- Сейчас там проходит осмотр. Мне тоже нельзя там присутствовать.
- Что за бред, - зарычала девушка и дернулась в сторону двери, но отец не пустил её, продолжал непреклонно держать рядом с собой, прижав к себе в объятиях. Он был удушающе горячим, это было явно нездорово. Внутри него как будто поселился вулкан и сейчас истекал лавой, нагревая воздух вокруг него. Он явно переживал, холодный пот выступил на его лбу, несмотря на температуру тела. Все знали, что Бриар безумно любил супругу, поэтому такая реакция неудивительна, но такими темпами ему скоро самому понадобиться врач.
- Что произошло? - дрожащий голосом спросила Беатрис и уцепилась пальцами за рубашку отца.
- Она упала.
- Она сильно пострадала? Что-то с ребёнком?
- Еще ничего не известно, но мы узнаем первыми.
Вскоре из спальни вышел знакомый мужчина - он постоянно предоставлял медицинские услуги Голденроузам, когда кто-то из них заболевал. Его тяжёлый взгляд упал на Беатрис, которая больше не могла смотреть на мир без слез на глазах.
- Всё в порядке, можно говорить при ней.
- Если вам так угодно, - мужчина подтянул очки на переносицу. - У вашей жены серьёзные проблемы, мистер Голденроуз. Две болезни настигли её одновременно. Парез и начальная стадия преэклампсии. Некоторые ее конечности сейчас обездвижены, артериальное давление выходит за рамки нормы, появляются признаки отека. Ваша жена утверждает не чувствует ног, видимо, был задет нерв. Я бы посоветовал лечение в Германии, там отлично борются с этом проблемой, и это необходимо, так как можно запустить ситуацию до паралича конечностей. Но хочу предупредить: лечение крайне дорогостоящее.
- Деньги не проблема, - покачал головой Бриар и обнял дочь. - Какое у неё состояние на данный момент? - врач вновь посмотрел на Беатрис, потом шумно вздохнул.
- Я бы сказал критическое. Психика очень задета. Она практически сломлена, - Беа не выдержала. Она вырвалась из объятий отца и ринулась прочь из дома, попутно вытирая опаловые глаза, полные слез...
Trente trois
Грудь изнутри будто безжалостно рвала пантера острыми когтями. Все болело, жгло, раздирало, то ли от душевного неравновесия, то ли от бега по морозу. Щеки хлестали длинные и влажные волосы, а также колючий ветер, который пытался остановить девушку перед ошибкой, что та могла совершить, сломя голову выбежав из дома. Беатрис замедлилась, с ее уст слетел комок пара, и хрупкое тело встретилось коленями с асфальтом от бессилия. Она уткнулась лбом в руки и разрыдалась. Горячие слезы грели щеки и затекали в рот. Почему вдруг все напасти свалились на нее в один момент? Где сделала ошибочный поворот?
Мама парализована. Вдруг ей сейчас плохо из-за меня? Может это все произошло из-за того, что я не предупредила её об опоздании, хотя знала, что это нужно было сделать. Ненавижу себя. Ненавижу. Почему любимые мной люди страдают? Неужели всему причиной я, как и говорила Шампейн? Боже, неужели это правда? Неужели Хоуп и Шампейн умерли из-за меня? А вдруг умрет и мама? Я не переживу этого. Клянусь, не переживу.
- Ну что ты, малышка, не плачь, - кто-то дважды похлопал девушку по дрожащей спине, и она застыла, давясь всхлипами и кашлем. Этот голос она надеялась больше никогда не услышать в своей жизни. - Все только начинается, - произнес Люк, после чего Беа на адреналине подскочила на ноги, позабыв про разодранные колени, и попыталась отойти на безопасную дистанцию, но парень был быстрее. Он схватил ее за локоть и подтащил к себе. - Тише, тише, - нашептывал он, глядя в след прохожим, скрывающимся за углом на пересечении улиц, и прислоняя к щеке блондинки шприц с неизвестным раствором.
