— Шлюха! — выплевывает Бэйн, а затем издает еще один хриплый смешок.
Потребность в мести прямо сейчас просачивается из моих пор. Я задыхаюсь с ножом в моих руках. Все, что я хочу сделать, это стереть глупую чертову ухмылку с его лица.
Прежде чем успеваю подумать об этом, я делаю то, что мне больше всего хотелось с первых минут пребывания здесь.
Я, черт возьми, мщу.
Подношу клинок вперед и делаю неровный надрез посередине горла Бэйна. Кровь хлещет, заливая мое белое платье, стекая по моим ногам, скапливаясь в моих туфлях.
Но мне плевать.
Перед моими глазами все еще красная пелена. Так много красного. Я чувствую, как что-то горячее ударяет меня в лицо, но не отступаю. Я хочу, чтобы мое лицо было последним, что он увидит, пока его сердцебиение медленно угасает и для него все померкнет.
Его кровь принадлежит мне. Его жизнь принадлежит мне. Он думал, что унизил меня? Он был неправ. Так чертовски неправ. Я убью тысячу раз, прежде чем позволю этому случиться снова.
Думаю, я готова к тому грязному красному дьяволу, который приветствует меня в Аду с распростертыми объятиями, потому что он победил. Черт, я сяду прямо рядом с ним, буду королевой его пылающего ада.
Вот как я себя чувствую, делая это, избавляясь от этого больного ублюдка.
Я хотела, чтобы Драко выстрелил ему в череп. Быстро и просто. Но этот ублюдок не заслуживает быстрой смерти.
Он пробудил во мне зловещую сторону, ту часть меня, о существовании которой я даже не подозревала. Они сделали это — он и Человек-топор.
Так странно. Я не уверена, должна ли поблагодарить их за то, что они дали мне понять, что такое сила? Или проклинать их имена за то, что из-за одного неправильного движения ножом я потеряла остатки человечности.
— Ублюдок, — выплевываю я, когда он опускается на землю, падая на колени. Чертов ублюдок.
Я слышу, как Франческа приглушенно вскрикивает из своего угла.
— Джианна, — снова зовет Драко, но я не смотрю в его сторону. Я продолжаю смотреть на Бэйна, пока он не падает на колени. Он не может схватиться за свое горло, чтобы остановить кровотечение, не может сделать что-либо, чтобы заблокировать боль.
Хорошо.
Когда его веки трепещут, я опускаюсь на корточки, наклоняюсь вперед и шепчу ему в ухо:
— Кого ты продашь теперь, козел?
Секундой позже чья-то рука хватает мою, и Драко поднимает меня. Я все еще не смотрю на него, пока глаза Бэйна не будут полностью закрыты, и я не узнаю, что он мертв.
Наконец, с трепещущим сердцебиением, я смотрю на Драко — его зубы сжаты, взгляд твердый, как сталь. Я смотрю на Франческу, и она в панике, дергает за цепи, умоляет освободить ее, по ее подбородку течет кровь. Она похожа на дикое животное.
— Пожалуйста, — умоляет она сквозь слезы.
Я медленно моргаю и начинаю идти к ней, но не успеваю. Драко тянет меня назад, его ноздри раздуваются, когда он выхватывает у меня нож и вытирает его о штаны. Он убирает его, а затем проходит мимо меня, поднимая пистолет и становясь перед Франческой.
Она все еще молит о пощаде, даже когда он поднимает пистолет и целится стволом ей в центр лба. Все еще сжав челюсти, он без колебаний нажимает на спусковой крючок, и выстрел громким эхом отражается от стен. Цепи гремят, кровь брызжет на стену позади нее, комковатая и густая, и ее тело мгновенно падает, как мертвый груз.
В клетке наступает тишина. Слышится только мое тяжелое дыхание. Драко поворачивается ко мне лицом, хватает мою руку и изучает мои глаза.
— Домой. Сейчас же, — это все, что он говорит, а затем тащит меня за собой.
