Жан Блюм
Ренн-ле-Шато. Вестготы, катары, тамплиеры: секрет еретиков
Аннотация
События, которым посвящена эта книга, легли в основу известного бестселлера Дэна Брауна «Код да Винчи».
Ренн-ле-Шато, маленькая деревушка на юге Франции, в XX веке стала средоточием загадочных слухов: местный кюре Беранже Соньер вызвал скандал своим вызывающим, неподобающим священнику поведением. Скромный служитель Церкви тратил колоссальные суммы денег на постройку собственной усадьбы, устраивал роскошные приемы, открыто ссорился со своим епископом.
То, что поначалу казалось эксцентричными выходками, имело более серьезную подоплеку. Молва упорно связывала богатство кюре с таинственным сокровищем, которое якобы Соньер нашел во время реставрации приходской церкви: страшным секретом, позволявшим священнику едва ли не шантажировать Ватикан и самого папу римского.
Так что же мог найти простой французский кюре в сельской церквушке, что на смертном одре его друг-священник не смог дать ему отпущение грехов? Сокровище вестготов или катаров? Святой Грааль? Старинные рукописи, содержащие разоблачение основ христианской веры?
Автор книги предлагает свою, во многом шокирующую, версию.
ЖАН БЛЮМ
РЕНН-ЛЕ-ШАТО
Вестготы, катары, тамплиеры: секрет еретиков
Моей дочери Мари-Виолетт хмурившейся при чтении четвертой главы. В знак любви и нежности.
* * *
Слова благодарности
О моем намерении написать книгу, посвященную «делу Ренн-ле-Шато», знали немногие, однако неизменное внимание и дружеская поддержка этих людей сопутствовали мне во всех начинаниях.
Эрудиция Сони Моро не раз спасала меня от ошибок и оплошностей. Ее благожелательное ко мне отношение не мешало ей беспощадно расправляться с найденными огрехами: «Ваш труд будут критиковать за одно лишь содержание, поэтому, по крайней мере, воздержитесь от неточностей в изложении фактов!» Спасибо вам, Соня.
|
|
Ореол таинственности, окружавший личность Алена Фераля, навсегда останется в моей памяти. Чувствовалось, что этот человек обсуждает со мной лишь немногое из того, что знает сам об интересующем меня деле. Однако он великодушно делился знаниями и настаивал на продолжении поисков. Благодарю вас, Ален.
Многочисленные работы Татьяны Клецки-Прадер, в том числе и составленный ею путеводитель по Ренн-ле-Шато, помогли мне в ходе этого расследования: в них я нашел информацию о различных эпизодах волнующего меня дела, а также сведения о героях, придавших этой истории особую остроту и пикантность. Ее муж, неисправимый насмешник Андре Прадер, в прошлом управляющий компании, считает, что «мистерия Ренн-ле-Шато» более смахивает на пьесу, изобилующую неожиданными сюжетными ходами; в его глазах такое произведение заслуживает колких насмешек. Я приношу благодарность этой семейной паре за то, что они делились со мной своими соображениями и не раз советовали придать данному детективному экскурсу то или иное направление.
С большой симпатией отнесся к моим изысканиям глава общества «Земли Реде», писатель Эмиль Соньер; обойти молчанием его благосклонное внимание было бы с моей стороны черной неблагодарностью.
Симона Эскюр ознакомилась с этим текстом накануне его отправки в издательство, поэтому у меня не было возможности учесть ее советы и пожелания. Симона охотно делилась своими замечаниями в ходе работ над. предшествующими произведениями, за что я ей сердечно признателен.
|
|
Попутно я желал бы обратиться к «товарищам по оружию», увлеченным поисками всего необычного, с которыми я из года в год обменивался идеями насчет разрабатываемой мной темы. Взяв в руки эту книгу, они узнают, что таил в себе манускрипт, хотя, возможно, некоторые из них не согласятся с моими доводами и умозаключениями. Мои благодарственные слова обращены к Элизабет Ван Бюрен, Клэр Корбю-Каптье, Селии Брук, Жану де Ринье, Марселю и Антуану Каптье, Урбену де Ларуану…
Этот список будет неполным, если не упомянуть о некоторых друзьях, чьих имен я не могу назвать. Они не согласны с моими выводами и, возможно, осудят это произведение. Тем не менее их твердая вера в свои убеждения заслуживает глубокого уважения. Со своей стороны, я хочу уверить их в том, что подобные разногласия никоим образом не повлияют на наши искренние дружеские отношения.
