Может я зря паникую? Возможно, Хоуп решила заехать домой, чтобы переодеться и как обычно зависла в телефоне. Это так похоже на нее. Если ее не будет в школе, надо будет заехать за ней домой. Надеюсь, мы встретим ее по пути. Мама убьет меня, если узнает, что я оставила гостей.
- Эм, Беа? - с долей испуга в голосе произнесла милашка Бон, и машина стала сбавлять обороты. Лицо блондинки раскрасилось в красный и синий цвета от сирен машин полиции и скорой. Сердце в груди замерло.
Девушка выскочила из машины и пошла к школе. Она могла бы и бежать, но силы с каждой минутой покидали ее трясущиеся ноги. Беатрис порывалась войти в школу через главный ход, но двери были закрыты. Она проследовала на стадион, где вновь пересеклась с Бонни. Они увидели включенный свет в помещении, где находился бассейн. Девушки поспешили туда через коротко постриженный газон стадиона.
Беатрис первая вошла в помещение и сразу пожалела, что не осталась в тот вечер с гостями. Лучше бы она прочитала об этом в колонке новостей на первой странице. Хотя нет, не лучше. Лучше было бы, если это вовсе не произошло, но время нельзя повернуть вспять.
Группа экспертов и полицейских в штатском скопилась у бортика бассейна, чья вода безмятежно колыхалась и журчала от прикосновения к стенам внушительной площади. И в этих умиротворяющих волнах плавало тело ученицы выпускного класса школы Вудсайд - Хоуп Уэбстер.
Dix-neuf
Ледяной песок просачивался между пальцами ног, и его крупицы прилипали к коже. Шум прибоя обычно успокаивал, а ветер с океана отрезвлял мысли, но не сейчас. Сейчас было просто холодно и больно.
Одинокая фигура девушки сидела на пляже далеко от воды. Ее тело дрожало от всхлипов, и нехватки воздуха, которого, казалось, должно было быть предостаточно, но нет. Отчаяние острыми зубами жадно вгрызалось в сердце, а то стучало наперебой. Хотелось разорвать грудную клетку и вырвать его оттуда, чтобы оно, наконец, заткнулось и перестало страдать. С глазами хотелось поступить точно также, потому что от нескольких часов непрерывных слез им все труднее и труднее было открываться, будто песок попал на нежную роговицу и неустанно царапал ее. В ногах появилась ломота, то ли от пробежки на дистанцию около километра на каблуках, то ли от невероятных переживаний. Кисти рук проходились вверх и вниз по бедрам, а ногти оставляли на них красноватые линии, отражая глубокую душевную трещину.
Бледное лицо, лишенное той искры жизни, что Беатрис так любила, застыло у нее перед глазами. Пугающая умиротворенность - вот как можно было описать Хоуп. Ее юное тело плавало на поверхности слегка колышущейся воды. Оно не кричало о помощи, не молило о том, чтобы на него престали глазеть. Просто размеренно плыло верхом к высокому потолку с некой безмятежностью. Разум клялся, что еще немного, и он не выдержит. Но когда Беа прорвалась сквозь кучку людей к краю бассейна, разум отключился. На Хоуп было платье, в котором она планировала прийти на празднование. Оно неспешно тащилось вверх, открывая ноги. В ее животе зияла дыра, что до сих пор кровоточила и подкрашивала воду в розовый. Дальше темнота, а потом океан.
Беатрис, казалось, просидела тут вечность, на этом пустом пляже, утопая в собственных слезах. В душе все рвалось по швам, воспоминания, которые так тщательно прятались психологами, психиатрами, лекарствами да и ей самой грозились просочиться в память. Блондинка продолжила разрывать эти нитки, скрепляющую ее с прекрасным миром, но тут за ее всхлипами послышались приближающиеся шаги, а потом толчок в плечо. Беа с гигантскими усилиями подняла голову и протерла глаза, избавив их на мгновение от слез.
