- У нас же есть розы. Они мне нравятся.
С чего бы вдруг такие перемены? - задалась вопросом Беа, копаясь взглядом в своем завтраке - яичнице-глазунье с пряностями и пюре из авокадо, предназначенном для тостов. - Недавно она с кровати подняться не могла, а если и могла, то выглядела бледнее смерти. Сейчас же расцвела как роза посреди февраля...
- Ты чувствуешь себя лучше? - девушка выпрямилась, хотела взяться за столовые приборы и проколоть вилкой ярко-желтый глаз, бесстрашно смотрящий прямо на нее, но нужно было дождаться главы семьи, чтобы произнести молитву. Голденроузы всегда были глубоко верующими и считали нужным приобщать к религии новое поколение. Поэтому каждое утро и прием пищи в стенах особняка не обходился без молитвы, а каждое воскресенье без визита в церковь. Беа потеряла смысл в этом, так как Бог давно оглох к ее молитвам о нормальной жизни, которой живут все подростки ее возраста. Иногда девушка считала себя неблагодарной и действительно эгоистичной, но потом эти мысли попросту забывались, ведь домашнее задание само себя не сделает, флейта не сыграет ноктюрн, тренировка чирлидеров не пройдет сама собой, а Десмонд не проследит сам за собой. - Врач сказал, в чем причина твоего состояния?
- Да, мне гораздо лучше. Причина теперь тоже известна благодаря доктору Лентцу. Добрейшей души человек, - она не торопилась объявлять дочери о причине своего недуга, а Беатрис не считала подобающим устраивать матери допрос с пристрастиями за завтраком. Будь ее воля, она бы играла очень плохого полицейского.
Вскоре спустился к завтраку и Бриар - сильная сторона древнего рода, поприветствовав всех в помещении столовой. Это был статный мужчина с наикрасивейшими глазами цвета туманных лугов в Швейцарии. У него был такие же блондинистые волосы, как и у дочери. Беатрис была копией отца, которого она хоть и редко видела, но преклонялась и безумно любила. Она бережно хранила воспоминания о тех днях, что они проводили вместе, защищая их от страшной силы таблеток. Беа решила отказаться от пилюль из ненавистного оранжевого пузырька, так как Десмонд открыл глаза на эту ситуацию. Девушка боялась забыть все хорошие фрагменты своей короткой жизни, редкие счастливые мгновения с родителями, поэтому берегла их в альбоме памяти; страшилась потерять связь с реальным миром, так навсегда и остаться в этом родительском замке, лишенной рассудка, и целыми днями наблюдать за любимыми розами.
- Раз уж все в сборе, - торжественно произнесла Аделаида и встала со стула, разгладив складки на платье. - У нас с вашим отцом есть небольшое объявления для вас.
Настораживает, - подумала Беатрис и перестала играть в гляделки с младшим братом. Тот поморгал своими большими карими глаза и обратил внимание на маму, что светилась... счастьем?
- Я беременна. Уже четвертый месяц, - вздохнув, сказала заветные слова миссис Голденроуз и улыбнулась мужу. Беатрис перекосило от новости. Она сразу же обратила внимание на живот матери - ее фигура оставалась прежней, что заставляло усомниться в правильности срока.
- А что это значит? - поинтересовался Питер и по-детски глупо улыбнулся.
- У тебя будет еще один брат или сестра, - не особо радостно произнесла Беа и безучастным взглядом окинула обоих родителей. У нее не было того же восторга как у остальных членов семьи, поэтому она планировала сидеть все отведенное время для трапезы с кислой миной.
- Вау, давайте назовем его Стивеном Роджерсом! - обрадовался Питер и попытался сидя на стуле изобразить стойку Капитана Америки с невероятно напряженным лицом. Беатрис посмеялась бы над усилиями брата быть похожим на первого Мстителя, но "прекрасная" новость оставила тяжелый осадок, поэтому уголки губ не могли подняться и на миллиметр вверх.