Бесконечное терпение, старание и понимание — те качества, без которых невозможно справиться с утомительнейшей работой: повторным чтением оригинала, проверкой машинописного текста, окончательным набором произведения. Все это вновь выпало на долю моей терпеливой, старательной и понимающей жены, не раз помогавшей мне при создании предшествующих произведений. Спасибо тебе, Жанетта.
Слова благодарности я обращаю к священнику, уже пребывающему в той обители любви и красоты, о которой он проповедовал на протяжении всего своего земного пути. За ваше благорасположение, а также за некоторые признания, спасибо вам, господин аббат.
|
|
Разумеется, особую признательность я желал бы выразить еще одному священнику: аббату Беранже Соньеру. Каким актерским талантом, каким режиссерским чутьем обладал этот человек! Роялист, живший во времена господства республиканцев. Священник, чей образ жизни несколько отличался от других верующих…
Наконец, я приношу благодарность краю Разе, ревностно хранящему свои тайны, о которых известно всем и каждому.
К ЧИТАТЕЛЮ
Жизненный путь аббата Соньера — деревенского священника, ставшего в конце XIX века обладателем несметных сокровищ, — вызывает неизменное любопытство читателя: в его истории есть все то, на чем построен хороший детективный роман. Впрочем, внимательное изучение фактов и знакомство с персонажами этого «романа» позволяют понять, что за внешней театральностью «дела Ренн-ле-Шато» скрываются серьезные политические и религиозные мотивы. Чтобы предпринять серьезное исследование, касающееся столь деликатных тем, прежде всего следует отказаться от любых априорных утверждений.
На наш взгляд, переплетение политических фактов и теологических представлений, лежащее в основе этой истории, абсолютно неспособно поколебать ту врожденную религиозность, что сопровождает человека с первых дней его становления. Однако некоторые люди (вероятно, в пылу расследования) позволяют себе неосторожные высказывания и утверждения насчет того или иного религиозного учения. Авторы и участники «дела Ренн-ле-Шато» причисляют себя к различным теологическим и философским системам, но мы даем слово, что наш образ мыслей ни в коей мере не затронет их убеждения.
В «деле Ренн-ле-Шато», как нам кажется, безраздельно властвуют два человека. Первый из них — лицо, довольно известное в начале века. Но мы начнем наш рассказ со второго, не менее знаменитого героя. Отвести ему первое место в повествовании будет логичнее и с точки зрения хронологии событий.
«Отважное решение — и довольно опасная цель», — может заметить читатель. Вне всякого сомнения. Ничего не поделаешь: невозможно огласить приговор по «делу Ренн-ле-Шато», не вызвав в суд первого, основного свидетеля.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Сумма, истраченная аббатом Соньером в течение двадцати двух лет, в пересчете на современные деньги может быть приравнена к трем миллиардам сантимов, — пожалуй, это веское доказательство того, священник жил в достатке, заметно превышающем доходы простого деревенского кюре.
Нет ничего удивительного в том, что в конце этой авантюры священника подвергли наказанию «suspens a divinis» (запрет на богослужение), отчего в дело пришлось вмешаться Римской курии. Монсеньору епископу не пришлась по вкусу двойная бухгалтерия аббата: согласно ей, стоимость огромного владения Соньера (вилла, башня в неоготическом стиле и роскошный благоухающий сад, где росли редкие виды деревьев) целиком и полностью окупалась денежными суммами, полученными от случайных, зачастую анонимных дарителей. В ответ на обвинение епископа священник воспользовался своими связями с высокопоставленными лицами, негласно одобрявшими его образ жизни. Ведь во владениях аббата Соньера побывали и французский министр, и австрийский эрцгерцог, и прославленная оперная певица. В поместье их всегда ожидал теплый прием, к их услугам было превосходное шампанское и ром, доставляемый с Мартиники… что, разумеется, вызывало закономерный вопрос: откуда мог появиться источник столь богатой и вольготной жизни?
Беранже Соньер родился в 1852 году. Став в 1879 году священнослужителем, молодой викарий отправился в Але-ле-Бен. Спустя некоторое время он получил место кюре в деревушке Кла, после чего, 1 июня 1885 года, последовало следующее назначение: место кюре в деревне Ренн-ле-Шато. На первый взгляд тридцатитрехлетний служитель церкви мог показаться неотесанным простолюдином, однако высокий лоб и живые черные глаза говорили о страстной душе, скрывающейся под грубоватой внешностью. Некоторые из прихожан признавали, что священник не был лишен и своеобразного обаяния.
