Стефани.
Неожиданная смерть Гордона Эджли стала шоком для всех, даже для него самого. В один момент он работал – написал семь слов в двадцать пятом предложении финальной главы своей новой книги «И на них обрушилась тьма», а в следующий он мертв. В его мозгу эхом прошли слова трагическая потеря, и он ушел.
На похоронах присутствовала семья, знакомые, но не очень много друзей. Гордон не был всеми любимым человеком в писательских кругах.Хотя книги, которые он писал (рассказывающие об ужасах, магии и чудесах) постоянно оказывались в начале списка бестселлеров, он имел беспокойную привычку оскорблять людей, не осознавая этого, затем смеялся над их потрясением. Однако, именно на похоронах Гордона, Стефани Эджли заметила мужчину в коричневом пальто.
Он стоял в тени огромного дерева, вдали от толпы, пальто было застегнуто на все пуговицы, несмотря на послеобеденную теплоту. Вокруг нижней половины лица был завязан шарф, и даже с такого расстояния, - с другой стороны кладбища, - Стефани могла разглядеть растрепанные, вьющиеся волосы, которые вырывались из-под шляпы с широкими полями, нависающей над огромными солнечными очками. Она наблюдала за ним, заинтригованная его появлением. И затем, будто поняв, что за ним наблюдают, он повернулся и пошел назад, проходя ряды надгробий и исчезая из вида.
После службы Стефани с родителями направилась обратно в дом умершего дяди, проезжая через изогнутый мост и по узкой дороге, которая прокладывала свой путь через густой лес. Мощные и величественные ворота стояли открытыми, приглашая в поместье. Территория была огромной, а сам старый дом казался до смешного большим.
В гостиной находилась дополнительная дверь, замаскированная под книжную полку, и когда Стефани была маленькой, она любила думать, что никто больше не знает об этом, даже сам Гордон. Это был секретный проход, как в историях, которые она читала, и Стефани придумывала приключения про дома с привидениями и спрятанных сокровищах. Этот секретный проход всегда был ее путем для побега, и воображаемые злодеи в этих приключениях всегда были ошарашены ее неожиданным мистическим исчезновением. Но сейчас эта дверь, секретный проход, стояла открытой, и через нее постояннопроходили люди. Стефани неожиданно поняла, что у нее забрали этот маленький кусочек магии из детства.
Чай был подан, напитки разлиты, а маленькие сэндвичи пролетали мимо на серебряных подносах. Стефани наблюдала за скорбящими, небрежно оценивающими окружение. Главной темой приглушенных разговоров было завещание. Гордон не был человеком, который демонстрировал или даже хоть как-то проявлял какую-либо большую привязанность, так что никто не мог предугадать, кто наследует его значительное состояние. Стефани видела жадность, проглядывающую через заплаканные глаза другого папиного брата, ужасного низенького человека, Фергуса, грустно кивающего и мрачно что-то говорящего, в это же время рассовывающего столовое серебро по карманамс мыслями, что никто не видит.
Жена Фергуса была совершенно неприятной, с заостренным лицом женщиной, по имени Берил. Она проходила сквозь толпу в глубоком неубедительном горе, подслушивая сплетни и ища поводы для скандалов. Ее дочери делали все возможное, чтобы создать вид, что игнорируют Стефани. Кэрол и Кристалл пятнадцатилетние близнецы, были такие же злобные и мстительные, как и их родители. Тогда как Стефани была черноволосой, высокой, худой и сильной, они обе были блондинками, коренастые и носили одежду, которая делала акцент на изгибах не в тех местах. Если бы не карие глаза, никто бы и не подумал, что они являются родственниками. Стефани нравилось это отличие. Это было единственное в них, что ей нравилась. Она оставила их со своими мелочными взглядами и ехидными шепотками и пошла прогуляться.
Длинные коридоры в доме ее дяди были украшены картинами. Пол под ногами Стефани был деревянным, отполирован до блеска, и весь дом пах стариной. Не пылью, а скорее… опытом. Эти стены и полы повидали многое на своем веку, а Стефани была всего лишь мгновением, коих в их жизни было немало.
Гордон был хорошим дядей. Да, он был высокомерным и безответственным, но также совершенно несерьезным и полным веселья, с постоянным озорным блеском в глазах. В то время как остальные воспринимали его всерьез, пока никто не видел Стефани видела, как он подмигивает, кивает и полуулыбается. Даже в детстве она чувствовала, что понимает его лучше, чем многие. Ей нравился его ум и остроумие, и то, что ему было все равно, что думают о нем окружающие. Он был хорошим дядей. Он многому ее научил.