Над ней высился Десмонд с привычным безразличием на лице, через которое угадывалось сожаление. То, чем он легонько толкнул ее, была пачка сухих салфеток, и Беатрис покорно приняла ее. Дес уселся с ней рядом на песок и стал вслушиваться не в тревожную песнь океана, а в тяжелое дыхание девушки и шуршание салфеток. Из-за рыданий и корсета были проблемы с дыханием, и Беатрис много раз порывалась стащить с себя отстегивающийся от юбки верх, но тот никак не хотел развязываться.
- Можешь развязать эту дурацкую штуку? - хрипло спросила Беа и повернулась к парню спиной, в это время промачивая глаза салфетками. Десмонд взялся пальцами за шнурки и принялся разрушать туго затянутые кресты. Он внимательно изучал спину девушки: кожа была такой чистой и идеальной, ни единого шрама и родинки на ней не было. Светлые волосы медленно тянулись к ней и ласкали ее развивающимися локонами, с которыми уже вдоволь наигрался ветер. На удивление Рэттлинга, когда он закончил, девушка полностью сняла корсет и отбросила в сторону, прикрыв обнаженную грудь руками и вернувшись в прежнее положение - лицом к синеющим волнам.
Она была прекрасна даже сейчас, заплаканная, убитая горем и неосознанной скорбью. С розовыми щеками, больными глазами, спутанными волосами Беатрис выглядела совсем иначе - по-настоящему, со своими изъянами. Девушка старалась прятать подальше колючее смущение из-за наготы и наслаждаться хотя бы свежим воздухом, спокойно и свободно входящим в ее легкие.
Десмонд вздохнул и принялся снимать с себя шерстяную водолазку - замену длинным футболкам и любимой джинсовой курте, что была сейчас в доме Голденроузов - и продел голову Беатрис через горловину, затем помог разобраться с рукавами. Осознание того, что его водолазка касается ее голого тела, заставляло ухмыльнуться, но парень держал себя в руках, так как уже знал о случившемся. Кто знает, что было бы, если бы они столкнулись здесь ни при таких обстоятельствах.
- Мне жаль, - нехотя произнес Десмонд, но сделал это потому, что так было нужно, как и нужно было отдать Беатрис свою водолазку.
- Мне не нужна жалость, - сказала девушка и откашлялась, вновь вытерла слезы. Она посмотрела на Деса и поджала губы. Слухи не врали. У Десмонда и вправду были пробиты соски: небольшие серебряные барбеллы [штанги для пирсинга] сверкали в лунном свете и привлекали к себе заслуженное внимание, как и кольцо в губе. Взгляд Беатрис долго блуждал по телу парня, выглядевшим слишком щуплым в огромном одежде, но на самом деле оно было подтянутым и не лишенным мышц. Всего Беа насчитала у него две татуировки: змея на ребрах и сердце на груди. Сейчас ей было безразлично, почему он вбил именно это в свою кожу, какой смысл вложил в рисунки. Ей хотелось просто смотреть и упиваться им. Она искала утешения, была нужда в том, чтобы забыться, хотя бы на несколько минут убрать облик мертвой подруги из головы. И эту тупую боль внутри.
Беатрис переместила ближе в парню на коленях и остановилась ровно напротив его лица. Песок неприятно кололся, но это было не так важно. Девушка жаждала понимания и хоть чуточку любви, которой так недоставало в последнее время. Она стала всматриваться в глаза парня напротив и тонуть в них стремительнее, чем в слезах от утраты. Голову затуманил выпитый алкоголь - так ей хотелось думать. Это было попросту помешательство, грязные мысли, граничащие с запертыми далеко воспоминаниями. Беатрис неосознанно пыталась спасти свой рассудок и отстраниться от реального мира, что чересчур крепко схватился за ее горло. Блондинка стала стремиться к губам парня, в которые прочно впечатался запах сигарет.