Что представляло собой небольшое селение Ренн-ле-Шато? Деревушка на вершине холма, к которой вела одна лишь тропинка для мулов, насчитывала две сотни жителей. Ветхий дом священника, изрядно сдавший в борьбе с дождями, и полуразрушенная церковь — вот что встретило аббата на новом месте службы… Церковное начальство не баловало молодого кюре: паства нуждается в духовном пастыре не только в процветающих центрах, но и в укромных, большей частью обедневших уголках страны.
Покинув негостеприимный дом священника, Соньер, с дозволения старой прихожанки Александрины Марро, устроился в доме под названием «Боярышник» (это было жилье, принадлежавшее приходу). Проходит время; аббат знакомится с прихожанами, попутно завязывая дружеские отношения. Последние найденные по этому делу материалы говорят в пользу того, что среди новых знакомых Соньера были и видные деятели, состоявшие в тех или иных политических и мистических обществах. Если это достоверные сведения, то можно предположить, что аббат Соньер участвовал в некоем проекте, начальным пунктом которого был Ренн-ле-Шато, однако дальнейшим местом действия могла стать вся Европа.
Что же породило на свет тайну Ренн-ле-Шато? Лучше всего будет подать ее в виде хроники происшествий (точнее сказать, случайных происшествий), как делает это господин Гингам в книге «Сокровища тамплиеров». Однако заметим, что в этой истории уже довольно сложно определить, где кончается правда и начинается вымысел: в нашем распоряжении не осталось никаких достоверных источников, касающихся дела Ренн-ле-Шато. Все, что нам остается, — это отложить на время мысли о верификации фактов и ознакомиться с хроникой этих немаловажных для нашей истории событий.
Все начинается с того, что в один прекрасный день аббату наносит визит его знакомый — нотариус из Кийана, нашедший в ходе своих изысканий некие документы, написанные на латыни (точнее, на вульгарной латыни). Не владеющий языком настолько хорошо, чтобы понять все тонкости латинских идиом, со времен Вергилия сильно изменивших свой грамматический облик, нотариус просит помощи у аббата: ему неясен смысл нескольких параграфов.
Смышленый аббат, умевший увидеть большое в малом, тотчас же учуял запах сокровищ, которые могли бы оказать значительную поддержку его приходу. Священник начинает подтрунивать над нотариусом. Не на шутку рассерженный юрист пытается доказать почтенному латинисту, что в этом деле нет места насмешкам: ведь в документе сказано о некоем тайнике!
И вот в четверг, в день внеклассных мероприятий, два приятеля, поклонявшиеся один Богу, другой — Золотому Тельцу, отправились на загородную прогулку в сопровождении юных неофитов Ренн-ле-Шато. Экскурсия закончилась неожиданным образом: дети, шагавшие поодаль от взрослых, искатель сокровищ и духовный пастырь очутились в гористой местности, где некоторым скалам достаточно было легкого толчка, чтобы обрушиться на головы гуляющих. Вскоре так и произошло. Аббат, чья эрудиция не уступала ловкости и силе, увернулся от обломков, он отделался лишь несколькими ушибами, в течение двух недель причинявшими ему неудобство. Нотариусу повезло меньше… через день после злополучной прогулки его отпевали (к слову добавим, что это была одна из самых красивых заупокойных месс). История умалчивает, нашел ли аббат время и силы, чтобы соборовать своего умиравшего компаньона. 24 октября 1885 года жизнь нотариуса оборвалась. Не было ли окончание его карьеры началом необыкновенного карьерного взлета священника?
Соньер с головой уходит в работу: он вносит изменения в облик деревенского кладбища, порой не оставляя времени даже на сон. По его замыслу останки прихожан, в течение длительного времени захоранивавшиеся на кладбище, должны быть перемещены в оссуарий: почему бы не увековечить память о земном существовании людей, чьи души уже вознеслись в небеса, представ пред очами Всевышнего?