Она знала, что Гордон в одно время недолго встречался с ее мамой («ухаживал», как ее мама это называла), но когда Гордон представил ее своему младшему брату, это была любовь с первого взгляда. Гордон любил ворчать, что он никогда не получал больше, чем поцелуй в щеку, но любезно отступил и был довольно счастлив в жарких романах с множеством других красивых женщин. Он привык говорить, что это была почти честная сделка, но в то же время подозревал, что проиграл.
Стефани поднялась по лестнице, толкнула дверь в кабинет Гордона и вошла внутрь. Стены были заполнены обложками из его бестселлеров, помещенными в рамки, делящие место со множеством других видов наград. Одна стена была полностью в полках, заполненными книгами. Здесь были биографии и исторические романы, научная литература и книги по психологии, между которыми разместились потрепанные маленькие книги в мягких обложках. На нижней полке располагались газеты, литературные обзоры и квартальные журналы.
Стефани подошла к столу, проходя полки, на которых располагались первые издания романов Гордона. Она посмотрела на стул, где он умер, попыталась представить его здесь, как он тяжело упал. И затем раздался голос, такой мягкий, будто был сделан из бархата:
- По меньшей мере он умер, занимаясь любимым делом.
Она повернулась, удивленная, увидев мужчинус похорон, стоящего в проходе в пальто и шляпе. Шарф был все еще замотан, очки все также надеты, пушистые волосы все еще торчали в разные стороны. На руках были перчатки.
- Да, - ответила Стефани, потому что она больше не придумала ничего, что можно сказать. – Хотя бы так.
- Ты одна из его племянниц? – спросил мужчина. – Ты ничего не украла, ничего не сломала, так что я предполагаю, что ты Стефани.
Она кивнула и воспользовалась возможностью рассмотреть его получше. Она не могла увидеть даже крошечный кусочек его лица сквозь шарф и очки.
- Вы были его другом? – спросила она. Этот мужчина был высокийи худой, хотя через пальто было трудно сказать точно.
- Да, был, - ответил он с движением головы. Это небольшое движение заставило ее понять, что остальное его тело было неестественно неподвижным. – Я знал его многие годы, встретил его снаружи бара в Нью Йорке.Когда я был там, он только что опубликовал свой первый роман.
Стефани не могла ничего видеть за очками, они были темными как смола.
- Вы тоже писатель?
- Я? Нет, я даже бы не знал, с чего начать. Но я проживал свои писательские фантазии через Гордона.
- У вас есть писательские фантазии?
- Разве не у всех есть?
- Не знаю, я так не думаю.
- Ох. Тогда это заставило бы меня выглядеть довольно странно, правда?
- Ну, - ответила Стефани, - наверное.
- Гордон говорил о тебе все время, хвастался своей маленькой племянницей. Твой дядя был интересной личностью. Похоже, что ты тоже.
- Вы говорите так, будто знаете меня.
- Решительный, умный, остроумный, не терпит дураков… напоминает тебе кого-нибудь?
- Да, Гордона.
- Интересно, - сказал мужчина. – Потому что именно эти слова он использовал, чтобы описать тебя.
Он засунул руку в перчатке глубоко в жилет и вытащил расписные карманные часы на изящной золотой цепочке.
- Удачи с тем, чем бы ты не решила заняться в своей жизни.
- Спасибо, - ответила Стефани. – Вам тоже.
Она почувствовала, что мужчина улыбнулся, хотя она не могла видеть его губ. Он повернулся в проеме и ушел. Стефани поняла, что не может отвести взгляд от места, где он только что стоял. Кто он такой? Она даже не знала его имени.
Она подошла к двери и вышла, размышляя как он мог исчезнуть из вида так быстро. Она поспешила вниз по лестнице и дошла до огромного зала, так и не увидев его. Она открыла входную дверь как раз вовремя, чтобы заметить выезжающую на дорогу черную машину. Она понаблюдала за тем, как он уезжает, еще немного задержалась, а затем неохотно присоединилась к своей большой семье в гостиной, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Фергус просунул серебряную пепельницу в нагрудный карман.
Глава 2
Завещание.
