Prologue
Несколько дней до начала учебы.
- Остановись, ты же его убьешь!- кричала девушка и пыталась ухватиться за плечи и спину парня влажными от волнения ладонями. Холодный воздух резал разгорячившееся горло и легкие, маленькими иголочками впиваясь в мягкие ткани. Сердце было не на месте, бешено скакало вверх и вниз, билось из стороны в сторону, как загнанный в клетку дикий зверь. - Прекрати, умоляю! - соленые слезы отчаяния катились по щекам, сталкиваясь на подбородке в крепких объятиях. Острое лезвие ножа блестело в теплом свете фонарей, которые являлись единственными свидетелями событий этой страшной ночи. Девушке удалось ухватиться за куртку парня и притянуть его к себе, но вдруг мягкая кожа на ее руке дала глубокую трещину под натиском металла. Крики прекратились, слезы впитала плотная ткань куртки. Парень тяжело дышал, но уже не рвался в бой. В горле засела жгучая боль, когда он почувствовал, как тяжелая капелька крови размозжилась о его ботинок. Холодный ветер встрепал пепельные волосы.- Не дай тьме овладеть твоим сердцем, умоляю.
- Привет, малышка, - прозвучал задорный голос парня, и девушка в форме чирлидерши очнулась от оцепенения. Она несколько раз быстро моргнула, тело пробрал колючий озноб, а кожа усеялась мурашками. Юная особа вздрогнула и обеспокоенно взглянула на парня, чьи обычно непослушные аспидно-черные волосы были с заметным усердием уложены.
- Привет, Кеннет, - девушка постаралась непринужденно улыбнуться и пошла навстречу другу. Его сияющая издали улыбка сошла на нет, когда они пересеклись.
- Ты плачешь? – с досадой произнес он, разглядывая каплевидный хрусталик на светлой коже, который тянул за собой мокрую тонкую дорожку. Девушка только сейчас поняла, что по ее щеке медленно скользит одинокая слезинка, желая увлажнить высохшие от напряжения губы. Она быстро смахнула соленую каплю и нервно поправила блондинистые волосы, которые на осеннем солнце отвивали медом. – Что-то случилось?
- Я просто поняла, что это последний год, который мы проводим вместе. Ностальгия охватила,- ее голова покачалась из стороны в сторону, а с губ слетел усталый вздох. - Что ты здесь делаешь? Учеба начнется только через два дня.
- Решил попробовать себя в американском футболе, - Кенни изобразил стойку нападающего, и блондинка хихикнула. Ее удивила такая идея со стороны парня, ведь он обладал природной худобой и высоким ростом и был совсем не похож на игроков их школьной команды. - Решил пройти отбор, и тренер принял меня.
- Не боишься, что тебя в начале первого тайма снесут с ног? - девушка скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на друга. Тот глупо улыбнулся и пожал плечами, но потом его лицо вновь приобрело какое-то озадаченное выражение.
- Думаю, ты лукавишь. Не по пролетевшим школьным годам слезы пускаешь. Не хочешь рассказать, что снова привиделось? Мне кажется, тебя это очень задело.
- Ты же знаешь, что я принимаю все близко к сердцу, - она приложила руки к груди, и ее губы выстроились в тонкую линию, пряча свою естественную пышность. – Я снова задумалась так, что мысли увели меня куда-то за грани разумного, - ей было тяжело об этом говорить, дыхание сбивалось, и легкие давились сентябрьским воздухом, пропитанным запахом карнавала опавших листьев и преддождевой влаги. - Умоляла какого-то парня не становится убийцей, - призналась она, покрутила пальцем у виска и неохотно налепила на лицо улыбку. - Я уже схожу с ума.
- Не рановато ли? Учеба еще даже не началась.
- Вот и я про то же, - она вновь вздохнула и устремила взгляд без мысли за фигуру рослого парня. Ее холодные зеленые глаза блуждали по идеально ровному газону футбольного поля, прыгая по белым меткам на траве, затем перешли к зданию школы, вьюну, опутавшему стены из золотисто-коричневого кирпича, и парню, вышедшему из "дома знаний". Блондинка сфокусировала на нем внимание и обомлела. - Кенни, - она слабо подергала рукав не облегающей кофты друга и кивнула в сторону парня, направившегося к парковке. - Это он! Я его видела.
- Парень по ту сторону твоей грани? - хмыкнул Кеннет и пристально проследил за отдаляющимся предметом наблюдения. Первое, что бросалось в глаза - цвет волос. Взлохмаченные пепельные пряди извивались под игру ветра на сломанной флейте, которая издавала лишь тихое посвистывание. Незнакомец почувствовал, как его пронзают две пары любопытных глаз и обернулся. Сквозь солнечные очки не было видно его глаз, но их явно раздраженный взгляд был направлен на них.