Однако таким образом с могильной плиты, под которой покоится Мари де Негри д'Абль, маркиза д'Отпуль и Бланшфор, скончавшаяся в 1782 году, исчезает благопожелательная надпись, соскобленная рукой ретивого аббата. Маркиза была родом из знатной семьи, в течение нескольких веков владевшей фьефом, включавшим в себя Ренн и его земли. На смертном одре Мари де Негри д'Абль открыла аббату Бигу некий секрет, порвав тем самым с древней родовой традицией, согласно которой секрет должен был храниться в кругу семьи и передаваться из поколения в поколение. По словам многих авторов, в этот день двухвековая тайна знатной еврейской семьи прекратила свое существование — на свет появился секрет священников Разе. Так или иначе, исповедник маркизы позаботился о том, чтобы на ее могиле была выгравирована та необычная эпитафия, которую веком позже постарался уничтожить Соньер. Однако старания аббата были напрасны: эрудит Эжен Стублейн восстановил надпись и поместил ее в своей книге «Гравированные камни Лангедока».
В 1887 году кюре настаивает на немедленной реставрации церкви, в которой он проводит богослужения. Один из его предшественников, аббат Понс, завещал своему приходу шестьсот франков. Муниципальный совет в ответ на просьбу священника предоставил ему ссуду в четырнадцать сотен франков. В 1888 году началась спешная подготовка к реализации этого плана; в 1890 году аббат вновь взялся за дело, на этот раз поставив перед собой довольно амбициозные цели.
Главный алтарь церкви преподносит сюрприз наемным рабочим — каменщикам Русселю, Бабу и звонарю Каптье: одна из опор, поддерживающих алтарь, оказывается полой. Внутри ее, среди сухого папоротника, ждут своего часа три запечатанные трубки, хранящие в себе пергаментные свитки. Известно, что, ознакомившись с их содержанием, аббат велел поднять в старой церкви одну из плит — и обнаружил под ней сосуд, наполненный драгоценностями.
В последующие годы жизнь полунищего аббата резко меняется: теперь его окружает роскошь, которой он не прочь щегольнуть перед окружающими.
Тайна нотариуса, обнаруженные в пергаментах указания на некое сокровище, загадка надписей, выгравированных на могиле маркизы, — сколько было высказано гипотез о происхождении невероятного богатства Сонье-ра! Плюс ко всему, жизнь священника была небогата сколько-нибудь значительными событиями. Некоторое время спустя, ради того чтобы добиться рассмотрения дела Соньера в Римской курии, епископ обвинит его в симонии, однако в приватном разговоре он доверительно сообщит, что ничуть не верит в то, что аббат разбогател, присваивая себе деньги, полученные за мессы.
На протяжении своего жизненного пути кюре Ренн-ле-Шато не был одинок. Когда Мари Денарно повстречала аббата, этой проворной миловидной служанке было семнадцать лет. Ни единым словом не выдавая тайны Соньера при его жизни, она хранила молчание и после смерти своего патрона. Разумеется, нашлись люди, утверждавшие, что под дружбой служанки и священника скрывались отношения иного рода… Конечно, исключать такой вариант нельзя. Но поскольку в интересующем нас деле доказать можно лишь очень немногое из того, что нам известно, природа отношений аббата и его служанки остается под вопросом.
Двадцать два года, проведенные в Ренн-ле-Шато, не прошли даром: аббат завоевал доверие своих прихожан.
Его ценили даже республиканцы, которым не раз доставалось от священника-роялиста, обрушивавшего на них громы и молнии во время проповедей. Кюре умел быть снисходительным к затруднениям своей паствы, за что ему воздалось сторицей во время его опалы. Когда Соньера отстранили от исполнения его прямых обязанностей, его заместитель, назначенный епископом, совершал богослужения… перед пустыми скамьями: в то же самое время в заполненной до отказа церкви, прилегающей к вилле «Вифания», шли службы мятежного аббата.
Шло время. Зимой 1917 года этот незаурядный человек покинул этот мир. Что ожидало его в мире ином, путь к небесам — или огненная бездна?
Мучительно переживала смерть священника Мари Денарно. Множество ночей провела она на кладбище, у могилы аббата. «Увы, месье кюре мертв, теперь все кончено», — не раз слышали от нее односельчане. Прекрасное поместье священника, которое Мари получила по завещанию, прослужило ей около тридцати шести лет. Познав бедность после богатства и роскоши, она, несмотря ни на что, до последних дней хранила секрет аббата, проговорившись лишь однажды: «Золото у этой деревушки чуть ли не под носом…» Кто-то вспоминает и другие ее слова, обращенные к человеку, купившему у нее поместье: «Перед смертью я открою вам секрет, который превратит вас в могущественного человека». Смерть Мари Денарно наступила 29 января 1953 года. К сожалению, старая служанка не сдержала обещания: виной тому был инсульт. Так из жизни ушел последний свидетель, возможно знавший истину. До сего времени любопытствующие воздерживались от публикаций сенсационных версий, поскольку Мари Денарно могла уличить их во лжи.
