- Не трогай меня, - зло произнесла Беа из-за сокращения мышц, одолевающих ее изнутри, хотя не хотела, чтобы это звучало как-то грубо. Она шла по стенке, но каждое движение ногами лишало ее сил. В середине коридора зеленоглазая остановилась, жадно глотая воздух. Десмонд неоднозначно посмотрел на нее, после чего протянул улики, обернутые салфетками и упрятанные в пакет с зип-локом.
- Держи, - приказал он, и Беатрис подчинилась. Казалось, мозг шевелиться в черепной коробке, это не давало возможности нормально мыслить.
Как только она приняла вещи от Деса, он подхватил ее на руки, и девушка импульсивно обхватила его шею руками. Рэттлинг не стал ей ничего объяснять, просто понес к машине. Беа зачарованно смотрела на его волевой подбородок, прямой нос и скулы, утопая взглядом в его серьезных глазах, обрамленных тусклыми ресницами. Она чувствовала толчки сердца в его груди, и от этого в животе сгусток энергии расщеплялся и распространялся по всему телу, оставляя мелкие частицы даже в кончиках пальцев. Дорожки слез высохли на ее щеках, но доставляли неприятное стягивающее ощущение. Вновь хотелось заплакать: от осадка страха от произошедшей ситуации, от усталости, от скорби, от счастья, что Дес пришел ей на помощь. Он снова спасал ее, но когда-нибудь он мог не успеть...
- Я сейчас умру, - членораздельно проговорила Голденроуз, сжимая колени до боли, уже находясь в Равенне.
- Люди от этого не умирают, - хмыкнул Десмонд, и внутри него зародилась сильная тревога. Он, как и Беатрис, предполагал, что было в стакане, и боялся, что Люк мог не рассчитать дозу, что в Бее сейчас идет необратимый процесс, который может привести ее прямо к Бекки и Хоуп. – Никогда не занималась самоублажением?
- Не хочу об этом говорить сейчас, - щеки девушки и без того были красными от раздраженных сосудов, поэтому смущение ее как и всегда вспыхнуло в ушах. Теперь все ее лицо горело, принося дискомфорт.
- Это не пройдет просто так, ты ведь понимаешь? – внизу уже стало неприятно покалывать, становилось больно. Беатрис скрестила ноги и зажала рот рукой, давясь стонами. – Можешь пересесть на заднее сиденье, если хочешь...
- Умоляю, давай не будет об этом, - девушка уткнулась лбом в колени, пытаясь скрыть свое лицо.
После нескольких часов, проведенных в полицейском участке, где Десмонд буквально взял руку Беи и написал ею заявление о покушении (та упорно не хотела во все это ввязываться) и сдал все имеющиеся улики, они добрались до дома Рэттлингов. Девушка неловко выбралась из машины, с опаской глядя на фамильный дом. Он грозно высился над ней, будто осуждал ее за все то, что она вытворяет в последние месяцы. Дом знал все ее секреты, знал, что происходит в рамках ее комнаты, какие разговоры она ведет сама с собой, знает, что глаза ее любят пристально наблюдать за соседним домом, а нос соваться в опасные дела, не требующие ее участия.
Эти размышления развеял Десмонд, напористо схватив за руку, и повел к своему дому. Сердце подало признаки волнения в груди Беатрис, и ее глаза забегали по широким плечам парня.
- Зачем мы идем к тебе?
- Помогу тебе сбросить напряжение, - привычно спокойно ответил Дес, и уже менее красные уши Беатрис воспламенились. – Шучу. Тебе же надо где-то переночевать. Ты, наверное, опять соврала родителям, что останешься у оной из своих подружек.
- Да, - тихо ответила девушка. – Но как же твои родители?
- Дома никого нет, - он повернулся к Бее и заигрывающе ухмыльнулся. Или блондинка желала это так увидеть.