- Ой, - произнесла девушка и спряталась за друга. - Он нас заметил. Это очень глупо выглядит.
- Будет забавно, если он будет учиться с тобой в одном классе, да? - издал смешок Кенни и в его глазах, похожих на застывшую смолу, отразились солнечные лучи. – Только представь: Мистер-сама-загадочность будет изучать с тобой профильную химию.
- Очень забавно, - фыркнула девушка и выглянула из-за темноволосого парня. Того незнакомца уже не было на парковке и где-то поблизости. Он исчез из виду.
- Не против, если я сейчас провожу тебя до дома? Твои родители поднимут полицию на твои поиски, если ты опоздаешь к ужину или с тобой что-то случиться.
- Да, наверное, - задумчиво произнесла зеленоглазая девушка и пошла в раздевалку за своими вещами. Прохладное помещение привело ее в чувства, и она попыталась избавиться от мыслей о том парне с неестественными волосами, который находился по ту сторону условно существующей грани в ее голове. Странно. Кажется, она его прежде не видела, но как он тогда забрел в вереницу ее мыслей?
un
Сонные улицы городка постепенно просыпались и восставали из тени ночи, словно из пепла, и стены окрашивались в розовую краску рассвета-трудоголика. Почтальон уже доставлял свежие газеты к приближающемуся завтраку, но на первой же полосе было напечатано крупное фото девушки с ужасающей новостью под ним, так что такое начало дня не могло никого обрадовать. Одинокая машина проехала по тихому району и вырвалась на главную дорогу, уже кишащую другими средствами передвижения. Город оживал, открывались кофейни, куда толпами заваливались работники станций метро и офисные клерки. Жизнь кипела как в большом муравейнике. Обычное суматошное утро.
Девушка безучастно смотрела в окно и поглаживала свои обнаженные колени, изредка оборачивая пальцы в ткань юбки. Она прижалась виском к прохладному стеклу, которое еще не успело согреть проснувшееся солнце, и ее глаза начали прятаться за веками, слегка выделенными персиковыми тенями.
- Дорогая, сядь ровно, пожалуйста, - мягко, но с ноткой строгости произнесла мать девушки, и той пришлось скинуть с себя притягательное одеяло дремоты и выпрямиться. Ужасно клонило в сон, сопротивляться сладкому желанию было сложно. - Остался один год обучения, не могу поверить.
- Я тоже, - вяло ответила дочь, но на самом деле она знала, что скоро все закончится, страстно желала получить свой аттестат и уехать подальше от родителей, которые чересчур опекали своего ребенка. Ее слишком оберегали, и причина такой чрезмерной заботы была не ясна, так она была далеко не единственной наследницей рода Голденроуз.
- Беатрис? - обратилась к ней мать, и блондинка окончательно проснулась. Она ненавидела, когда ее называли полным именем. В горле начал зарождаться желчный ком, который обещал еще долгое время оставаться с ней.
- Да? - пересилив себя, выдавила девушка и повернулась к матери. Это была женщина с медными короткими волосами в дорогом брючном костюме, и для своих лет она выглядела невероятно хорошо. Кожа лишь кое-где приобрела мелкие складочки морщин, но это не испортило ее, а придало зрелости и серьезности. Карие глаза обладали проницательностью, по ним отчетливо читался характер их обладательницы: сильная, независимая, волевая.
- Ты, надеюсь, дополнительным курсом выберешь музыку? - она припарковала машину и посмотрела своим поражающим на повал взглядом, полным ожиданий и требований. Беа напряглась, почувствовала тот самый неприятный клубок невысказанных мыслей в горле и сдавленно улыбнулась.
- Разумеется, - сказала блондинка, освободилась от оков ремня безопасности и коротко поцеловала мать в щеку, ждущую повседневных утренних обычаев. - Я уже записала себя в класс музыки, не беспокойся.
- От этого зависит твое будущее. Ты же хочешь поступить в достойный университет?
- Да, - неохотно ответила девушка, когда вышла из машины. Она махнула женщине рукой, разгладила юбку и направилась в школу, где уже предвкушала проблемы, планирующие литься на нее галлонами. Отсчет до последнего учебного дня пошел.
Беа даже не успела соскучиться по процедурам, которые должен был пройти каждый ученик, чтобы наконец-то начать школьный день. Рама металлодетектора и охранник на входе, поверхностно осматривавший содержимое сумок и рюкзаков - утренние ритуалы для всех школьников. Директор школы был уверен, что тем самым уберегает своих учеников от всяких "неприятностей", но на самом деле он был слеп ко всему происходящему в стенах своего же детища. Эти меры предосторожности были бесполезны, и персонал школы даже не подозревал, какие вещи творятся в школе.