Жизнь в семье Эджли была весьма небогата событиями. Мама Стефани работала в банке, а отец владел строительной компанией.У нее не было ни братьев, ни сестёр, так что каждый день проходил в дружелюбной обстановке. Но несмотря на это, глубоко в ее сознании всегда был голос, говорящий ей, что в ее жизни должно быть что-то большее, чем это, большее, чем просто жизнь в маленьком прибрежном городке Хаггард. Она просто не могла понять, что это.
Приближался конец ее первого года в средней школе, и она с нетерпением ждала летних каникул. Стефани не любила школу. Она находила сложным оставаться наедине со своими одноклассниками, не потому что они не были хорошими людьми, а из-за того, что у них не было ничего общего. И она не любила учителей. Она не любила то, как они требовали к себе уважения, которого не заслужили. У Стефани не было проблем исполнять то, о чем ее просили, но ей нужна была для этого хорошая причина.
Она провела первые несколько дней лета, помогая своему отцу: отвечая на звонки и сортируя файлы в его офисе. Глэдис, проработавшая его секретаршей семь лет, решила, что с нее достаточно строительного бизнеса и захотела попробовать себя в актерском деле. Стефани находила это смутно печальным, когда бы не проходила мимо нее на улице. Эта сорокатрехлетняя женщина исполняла современные танцы, интерпретацию Фауста. Глэдис сделала себе костюм специально для этого номера. Костюм, как она сказала, олицетворял внутреннюю борьбу Фауста, и по всей видимости, она отказывалась выходить на публику без него. Стефани делала все возможное, чтобы избегать попадаться Глэдис на глаза.
Если Стефани не помогала в офисе, она была на пляже, плавала или запиралась в комнате, слушая музыку. Она была в своей комнате, пытаясь найти зарядное устройство для своего телефона, когда мама вошла в ее комнату, предварительно постучав. Она все еще была одета в темную одежду, в которойбыла на похоронах, хотя Стефани сменила одежду на свои обычные джинсы и кроссовкии завязала в хвостик свои длинные черные волосы спустя две минуты после возвращения домой.
- Нам звонил нотариус Гордона, - сказала мама немного удивленно, - Они хотят видеть нас на прочтении завещания.
- Ох, - ответила Стефани, - Что ты думаешь он тебе оставил?
- Ну, мы узнаем завтра. Ты тоже, потому что ты идешь с нами.
- Я? – сказала Стефани, нахмурившись.
- Твое имя в списке, это все, что я знаю. Мы выходим в десять, хорошо?
- Утром я должна помочь папе.
- Он позвал Глэдис, попросил ее заменить тебя на пару часов. Она согласилась, при условии, что ей позволят надеть костюм арахиса.
Они вышли из дома, чтобы поехать к нотариусу в четверть одиннадцатого, на пятнадцать минут позднее, чем планировалось, спасибо обычному игнорированию пунктуальности отца Стефани. Он ходил по всему дому, ища что-то, что забыл, и просто ждал, когда снова вспомнит. Он кивал и улыбался каждый раз, когда жена говорила ему поторопиться.
- Да, конечно, - отвечал он, и каждый раз прямо перед тем, как сесть в машину, он снова уходил, смотря по сторонам с озадаченным выражением на лице.
- Он делает это специально, - сказала мама Стефани, когда они сели в машину, пристегнули ремни безопасности, готовые ехать. Они наблюдали, как он появился в проеме входной двери, пожал плечами в пиджаке, заправленном в штаны, сделал шаг наружу и остановился.
- У него такой вид, будто он сейчас чихнет, - заметила Стефани.
- Нет, - ответила мама, - он просто думает.
Она высунула свою голову из окна:
- Дезмонд, что не так на этот раз?
Он посмотрел на нее, озадаченный.
- Я думаю, что забыл что-то.
Стефани на заднем сиденье подалась вперед, посмотрела на маму и что-то сказала,затем мама кивнула и снова высунула голову наружу.
- Где твоя обувь, дорогой?
Он посмотрел вниз на свои носки – один коричневый, другой синий – и его озадаченное выражение прояснилось. Он показал им большие пальцы вверх и исчез из вида.
- Ох уж этот мужчина, - сказала мама, тряся головой, - Ты знала, что он однажды потерял торговый центр?
- Он что?
- Я никогда тебе не рассказывала? Это случилось, когда он заключил свой первый большой контракт. Его компания выполнила прекрасную работу, и он поехал показывать его клиенту, и забыл, где они строили. Он ездил в округе почти час, прежде чем заметил что-либо знакомое. Он может быть очень талантливым инженером, но я клянусь, у него память как у золотой рыбки. Такой непохожий на Гордона.
