– Ты это уже говорил, когда просил собрать сведения по предкам Яна, – сказал Редрик. – Тебе же не ответили – пока.
– Ответ – дело нехитрое. А если окажется, что он – родственник и колдуна, и кого‑то из шведов?
– Эйно, я готов ждать еще пять минут, не больше. Ты понимаешь, что я – ваш внештатный сотрудник…
– …и можешь при особых обстоятельствах действовать вне приказов? Можешь, я хорошо помню твой контракт. Пусть будет так, – глухо буркнул Эйно. – А подумал, что будет, если моя догадка – правильна? Как ты его оттуда собираешься вытаскивать?
– Это мое дело, – Редрик легонько погладил сидевшую у него на руках Кассандру.
– Ты невозможен, Ред! Помнишь, что в Михайграде случилось?! Тоже полез туда, где пожарче!
– То Михайград, а то – Питер. Я здесь родился, пускай и в Запределье… Тем более, раз там.
Эйно хотел еще что‑то возразить, но именно в этот момент раздался звонок по его мобильному.
– Что? Начали уточнять? А подробнее – никак? Два часа у вас было, два часа! Отрывочные сведения… Семейные легенды… Значит, так! Хорошо, можете не продолжать – похоже, все ясно. Теперь – пан или пропал!
Он обернулся к стоявшим молча сотрудникам.
– Есть результаты, Ред! Информация подтвердилась.
– Потомок?
– Именно. Одного – и второго.
Редрик помолчал, обдумывая полученную информацию. Потом слегка встрепенулся:
– Эйно, я все равно иду за ним!
– Будь по‑твоему. Удачи!
Редрик молча кивнул Оле и Эду, сделал несколько шагов в ту сторону, где находился Обводный, а потом вернулся и вручил кошку Оле.
– Пожалуйста, проследи за ней. Там слишком опасно.
А потом ушел, уже не оглядываясь. Оля видела, как Редрик переходит через Московский проспект – его путь лежал в сторону, противоположную метро.
– Хочешь, чтобы тебе объяснили, в чем дело? – К девушке подошел Эд. – Все, на самом деле, очень просто. Многие люди старались проклясть наш город – точнее даже, то место, где он находится. У многих из них – по крайней мере, О.С.Б. так считает, – были для этого все основания. У того финского колдуна, которого убили шведы – тоже. Но он проклял не только своих убийц, но и эти места, и весь их род. Проклятие можно снять, если на этом месте окажется потомок его, колдуна – и тех самых шведов. Знаешь, это вроде верблюда и игольного ушка – нечто несбыточное, такого просто не могло бы случиться: по крайней мере, колдун мог так считать. Теперь – случилось.
– И кто он? – спросила Оля, история с финским колдуном казалась ей какой‑то отвлеченной и нереальной, вроде описания жестокостей при Иване Грозном или «золотого времени» Екатерины Великой. Это были странички из учебников и исторических романов – ничего больше.
А вот для О.С.Б. проклятие, которое получил еще не рожденный Петербург, было реальностью. Жестокой реальностью, которая вот‑вот ударит по городу. Прямо сейчас!
– Наш Ян, – ответил Эд. – Поэтому его затягивает в Запределье, причем именно сюда. Поэтому он и бежал. Ян почувствовал, что готовится большая пакость для города – причем, связанная именно с этим проклятием.
– Погоди, а что хочет сотворить С.В.А.?
– Устроить «прорыв реальности» – именно здесь. Кажется, они в этом преуспели. Судя по всему, заклятие подготовлено мощное. Причем, такой «прорыв» можно будет открыть, пожертвовав жизнью одного из своих. А закроет его мудрое руководство С.В.А., кто ж еще?
– Жертва – тот самый парень, который передал записку?
– Нет. Совершенно другой маг. Его‑то наверняка о том не предупредили. Пожалуй, вот что: ты сейчас иди к хлебному ларьку. Никуда не отлучайся, что бы ни случилось. А если заметишь что‑то не то – запоминай и докладывай, номер высветится на мобильнике.
– А ты куда?
– На границу Запределья и реальности. Будем поджидать господ из С.В.А. Вряд ли ты нас сейчас увидишь.
Эд проговорил это и… исчез. Просто растворился, растаял в воздухе.