- А вот и наш капитан, - широко улыбнулась девушка по имени Шампейн и приняла блондинку в свои объятия. Беа поприветствовала всех участниц команды, недосчитав лишь одной чирлидерши. Она печально опустила взгляд в пол, а потом посмотрела на всех девочек, чьи лица вмиг стали такими же мрачными, как и ее.
- Я слышала, что произошло, - тихо произнесла Беа и судорожно наполнила легкие воздухом. - Это жутко.
- Во всех газетах об этом трезвонят, - прошептала брюнетка Хоуп, сдерживая подступающие слезы. - Ее родители убиты горем, места себе не находят. Это невероятно тяжело.
- Мы должны поддержать ее семью, возможно, сможем чем-нибудь помочь. Я зайду к ним сегодня после учебы и узнаю, как обстоят дела, - девочки одобрительно закивали головами, и на этом их разговор был окончен - не хотелось больше обсуждать эту тему. Все расселись в классе по своим местам с нерастворимым осадком в душе. Они старались состроить беспечность и беззаботность, это уже происходило по привычке, ведь на поле они всегда должны подбадривать команду и толпу своим зажигательным настроением и улыбками. Но сейчас было особенно тяжко, и эмоции просачивались наружу, показывали нарастающее беспокойство. Всем становилось по-настоящему страшно.
- Пс, хон [honey - дорогая], - шепнула Шампейн, которая сидела за соседней партой, привлекая к себе внимание блондинки. Серьезные глаза цвета сочной грозди винограда встретились с задорными карими. - Тренер нашла временную замену Бекки, пока она не вернулась к нам.
- Зачем? -Беа нахмурилась, и ее хорошенькое лицо молоденькой девушки превратилось в настороженное взрослое. Шампейн замялась.
- Ну, - протянула она, и ее губы выстроились в тонкую линию. - Вдруг ее не найдут, а если найдут, то она может не оправиться от всего пережитого, знаешь...
- Она вернется, - уверенно отрезала девушка и повернулась к другой части класса. Ей не хотелось верить в то, что одна из лучших чирлидерш вот так взяла и пропала, выпала из их обоймы и жизни в целом, будто ее и не существовало вовсе. Это внезапное исчезновение выбило всех из колеи. Неожиданное известие подняло весь город на поиски ученицы старших классов, но уже прошло чуть более трех суток, в хороший исход мало кто верил, включая капитана группы поддержки. Она не хотела расстраивать остальных, но у нее было плохое предчувствие. - Кого она пригласила в команду? - Беа опять повернулась к подруге и заметила ее смущенность. Она будто не хотела открывать имени новой участницы их коллектива, потому что знала, как отреагирует на это Беатрис.
- Это К... - Шампейн прервалась, так как в класс вошла девушка, от вида которой язык делал непроизвольный "цок". Кико была из тех девушек, которых недолюбливаешь ни за что. Она просто не нравилась. Неприязнь не кроется во внешности или чем-то подобном - она было достаточно милой - это было просто непринятие человека как такого в своей жизни. Беа сжала карандаш и услышала, как он треснул, но не сломался в ее руке, лишь отдал импульс в ладонь.
- Умоляю, скажи, что это плохая шутка, - блондинка умоляюще посмотрела на кареглазую девушку, но та неловко отвернулась, не сказав больше ни слова.
За что мне это? - подумала Беатрис и мысленно обхватила голову руками, зарываясь пальцами в светлые легкие кудри, которые еще не успела собрать в хвост. Внешне она продолжала оставаться сосредоточенной, все так же сидела на стуле с идеальной осанкой, как гордая роза, хотя хотелось биться в истерике на полу как девочка дошкольного возраста. - Почему именно она? Почему не кто-то другой? Нужно будет поговорить с Миссис Коннели об этом, иначе в школе случится одна "неприятность" - я просто не совладаю с собой.
- Беатрис Голденроуз? - девушка услышала, как очередь в перекличке класса дошла до нее, и взметнула голову вверх.
- Присутствую.
Начался вводный урок, на котором рассказывали наверняка что-то важное, об образовательных кредитах, дополнительных курсах и предвыпускных мероприятиях, но Беа не слушала. Она буравила взглядом затылок Кико и молила Бога о том, чтобы Бекки нашлась. Это было эгоистично с ее стороны, но ей не хватит сил общаться с этой девушкой, потому что дома и так приходится вести себя прилежно и следовать всем существующим и несуществующим правилам этикета, будто на самом грандиозном банкете в ее жизни, а тут единственное место, где у нее было чуть больше свободы. Голдероуз не хотела мириться с этим. У нее было необъяснимое чувство неприязни к этому человеку, с которым не могла совладать. Карандаш в ее руке все-таки громко разломился пополам, и все в классе обратили скучающие взгляды на нее.