- Разве они не были похожи?
Ее мама улыбнулась.
- Не всегда так было. Они привыкли все делать вместе. Эта тройка была неразлучна.
- Что, даже Фергус?
- Даже Фергус. Но когда умерла твоя бабушка, они разделились. После этого Гордон связался со странными людьми.
- В каком смысле странными?
- Ах, они возможно просто казались странными для нас, - сказала мама с небольшим смешком, - Твой папа начал работать в сфере строительства, а я училась в колледже, и мы были теми, кого ты можешь назвать нормальными. Гордон отказывался быть нормальным, как и его друзья. Они в каком-то смысле пугали нас. Мы никогда не знали, чем они занимаются, но мы знали, что это не было чем-то…
- Нормальным.
- Именно. Этим они пугали нас с твоим папой больше всего.
- Почему?
Отец Стефани вышел из дома с обувью на ногах и закрыл входную дверь.
- Я думаю, что он больше похож на Гордона, чем ему хотелось бы, - тихо сказала мама перед тем, как папа сел в машину.
- Итак, - гордо сказал он, - я готов.
Они посмотрели на него, и он,довольный собой, кивнул. Он пристегнул ремень безопасности и повернул ключ зажигания. Машина ожила. Пока ее папапочти задев мусорный бак выворачивал на дорогу, Стефани помахала Джасперу - восьмилетнему мальчику с неудачными ушами.
Дорога в офис нотариуса заняла чуть меньше часа, и они прибыли с двадцатиминутным опозданием. Они поднялись по скрипучим ступеням в маленький кабинет, в котором было слишком жарко, чтобы чествовать себя комфортно. Здесь было огромное окно, открывающее прекрасный вид на кирпичную стену через дорогу. Фергус и Берил были уже здесь, и они показывали свое недовольство, все время смотря на часы и хмурясь. Под взглядом поверенного через треснувшие очки родители Стефани заняли оставшиеся стулья, а Стефани встала за ними.
- Теперь мы можем начать? – рявкнула Берил.
Нотариус, низкий господин по имени Феджвик, размерами и внешним видом напоминающий шар для боулинга, попытался улыбнуться.
- Мы должны подождать еще одного гостя, - сказал он в то время, как глаза Фергуса начали вылезать из орбит.
- Кого? – потребовал он. – Здесь больше никого не может быть, мы единственные родственники, которые были у Гордона. Кто это? Это же не какой-то человек из благотворительности? Я никогда им не доверял. Они всегда от тебя чего-то хотят.
- Нет, он не из благотворительности, - сказал мистер Феджвик. – Однако он предупредил, что может немного задержаться.
- Кто он? – спросил отец Стефани, и нотариус посмотрел на открытый документ, лежащий перед ним.
- Самое необычное имя, которое я видел, - сказал он, - похоже, мы ждем некого мистера Скелетжера Ловкача[1].
- Кто это, черт возьми? – спросила Берил раздраженно, - Это звучит так, будто… Фергус, как это звучит?
- Это звучит так, будто этот человек со странностями, - ответил Фергус, смотря на Феджвика. – Он ведь без странностей, правда?
- Я честно не могу сказать, - ответил Феджвик, его ничтожные оправдания, сопровождающиеся улыбкой, оборвались под взглядами Фергуса и Берил. – Но я уверен, что он скоро появится.
Фергус нахмурился и сузил свои маленькие глаза настолько сильно, насколько это вообще было возможно.
- Насколько вы уверены?
Феджвик заколебался, ища подходящие слова, но тут дверь распахнулась, и в комнату вошел мужчина в коричневом пальто.
- Простите, что опоздал, - сказал он, закрывая за собой дверь, - боюсь, это было неизбежно.
Все в комнате уставились на него, на его шарф, на перчатки, на солнцезащитные очки и на дико торчащие волосы. На улице была прекрасная погода, определенно не соответствовавшая тому, как был одет этот человек. Стефани поближе присмотрелась к волосам. С такого расстояния они даже не выглядели настоящими.
Нотариус прочистил горло.
- Эм, вы Скелетжер Ловкач?
