидит в ладье и гребет; над ладьей видны три
символа, означающие «город».

4. Небсени обращается к бородатой фигуре, изобража­
ющей мумию.

5. Три Водоема или Озера, называемые Урти, Хетеп и
Кеткет.

6. Небсени собирает урожай в Сехет-хетепет.

7. Небсени держит птицу Бенну, сидящую на подставке;
перед ними три КАУ и три ХУ.

8. Небсени сидит и нюхает цветок; текст гласит: «Тыся­
чи всех добрых и чистых вещей для К А Небсени».

9. Стол жертвоприношений.

 

10. Четыре Водоема или Озера, называемые Небт-тауи,
Уаха, Ха (?) и Хетеп.

11. Небсени пашет на быках на берегу потока длиной в
одну тысячу [мер], ширина которого не может быть названа;
там нет ни рыбы, ни червей.

12. Небсени пашет на быках на острове, «длина которо­
го равна длине небес».

 

13. Рисунок, имеющий форму чаши, на которой написа­
но: «Место рождения (?) бога города Кенкентет Небт».

14. Остров, где находятся четыре бога и лестница;
надпись гласит: «Великая Эннеада богов в Сехет-хетеп».

15. Ладья Чететфет с восемью веслами (четырьмя на
носу и четырьмя на корме), плывущая в конце канала; в ней
находится лестница. Место, где располагается ладья, назы­
вается «Владение Нет».

16. Два Водоема, названия которых неразборчивы.
Сцена из папируса Ани¹, имеет ряд интересных отличии

и может быть описана следующим образом:

1. Ани приносит дары перед богом с головой заии > змееголовым богом и богом с головой быка; за ним стоит е

Британский музей, № 10470, лист 35.

Глава V. Воскресение и бессмертие

жена Туту и Тот, держащий в руках тростниковую палочку и дощечку. Ани гребет в ладье. Ани обращается к соколу, перед которым находится стол для жертвоприношений, статуя, три овала и надпись: «Пребудь с миром в Полях, и да будет у тебя воздух для ноздрей».

2. Ани жнет пшеницу; Ани ведет быков, молотящих
копытами зерно; Ани поклоняется или обращается к птице
Бенну, сидящей на подставке; Ани сидит и держит скипетр
херп; три КАУ и три ХУ, которые, вероятно, можно прочесть
как «пища духов», и три Водоема.

3. Ани пашет поле возле потока, где не водится ни рыбы,
ни змей, ни червей.

4. Место рождения «бога города»; остров, где находится
лестница; область, называемая «местом духов», высотой в
семь локтей, где растет пшеница высотой в три локтя и где
САХУ, духовные тела, жнут ее; область Ашет, в которой
обитает бог, являющийся Ун-нефером (то есть одним из
образов Осириса); ладья с четырьмя парами весел в конце
канала, и ладья, плывущая по каналу. Имя первой ладьи
Бехуту-чесер, имя второй — Чефау.

Во всех отрывках, рассмотренных до сих пор, говорится о том, что на небесах и в загробном мире умерший встречает только божественных существ, двойников, души, духов и духовные тела блаженных. Нет никаких упоминаний о возможности для умерших узнать друг друга, продолжить Дружбу или родственные отношения, связывавшие их на земле. Однако в Сехет-Аару условия другие, и у нас есть все основания полагать, что родственники там узнают друг ДРУга и радуются. Так, в главе LII Книги мертвых, посвя-Щенной рассказу о том, как умерший из-за отсутствия подходящей пищи в подземном мире вынужден питаться «росами¹, и предназначенной для того, чтобы помочь

I гч

считал ^{ИДСЯ является} пережитком доисторических времен, когда КД, _<°^CbL^{4T0 если} регулярно не класть погребальную пищу в места, где ^скИтать °^ИНИК* У^меР^шего> может найти ее, то он будет вынужден ^ся и питаться тем, что найдет на дороге.

 

128 129

 

.7 яяегЛ

'■№•

 

<■ -.-'.^v-

 

Глава V. Воскресение и бессмертие

человеку избежать столь ужасной участи, — в этой главе умерший говорит:

То, что мне отвратительно, то, что мне отвратительно, да не буду я есть. То, что мне отвратительно, то, что мне отврати­тельно, — это отбросы. Да не вынудят меня есть их вместо погребальных лепешек, которые приносят КАУ (т. е. «двойни­кам». — У. Б.). Да не прикоснется это к моему телу; да не буду я вынужден держать это в своих руках и да не буду я принужден наступать на это моими сандалиями.

Какое-то существо или существа (возможно, боги) спра­шивают его тогда:

Как ты будешь жить теперь в присутствии богов? —

и он отвечает:

Да придет ко мне пища из места пищи, и да буду я жить семью хлебами, что будут принесены как пища перед Хором, и хлебом, что принесен перед Тотом. И когда боги скажут мне: «Какую пищу ты дал бы себе?», я отвечу: «Да буду я вкушать мою пищу под сикомором, деревом моей госпожи, богини Хатхор, и да будет мое время среди божественных существ, сидящих там. Да будет у меня сила, чтобы управлять моими полями в Татту (Бусирис. — У. Б.) и моими растущими злаками в Анну. Да буду я жить хлебом, испеченным из белого зерна, и да будет пиво мое сделано из красного зерна, и пусть личности моего отца и матери будут даны мне как хранители моей двери и для управления моей усадьбой. Да буду я крепким и сильным, и да буду я иметь много места, чтобы двигаться; да смогу я сидеть, где бы я ни пожелал.