Я смотрю на слова на экране ещё раз, перед тем как выключить телефон. Каждый раз, когда я хотел написать Эдди, спросить, готова ли она теперь, я останавливал себя, уговаривая уважать её желание хотя бы ещё один день. Чертова Рейчел со своими выходками! Я даже не могу винить Эддисон за то, что она не хочет слышать меня.
Рейчел своими обвинениями уничтожила профессиональную репутацию Эддисон. Я мог бы сделать для Рейчел раскладку времени и событий, но и это вряд ли убедит её. Она просто хочет, чтобы я вернулся к ней. Но я уже сказал ей, что между нами всё кончено. И я твёрд в своём решении. Чёрт, я никогда не захочу вернуться к ней.
Я счастлив, что Кэмпбелл постоянно онлайн и мы смогли не упустить фальшивые отзывы о квалификации врачей, которые Рейчел попыталась оставить, чтобы очернить имя Эддисон, оставляя лживые отзывы о её некомпетентности. Только Рейчел могла такое придумать, потому что разбирается, куда бить больнее.
Но Рейчел — последнее, что меня сейчас тревожит. Эддисон отказывается видеться со мной и не хочет ничего слышать, это значит, что я не могу навестить свою дочь. Я скучаю по ней. По обеим. И мне не верится в происходящее. Я не хочу судиться, чтобы видеться с моей дочкой, я видел, что происходит с теми детьми, которые проходили через подобное. Я не хочу такого для Пайпер.
Как камень, брошенный в воду, создающий круги на воде, действия Рейчел затрагивают всех окружающих нас людей. Все замечают напряженность между моим отцом и Гасом. Они не разговаривают друг с другом и не могут находиться вместе в одной комнате. Если Рейчел думает, что я вернусь к ней и всё будет как раньше, то она ошибается. Мир может закончиться прямо сейчас, но я не буду уделять ей того внимания, которое она хочет. Профессиональная помощь ей нужна больше, чем я.
|
|
Я смотрю на последние чертежи для нашего проекта на Верхнем Вест-сайде, которые архитектор передал мне сегодня утром. Дэн и Уинстон провели предварительные замеры. Теперь мы втроём в мастерской собираем вместе всё необходимое. Я должен сосредоточиться на работе и перестать беспокоиться о вещах, на которые не могу повлиять.
Я не вернусь к Рейчел независимо от того, что она говорит или делает.
Я хочу дать нам с Эддисон шанс.
Получится у нас или нет, я хочу видеться с дочерью.
***
К пяти часам в помещении становится тихо, все расходятся по домам. Папа обычно заходит ко мне, если работает по соседству, но сегодня у него торги в собственном офисе.
Я выключаю компьютер и выхожу из кабинета, когда звенит звонок над входной дверью. Все замолкают, как только входит Гас. Он низкий и плотный, с волосами с проседью «соль с перцем» и широкой улыбкой. Он расстался с матерью Рейчел, когда дочке было 6 лет, и, хотя время от времени встречался с другими женщинами, снова так и не женился. Папа говорил мне, что это оттого, что он всё ещё любит мать Рейчел, но та смогла двигаться дальше и вышла замуж повторно за психолога в Денвере и родила ему троих детей. Она никогда не оглядывалась назад, даже на Рейчел. Гас получил полную опеку. Они были частью нашей семьи, как и Кэмпбелл, поэтому происходящее как будто разрывает семью на части. Прежде, все шутили, что у мамы с папой четверо детей: я, Кетлин, Кэмпбелл и Рейчел. Рейчел даже получила урок о птичках и пчелках от моей мамы.
|
|
— Могу я поговорить с Джорданом наедине? — спрашивает Гас, и мужчины, кивая, один за одним выходят за дверь.
— Сожалею о Рейчел, — говорю я, — как она?
— Её выгнали из офиса, — говорит мужчина, — они поймали её на слежке за медицинскими записями. Она бы не призналась первой, но её друзья рассказали мне, что она сделала с этим в интернете.