- Скорее всего, дорогой, у тебя будет сестра, а не брат, - Питер вздохнул и ровно уселся на своем стуле. - Ее будут звать Розалина.
- Серьезно? - вырвался саркастический смешок с примесью недовольства. - Вы ей еще и мое второе имя решили отдать? Тебе же не нравятся такие имена, разве нет?
- Ты Ро-зе-лин, а твоя младшая сестра Розалина. Не нравились, но мы живем в таком обществе, где мнение постоянно меняется, тенденции перестраиваются, - Аделаида похолодела, так как ей не нравился тон дочери.
- Ладно, - равнодушно произнесла девушка и торопливо сложила руки в молитве, чтобы скорее начать завтрак, а затем покинуть нерадивый дом.
***
- Представляешь, они хотят назвать мою будущую сестру Розалина. Звучит так, будто она какой-то куст! - Беатрис сидела на трибунах рядом с Кенни и смотрела куда-то вдаль. В душе все бушевало и кипело, хотя было непонятно, с чего вдруг столько ярости возникло к еще не родившемуся ребенку.
- Да ладно тебе. Почему ты так злишься? - спросил парень и положил голову на бортик. Его чернильные волосы трепали частые, но непродолжительные порывы ветра, длинные ресницы закрытых глаз иногда вздрагивали, а губы растягивались в чеширской улыбке. Он тихо хихикнул.
- Что смешного? - нахмурилась блондинка и потерла плечо, чтобы хоть немного согреться. Девушек выгнали на тренировку, чтобы те усерднее практиковались перед намечавшимся в начале ноября матчем. Их привычные кофты с короткими рукавами сменили на водолазки, правда, они были укорочены, и вместо рук мерз живот. Юбки с шортами были смешной для осенней погоды длинны, а колготки в мелкую сеточку совсем не спасали. Бее приходилось часто вставать и делать разминку, чтобы хоть как-то поддерживать баланс тепла в теле.
- Ты очень милая, когда злишься, - Кеннет открыл свои глаза, и они поглотили в себя Бею. У них был прекрасный цвет древесной смолы - в них попадаешь раз и навсегда. Кенни умело управлялся с взглядом, с годами научился грамотно ставить такие ловушки на ком угодно. Они притягивали, обладали несомненным магнетизмом, тяжело было противостоять их влиянию.
- Это флирт? - усмехнулась Беатрис, а вот ее уши начинали гореть. Кенни заметил этот четкий сигнал организма, но не подал вида. Девушка не знала, что чувствует к парню напротив. Он был отличным другом, не обделен природным очарованием, однако что-то ставило между ними блок. Может где-то глубоко ей и хотелось иметь с ним более серьезные отношения, но вряд ли то было бы серьезно.
- А что если да? - спросил Кеннет и распрямился, приблизившись к девушке.
- Не шути так со мной, - улыбнулась блондинка и ударила парня пальцем по хорошенькому носу, передразнивая манеру лучше подруги, Хоуп. Серьезность растаяла на лице темноволосого, и он тут же улыбнулся, заглядывая любопытными глазами в большой пакет у ног подруги.
- Что в нем?
- Куртка, - сказала Беатрис и достала потертую в некоторых местах вещь, после чего накинула ее на плечи, чтобы не мерзнуть. Казалось, в джинсе все еще таилось тепло Десмонда, поэтому девушке сразу стало уютнее.
- Разве у Мистера-самой-загадочности не такая же?
- Да, это куртка Деса, - чуть смутившись, ответила Беа, продела руки в широкие рукава и раскинула их в стороны, будто красуясь перед другом.
- Так вот как его зовут. Странное имя, - он потянулся и краем глаза посмотрел на зеленоглазую особу.