Она желала его. Этого чертовски загадочного парня, которого вовсе не знала. Но сейчас это казалось пустяком. Хотелось забыться в том, кто открыл ей хотя бы крохотную часть реального мира, сказал горькую правду. У нее была острая необходимость прижаться к его губам, почувствовать вкус и запах табака ближе, чем ей удавалось до этого момента, всегда носить эту водолазку из какого-то дешевого гипермаркета и ту старую джинсовую куртку. Сейчас хотелось стать частью его мира, его самого. Всего лишь один поцелуй смог бы успокоить израненное сердце Беатрис Голденроуз.
- Что ты делаешь? - спросил Десмонд, схватив ее руками за голову. Беа очнулась, ее взгляд просветлел.
- Ничего, - она села обратно и уставилась в песок.
- Хочешь поговорить об этом?
- Нет, - Десмонд закатил глаза и дернул девушку за плечо на себя. Она упала на его ноги, и теперь во всей красе перед ней предстало небо и фрагмент лица и пепельных волосы парня. - Почему Хоуп? - в ее зеленых глазах вновь заблестели слезы. - Почему она? Она же была такой чудесной. Как мне жить без нее дальше? Она одна из немногих толкала меня вперед, прямиком в лучшую жизнь. А теперь меня можно толкнуть разве что в пропасть.
- Прекрати говорить глупости. Это не конец света. Все мы рано или поздно умрем. Смерть неизбежна. И в наше время лучше рано, чем поздно.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что религия сделала из смерти что-то нелепое. Умирать естественно и не так сложно, а вот жить гораздо труднее и больнее. Однажды ты просто берешь и... умираешь. Все. Конец.
- Ее убили, - в горле появилось жжение, которое буквально разъедает изнутри.
- Это сути не меняет, - по-прежнему холодно ответил Дес.
- Я буду скучать по ней, - парень видит высохшие дорожки от слез на щеках Беатрис и блестящие кристаллики слез, набирающих силу. Он расправил ее волосы и стал успокаивающе проводить по ним рукой.
- Смерть всегда делает кому-то больно. От этого никуда не сбежать. С ней надо просто смириться и научиться жить дальше.
- Ты до сих пор живешь с ней? - конечно, Беатрис спрашивала про Пайерн, и Десмонд прекрасно понимал это, поэтому шумно выдохнул, собираясь с мыслями.
- Да, - он щипцами вытащил из себя этот короткий ответ. Ему до сих пор больно. Сложно, наверное, находиться в неведении, хотя парень убедил себя в гибели сестры.
- Как ты справился с этим?
- Тебе лучше не знать, - и вновь леденящий голос обрушивается на уши Беатрис. Девушка приподнимается, толкает парня на песок и прижимается к его незащищенной груди, чтобы ему не было так холодно (или чтобы просто быть к нему ближе).
- Я не хочу, чтобы тебе было больно, - эти слова могли показаться фальшью для успокоения, но Беа произнесла их с стопроцентной долей искренности. Дес промолчал. - Почему ты постоянно отстраняешься?
- Потому что я не хочу ранить других людей. Им и без меня плохо живется, - блондинка прижалась ухом к его груди, чтобы услышать то, как бьется его сердце. На удивление, ровно и без перебоев. Видимо, он не впервые задевает эту тему.
- Как ты можешь ранить?
- Тебе лучше не знать, - повторился он, отчего девушка сжимает правую руку в кулак, впивая ногтями в ладонь.
- Я хочу знать, Десмонд. Хочу узнать, что таиться тут, - Беа вновь приподнялась и указала на голову парня. Он прижал ее к груди - почему-то ему было больно видеть ее.
- Зачем тебе это? - сердце в груди подпрыгнуло, и Дес прикусил кольцо в губе.
- Потому что я хочу помочь тебе. Ты же помог мне.