Я киваю, ничего не говоря.
— Она знает, что сделанное очень плохо, и что касается последствий, я плохо представляю, как это происходит. Я также пришёл сказать, что не так воспитывал свою дочь, не так, чтобы она поступала подобным образом. Возможно, это я испортил её, но она — всё, что у меня есть в этом мире. Я не предполагал, что она испортит чужую карьеру, — говорит он, — ты мне как сын, Джори, и я не хочу, чтобы это ударило по нашей семье ещё сильнее. Ты всегда был честен с моей дочерью… и со мной. Когда ты сказал мне в прошлом году, что между вами всё кончено, ты именно это и имел в виду. Конечно, ты должен был улететь на год, чтобы делать то, что ты должен делать. У вас двоих было много общего, но иногда этого мало. Эх, я должен был догадаться. Но я уверен, что увидеть тебя с ребёнком было слишком для неё… слишком неожиданно.
— Сожалею, Гас. Где она сейчас?
Он кивает головой в сторону внедорожника, стоящего на той стороне улицы, и я вижу Рейчел на пассажирском сиденье. Папа разговаривает с ней, прислонившись к двери.
— Она хочет, чтобы я отвёз её в больницу. Она хочет провериться… или посоветоваться, или что-то вроде того. Я не знаю, как это работает, но Рейчел говорит, что побудет там, пока не прояснит всё, — он делает паузу, сухо посмеиваясь. — Эй, это всё же лучше, чем если она однажды не проснется, да? Я каждый день боюсь этого.
|
|
— Ты говорил с моим отцом?
Он кивает.
— Сначала я позвонил ему и сказал, что мы заедем посмотреть, всё ли в порядке. Мы с твоим отцом были друзьями двадцать пять лет, Джори… до того, как вы родились. Вы моя семья.
Я сглатываю, искренность Гаса сильно бьёт меня. У меня теперь тоже есть семья.
— Могу я поговорить с ней?
Он немного сомневается, но соглашается.
— Я спрошу её.
Я смотрю, как он выходит из двери и подходит к внедорожнику. Папа отступает, чтобы посмотреть на меня, прежде чем Гас зовёт меня подойти.
Странное чувство возникает при виде Рейчел после всего случившегося за последние дни. Она все та же дикая блондинка, с которой я рос, но в тоже время совершенно другая. Неожиданно она выглядит старше, как будто последние дни добавили ей несколько лет. Она вылезает из внедорожника, в то время как наши отцы отходят в сторону, давая нам пространство.
— Привет, — мягко говорю я.
— Привет.
— С тобой всё будет хорошо?
Она кивает.
— Мне очень жаль, что я так поступила. Я даже не помню этого.
— Всё хорошо, Рейчел.
— Нет, я серьёзно, Джори. Я, правда, не помню. Всё, что я помню, — это злость. Я была так зла на тебя и на неё, что не могла спать. Я продолжала думать о твоей измене… ну, и после всё вышло из-под контроля. Я знаю, это не оправдание, но… — она делает паузу, на глазах блестят слёзы, — я просто не помню всего этого. И Кэмпбелл говорил со мной на днях. Он посчитал мне сроки. Это всё было в моей голове, и я так сожалею. Пожалуйста, передай ей мои извинения.
Наблюдая за тем, как она нервно сжимает пальцы, я понимаю, что никогда раньше не видел Рейчел такой. За все годы, что мы знакомы. С ней было весело, иногда она была импульсивной, но никогда не выходила из-под контроля. Но я был её первой любовью. Я не знал этого тогда, потому что больше увлекался мастерской и игрой в футбол.
— Иди сюда, — Рейчел тает у меня на груди, её тело дрожит от рыданий. Я ненавижу то, как всё изменилось, но я также понимаю, что в ином случае никогда не встретил бы Эддисон. Мы не можем всегда побеждать. Иногда надо отпускать.