- А имя Беатрис тебя не смущает? - посмеялась девушка и окинула взглядом большой стадион. Ученики Каско-Бэй занимались своими делами, насколько это было возможно: бегали, отжимались, приседали, сдавали иные нормативы или просто халтурили. Из всех выделялся один учащийся с пепельными волосами, плетущийся по центру поля к школе; видимо, ему все надоело. - Я пойду, - сказала Беатрис, махнула Кеннету рукой, спрыгнула с трибуны и побежала к тому парню. - Дес! - окликнула она его, чтобы тот подождал ее. У него были невероятно длинные ноги. Неудивительно, что он так быстро перемещался. - Я забыла отдать тебе утром куртку, - девушка поспешно сняла вещь с себя и протянула Рэттлингу.
- М, если тебе холодно - можешь оставить, - как всегда безэмоционально произнес он.
На него только утром находит такая хандра? - задумалась Беа и помяла вещь в своих руках. Она вспомнила сегодняшнюю ночь - Десмонд был совсем другим. Не таким, каким она привыкла его видеть. Он так рассказывал о тех людях, о себе... Ей хотелось опять почувствовать на себе его заинтересованный взгляд, повторить ночные разговоры, но парень вернулся в свое прежнее состояние. Холодность и безразличие были его девизом.
- Мне льстит такая щедрость и забота, но разве тебе самому не будет холодно? У тебя же нет другой куртки, верно?
- Это называется правилом хорошего тона, - уточнил Дес, отказываясь от слов о щедрости и заботе. Он просто ушел, оставив девушку с роем хаотично двигающихся мыслей. Чувство растерянности обмотало ее тело яркой гирляндой, отчего капитан чирлидеров чувствовала себя неловко.
- Хон, ты чего? - донесся до ушей теплый голос Шампейн, и Беатрис повернулась с недоумением на лице. Позади нее стояла в сборе вся команда чирлидеров. Все, казалось, были встревожены выражением на лице капитана; одна милашка-Бон искренне улыбалась и была готова принять девушку в свои объятия, чтобы утешить.
- Все в порядке, - опустошенно ответила Беа и с трудом заставила себя отправить заниматься с командой. Десмонд вновь заполонил все ее мысли, и даже тогда, когда она держала на своем плече другую девушку в пирамиде, она не боялась, что что-то может пойти не так. Она не думала о своих действиях, просто совершала все по автоматизму, а думала о парне с серебристыми волосами и до ужаса грустными глазами.
- Отлично поработали сегодня, девочки! - с гордостью произнесла тренер Коннели и громко похлопала в ладоши. - Можете отдыхать со спокойной душой.
Они так и сделали. После школы пошли в Блуберрис, где каждая позволила заказать себе что-нибудь сладкое и молочный коктейль - для спокойствия души, как сказала миссис Коннели. Беатрис не считала? что нужно выматывать девочек изнурительными тренировками. Наоборот, им нужно было набраться сил и немного повеселиться. Не все же время работать.
- Ты шутишь?! - воскликнула Хоуп так громко, что почти все посетители кафе обернулись на нее. Она взволнованно прижала ладони ко рту и тихо запищала.
- Нет, - покачала головой Беа и сделала глоток карамельного коктейля через трубочку. - Родители сказали, что восемнадцатилетие - очень серьезное торжество. Поэтому они потратили столько денег. Но на этот раз не будет родственников, которые слетятся из всех уголков страны, чтобы пощипать меня за щеки. Только друзья.
- Сказочно, - мечтательно вздохнула Шампейн и широко улыбнулась, растворяясь в грезах. - Вы, наверное, это давно планировали.
- Мама начала месяц назад, - угрюмо произнесла Беатрис. Ей не хотелось говорить о родителях, так как утренняя "небольшая" новость до сих пор выводила из состояния равновесия.
- Это будет главное торжество осени, - своим высоким и детским голосом произнесла Бонни, большими блестящими глазами глядя на виновницу скорого празднования. - Уверена, ты еще больше расцветешь. Не терпится увидеть твое платье. Каким оно будет?
- Безумно дорогим, - поджав губы, сказала Беа, и все подруги сладко вздохнули. Сколько блондинка не боролась с матерью, та была непреклонна. Это должен был быть особенный день, и платье должно было быть особенным, да и сама Беатрис должна была стать особенной. Только вот девушка не чувствовала приближения праздника. Будто тучи вокруг нее сгущались.
