– Нет‑нет, по Большому – а потом на 12‑ю линию.
– А, вы тоже здесь живете? – молодой человек, кажется, обрадовался знакомству.
– Ну да, живу – с недавних пор. У своего э… мужа… – Танечка решила вести себя честно, коли уж и в самом деле собралась ревновать Стаса всерьез.
– А, так вы – замужем? – Парень, вроде бы, даже слегка огорчился – или ей это показалось?
– Ну… да, – протянула девушка. Молодой человек был не совсем в ее вкусе, но он, кажется, отличался обходительностью и галантностью. Пожалуй, с ним можно было просто побеседовать.
– Повезло вашему мужу – такая хорошая хозяйка! С утра – на рынок. Он у вас где работает?
– Так, в одной фирме.
– А‑а… – Это могло означать что угодно, но на самом деле не означало ровным счетом ничего.
– А вы?
– Тоже… в фирме. Меня Мишей зовут. А вас?
Танечка представилась.
– Ну что ж, давайте я вас через проспект переведу. Эти каблуки… А если бы такое случилось на проспекте, на проезжей части?.. Просто кошмар какой‑то!
Болтая, они и не заметили, как дошли до нужной линии.
– Все, дальше я сама. Мой муж просто до ужаса ревнив, так что мы прощаемся – сказала на прощание девушка.
– До свидания, Танечка. Я здесь живу, мы, можно сказать, соседи. Увидимся еще. Может быть, даже очень быстро. – Миша снова улыбнулся, но какой‑то неполной улыбкой, не разжимая губ. – До скорой встречи.
Стас уже не спал. Он мрачно прохаживался из угла в угол и вздрогнул, когда повернулся ключ в замке.
– Где ты была? – хмуро спросил он вместо приветствия.
– На рынок ходила, – честно ответила Таня. Она выставила перед Стасом пакет с черникой. – Для тебя старалась.
– Ох, просил же я! Да ты все по‑своему, – казалось, он совершенно не обрадовался. – А это что? – Стас показал на пятно на кофте.
|
|
– Так, упала, запачкалась в чернике. Отстираю, – небрежно заметила девушка.
Пятно было размером с пятикопеечную монетку, не больше – под самым сердцем.
– Если бы не один молодой человек – очень обходительный, кстати, – я бы всю чернику передавила. И сама бы разбилась, – как бы между прочим заметила Таня.
Она ждала ответной реакции, это было очень важно. И на сей раз ее ожидания обмануты не были.
– Что за молодой человек? – резко спросил Стас.
«Ага, наконец‑то его можно хоть чем‑то пронять!» – торжествующе подумала девушка.
– Ну, такой… На лицо, правда, не очень… Плоский какой‑то весь. И глаза – слишком близко посажены. И улыбается – вот так. – Танечка попыталась изобразить полуулыбку ее нового знакомого.
С каждым ее словом Стас менялся в лице.
– Что он тебе сказал? – парень взял Таню за руку. – Что? Это важно!
– Ну… так, по мелочам. Да что ты, в самом деле, ты меня к любому фонарному столбу собираешься ревновать? – девушка слегка надула губки.
– Это очень важно, Таня, – повторил Стас. На его бледное лицо было сейчас страшно смотреть. – О чем вы с ним говорили?
– Ну… живет он тут, неподалеку. В какой‑то фирме работает… Мишей зовут.
– Мишей, значит? – мрачно проговорил Стас. – Миней?
– Да что с тобой такое? Ты что, его знаешь?
– Я тебе потом все расскажу. Потом.
– Ничего не понимаю, – совершенно искренне произнесла Татьяна. – Давай я лучше тебе яблок вымою.
– Ладно, – кивнул Стас. – Ладно… Только знаешь, больше одна из дома не выходи. Нарвешься еще на какого‑нибудь маньяка.
|
|
– А я магию применю! – решительно и беспечно объявила девушка.