Я глубоко вздыхаю и делаю шаг назад. Моё горло пересохло, а грудь сжалась. Такое ощущение, что уходит детство, в котором мы смеялись и шутили, говоря всё, что приходит на ум, безо всяких оговорок.
— Береги себя, Рейчел.
Она улыбается, вытирая слёзы с лица, когда Гас открывает для неё дверцу.
— И ты себя, Джордан.
Глава 18
Эддисон
Сообщение Джордана пришло, когда я укладывала Пайпер в колыбельку, вымытую, накормленную и уже засыпающую.
Увидимся?
Так просто, всего одно слово. «Ответь ему, Эдди».
Эддисон: Да
Джордан: Вечером подойдёт? Надо поговорить.
Эддисон: Хорошо.
Джордан: Во сколько? Я могу быть через час.
Эддисон: Жду через час.
Часа мне как раз хватит, чтобы взять себя в руки, потому что прямо сейчас я ощущаю себя грязной. Очень грязной. Я несусь в ванную, чтобы принять душ.
«Что мне надеть? Что сказать ему? Почему я так долго тянула время, вместо того, чтобы поговорить сразу?»
Харлоу права. Хватит накручивать саму себя, пора жить настоящим. Моё настоящее — это Джордан. Я ждала такого, как он. И неважно как долго мы знакомы. И что особенно важно, у нас появилась Пайпер. Она плюс один в семье, наше общее чудо и нет необходимости соблюдать придуманные правила. Что сделано, то сделано.
Мы провели вместе ночь, и время начать спать в одной кровати… ох. Я не сожалению ни об одной минуте.
«Мы подходим друг другу?.. На самом деле подходим? Точно ли это сработает? Что, если мы окажемся разными? Что если...?»
Звенит дверной звонок, и я замираю. Чёрт! Это он! Я что, простояла на месте всё это время? Я всё ещё в своей домашней одежде, мои волосы влажные после душа. По крайней мере, я успела вымыть волосы и почистить зубы.
«Возьми себя в руки, Эдди! Иди и открой уже ему дверь!»
Когда я открываю дверь, мои руки трясутся. Я опускаю взгляд, потому что пытаюсь не смотреть ему в лицо.
«Посмотри на него и скажи, что скучала. Давай!»
Но я не могу. Конечно, нет.
— Привет, Эдди! — говорит Джордан, выглядя также великолепно, как в день нашего первого знакомства. Мир вокруг него больше не попадает в фокус моего зрения. Добрые глаза, сладкий рот. Греховное тело. И золотое сердце.
— Привет, Джордан, — говорю я, и он мгновенно оказывается передо мной, как отрицательный и положительный заряд, у нас нет выбора, это физика. Наши губы соединяются в поцелуе, руки гладят, исследуют, чувствуют, и ни какие слова в мире не могут выразить то, что мы оба чувствуем в данный момент.
— Ты в порядке? — спрашивает он, прижимая к себе моё тело, не заботясь о том, что дверь всё ещё открыта.
— Да, — выдыхаю я, когда слышу, что дверь закрылась и, чувствуя, как руки Джордана поднимают мои ноги ему на бёдра, а мои руки обвивают его шею.
— Мы поговорим позже…
Он скидывает кофту со своих плеч, бросая её на пол. Я чувствую его дыхание у своих губ, на шее, у ключиц, чувствую, как бьются напротив друг друга наши сердца.
Слова… подождут.
Скинув одежду, мы как будто верим, что исчезли для всего остального мира.
Только наши поцелуи, прикосновения, ласки существуют, и мы перемещаемся в кровать, потому что я весьма практична, а там комфортнее, чем стоя в коридоре.
Позже, когда мы в кровати голые, уставшие, но довольные, берущие, дающие и принимающие всё, что может дать партнёр, не остается место для вопросов и начинает зарождаться доверие.
И наконец… когда я позволяю ему увидеть меня в моем самом уязвимом положении, когда я разбиваюсь на миллион кусочков перед ним, зная, что он соберёт каждый кусочек и вернёт всё на место поцелуем, взглядом, прикосновением.