Она посмотрела на Кико, которая сидела в стороне и о чем-то размышляла с сосредоточенным лицом. На ее лбу образовалась глубокая морщинка, что совсем ее не красило. И пока Бонни рассказывала о планировании новой стрижки, объясняя свою задумку на замершей в омуте своих мыслей Кико, та даже не замечала этого. Смотрела в пустоту и о чем-то думала. Они давно не общались - то не было времени, то еще что-то. Беа не хотела оправдываться перед ней в том, почему забросила свое расследование - не хотелось признавать, что она так просто покорилась Десмонду Рэттлингу.
- Хей, ты как? - Голденроуз помахала перед лицом девушки, и она спустя какое-то время очнулась. - Ты ведь придешь на празднование?
- Да, - несобранно ответила Кико и потерла свое круглое личико. Что-то явно ее мучило, и Беатрис не хотела копаться в этом. Но вдруг с ней произойдет то же самое, что случилось с Бекки? Если она не расспросит ее сейчас, то будет корить себя остаток жизни. Девушка только разомкнула губы, чтобы задать вопрос, как вдруг Хоуп поднялась со своего места и вознесла бокал с коктейлем над головой.
- За самую крутую вечеринку этой осени! - девушки поддержали ее, все стали чокаться и улюлюкать. Кико вроде просияла и присоединилась к остальным. Стало немного спокойнее.
Я просто накручиваю себя. Много произошло в последнее время, это не могло не сказаться на мне. Я тоже имею право отдохнуть, верно? - с этой мыслью Беатрис включилась в бурное обсуждение свидания Хоуп и Коби. Казалось, все не так плохо. Все веселились и смеялись, много болтали в тот вечер. Но никто и не подозревал, что это был последний раз, когда они собрались все вместе.
Dix-huit
- Пожалуйста, не так туго, - простонала Беатрис, когда Холли затягивала корсет платья. Девушка упёрлась руками в стену по обе стороны от зеркала в полный рост и старалась выдохнуть как можно больше воздуха из себя и ужаться в размерах.
- Что за глупости, - послышался из-за спины голос матери, которая поспешила помочь со шнуровкой праздничного одеяния. Беа зажмурилась и мысленно умоляла рыжеволосую бестию не сдавить ее органы слишком сильно. Она кашлянула, когда шнурки в корсете затрещали на ее спине от тугости. - Вот и все.
- Я дышать не могу, - сквозь резь в горле произнесла девушка и попыталась медленно выпрямиться.
- В этом и суть, - Беатрис, скрипя позвонками, смогла расправить спину и плечи, устремив оценивающий взгляд на свое отражение. Блондинистые волосы были изящно забраны, пара коротких передних прядей обрамляла лицо для предания легкости образу. Упругая кожа светилась из-за принятия долгих ванн с различными маслами, платье красиво оттеняло ее цвет. Грудь парила из-за туго затянутого корсета, талия казалась неестественно узкой. Верх платья был дымчато-черного цвета, усыпанным звездам, снятыми с неба специально для торжества, а затем тьма в платье рассеивала и переходила в вишневый закат. Зад платья был длиннее переда, создавал эффект оборванного шлейфа. - Дейзи одобрила бы этот цвет, - хмыкнула миссис Голденроуз и тщательно осмотрела дочь, чтобы в нем не было ни одного изъяна, а глаз у нее был уже наметан на это. - Какая пошлость.
- А мне нравится, - выдавила из себя улыбку Беа, так как корсет усиленно сжимал ее ребра. Ей и вправду нравилось это платье, особенно перелив цвета. Будто вечер отступал и переходил в ночь, в которой скрывалось все то, что прятала от мира обворожительная блондинка. Сегодня был тот день, когда она станет совсем другой Беатрис - обновленной, будто в душе и разуме наступит весна далеко за середину октября. Сегодня, в этот особенный день, она познает вкус взрослой жизни. Наивно. Она все еще продолжала жить в сказке, хотя та уже была омрачена крупными чернилами и вырванными страницами.