Примерно через час, когда яблоки были съедены, черника, находившаяся в немного подавленном состоянии – тоже, и Танечке даже показалось, что состояние Стаса (тоже немного подавленное) медленно, но верно начало проходить, она наконец‑то вспомнила о делах. О задании, которое ей дали в С.В.А., и которое никто пока что не отменял.
– Я позвоню Оле, – сказала она.
– Конечно, звони, – в голосе Стаса появился проблеск надежды. Таня и не подозревала, что невидимые часы в его голове постоянно отбивают такт: «Завтра… Завтра… Уже завт‑ра…» В чужих мыслях копаться начинающая ведьма пока не умела.
Телефон Оли не отвечал. И тут Танечке пришла в голову светлая мысль. Пришла она, конечно, довольно поздно, но лучше поздно, чем вообще никогда.
Она набрала номер, послушала гудки, а потом на том конце провода послышался знакомый голос:
– Алё?
– Юленька, ты?
– Да…
– Ну, просто – мяу! Наконец‑то до кого‑то добралась.
Разговор продолжался минут десять – притом, совершенно ни о чем. Стас, даже будучи магом и более‑менее разбираясь в людской натуре, терялся, слыша такой треп – он совершенно не представлял, как можно обсуждать по телефону какие‑то украшения и личную жизнь совершенно непонятных Наташ, Светок и Юль, причем так долго и во всех подробностях. Это больше всего походило на восточные законы вежливости, когда надо полчаса за чашкой чая неторопливо говорить о таких значимых вещах, как погода, кошки императрицы, сад камней и новая беседка в парке Небесного Благоденствия с видом на пруд Сиреневого Дракона – и только потом приступить к придворным союзам и интригам, взяткам и новым назначениям.
|
|
– Ой, слушай, я чего звоню, – наконец‑то первая, восточно‑вежливая часть беседы, подошла к концу – не прошло и часа. – Ты Ольгу Савченко больше не встречала? Мне она очень нужна.
– Вообще‑то, нет. Но она сегодня обещалась ко мне заехать.
– Ой, правда? А во сколько?
– Около двух. Повезло – у меня как раз отпуск начался, а иначе бы она меня не застала. Представляешь, отдает сиамского кота, настоящего, породистого, правда, без родословной. И – бесплатно. А я всегда хотела…
– Юленька, а можно мне заехать? У меня, вдобавок, столько новостей – ты не поверишь…
На том конце провода на несколько секунд воцарилось молчание: видимо, Юля оценивала ущерб, который потенциально может нанести Танечка. Однако куча новостей все же перевесила.
– Хорошо, буду ждать. Адрес помнишь?
– Конечно‑конечно.
Они проболтали еще минут пять, затем девушка повесила трубку.
– Ну вот, – она гордо подошла к Стасу, задумчиво сидящему на диване, – получилось! Я выцепила эту Олю!
– Молодец, – откликнулся маг. – Когда и где? – и, услышав адрес, он кивнул. – Поедем вместе.
– Ну, Стасик, что ты, как этот самый… Я одна съезжу. У нас там – девичник, ты можешь помешать, уж, извини, конечно. И потом – если ты сейчас появишься со мной у Юли, будет много вопросов. Ненужных.
– Хорошо, я туда не пойду, – бесцветным голосом проговорил Стас. – Только провожу тебя. Подвезу. Ты же еще не владеешь техникой управления людьми, без денег не проедешь…
– Ладно, – смирилась с этим непонятным упорством Танечка. – Так и быть, провожай… Может, и встретишь?
– Непременно, – совершенно серьезно сказал Стас. – Я где‑нибудь рядом побуду.
Попутку поймали на Большом. Пока Стас и Таня шли к проспекту, маг несколько раз оглядывался по сторонам. Да так, что это не осталось незамеченным его спутницей.
– Да что с тобой сегодня такое? – спросила, наконец, она.
– Ничего… Может, это я твоего плосколицего Мишку‑Тедди… Миню высматриваю! – хмуро ухмыльнувшись, сказал Стас.
– Дался тебе этот Миша!
– Поймаю – морду буду бить… Долго, – злобно заявил Стас, желая в этот момент только одного – быть услышанным чьими‑то весьма посторонними ушами. – Чтоб к девушкам чужим не приставал, гад.
Машина с тонированными стеклами стояла около его дома, никуда она не делась. Значит, и Минька‑вампир был где‑то рядом, а не он – так кто‑нибудь из той же команды «топтунов».
«Намекнули, значит, – мрачно подумал Стас. – Красное пятно на груди слева. Какая гениальная точность! Суки…»
Водитель иномарки согласно кивнул, когда Стас назвал адрес.
– Будем петлять по городу, – бесцветным голосом произнес маг. – Ехать с превышением скорости. Штрафы в случае чего – мои.
– Угу, – раздалось с водительского сиденья, и машина стронулась с места.
Стас посмотрел назад. Пост «топтуны» уже сняли – теперь машина, принадлежавшая С.В.А., пристроилась в хвост.
«Следят… За каждым движением следят… – думал Стас. – Ладно же вам…»
– Выезжай с Васильевского на Невский через Дворцовый мост, – все так же бесцветно произнес он. – Потом – сделаешь разворот – где лучше, и по Малой Морской – к Исаакию. Оттуда – на Плеханова, то есть, на Казанскую, потом – на Гороховую, переедешь мост – и на Фонтанку.
Танечка только диву давалась таким распоряжениям, но Стас был настолько сосредоточен, что она решила на всякий случай не возражать.
Только на Казанской, когда машина преследования оторвалась достаточно для того, чтобы Миня и прочие «топтуны» ничего не смогли разглядеть магическим зрением, Стас достал бумагу и карандаш. И лишь на набережной Фонтанки он закончил записку.
«Руководству О.С.Б., – гласил текст. – Есть сведения, что завтра, в 18.00, предположительно – на набережной Обводного, будет устроен направленный „пробой реальности“. Инициатор – С.В.А. Для успеха операции предполагается человеческое жертвоприношение, жертвой станет Татьяна Злотина, сотрудница С.В.А., которая должна передать это письмо. „Пробой реальности“ может оказаться частью исполнения большого плана, ситуация крайне угрожающая. Помогите нам! Завтра, „Фрунзенская“, 18.00».
Вместо подписи он поставил размашистую букву Д. и сложил письмо вчетверо. Сумбур сплошной, конечно, но О.С.Б. просто обязан отреагировать – хоть как‑то.
Набережную Фонтанки иногда называют «питерской Англией», хотя мало что здесь напоминает о туманном острове. Кроме одной детали: по левому и правому берегам движение одностороннее… и левостороннее. Стас не зря выбрал именно этот район – здесь было проще всего хотя бы ненадолго оторваться от преследователей. Можно было попетлять и в проходных дворах на Васильевском, но там иногда совершенно неожиданно начинают что‑то копать и ремонтировать, а в этом случае никакая магия машину через двор не проведет.
– Держи. Передашь Оле, только не забудь! – Стас подкрепил свою просьбу мысленным внушением – отдать, не читая.
«А это, случаем, не для Исгерд?» – рассеянно подумала девушка, но все же взяла сложенный клочок бумаги.
Штрафы не понадобились, а деньги совестливый Стас все же заплатил водителю сполна.
– Во дворе посижу, – сказал он, когда Танечка отправилась к подъезду.
– Но я могу надолго, – возразила девушка.
– Это ничего. Но ты там постарайся не задерживаться…
Стас смотрел на нее почти умоляюще.
Глава 32
Клиент подготовлен!
Говорили о пустяках – как водится вначале беседы. Танечке перво‑наперво был представлен герой дня – то есть, сиамский кот, которому еще предстояло придумать имя. Юля была довольна до полного восхищения, кот, начавший обживаться на новой территории – тоже. Он еще не до конца понял, что из рук своих палачей попал почти что в райские условия, вытянув счастливый кошачий билет – тот, что попадается раз в жизни.
Наконец, Танечка достала из рукава свой главный козырь:
– А помните такого Стаса – ну, он еще на дне рождения был?
Вот теперь явление Стаса на девичнике не представлялось ей такой уж нелепостью.
Юля молча кивнула, думая о чем‑то совершенно своем, а вот Оля явно насторожилась.
– И что?
– Он с этой Исгерд разошелся… Ради меня! – гордо заявила Таня. Конечно, ей хотелось рассказать о С.В.А., о том, что вот она‑то – Танечка Злотина – и не человек даже, а Маг, точнее – самая настоящая ведьма. Но С.В.А. было запретной темой, и даже она могла это понять. Разглашать тайны ради хвастовства было нельзя.
Оля встревожено посмотрела на нее.
– Ты бы поосторожней. Я, конечно, не знаю, но, по‑моему, Стас – совсем не тот, за кого себя выдает.
«Что, завидно?! – торжествующе подумала Танечка. – У тебя‑то парня нет…»
– Ну, не знаю, – пожала плечами она.
Беседа продолжалась, хотя становилась все более и более скучной. Таня пару раз попыталась вывести разговор на тему Исгерд – впрочем, совершенно безрезультатно.
Наконец, – то ли мысленный импульс дал ей толчок, то ли сама вспомнила, – она полезла в сумочку и нашарила там записку.
И тут же мелькнула мысль: «А надо ли эту записку отдавать ей в руки? Да ну ее… Ничего в ней интересного, ничего, о чем можно будет доложить. Велели встретиться с Ольгой – вот и встретились. А записку можно будет просто закинуть в ее рюкзачок».
Таня поднялась, прошла на кухню, заявив, что неплохо бы поставить кофе. Юля постаралась ее опередить – вот не хватало только, чтобы кофеварка потом оказалась сожженной. А на обратном пути сложенная вчетверо записка оказалась в Олином рюкзачке.
Потом пили кофе, неспешная беседа о том о сем продолжалась, кот, наконец, вылез из‑под диванов и шкафов, был торжественно презентован, поглажен и почесан за ушком. О Стасе речи больше не шло.
Только когда Таня уже собралась уходить, Оля поймала ее уже в прихожей.
– Ты с ним поосторожнее все‑таки, – сказала она. – Если заметишь что‑то странное – вот номер моего мобильника, лучше позвони и предупреди, – она достала клочок бумаги и записала несколько цифр.
– У тебя и мобильник навороченный появился? – удивилась Таня, вспомнив, что на дне рождения от Оли не было даже подарка – что поделать, бедность есть бедность.
– Есть, – улыбнулась Оля. – На новой работе выдали.
– А ты кем сейчас работаешь?
– Да так, фирма – всего помаленьку… Офис‑менеджер.
Оля явно не собиралась распространяться о своих служебных обязанностях.
Стас присоединился к Тане, стоило ей выйти за порог. Оказывается, он прошелся по магазинам, потом минут пятнадцать слонялся по двору.
– Все в порядке? – хмуро спросил он.
– А что может быть не в порядке? – ответила Танечка.
– Тогда – поехали.
Больше всего ему хотелось не возвращаться назад, на Васильевский, а броситься бегом в квартиру Юли, таща за собой ничего не понимающую Таню, и потребовать от Оли, чтобы та немедленно ехала с ними в штаб О.С.Б., о котором она наверняка знает, и просить, требовать помощи и защиты.
Но он прекрасно знал: не добегут они с Таней до квартиры, а если и добегут – все равно ничего сказать уже не смогут. С.В.А. работает хорошо, а дежурившая на улице иномарка со знакомыми номерами лишала его всякой надежды. Оставалось рассчитывать только на одно: О.С.Б. примет меры, прочитав его записку. Если письмо уже в руках у Оли, оно наверняка попадет по назначению. А охотиться на нее маги из С.В.А. в здравом уме не станут – открытых конфликтов с О.С.Б. старались избегать, слишком плохо они могли кончиться.
Уже в машине Танечка вкратце пересказала, о чем они беседовали с Ольгой.
– Где она теперь работает, не сказала? – спросил Стас.
– Нет… В какой‑то фирме, а больше – ничего…
Что это за «фирма» и чем она занимается, Стас и без того отлично догадывался.
Оля была немного удивлена поведением Танечки. «Исгерд, наверное, жутко расстроена», – думала она, распрощавшись с Юлей и спокойно идя по проспекту в направлении «Нарвской». Хотя, сколько она помнила, Исгерд к таким мелочам жизни, как измены парней, относилась всегда очень философски.
Надо было устраиваться на новом месте, а дней через пять, когда вернется сестра, побывать дома. Она уже твердо решила, что переедет. Лучше собственная комната в «общежитии», где все, так или иначе, свои, чем жизнь с чужим человеком под одной крышей. Именно чужим, несмотря на биологическое родство. Кровнородственные связи не выбирают – тем они, зачастую, и плохи. Деньгами Верка до своего восемнадцатилетия будет обеспечена, а дальше пути сестер разойдутся. Она останется в О.С.Б. – а сестра, скорее всего, выйдет (а лучше сказать – выскочит) замуж, родит ребенка, дискотеки‑клубы останутся в прошлом. И будет она, как все, жить скучной семейной жизнью, считая свою старшую сестру то ли чокнутой, то ли изгоем, то ли даже семейным позором.
А в том, что ее новые друзья и коллеги по работе – именно свои, Оля не сомневалась.
Более того, она уже сделала для себя выбор, в каком подразделении в итоге окажется.
Конечно, в «Астре» и «Эквилибриуме» народ тоже неплохой, и даже очень неплохой, – но все же, там не совсем то, что бы ей хотелось. Правда, Эйно и Настя говорили, что спешить с выбором не нужно, что все успеется – однако, ее выбор сегодня уже состоялся.
★ ★ ★
– Ну что, Миня, как наш клиент?
– Готов клиент, Иван Анатольевич! Хороший нервный срыв ему обеспечен! Я тут применил один небольшой приемчик.
– Ну‑ну, рассказывай, – шеф С.В.А. сосредоточенно хмурился, сидя у себя в кабинете.
Миня рассказал – и про случай с черникой, и про встречу Танечки с Ольгой Савченко.
– Я, конечно, не видел, но она наверняка передала какую‑то записку, – закончил он свой доклад. – Он просто не мог не попытаться выйти на противника – хотя бы таким образом.
– Отлично. Значит, ждем наших «соседей» завтра на «Фрунзенской». Но пасти они будут именно Танечку. А мы с тобой будем пасти их самих. Усёк?
Миня осклабился в улыбке, сейчас, в кабинете шефа, он мог ее совершенно не стесняться:
– Конечно.
– Ты, главное, за ним следи, понятно. А все остальное я сам устрою.
Миня и тут кивнул.
Конечно, уследить за всем – задача, почти невыполнимая, даже если ты очень давно подружился с магическим зрением.
Разумеется, Миня‑вампир следовал за Танечкой всю дорогу, конечно, он же и устроил «приемчик» с ее падением на тротуар и раздавленной черникой. Только выяснить, что она покупала в аптеке, топтуну и в голову не пришло.
Глава 33
Мучительные сны
Сон… В последнее время Яна мучили сны, а жизнь в О.С.Б. казалась всего лишь продолжением того, что началось с ним, когда он пересек границу Запределья на Витебском.
Когда он очнулся, рядом с ним оказались те, кто называл себя его друзьями. Ян видел, что они не лгут – говорилось это вполне искренне. Вот только понять его до конца не смог ни один из этих людей.
Сегодня к нему пришли родители. Яна заранее проинструктировали, что и как говорить.
Во‑первых, непосвященным совершенно ни к чему знать о самом существовании О.С.Б. Во‑вторых, никакой особой лжи сказано и не будет. Успешно сдал экзамены? А разве это не так? Разве его путешествие в Запределье и пребывание там больше суток – это не экзамен? И более чем успешный, надо сказать… Он будет теперь учиться в едва ли не самом престижном интернате города? А ведь будет учиться, еще как будет – в самом скором времени. Причем именно в интернате – поскольку жить станет здесь же, в этом же здании. Он слегка приболел – просто случился нервный срыв именно из‑за тех самых экзаменов! Ну, насчет «слегка» – это, конечно, мягко сказано, но зачем же пугать родителей, как бы они к нему ни относились?! А остальное – правда, чистейшая правда. Наконец, почему он сбежал, ничего никому не сказав? Да от волнения, понятное дело. И говорить не хотел, куда поступает – в школе его считали отнюдь не лучшим, а сейчас – вот как все обернулось. Так оно и случается – вчерашние отличники становятся если и не аутсайдерами жизни, то середнячками. А вперед пробиваются «четверочники», которые крепко держатся за жизнь и все ее удовольствия (включая учебу, но и не только).
Версия была родителям преподнесена. Роль директора интерната взял на себя Виктор Семенович – и успешно с этим справился.
Мать очень долго выясняла, какие предметы включены в расписание, но услышав, что будет углубленное изучение истории и иностранных языков (опять же – чистейшая правда!), осталась вполне довольна.
Отца сразу же заинтересовало нечто другое – нужно ли будет платить, и если да, то сколько? Он долго и нудно ходил вокруг да около, не решаясь задать этот вопрос, но все время намекая, что живут они очень так себе, что случаются задержки зарплаты и прочие неприятности.
Когда же Виктор Семенович – без всяких намеков – сообщил, что никакой платы не требуется, более того, можно будет со временем послать специальную комиссию, чтобы выяснить, насколько тяжело положение семьи Ивана, и не нужно ли доплачивать стипендию к их скромным зарплатам, отец успокоился, и даже как‑то сразу повеселел.
– Я не думал, что сейчас в России бывает такое, – удивленно говорил он, глядя снизу вверх на высокого и подтянутого Виктора Семеновича.
– Всякое бывает сейчас в России. – Виктор Семенович был сама любезность. – Государство должно заботиться о своих талантливых юных гражданах. Это – будущая элита, будущие президенты и премьеры. Они определят лицо страны через двадцать‑двадцать пять лет, когда мы с вами уйдем на покой.
Ян улыбнулся – он уже знал, что Виктор Семенович в организации едва ли не с самого ее основания в Санкт‑Петербурге.
Мама долго упрекала Яна в том, как же это он ушел и никому ничего не сказал. В ответ он что‑то мямлил, экал и мнэкал – как и было условлено. К тому же, юноша прекрасно понимал – была бы такая ситуация на самом деле, подал бы он заявку на экзамены в такой интернат, о котором говорит Виктор Семенович – и его просто подняли бы на смех. «Я все понимаю, но с таким уровнем интеллекта…» – качала бы головой мать. «Да там все места уже распределены, все по блату и знакомству!» – кричал бы отец.
Сами они считали, что их жизнь не удалась – вот у соседа иномарка, а у отца – только «Жигуленок». И работа – престижная, конечно, но ведь не лучшая. Постоянно надо бегать на цыпочках перед леди‑боссом, а если в фирму заглянет ее доченька – ровесница Яна – то и перед ней. Смотреть в рот и выполнять каждое слово ее дурацких распоряжений.
А раз так, то нечего и пытаться прыгать через себя. Дом – работа – дом – телевизор – сон… Вот и вся жизнь. И Ян должен унаследовать то же самое.
– Нет‑нет, поверьте, я работал с детьми «новых русских», в основном это очень тяжелый и малообучемый контингент. А с Иваном у нас проблем не будет, – говорил Виктор Семенович.
И, наконец, достиг своего – родители оказались убеждены в том, что а) из их сына получится толк; б) его заболевание совершенно неопасно; в) все расходы на его обучение, проживание и прочая и прочая государство в лице интерната возьмет на себя, с них не потребуется ни копейки (если только доплачивать не станут!).
Под конец мама настолько расчувствовалась, что даже расцеловала Яна – чего никогда не проделывала с тех пор, как ему исполнилось года три.
– Тяжелый контингент… – буркнул Виктор Семенович, когда родители Яна, наконец, покинули его кабинет. – Ты‑то как сам считаешь, тебе здесь будет лучше, чем дома?
– Наверное, – вздохнул Ян.
– Вот видишь. Это тоже урок – у тебя есть определенная информация, но важно, как ты ее подашь. Ладно, прикладную психологию будут вам давать не очень скоро. А пока, – Виктор Семенович посмотрел на большие часы, украшавшие его кабинет, – через пять минут – время обеда. Так что поторапливайся…
Ян послушно поторапливался. В столовой у него было уже свое место – рядом с парнем и девушкой, которых звали Оля и Андрей (правда, сегодня Оли почему‑то не было). Они тоже новенькие, будут учиться вместе с ним. Вполне нормальные, пальцы веером не гнут из‑за своего возраста, хотя Ян еще не привык, что со старшими по возрасту можно общаться на равных. Вчера они ездили на задание, а его, Яна, не взяли. Но он не обижался – если так было надо, значит, – надо.
И все‑таки, что‑то не давало ему покоя, кололо душу. Вероятно – сон. Отвратительный сон.
…Ян спускается по лестнице в какой‑то безумно темный коридор, освещенный синеватым сиянием откуда‑то сверху. Под ногами хлюпает вода.
В руках у Яна – сумка, и он знает, что это такое. Это – бомба. Дерни за веревочку – и человек двадцать станут окровавленными ошметками.
Он не хочет идти. Но – надо. Смертоносный груз должен быть доставлен по назначению. Таково условие – он не может остановиться. Ведь эта бомба – не для людей. Пусть живут на поверхности, радуются солнечным дням или дождям и снегу – и не думают о темном подземелье.
Надо идти. Но впереди, там, где коридор делает поворот, слышится хлюпанье, писк и жуткий, отвратительный мяв. Ян невольно останавливается, оглядывается.
«Ты должен идти, – говорит какой‑то голос в его мозгу. – Это кошки… Всего лишь – кошки. Они охотятся на крыс».
И он идет, и действительно видит кошку с чем‑то окровавленным и подергивающимся в зубах. Ян отворачивается, его мутит.
Но голос в мозгу не дает покоя, подгоняет.
На следующем повороте вновь слышится мяв – но уже жалобный, протяжный. И чей‑то рык, лай, клацанье зубов.
«Не бойся, иди, – говорит все тот же бесстрастный голос. – Это собаки. Самые обыкновенные собаки. Они охотятся на кошек. Иди».
Ян покорно подчиняется приказу, стараясь теперь не оглядываться и не смотреть по сторонам, хотя отовсюду слышится шлепанье собачьих лап по воде.
Теперь дорога тянется намного дольше. А потом перед глазами Яна мелькают яркие вспышки, слышатся звуки выстрелов, какой‑то предсмертный хрип. Он падает, утыкаясь лицом в грязь и заботясь только о том, чтобы сохранить сумку.
«Вставай, тебе не нужно бояться, – говорит голос. – Отчего ты боишься людей? Это же просто люди. Они отстреливают бродячих собак. Встань и иди вперед…»
Ян проходит мимо спецназовцев в полном вооружении и противогазах. Солдаты не обращают на него никакого внимания: у них есть дела поважнее – убрать собачьи трупы, например.
А коридор ведет Яна дальше – чтобы упереться в темное пространство.