Он сводит меня с ума, - подумала Беатрис и скрылась за дверью дома Рэттлингов. Было темно и тихо. Настолько тихо, что девушка задалась вопросом, не слышит ли Десмонд то, как быстро бьется ее сердце от близкого нахождения рядом с ним. Он и вправду сводил ее с ума. У нее было чувство, будто она прожила свою жизнь, чтобы однажды встретить его.
Дес не включал свет, продолжал держать девичью руку и вести ее обладательницу в неизвестном для нее направлении. Он вдруг остановился, повернулся к ней, и тусклый свет с улицы показал его блестящие глаза.
- Тебе нужно принять душ. Ты вся в вине, - Беа нерешительно кивнула, после щелчка выключателя увидела узкую полосу света, очерчивающую дверь по контуру. Рэттлинг открыл для нее дверь, а потом исчез в комнатах скрипучего дома.
Девушка вошла в ванную комнату и посмотрела на себя в зеркало. Выглядела она измученно: тушь застыла на щеках, повторяя движение слез, помада смазалась (ее частицы остались на правой руке), светлые волосы слиплись от алкоголя. Тело ломило, а лоно все никак не могло угомониться. Беатрис осторожно сняла с себя одежду, перешагнула бортик ванны и закрылась шторой. Холодные капли воды забарабанили по ее плечам, но Беа только вздрогнула, даже не отпрянула как обычно – у нее не было сил на это. Вскоре вода потеплела и уже полностью окутала девушку. Руки блуждали по телу, стараясь стереть невидимые следы касаний Люка и вина. Тело млело даже от ее собственных прикосновений и вздрагивало по мере приближения к «очагу возгорания». Девушка подставила голову под поток воды и растворилась в ней.
Раздался стук в дверь, и Беа машинально прикрылась руками, даже будучи за плотной шторкой душа.
- Я принес полотенце и одежду, - голос Десмонда проник в помещение, и руки Голденрозу налились свинцом, медленно скатываясь вниз. – Оставлю рядом с твоими вещами.
- Десмонд? – окликнула его блондинка, чувствуя, что он собирается уже уходить.
- Да?
- Спасибо, - смущенно произнесла Беатрис, - за все.
- Не за что, Би, - по его тону было понятно, что он улыбнулся. От этого в девушке все затрепетало.
Вскоре ей удалось покинуть душ, хотя это было безумно тяжело. Десмонд оставил для нее свою одежду: водолазку, в которой она уже видела его, и штаны из мягкой ткани на шнурках. Беатрис смогла затянуть их на своей талии, и они почти с нее не сваливались. Девушка увидела свет в одной из комнат, и направилась туда.
Десмонд сидел на полу и напряженно курил, но как только увидел девушку, его взгляд немного просиял. Беа села рядом с ним и поджала колени к себе.
- Тебе лучше?
- Типа того, - вздохнула Беа. Она чувствовала ужасный стыд перед Десом. Он узрел ее в неподобающем виде, слышал ее стоны.
Позор моей девичьей репутации, - подумала та и положила голову на кровать, прикрыв глаза.
- Расслабилась? Думаешь, я не буду тебя отчитывать? – Беатрис тут же выпрямилась и удивленно посмотрела на парня. - Почему ты такая несмышленая? Ты должна была просто расспросить его обо всем, а не начать распивать с ним все, что на глаза бросается. Надо иногда включать свою голову. Что было бы, если бы у меня с собой не оказалось отмычки?
- Прости, - девушка отвернулась, не в силах смотреть на его лицо, полное злости. Он не кричал, а просто отчитывал ее, но лучше бы рассверипел, потому что терпеть его спокойный тон было невыносимо.
- Посмотри на меня.
- Прости, - повторила Беа, давясь стыдом. У нее не хватало смелости на то, чтобы посмотреть на маленькую складку между его бровей и в глаза, которые утопили бы в разочаровании.
- Би, - приказным тоном произнес он ее деформированное имя, и она не смогла сопротивляться дальше. Беатрис через силу посмотрела в его серые глаза, в которых, на удивление, было лишь дождевое облако. В этот раз удалось обойтись без молний. - Ты понимаешь, что с тобой могло случиться?