Раздался звонок в прихожей, и девушка отвлеклась от своих раздумий о том, как же, наверное, прекрасно вступить в новый возраст, обрести новые права и начать не бояться родителей, ведь аргумент "Мне уже восемнадцать!" казался в ее голове очень весомым.
- Je pense, c'est à toi. Sois amicale et jolie avec tes hôtes, chére [Думаю, это к тебе. Будь приветлива и мила со своими гостями, дорогая], - сказала Аделаида, поправила прическу дочери и недовольно посмотрела на ее все еще босые ноги.
- Bien sur, maman [Конечно, мама], - бегло произнесла Беа, торопливо схватила в руки туфли и побежала открывать ворота.
- Помни о правилах хорошего тона! - ударило ей в спину, но девушка, сломя голову, бежала к парадной двери, где кое-как надела туфли и вышла на улицу. Холодный воздух ударил ей в лицо, а в ушах зазвенели голоса друзей, которые громко распевали традиционную песню в честь дня рождения.
- Спасибо, что пришли, и добро пожаловать в имение Голденроузов, - наигранно манерно произнесла блондинка и приподняла подол своего платья, чтобы изобразить эквивалент мужского поклона - реверанс. Виновница торжества открыла ворота, и гости тут же наполнили дом.
- Девушка, вы так великолепно выглядите, можно с вами познакомиться и пригласить на танец? - произнес кто-то за спиной Беатрис. Блондинка узнала этот сладкий как мед голос и обернулась с ослепительной улыбкой на лице. Нежно-голубое платье простого фасона чудесно смотрелось на смуглой Шампейн. Ее темные волосы сегодня были идеально прямыми, поэтому непривычно было смотреть на нее без естественных волн.
- О, мадемуазель Кэндэл, вы тоже прекрасны. С радостью посвящу этот вечер вашей персоне, - не прекращала улыбаться Беа, глядя на подругу. В теплых карих глазах Шампейн заискрился смех, она любовно взяла подругу под руку, и девушки отправились к столу с закусками.
- Я безумно голодна, - брюнетка схватилась за живот и стала рассматривать содержимое столов, которые, казалось, готовы были поджать ножки и свалиться на пол от обилия еды. - Кстати, тебе очень идет этот цвет. Всегда хотела спросить: почему ты не носишь темную одежду кроме как чирлидерской формы?
- Мама считает, что я нахожусь в таком нежном возрасте, когда должна носить только светлые вещи, - ответила Беа и положила себе в тарелку несколько канапе с начинкой, с первого взгляда не внушающей доверия, а вот Шампейн не поскупилась и положила себе в тарелку всего и много. - Как прошла тренировка без меня? Хоуп сказала, что опоздает. С ней все в порядке?
- Миссис Коннели заставила ее остаться и оттачивать движения. Мы с девочками объясняли ей всю ситуацию, но тренер была непреклонна. Она обещала, что придет немного позже.
- Хорошо, - понимающе произнесла Беа и обратила взгляд на счастливых гостей. Из самых близких друзей пришла только Шампейн. Ни Хоуп, ни Кенни. Она видела лица девочек из команды поддержки, некоторых парней из футбольной команды (которые казались ей адекватными и благоразумными людьми) и ребят из ее класса по химии, биологии, а также школьного курса по музыке. И среди всех этих людей она не могла найти самых важных, которых бы очень хотела видеть в этот значимый для нее день рядом.
- Кстати, какие у тебя отношения складываются с новеньким?
- С Десмондом?
- Так вот как его зовут. Дес - хорошо звучит. Удобно шептать, - Шампейн хихикнула и выпила из бокала безалкогольный пунш. Видимо, только Беатрис, Кико и учителям (и то не всем) было известно имя отстраненного от общества ученика.
- Боже, - Беа прикрыла руками лицо, залитое краской стыда.
- Я видела, ты носишь его куртку повсюду. Между вами что-то есть? Я чего-то не знаю?