– Что там, что? – спрашивает Ян, оглядываясь. Ему кажется, что стоит всего лишь сделать шаг – и он пропадет, умрет навеки, растворится полностью в этой тьме.
Голос отвечает, но не сразу, как будто дает Яну время самому обо всем догадаться:
«Это – неведомое. Неведомое, которое охотится на людей… Иди – твоя цель там…»
Ян делает шаг – и просыпается в холодном поту…
С тех пор, как он оказался здесь, в О.С.Б., сон повторялся, притом – несколько раз, становясь все более и более реальным. И этот сон был с чем‑то связан – с чем‑то, что Ян так и не исполнил. Однако расшифровать свои кошмарные видения он был не в состоянии.
…Котенок, как всегда после обеда, подошел к своему человеку – просто помурлыкать у него на коленях. Кошек здесь привечали и кормили ничуть не хуже людей, даже чаще. В принципе, миски стояли для них в углу столовой постоянно. Но так уж было заведено – если обедают люди, к ним непременно присоединяются четвероногие сотрудники О.С.Б. Именно сотрудники, была у этих кошек, которые могут ходить в Запределье, некоторая своя, отведенная им роль – едва ли не четвертого подразделения.
– Как мне тебя назвать? – вслух подумал Ян, погладив мурлыкающий крохотный комочек шерсти.
Тут же посыпались предложения – от самого обыкновенного Мурзика или Васьки, до чего‑то более экзотичного.
– Ты его в Запределье нашел? – спросил Яна подошедший Эд.
– Ну да, – ответил Ян.
– Сложноватая задача, – покачал он головой.
– Но нужно и что‑то, что уникально,
Отдельно и полно особой красы,
А то не удержится хвост вертикально
И с важностью не распушатся усы.
– Это откуда? Кто‑то из твоих знакомых сочинил? – спросила Настя.
– Как бы не так! Это – из Томаса Элиота! – рассмеялся Эд. – Значит так, подумаем. Ну да, он у нас путешественник. Может, Одиссей? А лучше – Улисс. Очень по‑кошачьи. И с шипящей, и короткое, как положено.
– Ладно, назову тебя Улиссом, – Ян легонько погладил шубку котенка. Тот поднял голову и посмотрел на окружающих – как будто понял, что сейчас произошло нечто важное, связанное с ним. А может, и на самом деле понял – и согласился со своим именем. Все равно истинное и тайное свое имя, о котором говорил мудрый Томас Элиот, знал только он.
– А Ольга сегодня будет? – осведомился Эд.
– К вечеру, ты же слышал, что Эйно вчера говорил? Она спасенного кота поехала пристраивать, – ответила Настя.
– Жаль, а то сейчас можно было бы кое‑каких книг ей подкинуть – на будущий семестр. И вообще, раз уж нам ее поручили, в библиотеку бы надо записать.
– Завтра запишешь, куда торопишься? – Настя махнула рукой.
Глава 34
Сигнал тревоги
Ольга и в самом деле приехала только к вечеру, притом не в лучшем настроении. Нет, против Юли она ничего не имела, зато разговор с Танечкой оставил какой‑то очень неприятный осадок. Дело было совсем не в том, что она объявила о своем романе с Стасом – в конце концов, это их личное дело, и оно касается только их двоих – ну, еще, может быть, Исгерд.
И даже то, что Стас был (и Оля это знала) магом из С.В.А., который едва не уничтожил ее саму, ее тоже не особенно волновало – особенно теперь, когда она оказалась в кругу своих. Он, в конце концов, действовал по приказу.
Но в тоне Танечки, в ее манере держаться, проскальзывало что‑то такое, что вызывало у Оли неприязнь и отторжение. А еще – малопонятную тревогу. Как будто она снова оказывается помимо своей воли затянутой в очень неприятные события – и выхода из них пока не было. Какое‑то неявное настроение проскользнуло в беседе, вот что было неприятным.