- Я понимаю, чего ты хочешь, и не допущу, чтобы это случилось, - а вот Беатрис не совсем понимала, что понимал Десмонд. Мог ли он догадаться, что симпатизирует ей? Разумеется, это было видно невооруженным взглядом. Взять хоть то, как она на него смотрит - никто из парней кроме него не удостаивался того интереса со стороны Голденроуз. Обычно от нее веяло безразличием, но тут иное дело. Возможно, она начала медленно влюбляться в него после того видения в конце августа, после убийства человека под фонарем в ее голове. Ее притягивала его холодность, жесткость и прямолинейность. Этого ей не хватало. И чувства решили сыграть с ней злую шутку - влюбиться в Десмонда Рэттлинга, парня из соседнего дома, которого какое-то время считала убийцей.
- Почему? - только и смогла вымолвить Беа, выползая из своих размышлений.
- Люди, которые хоть как-то связаны со мной, глубоко несчастны. Либо мертвы, - Беатрис не выдержала и вновь поднялась. На этот раз она нависла над сероглазым парнем и с серьезность смотрела на него.
- А может я хочу умереть, - выдохнула она ему почти в губы. Парень облизал губы, а в его животе завязался узел.
- Если ты умрешь, кто же найдет убийцу твоих подруг?
- Я не могу лезть в это снова. Ты же сам сказал...
- А тебя волнует то, что я говорю? - перебил он ее. Хотелось кричать "да" снова и снова, но девушка вообще не могла вымолвить и слова.
- Не знаю.
- Если помогу тебе, тебе станет легче? - Беатрис смогла кивнуть. Дес вновь уложил ее к себе на грудь. Он вдруг понял: ее печальные глаза - причина его внутренних терзаний. Парень не мог вынести их взгляда.
- Прости, - прошептала девушка, удобнее устроившись и надеясь, что он не услышит ее из-за шума волн.
- За что?
- Просто прости за все, что я когда-либо говорила и делала, - она еще долго плакала, проливала свои горячие слезы, остужаемые ветром, на грудь парня, но потом смогла уснуть.
Их ждал яркий рассвет и запах соленой воды на завтрак.
Vingt
Они проснулись на пляже, когда солнце уже взошло на горизонте. Его было плохо видно из-за облаков, заполонивших небо, но было уже светло. Сон в глазах Беатрис не исчез, даже когда она попрощалась с Десмондом, поблагодарив и обещав вернуть все его вещи постиранными с лучшим кондиционером. Парень лишь пожал плечами на такое заявление. Аделаида Голденроуз была в ярости от поведения дочери, от того, что она бросила гостей и сбежала не пойми куда, но все же была больше напугана, ведь та исчезла на всю ночь, не предупредив, да и еще когда в городе творится, черт пойми что. Это пошатнуло даже, казалось, стальное сердце матери.
Прошло не так много времени, как Беа вернулась в школу, заверив родителей, что чувствует себя лучше и отправилась от горя. Однако ей никто не поверил, как и она не верила в собственные слова. Смерть Хоуп здорово подкосила ее. Хотелось заглушить боль утраты хотя бы учебой, потому что лежание в кровати и проворачивание в голове картинок той ужасной ночи явно не шло на пользу. Девушка увядала на глазах: кожа стала тусклой, волосы начали выпадать, поцелуи юности сошли с щек, стройность превращалась в нездоровую худобу. Аделаида стала печься о дочери еще больше, поэтому и в этот день привезла ее в школу на своей машине, решив, что отныне всегда будет так и никак иначе.
- Я заберу тебя после занятий, - объявила женщина и пронаблюдала за тем, как обтянутые кожей кисти рук справляются с ремнем безопасности.
- Не стоит, я сама дойду. У меня все хорошо, мам, правда, - Беа надела солнечные очки, хотя небо давно лишилось привилегии видеть солнце, вышла из машины и поправила пояс своего пальто верблюжьего цвета. - Обещаю, приду сразу после занятий и нигде не задержусь, чтобы ты не беспокоилась, - блондинка тут же повернулась и зашагала к школе, так как не хотела слышать отказ матери.