Когда место стало как и прежде безлюдным, он отпустил девушку, пренебрежительно оттолкнув от себя. Беа тут же влетела в чьё-то крепкое тело, мужские руки прижали ее к себе. Десмонд пришёл за ней, несмотря на то, что Голденроуз оттолкнула его, когда выбежала из дома. От этого на душе становилось теплее и чуть спокойнее.
- Ты, видимо, Десмонд. Наслышан о тебе, - криво улыбнулся Люк и спрятал шприц в карман. Беатрис посмотрела на парня, что стал для нее живым щитом. Дес же не смотрел на нее: в глазах пылала ярость, ненависть, отвращение. Он испепелял им Люка, который сделал неширокий шаг назад. - Мечтал лично познакомиться с тобой, ведь мы так с тобой похожи.
- Чушь, - голос Десмонда стал грубым и резким, отчего перехватывало дыхание и все внутри сжималось от необъяснимого страха. Он изменился в мгновение ока; девушку пугала такая его разносторонность.
- Не приуменьшай свои заслуги, - усмехнулся Люк и спрятал обе руки в карманах. - Ты теперь известен не только на востоке, но и на западе. Похвально. Я же все-таки предпочитаю действовать скрытно и избавляться от балласта, если ты понимаешь, о чем я, - Рэттлинг оскалился, из носа вышел пар. Он прижал Би к себе сильнее, будто это могло избавить ее от слуха на какое-то время. Она точно не должна была слышать этого разговора. - Ну что ж. Объясню мотив нашей "дружеской" встречи, ладно? Я пришел исповедоваться и, возможно, извиниться.
- Это тебе не церковь. Хочешь прощения - возвращайся за решетку.
- Тебе будет интересно послушать, Десмонд. Так что ты бы не отказывался от моего рассказа. Это касается Авроры, - глаза Деса потемнели, он впал в ступор. Это имя явно ему что-то говорило и дарило ураган воспоминаний из прошлого, далёкого или нет - неизвестно. - Ну что? Интересно теперь? - ухмыльнулся Люк и взметнул голову вверх. - Надеюсь, ты слушаешь, потому что я повторять не буду. Ни тебе, ни полиции. Я сдамся в руки правосудия, если ты выслушаешь меня и не убьешь раньше того, как приедут служители закона и правопорядка, - он вздохнул и сглотнул желчь, скопившуюся во рту, отчего его лицо скривилось. - Все началось несколько лет назад и продолжается до сих пор.
Она очень отличалась от ровесниц: слишком скромная, слишком красивая и слишком смышленая, чтобы купиться на похабные ухаживания от перекаченных уродов из команды по регби. Она была похожа на тонкий серебряный месяц, отражающий мягкий свет от солнца. Она изрядно выбивалась в тот злополучный вечер на фоне пьяных подростков. Все обращали на нее внимание и пытались заговорить угостить выпивкой и бог знает чем еще. Но тогда она смотрела только на меня. Ее серые глаза я не забуду никогда. В тот момент я понял, что бесповоротно влюбился.
Я писал ей письма, думал, это крайне романтично. Подбрасывал цветы в шкафчик - ее любимые пурпурные розы. И с каждым вечером, проведенным на вечеринках в небезызвестно доме в одной компании, она открывалась все больше, невинность и чистота затирались, а раскрепощенность пышно расцветала из бутона юности. Мы стали с ней единым целым. У нас появилось тайное убежище, где были только мы, и могли быть там сколько захотим. Мы сутками могли лежать на полу и говорить друг другу о чем-то без умолку. Я думал, это любовь... Но потом я убил ее. Зарезал ножом, будто бы это ничего не значило. Удар за ударом, удар за ударом. Она не кричала, просто испуганно смотрела на меня и что-то постоянно шептала. Но я был ослеплен. Не помню, чем я тогда руководствовался, наверное, принял слишком много химии. Она была красива даже после того, как в ее глазах потух огонь жизни. Я приходил к ней каждый день после школы, сидел рядом, держал за руку. Она смотрела на меня и не понимала, почему я так поступил, ведь мы же так любили друг друга. Черт, да я и сам не помнил, уставал оправдываться перед ней. "Прости, Аврора, что убил тебя. Мне жаль, мне жаль."
Ее начали искать. Не сразу, но начали. Весь город был усыпан листовками с ее фотографиями. Я останавливался у каждого столба и стенда с объявлениями и смотрел в ее красивое улыбающееся лицо. Все так же продолжал приходить к ней каждый день. Но ее тело находилось на неотвратимой стадии разложения: морозы и отсутствие отопления в нашем убежище не спасало. И я будто пришел в себя. Испугался ответственности. Тогда я спрятал ее тело в надежное место, а нож, которым убил ее, выбросил в кусты соседнего дома. Удивительно, что его до сих пор не нашли. Видимо, уж больно пышно цветут розы нынче, да, Беатрис? Розы, пропитанные кровью Пайерн Рэттлинг. Я убил ее. Убил в твоем новом доме, Десмонд. В той комнате, где ты сейчас спишь.
Дес стоял в оцепенении. В голове не уложилось ни единого слова. Спустя долгий год стало известно, что его сестра мертва. Пайерн больше нет. Надежды больше нет.
- Я убью тебя, ублюдок, - Дес оставил Бею и схватил Люка за грудки его верхней одежды.
- Резонно, - парень не особо сопротивляться. Сероглазый король достал из кармана джинсов нож-бабочку и раскрыл его, обнажая лезвие.
- Десмонд, остановись! - Беа обхватила парня сзади и потянула на себя. У нее получилось оттянуть Деса от Люка, который ускользнул на более безопасное расстояние. Дес продолжал рваться вперед, а Беатрис беспомощно хватать его, прижимать к себе, стиснув зубы. - Остановись, ты же его убьешь!- кричала девушка и пыталась ухватиться за плечи и спину парня влажными от волнения ладонями. Холодный воздух резал разгорячившееся горло и легкие, маленькими иголочками впиваясь в мягкие ткани. Сердце было не на месте, бешено скакало вверх и вниз, билось из стороны в сторону, как загнанный в клетку дикий зверь. - Прекрати, умоляю! - соленые слезы отчаяния катились по щекам, сталкиваясь на подбородке в крепких объятиях. Острое лезвие ножа блестело в теплом свете фонарей, которые являлись единственными свидетелями событий этой страшной ночи. Девушке удалось ухватиться за куртку парня и притянуть его к себе, но вдруг мягкая кожа на ее руке дала глубокую трещину под натиском металла. Крики прекратились, слезы впитала плотная ткань куртки, подаренная Беатрис ранее этим днем. Парень тяжело дышал, но уже не рвался в бой. В горле засела жгучая боль, когда он почувствовал, как тяжелая капелька крови размозжилась о его ботинок. Холодный ветер встрепал пепельные волосы. - Не дай тьме овладеть твоим сердцем, умоляю.
Парень заставлял себя глотать воздух, который позже рваными комками срывался со скривленных от злости губ. По горлу словно полоснули лезвием, когда он понял, что только что слелал. Ветер забрался в распахнутую парку.
Беа не смогла избежать этого момента, как-то изменить его. Все произойдёт и закончится точно так же как в её сне
- Умоляю, не оставляй меня, - шептала ему на ухо девушка, и сердце Деса сжалось до скрипа. - Он того не стоит, - она посмотрела куда-то вперед, в глаза темного бульвара, где под ближайшим фонарем стоял Люк, борясь с нехваткой кислорода. Беатрис чувствовала жгучую неприязнь и отвращение, разъедающие ее подобно кислоте. Все это время она пыталась разглядеть в темном силуэте жертву, а за ним оказался настоящий убийца. - Десмонд, - ее голос дрогнул, когда она произнесла уже ставшее родным имя, ведь она повторяла его тысячи раз.