Оля уже видела нечто подобное на Смоленке, но там были безлюдные места, а здесь кругом сновал народ. И при всем при том никто – ни единый человек – даже не повернул головы, чтобы посмотреть, а куда это исчезло несколько человек, которые только что здесь стояли.
Кулончик на шее Оли слегка нагрелся – ей уже объяснили, что он ведет себя так, если хозяйке угрожает опасность – или же, опасность угрожает той реальности, в которой она находится.
И в этот момент она заметила знакомое лицо. Неподалеку от метро с самым что ни на есть боевым видом прохаживалась Танечка Злотина – та самая девушка, которую, вроде бы, надо спасать. Но, пожалуй, спасать надо было не ее, а от нее.
★ ★ ★
– Значит, тащи спящего, понятно! – орал шеф С.В.А. – И чтоб пошевеливались!
– Тут нашли, – говорил Миня, стоя в кухне квартиры Стаса, – нашли упаковку снотворного. В него влили лошадиную дозу!
– Ладно, все равно волоките! Чтоб быстренько, одна нога здесь – другая на «Фрунзенской».
– Будет сделано, – хмуро пробормотал Миня.
Нет, какова ведьма! Ее явно недооценили!
Опоила своего дружка снотворным – и скрылась в неизвестном направлении. И теперь, если что – он чист. И совесть его – если, конечно, у сотрудника С.В.А. есть такое качество – тоже чиста.
– Грузите его, – приказал вампир своим помощникам.
– Тяжеловат, однако, – хмыкнул помощник. – Ничего, прорвемся!
Глава 40
Заложники
Машину С.В.А. вели по всему городу. Сделать это было довольно легко: маги ехали, как всегда, стараясь разогнать и разрулить пробки – в этих случаях магическое вмешательство всегда признавалось и допустимым, и полезным. А за ними устремлялся поток автомобилей – и пробки незамедлительно возникали снова. Но именно в этом потоке всегда оказывалась как минимум одна машина О.С.Б. – неприметная, нисколько не отличающаяся от прочих. Автомобили сменяли друг друга, передавая объект слежения, словно эстафету.
И то, что автомобиль с бесчувственным Стасом едет отнюдь не в направлении «Фрунзенской», стало очевидно очень быстро. Машина зачем‑то выехала на Невский, потом, у Московского вокзала, свернула на Лиговку, и только с Лиговского проспекта двинулась по набережной Обводного.
Вроде бы, все шло по плану – просто к «Фрунзенской» маги из С.В.А. добирались кружным путем. Но около станции метро машина даже не сделала остановки – она свернула на Киевскую, а потом – на Заозерную. Все это было близко, слишком близко к тому району, где находилось прОклятое место. Но, опять же – не там.
На Заозерной автомобиль остановился, и двое сотрудников потащили тело бесчувственного человека (а точнее – мага) в серый отвратительного вида дом.
А потом исчезли – незаметно для простых смертных, но вполне ощутимо – для любого посвященного.
★ ★ ★
Не стало ни улиц, ни универмага, ни окрестных домов. Канал с темной маслянисто‑тягучей водой – остался. А еще остался мост.
Запределье поменяло свое лицо. Ян видел сосны и ели из своего сна, они доходили почти до набережной канала. А еще – надо было ступить на мост, чтобы оказаться именно там.
На том берегу.
В лесу, где однажды донельзя уверенные в своей правоте люди расстреляли того, кто был, по их мнению, не прав. Колдуна. Проклятого язычника. Того, чья жизнь не стоила и медной монеты. Мага.
Люди поплатились за это. Поплатился город, возникший много позже. Поплатилась шведская крепость Ландскрона, потом город Ниеншанц – где они теперь? Только в воспоминаниях да в раскопках.
Но проклятие должно остановиться. Сейчас – или никогда.
Никогда – поскольку уже начала работать сила, рушащая Запределье. Город постепенно падал в бездну, хотя люди еще не подозревали об этом.
И нужно было решаться на что‑то.
Ян решился. Он шагнул на мост.
Мост выглядел почти что совсем так, как Газовый – его двойник в реальном мире, он казался таким же горбатым и заасфальтированным. Но стоило лишь сделать первый шаг – и под ногами Яна затрещали плохо сколоченные доски, грозя каждое мгновение провалиться и увлечь его в бездну.