Беатрис открыла свой шкафчик, потухшими глазами сквозь темные стекла очков посмотрела на совместные фотографии с Хоуп и Шампейн, после чего сдернула с себя пальто, повесила его на крючок и громко захлопнула дверцу. Было тяжело дышать, несмотря на то, что на ней сегодня была бесформенная черная кофта с длинными рукавами, в которых она прятала свои хрупкие руки. Все теперь казалось отвратительным: исписанные кое-где любовными признаниями, телефонными номерами и нелестными высказывания стены, учащиеся этой "неблагополучной" школы, как ее прозвали в газетах, учителя, патрулирующие по коридорам словно надзиратели. Теперь все пеклись о безопасности школьников. Вот только надо было заботиться об этом раньше, пока не было жертв: Бекки, Хоуп и Пайерн, ведь она тоже была ученицей старших классов год назад.
Прозвенел звонок, и Беа незаметно проникла в классную комнату, аккуратно сев на край своего стула рядом с Десмондом. Учитель привычно сидел в своем кресле, немного прячась за кафедрой, пытаясь полностью отдаться учебнику по химии. Одноклассники, как обычно, перешептывались, хихикали. Беатрис пыталась вслушаться в их разговоры, чтобы отвлечься от скучного теста, который она быстро выполнила, но они говорили полную бессмыслицу.
- Я ненадолго отлучусь. Не устраивайте тут балаган, - преподаватель с хорошо заметной испариной на лбу и раскрасневшимися вдруг щеками, семеня, направился в лаборантскую.
- Твои вещи, - девушка протянула Десмонду пакет с его одеждой: джинсовой курткой и водолазкой, от которых теперь практически неуловимо пахло чем-то цветочным. - Спасибо, что позаботился обо мне.
- Это просто жест вежливости, - безэмоционально ответил парень, достал из пакета куртку и накинул ее на себя, после чего на его губах растянулось блаженство.
- Все всегда себя странно вели? - поинтересовалась Беа у Деса, тот усмехнулся.
- Ты ведь в курсе, что все в этой школе под кайфом?
- Что? - девушка сняла очки, будто от этого она должна была лучше расслышать парня. Ее веки были опухшими от постоянных слез, а капилляры в левом глазу лопнули и пустили кровь по белку.
- В этой школе происходит круговорот наркотиков и лекарств с сильными побочными эффектами. Я думал, ты не обращаешь внимание на поведение учащихся, потому что привыкла, - Беа посмотрела на одноклассников. Они выглядели истощенно: мешки под красными и имеющими нездоровый блеск глазами, у большинства было раздражение кожи, особенно у рта, а когда кто-то смеялся, можно было увидеть налет на языке и кровоточащие десны. Зрелище из неприятных. Почему Беатрис никогда не замечала этого?
- А химик изучает на уроках совсем не химию, - Десмонд поднялся с места, взял с кафедры хрестоматию, за которой все это время прятался эротический журнал.
- Мне нужно выйти, - сказала Беатрис, схватила вещи и быстро вышла из кабинета. Дальнейшим ее собеседником был туалет, в который она вцепилась слабыми руками и пыталась побороть желание вывернуть желудок наизнанку. Беа поднялась с колен после безуспешных попыток облегчить свои недомогания, закрыла туалет крышкой и села сверху.
- Жуткие звуки, - раздался голос Деса. Он стоял рядом с единственной занятой кабинкой и рассматривал носки классических осенних сапог Голденроуз. Она тут же поджала ноги к себе и вздохнула.
- Если честно, это я меньше всего хотела бы сейчас услышать. Но спасибо, - блондинка соскользнула на пол, нажала на кнопку, запускающую процесс смывания в унитазе, и вышла из кабинки.
- Не за что, - почти ободряюще улыбнулся Дес, а потом его лицо тут же приобрело прежнее отсутствующее выражение. Беатрис посмотрела на него через зеркало, открыла воду и плеснула ей в лицо. Она уперлась руками в холодную плитку по обе стороны от раковины и замерла, пока капли проточной воды срывались с ее носа, лба и подбородка.
- Как же я могла не замечать, что мир вокруг меня такой... - девушка не могла подобрать слова. Отвратительный? Жуткий? Разочаровывающий?