Часы у кровати уже показывают полночь. Мы в кровати с тех пор, как Джордан вошел в мой дом, сейчас он спит, и его тихое дыхание слышится напротив моих волос. Пока мы не начали разговаривать, я назову эту встречу примирительной. И никаких сожалений. Он сейчас со мной и только это имеет значение.
— О чем ты думаешь?
Его голос возвращает меня, и я смотрю, как он разглядывает меня с легкой улыбкой.
— Как давно ты проснулся?
— С тех пор как ты отдалилась от меня, — шепчет Джордан, — я чувствую, что ты опять ушла глубоко в свои мысли.
— Это тебя разбудило? Мысли?
Он целует меня в макушку:
— Да. Это мило. И чем же занят твой мозг?
— Мы ещё не поговорили о произошедшем.
Джордан разворачивается на спину. И когда он притягивает меня ближе к себе, я могу ощущать, как плотно прижаты наши тела, и чувствовать, как бьются наши сердца. Его улыбка самая сладкая на свете.
— Давай поговорим, — тихо произносит он. — Я даже не знаю, с чего следует начать.
— Это не важно.
— Это важно, и это уже произошло, — говорит мужчина, зарываясь лицом в мои волосы. — Мне жаль, что всё так вышло из-за Рейчел. Она сегодня поехала в клинику.
— Я хочу обвинить её в нарушение тайны пациента.
— Делай то, что считаешь нужным, Эдди. Я не могу диктовать тебе, что делать. Что касается меня, мне необходимо время, чтобы переварить всё случившееся после моего возвращения. Ты, Пайпер… и то, что натворила Рейчел. Столько всего свалилось за короткий срок.
— Я не говорила, что ты должен в чём-то её обвинять.
— Я знаю, — хмыкает он. — Я не хочу, чтобы ты отказывалась от этого из-за меня. Но я рос с ней. Наши семьи близки. Она друг нашей семьи, Эдди. И её отец лучший друг моего отца. Я знаю её с шести лет. Может и раньше, не помню. У нас есть собственная история.
— Я понимаю.
— Я говорю это не для того, чтобы ты отказалась от обвинений. Ты должны сама принять это решение, Эдди. То, что она натворила, было неправильно.
Повисло молчание, а через мгновение я чувствую, как его пальцы играют с моими волосами.
— Она всё ещё любит тебя.
Джордан ухмыляется.
— Возможно, но я уехал именно из-за этого. Дать нам обоим время поразмыслить. Я не видел свою жизнь рядом с ней. Надеялся, что и она это поймет со временем. Год — долгий срок. А теперь у меня есть ты и Пайпер.
— Тебя это шокировало.
— Конечно, я был поражен, — говорит Джордан, — но я никогда не знал, о чём она думала, когда рассказывала всем о Пайпер, ведь она была в курсе всех договоров о неразглашении. Подписывала их.
— У неё всё будет в порядке?
— Думаю, да, — отвечает он, — её отец присмотрит за ней, и Кэмпбелл, по-видимому, с ней разговаривал. Моя сестра тоже звонила, из Калифорнии. Просто жутко, насколько мы четверо близки. Люди говорили, что она моя сестра от другого отца…
Я смотрю на него с притворным ужасом.
— …но когда мы начали встречаться, люди перестали болтать глупости, — заканчивает он, смеясь. — Ирландские семьи близки, не все, но наша — весьма.
— Как и филиппинские, — замечаю я, и Джордан кивает.
— И все лезут в твою жизнь, — добавляю я.
— Да, абсолютно все, — подтверждает Джордан усмехаясь. — Кажется, у нас неприятности, не так ли? Между твоими и моими родителями, все будут знать, что происходит.
— И у нас никогда не иссякнут запасы филиппинской еды.
— Ирландской тоже, — добавляет он, — надеюсь, ты любишь прожаренное мясо, — точнее его ирландский аналог.