- Беатрис, все в порядке? - обратилась учительница, обеспокоенно глядя на ученицу через ее одноклассников.
- Извините, я могу выйти? - она поднялась с места, не забыв с собой гордость и достоинство, присущее ее роду.
- Конечно, только возьми пропуск, - Беатрис изящно повернулась, схватила талон со стенда на стене и вышла из кабинета. Казалось, внутри нее взрывались разноцветные фейерверки, а вспышки от них отлетали в щеки и заставляли краснеть от негодования.
- Невероятно, - огрызнулась она сквозь зубы и пошла в дамскую комнату, где просидела до звонка, пытаясь успокоить бушующего внутри зверя. Вернувшись в класс, тут же столкнулась с Кико. Она была ниже нее, волосы цвета глубокой зимней ночи обрывались ровно на середине шеи, передние пряди прикрывали еще детские розоватые щеки. Беа обратила внимание на девочек из чирлидерской команды: они все прижались друг к другу в другом конце помещения и смотрели на них, как на двух озлобленных гладиаторов на арене, полной публики. Но предвещался всего лишь разговор на повышенных тонах, которого Беатрис себе даже позволить не могла в силу статуса.
- Здравствуй, Беа, - с ноткой презрения проговорила та, но растянула губы в самой фальшивой улыбке в своем арсенале.
- Здравствуй, Ки, - весьма любезно ответила девушка и столь же фальшиво улыбнулась, особо не стараясь скрыть неприязнь.
- Я как староста класса поручаю радушно встретить нашего нового одноклассника, - Беа сжала руки в кулаки и впилась в ладони ногтями, на которых отпечатывались белые полумесяцы. Она прекрасно осознавала, что Кико попросту перекладывает на нее свои обязанности из-за взаимного недолюбливания.
- Конечно, - манерно протянула Беа и ее улыбка немного угасла. У нее и так много уроков в расписании, активисткой деятельности, класс глубокой подготовки к университету тоже вкладывал свою лепту, а тут ей еще придется возиться с новичком. Нечестно. - Кого мне нужно просветить? Кто этот чудесный человек, что еще добавляет дел в мою и без того переполненную копилку?
- Вон, сидит на последней парте у окна, - довольно произнесла Ки и испарилась из виду. Девушка зло посмотрела на подруг и провела пальцем по шее, будто из нее должна была хлынуть нескончаемым потоком густая темно-красная жидкость, показывая все свое недовольство. Она обернулась, чтобы посмотреть на этого "чудесного человека" и была раздавлена вчерашним предположением Кеннета. "Будет забавно, если он будет учиться с тобой в одном классе, да? Мистер-сама-загадочность будет изучать с тобой профильную химию."
Учебный год начался невероятно плохо. Даже представить не могу, что будет под его конец, - пробубнила про себя Беа и двинулась к парню. Его пепельные волосы не давали ей покоя, играя на солнце фиолетовым отливом. В девушке возникло нехарактерное желание дотронуться до них, пропустить сквозь пальцы, узнать, мягкие они как струи теплой воды или жесткие как щетина. Ей было интересно, какого цвета у него глаза. Может они цвета залива Мэн в хорошую погоду? Или цвета крепкого черного чая с темными вкраплениями сухих осенних листьев? А может такие же, как у нее самой? Перламутровые нефритовые глаза, которые поглощали свет и излучали его изнутри.
Девушка моргнула и попыталась сосредоточиться на предстоящем разговоре. Новоиспеченный одноклассник неотрывно смотрел в окно и не шевелился, может и не дышал; его глаза по-прежнему скрывали солнечные очки. Беа встала рядом с ним и вежливо поздоровалась, но тот никак не отреагировал, и она почувствовала себя крайне глупо.- Он либо игнорирует меня, либо просто уснул от монотонного голоса преподавателя, - рассудила блондинка и осторожно коснулась спины парня. Тот вздрогнул, и его дрожь передалась в руку зеленоглазой особы. Она отпрянула назад и чуть не упала от неожиданности. Парень обернулся и посмотрел на нее сквозь непроницаемые стекла очков. Он молча разглядывал одноклассницу, оторвавшую его от важных размышлений, и уже стал раздражаться тем, что та отнимает его время.
- Мне сказали, что ты новенький, и мне надо помочь тебе влиться в наш коллектив, - прочистив горло, произнесла Беатрис и всмотрелась в лицо парня. Теперь она заметила еще одну грубо выделяющуюся деталь, делавшую его не таким, как все. Серебристое кольцо пронзало губу и привлекало любопытный взгляд. Оно органично входило в общий образ парня-бунтаря, но этот скорее был похож на аутсайдера. Он долго ей не отвечал, будто все еще размышлял над чем-то своим.