- Думаю, из-за таблеток ты видела мир в розовом цвете. Ты ведь перестала их принимать? - Беа кивнула и вытерла лицо бумажным полотенцем. На днях она колебалась, хотела выпить пару штук, чтобы жизнь не казалась такой страшной, но в итоге смысла все до единой в раковину.
- Я хочу свалить отсюда, - решительно сказала Голденроуз, повернувшись к парню. Ее руки были сжаты в кулаки - это было заметно благодаря закатанным рукавам - а в глазах мелькала уверенность вперемешку с тревогой.
- А я все ждал, пока ты это предложишь, - сероглазый парень накинул лямку рюкзака на плечо и направился к выходу.
- Правда?
- Нет. Поехали уже куда-нибудь, тут невыносимо скучно, - Дес провел рукой по волосам и удалился из уборной. Беатрис взглянула на себя в зеркало: блондинистые волосы были забраны в пучок наскоро, отсутствие косметики на лице выдавало выскочившие мелкие прыщи от переживаний, губы совсем высохли и начинали трескаться из-за недостатка воды в организме. Она быстро заправила кофту в джинсы на высокой посадке темно-синего цвета в тон джинсовке Деса и выскочила за дверь, чтобы нагнать парня, исчезнувшего из поля зрения. Тот перехватил ее почти у главного выхода за руку и притянул к себе за угол. Они стояли слишком близко друг другу, так, что могли увидеть в глазах напротив свое отражение.
- Ты же не хочешь, чтобы у тебя были проблемы? Если пройдешь через пункт охраны - об этом сообщится директору и твоим родителям.
- Верно, - смущенно произнесла девушка, надела очки (ее смущал факт, что парень видит ее в неподобающем статусу виде) и поспешила за Десмондом к другому выходу. Вскоре они попали на парковку, где вторглись в Равенну. Теперь Беатрис не была незваной гостьей и чувствовала себя более чем комфортно, восхищаясь внутренним строением машины. - Она очень красивая, - вздохнула девушка, шевствую пальцами по кремовой обивке салона.
- Равенна польщена, - издал едва слышимый смешок Дес и завел автомобиль.
- Куда мы поедем?
- Куда-нибудь, где тебя смогут накормить. К вечеру обещали усиление северо-западного ветра, это небезопасно для тебя.
- Очень смешно, - выдавила из себя улыбку Беа и устало откинулась в кресло. - Внутри как будто все разрывается. Так больно.
- Знаю, - коротко ответил Десмонд и сильнее вжался руками в руль. Оставшуюся дорогу они ехали в тишине.
***
- Я не съем столько! - Беа смотрела на пиццу, покрытую плотной сырной шапкой, на стопку вафель, обильно политых шоколадным сиропом, и молочные коктейли с башней из взбитых сливок.
- Не хочу говорить очевидного, но меня это не волнует, - пожал плечами Дес и приступил поглощать пиццу. Он взял аппетитный кусок руками и положил кончик, с которого стекал сыр, в рот. - Ешь, - приказал тот, Беа отложила столовые приборы в сторону и взяла пример с парня. - Почему ты такая упрямая?
- А почему ты такой холодный? - встречный вопрос заставил Рэттлинга ухмыльнуться.
- 1:1.
- Поедешь на День Благодарения с классом в отпуск?
- Что? Ты серьезно? - Десмонд вскинул вверх одну бровь и отложил свой кусок. - Думал, ты заметила, что я не особо социален. Вау, у меня отлично получается скрывать свою неприязнь к людям.
- Да ладно тебе. Там обычно не так уж и нудно, - девушка хитро улыбнулась. - Ну а вообще поездка обязательна. Это был риторический вопрос на самом деле.
- Дерьмо, - скривился парень, на что Беа шире улыбнулась. Он выглядел чарующе мило. Мгновения ребячества не могли не заставить улыбнуться, если вы знали, кто такой Десмонд Рэттлинг - асоциальная личность, небрежные пепельные волосы, вечная джинсовая куртка, гроза востока Портленда.