- Я просто замерзла, он по-джентльменски одолжил мне свою куртку, вот и все. Между нами ничего нет, - к сожалению, хотела добавить она, но вовремя замолчала. Она пригласила и Десмонда на свой День рождения. Только вот он не пришел, и Беа не была удивлена, но теперь в душе засел страх смотреть ему в глаза. Как же было неловко рассылать больше двух десятков писем, и он оказался единственным, кто ничего ей не ответил. Ни согласия, ни отказа. Аристократка из соседнего особняка иногда останавливалась у его дома и ждала, вдруг он выйдет. Но они не виделись с того дня на школьном стадионе. У нее даже не было возможности вернуть куртку, и Беатрис переживала, что он мерзнет, так как другой у него, скорее всего, не было.
- Ты недоговариваешь, подружка, - прищурилась Шампейн и приблизилась к блондинке. - При каких таких обстоятельствах он отдал тебе куртку? Вы проводите время вместе?
- Он мой репетитор по химии, и как-то раз мы засиделись допоздна. Мне было холодно возвращаться домой, я думала меня заберет мама, но ей нездоровилось. Десмонд отдал мне свою куртку. Правда, ничего между нами нет, - начала бессовестно лгать Беатрис. Хоть это у нее ужасно плохо выходило, брюнетка приняла это за чистую монету, ведь ее подруга никогда не врала.
- Жаль, - загадочно произнесла она, хитро сверкнув карими глазами.
- Почему? - удивилась Беа и стала внимательно вслушиваться в каждое слово Кэндэл. Девушка подошла еще ближе, чтобы прошептать интересную информацию жаждущей сплетней подруге.
- Хоуп шепнула мне, что у Десмонда пирсинг не только в губе, - от этих слов тело девушки пробрала дрожь. Хоуп? Десмонд? Их имена встали лишь в одно предложение, а Беатрис уже колотит как при остром приступе лихорадки.
- Хоуп? - только и смогла выдавить из себя Беа, после чего горячее дыхание Шампейн вновь коснулось ее уха.
- Она очень беспокоилась о тебе в последнее время. Чаще, чем обычно. А вы с этим Десом не особо ладили, да еще эта ситуация с Коби... Она решила поиграть в детектива и последить за данным "джентльменом". Уж не знаю как, источник не уточняет, но она видела его наполовину обнаженным, и у него были пробиты соски, не говоря о татуировках, - брюнетка отстранилась и широко улыбнулась, наблюдая спутанность мыслей на лице подруги. - Я бы хотела, чтобы у тебя был такой парень. Плохиш. Он бы идеально дополнил твою излишнюю правильность. Ходят слухи, что этот парень очень горяч в постели. Так что...
- Привет, - перед девушками возник Кенни в строгом костюме и галстуком-бабочкой в тон подола платья Беатрис (и в тон ее ушей, разгорающихся от чрезмерного смущения).
- Привет, - тяжело выдохнула Беа, а Шампейн смеялась, зажав рот рукой.
- Надеюсь, вы говорили не про меня, - это больше звучало как вопрос.
- Нет! - неожиданно громко для себя произнесла блондинка. - Что-то тут очень жарко, не находите?
- Да ты вся горишь, хон! - засмеялась Шампейн, указывая взглядом на пылающие уши.
- Не хочешь украсть меня на танец? - Беа вцепилась в плечи Кенни и умоляюще на него посмотрела.
- Собственно за этим я и пришел, - неловко произнес Кеннет, и Беатрис уже уводила его в сторону. Она положила руки ему на плечи, а он в свою очередь прилип ладонями к ее узкой талии.
- Ты спас меня от неудобного разговора. Это лучший подарок.
- Вообще-то твой подарок здесь, - парень похлопал девушку по боку, где на его руке болтался яркий праздничный пакет с чем-то увесистым.
- Там диски с музыкой? - лукаво улыбнулась Голденроуз, и с ее лица постепенно сползла краска.