После того, как он прошел метров пять, перила куда‑то делись, и мост начал стремительно менять свою форму. Он сужался, и юноше пришлось невольно ускорять и ускорять шаг.
Когда Ян прошел через середину моста, он обнаружил, что идти приходится по узенькой полоске примерно в метр шириной.
Доски были прибиты неплотно, под ногами юноши медленно текли уже не воды канала – под ним простиралась бездна.
Ян старался отогнать наваждение, но каждый раз, делая новый шаг, ему так или иначе, приходилось смотреть вниз. Один раз нога все же нащупала пустоту, и юноша с трудом удержался, чтобы не упасть. И все же, когда мост стал таким узким, что на очередную доску едва можно было встать, Ян сделал еще один шаг – и оказался на противоположном берегу. Почти у самой цели.
Где‑то неподалеку послышался грозный рык. Ян обернулся – и совсем не удивился, видя, как из‑за ближайших деревьев на берег выбирается огромный саблезубый кот. Редрик!..
Первым желанием Яна было – кинуться к нему, и оказаться вне Запределья. Но не сейчас, только не сейчас.
– Редрик, я один! Только один! – крикнул Ян. – Я должен, ты не сможешь, тебе опасно оставаться, уходи!..
И в этот момент Ян понял, что, скорее всего, опоздал, безнадежно опоздал. Над Запредельем медленно и неотвратимо сгущалась серая мгла.
Глава 41
Выбор
– Молодец, Миня. Протрезвим мы его – вмиг. – Шеф С.В.А. Санкт‑Петербурга подошел к Стасу и сделал какие‑то странные пассы руками.
– Можешь идти, – обернулся он к вампиру. – Отправляйся к месту сбора, мы сейчас тоже там будем.
Диалог происходил в комнате коммунальной квартиры – точнее сказать, коммунальной халупы. Этот серый неуютный дом недаром был прозван «домом на болотах». Болота здесь и были – по весне и по осени. А в остальное время рядом с домом находились относительно сухие свалки.
Вообще‑то, комната принадлежала всяко не С.В.А., даже самый распоследний из сотрудников не позарился бы на жилплощадь в этой халупе. Но сейчас она пустовала, здесь можно было устроить временный штаб.
Только минут через десять Стас открыл глаза.
На него смотрело улыбающееся лицо шефа С.В.А.
– Ожил, голубчик? Пришел в себя?
Стас посмотрел на начальника, явно соображая, что к чему – и вдруг вспомнил и попытался дернуться. Не тут‑то было – он оказался как будто скованным цепями. Пошевелиться – и то было нельзя.
– Где… она? Где Таня? – хрипло выкрикнул Стас.
– Вот уж не знаю, – усмехнулся шеф. – Нет, ты все сделал совершенно верно, парень. Это было испытанием – сможешь ли ты поступиться любовью ради спасения себя. Не смог. Лежи, я и так все знаю. Ты скажи лучше: снотворное – это твоя идея?
– Ка… какое снотворное? – Разум Стаса отказывался понимать хоть что‑нибудь.
– То самое, которое подсыпали тебе. Понятно, значит, не твоя. Но это не имеет значения. Важно, что ты это испытание выдержал. А было, наверное, очень плохо.
– Где Татьяна? – повторил Стас свой вопрос.
– Судя по всему, подсыпала тебе снотворное – и ушла. Найдется Татьяна, никто не собирается делать ее жертвой. Просто мне нужен был очень надежный помощник.
– Миня у вас есть! – злобно огрызнулся Стас.
– Вот о нем‑то и речь, – невозмутимо продолжал шеф. – Миня готовил небольшой перевороте С.В.А., а мне это стало известно. И нужен кто‑то, кто смог бы его остановить. Навсегда остановить, стереть в порошок. А ты с этой задачей справишься. Я знаю, насколько ты меня возненавидел после того, что я наговорил тогда, в кабинете. Зато и с врагами ты точно не связан. Ты очень искренний, поверь мне. Ну, вставай, что ли, подвиги тебя дожидаются… Что, понял теперь, кому надо доверять?
★ ★ ★
Татьяна внимательно оглядывала лица прохожих. И вдруг в потоке людей мелькнул некто очень и очень знакомый. Оленька! Савченко!