Все обстоятельства этого довольно банального дела не занимают много места, а выводы и вовсе можно уместить в нескольких строчках. Итак, в ходе своих исследований нотариус нашел документ, принадлежавший знатному роду Разе; в этом документе были сведения о некоем тайнике с сокровищами и его местонахождении. Нотариус известил о своем открытии деревенского кюре. Священник в свою очередь воспользовался этими сведениями и присвоил себе сокровище, спрятанное в церкви. Так в двух словах можно объяснить неожиданное обогащение аббата, помимо прочего сумевшего сделать из месс доходный бизнес. Можно ли на этом закрыть дело? По-видимому, нет, поскольку некоторые его детали по-прежнему не дают покоя: иными словами, зрителю интересны и главные герои этой пьесы, и театр, в котором она поставлена.
Что до сих пор привлекает внимание читателя в тайне Ренн-ле-Шато? Его интересуют взлеты и падения на жизненном пути разбогатевшего аббата: снисходительное отношение церковного начальства к образу жизни Соньера — и ужесточение порядков при новом епископе, вызванное, вероятно, избранием нового папы. До сих пор любителям тайн не дают покоя необычные изменения и добавления, произведенные аббатом в ходе реконструкции церкви. Некоторые не могут понять, откуда у простого деревенского священника появился столь странный круг друзей и знакомых… Постараемся ответить на некоторые из этих вопросов, обратившись как к персонажам, так и к истории края, в котором произошли эти события.
Итак, герой нашей истории — Франсуа Беранже Сонь-ер. Беранже — это родовое имя, добавляющее в портрет нашего героя приятный провинциальный колорит. Его верную служанку зовут Мари Денарно. Однако что можно рассказать о месте, в котором развернулась эта эпопея? Ренн-ле-Шато… Пленительный образ, вызывающий в памяти живописные скалы, леса и деревеньки! Однако постойте… как вы сказали?.. Ренн-ле-Шато? Ох и ловкач этот ваш кюре! Простите, можете не продолжать: его история с нахождением клада более не представляет интереса. Но почему? О боже, что же здесь непонятного? Этот край наполнен таинственными историями о своем славном прошлом, хотя порой эти рассказы довольно противоречивы…
В V веке н. э. на месте Ренн-ле-Шато была Реде, крепость вестготов. Когда войска Хлодвига осаждали Тулузу и угрожали Каркассону, Реде на некоторое время превратилась в столицу этого края. Этот городок оставался единственным пристанищем вестготов, три с половиной века назад опустошивших Рим, в котором хранились сокровища Иерусалимского храма, разграбленного римлянами во время взятия Иерусалима.
Впоследствии Реде вновь приобрел столичный статус, став центром графства Разе, принадлежавшего знатному еврейскому роду: известно, что маркиза Мари де Негри д'Абль почивала на ложе, украшенном шестиконечной звездой. Но родословная дворян Разе и поныне вызывает множество споров, разногласий, порой порождая и вовсе фантастические домыслы. Так, существует мнение, что сеньоры Разе были потомками Меровингов. Одна из историй гласит, что супруга Дагоберта II, графиня Гизела из Реде, произвела на свет принца Сигиберта, которому удалось уцелеть во время покушения, произошедшего в 679 году неподалеку от Стене. Таким образом, сын убитого Дагоберта мог быть законным правителем на правах потомка Меровингов. Впрочем не будем забывать, что в его жилах текла кровь и вестготских правителей: его дед Бера, отец Гизелы из Реде, был королем вестготов. В дальнейшем мы увидим, кто приписывает роду Меровингов необычные способности и добродетели: члены обществ, слывущих тайными, высокородные семьи и всевозможные толкователи. Историки же сомневаются в том, что юный принц остался цел и невредим в бойне, унесшей жизнь его отца. Хотя бы по той простой причине, что, возможно, Сигиберта никогда и не было, как не существовало и его матери Гизелы!