Следующие минуты мы шутим о еде, пока живот Джордана не начинает урчать, и мы оба встаём с постели, одевшись, и идём на кухню. В холодильнике, насколько я помню, оставалась ещё какая-то еда.
— Как насчёт мексиканской кухни? Моя подруга Харлоу со своим мужем заходили и оставили немного, — говорю я, выставляя контейнеры с едой на стол. — Ты достаточно смел, чтоб попробовать?
— Это вызов? — спрашивает Джордан.
— А сам как думаешь? — я открываю контейнер с подписанным — Дексом или, возможно, Наной — названием блюда, с любимым ароматом зелёного чили и лайма. Мой живот громко урчит, и мы смеёмся. После секса нам была необходима минутка заботы и общих приятных моментов.
Я смотрю, как он берёт со стола тарелки, мне нравится, как мы естественны друг с другом, как будто уже давно знакомы. Мне кажется, я впервые ощутила это ещё тогда, в баре «У Полли», когда он сумел утешить меня расстроенную. Его улыбка обезоруживала, мне кажется, я начинаю зависеть от его улыбки, а то, что я вижу, приводит меня в восторг. «Что с того?»
«Только одна ночь… ну и что?»
Год и десять дней спустя мы здесь, на моей маленькой кухне греем еду в микроволновке и флиртуем друг с другом как сумасшедшие. Я не помню ни с кем подобного чувства, покой и счастье. Я влюбилась, теперь я точно в этом уверена, и ничего больше не имеет значения. Что есть, то есть. Я перестану анализировать и буду просто наслаждаться счастьем.
Я приму это. Я также приму то, что всё произошедшее слишком быстро для Джордана. Но чтобы там ни было, я больше не одна. Вместе мы пройдём через всё.
Эпилог
Три месяца спустя
Когда у одной внучки есть два комплекта бабушек и дедушек, все переворачивается верх дном, особенно если одна пара филиппино-американская (мои), а вторая ирландская (Джордана).
Объединив две семьи, мы получили большую, шумную, веселую, преданную и семейно-ориентированную компанию и огромнейший стол с едой.
Спустя три месяца с тех пор, как Джордан вошёл в мой кабинет, мы собрались в доме О’Халоранов после крещения Пайпер. Много разной еды выставлено на длинном столе, на одной стороне которого филиппинская еда, на другой — ирландская. В зале нет свободных мест, дом переполнен гостями, и на столе для подарков выстроилась огромная гора из коробок. Не могу представить, как в моей квартире уместится такое количество игрушек. Нам придется разделить их между тремя домами. Ма и Мари, мама Джордана, организовали посиделки в гостиной, пока папа и Том, отец Джордана, снаружи с остальными мужчинами.
Когда мы с Джорданом встречаем гостей, прибывающих из церкви, я слышу, как кто-то играет на губной гармошке, и думаю, что еще до конца дня один из моих дальних родственников достанет свой телефон с приложением для караоке и подключит его к стереосистеме. Соседям лучше быть наготове.
Через два часа после начала вечеринки, пока мы с Джорданом болтаем с Дэксом и Харлоу, которые являются официальными крестными родителями Пайпер, я извиняюсь и удаляюсь в старую комнату Джордана. Мне нужно покормить Пайпер, и она тоже должна поспать. И действительно, через двадцать минут после того, как я заканчиваю, она удовлетворенно зевает и закрывает глаза. Ни один звук из какофонии голосов и смеха внизу не беспокоит этого маленького ребенка, и я рада, потому что обе семьи и их соответствующие родственники могут быть громкими. Очень громко — и это в удачный день.
Пайпер привыкла, и я даже думаю, что ей понравилось быть центром внимания стольких людей. Обе семьи обожают и балуют ее. Перезнакомившись друг с другом за неделю, они по очереди сидят с ней в выходные и вечерами в будни тогда, когда мы с Джорданом встречаемся, навёрстывая упущенное время. Мы всё ещё живём в своих квартирах, хотя Джордан больше времени проводит в моей. Мы собираемся провести тут ремонт и сделать современный дизайн, о котором я раньше могла только мечтать. Никто не может быть счастливее моей матери, которая считает, что третья спальня будет её, и она сможет проводить время с внучкой на неделе, пока мы с Джорданом будем на работе. Кто знает? Может такое время настанет, пока же мы всё время стараемся проводить вместе.