- Не стоит, - все же ответил тот, поднялся со своего места, закинув на плечо рюкзак, и удалился из класса.
Грубо, - подумала Беа и фыркнула себе под нос. - Ужаснее начало года и представить трудно.
Но она не представляла, что ей предстоит пережить.
Deux
Звонкий девичий смех заскакал как упругий мячик по женской раздевалке, отскакивая от плиточных стен.
- А ты что скажешь, хон? Какое было твое самое нелепое свидание? - спросила Шампейн, успокоив щекочущие смешки у себя в животе. Она всегда обращалась так к Беатрис, и это нравилось им обеим, так как звучало по-особенному тепло.
- Вы же все прекрасно знаете, какие у меня родители, - усмехнулась Беа, аккуратно складывая в спортивную сумку кофту с коротким рукавом цвета чироки [цвет птиц чироки приближен к бирюзовому] с черными вставками по бокам и гордой надписью "Пумы" на груди. Эта величественная кошка с лоснящейся короткой шерстью песочного цвета была талисманом школы Вудсайд, и все были рады, что это не красный муравей или потрепанный пеликан. Пума символизировала бойцовский дух школы, а ее хищные ярко-желтые глаза предупреждали, что она с легкостью может перегрызть соперникам глотки, хотя плюшевый талисман школы говорил об обратном. Гордая пума превращалась в беспомощного котенка, который не грозно рычит, а умилительно мяукает.
- О да, - произнесла Хоуп и вскочила с лавки, проскальзывая в узкие джинсы. - Ты парня найдешь к годам ближе к тридцати, - все засмеялись. Блондинка лишь натянуто улыбнулась, хотя на душе было паршиво. Она чувствовала себя раздавлено, будто по ней только что проехался каток, и создавалось ощущение, что не мышцы ноют после тренировки, а кости изнывают после тяжести этой снегоуборочной машины.
Хоуп была права. Родители Беатрис всегда будут препятствовать ее личной жизни и любыми способами влезать в нее. Они, во всяком случае, были больше похожи на свирепых пум, чем их школьный талисман.
- Девочки, прекратите, - прорезался высокий голосок самой маленькой из девушек. Это была Бонни, но все ее звали Милашка Бон. Она была очень привлекательна с ее густыми темно-каштановыми волосами, большими глазами цвета необработанных кофейных зерен и длинными для ее ростами ногами, однако вела себя как ребенок. Бонни обучалась в классе с пониженной трудностью, так как ей тяжело давалась программа среднего уровня и более высокого. Ее все равно все любили за детскую очаровательность и наивность. Милашка Бон часто всех обнимала и искренне говорила, что любит, особенно ей симпатизировала Беа. И в этот раз, когда девушки по-доброму подшучивали, она уловила в этом угрозу для предмета обожания и обняла ее, будто собиралась защищать. - Она обязательно найдет своего спутника. Чувствую, это будет очень скоро, - ее слова вызвали смех даже у зеленоглазой девушки.
- Конечно, - не останавливалась Хоуп. - Если только этот парень имеет спецподготовку, чтобы понравится ее родителям. Как минимум он должен уметь играть на музыкальных инструментах, быть из состоятельной семьи, иметь отличную успеваемость, коллекцию картин какого-нибудь итальянского художника-портретиста и внешность бога.
- Кстати, что можешь сказать насчет новенького? Он кажется плохишом. Ладишь с ним?
- Планка манер у него пала запредельно низко, - на лице Беи возникла кислая мина и она вздрогнула, будто лимонная кислота обожгла язык. - Клянусь, я хотела с ним подружиться, но он как будто не в нашем мире. Сегодня я поздоровалась с ним дважды, а ему хоть бы что, - девушки столпились у большого зеркала без рамы, стали поправлять макияж и постепенно освобождать помещение.
- Ты идешь? - поинтересовалась Шампейн, остановившись в дверях.
- Меня ждет Кенни, - ответила Беа, но потом решила уточнить, чтобы было понятно, о каком из всех Кенни в школе идет речь. - Кеннет Гэлбрейт позвал меня посмотреть на тренировку, - ее подруга загадочно улыбнулась.
- А ты не думаешь, что нравишься ему? Вы часто проводите время вместе, и твои родители его не отторгают, кажется. Может он...
- Нет, - покачала головой Беатрис, и они вместе вышли на улицу. - Мы просто хорошие друзья. Тем более он глух к музыке, - девушка загнула один палец. - Это во-первых. А во-вторых, он не очень похож на Аполлона, как сказала Хоуп, нет тайного запаса картин живописцев. Но я по-дружески люблю его, он отличный парень.