Парень бросил нож. Он с металлическим бряканьем устроился на асфальте. Дес круто повернулся и схватил девушку за плечи, краем глаза замечая нанесенную им же рану. Беа видела, насколько огромны сейчас его зрачки, насколько потемнели его глаза. В них разразился смертоносный и всепоглощающий смерч, и её упорно затягивало в нее. Ей стало страшно, так как показалось, что перед ней стоит совсем незнакомый человек. Будто это был вовсе не тот парень, что отдал ей свою водолазку на пляже, что сам того не хотя привязал к себе, что подарил ей поцелуи, от которых можно было забыть собственное имя.
- Прости, - сказал он. Сердце затихло в груди. Беатрис не могла остановить слезы. Все повторялось, это была точная копия ее сна. Девушка молила, чтобы она очнулась на школьной площадке рядом с Кенни, в тот теплый августовский день, чтобы смочь все изменить. Но этого не произошло. Они продолжали находиться в этом страшном декабрьском дне. - Прости меня, - по щеке парня покатилась слеза. Одинокая, прозрачная, пропитанная криками израненной души. Он положил руку на спину девушки и крепко обнял. Их тела вмиг окутал мигающий синий свет и оглушительные сирены полицейских машин.
- Получилось? - выдохнула Беа, еще не осознавая, что скоро ее кошмар закончится.
Люк не сопротивлялся аресту, как и сказал. Он раскаялся и был готов понести наказание. Как позже оказалось, он сам вызвал полицию, заявив, что даст чисто сердечно признание.
Десмонд и Беатрис ждала долгая ночь в участке, мучительные объяснения перед Бриаром Голденроузом, но сейчас это их не заботило. У них получилось предотвратить роковую ошибку, Удалось остаться друг у друга и замкнуть цепь ужасающих событий.
Trente quatre
Все наконец-то пришло в норму. Больше не было страха за жизнь, страха перед будущим и неотвратимостью. Все шло своим чередом. Можно было дышать полной грудью и спокойно закрывать глаза, ложась в тёплую постель. Чего можно было еще желать?
Люка сослали в места не столь отдаленные, и об этом гудели все газеты: "Найден серийный убийца учениц школы Вудсайд". Не верилось, что больше не будет ночей, проведенных в холодном поту, не будет грызущей паранойи. Теперь можно не бояться улицы, людей, больше не видеть в каждом потенциального психопата и убийцу. Жизнь стала свободной от узких рамок.
Одной нерешенной проблемой было состояние Аделаиды. Она была слаба, истощена недугом. Но прогнозы были положительными, если учитывать прохождение курса лечения в Германии. Адель не хотела покидать дом, детей, но Бриар был непреклонен. Он отложил все свои дела, бумаги и встречи с партнёрами в самый дальний ящик и настоял на переплёте в другую страну, где могли оказать квалифицированную помощь. Надежда расцвела в душе Голденроузов.
- Няня? - переспросила Беа, скрестив руки на груди. Она внимательно следила за передвижениями отца по комнате, прищурив глаза. Негодование тыкало её сучковатой веткой в живот и заставляло лицо кривиться. - Мне восемнадцать, а ты предлагаешь оставить меня и Питера на няню?
- Не воспринимай все в штыки, Беатрис, - сказал Бриар, проверяя список вещей, который ему написала супруга. Все ответственно подошли к сборам до отлёта, остались последние приготовления. - Холли уходит в обещанный отпуск. Она собирается уехать на рождество к семье, и я не могу ей помешать. А за вами должен кто-то присматривать. У тебя учеба, у Питера тоже. У вас разные расписания, поэтому ты не сможешь полноценно присматривать за ним и оказывать помощь, ведь он еще ребенок. Мы тебе полностью доверяем, но здравомыслие никто не отменял. Тем более Экфорды рекомендовали этого человека. Утверждают, что он - профессионал своего дела, - на лице девушки образовалась кислая мина. Она не хотела, чтобы кто-то управлял ей в силу вспыхнувшего юношеского максимализма. Беа, невзирая на просьбу Бриара, плохо восприняла новость о няне, которая должна была приехать после отъезда родителей. Почему она хоть раз не может побыть взрослой и решить проблемы самостоятельно?