Я сократила свои часы до трёх дней в неделю, а Джордан продолжает работать с отцом. После встречи с Дэксом на той неделе, когда они с Харлоу были в городе, они активно обсуждали идею совместного проекта.
***
Папа тихонько стучит и входит в комнату. Он садится на край кровати, давая понять, что теперь его очередь позаботиться о Пайпер. Возможно, он устал от событий и тоже ищет тихое спокойное место. Папа никогда не любил шумные вечеринки.
— Твоя мама и Мари хорошо ладят, — говорит он. — Похоже, они полны решимости обратить друг друга в свою веру относительно еды.
— Это займёт их надолго, — усмехаюсь я. — А как же ты, папа? Ты ладишь с Томом?
— Он нормальный мужик. Прямолинейный, говорит вещи, как они есть.
— Как и ты.
— Да, но я почти никогда не был рядом с тобой, Орешек, — он хмурится и вздыхает.
— Ах, папа, не расстраивайся. Ты был рядом со мной. Возможно, ты много работал, но ты дал мне все, что мне было нужно, — говорю я. — Посмотри на меня. Я стала врачом. Я не смогла бы стать им, если бы не твоя поддержка.
— Ох, Орешек, это все только твоя заслуга. Я знаю, что твоя мать была настойчивой все эти годы, но ты шла к своей цели. Ты врач, потому что много работала для этого.
— Ты помог мне стать тем, кто я есть, папа. Я все равно не смогла бы сделать это без тебя.
— Я твой отец, Орешек. Это то, что делают отцы, — произносит он, обнимая меня. Дай мне ее, и ты сможешь спуститься вниз. Кстати, твой мужчина тоже ждет тебя.
Мой мужчина. Мне нравится, как это звучит. Джордан — мой мужчина.
К сожалению, я сказала ему не просить меня выйти за него замуж только потому, что этого хочет моя мать. Я хотела, чтобы мы сделали это, когда оба будем готовы, а не потому, что этого жаждет кое-кто ещё. Однако надо подумать о нескольких других вещах — например, о маме.
Это заняло неделю или около того, но её отношение к Джордану стало теплее. Как она могла не поверить мужчине, который может говорить на её языке, сказала она мне однажды. Этот и ещё один вопрос я задала ей. Ладно, два вопроса.
— Ты никогда не думала о папе, что он недостаточно хорош...? Ты работала над медицинской степенью, когда вы встретились. Как ты выбрала?
Это было грубо, но ответ меня весьма интересовал. В конце концов, папа начинал водителем автобуса, пока не дорос до личного водителя богатого застройщика в Манхеттене. Даже если в дальнейшем его доход сильно вырос, это не отменяет того факта, что он был водителем автобуса.
— Нет, Ди, я влюбилась в него. Неважно, чем он занимался. Это честная работа, — сказала мама, отводя взгляд, когда я выгнула бровь. — Я сожалею, что говорила так о Джордане. Я же не знала.
— Не знала что, Ма? — спросила я.
— Что ты любишь его. На самом деле любишь.
В конце концов, мама перестала упоминать Кевина, который, как я слышала, начал с кем-то встречаться. Он закрыл свой профиль в приложении об активном поиске пары.
— Папа, с тобой все будет в порядке? — спрашиваю я, когда он устраивается на подушках с Пайпер на руках.
— О, да. Теперь мой черёд присматривать за маленьким Орешком, — отвечает он, улыбаясь. Через месяц он уйдёт на пенсию и сможет больше времени проводить с внучкой. — Здесь тише, чем там. Как я и люблю.