- Понимаю.
- Ты вынесешь для себя урок?
- Конечно, - сдаваясь, подняла девушка руки в воздух. Десмонд огорченно покачал головой.
- Ты больше не должна влезать в передряги. Пообещай, что не будешь.
- Обещаю, что больше не буду влезать в передряги, - девушка положила руку на сердце и произнесла эти слова.
- Ты мне врешь.
- Не вру. Я до ужаса испугалась. Не хочу больше испытывать подобного.
- Тебе придется еще раз встретиться с Люком на опознании, когда его возьмут. Сможешь это сделать?
- Думаю, да, - сказала Беатрис и вновь положила голову на кровать. Ей хотелось уснуть и забыть этот день, но сна и в глазу не было. Тело было таким тяжелым, что она больше не могла сдвинуться с места. – Почему вы переехали в этот дом? – Беа сейчас могла думать только от Десе, о том, существует ли судьба, и предначертал ли он ей этой шутницей. Ей не хотелось слушать угнетающую тишину, поэтому нужно было занять их разговором, пускай и не о чем.
- Мать не могла справиться с тем, что моя сестра пропала. Все в нашем старом доме напоминало о ней. Поэтому на деньги с проданного дома и последние сбережения мы переехали сюда. Ей казалось, что жизнь в благополучном районе, а не на востоке города, все изменит: все забудется, издевательства со стороны отца прекратятся, а болезнь легких рассосется сама собой. Но ничего не изменилось, кроме того, что у нас совсем не осталось средств к существованию.
- Как только вы въехали, в этом месте стало гораздо тише. Можно было спокойнее спать по ночам. Раньше этот дом никому не принадлежал, поэтому здесь нередко собирались люди и шумели. Никогда не интересовалась, чем они тут занимались. Может и зря. Бывало, доносился плач и крики, но в прошлом году, когда началась учеба, тут стало гораздо тише. Не знаю, с чем это связано, но соседи перестали постоянно вызывать полицию, - Беа посмотрела на Деса: он о чем-то усиленно думал, потом вдруг поднялся и принялся скатывать ковер в рулон. – Что делаешь?
- Хочу проверить кое-что, - ответил он, и Беатрис тут же увидела большое темное пятно на полу.
- Что это?
- Раньше я думал, что кто-то разлил здесь какой-то напиток и попытался зачистить это место. Но, думаю, это кровь, - Беа поднялась с пола и подошла к парню. – Пол деревянный, не покрыт лаком, поэтому трудно было удалить все с поверхности. Кто-то очень старался это сделать, не смотря ни на что.
- Пятно, конечно, жуткое, но почему ты думаешь, что это кровь?
- Сюда же не просто так перестали приходить люди.
- Может полиция решила, как следует взяться за это место и просто пригрозила всем арестом?
- Возможно. Но это пятно не давало мне покоя все это время. Думаю, не просто так.
- Можешь сдать частицы дерева на экспертизу, если тебе от этого станет легче, - Дес достал достаточное количество щепок из пола, это было не сложно, так как дом был довольно старым, и вскоре ковер вернулся на свое законное место.
- Что скажешь родителям насчет телефона?
- Еще не придумала. Но обидно от того, что телефон безнадежно испорчен. Надеюсь, можно как-нибудь будет восстановить запись с диктофона. Люк признался в убийстве Бекки. Кстати, ты слышал все, что говорил Томпсон?
- Учитывая то, что я больше слышал тебя, нежели его, то мог что-то упустить.
- Он часто говорил об одной девушке и говорил так, будто она мертва. Я только предполагаю, но мне кажется, он мог убить кого-то кроме Бекки. Правда, я даже не знаю девушек с таким именем. Может она входит в список пропавших за последнее время?
- Я проверю это, но сейчас хочу отдохнуть. Я устал тебя спасать, - Беа виновато улыбнулась.