Прошло еще несколько веков — и Реде превратился в Реду, центр страны катаров. Крестовый поход 1209 года, ознаменовавшийся резней в Безье, прочно вошел в историю, будучи связан с осадой и сожжением Монсегюра в 1244 году. В Монсегюре нашли приют последние общины катаров; там, проводя время в молитвах и размышлениях, оставались мужчины и женщины, в течение многих лет уделявшие большее внимание не религиозным догмам, но духовной жизни. Их «тайное» учение, ищущее ответы на то, что есть бытие, привлекало множество людей, охотно вступавших в ряды «совершенных». Существует мнение, что нескольким «совершенным» удалось покинуть Монсегюр перед осадой и сохранить духовные ценности катаров, по поводу которых было высказано немало гипотез. По одной из них, этим сокровищем был священный предмет, обладавший чудодейственной силой: Святой Грааль. Полагают, что его могли спрятать в трех местах: Сабарте в долине Арьежа, замок д'Юссо на реке Од… и Верхний Разе, столицей которого был Реда.
Век спустя после разыгравшейся в этих краях трагедии катаров Реда стал орлиным гнездом тамплиеров: помимо нее, командорства тамплиеров располагались в Кампани, Безю и Лавальдье. Любопытно, что не вызывавшее споров мнение о командорствах тамплиеров в окрестностях Ренн-ле-Шато не так давно было опровергнуто одним автором, нашедшим средневековый пергамент, в котором говорилось, что в вышеупомянутых краях осели не тамплиеры, а госпитальеры.
Различные исследователи, считавшие, что тайна Сонь-ера каким-то образом связана с темными местами в ме-ровингской генеалогии, уделили этой проблеме большое внимание. Столь щекотливый вопрос, как деятельность катаров, тамплиеров и «неомеровингов», также займет свое место в обсуждении этого дела. Перечисленные религиозные группы так или иначе затрагивают ipso facto римско-католические догматы, что подчас вызывает острый обмен мнениями.
Есть еще одна нить к «сокровищам Соньера»: фоном в картине известного художника Никола Пуссена «Пастухи Аркадии» служит уже знакомая нам местность — это окрестности Ренн-ле-Шато и Безю. Помимо этого, на картине запечатлен девиз сеньоров Ренна, высеченный на камне: «И в Аркадии я». По некоторым предположениям, полотно Пуссена является ключом к разгадке, в нем можно найти указание на место, где, возможно, находится тайник с сокровищем. К тому же Пуссен был знаком с Николя Фуке, сюринтендантом финансов при Людовике XIV. В 1661 году этот министр был арестован и заключен в одиночную камеру, где он провел остаток своей жизни, девятнадцать лет. Некоторые утверждают, что король выкупил полотно Пуссена и изменил в нем некоторые детали. Быть может, это были «говорящие» детали?
Обратим внимание на другие исторические свидетельства, которым более не найдется места в ходе нашего расследования. Читатель, вероятно, уже понял, что тема обычного обогащения вызывает волну разнородных вопросов, среди которых есть и такие: входил ли наш священник в религиозно-политические объединения, не состоящие на службе у III республики или Ватикана? Ведь свидетельств тому множество… Не нашел ли аббат сокровище иного рода, нежели деньги и драгоценности, — сокровище сакральное? Не стал ли он богат в результате обладания неким знанием? Возможно ли, чтобы его поиски были кем-то оплачены? Не было ли богатство аббата платой за его молчание, за сокрытие опасного знания? Для кого это знание могло представлять угрозу?
Итак, можно искать ключ к тайне, сформулировав ее следующим образом: не нашел ли аббат некие документы, заключавшие в себе генеалогию знатных родов? Не было ли в этих документах сведений, проливавших свет на какие-то религиозные догмы? Что стоило больше — сокрытие этих свидетельств или их разглашение? И разумеется, есть ли доказательства того, что эти документы были настоящими, а не поддельными? Сколько сокровищ, какое изобилие тайн, способных поставить под угрозу светский или церковный уклад жизни! Есть от чего предвкушать удовольствие. Или содрогаться от ужаса. Или пожимать плечами.
Поиски станут еще более беспорядочными, если вслед за этой лавиной вопросов на читателя обрушится вал непроверенной информации, отдельные факты которой наглядно демонстрируют необычную атмосферу, царящую в крае Разе. Порой даже невозможно понять, каким образом эта информация относится к делу нашего аббата…
Так, например, в день, когда начнется Апокалипсис, единственным убежищем на Земле станет округа Ренна; там встретятся уцелевшие, после чего они возвестят миру новую Благую весть, объявив о победе Христа над антихристом.