Беатрис практически не видела мать с того рокового вечера. Она отгородилась ото всех - не хотела, чтобы ее застали такой: ослабленной, немощной, беззащитной. И даже когда машина Бриара отъезжала от дома, Беа смогла увидеть только силуэт матери. Скрепя сердце, она вернулась в дом. Эта обитель казалась сейчас больше, чем обычно, и совершенно пустой. Высокие потолки, арки, ноты античности - все казалось таким театральным и искусственным, что стало как-то неуютно и зябко. Казалось, дом медленно умирал без Аделаиды, ведь она вложила в него всю свою душу.
- А куда поехали мама и папа? - спросил рыжеволосый мальчишка, протирая глаза ото сна. В своей полосатой пижаме он выглядел особенно очаровательно, и нельзя было не улыбнуться при виде его.
- Мама очень устала, поэтому они с папой решили съездить в маленький отпуск, - Беа села на корточки и взяла теплые руки брата в свои. Ей не хотелось волновать Питера и объяснять, что происходит сейчас с их мамой и чем все может кончиться. Хотелось верить в лучшее, в совершенную медицину, но никто не мог гарантировать положительный результат на сто процентов.
- Мы будем жить с тобой вдвоем? - улыбнулся мальчик, больше обрадовавшись новости, что ему не придется каждый вечер практиковаться в игре на ненавистном инструменте. Но он ещё не учёл тот факт, что его с распростертыми объятиями ждет музыкальная школа.
Раздался звонок в дверь. Беа вдруг зло посмотрела в сторону прихожей и вздохнула. Сейчас она откроет дверь, и это снова взбудоражит ручей её жизни.
- Нет. Папа решил, что мы с тобой еще слишком маленькие, чтобы жить самостоятельно, - блондинка выпрямилась, потянулась и медленно пошла к двери, стараясь оттягивать то самое неотвратимое, от которого так старалась убежать.
- Но мы же уже взрослые!
- Да, Питер, но попробуй доказать это папе, - грустно улыбнулась Беатрис и открыла дверь, даже не посмотрев в глазок, так как код от ворот знали только члены семьи и персонал.
- Доброе утро, мисс Голденроуз, - усмехнулся человек на пороге и прошелся рукой по волосам. Его серые глаза излучали заражающую энергию, и сердце Беи забилось с утроенной силой. Кольцо в губе блестело, дразнило, манило, возбуждало.
- Боже, - только и смогла сказать блондинка. В ушах гулко стучало сердце, в груди засело счастье и вопрос на всю эту ситуацию: что происходит?
- У тебя странная привычка не впускать меня, - сказал Дес, заглядывая внутрь дома.
- Извини, я просто...
- Десмонд! - воскликнул Питер и начал прыгать на месте, чтобы рассмотреть гостя, стоящего за сестрой. Парень улыбнулся ему и махнул рукой. В итоге Беа смогла освободить дорогу Десу и запереть за ним дверь. - Ты наша няня?
- Да, только называй меня Авель, ладно?
- Почему? - удивился Питер, а потом его глаза просияли, и он подозвал парня к себе пальцем, затем приложил свою маленькую ручку к его уху. - Ты что, тайный агент? - с детской наивностью прошептал мальчик.
- Ты все правильно понял. Только никому не говори, иначе меня уволят, - Питер с неприсущей ему серьезностью кивнул и показал жестом, что его рот на замке. - Ступай умываться, а я пока приготовлю завтрак. Что хочешь?
- Хочу тосты с арахисовым маслом и желе! - мальчик восторженно поднял руки вверх помчался в ванную - он обожал сладкое и не мог без него жить.
Беатрис смотрела на всю эту картину с приоткрытым ртом и понимала, что надо бы что-то сказать, но все мысли куда-то улетучились. Дес посмотрел на нее и улыбнулся, это и заставило ее прийти в себя.