- Кое-что получше, - Кенни приблизился к ее уху, отчего Беатрис дернуло - Шампейн оставила свой отпечаток. Таких сплетен о Десмонде она не ждала, и теперь мысли о нем заставляли кожу лица гореть. - Это пластинки. Не с классикой, не переживай. Все в лучших традициях блюза и джаза.
- Серьезно? - спросила девушка одними губами, а потом крепко обняла друга. - Спасибо. Не знаю, как жила бы без тебя.
- Еще скучнее, чем сейчас, - улыбнулся Кенни и посмотрел на девушку своими яркими глазами, когда та немного отстранилась, чтобы видеть его довольное лицо. - О чем говорили с Шампейн?
- О Мистере-самой-загадочности, - неохотно призналась Беа, так как знала, что парень в любом случае выпытает из нее эту информацию.
- Он тебе нравится?
- Что? - блондинка нахмурилась. - Да что вы все заладили одно и то же.
- Ты в последнее время часто пропадаешь куда-то, носишь джинсовку этого парня, еще и тощей стала. Влюбленность аппетит перебивает? - на удивление, Кеннет говорил об этом спокойно, даже с долей шутки. Девушка была удивлена, так как была уверена, что друг выразит свое ярое недовольство этим странным типом.
- Прости, этот месяц я сама не своя. Джинсовку я надела всего два раза. В последнее время аппетита просто нет. Многое навалилось, знаешь, - Беатрис вздохнула, так как устала перед всеми оправдываться. Почему все напоминают ей о Десмонде в тот день, когда ей меньше всего это нужно? Она не скрывала, что хотела бы видеть его на празднике, ведь за последний месяц они стали намного ближе друг другу. Этот парень завораживал ее, состоял сплошь из загадок, которые так не любила Голденроуз, но ей очень сильно хотелось разгадать каждую. Десмонд Рэттлинг - кто же ты такой? Простой ученик школы Вудсайд? Обычный подросток? Нет. Что-то большее. Он - это его редкая искренняя улыбка на глупости, что говорит Беа, покусывание губы и мерцающее на свете кольцо, редкие веснушки на бледных щеках, родинка на переносице, манера говорить все прямо и в лоб, запах сигарет и травы, любовь к химии, игре в "гляделки" и, возможно, самый милый смех, который еще предстоит услышать Беатрис.
- О чем задумалась? - обеспокоенно спросил Кенни, заглядывая в туманно-зеленые глаза подруги.
- О том, где сейчас Хоуп. Я переживаю за нее. Может, стоит ей позвонить еще раз?
- Да, конечно, - парень отпустил ее из своих объятий, при этом вручая свой подарок. Беа еще раз поблагодарила его, пока ее соединяли с подругой. Голосовая почта.
- Привет. По этическим соображениям время приличного опоздания истекло. Где ты пропадаешь? Я переживаю. Хон-хон, - она сбросила вызов, после чего увидела сообщение Кико о том, что та не сможет прийти, но им нужно поговорить в ближайшее время. Лучшей идеей по мнению именинницы была очередная попытка дозвониться до приглашенного гостя.
- Да? - раздался на той стороне усталый голос Кико и отчетливый плеск воды.
- Это Беа.
- Прости, что не смогла прийти. Просто в последнее время чувствую себя неважно. С Днем рождения, кстати.
- Спасибо. Ты хотела поговорить?
- Да, но это не телефонный разговор. Давай отложим его на завтра. Надо обсудить все при встрече.
- Что-то случилось?
- Это касается твоей подруги. Больше ничего сказать не могу, все при личной встрече, - плеск воды стал интенсивнее.
- Ты принимаешь ванну?
- Да, ванна с солью успокаивает мышцы после тренировки с миссис Коннели.
- Ладно, тогда не буду отвлекать, - Беа уже готовилась в очередной раз нажать на кнопку сброса вызова.
- Беа, мы завтра должны обязательно встретиться. Это очень важно, понимаешь?
- Да-да, хорошо, - заверила она ее, после чего они попрощались. Странно это все.
