Лишь несколько локонов золотистых волос Дориана выбилось из-под шлема, но я узнала бы его мощную фигуру даже со спины. Увидев меня, он сверкнул счастливой улыбкой. Наконец-то ему предстояло заняться тем, к чему он готовился всю свою жизнь. Мое сердце исполнилось гордости. Еще никогда я не была так счастлива назвать его своим супругом, как сегодня.
Король подъехал к королеве Ленор и натянул поводья, останавливая коня. Она встала и подала ему платок с вышитым на нем ее фамильным гербом. Он прикоснулся к клочку ткани губами и спрятал его под луку седла. Затем, нарушив официальную процедуру прощания, он сжал руки жены и поцеловал ее пальцы. Оглушительный рев пронесся над толпой. Я нисколько не сомневалась в том, что такой же звук раздался и тогда, когда много лет назад король Ранолф впервые обнял свою прекрасную новобрачную. Глаза королевы Ленор наполнились слезами, не позволявшими ей, возможно, в последний раз рассмотреть лицо мужчины, которого она некогда любила всем сердцем. Годы угроз истощили их обоих, но этот момент вселил в меня надежду, что какие-то остатки их былой любви все еще живы.
Король обернулся к Розе, которая бросилась в его объятия. Он зарылся лицом в каштановые волосы дочери, а его ладони обняли ее спину. Перед моими глазами с удивительной ясностью всплыло воспоминание — эти же ладони, поддерживающие тельце малышки в тот день, когда она родилась. Тогда король радостно улыбался, хотя на его месте многие яростно протестовали бы против такого удара судьбы. Он осторожно высвободился из объятий Розы и опустил забрало шлема. Наблюдатели приняли этот жест за знак решимости и снова разразились приветствиями, но мне подумалось, что он просто пытался скрыть от них свое лицо — лицо человека, попрощавшегося с самыми дорогими для него людьми.
Спутники короля вслед за ним направили коней к воротам. Внезапно Дориан покинул их ряды и повернул свою лошадь ко мне.
— Элиза.
Изумившись его поступку, я подошла к самому краю помоста, чтобы ему не приходилось кричать.
Черты Дориана смягчились, и на его лице появилось задумчивое выражение, которое я впервые заметила накануне ночью. Отбросив всю свою браваду, он внезапно стал старше, но одновременно умиротвореннее.
— Ты была хорошей женой, хотя я этого не заслуживал, — произнес он. — Возможно, временами я заставлял тебя сожалеть о принесенных мне обетах, но я ни разу не пожалел о том, что взял тебя в жены.
Я взволнованно затрясла головой, внезапно огорчившись, что не взяла ничего, что могла бы подарить ему на прощание в знак своей привязанности.
— Когда все это закончится, я исправлюсь, — продолжал он. — Ты наверняка не веришь в то, что эти перемены будут легкими, но я сделаю все, чтобы заслужить твою любовь.
Я ожидала, что он расхохочется, тем самым давая понять, что он просто в очередной раз пошутил со мной, но вместо этого Дориан взял меня за рукав и привлек к себе, дерзко поцеловав в губы у всех на виду. Мое лицо вспыхнуло от смущения и удовольствия, и я прижалась лицом к его шее, как часто делала в уединении нашей спальни.
Как я жалею о том, что ничего ему не сказала! Как счастлив был бы Дориан узнать, что он зачал ребенка. Вместо этого, заметив возмущенные взгляды фрейлин, я скромно потупилась и промолчала. Роза быстро опустила голову, тщетно пытаясь скрыть, как внимательно она прислушивалась ко всему, что произнес Дориан. Протрубили рожки, и король Ранолф занял свое место во главе отряда рыцарей, ожидающего перед воротами. Сунув ноги в стремена, Дориан поскакал к людям, чьими жизнями ему предстояло распоряжаться.
Я смотрела, как мой супруг готовится к кровопролитию, всем сердцем молясь о его благополучном возвращении. Несмотря на все его недостатки, он стал бы гордым и любящим отцом, и я хотела, чтобы мой сын или дочь получили то, чего так и не узнала я.
* * *
В то лето мы твердили себе, что численности наших войск более чем достаточно, чтобы гарантировать нам победу. Сэр Хугилл, будущий супруг Розы, собрал на своих землях многосотенную армию, и другие главы благородных родов со всего королевства тоже выступили в поддержку короля. На открытом поле брани у наших сил был бы очевидный перевес. Но мы то и дело получали сообщения о мелких стычках и засадах, потому что де-Роли и его последователи были достаточно умны, чтобы избегать открытого противостояния. Они хитростью заставляли разведчиков короля сообщать ему о несуществующих позициях противника и, пользуясь отсутствием основных сил, грабили отставший обоз. Они предпочитали убивать бесчестно, исподтишка. Письма как солдатам, так и от них доставлялись лишь изредка, но те немногие строчки, которые я получала от Дориана, удручали.
Сегодня двух моих людей сразили стрелы, — размашистым неровным почерком писал он. — А я еще даже не видел врага, с которым явился сражаться. Письмо оканчивалось обещанием победы, но не любви. Впрочем, я была не настолько глупа, чтобы ожидать подобных заверений. То, что он вообще нашел время, чтобы мне написать, уже говорило о его привязанности.