- К вашим услугам, - сказал мужчина. Стефани могла бы слушать этот голос целый день. Ее мама, неуверенная в своих эмоциях, приветливо улыбнулась, но отец смотрел на него с таким выражением настороженности, которое она никогда до этого не видела. Через мгновение это выражением пропало, он вежливо кивнул и посмотрел обратно на Феджвика. Фергус и Берил все еще пялились.
- У вас что-то не так с лицом? – спросила Берил.
Феджвик снова прочистил горло.
- Хорошо, теперь, когда мы все здесь, давайте перейдем к делу. Прекрасно. Отлично. Это, естественно, последняя воля и завещание Гордона Эджли, исправленная почти год назад. Я достаточно хорошо его знаю, так что позвольте мне выразить его семье и другу мои глубочайшие, глубочайшие…
- Да, да, да, - прервал Фергус, махнув рукой. – Мы можем просто пропустить эту часть? Мы уже выбились из графика. Давайте мы сразу перейдем к части, где мы получаем наследство. Кто получит дом? И кто получит виллу?
- И кто получит состояние? – спросила Берил, подаваясь вперед.
- Права, - сказал Фергус. – Кто получит права на книги?
Стефани краем глаза посмотрела на Скелетжера Ловкача. Он стоял, прислонившись к стене, руки в карманах, смотря на нотариуса. Что ж, это выглядело так, будто он смотрел на нотариуса, с этими очками он мог смотреть на кого угодно. Она снова посмотрела на Феджвика, а он в это время взял со стояла лист и начал читать.
- Моему брату Фергусу и его прекрасной жене Берил, - начал читать он, и Стефани поборола желание улыбнуться, - я оставляю свою машину, лодку и подарок.
Фергус и Берил заморгали.
- Машину? – сказал Фергус. – Лодку? Зачем он оставил мне свою лодку?
- Ты ненавидишь воду, - сказала Берил, от злости повышая голос. – У тебя морская болезнь.
- У меня морская болезнь, - огрызнулся Фергус, - И он знал это!
- И у нас уже есть машина, - сказала Берил.
- И у нас уже есть машина, - повторил Фергус.
Берил так сильно наклонилась на стуле, что уже почти лежала на столе.
- Этот подарок, - сказала она низким угрожающим голосом. – Это состояние?
Мистер Феджвик нервно покашлял, высунул из выдвижного ящика стола маленькую коробочку и подтолкнул в их сторону. Берил и Фергус посмотрели на коробочку. Они снова на нее посмотрели. Затем они одновременно к ней дернулись, и Стефани увидела, как их руки столкнулись, после чего Берил выхватила коробочку и разорвала крышку.
- Что это? – тихо спросил Фергус. – Это ключ к сейфу в банке? Это номер счета? Это ведь он? Жена, это ведь он?
С лица Берилушла вся краска, а руки начали дрожать. Она тяжело моргала, пытаясь отогнать слезы, затем повернула коробочку так, чтобы все увидели содержимое. И все увидели брошь размером с подставку для напитков, лежащую на плюшевой подушке. Фергус уставился на нее.
- На ней даже нет драгоценных камней, - шлухим голосом сказала Берил. Фергус словно напуганная рыба широко открыл рот и повернулся к Феджвику.
- Что еще мы получаем? – спросил он в панике.
Мистер Феджвик попытался улыбнуться:
- Эм, любовь вашего брата?
Стефани услышала высокий пронзительный вскрик, и ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он исходил от Берил. Феджвик вернулся к завещанию, пытаясь игнорировать полные ужаса взгляды Фергуса и его жены.
- Моему хорошему другу и защитнику Скелетжеру Ловкачу я оставляю следующий совет:твой жизнь принадлежит тебе, и я не хочу тебя ни к чему склонить, но иногда величайший враг, с которыми мы должны столкнуться – это мы сами, и самая великая битва- это битва с внутренней тьмой. Грядет буря, и иногда ключ к спасительной гавани спрятан от нас, и иногда он прямо перед нашими глазами.
Стефани вместе со всеми посмотрела на мистера Ловкача. Она знала, что в нем было что-то особенное, она поняла это с первой их встречи, это было что-то экзотическое, что-то загадочное, что-то опасное.
В ответ его голова наклонилась ниже, и это было его единственной реакцией. Он не стал объяснять, что означало сообщение, оставленное Гордоном.
Фергус потрепал колено жены.
- Видишь, Берил? Машина, лодка, брошь- это не так уж и плохо. Он мог оставить нам какой-нибудь глупый совет.