- Ты же говорил, что не побежишь мне на помощь, - сказала она, чувствуя, как пелена сна бережно укрывает ее своим одеялом грез. Ответа она не услышала, только мирное сопение Десмонда, которое позже унесло ее в королевство снов.
Vingt six
Что может быть прекраснее белоснежного слепящего снега, укутавшего плотным покрывалом всю землю? Морозности воздуха и невероятно высокого голубого неба над головой? Беатрис задавала себе эти вопросы, пока взбиралась в гору, и не могла на них ответить. Она безумно любила зиму: ее чистоту, возвышенность, загадочность. Но сейчас был еще конец осени, и Портленд, на удивление, не затронул снег. А вот на горнолыжном курорте, куда отправились старшеклассники по традиции перед Днем Благодарения, он был в изобилии. Куда не глянь - белое полотно с красными флажками и темными елями на горизонте, припорошенными изящной работой искусницы-зимы.
Беатрис была одной из немногих, кто пожелал после долгой и мучительной поездки на автобусе отправится покорять горы. Многие предпочли зависнуть в уютных и теплых кафе, на горячих источниках или в холле с кружкой горячего глинтвейна, пока руководители поездки были заняты своими делами, а точнее абстрагированием от надоедливых учеников и погружением в недолгий отдых.
Щеки девушки были румяными, она, казалось, впервые за долгое время чувствовала себя живой. На лице было умиротворение и гармония с этим заснеженным местом. Сердце в груди трепетало, когда тело плавно неслось вместе с лыжами вниз по склону, а холодный ветер надевал на голову воздушный капюшон и заставлял задерживать дыхание. Все было донельзя прекрасно: горнолыжный курорт, снег, атмосфера, друзья... и Десмонд.
Ноябрь выдался щедрым на солнце. Школьный автобус стремительно двигался на север - состоялась ежегодная поездка в горы в преддверии Дня Благодарения. В салоне было привычно шумно. Учащиеся болтали, шутили, смеялись, так как каждый хотел провести время, отведенное на отдых от школы, как можно веселее и красочнее. Это была их последняя совместная поездка перед расставанием по окончанию школы. Совсем скоро ученикам предстояло отчитаться по всем учебным дисциплинам, громко отпраздновать конец их бесконечного пребывания на школьной скамье и отправиться в новый путь, более сложный и тернистый.
Беатрис сидела у прохода, где на противоположной стороне располагался Кенни: он дремал и не принимал участия в обсуждениях. Девушка невольно улыбалась, когда встречалась взглядом с его спящим лицом. Она была рада, что друг спал. Их отношения стали неловкими и совершенно непонятными после того случая в загородном доме Голденроузов. Кеннет делал вид, что все в порядке, что подруга вовсе не сидела полуобнаженная у него на коленях, а он не целовал ее шею. Но Беа не могла спустить все на самотек и забыть. Ей не хотелось терять еще одного друга.
Ребята пели традиционные песни, а Десмонд одиноко сидел на заднем сиденье, погруженный в свои мысли. Он не был бы собой, если бы не сидел далеко ото всех и не вел бы себя отстраненно. Солнце играло с его серебристыми волосами, у которых уже заметно отрасли тёмные корни. Парень задумчиво покусывал нижнюю губу и постоянно дёргал тонкое кольцо, прокручивая его языком. Взгляд серых глаз был направлен в окно, на хвойный лес и жёлтую полосу, вихляющую на краю дороги.
Беа часто поглядывала на него. Ей хотелось, чтобы он тоже посмотрел на неё хоть раз. Может тогда бы она решилась подсесть к нему. Его холодность определенно притягивала.
Беатрис снова начала терять с ним связь после того, как они ходили давать показания в полицейский участок. Дес снова выстраивал между ними стену, плотно укладывая кирпич к кирпичу. То его поведение с ней граничило с флиртом, то он отталкивал от себя, делал вид, что они вовсе не знакомы. Это убивало Беатрис, заставляло копаться в себе, искать свои недостатки, которых, по ее мнению, было больше, чем людей на этой планете.
В итоге мольбы девушки были услышаны: ее зеленые глаза встретились с его грозовыми. В них был беспросветный мрак, парень был явно недоволен вылазкой в горы. Голденроуз слабо улыбнулась ему и махнула рукой. Но тот оставался невозмутим, поэтому просто вернулся к изучению пейзажей за окном.
Беа терялась, не знала, можно ли беспрепятственно заговорить с Десом и не бояться быть отвергнутой. Ей хотелось поговорить с ним о чем-то кроме их общего дела, узнать больше о нем. Она, конечно, была рада, что расследование сдвинулось с мёртвой точки, что у полиции появились существенные улики и наводка, но от Десмонда ей хотелось иных разговоров. Возможно, о них. Беатрис и не заметила, как бесповоротно влюбилась в него. Десмонд Рэттлинг покорил ее сердце.
Все шло гладко, пока злополучная кочка не заставила девушку упасть, а связки в ноге взвыть от боли. Все произошло так быстро, что Беа не успела предотвратить падения. Она перевернулась на спину и зажмурила глаза, глотая слезный ком в горле, а потом шевельнула ногой: боль тысячами иголок вонзилась в кожу и уткнулась в кость. Блондинка натянула горнолыжную маску на макушку и скинула лыжи, поджимая к себе ноющую ногу. Внешне с ней все было в порядке, но стоило Беатрис подняться и сделать пару шагов, как резь в ноге начала отдаваться в зубы. Девушка метнула взгляд на вершину горы и страдальчески вздохнула. Никто ей сейчас не поможет кроме нее самой.
- Ребята, не расходитесь! Сейчас вам выдадут ключи от номеров, распределитесь по парам, - громко произнесла руководительница поездки, активно жестикулируя. - Девочки с девочками, мальчики с мальчиками, - некоторые недовольно загудели. Беатрис ещё несколько недель назад договорилась делить комнату с Шампейн, но сейчас уже не была уверена, что хочет этого.
Подруга сильно изменилась за последнее время. Она стала зависима от алкоголя, пила каждый день и в больших количествах даже на занятиях в школе. Смерть Хоуп сильно подкосила её, так как из всей девушек в их компании Шампейн больше всего общалась именно с синеглазой девушкой, поэтому из-за утраты увядала с каждым днем, будто из неё вытягивали всю радость. Глаза потухли, в них больше не играло озорство, лишь плескалась тоска по подруге, словно кто-то крутил стакан с виски в руках.
- У всех есть пара? - женщина осмотрела все пары и наткнулась на безучастный взгляд Десмонда, который, как ни странно, единственный остался без пары. Она подошла к нему и вложила в руку личный ключ. Многие преподаватели в школе знали, что Дес нелюдим, а навязывать ему социум против воли никто не хотел. - Подойдите на стойку регистрации, а потом размещайтесь. В полдень встречаемся в холле!
Все зашевелились и ломанулись к регистратуре - всем хотелось побыстрее разобраться с вещами и уже отправиться покорять снежные спуски. Беа же продолжала поглядывать на Деса, который неспешно направлялся с личным ключом к лифту. Он прошел в опасной близости с блондинкой; в его ладони блестел ключ с номером 257. Беатрис подумала, не специально ли он прошел рядом и так явно показал номер своей комнаты, и вспомнила, что имеет дело с Десмондом. Нельзя было понять смысл его действий.
- Идём? - устало произнесла Шампейн, толкая подругу в плечо, так как та упорно прожигала парня у лифта взглядом.
- Угу, - тихо произнесла она, и девушки направились к очереди.- Ты бледная. У тебя все хорошо?
- Чудесно, - протянула Шампейн и потянулась. - Утомилась от этой поездки. Ненавижу автобусы.
- Понимаю, - скованно улыбнулась Беатрис. Они еще пытались о чем-то поговорить, но все разговоры выходили скомканными и быстро заканчивались. Им предстояло прожить так вместе несколько дней, прежде чем наступит время возвращения в Портленд.
Долгое восхождение на гору заставило Беатрис изрядно помучиться. Когда стемнело, ей все же удалось подняться к их апартаментам и пробраться в комнату. Там на прикроватной тумбе светилась лампа и отбрасывала на стену тень девушки, которая неустанно вливала в себя алкоголь.
- Обязательно это делать? - спросила Беатрис, недовольно и строго глядя на подругу.
- О чем ты? - непривычно безразлично спросила Шампейн, вытирая рот от остатков напитка. Она выглядела вымученно: кожа казалась желтоватой, усталость тонула в темных мешках под глазами, красные пятна расползлись по коже и начали стекать по шее вниз.
- О том, что ты убиваешь себя, - Беа сбросила с себя куртку, подошла к подруге и выхватила из ее рук бутылку. - Водка? Серьезно?
- Отдай, - брюнетка резко встала, пошатнулась, но все же смогла скоординироваться в пространстве и выхватить принадлежащую ей вещь. На ее лице была агрессия, как и в ее резких движениях. Это было не похоже на нее, видимо, алкоголь вытравливал из нее хорошие качества и восполнял их отрицательным.
- Что с тобой происходит? Ты сама на себя не похожа.
- Ты сейчас меня об этом спрашиваешь? Будто сама ничего не понимаешь, что происходит.
- Это из-за Хоуп? - тихо спросила Беа и обеспокоенно посмотрела на подругу. Губы ее кровоточили, глаза были на мокром месте. Шампейн приложила руки к лицу и провезла их вверх по коже, а затем схватилась за свои густые волосы.
- Ты специально строишь из себя дуру? - карие глаза, полные злобы, убийственно стрельнули в сторону Голденроуз. Столько ненависти Беа никогда не чувствовала на себе, от этого хотелось провалиться под землю, стать пустым местом.
- Да я понятия не имею, что с тобой происходит! Сколько раз я пыталась поговорить с тобой, ты всегда отстранялась. Почему ты так делаешь до сих пор? Я помочь хочу.
- Ты уже помогла. Сама видишь, что случилось с Хоуп. Это все твоя помощь, святая Беатрис Голденроуз.
- Что ты такое говоришь? Я люблю Хоуп не меньше тебя и, если бы могла, я бы обязательно предотвратила то, что с ней случилось, ты же знаешь, - Шампейн усмехнулась, и с ее искусанных губ слетел издевательский смешок.
- Из-за того, что она рвалась помочь тебе, и погибла. Я говорила ей не ввязываться в это и поберечь себя. Но она такая упрямая, - девушка опустила голову и всхлипнула. - Видимо, ты значила для нее гораздо больше, чем я.
- Я не хотела ввязывать вас в это все.
- Но ввязала. И Хоуп теперь мертва. Этого не исправить. Ее кровь на твоих руках, - кареглазая девушка сжала руки в кулаки с такой силой, что костяшки мгновенно побелели. Красные пятна на ней сгладились, так как сейчас она вся пылала от всепоглощающей ярости.
- Ты не в себе, - сказала Беатрис, пытаясь взять подругу за руки, но так накинулась на нее и повалила на пол. Блондинка могла думать только о жуткой боли в ноге, несмотря на то, что теперь Шампейн крепко сжимала ее запястья до боли, сидя на животе.
- Я как раз таки в полном порядке. Мне открыли глаза, какая ты сука, Беатрис. Это ты убила Хоуп! - щеку Беи будто кипятком ошпарило, после чего она услышала шлепок. Девушка не успела ничего понять, как уже пыталась закрыть лицо руками, чтобы удары Шампейн не критично навредили ей.
- Прекрати! - закричала Беа и попыталась сбросить с себя озверевшую подругу, которая без устали била ее и рыдала. - Мне больно!
- Мне тоже больно! Я, черт возьми, любила ее! Но теперь она мертва, и все из-за тебя! Ты не сможешь мне ее вернуть!