В Ренн-ле-Шато, точнее, в районе горного массива Бюгараш приземлялись инопланетяне… Около дюжины свидетелей воочию видели неопознанные летающие объекты, что отражено в протоколе, хранящемся в местной жандармерии.
Земля Ренна — это край, каких мало на нашей планете: порой в округе происходит смещение временных и локальных барьеров. Несомненно, именно поэтому здешние места посещали алхимики, преследуя свои личные цели. То, что эта местность обладает странными свойствами, признавали не только медиумы, но и люди, далекие от веры в эзотерические идеи.
По этим и некоторым другим причинам сведения о деревушке Ренн-ле-Шато можно найти во французских и испанских гостиницах: история аббата Соньера изложена в их рекламных проспектах. Во французских отелях вам предложат меню из нескольких блюд; отведав их, дегустатор прибережет свое мнение. В испанской гостинице большинство посетителей питаются тем, что принесут с собой.
Как и почему разбогател аббат Соньер? На этот вопрос можно дать многогранный ответ, включающий в себя множество разнородных гипотез… Поэтому нет ничего удивительного в том, что некоторые специалисты в этой области довольно неубедительно интерпретируют те или иные факты. Однако… сколько указаний можно расшифровать без особых усилий!
В данном случае указаний у нас предостаточно, мы снабжены ими куда лучше, чем знаменитые сыщики. Трудность заключается в другом: не утонуть в море имеющейся у нас информации. Некоторые знаки были сфабрикованы, однако и эти ложные следы представляют интерес для исследования. По крайней мере, они демонстрируют то, в каком направлении работала мысль «тех, кто знает немногое», тех, кто желал сбить с пути всех остальных. Среди них были и те, кто стремился затенить или исказить факты, поэтому стоит сосредоточить свое внимание и на исторических вопросах: там нас ждет поле для обильной жатвы.
Рассказал ли кому-либо аббат Соньер об истинной причине своего обогащения? Вряд ли священник доверил эту тайну своей верной служанке. После того как аббат покинул юдоль земную, Мари Денарно вела тихую неприметную жизнь, красноречиво свидетельствующую об отсутствии в ее доме несметных сокровищ… Знакомые и коллеги аббата знали немногое. Одним было известно об обстоятельствах этого дела, другие говорили о том, что секрет аббата пытались раскрыть многие: какая-то мистическая организация, кюре Буде из Ренн-ле-Бен, другие «посвященные», а также сильные мира сего…
Скорее всего, Соньер открыл свой секрет единственному человеку: кюре Ривьеру из Эсперазы, который посетил его на смертном одре. Если бы аббат Ривьер был менее догматичен, если бы у него был более живой ум, стальные нервы и предчувствие того, чего в данном случае желал Ватикан, тогда бы мы не ломали голову над этой историей. Но такова судьба: исследователям остается лишь догадываться о причинах поступка аббата Ривьера, поскольку более точными указаниями мы не владеем.
Возможно, в последней главе мы поместим слова мифического инспектора Бурреля: «Но ведь это само собой разумеется!» — или какое-либо подобное выражение.
Однако какие достоверные факты имеются в нашем распоряжении?
Глава I.
ПЕРВЫЙ ВИЗИТ В РЕНН-ЛЕ-ШАТО
Краткий исторический очерк
Читатель, интересующийся историей Ренн-ле-Шато, узнает о ней намного больше, если попутно обратится и к географии этого края.
Отправляясь в Ренн-ле-Шато из Каркассона, лучше всего воспользоваться трассой D 118. Через двадцать километров нас встретит Лиму, административный центр, насчитывающий десять тысяч жителей. Этот город славится белым игристым вином, лучшие сорта которого ничем не уступают шампанскому. Путешественника, интересующегося культурными памятниками этого края, привлекут руины древних укреплений, возведенных в XIV веке, площадь Аркадии и устремленный ввысь готический храм Сен-Мартен. В трех километрах от города находится еще одна примечательная церковь: восстановленная в XIV веке Нотр-Дам-де-Марсель, в которой нашла приют Черная Дева. Думается, поклонники искусства не пройдут мимо известных произведений местной живописи, хранящихся в стенах этого святилища. Благодарственные приношения, привлекшие внимание туриста, напомнят ему о том, насколько был развит в этих местах культ Богоматери, сколь много людей просили заступничества у Девы. То же напоминание таит источник неподалеку от церкви — его называют чудодейственным. Отсюда путешественник может охватить взором расстилающуюся перед ним равнину, уходящую к отрогам пиренейских гор.