- В этом году праздники перенесли, поэтому мы поедем намного раньше, чем обычно.
- Спасибо, что осведомила. Я очень рад, - кажется, Сарказм - второе имя Деса.
- Неужели ты не хочешь спасти мои каникулы на этом "чудном" курорте?
- Я уже однажды спас человека, а потом очень сильно пожалел. Так что вопрос спорный, - Беатрис направила на него заинтересованный взгляд, от напора которого даже Десмонд прогнулся и застонал от нежелания рассказывать что-то о себе. - Это было очень давно. Мне было где-то десять или около того, и мы с семьей решили выехать на природу. Тогда я радовался этому событию, ведь провести время с еще нормальными родителями и сестрой казалось прекрасной идеей. Если не углубляться в детали, я забрел в лес, а оттуда вышел к озеру, где был еще кто-то. И этот "еще кто-то" пытался утонуть в озере, поэтому мой мозг решил, что настало время поиграть в спасателя. Все обошлось, мы даже здорово провели время с утопающим и зареклись друг другу приехать на следующие выходные туда же и снова поиграть. Я уговорил отца приехать на то место спустя неделю, и он даже согласился меня туда отвезти. Вот только тот взял с собой друзей, поэтому они неплохо так напились. А меня никто не ждал. Мне пришлось провести сутки с отцом и его пьяными дружками. Больше я утопающего никогда не видел. Может и к лучшему. Я был очень зол.
- Оу, - только и смогла потерянно произнести Беа и задумчиво приложила к губам трубочку с коктейлем.
- Ага, именно "оу" я и подумал, когда остался один в компании мужиков, состоящих на 80% из спирта и на 20% из желания надрать кому-нибудь зад, - девушка нерешительно взяла парня за руку, и тот вздрогнул, будто прикосновения были для него обжигающе болезненными.
- Я рада, что ты доверился и поделился частицей себя.
- Я просто пытался отвлечь тебя от переживай. У тебя было очень грустное лицо. И вообще я эту историю придумал, если тебе от этого станет легче. Хотя, зная моего отца, не удивился бы, если такое и вправду произошло. Благо, он никогда не слушал меня и не вывозил никуда дальше заправки, где продавались его любимые острые колбаски, - Дес улыбнулся, потягивая свой коктейль, но улыбка была настолько же холодна, как и его глаза. Беа вздохнула и убрала свою руку под стол.
- Почему ты такой скрытный?
- Потому что мне так хочется, наверное, - пожал плечами Десмонд и надолго погрузился в рассматривание жизни за пыльным окном. Беатрис вдруг встала из-за стола и вышла за пределы кафетерия, где недалеко от входа села на асфальт. Ее убивало такое безразличие со стороны парня. Она теряла друзей, и ей все по-прежнему хотелось внимания, утешения, особенно от этого Мистера-самой-загадочности, сероглазого короля Атлантического океана. Почему-то она чувствовала в нем необъяснимую нужду, а он, как на зло, отстранялся только дальше.
Дес вышел за ней спустя какое-то время и сел рядом, начав копаться в карманах куртки, которая вновь сидела на привычном месте и была обжита. Казалось бы, подранная временем старая куртка, ее пора было бы отправить в утиль, но когда Дес носил ее, вовсе не хотелось положить вещь в корзину с другим хламом. Он превращал ее в искусство, хранившее не маленькую историю.
- Ты придурок, знаешь? - оскалилась Голденроуз и обняла свои колени.
- Мягко сказано, - произнес Рэттлинг и достал пачку сигарет. Зеленые глаза внимательно изучили ее, а потом девичья просящая рука потянулась к ней. - Ты хотя бы однажды пробовала курить?
- Нет, - Беа зажала сигарету между своими обезвоженными пухлыми губами и повернулась к Десу, крутящему в руке дешевую белую зажигалку.