- Умоляю, объясни мне, что происходит.
- Хм, тебе повезло, что я люблю, когда меня умоляю, - ухмыльнулся Десмонд и направился на кухню, правда, длинным путем, так как не особо хорошо ориентировался в этом большом доме.
- Отец сказал, что тебя рекомендовали друзья семьи. Никогда бы не подумала, что ты профессиональная няня, - задумчиво произнесла Беатрис и стала наблюдать, как парень обретает на её кухне уверенность и принимает временную роль хозяина.
- Почему же?
- Не знаю. Ты не похож на человека, который приходит в восторг от детей.
- Как же ты встречаешься с человеком, которого так плохо знаешь? - в девушке поселились смешанное чувство. Непередаваемое чувство эйфории от того, что Десмонд говорит об официальности их отношений; обида за сказанные им слова. Её задело то, что она действительно плохо знает парня и он ей об этом прямо сказал.
- Может потому что из тебя все щипцами вытаскивать надо? - огорченно произнесла Би и уперлась спиной в стену.
Дес почувствовал этот тон - он обжог его уши - поэтому парень подошёл к ней вплотную и проницательно посмотрел в глаза. Беатрис же не сопротивлялась, ответила на его взгляд таким же глубоким проникновением в нутро. Эти глаза опять притягивали её, приходилось собирать волю в кулак, чтобы не сделать ничего "лишнего". Десмонд провоцирующе облизнул губы, а потом прижался лбом к лбу девушки.
- Если ты хочешь, я потом могу рассказать тебе все, что захочешь.
- Хочу, - мягко улыбнулась Беа и прошлась пальцами по щеке парня. Ее прикосновения обладали магнетизмом. Казалось, Десмонд собирался притянуть её к себе и поцеловать в губы, но девушка выскользнула из-под сферы его власти и отошла на несколько метров, чтобы удерживать приличную дистанцию.
- Вот потом и поговорим, мистер Рэттлинг, - хитро ухмыльнулась Беатрис и направилась в столовую.
Всё больше странностей и удивительных вещей происходило на протяжении этого дня. Десмонд отлично справлялся со своими обязанностями, и это поражало. Как можно быть таким разносторонним человеком и совмещать в себе сероглазого короля восточной части города, плохиша, гениального ученика и заботливого смотрителя за детьми? От этого разрывало разум и расширяло его границы.
Он вёл себя сдержанно по отношении к Беатрис, не позволял себе лишнего после утреннего случая. Беа стала чувствовать ревность, так как парень уделял больше внимание брату, нежели ей. Но не она ли утром жаловалась на присутствие няни в доме? Хотя если бы знала, что это будет Десмонд, то никто и возражения не услышал.
Так незаметно на город спустились сумерки и окутали все завесой таинственности. На улицах загорались фонари, они постепенно пустели из-за усилившегося мороза, а на небе поочередно зажигались звезды. Сон одолевал и заставлял руки налиться свинцом, они неизбежно тянули вниз, тело молило о долгом и крепком сне. Но Беатрис сидела в гостиной как на иголках. Она чувствовала что-то странное внутри себя, какое-то напряжение, скапливающееся в животе. Это было связано с Десмондом, что-то ее волновало в нем. А может, дело было и в ней.
- Ты останешься? - тихо спросила девушка, выглядывая из угла в коридор. Десмонд только отправил Питера спать и выглядел слегка уставшим: рыжеволосый мальчишка был слишком активным и радостным от того, что проводит время со старшими. Ему определённо нравился Дес, хотелось завоевать его уважение, поэтому он вёл себя как можно послушнее.
- А где я буду спать? - улыбка тронула губы Деса, отчего у Беи перехватил дыхание. Это полуулыбка заставляла её колени дрожать. В теплом свете лампы, пробивающем в коридор, парень выглядел загадочно и нереально, будто это был очередной сон вот только не страшный. В таком сне она готова была жить вечно.