— Я так и знала, — говорю я, прежде чем спуститься вниз к Джордану, который беседует с Дексом и Харлоу. Когда он замечает меня, он извиняется и направляется ко мне.
— Я боялся, что ты меня бросила тут одного.
— О, прекрати, Джордан, ты отлично справляешься, — я улыбаюсь и игриво тычу его в ребра. Сначала он нервничал в первую минуту встречи со всей родней, но когда он заговорил на филиппинском, приветствуя их в церкви перед церемонией, они приняли его. Мои родственники были очарованы.
Дверь открывается, и входят три человека. Рейчел выглядит, как будто ей тут некомфортно, но Гас, её отец, и Кэмпбел поддерживают её. Она поступила в реабилитационный центр на долгое время, чтобы избавится от зависимости к снотворному и болеутоляющим, и Кэмпбел вчера забрал её из учреждения домой.
— Она не знала, будут ли ей тут рады, даже после моих уверений, что мы хотим её видеть, — произносит Джордан, наблюдая, как родители и его друзья подходят к ним. — Она думает, что ты всё ещё злишься на неё.
— Ты знаешь, что я не злюсь. Она часть твоей семьи, Джордан.
— Я ценю твое мнение, Эдди, но это не означает, что ты должна отбросить свои чувства к моей семье и жить моими. Она почти разрушила твою карьеру, помнишь? — спрашивает Джордан, беря мою руку и поднося её к своим губам.
Он выглядит как всегда великолепно, сегодня он одет в тёмно-синюю рубашку и узкие брюки, демонстрирующие его тугую задницу. Я тихо радуюсь, что в своей новой жизни со мной и Пайпер, он не прекратил тренировки. Он продолжает ходить в зал, а по выходным играет с друзьями в футбол.
— Верно, но никто не идеален. И ей была оказана помощь, — говорю я, когда мы пробираемся к ним сквозь толпу.
Его родители и Гас выходят на улицу, чтобы разжечь гриль, оставив Рейчел и Кэмпбелла стоять у дальнего конца фуршета.
— Привет, Рейчел, — киваю я, пожимая ей руку. — Спасибо, что пришла.
Она протягивает мне розовый подарочный пакет.
— Кэмпбелл сказал, что вы хотели меня видеть, не смотря на всё случившееся.
— Я хотела, чтобы ты приехала, и я рада, что ты тут, — говорю я. — Как прошла реабилитация?
— Нормально. Я пробыла там чуть меньше двух месяцев и пока всё хорошо, но мне надо освоить медитацию и другие подобные методы, чтобы научиться справляться… ну ты знаешь… с зависимостью.
— Рада слышать, что ты на верном пути.
Она глубоко вздыхает и начинает заламывать руки, но останавливается.
— Я действительно сожалею о том, что произошло, Эддисон.
— Всё в порядке.
— И я очень благодарна, что ты не… — её голос затихает, когда я беру её за руку, отходя от Джордана и Кэмпбелла. — Я могла разрушить твою карьеру после того, что сделала.
— Всё в порядке. Не переживай, — говорю я, сжимая её руку. Моя карьера не пострадала от её онлайн обвинений, потому что никто не видел её фальшивых отзывов или видели, но промолчали (или Кэти сказала им, что это не их дело). Что касается её постов в соцсетях, то Кэмпбелл сделал аккаунт закрытым и удалил все комментарии.
Мне не понять их отношений, я росла единственным ребёнком в семье, но я им завидую. Хотя моя мама считает, что они — идеальная пара, но я так не считаю. Кейтлин, прилетевшая из Калифорнии и окруженная множеством поклонников, больше подходит ему, но никто не скажет этого вслух.
— Почему бы тебе не поздороваться со всеми? Уверена, им будет приятно увидеть, что ты вернулась, — предлагаю я, возвращаясь к Джордану и Кэмбеллу. Как раз перед тем, как Кэмпбелл уводит ее, я быстро обнимаю Рейчел, что ее удивляет. Джордан молчит, только кивает и говорит Рейчел, что еще увидится с ней.