- Ох, ты не мог бы заткнуться? – огрызнулась Берил, и Фергус отпрянул.
Мистер Феджвик продолжил читать.
- Моему брату, Дезмонду, самому счастливому в нашей семье, я оставляю его жену. Я думаю, она тебе понравится.
Стефани увидела, как родители взялись за руки, и грустно улыбнулась.
- И теперь после того, как ты украл мою девушку, возможно, ты захочешь взять ее на мою виллу во Франции, которую я также оставляю тебе.
- Они получат виллу? – вскрикнула Берил, вскакивая на ноги.
- Берил, - сказал Фергус, - пожалуйста…
- Вы хоть знаете, сколько стоит эта вилла? – продолжала Берил с таким видом, будто могла броситься на родителей Стефани. – Нам брошь, а им вилла? Их только трое! У нас еще Кэрол и Кристалл! Нас больше! Нам нужно больше места! Чем они заслужили виллу? – она подтолкнула к ним коробочку. – Меняемся.
- Миссис Эджли, пожалуйста, сядьте, или мы не сможем продолжить. – сказал мистер Феджвик, и в конце концов после долгого пристального взгляда она села.
- Спасибо, - сказал Феджвик с таким видом, будто ему на сегодня волнений было уже достаточно. Он облизнул губы, поправил очки и взглянул на завещание. – Если есть хоть одно сожаление в моей жизни, то это то, что у меня никогда не было детей. Были времена, когда я смотрел на то, что произвели Фергус и Берил, и думал о своем счастье, но были также и времена, когда это разбивало мне сердце. И, наконец, своей племяннице Стефани…
Глаза Стефани расширились. Что? Она что-то наследует? Оставить ее родителям виллу было для Гордона недостаточно?
Феджвик продолжил читать.
- Мир больше, чем ты думаешь, и опаснее, чем ты можешь себе представить. Единственное, что имеет ценность – это быть честным с самим собой, и единственная цель, стоящая того, чтобы к ней идти – это выяснить, кто ты на самом деле.
Она могла чувствовать на себе взгляды Фергуса и Берил, которые всячески пыталась их игнорировать.
- Сделай так, чтобы твои родители тобой гордились, и осчастливь их тем, что живешь с ними под одной крышей, потому что я оставляю тебе мою собственность и владения, мои счета и права, которые ты получишь, когда тебе исполнится восемнадцать. Я просто рад возможности сказать, что по-своему люблю вас всех, даже тех, кого особенно не люблю. Это про тебя, Берил.
Феджвик снял очки и посмотрел наверх.
Стефани осознала, что все остальные смотрят на нее, а у нее даже не было понятия, что можно сказать. Выражение лица Фергуса опять стало напоминать напуганную рыбу, а Берил пыталась что-то сказать, но потеряла дар речи, так что просто указывала на нее своим длинным костлявым пальцем на нее. Ее родители смотрели на нее с большим удивлением. Только Скелетжер Ловкач начал шевелиться, подошел и осторожно прикоснулся к ее руке.
- Мои поздравления, - сказал он и направился к двери. Как только за ним закрылась дверь, Берил обрела голос.
- ОНА? – кричала Берил. – ОНА?
Глава 3
Маленькая девочка совсем одна.
Этим вечером Стефани со своей мамой совершили пятнадцатиминутную поездку из Хаггарда в дом Гордона. Ее мама открыла входную дверь и отступила.
- Владелец дома входит первый, - сказала она с небольшой улыбкой и поклоном, и Стефани вошла внутрь. Она не думала об этом доме как о своей собственности, идея была слишком ошеломляющей, слишком глупой. Даже если ее родители были, технически, владельцами до момента, пока ей исполнится восемнадцать, как она могла владеть домом? Как много других двенадцатилетних девочек владеют домом?
Нет, это была слишком глупая мысль. Слишком надуманная. Слишком сумасшедшая. Именно такое в духе Гордона.
Они вошли в большой, тихий и пустой дом. Все выглядело новым, для нее новым, и Стефани заметила, что смотрит на мебель, ковры и картины по-другому. Ей они нравятся? Она согласна с цветом или с выбором ткани? Одну вещь она могла сказать точно – у Гордона был отличный вкус. Мама Стефани сказала, что она изменила бы здесь только самые мелочи. Некоторые картины для нее, возможно, были слишком пугающие, но вся мебель была изящной и сдержанной, источающей оригинальность, подобающую статусу всего дома.