- У нас куча гостевых комнат. Ну или... - Беа замялась. Стоило ли предлагать как вариант свою спальню? Не слишком ли это? С другой стороны, они уже спали в одной кровати, да и девушка бы не позволила себе ничего лишнего.
- Покажешь свою комнату? - повседневным тоном спросил Рэттлинг, но блондинка почему-то смутилась. Она судорожно кивнула и пошла вверх по лестнице. Спустя несколько секунд они остались один на один в ее комнате за закрытой дверью.
Комната девушки встретила их приятной прохладной. Хотелось упасть на мягкую кровать и укрыться одеялом, провести часы в сладких объятиях. Беатрис включила лампу на прикроватной тумбочке, и она заполнила помещение розоватым светом, который залил ее любимые пластинки и цветы. Десмонд органично вписывался в эту атмосферу, и девушка мысленно согласилась с тем, что хотела бы видеть его здесь чаще. У нее появилось желание поделиться с ним своей страстью к музыке и танцам, послушать пару виниловых пластинок вместе. Но потом она пресекла свою излишне романтичную натуру и просто продолжила наблюдать за парнем.
- Примерно так и представлял её себе, - сказал Дес и подошёл к окнам, после чего устремил взгляд вниз. - И отсюда ты следишь за мной?
- А ты оттуда следишь за мной? - спросила Беатрис, но на её лице не отразилось никаких эмоций, разве что отягчающее ощущение грусти. Она осторожно легла на кровать и стала рассматривать контур тела парня, после чего закрыла глаза. Её дыхание было размеренным, но внутри все затапливали солёные воды залива.
- Что с тобой? - спросил Десмонд и сел рядом с ней. Он стал перебирать её светлые волосы - это дарило умиротворение. Они переливались персиковым отливом и источали едва уловимый аромат. Это были не те французские духи. Это был запах самой Беатрис. Что-то нежное и сладкое, похожее на клубничные взбитые сливки и аромат поля с ненавязчивым отголоском цветов. Этот запах Десмонд запомнит на всю свою жизнь.
- Не знаю, все как-то странно, - сказала Би, открыла глаза и взглянула на парня. Он был обеспокоен её переменчивым состоянием. Она бы хотела сказать, что все нормально, но это было вовсе не так. Девушка потянула парня за руку, и Дес лёг рядом с ней. Её пальцы стали вырисовывать на его запястье узоры, а может это были целые предложения, где девушка высказывала все, что было на душе и не могло произнестись вслух.
- Ты думаешь о своих подругах?
- Обо всём. И о Хоуп, и о Шампейн. О Бекки, Люке, Кико, маме. О нас. Я не понимаю, что происходит, что мне делать дальше. Я запуталась.
- Я могу чем-то тебе помочь? - он стал сам предлагать время, потому что знал об особенностях ее характера.
- Ты был прав.
- Насчёт чего?
- Я о тебе практически ничего не знаю. Ты как закрытая книга для меня. Не могу объяснить свою тягу к тебе. Это, наверное, как сигареты. Плохая привычка. Почему плохая? Потому что я сгораю от чувств и не знаю, куда деть себя.
- Разве плохо, что я закрытая книга? Лучше быть в неведении, чем узнать слишком много лишнего. В моей жизни было много тяжёлых моментов, не знаю, как ты отнесешься ко всему.
- Расскажи мне о себе.
- Например о чем? Мой любимый цвет или чай?
- Это уже что-то.
- Жёлтый, чёрный с корицей и шоколадом.
- Жёлтый? Почему?
- Наверно, он заставляет меня верить во что-то хорошее.
- Я могу спрашивать все, что захочу? - Десмонд кивнул. - Что имел в виду Люк, когда сказал, что вы похожи? - ответа не последовало. Парень неотрывно смотрел на неё и будто мысленно умолял ее отказаться от этого вопроса.
- Не думаю, что тебе будет приятно услышать ответ, - Беа смотрела на него с полной решительностью. Видимо, это волновало ее слишком сильно. - Черт, язык мой - враг мой.