В те дни было очень просто погрузиться в мрачные мысли. Без криков и тяжелых шагов уехавших воевать мужчин просторные залы и широкие коридоры остались зловеще пустыми. Каждую ночь я ложилась спать в постель, которая без неистового и страстного Дориана казалась холодной и безжизненной. Смутные времена сказались и на своенравии Розы. Она перестала жаловаться на скуку и больше не умоляла устроить после ужина танцы. Она почтительно обращалась к сэру Уолтуру, интересуясь новостями, и попросила, чтобы для нее нарисовали карту, позволявшую ей следить за продвижением армии. Но она не отказалась от своих тайных вылазок. Однажды, когда я заметила грязь на подоле ее платья, она созналась, что побывала в бухте Сент-Элсипа. Я напомнила ей, что на набережной толчется множество подозрительных типов, а значит, прогулки туда небезопасны, но она отмахнулась от моих нравоучений.
— Я почувствовала, как влечет меня к себе вода, Элиза, — мечтательно произнесла она. — Может, все дело во всех этих судах. В них кроется столько возможностей. Ты можешь себе представить, что это такое — отправиться в плавание в какие-то неведомые земли и не знать, где ты будешь через месяц или через год?
— Мне спится спокойнее, когда я совершенно точно знаю, где буду через месяц, — язвительно ответила я. — В моей собственной удобной постели.
Роза расхохоталась, но все последующие дни ее окутывала пелена грусти. Как часто бывает, я не могла оценить всю глубину ее неудовлетворенности, пока не взглянула на ее жизнь глазами постороннего человека. Спустя несколько месяцев после того, как войска отправились на север, в замок пришла моя племянница Приэлла с сообщением о смерти тети Агны. Это не стало неожиданностью, потому что в последнее время ее здоровье неуклонно ухудшалось, и все же это стало для меня ударом. Кончина тети оборвала еще одну ниточку, связывавшую меня с мамой. Кроме того, хотя тетя Агна не была склонна к проявлению эмоций, она приняла и поддержала меня в тот период моей жизни, когда у меня не было ровным счетом ничего, и за это я была бесконечно ей благодарна.
Я провела Приэллу в Приемный покой, хотя обычно он предназначался для более важных посетителей. Она описала последние часы тетиной жизни, но когда я поинтересовалась, как поживает ее мама, Приэлла неожиданно ответила уклончиво. Я принялась осторожно ее расспрашивать и постепенно вытянула из нее правду. Семейная торговля тканями очень сильно пострадала от закрытия торговых путей через север страны, и отношения между ее родителями стали такими же напряженными, как и их финансовая ситуация. Я давно подозревала, что супруг моей кузины Дамиллы считает избиение жены своим святым долгом, и опасалась, что денежные затруднения сделают его еще более раздражительным и агрессивным. Но что я могла поделать? Приэлле было всего шестнадцать, и она находилась на попечении родителей, что не позволяло мне взять на себя заботу о ней.
— Ты такая везучая, Элиза.
Я вспомнила, что уже слышала эти же слова от Розы, когда она говорила о том, что я вышла за Дориана по любви.
— Мой отец был очень тяжелым человеком, — ответила я Приэлле. — Я знаю, что это такое — прятаться в угол во время ссоры.
— Нет, я имею в виду твою жизнь здесь. Тебя со всех сторон окружают такие прелестные вещи. — Приэлла во все глаза смотрела на гобелены и золоченую мебель, которую я уже давно считала чем-то само собой разумеющимся. — Я бы все отдала за возможность жить, как принцесса Роза.
А она отдала бы все за твою свободу, — подумала я, размышляя над жестокой шуткой судьбы, заставившей этих девушек родиться в обстановке, противоречащей их склонностям. Из Розы с ее быстрым умом и независимым характером вышла бы отличная дочь торговца, в то время как мягкость Приэллы и ее тяга к красоте по достоинству оценились бы в любой королевской семье.
— Ее жизнь не так легка, как ты думаешь, — тщательно подбирая слова, произнесла я. — Нам всем приходится выкручивать максимум возможностей из того положения, в которое нас загнала жизнь. — Эти же слова я когда-то сказала Розе, хотя вероятность того, что Приэлла примет их к сведению, была выше. — Я надеюсь, ты помнишь, что я твой друг, и в случае необходимости ты всегда можешь ко мне обратиться.
Приэлла с благодарностью сжала мою руку, а я решила отвлечь ее от тяжелых мыслей, показав ей Большой Зал и сад. Но я не могла смотреть на Приэллу, такую милую и невинную девушку, не опасаясь за ее будущее. Присутствие строгой тети Агны не могло не влиять на ее родителей, вынуждая их держать свою вражду под контролем, но теперь они могли дать ей полную волю. Что касается меня, то я была бессильна изменить что-либо в жизни Приэллы. Моего влияния при дворе было недостаточно, чтобы как-то ей помочь. Ее скромное происхождение не позволяло взять ее во фрейлины, а образование и утонченные манеры исключали возможность нанять ее в качестве служанки.
На прощание я горячо обняла племянницу, надеясь, что сила моих рук вселится в ее хрупкое тело.
— Мы не должны позволять страху сокрушать наш дух, — напутствовала я ее.
Я сказала это как для нее, так и для себя. Беспокойство за Приэллу теперь добавилось к уже мучающим меня страхам за королеву Ленор, Дориана и всех его солдат. Приэлла робко улыбнулась, и я увидела, что очень скоро она превратится в прелестную женщину. В последнее время она сильно вытянулась, и ее еще незрелому телу была присуща некоторая угловатость. Но было ясно, что когда ее лицо и фигура оформятся, она станет красавицей. Я надеялась, что этого окажется достаточно для удачного замужества, несмотря на шаткое финансовое состояние ее семьи.