- Ну что ж, ладно, - кареглазая девушка пожала плечами и поцеловала подругу в щеку на прощание. - Если он тебе признается в любви, ты знаешь мой номер, - она оттопырила вверх большой палец, мизинец в сторону, подставила сконструированную из руки трубку к уху и подмигнула. - Дам бесплатный совет, как аккуратно отшить лучшего друга.
Беа издала смешок, легонько подтолкнула подругу в сторону парковки и пошла на футбольное поле, где уже началась усиленная тренировка.
Крепкие парни, крупные и мускулистые, ходили по полю и становились в своеобразные фигуры, которые могли бы привести к победе команды. Среди них был и худощавый Кеннет на позиции форварда второй линии. На нем был большой шлем в традиционных цветах школы, короткие штаны с защищающими вставками, футболка с неестественно широкими плечами, которая смотрелась на нем весьма комично. Парень увидел, как Беатрис села на красочные трибуны и радостно помахал ей рукой, и тут же товарищ по игре воспользовался возможность и сбил его с ног. Гэлбрейт ойкнул, а потом засмеялся, когда ему подали руку помощи и похлопали по плечу. От этого дружеского жеста он чуть вновь не упал навзничь. Еще один ребенок в жизни Беи, если считать Милашку Бон.
Осень незаметно подкралась к городку и стала для него горьковатой таблеткой успокоительного. Своими прохладными ветрами она остужала землю и ласково перебирала траву, которая устала от безжалостных солнечных лучей и мечтала о том самом покое, что могла принести эта пора. Началась золотая лихорадка. Стоило лишь одному листу покрыться золотистыми пятнами, как и другие вмиг подхватывали эту болезнь под названием осень.
- Беатрис, - позвала девушку миссис Коннели - подтянутая женщина средних лет в удобном спортивном костюме и со свистком на широкой прочной ленте. - Нужно поговорить, - Беа неохотно оторвалась от игры и спустилась с трибун. - Тебе уже сообщили о пополнении в команде?
- Да, - огорченно произнесла она и деловито скрестила руки на груди. В ней засела обида, все еще злилась на такой выбор тренера, но не могла высказать свое недовольство, потому что к ее мнению бы все равно никто не прислушался. - Если не секрет, почему Вы выбрали именно ее?
- Она занималась гимнастикой, а это значит, у нее есть физическая подготовка и четкое понимание того, как выполняются те или иные трюки в нашем деле, - спокойно объяснила миссис Коннели. - Знаешь, меня спрашивали, почему я выбрала тебя капитаном команды. Хочешь знать, почему я остановила выбор на тебе?
- Почему же?
- Потому что у тебя есть характер, который ты тщательно скрываешь за этой аристократической улыбочкой, способной помочь чуть ли не во все случаи жизни. Ты можешь упорно работать, обладаешь авторитетом в кругу девочек, тебе под силу поддержать их и заставить идти цели. Я выбрала тебя, чтобы ты раскрыла свой потенциал, свой характер. По той же причине я выбрала Кико. Она заслуживает шанса, ты так не думаешь?
- Вы правы, - Беа растерянно опустила голову к асфальтированной дорожке и стала ощупывать взглядом мелкие ростки, которые стали пробиваться из трещин, желая жить. У каждого должен быть шанс.
- Поэтому ты должна помочь Кико, подготовить ее к первой игре. Отказ не принимается.
***
- Как поживает Мистер-сама-загадочность? - ухмыльнулся Кеннет, когда он провожал подругу до дома. Вечерняя прохлада прокралась в воздух и окутала тела друзей. Они неспешно шагали по тротуару и рассматривали уже давно знакомые дома, пытаясь найти в них что-то новое, кроме прорезавшихся сорняков у заборов, которые портили вид идеальных домов, походящих на игрушечные; облезающей краски с древних стен, возведенных задолго до рождения этой пары. - Узнала, как его зовут?
- Нет, - коротко ответила девушка, и ее глаз дернулся от раздражения. Слишком много всего и сразу взвалили на ее хрупкие плечи, от этого становилось невыносимо трудно дышать. - Почему мне так не везет? Сначала Кико влезает на место Бекки, а теперь еще и этот парень.
- Насчет Бекки еще ничего не известно?
- Все молчат. Ее родители не хотят, чтобы мы помогали с поисками, предпочти отдать это дело "профессионалам", которые даже не знают ее. Не думаю, что они хотя бы пальцем пошевелят. Ты же знаешь уровень безопасности в нашем городе.
- Да уж, - хмыкнул Кенни и остановился возле одного из домов на улице - он был соседним дому семьи Голденроуз. Возле него стояла машина для транспортировки мебели, из которой лениво вытаскивали мебель люди в запачканных пылью комбинезонах. - Не знал, что этот дом продали.