Так значит, это она заварила всю кашу? Или как прикажете это понимать?
Танечка решительно двинулась к знакомой.
– Привет! А ты что здесь делаешь? – Танечка особо подчеркнула это «ты».
– Так… Знакомого одного жду.
– И кого же это? – язвительно вопросила Танечка.
– Не важно. Ты мне записку подбросила?
– Это какую еще записку?
– Ту самую. С просьбой тебя спасать?
– Что‑о? Спасать? – вот теперь удивление Танечки было вполне искренним.
– Именно – спасать. Твой Стас, между прочим, о тебе побеспокоился.
– Да от кого? Что ты темнишь?!
– Неважно. Знаешь, у меня есть совет – отправляйся сейчас куда‑нибудь. Только не домой. И не к твоему парню. Это все, что я тебе могу сказать.
– Ну уж нет! Ты или объяснишь, в чем тут дело, или…
– В нехорошую компанию попал твой Стас. Теперь у него неприятности, – отрезала Оля, заметившая подошедшую Настю. Впрочем, из О.С.Б. около «Фрунзенской» наверняка работало сейчас человек десять, не меньше. Просто не всех возможно было разглядеть, да и не всех она знала в лицо.
– Она? – Настя подошла, глядя на Татьяну.
Оля лишь кивнула.
– Тогда – на минутку, – девушка взяла под локоток Танечку, которая была выше ее почти на голову.
После краткой беседы с Настей Танечке уже никому не хотелось выцарапывать глаза. Ну, разве что начальнику С.В.А. – попадись он ей сейчас на дороге.
Но вот его‑то здесь и не было. А посему оставалось только одно – ждать.
★ ★ ★
– Видишь, Миня, как все здорово обернулось? И конвоировать никого не надо – сам он пришел. – Шеф ласково улыбнулся вампиру. – Можно приступать.
И Стас немедленно включил магическое зрение.
Вампир до последнего не подозревал о нападении. Он резко дернулся в сторону, пытаясь уйти от удара Стаса, и наверняка ушел бы, не будь удар столь неожиданным. Стас буквально смел его, Миня ударился об ограждение канала, не удержался на ногах – и полетел в мутную воду. Напарников вампира контролировал шеф – они ничего не успели сделать – так и стояли с открытыми ртами, взирая на происходящее.
– Вот и все, – проговорил шеф, доставая пистолет. Стас уже видел это оружие, заряженное серебряными пулями.
Шеф подошел к ограждению, выстрел прозвучал неслышно и почти незаметно.
★ ★ ★
Противоположный берег куда‑то исчез. Ян стоял, не зная, что ему делать дальше.
Нужно идти куда‑то еще? Или – ждать? Но сейчас, может быть, уже поздно.
«Поздно? – повторил голос в его мозгу. – Никогда не бывает поздно… Известно ли тебе, зачем ты оказался здесь?»
Таинственного собеседника нигде не было видно.
«Это сумасшествие, – подумал Ян. – С собой начал говорить?»
«Ты не говоришь с собой, – тотчас же прошелестел голос. – Ты пришел, чтобы отменить проклятие. Знаешь ли ты свой род?»
Юноша помотал головой. Ничегошеньки он не знал.
«Стыдно не знать тех, кому ты обязан жизнью, – заявил все тот же голос. – Среди твоих предков – мудрый жрец, служитель богов. Среди твоих предков – храбрый воин, рука закона. Известно ли тебе, что случилось, когда их пути пересеклись?»
И Ян вспомнил – во всех подробностях – свой сон.
– Они… убили жреца… – выдохнул он; кошмарное видение подавляло разум.
«Да, и твой предок командовал его казнью. А что означает предсмертное проклятие, тебе известно?»
– Слышал, – хмуро, сквозь зубы произнес Ян.
«Самое сильное, верно? Ведь и его можно отменить. Иногда это бывает страшно. Но не было еще нестираемых проклятий. Только что здесь принесли жертву – еще одного потомка убийц. Но тот жалкий человечишка, который принес жертву чужими руками, еще не догадывается – проникновение теперь не закрыть ничем. Только ты сможешь это сделать. Или – возвратиться обратно. Вот тот, кто готов вытащить тебя оттуда».
Ян, как по команде, развернулся в сторону саблезубого кота. Тот все еще пытался добраться до юноши, скреб лапами по земле – безо всяких последствий. Он оставался на месте.
– Редрик! Оставь нас, уходи! Это не твоя война! – прокричал Ян, и словно бы от звука его голоса Запределье пошло рябью, размылось, мгла едва заметно дрогнула.
★ ★ ★
Автомобили резко заскрипели тормозами.
И шеф С.В.А. резко развернулся к ним, словно угадав, кто оказался здесь, у Газового моста. Впрочем, не о том ли он и мечтал? Глава противников самолично будет печально смотреть, как город и Запределье проникают друг в друга – и ничего, абсолютно ничего не сможет сейчас поделать.
– Господин Ольховский? Рад приветствовать. – Он шутливо поклонился вышедшему из машины человеку. – Но, по‑моему, вы немного припозднились. К шапочному, так сказать, разбору.
Виктор Семенович молча окинул взглядом начальника С.В.А. Сейчас Эйно и его оперативники берут под контроль всех, кто участвует в этой операции – у метро, на Московском проспекте, на прилегающих к Обводному улицах. Но главное происходит именно здесь. Точнее, здесь, но в Запределье.
– Жертва принесена, заклинание запечатано, – улыбнулся Темный. – И ваше присутствие здесь…
– Отчитываетесь? Всему свое время.
Он подошел к ограждению.
– Что ж, у вас есть средство залатать «пробой»? – спросил Ольховский.
– Есть, дорогой Виктор Семенович. Оно у нас есть. И пробой мы залатаем.
– Именно что – залатаете. Заплатку поставите.
Виктор Семенович устало посмотрел на магов из С.В.А.
– Вы немного просчитались. Запределье не покинуто нами, милейший. И залечить пробой будет возможно. Без участия С.В.А.
Фигура командира «Астры» неожиданно как будто выросла – по крайней мере, Стас воспринял это именно так.
– Все присутствующие задержаны! – загремел голос Ольховского. – По обвинению в убийстве.
★ ★ ★
…Ян остался стоять на месте, а саблезубого отнесло – словно бы взрывной волной. Сейчас он барахтался в канале – к счастью, это был все же канал, а не воды Бездны, которые видел Ян. Кот отплевывался и отфыркивался, пытаясь выплыть, но было понятно, что он выберется из воды.
«Было по слову твоему», – прозвучал бесстрастный голос в его мозгу. Голос не принадлежал ни колдуну, ни шведам, которых Ян видел на берегу, словно на остановленном кадре. С ним говорили сейчас те, кому служил колдун.
– Он выберется? – спросил Ян.
«Наверняка. Не бойся за своего друга», – последовал ответ.
«Что станет со мной?» – хотел спросить Ян, и, должно быть, все же спросил, поскольку тотчас же явился ответ: «В твой мир тебе хода нет. Ты останешься здесь. Погибнешь для своих».
– Я погибну или останусь жить? – спросил Ян, оглянувшись на противоположный берег. Саблезубый все еще ворочался в воде, пытаясь выбраться и дотянуться до Яна. Безрезультатно.
«Что такое смерть? Случается ли она?» – насмешливо спросил голос.
И перед Яном промелькнули лица людей.
Девочка с бледным, изможденным лицом – она отдала хлеб младшему брату. Брат выжил, она – не смогла…
Курчавый парень с заостренными чертами лица, держащий в руке пистолет – прекрасно зная, на что идет, он пристрелил одного из самых злобных палачей своего города, организатора чекистских застенков…
И еще один парень – в милицейской фуражке: он вступил в бой с бандитами, спасая безоружных людей…
Пожарные, спасатели, моряки… Просто приличные люди, которые жили здесь…
«Твое место – среди них», – вновь прозвучал голос.
– А если я вернусь?
«Ты видел свой город сегодня. Понравился ли он тебе? Знай – это не предел. Твой город останется – но им будет править падаль».
Ян вздохнул. Родители… Школьные приятели… Редрик, О.С.Б., новая жизнь, которая только‑только приоткрылась для него… Все это становилось прошлым. Но, если он вот сейчас откажется и вернется, жизни все равно не будет. Петербург станет пУстым – падаль и падальщиков за жителей можно не считать. Их покорных жертв – тем более.
– Я согласен, – проговорил он.
И тогда шагнул прямо в тот злосчастный день.
…Командир что‑то рыкнул – и тотчас один из солдат притащил факел, которым поджег сваленный в кучу скарб. Рухлядь, извлеченная из землянки, долго не хотела разгораться, но через пару минут все же вспыхнула.
Священник, оказавшийся рядом, осенил себя крестным знамением, тоже самое проделали и прочие истинные христиане.
Командир тихо произнес:
– Попытаетесь ли еще раз, отец Иоганн?
Священник кивнул, правда, с большим сомнением:
– Да, но он упорствует в своих заблуждениях. И все же следует надеяться на его благоразумие.
– Какое уж тут благоразумие, – проворчал командир, когда священник нерешительно подошел к Яну.
– Готов ли ты покаяться и принять веру господа нашего, Иисуса Христа?
Видно было, что этот вопрос он задает уже не в первый раз. И не в первый раз получает в ответ – молчание.
Ян был сейчас уже далеко – и от священника, и от солдат. Слишком далеко, чтобы вообще обратить на них внимание.
Один из солдат – чернявый и слегка узкоглазый невысокий парень – начал довольно бегло переводить. Но и на слова толмача Ян никак не прореагировал.
– Приступайте! Живей! – прикрикнул офицер на солдат и зачем‑то вытащил из ножен шпагу.
– Я не стану вашим судьей, – одними губами произнес Ян.
И молчание разорвалось нестройными выстрелами…
★ ★ ★
Тело Яна вынес из Запределья Редрик. Машина Виктора Семеновича стояла около Газового моста, туда, на заднее сиденье, положили мальчишку.
Редрик молча глядел на Виктора Семеновича.
Разговор между ними был безмолвным, слова оказались совершенно ненужными.
«Я не спас его. Не смог».
«Что поделать, мы не всесильны, мальчик».
Командир «Астры», все так же молча, приказал Редрику садиться в машину.
Потом подошел к магам из С.В.А., все еще застывшим, словно статуи, но уже обретающим дар речи.
– Можешь идти, – обратился он к Стасу. – К метро. Там тебя есть кому ждать. – Он похлопал парня по плечу. – По крайней мере, ты – не трус. Станислав Кузнецов, сотрудник С.В.А., впредь до особых обстоятельств ты, а также Татьяна Злотина, сотрудник С.В.А., находитесь под нашим покровительством. Вот теперь иди, сотрудник… бывший, наверное.
Ольховский обернулся к бледному начальнику Стаса.
– Доклад в Женеву будет направлен сегодня же с вами вместе. Хотя, – он слегка поморщился, – предчувствую, что вас все равно отмоют. Добела. Или – дотемна, как вам будет угодно. Только знаете что? – Он наклонился почти к самому уху врага. – Сегодня я впервые пожалел, что у нашего швейцарского руководства нет методов святой инквизиции. Впрочем, О.С.Б. с вами не прощается, жизнь бывает длинной.
Он посмотрел, как на убийце защелкивают наручники, а затем, не дожидаясь окончания сцены, сел в машину, включил зажигание. Автомобиль резко, слишком резко дернулся с места.
★ ★ ★
– Ты!.. Ты… Ты – сумасшедший! – Татьяна бросилась к Стасу, едва не сшибив с ног какого‑то не очень трезвого мужичка с сумкой, в которой брякали бутылки пива.
Мужичок обернулся, хотел было сказать что‑то нехорошее, но передумал – и его давно небритую физиономию на миг посетила редкая гостья – добрая улыбка.
Стас нежно обнял подругу – и вдруг понял, что шеф сказал откровенную собачью чушь, что Танечку он любит безо всякого внушения и вмешательства, что именно ее он и искал всегда, всю жизнь. В конце концов, безвкусная манера одеваться, разбитая посуда, пережаренные котлеты – какая, в сущности, ерунда! Готовить можно научиться. А вот любить – вряд ли.
– Идем, – он улыбнулся девушке. – Завтра у меня большой день. Я ухожу из С.В.А., надо начинать искать работу.
★ ★ ★
Возвращались молча. Эйно нервно курил, Оля сидела бледная и уставшая – как будто сейчас ее покинула какая‑то часть души – и эту часть уже не восстановишь, как ни старайся. Да она же видела Яна всего несколько раз. Тогда отчего же так тоскливо было на сердце?
Эд и Настя тоже молчали. Они‑то давным‑давно научились понимать друг друга без слов. И, кажется, оба чувствовали сегодня то же самое, что и Оля – пусть и принадлежали к разным подразделениям. Свет, Тьма – что это означает? Лишь слова, названия двух энергий, которые могут противоборствовать, но не могут жить одна без другой.
Ехали долго. Эйно не старался разруливать пробки – просто не хотел. Не до того ему было. Он даже приемник забыл выключить. Впрочем, будь там попса – наверняка вспомнил бы и тотчас придушил звук.
Но пела группа «Зимовье Зверей».
Уходя – возвращайся, всегда и везде,
По студеной воде, по горячим ветрам…
Город будет скучать по твоей доброте,
По твоей красоте и красивым делам,
Город будет всех сравнивать только с тобой,
Город будет всех мерить по меркам твоим, –
Уходя – возвращайся, по льду и рекой…
Допоем, доиграем и договорим…
Глава 42
Мысли человечьи и не только
Санкт‑Петербург,
2010 г.
«Вот я и вернулась!»
Ольга оглянулась на канал и мост, на людей, спешащих домой – к семьям, к новогодним елкам, которые надо наряжать, к предвкушению праздника.
В конце концов, каждый на свете должен выполнять свое дело. Одним нужно жить здесь и сейчас, другим… Другие, даже после гибели, должны хранить этот Город, этот мир.
Так было, так есть, и, видимо, так оно и будет. Пока жив последний петербуржец, пока существует где‑то – пускай даже в отдаленной реальности – последний Хранитель Города – никогда не быть Петербургу пусту. Ни через триста лет и три года, ни потом.
И к черту все черные пророчества!
Но даже Ольга не подозревала, что еще кое у кого имелись свои мысли на этот счет…
Мысли кошек – даже тех, которые состоят при О.С.Б. – это тайна за семью печатями. Только изредка они доверяются СВОИМ ЛЮДЯМ. Но почти никто не может понять, почему они ведут себя именно так, а не иначе.
Крупный серый кот, который отзывался на имя Улисс, мало чем отличался от остальных своих собратьев. Ходил на обед вместе с людьми, служил проводником в Запределье – не выделялся ничем из прочей кошачьей братии. Правда, своего ЕДИНСТВЕННОГО ЧЕЛОВЕКА у него не было, хотя никто не замечал, что Улисса это как‑то тревожит. Видимо, он еще котенком привык к самостоятельности – ведь его хозяин давно погиб.
И лишь иногда, летним днем, когда четвероногие обитатели О.С.Б. выходят погреться на солнышке, за Улиссом можно заметить некоторые странности. Он лежит на камне или на траве, совершенно одинокий – и неожиданно начинает мурлыкать, как будто кто‑то чешет ему за ушком. Кот поворачивает голову, не прекращая своего пения, поднимает подбородок, смотрит в совершенно пустое пространство. Впрочем, это только для людей оно пустое – даже для магов. Ему, коту, лучше знать, кто порой навещает его, чтобы поиграть или погладить по теплой шелковистой шерстке.
Из инструкции по действиям в случае прорыва Запределья
(принята в качестве руководства О.С.Б. Санкт‑Петербурга)
3…Прорыв Запределья в обычную реальность (на Оборотную Сторону) – явление, связанное исключительно с деятельностью разумных существ. Не было ни одного случая, который можно отнести к стихийным бедствиям или явлениям природы. Все известные случаи так или иначе спровоцированы либо направленными действиями, либо ошибками магов.
5. Первой мерой при опасности прорыва должна стать по возможности более полная эвакуация людей под любым предлогом. (Чаще всего в экстренных случаях использовалось внушение людям чувства угрозы стихийного бедствия. В одном случае (США), получившим широкую известность, использовался радиоспектакль по «Войне миров» – жителям довольно большой территории была внушена паническая мысль о высадке пришельцев. К счастью, в тот момент большой прорыв удалось предотвратить).
12. После устранения опасности прорыва следует принять все меры для избежания огласки либо для предания «эвакуации» каких‑либо естественных объяснений…