- Ты боишься огорчить меня? - девушка легла удобнее, устроила голову на подушке и начала обводить взглядом родинку на переносице Деса.
- Боюсь, что, узнав обо мне больше, ты уйдёшь. Я не шутил, когда говорил, что в моей жизни много дерьма.
- Этого не произойдёт, что бы ты мне на рассказал. Я никуда от тебя не уйду, - Десмонд вздохнул и продолжил играть с волосами девушки. Он действительно боялся огорчить ее, расстроить. Он не готов делиться такими вещами. Но что бы он ни выбрал, риск будет всегда.
- У меня было много девушек. Слишком много. Честно, я у большинства даже имен не знаю, не интересовался. Я пользовался ими, чтобы удовлетворить низменные потребности. Этим мы похожи с Люком. Он убивает ради наслаждения, это для него как наркотик, и не может остановиться. У меня иной порок.
- Меня не волнует, сколько девушек у тебя было до меня, - Беатрис осторожно проникла своими пальцами между его и скрепила их руки в замок. - Разве это так важно для тебя?
- Я не хочу делать тебе больно. Мне не свойственно вести себя осторожно, я привык к грубости, жестокости, а ты росла в мире, где этого не было. Боюсь, что рано или поздно сорвусь с цепи.
- Такого не случиться.
- Почему ты так уверена? - девушка обхватила лицо Десмонда руками и приблизилась к нему. Она неуверенно и робко прижалась своими губами к его. Внутри растеклось вязкое тепло и окутало с головы до ног вместе с усталостью. Иголки исчезли, осталось только множество красных точек, которые обещали в скором времени раствориться. Горячая рука Деса легла на оголенную талию Би, пальцы впились в ее кожу, отчего блондинка тихо застонала. У обоих засосало под ложечкой, горло сковало волнение. Парень поцеловал аристократку в уголок губ и убрал руку с ее тела.
- Ты как будто боишься, что я тебя укушу, - улыбнулась Беатрис. - А может, ты больше боишься моих родителей?
- Я боюсь, что не смогу остановиться, - девушка переместилась, и теперь она как кошка изогнулась над парнем, почти прильнув к его груди.
- А кто тебя просит останавливаться? - Десмонд с вызовом посмотрел на нее и резко прижал ее к себе, чего она явно не ожидала. Его руки скользнули вниз к бедрам, а затем одно из них несильно обожгло.
- Удовлетворена, дорогая? - Беатрис застонала и захотела было растереть ушибленное место, но руки парня ей помешали. Он подтолкнул ее на свободную сторону кровати и снял с себя футболку. - Спокойной ночи, Би.
И как тут теперь уснуть?
Trente cinq
Каждый день, проведенный с Десмондом бок о бок, заставлял Беатрис больше задумываться об их отношениях, о том, насколько он ей сильно нравится. Она узнавала его с самых разных и неожиданных сторон: он превосходно готовит, запросто может найти общий язык с детьми, мучительно долго принимает душ и мило сопит во сне. Даже после того ночного разговора девушке не стало легче. Она спрашивала у себя: почему Дес находится рядом с ней? Он не выражает своей симпатии прямо и открыто, все время старается держать голову в холоде. Это заставляло девушку чувствовать себя ничтожеством.
- Эй, - кто-то тихо позвал Беатрис, и она рассеянно посмотрела на девушку за соседней партой. Прозвенел звонок, и все начали собираться, а блондинка совсем затерялась в своих мыслях. - Ты все занятие не писала. У тебя все нормально? Выглядишь не очень.
- Я задумалась, - девушка усмехнулась и протянула Голденроуз тетрадь, где записывала теорию весь урок. - Спасибо, - смущенно улыбнулась Беа и стала копировать информацию с листов на телефон. - Почему ты решила быть доброй со мной? Кажется, я тут никому не нравлюсь.
- Просто мы все друг друга давно знаем, а тебя на тусовках никто не видел, поэтому ты вроде белой вороны. Не волнуйся, придешь на пару вечеринок, и вольешься в систему.