- Я тоже, - отстраненно ответила Беа и обняла себя за плечи. Ее мысли оккупировала Бекки. Она была лучшей подругой Кико, очень способной и умной девушкой, одаренной способностью ладить со всеми людьми. И ее исчезновение подкосило всех, так как Бекки была любимицей многих: она из доброты душевной выгуливала соседских собак, помогала старикам в домах престарелых, еще будучи герл-скаутом разносила печенье и радовала всех своей лучезарной улыбкой. В последнее время все круто изменилось, если принимать сплетни за чистую монету. Девушка была всегда вялая и уставшая, отказывалась от своих добрых дел и постоянно где-то и с кем-то пропадала, а когда была дома, не общалась с семьей и запиралась в комнате, ограждаясь от чуждого мира. Будто в один момент ей все надоело, и она решила огородиться от всех любящих ее людей, что было на нее не похоже.
- Вернемся к этому таинственному парню, - темноволосый парень уже пожалел, что завел разговор по Бекки, и попытался это исправить.
- Кенни, я не хочу о нем разговаривать, - застонала Беатрис и состроила жалостливое выражение на своем лице, но потом ее как током дернуло, и Беатрис становилась все более серьезной по мере приближения к воротам собственного дома. Нельзя было допустить, чтобы кто-то из родственников увидел ее кривляния, иначе будет сделано замечание, что она ведет себя не как леди.
- Когда у вас первый урок химии?
- Завтра, - поджала губы Беа и уперлась спиной в железные извивающиеся прутья, выстраивающие растительный орнамент. На самом верху ворот соединялись две розы в темных одеяниях. Искусно выкованные из грубого материала листья впивались в прямую спину, будто пытались врасти в нее, превратить в красивый цветок, которому будет отведено совсем немного времени, как и всем остальных прекрасным цветам.- Я видела выданные ему учебники. Среди них был расширенный курс химии. Следовательно, он обучается в классе повышенной трудности вместе со мной.
- Чувствую себя глупым, - засмеялся Кеннет, намекая на то, что он учится в классе по подготовке к колледжу. - Насколько мне известно, в классе химии недостаточно столов и вы работаете в парах, - он заиграл бровями и играючи толкнул девушку плечом.
- Я сижу с Хоуп, - Беатрис улыбнулась и в ответ толкнула парня. Они посмеялись и посмотрели друг на друга счастливыми глазами, в которых еще поблескивал смех.
- Беа? - Кеннет неожиданно обратился к ней так, что у нее дыхание сперло. Его голос никогда еще не звучал так проникновенно. Сердце девушки неожиданно открепилось от сосудов и стало протискивать между плотно прижавшимися друг к другу органами, желая упасть прямиком в ноги.
- Кенни? - он наклонился и приблизился к ее лицу, будто хотел подарить поцелуй. Блондинка вжалась в забор -листья сильнее врезались в ее спину - и удивленно посмотрела на друга. Он расположился еще ближе к ней, одна рука скользнула к ней на талию, а другая потянулась в район бедра.
- Твои родители убьют меня за это, - Беа сглотнула скопившуюся во рту слюну и стеклянными глазами куклы посмотрела на противоположный дом, пока горячее дыхание обжигало ее щеку. Она услышала, как расстегнулась молния сумки, потом быстро застегнулась обратно. Парень отстранился от нее. - Иди домой, посмотришь в комнате, - он подмигнул ей, быстро обнял и отправился дальше по улице, оставив девушку в предобморочном состоянии.
И что это такое было? - спросила сама у себя Беа, когда отошла от паралича, и открыла ворота. - Боже, я на секунду поверила, что Шампейн была права насчет Кенни и его чувств.
- Я вернулась, - сказала девушка, перешагивая порог дома.
- Parle en français, chérie [Говори по-французски, дорогая], - рыжеволосая женщина вышла из гостиной и подошла к дочери.
- Je suis chez moi, maman [Я дома, мама], - она поправила ее белокурые волосы и оставила долгий поцелуй на лбу.
- Что хочешь на ужин? - мягко улыбнулась мама и погладила дочь по щеке. Такое поведение с ее стороны казалось странным. Слишком неформальным.
- Я не голодна, - вздохнула Беа и слабо сжала материнскую руку в своей. - Я вымоталась, мне нужно еще много всего сделать.
- Нельзя морить себя голодом. Я попрошу, чтобы тебе приготовили блюдо с фруктами. Только не затягивай с приемом пищи, - девушка согласилась и начала подниматься по лестнице вверх, но остановилась, чтобы задать волнующий вопрос.
- Ты не знаешь, кто поселился с нами по соседству?
- Рэттлинги. Они были здесь днем, в последний раз осматривали дом перед приобретением. Милая пара: один ненавидит, другая любит.
- Что? Как ты узнала?