Беатрис тряхнула головой, чтобы выбить все плохие мысли, и отправилась к гостям, чтобы хорошо встретить свое восемнадцатилетие. И это у нее получалось до одного момента, пока она не услышала волнительный вой полицейской сирены, а затем и несущейся следом скорой.
- Что-то у меня сердце не на месте, - тихо произнесла Беа, приложив руку к ноющей груди.
- Конечно. У тебя, наверное, все органы в кучу собраны из-за корсета, - подметила Шампейн. - Ты что-то какая-то невеселая. Расслабься, - она достала их сумки небольшую фляжку, в которой явно было спиртное.
- Я не пью, ты же знаешь.
- Да ты вся как на иголках. Глоток - и все будет в порядке. Мне помогает, когда тревожусь чрезмерно, - Беа, недолго думая, но все еще колеблясь, взяла фляжку и, чтобы этого никто не заметил, отпила. Опять больше, чем нужно.
- Мерзость, - закашляла она, так как будто проглотила остро наточенный нож, облитый бензином и подожженный. Шампейн понимающе улыбнулась и сделала два небольших глотка, после которых поморщилась.
- Тебе лучше?
- Да не знаю пока, - Беа терла шею, надеясь, что вместе с этим пропадет боль в горле. Вновь послышался вой сирены - еще одна полицейская машина отправилась вслед за сестрой-близнецом. Девушка вновь достала свой мобильник и позвонила Хоуп. По-прежнему недоступна. - Что-то не так с Хоуп.
- Она просто задерживается, - заплетающийся язык выдавал Шампейн с потрохами.
- Уже полтора часа прошло.
- Уже?
- Ты сколько выпила? - Беа ухватилась за фляжку. Та была почти пустой. - Только не говори, что она была полной.
- Хон, не будь ханжой! У тебя сегодня праздник, и ты должна веселиться, а не пытаться все и всех контролировать. Это твой вечер, и ты должна его зажечь.
- Этот вечер скорее для моей матери, так как она все это мероприятие планировала, Бог знает сколько, но даже не удосужилась спросить, чего хочу я. Мне только удалось уговорить ее на цвет платья, и то какими усилиями. Я ненавижу эти чертовы орхидеи, - сморщилась Беатрис и смахнула цветы со стола, что был под рукой. - Мне не нравится это нелепое празднество. Это все так глупо и нелепо. Мой праздник без Хоуп - не праздник вовсе. Я поеду за ней и заберу, - решительно заговорила она и стала звонить в службу такси, так как вряд ли подруга была в состоянии везти ее к школе. - Прикроешь меня?
- Конечно, - выдохнула Шампейн, но потом мягко улыбнулась. Она понимала подругу. Без Хоуп все было действительно не так.
Беатрис пробиралась к выходу и столкнулась с Бонни. Девушка всегда поражалась ее миниатюрности и умении ходить на высоких каблуках, так как она лично не чувствовала уже своих ног.
- С Днем рождения! - радостно произнесла милашка Бон и обняла подругу. - Ты прекрасно выглядишь!
- А ты, вижу, постриглась. Тебе идет, - улыбнулась Беа, но на самом деле ей хотелось уже рвать и метать.
- Спасибо, дорогая.
- Кстати, ты не на машине, случайно? Нужно заехать за Хоуп в школу.
- Кажется, у меня осталось не так много бензина. Всегда забываю наполнять бак, - смущенно хихикнула Бонни. Ее манера ребенка нравилась всем, но это иногда переходило свои границы.
- По пути заедем. Я плачу.
- Ну, хорошо, - недоумевающе произнесла девушка, когда капитан команды тащила ее к машине. В салоне было на удивление тепло, пахло туалетной водой от Виктории Сикрет. Беатрис удобно расположилась в уютном сидении, от которого так же отдавало теплом, и немного расслабилась. Ее словно укутали одеялом и нежно гладили по голове, успокаивали, говорили, что все хорошо, что она зря так сильно переживает.