Они еще не решили, что они будут делать с этим домом. Все решения были оставлены на усмотрение Стефани, но у ее родителей теперь была еще и вилла. Владеть тремя домами для них казалось слишком. Ее отец предлагал продать виллу, но ее мама ненавидела мысль терять такое идиллическое место.
Они также говорили об образовании Стефани, и она поняла, что этот разговор далеко не окончен. В момент, когда они покинули офис мистера Феджевика, родители посоветовали ей не терять голову. Недавние события, говорили они, не означают, что она должна бросать учебу, планы на колледж. Она должна стать независимой, сказали они, она должна добиться всего сама.
Стефани позволила им говорить и время от времени, где это требовалось – кивала, и бормотала что-то в качестве согласия. Ей не нужно было объяснять как важен колледж, она хотела найти свой собственный путь в мире, потому что знала, что если ей это не удастся, то она никогда не уедет из Хаггарда. Она не собиралась выбрасывать свое будущее только потому, что ей достались какие-то деньги.
Стефани с мамой потратили так много времени, рассматривая все на первом этаже, что до лестницы на второй этаж добрались только к пяти вечера. Решив, что на сегодня исследований достаточно, они заперли дом и пошли к машине. Как только они сели внутрь, о ветровое стекло разбились первые несколько капель дождя. Стефани щелкнула ремнем безопасности, а мама повернула ключ зажигания.
Машина немного пошипела, простонала, а затем совсем замолчала. Мама посмотрела на Стефани.
- Ох, - сказали они одновременно, вышли из машины и заглянули под капот.
- Ты знаешь хоть что-нибудь о двигателях? – спросила Стефани.
- Для этого у меня есть муж, так что нет. Двигатели и полки - для этого мужчины и нужны.
Стефани сделала в уме заметку почитать про двигатели до того, как ей стукнет восемнадцать. Она не беспокоилась о полках.
Ее мама вытащила из сумки телефон и позвонила отцу Стефани, но он был занят, и у него не было никакой возможности освободиться до наступления ночи. Они вошли обратно в дом, мама позвонила механику, и они провели три четверти часа в его ожидании.
Небо было серым и хмурым, а когда из-за угла появился грузовик, дождь начал лить как из ведра. Грузовик, разбрызгивая по сторонам капли,ехал по лужам, его встретитьвыбежала мама Стефани, держа куртку над головой. Стефани разглядела в кабине грузовика большую красивую собаку, затем стала наблюдать как механик выбрался наружу, чтобы проверить машину. После нескольких минут ее мама, промокшая насквозь, побежала обратно.
- Он не может починить ее здесь, - сказала она, выжимая куртку на крыльцо. – Так что он отбуксирует ее в гараж. Починка не должна занять много времени.
- Мы обе поместимся в грузовике?
- Ты можешь сесть мне на коленки.
- Мам!
- Или я могу сесть на твои, как захочешь.
- Я могу остаться здесь?
Мама посмотрела на нее.
- Одна?
- Пожалуйста? Ты только что сказала, что починка не займет много времени, а я бы хотела еще раз взглянуть на все вокруг в одиночку.
- Я не знаю, Стеф…
- Пожалуйста? Я оставалась одна до этого. Я не сломаю ничего, клянусь.
Ее мама засмеялась.
- Окей, хорошо. Я должна освободиться меньше, чем через час, ладно? – ее мама быстро поцеловала ее в щеку. – Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.
Она побежала обратно на улицу и запрыгнула в кабину рядом с собакой, которая начала облизывать все ее лицо. Стефани проследила, как отдаляется и исчезает из вида их машина.
Она решила еще немного разведать, но в этот раз уже в одиночку. Она поднялась по лестнице и направилась прямо в кабинет Гордона.
Его издатель, Симус Т. Стип из Arclightbooks, звонил им ранее в этот день, спрашивая о последней книге Гордона. Мама сказала, что они выяснят, успел ли Гордон ее закончить, и если да, то они отправят ее. Мистер Стип всеми силами хотел заполучить книгу, уверенный, что она войдет в список бестселлеров, и останется там еще надолго.
- Книги умерших авторов хорошо продаются, - сказал он таким тоном, будто придумал одно из умных замечаний Гордона.
Стефани открыла ящик письменного стола и нашла аккуратно сложенную рукопись. Она осторожно достала ее, и стараясь не запачкать бумагу,положила на рабочий стол. На первой странице было только написанное жирным шрифтом название: