Даже на миллиметр.
Подойдя к изголовью кровати, я сжал руку в кулак. Она нахрен абстрагировалась. Находилась в каком-то вымышленном мире или другом похожем дерьме.
Мою челюсть свело от злости, ярость взорвалась в моём теле, вынуждая меня закричать:
— Твою мать, вставай с кровати!!!
Мей вышла из своего всепоглощающего транса и упала на бок, свернувшись калачиком, и начала смотреть на меня сквозь свои красивые, длинные, черные ресницы, приняв позу эмбриона.
— Чт-то это было? — спросил я сквозь стиснутые зубы.
Её глаза стали такие же большие, как чертовы блюдца, а розовые губы приоткрылись на выдохе. Она ничего не говорила, просто… смотрела.
Я оперся на кровать, мои мышцы напряглись, и спросил её снова:
— Отвечай на ч-чертов в-вопрос, Мэй. Что. За. Херня. Только. Что. П-произошла???
Она так громко сглотнула, что я клянусь, это мог бы услышать любой человек до самой Мексики.
— Я ч-то… я… я не понравилась тебе?
Её опустошённый взгляд раздирал меня.
Из-за страха. Из-за меня. Она, мать твою, меня боялась.
Я упал на кровать, громко застонав, как только мой взгляд опустился на её идеальную округлую грудь с большими, темными сосками, достаточно большую, чтобы я мог сжимать её, плоский живот и молочную кожу. Наклонившись, я поправил свой член, готовый буквально выпрыгнуть из джинсов каждую чертову секунду. Чтобы успокоиться, я закрыл глаза и глубоко вздохнул. Открыв их снова, я взял свой жилет со стула и передал ей.
— Н-накинь на с-себя.
Мэй схватилась за него и прикрыла своё тело, спрятав свои руки и ноги под массивной кожанкой. Аид улыбался мне… нет. Насмехался надо мной. Мэй была такой маленькой. Запуганной и крошечной. И я не мог отрицать, что она чертовски сексуально выглядела в моем жилете.
Отличная Старуха.
Дерьмо.
Сейчас не лучшее время!
Слегка сдвинув ноги, я повернулся к ней:
— Д-д-детка, з-зачем т-ты этто д-делаешь?
Опустив глаза, она прошептала:
— Я заставила тебя разозлиться. Я попыталась сделать тебя счастливым. Разве женщины снаружи так не поступают?
Я сжал свои кулаки.
— Мэй, я был р-раздавлен из-за того, что случилось, не из-за тебя! Д-д-детка, я не должен был орать, н-но я не м-мог успокоиться. У м-меня был небольшой с-срыв. Т-тебя чуть не пристрелили, Лоис умерла и в этом была моя в-вина! Ты м-могла ум-мереть если бы Р-Райдер не спас т-тебя!
— Почему это твоя вина? — спросила она спешно.
— П-потому что я з-заставил тебя. У клуба проблемы, д-другая ор-орг… организация п-пытается в-вытолкнуть нас. Сейчас мне н-надо узнать, кто это и найти т-тварей первыми — это б-была не первая п-по-пытка и не п-последняя.
Я сделал глубокий вдох, расслабляя горло. Разговаривать с Мэй становилось легче.
Ещё одна чертова вещь, которая привлекает меня в ней.
— Что теперь будет? — прошептала она. Я всё ещё мог слышать испуг в её дрожащем голосе.
— Т-ты останешься со мной. Я з-защищу тебя. И это значит, ты ос-стаешься около м-меня.
Я смотрел, как она закрыла глаза и облегчённо вздохнула, и чёрт подери меня, если я не спустил немного спермы в свои джинсы. Со вздохом. Бл*дь, мне нужен был секс. Я был слишком возбуждён, мне нужно было освобождение.
Проведя рукой по голове, я сказал:
— Т-ты должна объяснить м-мне, почему ты в-выс-ставила свою идеальную к-киску прямо мне в лицо, детка.
Розовый румянец покрыл её лицо, и она сильнее закуталась в мой кожаный жилет.
— Ты был недоволен. Я должна была доставить тебе удовольствие. Как от женщины, именно это от меня и ожидают. Это эгоизм и грех — отказывать тебе в удовольствии.
Я проглотил рык, готовый вырваться из моего горла.
— Т-ты м-ммного такого д-делала в т-том месте, гд-де ж-жила? Т-тебя им-мели т-там к-как ч-чертовогго с-сексуального р-раба?
Она медлила с ответом, нахмурив брови, а затем кивнула.
Значит, так оно и было. Я встал и размял плечи. Мне нужна была драка. Нужно было причинить кому-то боль.
— Вот, как т-тебя т-трахали, д-да, детка? Тебя п-принуждали д-делать этто дерьмо?
Услышав вздох, я повернулся чтобы услышать ответ.
— Разделить любовь Господа — это очень важно, это жертвенный обмен телами. Для лидеров моих людей… для мужчин моих людей… я… я не имела права выбора в этом акте… Никто из сестёр не имел.
— Р-разделить л-любовь Господа? Жертвенный об-бмен? Чт-то за дерьмо т-такое?
— Так Последователи могут стать ближе к Господу… их сексуальное освобождение… посредством наших — сестринских — тел.
Я замер. Иногда меня так сильно поражало дерьмо, о котором она говорила. Что ещё за Последователи? И какого хрена они трахали Мэй как животное?
— А т-ты? Чт-то по-по-лучаала ты? — спросил я, покручивая в губе кольцо, чтобы не довести себя до состояния психо-Флейма.
Её глаза наполнились слезами, а пухленькая нижняя губа задрожала.
— Ничего. Я ничего не получала. Если честно, — она сделала паузу, пока слезы катились по её щекам, — я это ненавидела. Господи, как я это ненавидела. Каждый раз. Ни одна из Сестёр никогда не испытывала удовольствие от этого… Нам это было запрещено. Женщины не должны испытывать удовольствие. Разделение — это наш долг, а не проявление любви, — она перевела дух. — Нас бы… наказали. Мы обязаны были принять позицию и держать её до тех самых пор пока Брат — или, как в моём случае, покровитель — не закончит.
Румянец покрыл её белоснежную кожу, а ресницы дрогнули, её скованность привлекла моё внимание.
— Я никогда не чувствовала… удовлетворение… от этого акта. Я не знаю, какой это вид удовольствия… может, я вообще не смогу испытать такого удовольствия.
Моё сердце треснуло, прямо по середине, чёрт возьми. Я поспешил через всю комнату к Мэй, как долбанная киска.
— Д-детка… — я обнял её руками, и она заплакала, словно гребаная река ее слезы полились по моим плечам.
Я не мог выдержать этого, не мог вытерпеть её такой сломленный вид. Через какую херню её пришлось пройти?
— Шшш… Теперь т-ты уже за пределами ада. Я держу тебя… Я тебя держу… Т-тебе никогда не придётся б-больше проходить через это с-с-снова…
— Они будут меня искать. Они не остановятся, пока не вернут меня обратно в коммуну, — плакала она.
Поглаживая её волосы, я сказал:
— После твоих слов они — мертвецы. Они никогда тебя здесь не найдут. Ублюдки ничего не смогут сделать с Палачами.
Она села и покачала головой.
— Главный уловка Дьявола — попытка убедить весь мир, будто его не существует, — сказала она тихо. — Я знаю стражу, Стикс. Они придут. Они существуют и придут за мной. Это вопрос времени.
— Придут з-за тобой — с-сдохнут, — сказал я сквозь зубы, её глаза заискрились после моих слов, а рука опустилась на мою руку.
Я вздрогнул, когда почувствовал, как её губы прикоснулись к моей груди, а крошечные ручки оказались на моём животе, дрожь пронеслась стрелой прямо к моему члену.
— Стикс, как это на самом деле? Как это должно ощущаться… иметь близость с кем-то в… ну знаешь… нормальную?
Она отвлеклась от поглаживания моего тела и посмотрела на меня, в поисках ответа, её блестящие от слез, голубые глаза смотрели на мои губы, затем на мои глаза и обратно.
— Д-детка, не с-смотри на м-меня т-так, — прохрипел я, пытаясь нахрен взять себя в руки.
— Почем… почему?
— П-потому, к-как ты с-смотришь на м-меня г-говорит мне о т-том, что т-ты х-хочешь оказат-ться в м-ммоей п-постели… Хочешь, ч-чтобы я п-показал т-тебе, как ч-чертовски х-хорошо мой ч-член б-будет ощу-щаться в-внутри т-тебя. З-заставляешь м-меня ж-желать т-трахнуть т-тебя так, что т-ты х-ходить не с-сможешь.
Затем она сморщила носик, а мой жилет упал на пол, оголяя её тело, обнажая её, преподнеся мне, как на блюдечке. Обнаженная, она выставила на показ идеальные изгибы: большую грудь, чертовски упругое тело. Волчьи глаза слегка приоткрыты, розовые губы влажные, готовые к тому, чтобы я заставил ее кончить… впервые за всю её испоганенную жизнь. Умоляя меня своим взглядом заставить её чертовски сильно кончить.
— Ривер… — мольба. С придыханием, отчаянный стон сорвался с её губ, как будто это была её внутренняя Мэрилин Монро или что-то такое. И опять долбаные собственнические инстинкты взяли надо мной контроль. Она назвала меня Ривером. Меня так десять лет уже не называли. Она помнила моё грёбаное настоящее имя.
— Мэй… тебе нужен мужчина получше. Детка, это не я, неважно, как сильно ты уверена, что это не так… или хочешь, чтобы так было, — прохрипел я, мой член страдал от потребности и долгого стояка. Я не мог поверить, что вообще об этом задумался, но я был уверен, что сделать Мэй моей женщиной не такая уж хорошая идея. Я всегда брал то, что хотел, и плевал на все остальных. Бл*дь, Лоис была мертва, потому что слишком желала меня, но взять Мэй после двух таких тяжёлых недель, после сегодняшнего дня, казалось… так… хреново и неправильно.
— Стикс… — сказала она, испуская маленький, волнительный стон. Её соски стали как горошинки, а бедра медленно покачивались от желания. — Это ты… Это всегда был ты…
А потом она оказалась на мне. Она прижала свой рот к моему, её тоненькая рука запуталась у меня в волосах, сжимая их в кулак, она притянула меня ближе к своим голодным губам. Я брал то, что она давала, сражался за это, бл*дь, сам толкался к ней… Я сорвался.
Молниеносно, я бросил Мэй обратно на кровать, прижал свои губы к её, опустил руки и схватил ее тоненькую как у Джейн Мэнсфилд талию, подминая ее под себя. Она застонала, когда наши языки слились, а кожа Мэй, казалось, была охвачена пламенем. Все чувства смешались от отчаяния, от желания прикоснуться к каждой её частичке, присвоить её себе, я опустил руки к ее упругим бедрам, и одним движением развел их в стороны, чтобы мой член оказался прямо у ее киски.
Господи. Она была готова, чертовски готова.
Это должно было случиться. Я возьму Мэй. Должен взять. У меня не было выбора, когда она извивалась подо мной и терлась о мой член.
Отрываясь от её рта, я зашипел, когда она обернула свои ноги вокруг моей талии.
— Б-бл*дь, детка. Т-т-ты готова, д-да? Г-готова п-принять м-меня?
Волчьи глаза распахнулись, когда я начал тереться о её клитор через свои джинсы, и Мэй протяжно застонала.
— Стикс! Что? Что? Ох… — её рот широко раскрылся, и я наклонился чтобы лизнуть её, а затем приподнялся и увидел самое потрясающие зрелище в моей жизни.
Прекрасная, потрясающая Мэй распростерлась подо мной, чтобы я взял ее.
Её глаза распахнулись, когда она перестала ощущать тяжесть моего тела на себе и на её губах заиграла маленькая улыбка. Она была одурманена мной — мои мышцы перекатывались, вены надулись, каждый дюйм был напряжён. Она любила это, наслаждалась этим. Я знал, что выгляжу хорошо. Это не высокомерие. Я много работал и осознавал, чего достиг.
Мой взгляд упал на её грудь. Мне нужно было её попробовать. Прежде чем Мэй осознала, что произошло, я наклонился к её соску и начал его сосать, жёстко его потянув.
— Ах…Стикс… Такое чувство… так… Ах, — я улыбался напротив её нежной кожи, поводил языком из одной стороны в другою, вбирая её сладость.
Когда с первой грудью было покончено, я перешёл на другую, увеличивая наслаждение. Внезапно, она запуталась пальцами у меня в волосах, потянула их, крепче ухватилась, становясь дикой.
Мне понравилось это, я почти взрывался от каждого ее потягивания.
Мне это было нужно.
Откинувшись назад, Мэй неистово ухватилась за черную шёлковую простыню.
— Стикс… Мне нужно… Мне нужно… Ах! В чем я так нуждаюсь? Я чувствую… чувствую… пламя… Я не могу это остановить.
Удовлетворённая улыбка растянулась на моих губах, пока я смотрел, как она извивается подо мной. О да, она до чертиков нуждалась в этом, нуждалась во мне.
Я сдвинулся ниже, мой взгляд проследил путь от её живота прямо к киске. Её голой, мокрой киске.
— Бл*дь, д-детка. Ты — ч-чертово с-совершенство.
Я погладил внутреннюю сторону её бедра, всё ещё покусывая грудь.
— Я с-собираюсь з-заставить т-тебя кончить с помощью своих п-пальцев. А п-потом я б-буду п-поглощать эт-ту киску, п-пока ты не к-кончишь мне в рот. П-потом, к-когда ты больше не с-сможешь т-терпеть, я з-заполню т-тебя своим членом, пока ты не н-начнёшь к-кричать чертовски громко.
— Стикс… пожалуйста…
Средним пальцем я провел вдоль её половых губ, она развела ноги в стороны, впуская меня. Затем я вставил его внутрь и посмотрел, как Мэй откинула голову назад, хватаясь за изголовье кровати.
Я выбрал скорость, и начал ласкать это охренительно сладкое местечко и знал, что это заставит её потерять голову. Её пальчики на ногах подогнулись, и она вскрикнула, уставившись на меня искрящимися глазами.
— Что… что это было?
— Эт-то, д-детка, то, к-как должен ощущатьс-ся н-нормальный трах.
— Ох… Снова…пожалуйста… — просила она с придыханием.
Я добавил второй палец и её бедра начали покачиваться быстрее, я наращивал темп, помогая ей освободиться.
— Стикс… Мне нужно… Мне нужно… Ах….
Я знал, что ей было нужно, о чем она так умоляла, поэтому я добавил большой палец, лаская им её клитор, жестко его потирая, и бл*дь, она взорвалась как чертов фейерверк. Она повернула голову и прижала ее к подушке, заглушая свой громкий крик.
Отпуская её, я медленно вытащил пальцы, убеждаясь, что она смотрит, пока я облизываю каждый из них. Раздвигая её коленки, я опустил свою голову. Желание вкусить ее было сильнее потребности в воздухе. Но как только я приблизился, замер.
Шрамы. Куча долбаных шрамов.
Медленно, и стараясь оставаться спокойным, я отодвинулся, сел на корточки и просто смотрел. Мэй смущенно приподнялась на локтях.
— Что случилось? Я сделала что-то не так?
Я сжал кулаки и выдохнул через нос. Я знал, что наверняка выглядел, как порождение Ада, но я во мне всё вскипело — долбаные шрамы! Красотка про это говорила. Над Мэй издевались годами, насиловали, а я запрыгнул на неё как чудище, при первой же возможности.
Господи. Я был ничем не лучше, тех насильники из её культа.
Я почувствовал тошноту, будто после похмелья тошноту где-то в подложечной ямке.
— Стикс? Пожалуйста… что я сделала?
Я покачал головой, когда понял, что пялился на бедра Мэй и встретил её обеспокоенный взгляд. Она была красавицей. Даже испуганной, она оставалась великолепной. Её кожа покраснела от того, насколько сильно она кончила, её чёрные волосы беспорядочно запутались от удовольствия, но эти волчьи глаза… эти волчьи глаза наполнились слезами, все больше затуманиваясь, когда она заметила, что привлекло мое внимание.
Со слезами, она сжала ноги вместе и отползла к изголовью кровати, Мэй обхватила себя руками.
— Чт-чт-чт-чт…?
Бл*дь! Дыши. Расслабься.
— Ч-что они сделали, Мэй?
Её взгляд испуганно заметался по комнате, избегая меня.
— Ничего… они… они больше неважны.
— Что ж, они важны для меня! — я выплюнул это, и она вздрогнула.
— Пожалуйста… Стикс… — умоляла она.
— Б-Б-БЛ*ДЬ! — я вскочил с кровати, схватил рубашку с пола и натянул её.
— Куда ты уходишь? — спросила она ошеломленно.
— У-ухожу.
— Ты на меня злишься?
Повернувшись к ней лицом, я застонал. Она вновь сморщила носик, а маленькие руки задрожали, пока она натягивала черную простыню на своё обнаженное тело.
— Мой член охренннеть какой твердый, так что да, я р-расстроен, но я нахрен н-ненавижу себя за то, что мы только что с-делали… Чт-чт-что я сделал с тобой…. Б-бл*дь!
— Что сделал? Показал мне, что значит удовольствие? — она сглотнула и сжалась, пряча своё тело от… Кого? От меня? Моей реакции? Господи, если бы я только знал.
— Ты сожалеешь об этом? — сказала она, её длинные волосы ниспадали, закрывая лицо.
Один взгляд на выражение ее лица, в котором отпечаталась боль, чуть не убил меня. Это было не из-за неё, но я не мог подобрать слов, чтобы всё ей объяснить. Никогда не мог поделиться своими чувствами с другими людьми. Становишься отчасти замкнутым, когда физически не способен говорить большую часть долбаной жизни. Когда только задумываешься о том, чтобы что-то сказать, а тиски, уже сжимают горло, откровенно намекая, что я буду заикаться, если попытаюсь. Моя кровь вскипала, пульс ускорился, и мне необходимо было выскочить нахрен из комнаты, подальше от потерянного выражения лица Мэй. Мне хотелось сказать, что я не должен был трогать того, над кем издевались всю жизнь, что она заслуживает лучшего, что я не должен был трогать кого-то с рваными шрамами на всей внутренней поверхности бедер, казалось, что какое-то бл*дское устройство удерживало их разведёнными во время всего процесса. ГОСПОДИ! Но чёртовы слова не шли. Поэтому я кратко, бездумно ответил, и уже знал, что облажался.
— Эт-эт-это не должно было с-случиться.
С этим стрёмным объяснением я вышел из комнаты, чувствуя себя последней скотиной, но независимо от того, что я ощущал, я не мог выкинуть из головы образ Мэй в тот момент, когда она кончила.
Я был чертовски твёрдым, но таким злым.
Я ворвался в бар, большинство парней уже разошлись, охотились на копов ради забавы или хрен знает ещё чем занимались. И, о нет бл*дь, чертова Дайсон подавала напитки.
Уставившись на её покрашенные розовой краской волосы и ненастоящие сиськи, я хлопнул кулаком по столу.
Она отступила назад, чувствуя весь мой гнев.
— Я п-пришла увидеть Джулс и Тифф, — сказала она, опустив взгляд, будто подчиняясь. — Я слышала, что случилось сегодня, мы все пришли помочь вам. Парням нужны киски, чтобы расслабиться. Поэтому они могут взять одну из тех, кто для этого предназначены.
Этим она ответила на мой вопрос о том, где были все остальные, они сотрясали свои комнаты. Кавалерия кисок прибыла и все знали, что брат не хотел ничего больше, чем чтобы его член обслужили, после того, как он пережил такою бурю из пуль и сохранил все свои жизненно важные органы.
Дайсон — чертова коварная шлюха, эта сучка лишила меня девственности в тринадцать лет. Черт да ей самой только шестнадцать было, если на то пошло. Этакая несовершеннолетняя беглянка, которая нашла свой дом в логове преступников. Наркоманка с розовыми волосами использовала братьев, чтобы достать наркотики, пока не поняла, что она дерьмовая шлюха с чертовски хорошим потенциалом. У сучки случился передоз на территории клуба. Дайсон выгнал мой старик, без шанса когда-либо вернуться. Конечно, братья расстроились, лишившись её секс-шоу в гостиной, но никто не хотел от неё ничего, кроме минета. Оттуда и имя, Дайсон[25]: отличное всасывание и контроль.
Потянувшись и схватив Дайсон за запястье, я потащил её вперёд, указывая на входную дверь. Её верхняя губа задрожала, и слёзы покатились по её слишком сильно размалеванному лицу. Макияж спрятал шрамы от угревой сыпи.
— Какого черта ты здесь делаешь?
Я раздраженно повернулся, чтобы увидеть Красотку, которая разозлённо смотрела на меня и Дайсон, как будто чертов бык на родео собирается напасть на нас сейчас. Дайсон побледнела, и правильно. Красотка, может, и выглядела как Златовласка, но она была гребаным ротвейлером в теле терьера. Как-то Дайсон позарилась на Тэнка, лишь один раз, и Красотка не оценила этот поступок. Дайсон следующие две недели ходила в солнцезащитных очках, скрывая два фингала, которые ей оставила Красотка.
Взгляд Дайсон заметался между мной и Красоткой, она теребила руки, качая головой, ожидая спасения. Черт. Вот теперь всё встало на свои места. Она не могла дождаться следующей дозы, надеялась, что кто-то из братьев подкинет ей немного денег на эту хрень.
— Я пришла увидеть Тифф и Джулс, — неубедительно ответила Дайсон, её глазенки забегали, пытаясь избежать наших взглядов.
— Не неси всякое дерьмо! Пошла вон отсюда! Никто больше не хочет видеть твоё дурацкое секс-шоу! — Красотка стояла к Дайсон практически нос к носу, меня начинало напрягать это все.
«Красотка», — жестами показал я, пытаясь на хрен её утихомирить. Она положила одну ладонь мне на рот, а другой придержала мои пальцы, не давая шанса сказать.
— Не надо, Стикс! Не обольщайся её похотливой киской и не позволяй опять изменить своё мнение! Подумай о Мэй. Избавься от этой назойливой суки!
«Знаешь что, Красотка?» — жестами сказал я — «Меня затрахало, что ты пытаешься рассказать, как мне прожить мою грёбаную жизнь».
Красотка ахнула. Она была единственной старухой, с которой я не ругался. Она была единственной сучкой, с которой я был вежлив больше, чем две минуты, и мы были в отличных отношениях. Чёрт, она даже выучила язык жестов ради моей жалкой немой задницы. Но сейчас она слишком много себе позволила по отношению ко мне, Презу, ей нужно остановиться пока она не решила меня моих же собственных яиц!
Я увидел, как Дайсон ухмыльнулась. Честно говоря, я сам осознал, какая злобная улыбка растянулась на её лице, но мне просто хотелось выпить несколько стаканчиков виски и перестать представлять мертвую Лоис на песчаной земле, то, как она истекает кровью, или Мэй, которая, свернувшись калачиком, плачет на моей постели, исполосованная шрамами. Пит, как будто он был в состоянии прочитать мои мысли, протянул мне стакан виски с другой стороны бара.
Только проглотив половину, я уже ощутил приятное онемение. В моём опьянённом состоянии, я увидел, как Красотка пересела в конец бара, внимательно следя за Дайсон.
Десять минут спустя я уже ничего не замечал.
***
Я мог поклясться, пять рек, которые были нарисованы не стене, сейчас двигались. Казалось, они колыхались, но опять-таки теперь уже всё начало плыть перед глазами. Сделав попытку встать и слезть с табурета, я почувствовал, как кто-то решил поддержать меня под руку: Дайсон. Её веки были припущены, губы застыли в ухмылке, а рука потянулась к моему члену.
Мое, в стельку пьяное тело, вернулось к жизни, и Дайсон схватила меня за рубашку и потащила в коридор. Взгляд, которым стрельнула в меня любимая блондинка с другого конца бара, мог убить любого мужика наповал.
Дайсон завела меня в коридор и нашла самый тёмный уголок. Она широко улыбалась и облизнула своим чертовским талантливым языком зубы. Мне это было нужно, мне нужно было вытрахать весь гнев из себя — грубо, жестко. Мне нужно было выкинуть Мэй и её чертовы шрамы из головы, пока я не сошел с ума, и не начал мочить людей просто так, ради веселья. Мне также нужно было выкинуть из головы выражение лица Лоис, в котором отпечаталась боль, пока чувство вины не разорвало меня на части.
Дайсон потянулась и сорвала верхнюю часть своего топа, опустив его на талию. Её мощные силиконовые сиськи сразу выскочили — она была без лифчика. Взгляд Дайсон возбужденно поблескивал, она потянулась к груди и сжала огромные розовые соски, громко постанывая и доставляя себе удовольствие.
Чертова грязная шлюха.
Вытянув одну руку, Дайсон подняла свою юбку и скользнула пальцем по клитору. Вот почему братья хотели её — грёбаное предварительное шоу.
Небезызвестная фишка Дайсон.
Я смотрел, как она ласкала себя, сжимала свои сиськи, почти кончая от моего пристального внимания, но я… ничего не чувствовал. Никакой долбаной искры. Да, я продолжал быть твердым как камень, но это всё из-за Мэй, всё из-за образа Волчьих Глаз в моих мыслях, и воспоминаний о её идеальном маленьком теле подо мной, совершенного лица и… бл*дь, я не мог это сделать. Впервые за всю мою бл*дскую жизнь желание к другой сучке, останавливало меня от секса со шлюхой.
— Стикс!
Дайсон протяжно и довольно застонала, когда кончила, как настоящий профи, её довольное лицо говорило мне о том, что она считает, будто я наслаждаюсь этим всем. Она опустилась на пол, потянулась вперёд, буквально набросившись на молнию моих джинсов. Я нагнулся и схватил Дайсон за запястье, чтобы её оттолкнуть. И тут услышал это — всхлип, наполненный болью, чертов всхлип справа от меня.
Даже своим, затуманенным виски мозгом, я почувствовал, кто это был, даже не оборачиваясь.
Медленно повернувшись, я увидел, как шокировано на меня смотрит Мэй, она была опустошена. Она была одета в футболку с логотипом Палачей, обтягивающие черные джинсы и на её худеньком теле висел мой жилет. Бл*дь. Она выглядела чертовски горячо.
Дайсон повернула голову и засмеялась, оттягивая меня от Мэй, которая стояла с открытым ртом, и я представил, что сейчас видела Мэй.
— Что милая? Хочешь долбанное фото? Хочешь посмотреть, как мы трахаемся? — сучка с розовыми волосами издевалась над Мэй, стоя на коленях, лицом к моему возбужденному члену, который, к счастью, до сих пор был под одеждой.
Я оттолкнул Дайсон ногой, и она плюхнулась задом на пол. Я сделал несколько неуверенных, наполненных виной, шагов к Мэй. Слезы лились из её волчьих глаз, а рукой она прикрывала рот, пытаясь сдержать надрывное рыдание, с которым она ничего не могла поделать. Я попытался заговорить, но перед тем, как я смог всё объяснить, Красотка и Летти ворвались через дверь, в поисках источника слёз.
Они сразу застыли на месте, уставившись на меня — в темном коридоре с Дайсон, которая стояла на коленях, с обнаженными сиськами… а с другого бока, рыдающая Мэй, одетая по клубным меркам, да ещё и в моем жилете.
Бл*дь, разве всё могло стать ещё хуже?
— Мэй! Нет. Не плачь. Пошли со мной, сладкая, — уговаривала Красотка, нежно поглаживая ее плечи. Красотка увела Мэй за угол и из поля зрения, мой жилет остался валяться на полу, после их ухода. Дерьмо. Мэй скинула мой чертов жилет.
Погоня началась. Но я не мог сдвинуться с места, комната начала смещаться в бок, только чтобы я заметил убийственный взгляд Летти. Она шагнула вперёд и врезала кулаком шлюхе на полу. Дайсон начала пятиться назад, пока мощная Самоа надвигалась на неё.