- Хватит! - Беатрис все же удалось скинуть с себя девушку и добраться до двери.
- Чтоб ты сдохла! - закричала в след закрывающейся двери Шампейн, а потом раздался звон разбившегося о дерево стекла.
Беатрис пыталась продолжать бежать, но боль в ноге была сильнее нее. Она вжалась плечом в стену и старалась восстановить силы, но они лишь скоротечнее покидали ее. Слова Шампейн изрезали всю душу Голденроуз, которая сейчас внутри истекала кровью. Почему подруга так возненавидела ее? Почему считает, что Беа убила Хоуп? Неужели общение с Люком так повлияло на нее?
Вот черт, - выругалась про себя блондинка и попыталась пошевелить ногой. Та практически одеревенела. Голова кружилась либо от переизбытка эмоций, либо от затуманивавшей разум пытки в конечности. Девушка шла по стенке, пытаясь обходить двери, но вдруг она провалилась в один из апартаментов. Ей уже надоела падать, но ее охватил страх, когда в тусклом свете коридора увидела номер комнаты - 257.
- Думаю, я не должен спрашивать, что ты тут делаешь, да? - спросил Десмонд, склонившись над Беатрис. Он смотрел на нее с неприкрытым интересом, особенно на застывшие в глазах слезы и красные от ударов Шампейн щеки. Ему было неприятно смотреть на нее в таком виде - в нем возникало чувство, похожее на жалость, при этом вперемешку с колючим страхом.
- Можно я у тебя переночую? - выпалила Беа, пытаясь предотвратить дрожь в голосе.
- Ладно, - пожал плечами Дес. Хорошо, что он не задает лишних вопросов. Парень помог Бее подняться, но ее нога отказывалась функционировать нормально, поэтому девушка не смогла удержать равновесие, и Десмонду пришлось прижать ее к своей груди. - Только в этом номере одна двуспальная кровать, - предупредил парень и продолжил "обнимать" аристократку. Беатрис была рада, что в темноте он не мог увидеть ее пылающие как искры сигнального фонаря уши.
- Прелестно, - неловко произнесла Беа и отстранилась от парня. Почему-то она ужасно нервничала рядом с ним, сердце выпрыгивало из груди, как бы банально это не звучало. Его исследующий взгляд заставлял проявиться яркий спектр цветов в ее теле. От этого парня кружилась голова.
- Тебе дать сменную одежду? - опять же без лишних вопросов спросил Дес и пошел к гардеробу.
- Было бы кстати, - девушка наткнулась спиной на дверь и закрыла ее. - Почему ты не закрыл дверь перед тем, как я ввалилась?
- Потому что только что сам пришел, - он протянул Беатрис свою футболку и штаны. Его руки были ледяными, от них и от него самого пахло сигаретами: выходил курить.
- Спасибо, - с долей смущения за свой незваный визит произнесла Беа и вошла в ванную комнату, чтобы переодеться. Вещи парня по-особенно пахли им, и, когда Голдероз надела их, на ней будто оказались частицы Десмонда, которые каким-то образом согревали ее. Она стояла и смотрела на себя в зеркало, потом повернулась и уткнулась поясницей в раковину, сверля взглядом приоткрытую дверь. Ей было страшно выходить, находиться в одном тесном пространстве с Десом - это было выше ее сил. Засосало под ложечкой, и Беатрис обхватила руками живот, чтобы укротить это непонятное волнение перед сероглазым королем востока Портленда. И угораздило ей влюбить в него. Он был не из тех, кто проявляет эмоции и чувства, он из тех, кто верен до самого конца, словно цепной пес. Беа же была его противоположностью, обладала чувственностью и любовью, которую хотелось дарить важным в ее жизни людям. Но Десмонд бы не принял ее дар, лишь растоптал своей отстраненностью охваченные пламенем чувства.