- Тебе вряд ли понравится, - горько улыбнулся тот и прикурил никотиновую палочку. Блондинка вдохнула дым и попыталась сдержать кашель, когда плутливые клубы приблизились к горлу. Она старалась спокойно выдыхать, но это получилось с трудом. - Забыл предупредить - глубоко не затягивайся.
- Да уж, спасибо, - скорчилась от рези в горле Беа и стряхнула пепел с кончика сигареты, так как неоднократно видела, как это делал Дес. - За что ты мне на голову вообще упал?
- Тот же вопрос, - на этот раз у него лучше получилось улыбнуться. Не измученно, но все еще с прохладой. Но Беатрис и этого было достаточно - этой полуулыбки с зарождающейся искренностью. - С моим лицом что-то не так?
- Десмонд Рэттлинг, ты даже не представляешь, какой замечательный человек, - вздохнула девушка, вспоминая все его "жесты доброй воли". - Но ведешь себя как придурок.
- Мое эго удовлетворено, - парень погладил себя по животу и запрокинул голову назад.
- Когда-нибудь, я найду ключ к твоему сердцу.
- А зачем тебе это вообще? - на вопрос она не успела ответить - отвлек телефонный звонок. Звонили из полицейского участка Портленда, штата Мэн.
- Да?
- Это Кико.
- Ты звонишь из полицейского участка? Почему? Что случилось?
- Ничего не спрашивай у меня. Тут все разговоры записываются. Мы должны встретиться.
- Прости, что не смогла с тобой встретиться в тот раз, - виновато произнесла Беатрис. - Из-за случившегося у меня все...
- Неважно. Мы бы и не смогли встретиться в запланированный день, - глухо ответила Кико. Это был не ее голос, слишком низкий и тихий. - Завтра без семи час на вокзале я буду ждать тебя у четвертой платформы.
- Ки, ты в порядке? Твой голос...
- Ничего не спрашивай. Увидимся завтра. Разговор касается Бекки, Хоуп, и, в первую очередь, Шампейн. Это важно. На кону жизни, Беа. Не опаздывай, умоляю.
Vingt et un
Машина Аделаиды остановилась на одном из свободных парковочных мест у кладбища. Женщина со скорбью в шоколадных глазах посмотрела на дочь, которая была облачена во все черное: платье, плотные колготки, пальто, сапоги - все расцвело цветами траура и утраты.
- Дорогая, - вздохнула рыжеволосая женщина и повернула зеркало заднего вида на себя, чтобы увидеть и суметь предотвратить мерцание слез в глазах. - Я не хочу омрачать этот день еще больше, но...
- Но ты омрачишь, - перебила ее Беатрис и уставилась в окно. Она видела, как люди бредут куда-то вглубь кладбища, и от их сутулых спин и черной одежды в горле зарождался ком.
- Мы с отцом решили, что тебе лучше перейти в частную школу ради твоей же безопасности. Мы будем завозить тебя и забирать после учебы. Поверь, мы беспокоимся о тебе и желаем самого лучшего.
Все. Это был крах маленького мира Беатрис. Школа была тонкой нитью с реальным миром, оставшимися друзьями и Десмондом. И теперь эта нить оборвалась. Девушка долго боролась за право учиться в обычной школе с обычными людьми, а сейчас ее поместят в стеклянный футляр, чтобы она словно роза не потеряла свои лепестки. Идеальная школа, идеальные ученики, не идеальная, сломанная Беатрис.
- Ладно, спасибо, что подвезла, - выдохнула блондинка и вышла из машины. Она почувствовала опустошение, будто остатки жизненных сил вытекли через трещину в душе. Ноги ее отказывались держать, но девушка продолжала медленно идти вдоль тротуара, чтобы дождаться отъезда матери, так как Беатрис не собиралась идти на похороны сегодня.
- Ты бледнее смерти, - сочувствующе произнес Кенни, когда пересекся с Голденроуз. Большие зеленые глаза на истощенном лице посмотрели на парня с надеждой, а холодные руки обвили его шею.