— Что это было? Поразительно, — насмешливо говорит Джордан, после того как Рейчел и Кэмпбелл исчезают в толпе.
Я решила простить Рейчел, и это оказалось даже проще, чем я рассчитывала, но Джордан, похоже, так и не простил её. За исключением крещения, которое произошло за то время, когда Рейчел была освобождена от реабилитации, пройдет некоторое время, прежде чем он будет здороваться с ней как раньше. Месяцы, года, кто знает?
— Просто захотелось, — отвечаю я, пожимая плечами. — Она не станет «своей», если ты об этом, но я рада, что с ней всё в порядке. Чтобы ни случилось, это в прошлом. Моя карьера почти не пострадала от этого инцидента.
— Давай выйдем, здесь становится душно.
Он ведет меня мимо входной двери, где тише, и садится на скамейку справа от входной двери, окруженной сладко пахнущими розами.
— Я слишком мягка с ней?
— Я этого не говорил. Это просто застало меня врасплох, вот и все, — отвечает Джордан. — Но именно это мне в тебе и нравится.
— Что именно?
— Ты настоящая, даже если иногда слишком много думаешь и размышляешь о том, что еще даже не произошло, — ухмыляясь, произносит он. — Иногда у тебя нет фильтра, что меня вполне устраивает.
— Я всегда могу добавить фильтр, если хочешь, — смеясь, говорю я. — Специальный докторский фильтр. Фильтр старой девы…
— Давай не будем об этом говорить, — предлагает он, беря моё лицо в свои руки и целуя меня, прижимаясь теплыми губами к моим. Это сразу же заставляет меня замолчать, и я чувствую, как таю в его объятиях. Страшно упасть так сильно и так быстро, но я рада, что это произошло, даже так, как это произошло. Не обычная встреча и знакомство, а секс на одну ночь.
Иногда всё просто, и я просто люблю Джордана О'Халлорана. Жаль, что я сказала ему, чтобы он не просил меня выйти за него замуж, просто чтобы порадовать наших родителей. О чем, черт возьми, я думала? Не то чтобы Джордан был слишком молод, чтобы думать самостоятельно.
— Знаешь, что я действительно хочу сделать? — спрашивает Джордан, когда отстраняется.
— Нет. Что?
— Вот что, — говорит Джордан, вставая на одно колено и доставая из кармана куртки коробочку, держа её между нами. — Доктор Эддисон Роу, ты выйдешь за меня замуж?
Сначала слова не приходят ко мне, но только потому, что я не могу говорить. Даже мой разум пустой, никакой внутренней беседы между мной и воображаемым Джорданом, с которым я вела разговоры на протяжении всей беременности, или другим, который стоит сейчас передо мной на одном колене.
— Конечно, я выйду за тебя, Джордан О’Халлоран, я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, Эдди, — говорит он, надевая кольцо мне на палец. — Это кольцо моей бабушки, и я надеюсь, что оно подойдёт.
Оно идеально подходит.
— Ты уверен? Всё-таки мы знакомы всего три месяца.
Он поднимается и берёт мою руку.
— Разве имеет значение, как долго мы вместе? У тебя, кажется, есть эта одержимость временем, любовь моя.
— Я просто беспокоюсь о том, что подумают люди, хотя это глупо, потому что я слишком занята, чтобы беспокоиться о том, что они думают, — признаюсь я. «И я слишком счастлива».
— Правда, слишком поздно беспокоиться об этом, тем более ты уже сказала «да», — говорит Джордан, поднимая мою руку и изучая кольцо.
— Точно. Я ведь согласилась?
Прежде чем мы подходим к двери, Джордан останавливается и целует меня. Это нежный поцелуй, который говорит мне так много, что будь то восемь часов, десять дней или год, время не имеет значения, как и то, что мы делаем в жизни. В нашем случае нам нужна была только одна ночь, дуэт, спетый не по нотам... и ребенок по имени Пайпер.
Конец