— Шлюха, слушай сюда. У тебя есть десять секунд, чтобы нахрен убраться из этого клуба. Увижу тебя снова, собственноручно прихлопну… и я не пожалею своего собственного времени. Компрендо[26]?
Дайсон посмотрела на меня, моля о поддержке. Пошло всё в жопу! Вскинув подбородок, я махнул на дверь. Поправляя на ходу одежду, самая главная шлюха Палачей выскочила к черту из клуба.
Летти сердито на меня смотрела, раздраженно покачивая головой.
«Не хрен так смотреть на меня. Я покончил с этим, не успели вы ещё все вломиться, сделав всё только хуже. Ага, это выглядит хреново, но я, бл*дь, её не трогал. Она даже до члена моего не добралась, клянусь».
Летти, похоже, не хотела слышать никаких оправданий. Подавая мне жилет, она повернулась на своих каблуках и ушла вслед за Красоткой по коридору.
Что за трындец!
Кай выбрал именно этот момент, чтобы появиться из-за угла, поглядывая на Летти, пока она уходила прочь.
— Стикс, мужик! Я тебя обыскался уже. Психотрио вернулись, прихватив с собой приз.
Его брови взволновано заиграли, пока он улыбался и потирал руки. Его ликующая улыбка превратилась в нахмуренное выражение лица, когда он увидел, как я стоял, прислонившись к стене, тер рукой лицо, а затем поправил джинсы.
— Что ты на этот раз учудил? — спросил он с дерьмовой ухмылкой.
«Нахрен, не спрашивай меня. И так, где тот ублюдок? Он уже заговорил?» — жестами сказал я.
— Неа. Даже не пикнул.
Холодно улыбаясь, я сказал жестами:
«Идеально. Это как раз то, что мне сейчас нужно. Пошли».
Глава 13
Мэй
Часом ранее…
Я была ребенком, когда это случилось. Маленьким, невинным ребенком...
— Саломея, пойдем со мной.
— Куда мы идем, Сестра? — спросила я, а Сестра Ева взяла меня за руку и вытащила в коридор из безопасности, которую дарила мне моя комната. Ее рука сжала мою руку так сильно, что я до сих пор помню то ощущение сильной боли. По причинам, которые в то время я не могла понять, Сестра Ева не могла смотреть мне прямо в глаза.
— Тебя ждут в большом зале.
Большой зал. Помню, как весь мой желудок сжался, когда я услышала эти слова. Я пыталась сопротивляться Сестре Еве, старалась ее остановить. Она посмотрела на меня, и ее бледные глаза, казалось, на мгновение смягчились. Это было так странно, я даже забеспокоилась. Никогда, никогда я не нравилась Сестре Еве. Я была Окаянной. Одна из изолированных сестер. Нас было четверо, и она ненавидела всех нас. Говорила нам, что мы и есть само зло. Родились, обнажая миру первородный грех Евы.
— Почему ты остановилась, дитя? — спросила она спокойно, ее холодный голос, был лишен какой-либо привязанности.
— П-почему я должна и-идти в б-большой зал? — спросила я дрожащим голосом, который не могла контролировать. Я вспомнила, Джезабель привели в большой зал в первый раз три года назад. И с того дня она уже никогда не была прежней. Она изменилась; стала злее и холоднее, замкнулась в себе. Она никогда не говорила о том, что произошло. Я даже помню, что спросила Джезабель об этом раз пять, но она ни разу не ответила мне. Она упорно отказывалась вымолвить хотя бы слово об этом мне или кому-то еще. Тем не менее, Джезабель шла в большую комнату каждый раз, когда ее призывал Гавриил. У нее не было выбора. Лила стала такой же, когда призвали и ее несколько месяцев назад. Мы с Мэдди не понимали, что их так изменило. Но я знала, что в этот момент мне все станет ясно.
— Пришло твое время, Саломея. Ты должна исполнить свой сестринский долг. — Сестра Ева громко вздохнула и нагнулась ко мне, чтобы взглянуть мне в глаза. — Не буду тебе врать, Саломея. Сегодня ты испытаешь нечто странное и неудобное, но это должно произойти. Ты достигла подходящего возраста. И другого пути нет.