Как только девушка собралась с духом и вышла из ванной, она увидела силуэт парня у окна. Крепкие плечи, сильную спину и узкую талию. Кожа его была подвергнута отраженному от луны свету, и она светилась мертвенной бледностью. Но кожа не была гладкой и ровной. На ней виднелись продолговатые полосы, глубоко въевшиеся в спину. Дес какое-то время стоял неподвижно, будто давая возможность насколько можно хорошо рассмотреть в темноте его увечья, затаив дыхание, а потом обернулся на девушку. Теперь были заметны его проколы и татуировки. Оказалось, у Десмонда их было три: помимо сердца и змеи у него на шее цвела роза. Какой-то механизм замкнулся в Беатрис, она не могла сдвинуться с места. Роза была символична для нее, и было удивительно увидеть этот цветок на теле Рэттлинга.
- Расскажешь, почему ты ночуешь не в своей комнате? - вдруг спросил парень, и Беа была готова поклясться, что он сделал это из "хорошего тона".
- А, - очнулась девушка, а потом заметила выжидающее выражение лица Деса, - да. Просто мы повздорили с Шампейн. Немного подрались.
- Очень больно?
- Нет, - она двинулась к единственной в комнате кровати, на которой ей предстояло провести длинную ночь с Десом, потому что та уж слишком влекла ее к себе. Усталость отложилась свинцом в руках и тянула вниз, поэтому хотелось скорее свернуться клубком на постели.
- Ты хромаешь, в курсе?
- Я просто упала с горы, - нехотя ответила Беа и уселась на кровать. Ей не хотелось, чтобы Дес знал о ее уязвимости, хотя уже десятки раз проявляла слабость перед ним. У нее не получалось играть с ним другую личность, сильную, волевую и независимую. Он был катализатором для всех заготовленных личностей Голденроуз, мог позволить себе роскошь видеть ее настоящую.
Десмонд ничего не ответил на это, просто скрылся за дверью ванной, но вскоре вернулся с эластичным бинтом. Он сел на пол и дотронулся до ноги девушки. Та испуганно дернулась, будто птица, наученная жестокости людей. От его прикосновений у нее в животе до боли завязывались тугие узлы, но от них же она млела и не могла спокойно дышать.
- Так сильно больно? - поднял на нее взгляд Дес. От его взгляда сперло дыхание, и Беа божилась, что еще чуть-чуть и она лишиться чувств.
- Да, - солгала Беа и выдохнула. Ей не было больно от его касаний, ей было больно от его столь близкого нахождения рядом с ней. В ней разгорался огонь, который была способна потушить лишь холодность и отстраненность парня.
- От этого немного станет легче, но с утра ты должна будешь сходить в медпункт. Поняла?
- Ладно, ладно, - произнесла Беа, с замиранием сердца наблюдая, как Десмонд бережно опутывает ее ногу бинтом. С такой заботой к ней не относились даже многочисленные няни, которых нанимали родители. От этого казалось, что еще не все потеряно. - Спасибо.
- Тебе не за что благодарить меня.
- Ну да, ты просто разрешил мне занять половину твоей постели, дал одежду и подлатал ногу. Пустяки.
- На самом деле пустяк, это ничего не значит.
- Вот как, - Беа нырнула под одеяло, огорченная словами парня. Она ничего не значит для него, как и предполагалось. Боль защемила ребра, и девушка сдавленно вздохнула. Дес лег рядом и приблизился максимально близко к лицу девушки. Сердце вновь сбилось с нормального ритма и уже колотилось в горле.
- Я имел в виду, что мне не жалко этого для тебя, - Беа закрыла глаза, не в силах видеть настойчивый взгляд Десмонда.
- Ты будешь спать так? - поинтересовалась девушка, замечая кожей, что парень все еще без футболки.
- Да. Тебя это смущает? - в точку.
- Нет, - молниеносно ответила Беа и отгородилась от парня стеной из одеяла, натянув ткань до глаз.
- У меня не ядовитая кожа. Ты не расплавишься, - Дес с полуулыбкой еще ближе придвинулся к девушке.