Я оглядываюсь на их тела, какие они сейчас безжизненные. Свисающие на цепях, руки все еще подняты. Связанные. Такой же была я, когда впервые оказалась здесь.
Кровь. Так много крови повсюду, и по какой-то причине это не доставляет мне большого удовлетворения. Не такого сильного, как я надеялась. Кажется, у них получилось легко уйти.
Драко вытаскивает меня из клетки, не говоря ни слова. Он идет двери сарая, все еще волоча меня за собой, и как только мы выходим, я вижу, как глаза всех его людей округляются — не от ужаса, а от полного неверия.
Они не думали, что я это сделаю.
Что ж, доказательства здесь. Все на мне.
— Приберитесь. Убедитесь, что от них ничего не останется, — говорит Драко, проходя мимо них, все еще сжимая мою руку.
Они все кивают, но когда я прохожу мимо каждой пары пристально смотрящих глаз, одна заставляет меня остановиться.
Патанса.
Ее глаза полны недоверия, полного восхищения. Она рада, что я сделала это?
Я ухмыляюсь ей, прежде чем, наконец, отстраняюсь и догоняю Драко.
Он смотрит на меня и в его глазах мерцает вспышка — такая, что предназначена только для меня.
Гордость.
Вожделение.
Удовлетворение.
Драко торопится, проходя по дому, поднимает меня на руки, когда мы добираемся до кухни, а затем бросается к лестнице. Я чувствую, что все взгляды устремлены на нас, но он смотрит только на одного человека.
На меня.
Мы оказываемся в его спальне в считанные секунды. Он, не дрогнув, относит меня в ванную и сразу же включает душ.
— Раздевайся, — требует он, пока ставит меня на ноги.
Я отхожу в сторону, когда он возвращается в спальню. Смотрю в зеркало, разглядывая свое отражение. Я выгляжу ужасно. Мое платье и даже моя кожа пропитаны кровью, начиная с шеи и вниз, темно-красные брызги на щеках и подбородке.
— Нет, — говорю я твердым голосом.
Он вскидывает бровь, глядя на меня.
— Что?
— Нет, — повторяю я, глядя на свое отражение. — Возьми меня, — выдыхаю я. — Прямо так.
Его глаза вспыхивают, он облизывает губы, когда я смотрю на него.
— Ты испачкана его кровью, — отвечает он.
Я ухмыляюсь.
— Я знаю. В этом-то и дело.
Драко сжимает губы, и я не удивлена взглядом, который получаю. Его глаза говорят обо всем. Сейчас он первобытный и свирепый. Я только что завела его. Он хочет меня. Сильно. И он идет взять меня.
Драко поднимает руку, и его большая ладонь касается моей шеи, чтобы притянуть меня. Он оглядывает меня с ног до головы.
— Тебе это понравилось, — бормочет он. Это утверждение, не вопрос.
— Может быть, это мне понравится, — я дергаю его за рубашку, разрывая, и пуговицы рассыпаются по мраморному полу, — намного больше. — Я ухмыляюсь, и эта ухмылка — его погибель.
Схватив за бедра, Драко поднимает меня и сажает на столешницу. Он встает между моих бедер, и я расстегиваю его ремень, затем брюки и спускаю их вниз. Когда они падают, я упираюсь пятками в заднюю часть его бедер.
Он шипит от боли, хмуро смотрит на меня, но не сдается. Хватает меня за волосы и оттягивает назад, наклоняя голову так, чтобы получше меня рассмотреть. Его взгляд блуждает по моему лицу. Моим губы. Окровавленному декольте.
А потом он заявляет на меня права, прижимаясь губами к моим, языком проскальзывая сквозь мои приоткрытые губы. Я крепко сжимаю его, когда он обеими руками срывает платье вниз, расстегивая молнию и обнажая мою грудь.
— Блядь, ты выглядишь сейчас просто чертовски охрененно, — рычит он, прижимаясь своим лбом к моему. — Моя великолепная, грязная niñita.
Он сжимает мои бедра, прижимая мою задницу к краю стойки.