- Дорогая, поверь, я за всю свою жизнь научилась различать влюбленных людей. Их выдают глаза.
Беатрис вошла в комнату, заперла дверь на ключ, сбросила туфли на каблуках и издала блаженный вздох. Она полной стопой вступила на мягкий ворсистый ковер, осторожно опустилась на колени, уткнулась лбом в пол, и вновь с ее губ сорвался тихий звук наслаждения. Единственное место, где ей было позволено делать все что угодно ее душе, где бы ее никто не видел и не осуждал - эта комната. Маленькая обитель Беатрис Голденроуз.
Девушка нашла в себе силы подняться, сняла платье и освободилась из бюстье, после чего надела топ на перекрученных бретелях, шифоновые шорты и легкий пеньюар. Счастье разлилось по всему ее телу и затрепетало в груди, когда приятная ткань прикоснулась и заструилась по коже. Блондинка во все в той же подозрительной для обитателей дома тишине упала в кресло за столом у окна. Бее не хотелось притрагиваться к домашнему заданию или к клавишам фортепьяно в гостиной для тренировки. Было желание просто наблюдать за тем, как небо меняет свои краски на более приглушенные цвета и темнеет, как воздух сгущается, становясь осязаемым и приобретая сиреневатый оттенок, как едва видимые облака уплывают куда-то дальше этого тихого района, в сказочный мир без запретов.
Послышался шум мотора, и девушка с интересом привстала, уперлась руками в стол, чтобы рассмотреть то, что происходило на улице. На открытую парковку соседнего дома въехал пыльно-голубой автомобиль, и девушка ахнула от восторга. Кадиллак Биарриц 1959 года с закрытой крышей. Беатрис обожала ретро, и сердце ее замирало при виде таких изысканных вещей. Она схватила с полки свой театральный бинокль, перебралась на подоконник и прижалась к окну, чтобы лучше разглядеть машину и увидеть ее невероятно везучего обладателя, но тот все не спешил выходить, а когда вышел, Беа была готова ослепнуть. Это был тот парень с пепельными волосами.
Он вышел из машины, любовно посмотрел на нее, поставил на сигнализацию, прошелся рукой по гладкой поверхности, после чего отправил солнечные очки на макушку, осматривая новый район, которому еще предстояло породниться с ним. Эфирными прикосновениями ветер играл с его волосами и широкой футболкой, чей край был небрежно заправлен в потертые джинсы. Парень почувствовал на себе чей-то взгляд, окинул взглядом сначала свой участок, вновь посмотрел куда-то вперед, а затем перевел взгляд на дом Беи и наткнулся на ее окно. Именно тогда она увидела его глаза. Они не были не голубыми как залив Мэн, не задорно-карими как у Шампейн и не зелеными как у нее самой. Они были печально-серые, цвета шторма в океане, в котором тут же захлебнулась Беатрис.
Trois
Беатрис одиноко сидела за столом в столовой и вдумчиво читала книгу. Это был сборник французских стихов в мягкой молочной обложке. Романтика и боль в одном флаконе из толстого стекла специально для Беи. Девушка чувствовала себя героиней кого-то типичного подросткового фильма, может даже мьюзикла, когда сидела за столиком в приятной компании книги, а вокруг нее непрерывающимся потоком текла жизнь, чьи звуки постепенно угасали, становились менее слышимыми, как будто на микшере ползунок громкости плавно опускали вниз. Воображаемый софит направил сверху яркий луч на героиню, и в этом столбе жидкого света плавала пыль, кружилась в размеренном танце и затекала в легкие. В окружившей стол темноте копошились ученики - актеры массовки, словно полчища крылатых жуков, мерзко стрекоча.
- Привет, - к Бее подсела Хоуп, и вязкая тьма вокруг тут же рассеялась. Фильм закончился, оператор ушел на обеденный перерыв, актеры второстепенного плана расселись за столами и занялись своими более важными делами. - Готова к химии?
- Спрашиваешь? - усмехнулась Беатрис и заложила нужную страницу сборника пальцем, чтобы не потерять стих, с первых строк затронувший натянутую струну внутри нее; в голове раздался мелодичный звук - дрожь той самой струны. Это был произведение французского поэта о печальных глазах в чарующем мерцанье, которые лишь один взглядом способны заворожить. И Беа все никак не могла выкинуть из головы глаза того парня. - Сейчас будет повторение пройденного, начнутся азотсодержащие, которые я просто на дух не переношу.
- Может быть, сейчас ты лучше поймешь эту тему, - пожала плечами девушка и принялась поглощать салат из пожухлых листьев зелени и небрежно порубленного томата. У нее были прямые шоколадные волосы, забранные крабиком на затылке, и темно-синие глаза, похожие на спрятанные от людей пещеры в глубинах неизведанного океа