Проехав еще десять километров к югу, мы покидаем дорогу местного значения, повернув налево. Перейдя реку Од по узкому мосту, построенному в XI веке, мы попадем на главную улицу деревни Але-ле-Бен. В верхней ее части можно побродить по узким улочкам старинного еврейского квартала, сохранившего память о своем прошлом в названиях улиц. В центральной части деревни турист увидит живописные развалины: это руины монастырской церкви, выполненной в романском стиле приблизительно в XVI веке. Название «Але-ле-Бен» восходит к «Electa» («избранный город»). В 1318 году здесь учредил епископство папа Иоанн XXII; время расцвета Але-ле-Бен пришлось на 1637–1677 годы, в период правления епископа Никола Павииона, ученика св. Винсента де Поля.
Если в запасе есть время, можно отправиться к западному горному склону, на котором расположилась деревушка Сен-Сельвейр. Путника встретит десяток покосившихся домов, оживающих лишь во время отпусков, и неприметная церковь, в которой царят покой и тишина. В таких местах поневоле погружаешься в задумчивость, на время отрешившись от суетных дел и мыслей. Тропа, поднимаясь все выше, углубляется в мелкую поросль, после чего делает поворот… и путешественник замирает от восторга: перед ним открывается вид, не поддающийся описанию, — голубые Пиренеи с седыми вершинами… Ближе к востоку виднеется восхитительная Бюгараш, самая высокая вершина в горной цепи Корбьер (1230 метров). Гора, с чьим именем связано множество странных легенд, кажется отсюда столь близкой…
Однако время возвращаться на землю. На этот раз наш путь лежит к южному мысу: покинув Але-ле-Бен, мы отправимся вдоль реки Од, некогда преграждавшей нам дорогу в «избранный город». По ее каменистым, не слишком крутым склонам тянется железнодорожный путь, соперничающий с трассой. Нежная весенняя зелень, окаймляющая реку, с приходом осени окрашивает берега Од в рыжеватые тона. Южнее местность приобретает глинистый коричневато-красный оттенок, оставаясь такой до конца нашего путешествия. Мы входим в Куизу: это большое селение, в сентябре 1992 года сильно пострадавшее от наводнений. Нам придется пройти мимо первой развилки, открывающей путь в Ренн-ле-Шато: эта дорога обладала странным очарованием, пока не наступил тот роковой день, когда уровень воды в мелководной Сальсе поднялся почти на тринадцать метров. Однако природа залечит свои раны…
Итак, пересечем Куизу и повернем налево лишь тогда, когда дойдем до последних домов деревушки. На протяжении извилистого пути в четыре километра тут и там можно будет заметить пересечения с той самой тропинкой для мулов, которой веком ранее пользовались Соньер и его паства.
Остановимся на мгновение, окинув взглядом окрестности. По склону вьется дорога, ведущая в Ренн-ле-Бен, там же виднеется деревня Кустосса с ее разрушенным замком, дароносица этого высокогорного живописного края. Бюгараш предстает перед вашими глазами во всем своем величии. Еще дальше начнутся земли тамплиеров, Безю и Лавальдье. Указатель «Ренн-ле-Шато» попутно предупреждает: «Раскопки запрещены». Последний рывок — и мы оказываемся на смотровой площадке, возвышающейся над Ренном, откуда открывается вид на западные окрестности деревни. Словно фон живописного полотна, перед глазами встают Пиренеи; под ногами струится Од, речушка, склонная к внезапным переменам настроения; на ее берегах расположились Куиза, Эспераза и Кампань, хранящие следы пребывания тамплиеров. В горных отрогах спрятался Кийан, второй крупный центр в округе, получивший свое имя от приютивших его гор. Любопытная деталь: Битраг, самый высокий из трех отрогов, поднимающийся над горной грядой на 647 метров, расположен между Бюгараш и Монсегюром; одна треть пути отделяет его от вершины Корбьеров и две трети — от центра катаров.
И вот, мы, наконец, прибываем на место событий — Ренн-ле-Шато. Замок, когда-то принадлежавший графу, выстоял под ударами времени: главный фасад строения пока что в хорошем состоянии — чего не скажешь о северной стороне замка. Нынешний его владелец, господин Фатен, прекрасно понимает, что замок долго не протянет, если им не заняться, однако стоимость реконструкции оценивается в миллионы франков… увы, давно уже нет в живых министра изящных искусств, навещавшего аббата Соньера!