— На мне нет трусиков. Возьми меня, — шепчу я. — Сейчас. Пожалуйста, Драко.
Он не колеблется. Раздвигает мои ноги шире, подталкивая свои бедра ближе, и широкая головка его толстого члена касается моего входа. Сжав мою задницу руками, он толкается внутрь.
Затем Драко поднимает меня со стойки и качает вверх и вниз на своем члене.
Он не нежный. Совсем.
Он качает меня вверх и вниз достаточно сильно, чтобы я могла чувствовать каждый миллиметр его тела, когда спускаюсь, и болезненное отсутствие его, когда снова поднимаюсь.
Его глаза, как расплавленный янтарь, сосредоточены на моих. Прикусив нижнюю губу, я обнимаю его за шею.
Для этого момента нет слов.
Вообще никаких.
Действительно, что я могу сказать?
Это не обычный секс. Это победный секс.
Их больше нет. Я все еще здесь. Он видел, что я сделала. Он знал, что это есть во мне. Он ждал, когда я выпущу это на волю с того самого дня, как встретил меня. Как это извращенно, отвратительно и грязно с его стороны.
Он наполняет меня своим членом, сжимая мою задницу в руках.
— Сейчас ты чувствуешь себя хорошо, да? — спрашивает он грубым голосом. — Ты — Патрона. Посмотри, как чертовски хорошо ты выглядишь, подпрыгивая вверх и вниз на моем члене. Как ты чертовски сексуальна, когда я глубоко внутри тебя.
Драко бросается к ближайшей стене, и когда моя спина врезается в нее, он погружается глубже.
— Я хочу, чтобы ты кончила на моем члене, — требует он. — Покажи мне, что тебе чертовски понравилось это. Я знаю, что тебе понравилось, потому что я тоже чертовски это люблю. Моя королева, — хрипит он. — Такая сексуальная. Такая чертовски идеальная. — Он снова погружается в меня, еще глубже, еще сильнее.
Я обхватываю его лицо ладонями и теперь тоже замечаю на его груди кровь. Заметив это, я крепко обнимаю его
— Отнеси меня в душ, — стону я.
Он делает именно так: несет меня в душ, все еще находясь во мне, прижимая меня спиной к стене душа с широко открытой стеклянной дверью, чтобы любой мог увидеть, если осмелится войти. Мое дыхание становится прерывистым.
Я не могу сдержать стоны. Я на грани. Кровь смывается постоянным потоком воды и стекает в канализацию. Мы промокли, но все еще трахаемся. Все так же грубо.
Драко не прекращает погружаться в меня, крепко держа, посасывая мою кожу так сильно, что я уверена, на ней останутся следы. Затем он с силой прикусывает мою нижнюю губу.
— Ах, Драко, — шепчу я, когда вода собирается на наших губах. Это приятно. Слишком хорошо.
— Ты чертовски совершенна, — бормочет он, и звука его глубокого, оргазмического голоса и чувства наполненности внутри меня достаточно, чтобы заставить разлететься на части.
Он напрягается, когда я вскрикиваю, крепче прижимаясь к нему. Мои ногти впиваются в его плечи, а затем я чувствую, что он замирает, но его член пульсирует от освобождения, которого я никогда раньше не чувствовала.
— Блядь, Джианна, — ругается он. — Почему тебе нужно быть такой чертовски хорошей?
Я прислоняюсь затылком к стене душа и закрываю глаза, пока он заканчивает. Горячая вода покрывает мои ресницы и лицо, но все, что я вижу за своими веками, — это красное.
Красное. Везде.
Глава 9
Милосердие
Сейчас полночь.
Драко заснул более часа назад, и я этого ждала.
Это был хороший секс. Отличный. Я чувствовала себя, как на вершине мира, но я все еще остаюсь здесь из-за него.
То, что я сделала в сарае, заставило меня почувствовать себя смелее. Бесстрашнее. Это из-за него произошло все это. Теперь он должен заплатить за это. Пока его охрана внизу. Пока он отдыхает. Пока меньше всего этого ожидает.
Я вскакиваю с кровати и рассматриваю стену с оружием. Тот карманный нож, который я видела прежде. У него черная рукоятка с красной надписью. На нем инициалы Д.M. Драко Молина.
Я аккуратно снимаю его, стараясь не издать ни звука. Драко лежит на спине, глаза закрыты, дыхание достаточно ровное, чтобы я могла знать, что он спит. Схватив нож, не отвожу взгляд от него, когда лезу обратно в кровать. Достаю из чехла, чтобы проверить лезвие. Конечно, острое. Как все его ножи.
Я наблюдаю за ним.
Изучаю его.
Как он может быть таким умиротворенным рядом со мной, это просто поражает. Возможно, он думает, что слез с крючка. Или, может быть, ему действительно все равно, жив он или мертв.
Лезвие все еще наготове. Я нависаю над Драко, приближая острие к его горлу. Все, что потребуется — это один удар. Одно единственное движение — вперед и назад, чтобы прикончить его, оставить истекать кровью на этой кровати.
Я думала об этом. Как только это будет сделано, я соберу немного вещей и уйду, убедившись, что дверь за мной заперта. Уйду, ведь все охранники знают, что он разрешил мне прогуляться по пляжу. В одиночестве.
Я бы побежала в ближайшее поселение, но не раньше, чем освобожу Роналдо. Я буду свободна от него. Свободна от лжи, крови и кошмара, который перенесла.
Драко немного сдвигается, заставляя меня сосредоточиться на нем.
— Если собираешься убить меня, тогда убей. Или убери этот гребаный нож от моего горла.
Мои глаза широко распахиваются, и я дергаюсь, резко вздохнув. Опираюсь на локоть, когда он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. Его лицо не напряжено, слишком расслаблено, хотя он понимает, что я собиралась сделать.
— В чем, черт возьми, твоя проблема? — спрашивает он.
— Ты должен мне объяснения, — шиплю я. — Ты ничего мне не сказал, что знаешь о моем папе или Тони, а это, вероятно, означает, что ты лжешь, чтобы удержать меня в своих лапах.
Драко сжимает губы. Он поворачивает голову, снова глядя в потолок.
— Ложись, — бормочет он.
— Я не хочу спать.
— Мне плевать, хочешь или нет, ты только что пыталась убить меня. Тебе повезло, что я еще не убил тебя этим ножом за такой глупый ход. Теперь ложись, пока я не передумал, Джианна.
Я смотрю на него еще несколько секунд. Наконец, когда он ничего больше не говорит, я в раздражении откидываюсь на подушку, но все еще держу нож, сжимая рукоятку в руке.
Драко молчит в течение долгого времени. Слишком долго. Так долго, что я думаю, что он снова заснул. Хотя я не знаю, спал ли он хоть раз с тех пор, как я здесь?
Драко хитрый тип. Я отплачу ему за это.
Когда он, наконец, начинает говорить, я шокирована его словами.
— Я приказал убить Тони, потому что видел, как он убил моего отца.
Глава 10
Я громко ахаю, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него.
— Как? — спрашиваю я, но у меня настолько пересохло в горле, что едва могу понять себя.
— Мне было семнадцать, — продолжает он, словно я ничего не сказала, — мы были в Соединенных Штатах, только я и мой отец. Это произошло за две ночи до того, как мы должны были лететь домой... сюда, в Мексику. Он сказал мне, что эта встреча очень важная. Было уже поздно, но мне, честно говоря, было все равно. У него были и другие встречи, проводившиеся в более позднее время, чем эта. Обычно я бы присоединился к нему, но в тот раз я просто сидел и ждал его в машине, потому что устал.
— Он подошел к старому ресторану в центре Нью-Джерси. Он был не слишком далеко от нашего отеля. Я мог сказать, что это была семейная собственность — возможно, принадлежащая жалкой заднице Тони или того, кого он знал и кто никогда не настучал бы на него. — Я слышу гнев в его голосе, когда он произносит имя Тони.
— Отец сказал мне, что скоро вернется. Прежде чем выйти, он сказал, что я был хорошим и что многому научился. Он сказал мне, что гордится мной — рад, что я отношусь к этому серьезно. Наконец, он вошел в ресторан, и я включил музыку, чтобы попытаться проснуться. Это не сработало, поэтому через десять минут я вышел из машины, чтобы прогуляться. Начинал моросить дождь, но я не обращал на это внимания. Мне нужно было, чтобы что-то случилось, чтобы я не заснул. Мой отец во многом полагался на меня во время той поездки, и я не мог подвести его, заснув. Я не хотел его разочаровывать.
— Я мерил шагами тротуар, но проходило все больше и больше времени, и я становился нетерпеливым. Мне стало любопытно, и я подошел к окну, чтобы заглянуть внутрь. — Драко болезненно сглатывает, как будто у него в горле застрял камень. — Я видел, как мой отец, ухмыляясь, сидел за единственным столом, засунув руки в карманы, положив пистолет на стол. За стойкой стоял какой-то другой мужчина, которого я никогда раньше не видел. Он, без сомнения, выглядел как любитель и не мог быть намного старше меня. Мой отец разговаривал с ним — я не знаю, что он ему говорил, — но с каждой фразой я видел, как плечи другого мужчины напрягаются. С каждой секундой он становился все злее и злее, как будто мой отец говорил ему что-то такое, чего он не хотел слышать. Мужчина обернулся, и я наконец-то смог разглядеть его лицо. Я мог видеть его всего в тусклом свете. Я никогда не забуду его лицо или то, что на нем было надето — черная кожаная куртка, белая футболка и черные джинсы. Я никогда не забуду безумный взгляд его глаз. Этот самодовольный взгляд, который был у него, когда он подошел ближе, а затем неожиданно выхватил пистолет и бросился к моему отцу. Мой отец был недостаточно быстр, чтобы схватить свой пистолет, и я предположил, что он либо недооценил этого человека, либо не думал, что у него есть пистолет, из которого можно стрелять. Мой отец всегда говорил мне быть умным и думать наперед, но в тот момент он не думал. Он был слишком медлителен. И из-за этого ему выстрелили прямо в лоб.
Драко вздрагивает, и я понимаю, что его глаза крепко зажмурены, будто он снова переживает этот кошмар.
— Он прострелил ему череп. Дважды. На пистолете был глушитель, так что выстрелы не было слышно, но, черт возьми, их можно было почувствовать. Каждая пуля, выпущенная в его голову, была одной пулей в моем сердце. Я запаниковал. Я был молод, поэтому первое, что пришло мне в голову, — это бежать. И я побежал. Бежал ради своей жизни. Бежал от своего отца, вместо того, чтобы войти и помочь ему. Ветер обжигал мне щеки, дождь лил все сильнее, но мне было все равно. К тому времени, как я добрался до телефона-автомата, я едва мог дышать. У меня было два варианта: позвонить в полицию или позвонить по единственному другому номеру, который я знал наизусть, пока был там. Я прислушался к своему чутью. И позвонил по другому номеру.
Его ноздри раздуваются, и он сжимает кулаки. Снова становится тихо, и я хочу заговорить, но что, черт возьми, я могу сказать?
Тони сделал это с ним? Но зачем ему это? У него должна была быть причина. Возможно, отец Драко преследовал его, и он первым добрался до него...
— Лион приехал через двадцать минут, подобрал меня, а затем остановился возле того места, где был убит мой отец. Он зашел внутрь, чтобы проверить, но практически сразу вернулся обратно. Тони не было. Место было пустым, только мой мертвый отец. Когда мы услышали полицейские сирены, мы знали, что время уходить. Мы уехали, я начал кричать, чтобы Лион что-то сделал — чтобы помог ему — но он просто проигнорировал меня. Он не много говорил, только просил успокоиться и сказал расслабиться. Мы подъехали к какому-то дому, который не был их настоящим домом, и он помог мне выйти из машины. Я думаю, они что-то праздновали, возможно, годовщину. Я не знаю, но миссис Никотера ждала у двери, и он сказал ей, чтобы она вымыла меня и уложила в постель. Я не мог заснуть, и Лион знал это, потому что он поднялся в комнату после того, как я принял душ, чтобы поговорить со мной. Я ненавидел то, что он хотел сказать. Я думал, он скажет мне, что собирается найти этого человека. Или, может быть, поможет мне найти его. Я говорил ему о том, как выслежу этого человека и убью его сам, но Лион был слишком терпелив. Он просто молча кивал. А потом сказал мне: «Драко, есть вещи, которые ты должен и не должен видеть. И то, что ты видел сегодня, ты не должен был видеть. Я знаю, ты злишься, но Карлоса больше нет. Понимаешь? И он не вернется, парень». Я не мог принять его слова, поэтому сделал единственное, что мог.
В итоге, до меня дошло происходящее, и я сломался. В ту ночь я изливал свою душу, но на следующее утро полностью отключился. Я не ел. Не говорил. Лион продолжал пытаться заставить меня взаимодействовать, но я не хотел. Он постоянно спрашивал меня, видел ли я человека, который это сделал, или могу ли описать его, но я этого не сделал.
— Почему? — шепчу я. — Папа мог бы помочь тебе.
— Потому что на следующее утро я узнал, что человек, убивший моего отца, тоже работал с Лионом. Очевидно, так они и познакомились. Через Лиона. На стене в кабинете у него висела их фотография. Я сделал снимок. Провел свое расследование. Я хотел разобраться с этим сам.
— Так что ты хочешь сказать? Что ты винишь папу? — Я напрягаюсь и снова сжимаю нож.
— Нет, я не виню его, и никогда этого не сделаю.
Я немного расслабляюсь.
— Но я не мог сказать Лиону, потому что знал, если сделаю это, он справится с этим сам, по-своему. Поэтому я долго молчал об этом. Я уверен, позже Лион понял, что это был Тони Палач. Он все время посылал людей, чтобы наблюдать за мной, еще до того, как появился Генри Риччи. Остальные были достаточно умны, чтобы сбежать. Генри был достаточно глуп, чтобы подобраться слишком близко и попасться. Лион даже обратился ко мне и сказал, что я больше не смогу получить тебя, потому что он не может терпеть моего поведения. Он сказал, что я становлюсь слишком неуравновешенным.
— Что?! — задыхаюсь я.
— Да, твой отец сказал мне, когда мне было шестнадцать, что ты была обещана мне. Когда я приехал в США, для проведения так называемой «тренировки» с моим отцом и с ним, он подготавливал меня к тебе. Я думал, ты всегда будешь моей, но потом мне исполнился двадцать один год и, наконец, я кое-что сообразил. Думаю, он сказал, что я неуравновешен, только чтобы защитить этого ублюдка Тони. Твой отец разрывался на части, потому что, когда обещание сделано, его нельзя нарушить. В этом случае все просто, если тебя пообещали мне. Ты моя, нравится тебе это или нет.
— И вот ты, влюблена в убийцу моего отца, и Лион знал это, но никогда не говорил мне, потому что хотел защитить тебя. Хотя он знал, что я знаю. Но каким бы отцом он был, если бы запретил тебе влюбляться? Он знал, что ты возненавидела бы его, если бы он послал тебя ко мне, или если бы что-нибудь случилось с Тони, поэтому он позволил тебе остаться с ним. Но Лион не смог понять, что ты только выставляла себя гребаной дурой, и что он пожалеет об этом. — Он качает головой. — Если бы только твой отец послушал меня, он был бы все еще жив.
Я быстро сажусь и пристально смотрю на него.
— Что это значит? Это ты убил моего отца?
Драко качает головой.
— Нет, Джианна, я слишком уважал Лиона, чтобы убить его. Несмотря на то, что он нарушил свои обещания, я никогда не смогу забыть ту ночь, когда он меня забрал и даже убедился, что я благополучно вернулся домой. Или даже раньше, когда он помогал моей семье, когда у нас не было абсолютно ничего. Мы были должны ему больше, чем отдали. — Он судорожно сглатывает. — Лион любил тебя больше, чем можно было объяснить словами: он хотел, чтобы ты была счастлива, и он видел, что ты была счастлива с этим ублюдком. Поэтому он велел мне отвалить, но я продолжал говорить ему, чтобы он присматривал за Тони. Наконец ему надоело, что я угрожаю Тони, поэтому он поручил нескольким людям саботировать мою возможность въехать в США, примерно в то время, когда ты планировала свою свадьбу — свадьбу, о которой я ничего не знал. Мы знали одних и тех же людей, имели одни и те же связи, но они уважали его гораздо больше, чем меня. Он был старше. Умнее. У него было больше рычагов воздействия. Это разозлило меня, но ничего не изменило. Тони много путешествовал. Я знал, что однажды доберусь до него. И я сделал это. — Драко делает паузу, приподнимаясь на локте, чтобы посмотреть мне в лицо. — Когда услышал новости о том, что Лион был убит в собственном баре, я сразу понял, кто это. Без сомнений, я знал. Но не знал, почему это было сделано именно тогда. Я понятия не имел, почему Лион делал мою жизнь сущим адом из-за этого. Я понятия не имел, почему он обрубал мне концы и говорил, чтобы я оставил Тони в покое. Я не понимал, но, когда увидел в клетке тебя — увидел, что ты жена Риччи... Ну, все обрело смысл. Он хотел, чтобы я держался подальше, потому что не желал, чтобы ты пострадала. Лион держал меня в неведении о Тони и о тебе. Я ничего не знал о свадьбе или даже о ваших отношениях. После того, как он сказал мне, что ты больше не обещана мне, он никогда не говорил о тебе. — Драко ухмыляется. — Большая ошибка с его стороны. Это избавило бы тебя от неприятностей, а меня от драмы.
Я быстро моргаю, смахивая слезы.
— Разве... Тони убил папу? — спрашиваю я тихо, и Драко широко распахивает глаза. Он ничего не говорит, но его молчание громко кричит обо всем.
— Почему ты просто не сказал мне об этом с самого начала? — требую я.
— Потому что ты не доверяла мне, ты не поверила бы, и я не доверял тебе, поэтому и сделал то, что сделал с тобой. Наказания и жестокие поступки — все это было для того, чтобы заставить тебя забыть о нем. Чтобы ты поняла: если будешь любить такого человека, как он, к тебе будут дерьмово относиться. Забыть его, означало бы, что к тебе будут относиться как к королевской особе.
— Я бы перестала любить его в тот самый день, когда ты сказал бы мне, что он убил моего отца, и ты это знаешь! — Я вскакиваю с кровати, свирепо глядя на него. — Зачем? Зачем ему было убивать папу? Тони любил его! Я знаю! Он любил!
— Он хотел, чтобы ты верила в это, Джианна.
— Нет! Он говорил, что мой папа был для него, как отец!
Драко вздыхает и отводит взгляд.
— Он был лжецом, он был психопатом, он говорил и делал все, чтобы ты чувствовала себя в безопасности. Это было частью его плана. Убрать Лиона, жениться на его дочери, стать главой с тобой под боком. Он, возможно, был психом, но не был дураком. Ему нужно было завоевать твое сердце. И чтобы получить то, чего он хотел, ему пришлось подобраться поближе к Лиону. Все, чего он хотел, это власть. Власть Лиона. Слишком много людей уважали твоего отца. Он хотел этого, завидовал ему. Он решил, что, приблизившись и женившись на тебе, он получит свой трон. Он почти сделал это, но я прервал его план раньше, чем все началось.
Моя нижняя губа дрожит. Драко встает с кровати и обходит ее, чтобы схватить меня за плечи.
— Я же говорил, что ты не была готова это услышать, niñita.
Он подводит меня обратно к кровати, чтобы я легла. Я напрягаюсь, когда забираюсь под простыни, но делаю это, все еще с ножом в руке.
Драко поворачивается на бок и кладет руки за голову.
— Откуда мне знать, что ты говоришь правду? — спрашиваю я после короткого молчания.
Он отвечает не сразу.
— Просто погрузись в это, Джианна. Постарайся вспомнить, что он тебе рассказывал. Его цели и мечты. Как только ты подумаешь об этом, ты поймешь, что это был он.
Драко закрывает глаза. Мы оба лежим молча. Ему больше нечего сказать. Проходит несколько минут, и его дыхание выравнивается. Он отдыхает, но как он может после того, как рассказал мне такое?
Как, по его мнению, я теперь засну? Я смотрю в потолок и смаргиваю слезы. У меня пересохло горло, а тело отяжелело. Самое смешное, я могла бы предположить, что Драко лжет, но он заснул, зная, что у меня все еще этот нож в руках. Он знает, что я могу перерезать ему горло, пока он спит, но я этого не сделаю. Я не могу.
Он отдал мне контроль. Отдал свою жизнь в мои руки. Человек, который убил твоего отца, не отдаст тебе столько власти.
Я могла бы обвинить его, но в глубине души знаю, что не могу. Драко не убивал папу. должна смотреть фактам в лицо.
Тони не был хорошим человеком. Иногда он был ужасен, но я любила его, несмотря на все это. Любить кого-то вроде Тони — человека с таким количеством секретов — почти то же самое, как если бы я сама убила своего отца.
Нож выскальзывает из моей руки и падает на пол. Боль пронзает меня с невероятной силой. Я плачу, пока силы не покидают меня, и я не знаю, когда засыпаю, но когда просыпаюсь, моя голова лежит на груди Драко, и я слышу его сердцебиение. Он крепко обнимает меня, губами прижимаясь к моим волосам, как будто он целовал меня в макушку, пока я спала.
Я не двигаюсь и не вздрагиваю. Не отталкиваю его и ничего не говорю.
Я просто остаюсь в таком положении, потому что прямо сейчас это кажется правильным.
Глава 11
Принятие
Мы просыпаемся и молчим, хотя я все еще лежу в его объятиях. Я не говорю ни слова. Мне, действительно, нечего сказать. Хотя нет, беру свои слова обратно. Нам многое нужно обсудить, но сейчас не время.
Он объяснил почти все, как и обещал. Если это неправда, то он чертовски усердно работал над этой историей. Я не понимаю, зачем ему лгать. Какой смысл держать меня здесь? Он не может хотеть меня так сильно.
Тем не менее, я должна попросить доказательства — прояснить истину. Я хочу верить, что он был близок с папой... мамой. Но я должна помнить, что он опасен, безжалостен и жесток. Он может и солгать, чтобы получить то, чего хочет, и абсолютно ясно, что он всегда хотел меня.
Он по-прежнему Драко Молина, самый разыскиваемый и опасный человек на земле. Я никогда не должна забывать об этом.
— Может, этим утром мы сделаем все по-другому? — предлагаю я, когда Драко садится на край кровати. Солнце сегодня яркое, проникает через окно и пылает жаром на моей коже.
— Что, например? — спрашивает он.
— Например, посидим у бассейна, выпьем «Мимозы». К этому месту я бы хотела начать относиться как к месту отдыха, а не как к тюрьме, если я здесь останусь.
Драко оглядывается через плечо.
— Завтрак важен для меня, мы можем посидеть у бассейна потом. — Он встает с кровати и заходит в ванную, ткань его трусов еле сдерживает утренний стояк.
Я тоже поднимаюсь с кровати и на цыпочках подхожу к ванной. Задержавшись у двери, я думаю о том, с чего начать. Например, должна ли я вернуть его в постель и ублажать его, пока он не согласится на идею о бассейне, или действительно должна быть скромной и спросить, почему он не любит пропускать завтрак.